Текст книги "Падение Света (ЛП)"

Автор книги: Стивен Эриксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 56 страниц)

– Хорошо, – согласилась Телораст. – Позже вернемся к этому.

Кодл кивнула. – Такова его натура. Ты тоже заметила, любимая? Ох, какие мы умные. Ну, Ардата?

– Чего вы хотите?

– О, этого мужчину, например. И еще кое-что на будущее. Когда поднимется Серый Берег и откроется путь, ты задержишь Килмандарос. Ох, не навсегда, конечно. Даже тебе не удастся. На время.

Телораст добавила: – На время, чтобы мы с сестрой долетели до сердца и объявили своим то, что там ждет.

Ардата скривилась. – Трон Тени.

– Он наш! – взвизгнула Телораст.

Чуть помедлив, Ардата кивнула. – Вы говорили о дырах.

– Раны, врата, по одному на каждый аспект волшебства, – пояснила Кодл. – Голод Витра по силе неутолим. Он сделает место внутри себя для каждого аспекта. Каверны, тоннели.

– Откуда взялся Витр, Кодл?

– Старвальд Демелайн всегда… протекал, – сказала Кодл. – В родных владениях мы летали над серебряными просторами, гнездились на гнилых, торчащих из хаоса утесах. Метались над его дикими потоками в те времена, когда он ревел во всех мирах…

– Всех владениях, – шепнула Телораст. – Даже Сюзерена.

– Значит, Королева Снов…

– Была поглощена одной из ран, – отвечала Телораст, распрямляя спину. – Скромной трещиной, ответвлением от врат Старвальд Демелайна. Мы, патруль той стороны, заметили и помчались вовне! В новый мир, ха!

– А ее участь? – холодным тоном спросила Ардата.

Телораст глянула на Кодл, но та лишь пожала плечами. Телораст вздохнула. – Витр крадет воспоминания – точнее, ослепляет разум к памяти. Лишившись мыслей, ты словно рождаешься в новую жизнь.

– Где же она?

Телораст улыбнулась: – Растяни сеть пошире, Ардата, дабы уловить многозначительное колебание. Но я полагаю, что странная Азатеная, замешавшаяся среди Тисте, носившая в себе врата Света, Лиосан, а потом их выбросившая, словно надоевший плащ… да, она могла прежде быть Королевой Снов.

Ардата не сразу ответила, глядя на Телораст: – И когда это случилось?

Кодл хихикнула. – Глупая женщина – погляди на Тисте, которого нашла. Столь яркого от даров равнодушного Света! Долго ли он брел? Вот тебе и ответ.

– Но помни, Ардата, что она тебя не помнит.

– Порвалась струна вашей любви, – снова захихикала Кодл. – Бедная Ардата.

Когда Ардата начала отворачиваться, Кодл подпрыгнула. – Погоди, Азатеная! Мы заключили сделку!

Оссерк увидел, что Ардата глядит на него и небрежно отвечает: – Я им не владею.

– Владеешь! Ты воскресила его, умиравшего!

– Ох, ладно. Только оставьте его в живых.

– Конечно, – усмехнулась Телораст. – Мы понимаем, зачем он тебе нужен.

Кодл улыбнулась Оссерку: – Твое время кратко, смертный. Тянись же ко всем доступным наслаждениям. Нет дней более сладких, нежели последние.

Хмурый Оссерк шагнул вслед Ардате. – О чем она? Что ты планировала для меня, Ардата?

– Нам нужна душа. Запечатать врата.

– Душа? Моя?!

Глаза ее были безмятежными. – Достойный финал, Оссерк. И подумай: это не вечно – ничто не вечно. Рано или поздно тебя выплюнет, и ты окажешься не изменившимся со дня пленения. Могут пройти целые эпохи. Ты можешь оказаться в неведомом мире, дабы изучать его. Более того, сын Лиосан, ты обретешь силы, прежде недоступные. Даже в пасти врат, среди мучений, происходит обмен сил.

Он смотрел, не веря себе. – Мучения? Быть выплюнутым после столетий такого… Я стал бы сумасшедшим! – Он быстро глянул на Кодл с Телораст. – Найди другого! Используй Канина Трелля!

Она медленно качала головой. – Я ценю его больше тебя, Тисте. К тому же Кодл сказала верно. Я владею твоей жизнью, потому что вернула тебя. Элайнты, подарите ему наслаждение, столько восторгов, чтобы хватило на немалое время. Но поторопитесь – мне нужно найти любимую.

