Текст книги "Самая лучшая месть"

Автор книги: Стивен Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глава 54

После того как Кельда опустила пистолет и разрешила мне подняться, мы вместе – она впереди, я следом – преодолели оставшиеся мили. Дом Боки находился недалеко от реки, у не обозначенного на карте ответвления шоссе, соединявшего Боулдер с озером Брейнард.

Ни я, ни Кельда не рискнули подняться к дому по уходящему круто вверх и усеянному камнями проселку, который Бока, возможно, называл «подъездной дорожкой». Мы оставили машины внизу и проделали последнюю часть пути, примерно пятьдесят ярдов, пешком. Деревья в характерном для такой высоты сухом, суровом климате редко вырастают большими, но сосновый лес показался мне удивительно густым, небо было запорошено звездной пылью, а от чистого, невероятно прозрачного воздуха пощипывало в горле. Так вот почему люди предпочитают жить здесь, подумал я. Легкие у меня горели после быстрого подъема, как будто тело напоминало о том, что разница между восточной и западной границами округа Боулдер, по крайней мере вертикальная, составляет более полумили.

Кельда почти не запыхалась, но мне показалось, что она прихрамывает.

– Как… ваши… ноги? – отдуваясь, спросил я.

Она покачала головой, открыла рот, чтобы что-то сказать, но потом снова сомкнула их, сделала быстрый вдох и проговорила:

– Ноги болят. Но это не значит, что я собираюсь сесть. Это не значит, что я собираюсь вернуться домой. Они болят. Но они болят почти всегда. Идемте, нам нужно найти Тома.

– О'кей.

Ее враждебность немного удивила меня. Будучи ближе к дому, я сам постучал в дверь.

Нам открыл на редкость приятный темнокожий мужчина. Глубоко посаженные черные глаза излучали внутреннее тепло, которое как будто окутывало его мягким сиянием. Он протянул руку:

– Здравствуйте, я Бока. Пожалуйста, входите. Вы, должно быть, доктор. А вы, – он слегка повернул голову, – агент ФБР. Том рассказывал мне о вас.

– Приятно познакомиться, – сказала Кельда. Что-то в этом человеке – его красота? глаза? манеры? – смягчило ее, как тепло смягчает сливочное масло.

– Мы очень благодарны вам за все, что вы сделали для Тома, – добавил я, протягивая левую руку. Дыхание мое уже почти нормализовалось, так что длинное предложение далось без труда.

– Я не сделал ничего такого, что выходило бы за рамки простой любезности. Могу я взглянуть на ваши документы? Пожалуйста, не обижайтесь.

Фэбээровский значок Кельды выглядел куда представительнее моего водительского удостоверения, но Боку удовлетворило и то и другое. Он даже нацепил очки, чтобы разобрать мелкий шрифт. Очки на цепочке висели на могучей шее. Вернув документы, Бока огорошил нас совершенно неожиданным заявлением.

– Спасибо. Но, боюсь, Том ушел.

– Что? – скорее, устало, чем удивленно воскликнула Кельда.

Похоже, она и не ожидала, что вечер закончится благополучно и все пройдет гладко.

Бока провел ладонью по седеющей шевелюре и внимательно посмотрел сначала на нее, потом на меня, как будто решая, можно ли нам доверять. Пригласив нас в дом, он, однако, так и остался стоять в проходе.

– Минут пять назад у моей двери появился какой-то человек. Когда я вышел поговорить с джентльменом, Том, наверное, решив, что злоупотребляет моим гостеприимством, вылез в окно и исчез.

– Этот человек представился?

– Нет, не представился.

– Пожалуйста, расскажите мне о нем. Все, что помните.

Кельда взяла инициативу в свои руки и не давала мне вставить и слово.

Бока кивнул, а когда заговорил, я был очарован его спокойствием, взвешенностью каждого слова, глубиной интонаций. Впечатление было такое, что он декламирует выученный наизусть текст.

– Это худощавый мужчина в новых джинсах и серой, без узора, рубашке. На всем следы грязи. И… – Бока помолчал, подыскивая подходящее выражение, – у него лягушачьи глаза.

– Лягушачьи глаза?

– Да, они у него такие выпученные, навыкате. Как у лягушки. И… о да! – С этим «о да» тон голоса моментально изменился с тенора на баритон. – У него пороховые ожоги на голове.

– Где именно? – моментально спросила Кельда.

Я так и не понял, почему месторасположение пороховых ожогов так важно.

Бока поднял руку, расставил средний и указательный пальцы и приставил их к голове – средний в правом верхнем углу лба, на границе волосяного покрова, второй чуть ниже и ближе к правому виску.

