Текст книги "Черный фотограф"

Автор книги: Светлана Успенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

Леня послушно вышел и сел в черное кожаное кресло. В руке он держал чашку. А вдруг Барде передумает? Вдруг он сочтет, что материалы не стоят таких денег? У Лени побежали мурашки по коже. Перед этим человеком было стыдно выглядеть презренным вымогателем, хотелось казаться хорошим продавцом, получающим хорошие деньги за качественный товар.

Минут через пятнадцать секретарь подняла трубку телефона и, вежливо улыбаясь, сказала напрягшемуся посетителю:

– Всеволод Игоревич благодарит вас за услуги. Он попросил меня проводить вас в зал для расчетов. Пойдемте.

«Больше я ему не нужен, – с внезапным раздражением понял Леня. – Даже не соизволил попрощаться. Впрочем, ему сейчас не до того».

Положив во внутренний карман пиджака солидную пачку купюр и вежливо попрощавшись с кассиршей, Соколовский шел домой. Странные мысли теснились у него в голове. Он думал о том, что сам процесс получения вознаграждения за труды ему почему-то глубоко противен и унизителен, а самый приятный в его профессии момент, когда клиент выполняет его волю и уступает натиску собранных неопровержимых доказательств.

В этом же случае все было не так. Унижение, испытанное им, оттого что ему диктовал условия пусть даже и солидный и уважаемый человек, не шло ни в какое сравнение с его прошлым опытом. Никогда еще Леня – обладатель солидных счетов в нескольких банках – не чувствовал себя так подавленно угнетенным оттого, что ему пришлось выступить в роли банального продавца.

«А, к черту все, – думал он. – Что это я в са мом деле? Интересно, как в «Финишбанке» теперь запляшут. К сожалению, я узнаю только официальную информацию об этом. Ну и шут с ними, пусть грызутся».

Между тем грызня началась сильная и вызвала большой резонанс в прессе. Каждый вечер телевидение пускало в эфир большие репортажи о скандале, который потряс весь деловой мир Москвы. Журналисты гонялись за Ряшко, Бесовым и Барде, но те умело скрывались от повышенного внимания репортеров. Им шумиха была не нужна.

Судя по отрывочным сведениям, поступавшим из различных достоверных источников, «Имиджкомбанк» обратился в суд с требованием отмены аукциона, поскольку в этом случае нарушался закон – ведь об аукционе необходимо объявлять заблаговременно, чтобы обеспечить участие в нем заинтересованных лиц, иначе аукцион превращается в негласную распродажу имущества нужным, в том числе и подставным, людям.

Очень быстро вышло постановление прокурора о переносе сроков аукциона и назначении прокурорской проверки. Леню поражала почти нереальная сверхоперативность, с которой это все было сделано.

Залоговый аукцион был перенесен. Проверка показала нарушения в процессе акционирования, и, кажется, речь шла о том, что выпущено акций гораздо больше, чем это допускалось по оценке имущества. Заварилась большая каша.

Подробности Леня пропустил, но в итоге оказалось, что контрольный пакет акций получил «Имиджкомбанк», предъявивший векселя к оплате.

Завод гудел как улей. Новости обсуждали все, кто понимал, в чем суть вопроса, а еще активнее те, кто не понимал.

– А рабочему человеку все равно, кто бы ни стоял у власти. Этот Ряшко хоть наворовал уже, а придет новый и начнет по-новому хапать, – говорил пожилой рабочий в компании таких же, как он, работяг, со вкусом затягиваясь сигаретой. – Лишь бы платили…

– Доворовался, – с удовлетворением сказала В лада Петровна о директоре Ряшко. – Мало ему все было. «Волга» была, так нет – иномарку ему подавай. До чего жадность людей доводит. А на газету у него денег вечно нет…

Директор ходил с почерневшим лицом и уже не напоминал того уверенного в себе металлического магната, который распоряжался судьбами многих людей и многих миллионов.

Секретарша Галочка бегала по зданию с заплаканными глазами и жаловалась, что Ряшко на нее опять наорал ни за что ни про что. Леня, как мог, утешал ее – все-таки именно он был виноват в том, что заварилась такая крутая каша.