* * *

Джеларканов было трое. Они перетекли два дня назад и трусили, не отставая от Скары, пока тот заставлял утомленного коня скакать на север, огибая едкие испарения лежавшего к востоку Витра.

В третий полдень конь споткнулся, и тут же три косматых черных гиганта-волка ринулись в атаку. Но конь сумел выправиться, а всадник встретил прыгающего волка острием копья. Наконечник с чавкающим звуком глубоко вошел в грудь зверя, ломая ребра.

В это время второй волк сжал тяжелыми челюстями заднюю ногу коня и весом заставил животное упасть. Последний охотник – Джелек ухватился за конскую шею, с треском разорвав горло. Конь завизжал и повалился.

Скара спрыгнул с умирающего, бьющего ногами скакуна, в ушах звенели предсмертные крики. Перекатился и встал, выхватывая меч, ибо третий волк уже готовился напасть на него. Замах пришелся на правое плечо бестии, позволив отклонить нападающего – челюсти лязгнули в воздухе перед лицом Тисте, обдав щеку теплой кровью и брызгами слюны. Он развернулся и вонзил клинок под лопатку, надавил, пытаясь достать до сердца.

Закашляв, Джелек упал набок, движение почти вырвало меч из руки Скары. Встав в оборонительную позу – отчаянно желая понять, где второй волк – он вытащил меч из туши.

Волк с рычанием стоял над трупом коня.

Тисте тихо выругался. – Доволен, да? А я нет. – Он ринулся вперед.

Волк сохранял позицию до последнего мгновения, потом отскочил на дюжину шагов и развернулся.

Снова выбранившись, Скара подошел к мертвому коню. Оглядываясь на волка, собрал вещи, в том числе два меха с водой у седла. Они не лопнули при падении – единственное утешение бестолкового дня.

Наконец, накинув мехи на одно плечо, скатку с одеялом и немногие запасы пищи в тючке на другое, он начал медленно отходить, не опуская клинка.

Едва его отделило от места бойни некоторое расстояние, волк ринулся пожирать остов.

Настоящий волк стал бы жить здесь целые дни, наслаждаясь мясом. Но Джелек желает мести за павших приятелей. Вскоре он продолжит преследование. Следующая атака, подозревал воин, будет вполне удачной.

Он не спешил, шагая на север. Дорога практически пропала, но он упорно держался одного направления, будучи уверен, что идет по следам Оссерка.

Ближе к закату он нашел мертвого коня Оссерка, не тронутого падальщиками и лишь теперь вздувшегося на таком холодном, сухом воздухе. Случайные порывы ветра доносили кислый запах Витра – море здесь глубоко вдавалось в сушу.

Он торопливо изучил останки. Оссерк не срезал мясо, что казалось весьма недальновидным, но забрал седло и упряжь – а это уже полная нелепость. Покачивая головой, он двинулся дальше.

И, едва свет солнца поблек на западе, услышал сзади вой.

– Глупый щенок. Даже с челюстями на горле я выпотрошу тебя. В этой схватке не будет победителей. Вот так мы доказываем превосходство разума! Ну, давай, встретимся в ночи, построим очередной монумент глупости. – Он помедлил, обдумывая свои слова и кивнул. – Как приятно доказывать очевидное! Словно простые слова могут накренить мир, столкнуть с неизбежной тропы. Но кто мы такие, если не сказители ползущего вперед, бессмысленного времени, пилигримы, всегда готовые возвышать над головой знамена. Да, посмотрите, как я царапаю ножом мерзлую землю… – Слова затихли: он увидел впереди на холме спины двух ходоков.

Один казался стариком.

Второй был вдвое выше спутника, со змеиным хвостом и кожистыми крыльями, длинное рыло показывалось, когда тварь смотрела направо и налево, покачиваясь при каждом шаге.

Скара замедлил шаги.

Волк завыл, теперь он был ближе. Так близко, что странники услышали и обернулись.

Вздохнув. Он пошел к ним. Незнакомцы ждали.

Бледный старик заговорил первым. – Ты смущаешь нас. Где твое седло? Я думал, что оно необыкновенное, работы искусного мастера, или кожа мягкая и годится для еды лучше, чем жилистое мясо коня.

– Другой Тисте.

– А. – Старик кивнул. – Тогда… ты преследуешь того что идет впереди?

– Не совсем. Скорее я хочу его вернуть, как неразумное дитя, заблудшее и забывшее об ответственности. – Он старался смотреть только на старика. Демон-рептилия постоянно зевал, лязгая зубами.