– В этих местах, мэм.

– Почему вы решили, что это именно пороховые ожоги? – не отступала Кельда.

– Потому что это были пороховые ожоги и еще потому, что от него пахло порохом. Мне хорошо знаком этот запах.

– Вы можете описать его? Этого человека? Сильный, с мощными, как… как вон те поленья, бицепсами? – Она указала на аккуратную стопку поленьев в нескольких футах от крыльца. Каждое из них было примерно шести-восьми дюймов в диаметре.

– Нет, мэм, я не назвал бы его сильным. Скорее наоборот.

– Высокий? Худой?

– Да, довольно высокий, но пониже доктора.

Бока коротко взглянул на меня и слегка наклонил голову.

– Волосы? Длинные, короткие? Какие?

– Короткие. Зачесаны назад.

Я уже догадался, что, задавая вопросы, Кельда имеет в виду вполне конкретного человека. Но возможно ли это? Или Том сообщил ей что-то такое, о чем не рассказал мне?

– Он назвал себя?

– Нет. Только сказал, что заблудился, и попросил разрешения воспользоваться телефоном. При этом он пытался заглянуть в дом.

– Он был вооружен?

Бока убрал руку за спину, достал что-то из заднего кармана брюк и предъявил нам. На его широкой ладони пистолет казался игрушечным.

– Это было у него в кобуре на лодыжке. Я немного занервничал и забрал пистолет себе.

– Забрали у него пистолет? Вот так взяли и забрали?

– Я немного знаком с боевыми искусствами, мэм. Ничего особенного, пришлось лишь помочь ему потерять равновесие. Все остальное не составило большого труда. Как я уже сказал, он не слишком физически сильный человек.

– Я могу забрать у вас оружие? Не возражаете?

– Ничего не имею против.

Она взяла пистолет, проверила, заряжен ли он, и положила в сумочку.

– Где сейчас этот человек?

– После того как я обезоружил его, он вывернулся и убежал в лес. Похоже, не собирался никуда звонить.

– А Том? У него есть оружие?

Прежде чем ответить, Бока внимательно посмотрел на Кельду, как будто искал в ее лице что-то особенное. Может быть, уверенность. Потом сказал:

– У него с собой ружье, мэм.

Воспользовавшись паузой, я поспешил вмешаться в разговор.

– Бока, нам нужно знать все, что рассказал вам Том. Можете уделить нам несколько минут?

Кельда покачала головой.

– Я должна найти Тома. Иначе будет поздно. – Она взглянула на Боку: – Я приехала сюда на чужой машине. Можете одолжить мне фонарик?

Мне очень хотелось спросить, что она имела в виду, когда сказала «иначе будет поздно», но тут Бока кивнул:

– Да, мэм.

А потом Кельда взяла фонарик и, не говоря ни слова, вышла в ночь.

Сделав несколько шагов, Кельда повернулась и, обратившись ко мне, попросила никуда не звонить и не звать никого на помощь.

Мне это не понравилось, но когда я открыл рот, собираясь предъявить свои аргументы, она сказала:

– Вы не обо всем знаете, Алан, поэтому не усугубляйте ситуацию.

Я едва не рассмеялся.

В доме Боки была всего одна комната. Ниша в задней ее части служила ванной; за полупрозрачной шторой просматривалось дорогое современное оборудование. Одну стену целиком занимали книжные полки. Дорогих книг я не заметил – в основном дешевые, в бумажных обложках. И все по крайней мере открывали. Единственным источником света была лампа на тумбочке у кровати.

Подбросив в стоящую в углу печь дров, Бока указал на стул:

– Пожалуйста, садитесь.

Я сел к деревянному столу. Бока опустился на край кровати. Кровать была аккуратно застелена. Не знаю почему, но мне это показалось странным. Не думаю, что я стал бы заправлять постель, живя в одиночестве на полдороге к небу.

Наверное, он заметил, что я смотрю на лампу.

– У меня на крыше установлены панели солнечных батарей. А на всякий случай есть бензиновый генератор. Я много читаю. Слушаю джаз. Если не считать этого, электричество мне не так уж и нужно. А согреться можно и дровами. Их здесь хватает.

– Здесь очень красиво.

– Да. Вы сломали руку?

– Споткнулся о собаку. Я немного неуклюжий.

Его взгляд смягчился.

– Вы ведь психолог, да? Так сказал Том.

– Да, сэр. Точнее, психотерапевт.

Бока подался вперед:

– Том… он психически неуравновешенный? Поэтому он…

Мне не хотелось, чтобы этот приятный человек задавал вопросы, на которые я не мог ответить. Прежде чем Бока успел продолжить, я поднял руку.