Постепенно ажиотаж сходил на нет, директор остался на своем месте, его попытка вырваться из-под опеки «Имиджкомбанка» оказалась неудачной. Галочка больше, понятное дело, не соединяла его с Бесовым. С покорным печальным видом несправедливо пострадавшей она говорила Ряшко:

– Господин Барде вас спрашивает.

И это было красноречивее многих слов.

31

Потянулись последние томительные дни лета. Уже расцвели пышным цветом в руках продавщиц алые шары георгинов, в воздухе повеяло осенней горечью. Чувствовалась грустная близость затяжных сентябрьских дождей.

Леня бродил по осенним унылым дворам, переполненным ошалевшими от долгих летних каникул школьниками, заводил связи с незначительными, но полезными людьми – это были обычно дворники, в силу своих должностных обязанностей следившие за порядком на вверенной их попечительству территории. Иногда он знакомился с подростками, обсиживающими, как куры насест, скамейки и подвалы домов, заводил с ними дружеские разговоры и болтал о том о сем. Заходил в жэки, в РЭУ и, представляясь журналистом, собирающим материал для статьи о социальном составе жителей района, выспрашивал о происшествиях и преступлениях, происшедших в последнее время. Все мало-мальски ценные сведения заносились в специальную картотеку.

Леня понимал, что когда-нибудь это все ему пригодится. Совершенно неожиданно он может напасть на золотоносный участок – район, в котором можно будет выследить не частного клиента, занимающегося мелкими грешками личного характера, а целую криминальную организацию. Сейчас он был при деньгах и мог позволить себе не спеша создавать сеть добровольных информаторов, которым он приплачивал от щедрот своих в надежде, что скоро эти деньги с лихвой вернутся к нему.

Вовсе не праздное любопытство толкало его на эти знакомства. Он старался через дворовых завсегдатаев держать под своим незримым контролем обширную территорию окраинных, но достаточно криминогенных районов города.

Дворники и дворничихи, чуть ли не в лицо знающие жителей своих домов, были самой доверчивой и готовой к сотрудничеству агентурой. За небольшое вознаграждение они были согласны пристально, со всем пылом служебного долга следить за подозрительными лицами. Особое внимание Леня просил их уделять кавказцам, снимавшим квартиры, – именно они часто становились центром притяжения мелких и более крупных преступлений.

Подростки охотно болтали с ним за пару банок пива. По своей природе они жадно впитывали в себя всю информацию, относящуюся к различным способам криминальной добычи денег, и подробно ее обсуждали.

Самыми недоверчивыми были служащие всяких домоуправлений. Они обычно сразу же требовали показать удостоверение и тщательно его изучали, подвергая сомнению каждую букву. Информацией делились неохотно, к ним требовался индивидуальный подход, и тонкое искусство выпытывать нужные сведения оттачивалось именно в беседах с ними.

Завязалась у Лени даже парочка знакомств с участковыми милиционерами. Ими он особенно дорожил, поскольку милицию уважал как солидную организацию, имеющую большие возможности и хорошие методы добычи информации. Но из участковых ему пока не удавалось ничего вытянуть. То ли они так крепко держались за свою служебную тайну, то ли ребята попались неразговорчивые.

Но пока в сети к рыбаку плыла только разная мелкая рыбешка. То где-то кого-то избили, то старушку убили из-за квартиры, то в подъезде подростки сняли с женщины золотые сережки и выпотрошили сумочку, то в соседнем микрорайоне, в пруду небольшого парка между многоэтажками, нашли труп молодой женщины с металлической трубой, привязанной к ноге. Вот и пойми, убили ее или сама утопла от несчастной любви.

В этих преступлениях не чувствовалось системы. Это были хаотичные, случайные, спонтанные происшествия, предугадать которые не было никакой возможности. Спонтанность их возникновения целиком определялась теорией вероятности, а сыщику надо было действовать наверняка, чтобы одним ловким ударом накрыть сразу всю шайку бандитов, их больно жалящее осиное гнездо.