– Ну, – ответил старик, – дети, они такие. А Солтейкены позади тебя…

– Хотели коня. Двое пали, когда я воспротивился. Последний – самый тупой, смею думать – но и самый везучий, продолжает меня преследовать. Хочет мстить.

– Уже нет, ибо ветер летит далеко и Джелеки уловили запах Скиллена Дро. Ты вполне в безопасности, и раз уж мы идем похожими путями, будь нам спутником.

– Если не буду помехой.

– О, – ответил старик с вялой улыбкой. – Я был бы рад приятной беседе.

– Ага. Так ваш питомец не разговаривает?

Громадное чудище повернуло к старику длинную голову и просто смотрело, затем вдруг раскрыло крылья и захлопало по холодному воздуху, поднимаясь над землей.

– Скиллен согласен с твоим заявлением. Выживший волк невероятно глуп. Он его отгонит, а не получится – разорвет в клочья.

– Ох, умоляю о милосердии, – ответил Скара. Рептилия уже поднялась высоко. – Ведь стад больше нет. Всем охотникам нужно охотиться, всем едящим мясо нужно есть мясо.

– Великодушно, – сказал старик полным радости голосом. – Скиллен слышит, он обдумает твою идею. Вполне годится, чтобы отставить в сторону оскорбление.

– Очень извиняюсь за недопонимание, сир.

– Я К'рул. Оба мы Азатенаи. А ты, Тисте?

Он поклонился. – Скабандари, был в Легионе Урусандера. Но теперь меня считают дезертиром.

– Да, это объясняет отсутствие благословения Света. Похоже, Скабандари, ты идешь к Серому Берегу?

Он не вполне понял смысл вопроса. – Хочу найти сына Урусандера, Оссерка.

К'рул пожал плечами. – Может быть и так, Скабандари, но наша душа находит собственные пути.

– Ничего не знаю о вашем Сером Береге.

– И не должен, ибо он еще не появился.

Скабандари нахмурился, потом улыбнулся. – Думаю, наш разговор доставит мне удовольствие.

– Кажется, мы подобны двум умирающим от жажды путникам, нашедшим пенящийся источник в скалах. Слишком долго страдал я от адского упрямства спутника.

– Так он говорит?

– Некоторым образом.

Скабандари склонил голову в безмолвном вопросе.

– Сочувствие змеи и доброта выследившего добычу коршуна. Скиллен Дро способен разочаровать любого, любящего беседу.

– Слышал я, что Азатенаи предпочитают одиночество, но не стану спрашивать, какие неотложные дела свели вас вместе в столь тяжком путешествии.

Улыбка К'рула поблекла. – Нет, – согласился он. – Не нужно. Ага, мой крылатый спутник возвращается с жалким клочком меха в когтях.

Скабандари кивнул. – Кажется, я слышал далекий визг.

– Храбрый Джелек будет за пирами рассказывать о своих приключениях.

– Как скажешь, К'рул. Что же ждет нас впереди?

– Ну, если Оссерк пережил странствие, мы его найдем. Кроме этого, судить трудно. Кроме одного…

– А именно?

– Нас ждут переговоры с драконами, и если можешь вообразить мое разочарование от Скиллена Дро – оно ничто перед тем, что нам предстоит. Итак, нас снова трое, – добавил он, когда Скиллен приземлился с тяжелым шлепком. – А до нужного места уже недалеко.

– Прости, Ардата, – сказал Канин Трелль. Мучительная боль накатывала волнами от разбитой ноги, раны в груди пульсировали в ответ на каждый вздох. – Я подвел тебя.

Она смотрела сверху вниз. – Тебя знобит? Ты дрожишь и трясешься. Начался жар?

– Думаю, да. Похоже, твои усилия не оправдались. Слышу голоса. Женщины спорят и страстно стонут – какой странный союз…

– Они налетели на Оссерка, – рассеянно сказала Ардата.

Он наморщил лоб, плотнее натягивая меха. – Кто?

– Драконицы в обличье Тисте. Похоже, они Солтейкены, получившие кровь Первых Тисте. Что объяснило бы редкостную страсть к тронам и власти.

– Твои мысли далеко, Ардата. Я стал помехой…

– Ох, заткнись, Канин. Жалость к себе весьма непривлекательна. Да, я думаю о другом. Прежде всего, следует ли убить дракониц? Душа Оссерка запечатает рану, я же должна буду уйти на юг. Боюсь, сучки попросту вытащат его, едва я скроюсь. Единственная причина не поступить так – боязнь соперников-драконов. Видишь мою дилемму?

