Текст книги "Тиасса"

Автор книги: Стивен Браст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Не будешь ли так любезен поделиться своими планами на следующую торжицу?

– Если ты хочешь их знать, я охотно тебе расскажу.

– Прекрасно, слушаю.

– План такой: я появлюсь за три часа до того, как музыканты начнут играть, и устроюсь у колесника напротив «Совиных лап». Оттуда я смогу наблюдать за всеми прибывающими.

– А потом?

– А потом, когда все соберутся, войду туда.

– И когда войдешь, что будешь делать?

– Столкнусь с теми, от кого хочу получить ответы.

– Ты один?

– А кто мне еще нужен?

– Но ты же сказал «столкнусь»?

– Да. И, поскольку там окажутся все, кто нужен, будет весьма странно, если я не смогу узнать, кто, что, и почему делает.

– А когда узнаешь?

– Сделаю то, что покажется уместным.

Пел покачал головой.

– Это не то, чего я ожидал, друг мой.

Кааврен пожал плечами.

– Когда мы в прошлый раз беседовали, я тоже ожидал совсем не этого.

– Итак?

– Пел, чего ты хочешь?

– Того, что лучше для Империи, разумеется.

Кааврен рассмеялся.

– Я порой забываю, что ты личность совершенно не честолюбивая, дражайший мой премьер-министр.

– Ты прекрасно знаешь, Кааврен, что честолюбие у меня есть. Но я знаю, что удовлетворив его, теперь моя цель – доказать себя достойным положения, к которому меня привели честолюбивые устремления.

– Друг мой, тебе не стоит доказывать мне справедливость своих деяний, и мы изрядно отклонились от темы разговора.

– Ничуть, Кааврен.

– Как так?

Пел вздохнул.

– Тема эта касается исключительно блага Империи.

– Дорогой мой Пел, если ты хочешь, чтобы я что-то сделал, тебе следует сказать, что именно, и тогда я смогу это сделать.

– Не сделал, друг мой. Узнал.

– Мне представляется, что мы узнаем, что происходит, когда все заинтересованные личности сойдутся вместе.

– Ты так полагаешь?

– Клянусь конем! Я надеюсь!

– И все же…

– Пел, что ты такого хочешь узнать, о чем мне раньше не говорил?

Йенди вздохнул.

– Порой я сожалею… но вероятно, жаловаться бессмысленно, так ведь?

– Я во всяком случае смысла не вижу.

– Мой старый друг, ты что, смеешься надо мной?

– Исключительно по-дружески, Пел.

– Тогда ладно.

– Могу я оказать себе честь повторить вопрос? Что ты такого хочешь узнать, о чем мне раньше не говорил?

– Кааврен, я знаю, ты помнишь ложное вторжение дженойнов.

– Разумеется.

– И несомненно, помнишь и настоящее, что произошло несколько ранее, у Малого моря.

– Меня там не было.

– Тебя – нет, но был кое-кто другой.

– Сетра Лавоуд.

– Ну, да, но я имел в виду не ее.

– Военачальница?

– Она тоже там была, однако…

– Пел, не заставляй меня гадать.

– Граф Сурке.

– Что ты такое говоришь?

– Я говорю, что этот Сурке – лорд Талтош, джарег – впервые был у Малого моря, когда дженойны пытались к нему пробиться. А потом стал целью пресловутого ложного вторжения. И вот сейчас он снова здесь. Я хочу знать, что делает этот выходец с Востока и почему он это делает. Я хочу знать его планы и намерения. Арестовать его нельзя, потому что он подружился с ее величеством. Но он – загадка, а это меня беспокоит.

– И ты хочешь, чтобы я узнал…

– Все возможное о нем.

– И не попросил меня, потому что..

– Такого расследования ее величество не одобрила бы, в твои обязанности входит все сообщать ей, а ты, друг мой, обладаешь неприятной привычкой выполнять свои обязанности.

– Это верно, такая привычка у меня есть.

– Итак?

– Что ж, я понял.

– Я рад, что это так.

– Более того…

– Да?

– Я даю тебе слово, что если узнаю что-либо интересное тебе, то немедля об этом сообщу, и приложу все доступные мне усилия, чтобы выяснить все возможное относительно этого выходца с Востока и его намерений.

– Спасибо, Кааврен. Спасибо от всей Империи.