Он надеялся, что капля камень точит и когда-нибудь он упадет на хвост такому делу, раскрутив которое сможет гордиться и хвастаться им. Только перед кем?

А пока все свободное время отнимала скучная рутинная работа по составлению обзорной карты района. Она была усыпана, как веснушками, криминогенными точками, которые обозначались на ней красными тревожными кружками. Не такая работа привлекала сыщика, нет, не такая. Он давно уже скучал по настоящему делу.

Леня навестил Ольшевского. Тот сразу, как только приятель вошел в комнату, выключил магнитофон, который сипло выплевывал фразы какого-то диалога. Как показалось Лене, диалог происходил между мужчиной и женщиной.

– Чем занимаешься? – спросил Леня, кивая на магнитофон. – Музыку слушаешь?

– Я бы такой музыки вовек не слышал. Запись допроса одной бабенки.

– Неужели мужа укокошила?

– Нет, муж ей дорог как память. Да так, одна шмара… Вляпалась в гостинице в облаву и плетет Бог знает что. Вот и сижу, голову ломаю, как эту матрену в чем-нибудь изобличить. Уж как она увиливает! Уж как вьется! А по документам все тип-топ. И прописка, и муж, и семья, и дети. Мол, в гости ходила… А гость без чувств и без денег лежит.

– Так что, гостиничная путана? – спросил Леня, наслышанный о такого рода бизнесе.

– Да нет, своих, местных, в лицо и пофамильно охрана и швейцары знают. А это какая-то со стороны. Но явно из этих… Я так подозреваю, что она из одной конторы по доставке девочек клиентам. Увидела, что у клиента деньги, и решила заодно его пощипать. Но как это доказать?

– А что, выгодное это дело, такая контора?

– Очень. Огромные многомиллиардные барыши, причем не облагаемые налогами. Золотое дно для заправил теневого бизнеса.

– Но, наверное, милиция легко может прикрыть такую фирму? Помнится мне, статья есть в УК за притоносодержание и сводничество.

– А ты попробуй докажи, что это притоносодержание. Голова лопнет, пока доказательства соберешь. Там ведь тоже не дураки сидят. Все у них на строго научных началах построено, не подкопаешься.

– Но телефонов таких – по десять штук в каждой газете. Чего проще, выяснить адрес и заявиться! А там уж с поличным их поймать – пара пустяков.

– Это только кажется. На самом деле по адресу может оказаться самая обычная квартирка, трое детей плюс старушка, божий одуванчик. И отец семейства – вполне приличный работяга. А на самом деле, предположим, измученная жизнью мать собирает заказы и передает на другой номер. Там берут девочек, сажают в машину и провожают их, куда заказано, а потом забирают деньги. И все шито-крыто. Подружки приехали к друзьям. А заниматься любовью в нашей стране пока не запрещено.

– Здорово они это придумали, – сказал Леня. – И правда не подкопаешься. Но копнуть, думаю, все-таки можно. И на старуху бывает проруха. И у них скорее всего тоже грешки имеются.

– Попробуй копни, – иронически сказал Ольшевский. – Они журналиста, как и милиционера, за версту не подпустят. Им лишняя реклама ни к чему.

– Да, прибыльный бизнес, – задумчиво пробормотан Леня.

Все началось, казалось бы, с пустяка. Дворник, с которым Леня регулярно встречался и платил ему «за поддержание контакта», когда в очередной раз появился «милиционер», таинственно сообщил, что в озере, на территории соседнего парка, нашли мужской труп.

– Сходите посмотрите, – приглашал он Леню, как будто сам организовал это представление специально для него. – У нас такое редко случается. У нас райончик тихий.

Соколовский побрел в парк. Там, на берегу заболоченного пруда, скорее напоминающего большую лужу, затянутую зеленой ряской и резко пахнущую мазутом и болотной тиной, уже стояла толпа зевак и желто-голубой милицейский «газик». Сотрудники милиции отжимали толпу подальше от трупа, который лежал на траве, прикрытый какой-то грязной рогожей.