Он всматривался, сжав зубы – новая волна агонии овладела телом. – Моя неудача привела к этому, Ардата. Это не самоуничижение, просто факт.

Она склонилась, кладя прохладную ладонь ему на лоб. – Ты горишь, Тел Акай. Увы, ничего сделать невозможно.

– Тогда оставь меня и уходи своим путем.

– Моя супруга вернулась из Витра, – сказала она. – Память ее потеряна. Нужно ее найти. Вернуть.

Он кивнул.

Через миг Ардата встала. – Забавное милосердие: вытащить Оссерка из хватки двух ненасытных женщин.

– Учитывая, что его ожидает потом… да, весьма забавно.

– Всего наилучшего, Канин Трелль.

– И тебе, Ардата.

Когда она покинула пыльную комнату, он продолжал ее ощущать. Лихорадка отложила тысячу паучьих яиц под кожу, твари вылупились и ползали. «Не будем звать это любовью. Но, женщина, кажется… твое прикосновение вечно. Ах, я благословлен».

* * *

Вопли они услышали еще до того, как заметили руины храма. Скабандари глянул на К'рула. – Этого вы ожидали? Мы поспели к жуткому жертвоприношению какому-то давно мертвому богу?

Впереди яростный пожар полыхал, окружая изломанные контуры храма. Над всем этим в воздухе висело нечто, тусклое и пульсирующее багрянцем.

В ответ Скабандари К'рул вздохнул. – Она колеблется. Не потому, что жертва выкрикивает ужас перед ждущей ее участью, но ощутив присутствие Скиллена Дро.

В этот миг две огромные крылатые тени поднялись, паря по сторонам раны воздуха.

Скиллен Дро лязгнул челюстями и распахнул крылья, но К'рул повернулся к спутнику, поднимая руку. – Момент, ассасин. Да, они унюхали тебя, знают, кто ты.

Если демоническая тварь что-то ответила, Скабандари видел лишь, как К'рул пожимает плечами.

Они пошли дальше, к храмовой земле. Скабандари смотрел на драконов. Скиллен Дро был не так велик, но внушал страх и тревогу. К'рул ведь назвал тварь ассасином. «Да, я сам вижу. В южной стране Форкассейлов обитает оса, охотящаяся на пауков размером в ладонь. Размер не имеет значения в сравнении с жалом. Думаю, Скиллен Дро относится к наиболее ядовитым противникам». – К'рул, вы говорили о беседах с драконами, не о битве.

– Верно.

– Но привели сюда… спутника.

– Да. Нужно, чтобы драконы выслушали меня.

– Скорее они улетят!

К'рул снова сделал жест Скиллену Дро, словно отметая неслышимый упрек. – Нет, вред ли, Скабандари. Драконы не понимают, что такое отступление. Стараются держаться и поражать, даже если гибель неизбежна. Вот здравая мера их наглости.

– Скорее мера глупости!

– И это тоже.

Что-то в раздирающем уши визге тревожило Скабандари; едва крик затих, он непроизвольно ускорил шаг. У первой поваленной колонны разглядел костер. Рядом была высокая женщина, волосы ярко-рыжие, кожа оттенка алебастра. У ног ее скорчился кто-то жалкий, плачущий.

Скабандари вздрогнул, когда Скиллен Дро пролетел мимо и тяжело плюхнулся рядом с женщиной.

Тяжело дышащий К'рул появился за спиной Скабандари. – Ах, как неудачно, – буркнул он.

– Мужчина у ее ног – тот, кого я искал.

– Я уже понял. Увы, друг, его душе суждено запечатать врата Старвальд Демелайна.

Оскалив зубы, Скабандари вытащил клинок. – Вряд ли.

– Тебе не преуспеть, – пояснил К'рул. – Если врата останутся, придут новые Элайнты, уже не десятки – тысячи. Королевство будет разрушено их бессердечной яростью, ибо одни драконы поведут войну с другими. Когда явится Буря Матери…

– Хватит прорицаний, – рявкнул Скабандари. – Он единственный сын лорда Урусандера. Он нужен отцу, хотя бы чтобы помнить о будущем. Более того, он нужен Куральд Галайну. – Скабандари шагнул прямиком к рыжеволосой, только сейчас обернувшейся навстречу гостям. Что-то жадное в ее взоре заставило его замереть.

Она же уделила ему лишь мгновенный луч внимания, набросившись на К'рула. – Ты! Ага, теперь вижу. Это волшебство – твое дело. Идиот. Почему оно противится мне?!