– О, Империя никогда и никому не говорит «спасибо», разве только порой это делают те, кто ее воплощают; но твою благодарность я приму с удовольствием.

– Прими уже сейчас, это подарок.

– И подарок весьма ценный, заверяю тебя.

Пел встал, поклонился и ушел. Кааврен остался сидеть, погруженный в былые воспоминания. Потом покачал головой, улыбнулся и вернулся к своим обязанностям.

ШЕСТАЯ ГЛАВА

Как Развивались События

под Крышей «Совиных Лап»

Когда наступила торжица, Кааврен собирался прибыть на место за три часа до срока, но оказался там за полных пять часов. Место в его случае было заполнено деревом, деревообрабатывающими инструментами и всевозможными ароматами древесины, различных масел и смесей, которыми пользовались мастера. Запахи эти воскресили в голове Кааврена приятные воспоминания тех дней, когда он еще ребенком проводил время у отцовского плотника – приятный пожилой креота знал уйму баек и обладал удивительно искусными руками.

Кааврен обменялся несколькими словами с колесным мастером, молодым джагалой, которого переполняли новые идеи – каковыми, возможно, Кааврен заинтересовался бы, имей он отношение к ремеслу изготовления колес. К счастью, сегодня бригадир никуда не торопился и охотно издавал звуки, свидетельствующие об его вежливом интересе, пока наконец не позволил беседе перейти к тому вопросу, который действительно его интересовал – а именно, чтобы в обмен на несколько монет колесник позволил Кааврену тихо посидеть у себя в лавке. Владелец, разочарованный утратой возможного клиента, тем не менее обрел утешение в звонких монетах; Кааврен аккуратно отметил в блокноте сумму расходов и занялся намеченным делом.

День был теплым, а сумрак таким светлым, что здания и прохожие порой отбрасывали тени. Кааврен прислонился к дверному косяку, скрестил руки на груди и приготовился ждать. Со своего места он наблюдал за появлением и уходом посетителей «Совиных лап». Пожалуй, гостей было более двадцати. И неудивительно, ведь «Совиные лапы» стояли здесь еще до Междуцарствия, и славились далеко за пределами Адриланки как заведение с отменной кухней, еще лучшим вином и превосходящей его музыкой. Здание было каменным, в два этара, а над дверью имелась вывеска, изобрашавшая голову совы над лапами той же птицы. Почему заведение называлось «Совиные лапы», а не «Совиная голова», оставалось скрытой во глубине веков загадкой.

Кааврен продолжал наблюдать; появилась плотная группа – восемь человек, все в зеленых и белых цветах Дома Иссолы.

– Ага, – заметил он с легкой улыбкой. – Ее величество будет разочарована, и похоже, Пел также.

Сделав сие наблюдение, он проверил, свободно ли меч держится в ножнах, снова скрестил руки и продолжал бдение.

Он сразу узнал леди Саручку, когда та появилась – примерно за три четверти до назначенного часа, как Кааврен и ожидал; Динаанд упоминал, что музыканты обычно приходят загодя, чтобы подготовиться и настроить инструменты. Почти одновременно с ней появились еще двое, кого Кааврен также счел музыкантами, поскольку при них имелись футляры, в самый раз подходящие для инструментов. Их Кааврен изучил очень внимательно, сознавая, что они вполне могут быть и джарегами, а футляр – хранилищем для оружия. Однако же после тщательного осмотра решил, что они именно те, кем кажутся.

Следует заметить, именно насчет джарегов он-то сильнее всего и беспокоился. Но Кааврен слишком давно служил в Гвардии Феникса, чтобы легко обмануться личиной замаскированного джарега, а потому наблюдал и изучал всех входящих. Другим поводом для беспокойства было – не упустить появления графа Сурке, реши выходец с Востока всерьез замаскироваться или прибыть неожиданным способом. Так уж вышло, что беспокоился он зря: Кааврен и его узнал сразу, выходец с Востока был в тех же самых трудноописуемых одеждах из кожи, в светло-коричневом плаще, под которым угадывалась рукоять меча. Сурке подошел к двери, словно ничто в мире не мешало ему сделать подобного, остановился, повернулся, кивнул Кааврену, потом открыл дверь и вошел.

«Как он узнал, что я тут?» – было первой мыслью Кааврена. «Зачем он показал мне, что знает об этом?» – было второй. Потом он вспомнил, что Тиммер рассказала насчет пары джарегов, которые шпионили для выходца с Востока; это, решил он, вполне может быть ответом на первый вопрос.