Но народ не расходился. Особо любопытствующие нагибались, заглядывали под рогожу, надеясь увидеть лицо утопленника. Только распухшая зеленовато-бледная рука с зелеными точечками ряски и фиолетовой наколкой орла, распластавшего угловатые крылья, выглядывала из-под рогожи. На ноге виднелась толстая бечевка, привязанная к щиколотке. Гиря с выбитой на боку цифрой «шестнадцать» стояла неподалеку.

Было совершенно ясно – человека утопили. Леня достал фотоаппарат, с которым он никогда не расставался, и сделал пару кадров. Крупным планом – наколку на руке.

– Эй ты, чего ты здесь снимаешь? А ну греби отсюда, – сказал молодой милиционер, заметив нацеленный на труп объектив. Леня с недовольной физиономией, на которой читалось: «А что, нельзя?», но без выступлений отошел в сторону.

Вскоре приехал желтый обшарпанный «рафик»-труповозка. Утопленника погрузили в него, гиря, как вещественное доказательство, была брошена в милицейский «газик», и вскоре на берегу никого не осталось.

«Подумаешь, – пожал плечами Леня. – Что тут интересного? Жертва очередной криминальной разборки».

И пошел восвояси.

Через несколько дней в «Хронике происшествий» одной известной московской газеты он наткнулся на сообщение об инциденте, свидетелем которого почти невольно стал. Заметка гласила:

«В четверг поступил сигнал дежурному по отделению милиции Бирюковского района о том, что ныряющими подростками было обнаружено тело мужчины лет сорока – сорока пяти. Прибывшие сотрудники милиции извлекли из воды тело с привязанной к ноге шестнадцатикилограммовой гирей. Мужчину удалось быстро опознать. Им оказался гражданин Ф., ранее судимый. Сотрудникам милиции стало известно, что перед смертью гражданин Ф. являлся директором одной подпольной фирмы, занимающейся сексуальным сервисом. Сейчас милиция активно ищет убийц. О результатах расследования мы сообщим читателям газеты».

«Значит, это был не кто иной, как директор фирмы подпольного секса, – размышлял Леня. – Все приметы сходятся. Время, район, гиря. Эх, если бы я знал, кто лежит передо мной, то, пользуясь журналистским удостоверением, попытался бы выяснить, что к чему, еще на месте происшествия».

Он ходил по комнате, поглаживая пальцами нежный рубец под волосами. Это убийство не говорило почти ни о чем и вместе с тем о многом.

Оно могло быть результатом разборки между рэкетом и самой фирмой, отказавшейся платить. Оно могло быть результатом разборки между конкурентами, другими подпольными секс-фирмами. Оно могло быть результатом конкурентной борьбы в самой фирме, почему бы нет?

Кроме того, тот факт, что убийство было совершено на территории, которую Леня называл уже своей, позволял надеяться на то, что сама сервисная фирма находится именно в его районе. Или хотя бы имеет здесь какие-то дела. Обычно преступники бывают не слишком изобретательны, и, возможно, им лень было тщательно заниматься сокрытием тела и везти его на другой конец города. Понадеявшись на гирю и на нерасторопность милиции, они скорее всего решили не разъезжать с трупом по Москве, а тут же спрятать концы в воду. Во всяком случае, этот факт, безусловно, заслуживал пристального внимания со стороны сыщика, и ему стоило копнуть немного поглубже. Чем черт не шутит!

А черт действительно шутить не собирался. Леня обошел «своих» дворников с вполне конкретным вопросом: нет ли на их территории таких квартир или офисов, около которых наблюдается повышенное скопление красивых девушек и мужчин с машинами.

Одна дворничиха, пожилая полная женщина, с рвением относящаяся к своей работе и к своим жильцам, недолго думая сразу же выпалила:

– А как же, есть, конечно. Все проститутки. И сутенеры у них тоже есть. На машинах почти все, расфуфыренные. Фу-ты ну-ты, ножки гнуты. Тьфу!