– Ты Азатеная. Моя кровь не для тебя.

– Ты помешал мне, – сказала она и метнула взгляд на Скиллена Дро. – И еще ты! Я же сказала, что не желаю тебя видеть!

Во взгляде ассасина на К'рула мелькнуло нечто тоскливое.

'«рул покачал головой и ответил женщине: – Ардата, вели драконицам вернуться. Скиллен Дро пришел не лить кровь. Нас всех ждет большая сделка.

– Сделка? – Улыбка Ардаты не была приятной. – О, они будут наслаждаться.

Скабандари указал острием клинка на Ардату. – Оссерк под моей защитой, – заявил он. – Найдите другую жертву.

Женщина скривилась, но тут же пожала плечами. – Кажется, предложение выросло. Иди же, вытри ему нос. Но если я решу, что Оссерк лучшая из жертв, возьму его и убью тебя, если станешь на пути. – Она указала на сжавшегося юнца. – Он этого стоит?

Оссерк поднял голову, раскрыл покрасневшие глаза. Увидел Скабандари и взвизгнул: – Возьми лучше его!

Драконы больше не висели над головой, хотя Скабандари не помнил, чтобы они улетали; из сумрака показались две женщины-Тисте.

– Кодл, гляди, еще воин! По одному на каждую!

К'рул кашлянул. Звук, тихий, тем не менее привлек всеобщее внимание. – Мы в затруднении, – сказал он. – Ардата, ни Оссерк, ни Скабандари не подходят для запечатывания.

– Как это?

– Я о том, что все живущие в этом мире Тисте несут в себе кровь Элайнтов. Хаос царит в сердцевине их душ. Если пошлешь во врата Оссерка, он ничего не запечатает. Скорее стареет сигналом для тебе подобных. Так же и Скабандари.

Ардата взвилась. – Вы, вы об этом знали? – крикнула она женщинам.

Та, что звалась Кодл, пожала плечами: – Может быть.

– А может, нет, – сказала другая.

– Вы вели нечестную сделку!

Брови Кодл взлетели, она поглядела на подругу. – Неужели ты, Телораст? Я вот не помню.

– Ты просила щенка и… что еще? О да, насчет Килмандарос. Вот и все, Кодл. Итак, мы торговались честно.

– Я так и думала. – Кодл обернулась к Ардате. – Решение насчет Оссерка было твоим. Мы ни при чем. Но я могла намекнуть, по природной щедрости, на некоторый риск, связанный с аспектом врат.

– Она не поняла намека, – заметила Телораст, сурово глядя на Ардату. – Азатенаи считают себя такими умными…

– Элайнты, – вмешался К'рул, – Скиллен Дро желает искупить вину. Он как раз предлагает запечатать рану своей душой.

Скабандари уловил движение у входа в храм, обернулся и увидел шатающуюся, огромную фигуру. Отступил к Оссерку, который так и стоял на коленях, и решился глянуть вниз. – Милорд? Думаю, пора вернуться домой. Не согласны?

Утирая лицо, Оссерк кивнул. – Я был… Скабандари, меня жестоко использовали.

– Точно подмечено, милорд. – Скабандари отвлекли женщины-Тисте, подбиравшиеся к нему.

– Весьма великодушно, – шепнула Кодл полным обожания голосом. – Истребитель Драконов ищет искупления. Неужели честь не умерла в давние века? Похоже, нет. Что ж, во имя моего рода, мертвых и живых, я принимаю твое предложение, Скиллен Дро. Запечатай Старвальд Демелайн.

– Есть одна загвоздка, – сказал К'рул.

Женщины разом обернулись к нему. – А, слышишь, Кодл? – пропела Телораст. – Никогда легко не будет, да?

– Мне нужны вы обе. Фактически мне нужны все Элайнты, пришедшие в мир.

– И ради чего? – спросила Кодл.

– Охранение.

Повисла пауза. Потом Телораст прошипела: – Врата Волшебства!

– Мои Садки, да. В благодарность вы сможете питаться любимым аспектом.

– Садки. Отлично названо, Азатенай.

– Но вы не станете препятствовать смертным, что пожелают вытягивать мою магию.

– Тогда против кого мы будем стоять на страже?

– Против Азатенаев. И других Элайнтов.

Ардата резко вмешалась: – Эти тебя отвергнут, К'рул. Они ищут Трон Тени, ждут появления Серого Берега. Совсем разум потеряли.

К'рул пожал плечами. – Им нужно лишь довести предложение до сородичей. Что случится на Сером Береге, еще не известно. – Он смотрел на Тисте. – Ну?