Во всяком случае, далее ждать смысла не было – все уже прибыли, а до начала представления оставалось лишь несколько минут; Кааврен же знал, что музыканты вполне могут начать и в заранее оговоренное время, хотя куда чаще задерживаются. Он подождал, пока проедет телега с дровами, влекомая ленивым мулом, быстро пересек улицу и вошел в «Совиные лапы».

Кааврен обождал у дверей, давая зрению возможность привыкнуть к полумраку ресторанчика после яркой улицы. Стойка находилась у дальней стены; напротив, слева от Кааврена, была небольшая сцена, поднимаясь над полом примерно на полфута – несомненно, здесь и устраиваются актеры и музыканты, чтобы их было видно над толпой и слышно сквозь общий гомон. По обе стороны стойки имелись двери – одна, Кааврен знал, вела в подсобное помещение, а вторая – в коридор с отдельными комнатами, а там имелась еще одна дверь, выводящая уже наружу.

Полностью привыкнув к местному освещению, он осмотрел зал. Иссолы сидели у сцены, по четверо за двумя столами, причем даже не «за», а либо спиной, либо боком к столу – имея таким образом возможность в наикратчайшее время вскочить и обнажить оружие. И тут Кааврен понял, что графа Сурке в зале нет. Он мысленно пожал плечами: вне сомнения, выходец с Востока вскоре объявится.

Выступлению уже пора было начаться, публика забеспокоилась; пока – всего лишь ожидая. Кааврен прислонился к стене у двери и стал ждать.

Первыми появились Адам и Дав-Хоэль; Адам взбежал на сцену, вращая кобозом над головой, а Дав-Хоэль просто поднялся, отступил на задний план и сосредоточился на дальнем конце зала. Оттуда и появилась леди Саручка, с язычковой трубой в руках, одетая в узкие зеленые брюки и облегающую белую блузку. Она тепло улыбнулась публике и поднялась на сцену.

В эту минуту восьмерка иссол дружно поднялась и потянулась за оружием.

Кааврен не заметил, как и откуда от возник, но выходец с Востока, граф Сурке, уже стоял прямо перед сценой. В руке его был легкий меч, а на плечах восседала пара джарегов.

Кааврену показалось, что это своего рода воссоздание той схватки у реки.

Иссолы ринулись вперед.

Джареги метнулись с плеч Сурке, устремившись в лица двоим из нападавших.

Что-то сверкнуло в левой ладони выходца с Востока, и еще один иссола замер, уставившись на нож, который каким-то образом появился у него в груди.

Здесь, однако, всякое сходство со схваткой у реки закончилось; Кааврен встал по левую руку от выходца с Востока, обнажив меч и готовый к бою.

Вероятно, Сурке сделал бы замечание относительно столь выдающегося события, но времени у него на это решительно не было; иссолы, возможно, склонны к силовым способам разрешения вопросов чуть менее, чем представители некоторых других домов, но если уж дошло до дела – времени зря не тратят. Во всяком случае, эта восьмерка мешкать не стала.

Чтобы читатель получил четкое представление о разворачивающихся событиях, совершенно необходимо прямо сейчас пару слов сказать о местоположении значимых персон. (Уточнение «значимых» используется, дабы читателю стало понятно, что мы не станем сейчас описывать местонахождение или действия хозяина заведения, равно как и случайных посетителей, которые не имеют отношения ко всей этой катавасие.)

Итак, сразу после того, как выходец с Востока метнул нож, мы видим, как двух иссол гоняют по всему залу джареги, причем поведение участников этого эпизода весьма напоминает низкопробные фарсы, какие демонстрируются за четыре медяка в переулке Веренду. Еще один иссола полностью поглощен – и вполне, по мнению рассказчика, обосновано – пробившим его грудь на полные три дюйма ножом; и таким образом, осталась пятерка иссол, ринувшаяся на графа Сурке.

Вернее, это они так думали. В действительности же их встретил не только Сурке, но и Кааврен, который с обнаженным мечом встал в защитную позицию чуть позади выходца с Востока.