– Так-таки все проститутки? – не поверил Леня. Он не мог предположить, что подпольная фирма будет себя афишировать.

– Что я, порядочную женщину от шалавы не отличу? – бушевала дворничиха. – Да я их за версту чую. Сами как каланча, тощие все такие, ходят на каблуках, шатаются не то от ветра, не то оттого, что пьяные.

– А что они, в квартире какой-то обитают?

– Да где там на квартире! Сняли весь первый этаж. Ходят почти голые средь бела дня. Народ-то все видит, все знает…

«Милиционер» не мог поверить в такую скорую удачу. Расспросив у дворничихи, где находит ся эта конторка, он быстро отыскал ее среди одинаковых высотных домов. Это действительно была официальная организация. Леня уставился на роскошную золотую вывеску, примостившуюся под козырьком обыкновенного подъезда: «Агентство «Суперстар модел».

«Кажется, это не то, – растерялся он. – Но все же надо взглянуть».

Он сунул в лицо охраннику свое удостоверение и, не затрудняя себя никакими объяснениями, смело прошел внутрь помещения.

Здесь действительно располагалось всего-навсего агентство фотомоделей. Леня, когда-то изредка занимавшийся этим, как ему тогда казалось, маловыгодным видом бизнеса, сразу узнал это заведение. Здесь был зал для занятий с зеркалами и балетным станком, хорошая студия, в которой суетился плюгавый фотограф, расставляя юпитеры. Две тощие и замученные бледные девицы курили в углу и обсуждали кто, с кем и когда. Леня плюнул и вышел, ни с кем не вступая в разговор. От этого заведения за версту разило модельным бизнесом, причем не самым удачливым.

Может быть, подпольные секс-услуги и могли каким-то боком здесь процветать, но это было все-таки не то, что искал шантажист. Да он и не знал сам, что ему нужно, – что-нибудь такое, на чем можно погреть руки…

Другая знакомая дворничиха, обычно убиравшая дворы со своим внуком, болезненным на вид пареньком лет четырнадцати, отличалась обстоятельностью и рассказывала все долго и подробно, стараясь угодить молодому «милиционеру».

– Тут на четвертом этаже студенты квартиру снимают. Живут вчетвером. Ребята молодые, пошумят иногда…

– А точно ли студенты? – допытывался Леня.

– Точно не точно, а ходят с книжками и с этими, с такими длинными трубами, куда чертежи там всякие кладут.

– Тубусы? – подсказал догадливый «милиционер» и на всякий случай записал номер дома и номер квартиры.

То, что они прикидываются студентами, еще ни о чем не говорит. Мало ли… Можно совмещать учебу и сутенерство. Он лично знал случаи такой работы по совместительству.

– А еще каких-нибудь подозрительных квартир у вас нет на примете?

– Нету, сынок, нету. Дом вообще тихий. Снимают мало, в основном все живут, кто постоянно прописан, люди приличные. А из съемщиков только вот муж с женой из сто восемьдесят третьей и девчонки из крайнего подъезда, с шестого этажа, кажется.

– Какие девчонки? – насторожился Леня. – Сколько их, откуда они, гости у них бывают, не замечали?

– Ой, зачастил, зачастил. Не гони, сама все расскажу, что вспомню, – недовольно сказала дворничиха. – Так вот девочки, сразу видно, не москвички. Тихие, почти никогда не выходят, я только пару раз и видела, когда на машине привозили их. Живут они с каким-то парнем, имени не знаю, обычный парень такой, в кожаной куртке, роста ну, такого, ну, примерно как у тебя. Во-от… Ну, что еще сказать… Живут недавно, месяца, может, четыре – не больше.

– А почему вы считаете, что они не москвички?

– Да как тебе сказать, я на чердак заходила как-то, а они лифт ждали, болтали между собой. Выговор у них какой-то не наш, все на «г» говорят , как на юге, что ли. Трое их. Сначала четверо было, а теперь только трое осталось. А куда делась еще одна, не знаю, не спрашивала.

– А гости у них бывают, не видели? И какие?