– Том рассказал вам, что с ним случилось?

– Можно и так сказать. Кое-что я уже знал. Бывая в городе, я читаю газеты. Том рассказал кое-что.

– Да, ему через многое пришлось пройти. А когда человек через многое проходит, это так или иначе сказывается на нем.

Мои слова подействовали на него совершенно неожиданно – Бока вздрогнул, как от удара. Восстановив самообладание, он медленно закатал рукава рубашки. Сначала левый, потом правый. У локтя я увидел татуировку. Совсем простую. Черные, в дюйм высотой, римские цифры – «IX–XI». Под каждой – вытянутая, словно стекающая, ярко-красная слеза.

Мне вдруг стало трудно дышать, как будто к сердцу подвесили гирю. Я сглотнул подступивший к горлу комок и кивнул, не сводя глаз с мускулистой руки этого достойного, сдержанного человека, который, не сказав ни слова, прочитал мне, может быть, самую драматичную главу своей жизни.

– Вы ведь недавно в Колорадо, Бока?

Он чуть улыбнулся.

– Да. Да, сэр. Я здесь меньше года. Когда-то я жил… на восточном побережье.

Вспомнив его рассказ о человеке с пистолетом, я спросил:

– Полицейский?

Он покачал головой.

– Пожарный?

Он кивнул.

«О Господи!» – подумал я.

Бока не для того проехал две трети страны и уединился в домике на высоте девяти тысяч метров над уровнем моря, чтобы какой-то чужак расспрашивал его о причинах добровольной ссылки. По крайней мере я так решил. Можете назвать это интуицией.

– Том не сумасшедший. Он лишь пытается приспособиться к новым условиям. После того что случилось с ним в последние дни, ему придется кое в чем начинать сначала.

Мне показалось, что Бока немного расслабился.

– Вы ведь не уверены в нем, верно?

– Не понимаю, о чем вы.

Конечно, я прекрасно все понял, но не хотел отвечать на этот вопрос.

Бока не стал притворяться, не стал ходить вокруг да около. У меня сложилось впечатление, что если он когда-то и умел исполнять этот танец, все необходимые движения вылетели у него из головы еще до того, как успела осесть пыль 11 сентября.

– Вы не уверены в том, что не он убил ту девушку. Вот в чем вы не уверены.

«Какую девушку? Ту, в округе Парк? Или другую, которую ее подруга звала Джонс?»

Я хотел спросить его об этом, но не стал. Я еще знал, как ходить вокруг да около. И этот танец у меня неплохо получался. Почему бы не исполнить его с Бокой?

И все же мой собеседник не ошибся в своих подозрениях. Хотя Том и утверждал, что никогда не был на Гавайях, я вовсе не был в нем уверен. Рассказ Кельды о дневнике Джонс, в котором та поведала о своих страхах перед Томом, не выходил у меня из головы. Подозрения Сэма Парди подкрепили мои собственные. Сомнения в отношении Тома, зародившиеся вскоре после первой встречи с ним, росли в последние часы как грибы после дождя.

– Не обижайтесь, доктор, но Том нуждается в вашей помощи. А сомнения нужно отбросить в сторону.

– Знаю.

Я действительно знал, что Том нуждается в моей помощи. Однако в глубине души сомневался, что искренность моих чувств соответствовала искренности слов.

– Людям иногда приходится делать то, в чем они не уверены. Во имя гуманности нам приходится иногда протягивать руку. Иногда приходится делать шаг в темноту. Этот шаг может вести в никуда, но мы все же должны его делать.

У меня перехватило дыхание.

– Спасибо.

– Да.

Он рассеянно потер локоть.

Может быть, этим бессознательным жестом Бока приглашал меня к разговору о своей татуировке, может быть, ждал возможности рассказать о том, как сам когда-то протянул руку и сделал шаг в темноту. Но я решил, что в отсутствие более явно выраженного желания самым лучшим будет двинуться дальше.

Дальний удар грома эхом разнесся между Индейскими пиками.

– У нас здесь каждое лето бывают муссоны. Вы знаете об этом? Иногда приезжие даже не знают, что в Колорадо бывают муссоны.

Он поднял брови:

– Муссоны? Как в Индии? Это когда все время идет дождь?

– Ну, не все время, но часто. Бури приходят в июле из Мексиканского и Калифорнийского заливов. Когда сегодня вечером началась гроза, я принял ее за начало сезона муссонов. В этом году в горах было необычайно сухо.

– Муссоны? – задумчиво повторил Бока. – Меня все предупреждали о зиме. А вот о муссонах не рассказывали.