Кааврен, как обычно в подобных случаях, фехтовал со своей противницей достаточно долго, чтобы сбить ее атаку, и сосредоточиться на следующем. В данном случае противница была очень высокой женщиной с очень длинным мечом; превосходство в длине рук и оружия, впрочем, мало что ей дало, ибо Кааврен, скрестив с ней клинки, сделал шаг вперед и молниеносно направил свой меч вниз, в сторону и вперед, продолжая движение, и пронзил ее насквозь, оставив тело валяться на полу.

Тем временем выходец с Востока встал в интересную позицию, подставляя противнику лишь свой бок. В руке у него возник еще один метательный нож – где именно он его прятал, Кааврен так и не уловил, – и Сурке одним движением запястья метнул его в одного из противников. Хотя клинок был послан с недостаточной силой, чтобы причинить серьезный вред, более того, он даже не успел повернуться к цели острием, но тем не менее противника это заставило отклониться, что позволило Сурке заняться прочими. Он отступил на шаг, потом, как ранее Кааврен, скрестил клинки с одним, сосредоточившись на другом. Этот другой как раз собирался могучим выпадом пронзить тело выходца с Востока – выпадом, несомненно, убийственным, оставайся Сурке на прежнем месте; однако он не желал заполучить несколько дюймов стали в жизненно важные органы, а потому легко и быстро шагнул в сторону и нанес своим легким мечом три хлещущих удара по правой руке противника, подрезав ему жилы, после чего пальцы иссолы сами разжались, упустив оружие.

Трое оставшихся перешли к защите, и то же самое сделал Кааврен. Словно по приказу, пара джарегов вернулась на плечи выходца с Востока; иссолы, за которыми они гонялись, присоединились к своим товарищам и также приняли защитную стойку. Сурке, со своей стороны, защищаться и не собирался – он словно не обращал внимания на своих противников. Выходец с Востока развернулся к сцене, поклонился и проговорил:

– Прошу извинения за вынужденную отсрочку начала вашего выступления. Даю слово, я жду не дождусь возможности услышать вашу музыку, вот только сперва надо закончить это небольшое недоразумение.

Никто не ответил. Вообще в зале воцарилась полная тишина, которую нарушали разве что тихая невнятная ругань иссолы, чью руку только что искалечил Сурке, и стоны тяжелораненной противницы Кааврена.

Кааврен, не отводя взгляда от противников, сказал:

– Дорогой мой граф, безмерно рад новой нашей встрече.

– Угу, – отозвался выходец с Востока.

– Вы так быстро нас покинули, я уж опасался, что вам пришлось не по вкусу наше гостеприимство.

– Вообще говоря, – ответил тот, – клява действительно оставляла желать лучшего.

– Неужели? Прискорбно слышать.

– Судя по вкусу, ее сделали из горячего кофе, тогда как, несомненно, кофе необходимо охладить, потом снова подогреть и прогнать через фильтр.

– Таких подробностей я не знал, – признался Кааврен. – И благодарю вас, что привлекли к этому мое внимание.

– Всегда пожалуйста, – кратко ответствовал Сурке. – Однако, господин капитан… или мне следует сказать – бригадир?

– Капитан, – сказал Кааврен.

– Прекрасно. Господин капитан, что же нам делать с этими, э, правонарушителями?

– Правонарушителями? – переспросил Кааврен.

– Драка в общественном заведении.

Кааврен хихикнул.

– Признаю, арестовать их по такому обвинению было бы забавно. Менее забавно, но более разумно было бы предъявить им обвинение в нападении на офицера Гвардии Феникса; кстати, обвинение это влечет за собой смертный приговор. Однако, – тут он остановился и взглянул на четверых иссол, которые все так же стояли готовые к защите с клинками наголо; судя по выражению их лиц, слова Кааврена остались без внимания. – Однако, – продолжал он, – пока я предпочел бы понять, что все это значит. – Он повернул голову к сцене и проговорил: – Леди Саручка, могу я попросить вас выйти вперед?

Читателю следует понять, что леди Саручка была не просто иссолой, но и актрисой; а потому неудивительно, что ответ ее был дан спокойным и ровным тоном без тени волнения.

– Я охотно сделаю это, милорд, но предпочла бы сделать это с мечом в руке. Увы, мое оружие осталось в раздевалке.

– Но, миледи, будь у вас меч, против кого вы обратили бы его?

– Ну разумеется, против них, милорд. То есть против брата моей матери, его сына, его дочери и ее мужа.

– Как я и подозревал, – пробормотал Кааврен.