– Да какие гости! Говорю же, девочки тихие, только парень этот у них и бывает, то продукты им привезет, то еще чего. Они без него ни шагу не ступят, боятся, должно быть. Город -то какой стал! Одни бандиты! Долго ли девушке до греха?

– Что, так и сидят дома все время?

– Да, так и сидят. Только несколько раз я из окошка сверху видела, как парень этот их вечером вывозил куда -то. В театр, должно быть. Разодетые такие в пух и прах. А вернулись поздно ночью.

– А кроме этого парня, так-таки никого?

– Никого, – заверила дворничиха.

Шантажист взял на заметку эту квартиру. Его заинтересовали скромные девушки, изредка выезжающие по ночам со своим спутником. Что-то в этом есть странное. Что -то есть…

32

Пришлось установить наблюдение за квартирой. Леня следил за ней из дома напротив, с большого расстояния. Он дежурил, когда было уже темно, по вечерам, – днем через окна ничего не было видно. А так – обычная женская колония: трусы на балконе, халаты и неприбранные воло сы. Парень, долговязый, светловолосый, неулыбчивый, приезжал на машине и, уезжая вечером, брал с собой двух или трех девушек. Они выходили из подъезда ярко накрашенные, садились на заднее сиденье, парень осматривал цепким взглядом окрестности и сразу же трогался с места.

Налюбовавшись на мирную жизнь квартиры, Леня решил попробовать проследить за ее обитателями . В конце концов, странно, что девушки живут в этом никем не нарушаемом одиночестве. Он поднялся и осмотрел дверь. Она была обита железом и запиралась на массу замков. В следую щий раз, когда парень с двумя своими подругами уезжал вечером, за ним следовала «шестерка» с водителем в темных очках. Это был Леня.

Машина с девушками остановилась около обычного жилого дома, очаровательные пассажирки вышли, спутник проводил их до квартиры, потом спустился вниз, прождал около двух часов и вскоре получил своих подопечных обратно. Эта процедура повторилась еще в двух домах в различ ных частях города. Под утро автомобиль с уставшими, еле стоящими на ногах, измотанными девушками вернулся домой. Они вышли, хлопнув дверцами, кутаясь от утренней сырости и пронизывающего ветра, подождали своего не то охран ника, не то работодателя и вошли в подъезд. Леня стоял уже там, под лестницей, прислушиваясь к гулкому подъездному эху.

– Я так устала, – сказала тонким голосом, ни к кому не обращаясь, одна из девушек. – Я так ус тала…

– Ничего, сейчас выдрыхнешься. Чего тебе, целый день валяешься в кровати, как королева. Это мне за вами бегать приходится, – недовольно сказал парень.

– Скажи хозяину, Хохол, чтобы нам меньше заказов давали, я так долго не протяну.

Подъехал лифт, троица погрузилась в него, и ответа Хохла Леня не услышал.

Последние сомнения рассеялись. Скорее всего это действительно девушки по вызову. Все происходит, как рассказывал Ольшевский. Им звонят, называют адреса, охранник и шофер в од ном лице их отвозит, собирает дань с клиентов и заодно в случае чего защищает девушек. Вряд ли он отдает работницам деньги. Скорее всего пообе щал всю сумму сразу после окончания срока рабо ты, но наверняка обманет, тем более что они иногородние, а может, даже и из другого государства. С такими легче работать: попробуй они пожаловаться на своих же хозяев, их быстро выкинут из бизнеса без денег и без жилья.

«Постой-ка, – вспомнил Леня, – не в том ли пруду, что нашли недавно тело с гирей, вылавливали еще какую-то девушку пару месяцев назад? Интересное местечко. Прямо склад трупов какой-то, природный морг. Не из этой ли конторы была утопленница? Почерк, как сказал бы Ольшевский, очень похож».

Леня с трудом вспомнил, кто ему об этом рассказывал. Это были пацаны, обитавшие по вечерам в подвале в доме на углу Тамбовской и Шваркина. Они мирно сидели в своем подземном убежище, оборудованном вытертыми коврами, принесенными с помойки, и даже неработающим телевизором, придающим совсем домашний уют помещению.