Кодл скривилась: – Кажется слишком щедрым. Как все дары. Где же наши убытки? Наши жертвы? К'рул хитер, он самый хитрый среди Азатенаев. Я полна сомнений.

– Я поистине слишком щедр, – отозвался К'рул. – Вот мой резон: другой Азатенай ищет способ узурпировать Садки, полностью их испортив. Если он преуспеет, даже Элайнтов в нашем мире ждет ужасная судьба. Контроль над моими Садками совершенно необходим, потому я обращаюсь лишь к тем, что стать стражами – даже хранителями – моей магии.

– Ишь, как улещивает, – сказала Телораст.

– Он просит всего лишь передать предложение, – сказала Кодл. – Мы с тобой, любимая, ничего не теряем.

– Верно.

К'рул пожал плечами: – Вы отказываетесь лишь от выбора Садков. Истинная одержимость: вы готовы отказаться от них ради трона, который может и не явиться. Разумеется, выбор ваш.

Телораст поглядела на спутницу. – Не вижу причин здесь оставаться. А ты?

– Никаких! – крикнула Кодл. – К'рул, мы принимаем сделку! Где все твои свободные врата?

– Тут и там. Следуйте за запахом магии, и найдете.

Скабандари задохнулся: женщина-Тисте как бы замерцали, расплываясь, исчезнув среди облака, чтобы миг спустя обрести облик драконов. Колотя крыльями, рассыпая искры костра, они скользнули во тьму.

В их отсутствие все молчали.

Наконец Скабандари махнул мечом. – Кто этот великан?

Огромный незнакомец выпрямился, опираясь о колонну. – Канин Трелль. Меня взяла лихорадка, скоро умру. Но пока ощутите силу моей души. Думаю, она сослужит тебе последнюю службу, Ардата…

Он не смог продолжить, ибо Скиллен Дро прыгнул, распахивая крылья и хватая его когтистой лапой. Кости крыльев трещали от напряжения, когда ассасин влек Канина Трелля к небу.

Ардата закричала.

Крылатый убийца влетел в пасть Старвальд Демелайна, пропав из вида вместе с ношей. Через миг исчезли сами врата, сомкнувшись как зрачок, не нужный более в ночной темноте.

Ничего не понимавший Скабандари поглядел на К'рула, потом на Ардату. – Что такое? – вопросил он.

– Врата закрыты.

Ардата обернулась к К'рулу: – Обман! Ты все спланировал!

– Не глупи! – рявкнул К'рул. – Мы ничего не знали о твоем Тел Акае!

– А Скиллен?

– У него свое разумение. Но разве это удивит тебя или меня, Ардата?

– Тогда… он ушел во владения драконов? Сошел с ума? Его порвут на куски!

– Ну, не в первый раз попытаются.

Ардата смотрел на Скабандари. – Что ты наделал, Тисте!

– Просто указал на этого мужчину, миледи.

Ардата зарычала, готовая уйти в храм, но К'рул преградил ей дорогу. – Еще мгновение. Нужна твоя помощь.

Ошеломленное неверие на ее лице показалось Скабандари почти комичным. Но она остановилась.

– Врата моих Садков, те, что будут сторожить драконы.

– Что с ними?

Короткая, бурная вспышка разочарования исказила лицо К'рула. – Чего стоит стража, – сказал он медленно, едко, – если ей позволяют делать что захочется?

Она скрестила руки. – Продолжай.

– Нужен твой талант… с сетями. Или скорее, с цепями.

– Ты… хитрый ублюдок… Еще чего-то попросишь?

– Да. Нужно скрепить труп драконицы на южном береге Витра.

– Зачем?

– Он мне нужен.

– Зачем?

– Он принадлежал Корабас, вечно гонимой сородичами. Она была…

– Пожирательницей Магии. Бездна подлая, К'рул. Но зачем тебе… труп?

Он потер лицо. – Гм, верно. Сложное дело, но кое-кто неподалеку завершает ритуал открытия врат Садка Смерти.

– Отметь мое необычайное самообладание, К'рул. Я еще не задушила тебя.

– Моя вера в тебя покоится на прочных основах.

– Что взамен за это?

– Твоя любимая сбежала из Витра в брюхе Корабас. Вошла в залы Харкенаса и выбрала себя имя Т'рисс. Ардата, моя сила простерлась над всем королевством. Она может скрыться от другого Азатеная, но не от меня. Соответственно, едва закончим, я отведу тебя к ней.