– Если вы не фермер, то беспокоиться из-за них не стоит. Фермеры – другое дело. Мало дождей – плохо. Много дождей – тоже плохо. Град – плохо. Молния может создать настоящие проблемы. Но большинство из нас их почти не замечают. Обычные летние дожди.

Он смотрел в сгустившуюся за окном черноту с такой напряженностью, как будто ждал, что вот сейчас, с минуты на минуту, из-за Передового хребта придет муссон.

– У вас есть соседи, Бока?

Он взглянул на меня, как мне показалось, с подозрением, и я подумал, что переход на уровень тривиальной беседы ни о чем немало его озадачил.

– Ближайший домик в полумиле отсюда. По уик-эндам туда приезжает какой-то парень. В другие дни в доме никто не живет. Второй сосед еще дальше. – Бока улыбнулся. – Могу я предложить вам чаю? Плита горячая, так что это займет всего пару минут.

– Нет, спасибо. А вы знаете того парня, вашего соседа?

– Нет, сэр, не знаю. Молодой человек. Приезжает на зеленом внедорожнике, который часто моет. Люди в городе говорят, что его имя Оливер. Но мы с ним никогда не разговаривали. Ни разу.

– Пока Том был здесь у вас, он рассказывал о чем-то еще? Что-то такое, что помогло бы нам понять, как быть дальше?

– С годами непоколебимых истин становится все меньше. Но я хорошо знаю, как выглядит лицо страха. Когда Том вошел в эту дверь, у него было такое лицо. – Голос моего собеседника снова перешел с тенора на баритон. – Страх был пеленой в его глазах. В его словах я слышал песню недоверия. Дух его сгибался под бременем отчаяния.

Он цитировал что-то. Строки из некоего гимна, который читал или сочинял после того, как сам побывал в аду. Я считал, что знаю, что такое ад. Это то, что было в секторе Газа.

Я видел ад по телевизору.

Словно отвечая на мои мысли, Бока продолжил:

– Том – человек, который прошел половину пути в ад, и он еще не уверен, что сможет вернуться.

– Даже так?

– Он постоянно говорил, что в последние дни ему давали уроки страха.

– Уроки страха?

– Да, сэр. Вы проходили когда-нибудь урок страха, доктор? Том прошел его здесь, на этой самой горе. Я видел это по его лицу. И, видит Бог, в моей жизни их хватало.

– Я не знаю… не понимаю, о чем вы.

– Поймете. Поймете, когда придет ваше время постичь урок страха.

Резкий сухой треск пронзил ночь.

Я вздрогнул. Бока не шевельнулся. Но его глаза наполнились слезами.

– Боюсь, это был выстрел.

– Ружье?

– Я бы сказал, пистолет.

Он поднялся и прошел в дальний угол комнаты.

Я отметил, что Бока старается держаться подальше от двери.

– Мне нужно посмотреть, как там Кельда и Том.

– Если вы не против, я бы предпочел остаться здесь. – Он выдвинул ящик стола и достал что-то. Это был свисток. Бока подал его мне. – Свистните один или два раза, и я позвоню девять-один-один. Извините, но большего я сделать не могу.

«Поймете, когда придет ваше время постичь урок страха».

Когда я закрывал за собой дверь, что-то подсказало мне, что это время пришло.

Глава 55

Гроза умчалась, оставив в качестве напоминания о себе свежий и почти влажный воздух. Выйдя из домика Боки, я поежился от ночной прохлады.

Глаза постепенно привыкали к непроницаемой темноте, уши – к тишине. После того как выстрел разрушил иллюзию покоя и безопасности, тишину не потревожил ни один звук. Ничего – ни призыва о помощи, ни вскрика боли, ни хриплого, затрудненного дыхания, ни торопливых, наугад, шагов.

Я слышал, как бьется сердце. В ушах звучало предостережение Дайаны.

«Не ходи туда. У тебя есть дочь».

Может быть, воспользоваться предложенной альтернативой? Остаться в доме и никуда не идти.

Айру? Ох, Айра. Ребенок. Что она будет делать, когда найдет Айру? Даже короткого разговора с Бокой оказалось достаточно, чтобы понять: Айра не сумел замести следы. А след Айры неминуемо выводил бы охотника на нее.

Этот след грозил ей катастрофой.

Кто был тот человек, который вышел к дому Боки? Кельда считала, что это один из тех копов, которые устроили ей с Томом засаду по дороге из тюрьмы. Но где в таком случае второй? Тот, с мощными бицепсами? Прехост? Где Прехост?