Оказалось, действительно в том же пруду, из которого недавно достали труп с гирей, в начале лета обнаружили тело молоденькой девушки, по мнению ребят, лет шестнадцати, не больше.

– Красивая? – спросил Леня.

Ребята усмехнулись:

– Да кто ее там разберет. Все лицо тиной испачкано. Волосы такие длинные, светлые были вроде. А к ноге не то рельс, не то труба какая-то привязана.

«Да, почерк не спутаешь!» – подумал Леня, а вслух спросил:

– А еще такие случаи бывали? Ну, с утопленниками.

– Не, сколько здесь живем, вроде нет. Да мы ж не весь пруд-то облазили, только около берега. А на середину не ходили. Там глубина такая и ил!.. Засосет. Может, кто-то еще там до сих пор плавает, а мы об этом и не знаем.

Прогуливаясь по парку, желтому от опавшей листвы, Леня подошел к пруду. Весь берег был в продавленных следах.

«Отсюда до тех домов не больше пятисот метров, – размышлял он. – Подъехать на машине можно, вон грунтовая дорога. И ночью здесь вряд ли кто бывает».

Он еще походил около воды, как будто хотел найти какое-нибудь подтверждение своим мыслям, но не нашел. Вся трава была вытоптана зеваками и экспертами из милиции. В грязи виднелись следы протектора шин, всюду валялись окурки и пустые бутылки. Начал накрапывать дождь.

«Как бы выяснить, кто над ними стоит?» – прикидывал шантажист. В том, что это действительно контора подпольного секса, он уже не сомневался.

Может, стоит познакомиться с девушками для выяснения всей подноготной сексуального сервиса? Нет, нереально – их всегда сопровождает Хохол, не оставляя одних ни на минуту. В квартиру, где они обитают, проникнуть через металлическую дверь с множеством запоров невозможно. Посадить «жучок» на дверь – через слой металла ни один звук не пробьется. Лезть через балкон – абсурд, шестой этаж. Пока с двенадцатого спустишься, как раз будет ждать милиция. Да и опасно. Слежка ничего не даст, кроме парочки адресов обслуженных клиентов. Очевидно, вся связь с руководством осуществляется по телефону. Но должен же этот Хохол отдавать деньги хозяину? Наверняка они изредка встречаются.

Был один путь узнать побольше – телефон. Леня после долгих размышлении решил проникнуть в квартиру обманным путем. Он проследил телефонные провода, выходящие из квартиры, и перерезал их так, чтобы со стороны они выглядели абсолютно целыми.

На следующее утро, напялив на себя черный рабочий халат и держа в руке ящик с инструментом, он звонил в дверь. На плече его висел огромный моток телефонного кабеля. На звонок долго никто не открывал, пока шантажист не прокричал с раздражением:

– Ну, чего там, вымерли все, что ли?!

Наконец, когда тишину квартиры разорвала очередная настойчивая трель, выглянул хмурый Хохол и, не пуская посетителя за порог, спросил:

– Чего тебе?

– Адрес такой-то? – назвал Леня. – Телефон неисправный? Мастера вызывали?

– Не вызывали, – грубо бросил Хохол и хотел уже закрыть дверь.

– Значит, ваши абоненты с утра на телефонную станцию звонят, требуют, чтобы починили. Дайте осмотреть аппарат.

Сонный охранник нехотя пропустил его в квартиру, но с места не двигался и внимательно следил за псевдомастером.

Леня поднял трубку аппарата, стоявшего на журнальном столике в одной из комнат, и с умным видом сказал:

– Глухо как в танке.

Потом раскрутил телефон для вида, разобрал, отсоединил провода и поковырялся в розетке. Но Хохол высился у двери нагромождением стальных мышц и при любом движении, которое могло показаться подозрительным, был готов вышвырнуть «мастера» вон. Из-за его пристального взгляда «мастер» никак не мог засунуть «жучок» в аппарат – вдруг охранник догадается, что это за такая маленькая штучка.