– Садок Смерти? Ты тоже сошел с ума, К'рул. Кто им правит?

Бог улыбнулся. – Пока никто. Сделка заключена?

– Да, хотя уверена: еще о ней пожалею. Каждые врата – ловушка? Признаю, эта идея меня вдохновляет.

– Я надеялся.

Они ушли в храм.

Скабандари вернулся к Оссерку. Тот отчасти успел оправиться и стоял у гаснущих углей кострища. – Милорд, нас ожидает опасное странствие.

– Мы не выживем без лошадей.

– Тогда я попрошу К'рула.

Оссерк плюнул в угли. – Заключай сделки с Азатенаями – и они завладеют твоей жизнью, Скара. Нет, мы найдем иной путь, и если умрем в дороге – пусть так. Этой ночью я узнал истину своей никчемной души. Друг мой, я стою, полный стыда.

Отведя взгляд, Скабандари невольно уставился на бледную гладь далекого Витра. – Значит, наше странствие поможет выковать тебе новую душу.

Смех Оссерка был коротким и грубым, полным презрения к себе. – Боюсь, тебе досталось слишком мало материала для работы.

– Сожаление – лучшее чувство. С него и начнем.

– Твоя вера может оказаться напрасной, Скара.

Тот улыбнулся. – Мне тоже предстоит немало уроков, Оссерк. Что ж, оценим друг друга, а когда предстанем перед Премудрым Градом, снова откроемся и увидим, многое ли изменилось.

Оссерк далеко не сразу кивнул. – В задней комнате храма хранятся припасы. Вода, пища. Не замечал, чтобы Азатеная ела или пила, разве что ради удовольствия.

– Так возьмем сколько сможем – и в дорогу.

– Скара, сейчас полночь, я утомлен!

– Как и я, но будь я проклят, если заночую в их обществе. Какое новое употребление могут нам найти?

ДВАДЦАТЬ ТРИ

– Неужели мы отыщем благо влюбленности лишь среди мертвецов? – спросила Лейза Грач. – Будем кататься среди вялых рук и ног, таких трупных и холодных, дабы жар страсти был украден бесчувственной плотью, потрачен зря, как солнечный свет на равнодушном камне? – Тал Акая воздела пухлые руки. – Смерть дня стала лишь прелюдией, Ханако Весь-в-Шрамах, слишком частым напоминанием – словно каждую ночь душа требует зловещего предупреждения! – Ее взгляд внезапно стал лукавым. – Вижу твой порхающий взор, рьяный щенок, он касается моей груди, завлекающих бедер и уютной ложбинки меж ними. Порог смерти ждет нас, он все ближе. Утром мы узрим скромное обиталище отчаявшихся и одиноких, и если ты хочешь зрителей нашим посвятительным забавам, что ж, толпы более недоброжелательной не встретить!

Ханако со вздохом поглядел туда, где Эрелан Крид сидел на корточках, беспрестанно бормоча о нездешних страстях на смеси языков, почти всегда чуждых ему и Лейзе. Он пробудился две ночи назад, раздраженный и рассеянный. Эрелан Крид, как и предсказывал Джагут, стал чужаком, воином, затерявшимся в тайных мирах и не своих воспоминаниях.

Крид отвернулся от них и костра, широкая спина, словно стена, спрятала огонь от мрачных глаз, измученного лица. Он ритмически проводил рукой по бороде, иногда останавливаясь ради короткого жуткого смеха.

– Забудь, – посоветовала Лейза. – Я раздражена твоим невниманием, Ханако Весь-в-Шрамах. Отринуть ли все ограничения? – Она начала расстегивать рубашку. – Столь жадная до откровенности… – одежда соскользнула на землю, – вся распаленная желанием, раба чувственных похотей…

– Госпожа Огня! Твои мужья…

– Мои мужья! Плесень на скале! Оторванные руки и ноги! Гнилые тела, что уже никогда не родят скромной улыбки, не вздрогнут! Языки выклеваны воронами, не слышать мне жарких стонов или жалких упреков! Ах, пустое эхо моих ушей! А ты, юный смельчак, воин! Смотри, как я облизываю губы – нет, не эти губы, дурак! – иди ближе, прежде чем смерть накроет нас грудами валунов и грязной пыли!

Ханако сжал руками голову. – Довольно! Есть ли слава в легкой сдаче в плен! – Едва слова вылетели, он прикусил язык. Но было поздно.