Выходец с Востока находился достаточно близко к Кааврену, чтобы это услышать, а потому ответил:

– И я подозревал, что вы заподозрите.

– Что ж, – сказал Кааврен, – не объясните ли мне суть дела?

– Не мне это делать. Возможно, леди Саручка согласится, если вы попросите.

Менестрель, услышав это, спросила:

– Думаешь, я должна, Влад?

– Если хочешь, Сара. Решать исключительно тебе.

– Тогда, пожалуй, объясню.

С этим она встала рядом с Каавреном и, сжимая трубу словно оружие, сверкнула глазами в сторону пятерки иссол.

– Или же, – добавила она, – можно спросить у них. Сама бы охотно услышала, что они думают.

Кааврен пожал плечами и обратился к иссоле с покалеченной рукой.

– Не желаете высказать ваши соображения?

Иссола, словно не замечая, что рука продолжает кровоточить, холодно поинтересовался:

– Что вы желаете знать, милорд?

– Во-первых, ваше имя.

– Я Дьюри.

– Благодарю вас, лорд Дьюри. А теперь не будете ли столь любезны объяснить, почему вы пытались избить этого выходца с Востока?

– А что же еще мы могли сделать с тем, кто опозорил наш Дом и нашу семью? Вы же понимаете, милорд, что выходца с Востока на поединок не вызвать.

– Да, это я понимаю.

При этом Кааврен заметил, как менестрель и выходец с Востока обменялись взглядами. Он кашлянул.

– Прошу простить прямоту старого солдата, но я должен объясниться без иносказаний. Выходец с Востока и менестрель – любовники, не так ли?

– Да, – отозвался Дьюри, а выходец с Востока и менестрель хором ответили:

– Нет.

– Хотя и хотелось бы, – добавил Сурке.

– А я, – добавила Саручка, – почти готова рассмотреть такой вариант, хотя бы из вредности, если не по иной причине.

– Как так – нет? – воскликнул Дьюри.

– Господин мой дядюшка, я отвечала капитану, – сказала Саручка. – Если бы спросили вы, я вовсе отказалась бы отвечать. Учитывая это, полагаю, вы поймете мое нежелание что-либо доказывать.

– Однако же, – проговорил Дьюри, на чьем лице появились признаки некоторой задумчивости, – мне представляется, что вас двоих видели вместе, и вы тайно встречались, и…

– Господин мой дядюшка, – отозвалась Саручка, – то, что наши встречи были тайными, значило, что мы не хотели, чтобы о них знали. А раз мы не хотели, чтобы о них знали, почему вы полагаете, что сейчас я стану все объяснять?

– Со своей стороны, – добавил Сурке, – я бы охотно послушал рассказ нашего доблестного капитана.

– Мой? – спросил Кааврен.

– А почему нет?

– Вы полагаете, я прибыл, уже понимая обстоятельства, которые всех нас здесь собрали?

– А разве нет? – улыбнулся выходец с Востока.

– Ну, кое-какие догадки у меня имеются.

– С удовольствием послушал бы.

– Так мне рассказать вам?

– Да, будьте любезны. Видите, мы слушаем.

– Что ж, если вы настаиваете…

– Если угодно, да.

– …То я расскажу.

– Итак?

– Суть такова: леди Саручка – на которую и так уже гневалась вся семья за то, что она играет светскую музыку, – создала впечатление, что ее… как бы это выразить? «Подцепил», кажется, так будет правильно… да, что ее подцепил выходец с Востока. И хотя впечатление было ошибочным, это не остановило взбешенную родню от попытки избить упомянутого выходца с Востока. Который, не зная ни причины нападения, ни действительной его природы, предположил, что жизнь его в опасности, и ответил соответственно. Что привело к смерти… кого именно?

– Моего брата, Амлуна, – ответил Дьюри.

– Амлун мертв? – спросила менестрель.

– Да, – процедил Дьюри.

– Очень огорчительно это слышать, – вздохнула Саручка. – Влад, это было нехорошо.

– Прости, – отозвался выходец с Востока.

– Ответить остается вот на что, – проговорил Кааврен, – если вы двое не состоите в романтической связи, то что же вы делали вместе?

– Хороший вопрос, – согласился Сурке.

– Рад, что вы так считаете, – сказал Кааврен. – И есть еще один хороший вопрос: что случилось с таинственным артефактом, так называемой серебряной тиассой?

– А это что такое? – спросил Дьюри.