Найти одного из копов означало найти и второго. И хотя Бока отобрал пистолет у худого, она не сомневалась, что оружием они не обделены.

Первым насторожившим ее звуком стал хруст сухой веточки. Кельда моментально бросилась на землю и распласталась в канаве у дорожки.

Олень? Медведь? Лев?

Хотелось бы. Но Кельда знала, что такая удача не для нее.

Второй звук напоминал стон человека, получившего сильный удар в живот.

Она вскинула руку, направив пистолет в ту сторону, откуда донесся звук. «ЗИГ-зауэр» весил никак не меньше арбуза.

Прошло пять секунд. Десять. В ногах пульсировала боль. Кельда подумала о пакетиках с замороженным горошком.

Внезапный вскрик перерос в затяжной крик, с которым неизвестный несся из леса к дороге. Шум, тени, силуэты – информации оказалось слишком много, и мозг Кельды не успевал перерабатывать все поступавшие в него разрозненные данные.

Бежавший, похоже, повернул в ее сторону.

Из темноты прозвучал надсадный голос.

– Стой, мать твою! Или буду стрелять! Стой!

Голос не принадлежал Айре. И вряд ли принадлежал Тому. И все же Кельде показалось, что она узнала его; это был голос человека из зеленого пикапа, того, кто две недели назад «провел» ее из Боулдера до Лафайета.

Голос человека, произнесшего «Добрый вечер, дорогуша».

Вероятно, это был один из тех двух полицейских, скорее всего тот, которого звали Хоппи, или же кто-то еще, кто-то совершенно незнакомый, кто-то, о существовании кого она и не догадывалась.

Черный силуэт на дорожке замер.

– О'кей, я стою. Не стреляй, – взмолился он.

Кельда узнала голос – Айра. И по голосу поняла – Айра до смерти напуган.

Встав на четвереньки, она продвинулась чуть ближе, но была вынуждена остановиться, когда из леса появилась вторая фигура.

– Не шевелись, мать твою! Понял?

Голос определенно принадлежал хозяину пикапа.

– О'кей, о'кей. Только не стреляй. Ладно?

Страх Айры расползался холодной, липкой волной.

– Ты кто?

Коп тоже был напуган.

– Оливер Ли, – не сразу ответил Айра.

Оливер и Ли – так звали двух его попугайчиков.

– Какого черта ты здесь делаешь? Зачем тебе Клун? Какого дьявола ты посадил парня в загон?

– Это была шутка. Розыгрыш. Ну, понимаете…

– Ни хрена я не понимаю. Что ж это за шутка такая?

– Ну, мы просто решили поквитаться…

– Кто «мы»?

– Я. Не мы. Я.

– Ты сказал «мы».

– Да? Я хотел сказать «я».

Не идти означало, что я предоставляю двум своим пациентам – Кельде и Тому – решать эту проблему своими силами. Моя работа, напомнил я себе, состоит в том, чтобы помочь им выжить после того, как они выберутся живыми из выпавшего на их долю испытания. Этого. Или следующего. Или того, что обрушится на них потом.

Как там сказала Дайана? Наша задача не в том, чтобы помогать людям становиться лучше, а в том, чтобы готовить их к следующему испытанию.

Я не знал.

Соблазн вернуться в машину и подождать Сэма Парди был велик. Я дотронулся до свистка. Подай знак – и через четверть часа в лес нагрянут решительные парни из службы шерифа округа Боулдер.

Но Том Клун не доверял решительным парням из службы шерифа.

И Кельда Джеймс ясно дала понять, что их появление здесь нежелательно.

«Кому я могу довериться?»

Не Тому. И не Кельде. Что-то подсказывало, что я могу довериться Боке. Но если дело дойдет до решительных действий – а этот момент стремительно приближался, – по-настоящему довериться я мог только одному человеку, Сэму Парди.

Я стал спускаться по почти невидимой в темноте дорожке, напряженно вслушиваясь в обступившую меня со всех сторон тишину, ловя малейшие сигналы постороннего присутствия.

Грохот второго выстрела разорвал ночь. И почти одновременно я услышал взвизг ударившейся о камень пули. Сердце дернулось в груди, как будто зацепилось на бегу за корягу.

«Урок страха, – подумал я. – Время пришло?»

Да, пришло. Бока оказался прав. Оно пришло и я это понял.

Не колеблясь ни секунды, я поднес к губам свисток и с силой подул в него.

И уже в следующее мгновение за спиной у меня прозвучал дрожащий голос.

– Кто здесь?

Том Клун был еще жив.

Жалея о том, что рядом нет Боки, я двинулся в направлении голоса.

Это и был мой шаг в темноту.