Стон Лейзы Грач затих, оставив тишину. Он смотрел в костер и лишь слышал, как она подбирает рубаху. Наконец раздался голос. – Мой путь оказался ошибкой, увы. Хитрая ловушка не удалась. Щенок загнан в угол, хвост поджат, как и член, когти готовы рыть землю, лапы так и рвутся бежать. Глупая Лейза, ты ослепла? Он сам желает быть соблазнителем! Не для него подбегать к ноге! Нет! Как указал Гневный Владыка, он хочет быть завоевателем.

Ханако что-то пробормотал.

Раздавшийся хохот Эрелана Крида был ужасающе жесток; воин заговорил с ними в первый раз после возвращения памяти. – Сестра охотится за мной. Нет спасения. Мы должны странствовать по ночам, дети Килмандарос. Сука жаждет моего семени и заберет его из трупа Тел Акая, если будет нужно. Так бежим в безвременье, и поскорее.

Встав, Ханако шагнул к Эрелану. – Кто говорит твоим языком?

– В крови память, дитя. Нужда бессмертна. Мщение важней всего, не умирает, никогда не гаснет и не холодеет. В сердце моем пылает сопротивление, и пламя не погасить. Сопротивление и вызов, что за дикарские чувства, что за чистый… ужас. – Он оскалил им зубы. – Лишь среди Джагутов она испытает сомнение.

Когда стало ясно, что он ничего более не скажет, Ханако встретил трезвый, озабоченный взгляд Лейзы Грач. – Думаю, – сказал он, – пора поспешить.

Она спокойно посмотрела на него. – Для тебя, Ханако Весь-в-Шрамах, я закрыта. Гори от равнодушия, зри, как я отхожу все дальше. Я строю вокруг себя стену, даже в королевстве мертвых меня отделят груды трупов. Я в ловушке вдовства, навеки закрытая, навеки запечатанная…

– Лейза Грач, я предлагаю продолжить путь.

– … и жажда по мне будет расти, отравляя душу твою…

– За нами охотится дракон!

Она моргнула. – Я слышала. Сестра жаждет его семя. Как удивительно! Чтобы сестра жаждала семени брата? Долгая близость может породить лишь полное отвращение, наполнить океан обид и презрения! Ну, стоит подумать о брате в таком свете, как все живое в душе корчится и морщится, пятясь так ретиво, что горько во рту и хочется плюнуть. – Она глянула на Эрелана. – На ноги, смелый воин, омытый кровью дракона. Лайза Грач и Ханако Весь-в-Шрамах встают на защиту твоего достоинства!

– Лайза! Драконы!

Она пренебрежительно махнула рукой. – Они тоже смертны, щенок. Сам знаешь.

– Просто поторопимся, Лейза. – Ханако начал собираться. – Под защиту Джагутов.

– Я поведу, – заявила она. – Будешь смотреть на меня со спины, Ханако, ощущая уколы праздных сожалений. Но не слишком близко! У меня наготове клыки и когти! – Она пошла, через миг Эрелан Крид вскочил и увязался следом.

Ханако посмотрел на костер. Затоптать угли было делом мгновений.

Лайза Грач была уже в двенадцати шагах. Оглянулась и подмигнула через плечо. – Увы, истина побеждает! Я сдамся при первом натиске, юный щенок!

Ханако замялся и с рычанием сбросил тюк с плеча. – Хорошо. Эрелан, иди вперед. Возможно, драконица найдет нас первыми, желая подкормиться. Утром мы тебя догоним.

Поднимая брови, Лейза пошла к Ханако. – Правда? Ох, я прямо вся стесняюсь!

Он смотрел на нее. Хотелось кричать.

* * *

Кория Делат нашла Ота в обществе десятка соотечественников, в том числе Варандаса, Сенад и Буррагаста. Джагуты смеялись, но веселье быстро угасло – было спрятано, как что-то личное – едва она показалась перед ними.

Заметив девицу, От выпрямил спину. Пробормотал что-то Сенад и махнул рукой. – Майхиб, нужно поговорить. Тебя ждут задачи…

– Почему это вас заботит? – спросила Кория, оглядывая всех собравшихся Джагутов. – Вы скоро умрете. Что мертвецам до забот живущих? – Она ткнула пальцем в старого учителя. – Вы как-то сказали, что мы должны что-то сделать. Мы вдвоем, в ответ на убийство Азатенаями жены Худа. И что получается?

Лицо Ота чуть исказилось; Кории почудилось, что он готов присесть, уклоняясь от незримого выпада. Сидевшая рядом Сенад тихо и понимающе засмеялась, встретив холодный взор Кории усталой улыбкой.