– Здесь вроде все нормально, – озабоченно сказал Леня. – Пойду еще гляну в подъезде, дверь не закрывайте.

Он нашел надрез, замотал его кое-как изолентой и, вернувшись, сказал:

– Теперь вроде должно заработать.

Из кухни с сонным видом, в коротком халатике, едва прикрывавшем ноги, вышла одна из тех девушек, которые выезжали накануне по ночным адресам.

– Привет, – зевнула она – Что такое?

Хохол подошел к ней и стал выпихивать из коридора, что-то тихо и настойчиво объясняя. Она махнула рукой и покорно удалилась.

Пока грозный страж стоял спиной, «мастеру» наконец удалось незаметно вставить «жучок» в коробку телефонного аппарата. За несколько минут он собрал его и, вытирая руки, довольно сказал:

– Ну вот, хозяин, проверяй, работает.

Номер телефона, написанный на аппарате, он уже выучил наизусть. Необщительный «хозяин» сунул ему в руку какую-то мелочь и быстро, не говоря ни слова, выпроводил из квартиры.

Но «телефонный мастер» не стал спускаться на лифте вниз. Наоборот, он поднялся на самый верхний этаж и, сорвав замок, запирающий чердак, уже доставал и настраивал свой приемник на частоту «жучка».

Все утро в квартире было относительно тихо – наверное, ее обитатели отсыпались. Днем раздался первый звонок. Сыщик даже подпрыгнул, когда у него оглушительно заорало в ухе. До этого он расслабился и вполне мирно дремал, привалившись плечом к стене. Звонил мужчина – в наушниках раздавалось его сопение. Он раздраженным голосом гаркнул в трубку:

– Что у тебя там такое? Я вчера звонил, почему у вас трубку никто не брал?

– Телефон не работал, – оправдывался Хохол. – Только сегодня мастер починил.

– Вчера еще один вызов был, срочный. Очень выгодный заказ. Мы еле нашли других телок, все нарасхват. На тебя рассчитывали, Хохол, но ты подвел. Шеф был очень зол. Смотри, он с тебя вычтет за это.

– Но я же не виноват…

– Никого это не колышет. Ладно, мое дело десятое, запиши адреса Сегодня только два, будний день. Да, жалко, что ты вчера со своими девахами обломился. Там «ракета» была. Шеф хотел их умаслить. Как твои, не рыпаются?

– Да ничего, девки стойкие. Прибавить бы еще таких парочку или заказов поменьше на нас кидать. Жалуются, что устают. А так ничего, спокойные.

– Ты их не слушай, им всегда надо на что-нибудь пожаловаться. Если будут ныть – скажи, что на вокзале выбросишь, и их оттуда сразу в ментовку заметут. Напомни им, что была уже одна такая, которая права качала, и где теперь она…

– Ладно, гони адреса.

– Пишешь? Ломоносовский проезд. Мальчишник. Просили двоих. Ты там присмотри, а то могут упиться и девок доконать. Второй, на двенадцать, на Омичевскую улицу. Там один клиент. Одну и свезешь к нему. Оба по льготному тарифу, на три часа. Ну пока, успеха тебе.

– Пока, – без всякой радости попрощался Хохол и положил трубку.

Система заказов немного прояснилась. Этот звонок был от диспетчера, который принимает вызовы по телефону. Насколько Леня понял разговор, «ракета» – это рэкет. Их надо было вчера обслужить, но из-за перерезанного телефонного провода флегматик Хохол не смог угодить шефу и, очевидно, впал из-за этого в немилость.

Интересно, они упоминали про какую-то строптивую товарку этих девиц, которая качала права. Не та ли это девушка, которую вытащили из пруда с привязанной металлической трубой?

Сыщик продолжал ежедневные прослушивания и записи разговоров, отдыхая только ночью и по утрам. Пока он считал, что следить за разъездами гонцов Амура не имеет смысла – легче засыпаться, чем узнать что-то путное. И поэтому он проводил долгие томительные часы на пыльном чердаке, слушая треск пустого эфира в наушниках и шорох затяжного осеннего дождя на крыше.