– Я так и думал, что вы не знаете, – кивнул Кааврен.

– Что ж, я рад, что оправдал ваши ожидания, но что это такое?

– Нет-нет, – ответил Кааврен, – задавать вопросы вы сейчас не вправе. Вы вправе разве что отвечать на них, хотя бы пока я не решу, что с вами делать.

– Решать, конечно, вам, но могу я предложить для начала хотя бы найти нам лекаря?

– Ча, – отозвался Кааврен, – никто из вас не ранен так уж серьезно.

– Как скажете.

Кааврен повернулся к леди Саручке и спросил:

– А вы как полагаете, миледи? Мне взять их под стражу?

Она рассмеялась.

– Разве что забавы ради. Я считаю, они и так уже получили достойное наказание, ведь их дважды кряду побил один выходец с Востока.

Дьюри уставился куда-то под потолок и не ответил, однако лицо его стало несомненно более красным.

– Прекрасно, миледи, пусть будет так, как вы решили. Разумеется, Империю не интересуют вопросы, связанные с вашими семейными делами, а также то, что разделяет вас и ваш Дом.

– Рада услышать это, господин капитан.

С этим Кааврен повернулся к Дьюри, поклонился и проговорил:

– Можете идти.

Иссола словно хотел что-то сказать; потом он словно хотел что-то сделать; но в итоге просто глубоко поклонился и с помощью остальных помог раненым выбраться наружу.

Когда они удалились, Кааврен снова обратился к Саручке:

– Теперь вы. Расскажете мне о серебряной тиассе?

– Признаю, капитан, вы меня поражаете. Вы так много выяснили о случившемся, и однако даже не догадываетесь об артефакте, который так давно ищете.

– А откуда вы знаете, что мы его ищем?

– Влад сказал.

Кааврен взглянул на выходца с Востока, который отозвался:

– Я и представить себе не мог, что Империю столь сильно заботит здоровье одного бедного выходца с Востока – неважно, есть ли у него имперский титул, – чтобы приложить такие усилия для его поисков.

– А когда вы пришли к такому выводу, милорд?

– Когда было объявлено о концерте. Ведь очевидно, что это затеяно лишь для того, чтобы собрать всех нас вместе.

– И вы, однако же, все равно пришли?

– Понимаете ли, капитан, я не мог упустить возможность снова повидать Сару.

– Вот как? Значит, лорд Дьюри был не столь уж неправ?

– О, он был совершнно прав, если бы вопрос решали только мои желания. Но категорически неправ, учитывая еще и желания леди Саручки.

– А вот это необязательно так, лорд Талтош, – подмигнула Сара.

Выходец с Востока закашлялся и, похоже, засомневался, куда именно смотрит. Один из джарегов у него на плечах задергал головой вверх и вниз, словно покатываясь со смеху. Кааврен к данному вопросу относился с некоторым отвращением, учитывая обстоятельства, но интереса к нему не испытывал никакого, а потому сказал:

– В любом случае, два месяца назад вы сошлись не для того, чтобы мило поболтать. И не из-за этого леди ходила за вашим мечом – а меч этот, как я вижу, она вернула вам.

– Да, она была весьма добра, – ответил выходец с Востока; он уже почти пришел в себя, хотя лицо его теперь полыхало так же, как ранее у Дьюри.

– Итак, – проговорил Кааврен, – вопросы остаются прежними. Что за связь между вами и где серебряная тиасса?

– На последнее, – сказала Саручка, – я могу ответить: она там, где она нужна.

– Это неудовлетворительный ответ, – возразил Кааврен.

– Вот как? Интересно, – проговорила Саручка.

– Мне тоже, – добавил Сурке.

– Поймите, – сказал Кааврен, внутри у него начала вздыматься волна жара, – что Империя вложила в этот вопрос немало времени и сил.

– Зачем? – спросил выходец с Востока.

– То есть?

– Зачем? Что для Империи такого важного или существенного в этой вещице?

– Что до этого…

– Ну?

– Не мне решать.

– Это верно, – кивнул Сурке. – Но…

– Да?

– Тогда и не мне отвечать.

– Понимаю, милорд. Но если вы не ответите…

– Да, если?

– Мне придется продолжить расследование.

– Что ж.

– И не столь невозможен вариант, при котором расследование потребует снова разыскать вас, чтобы задать вам несколько вопросов.

– Что ж.

– А если я начну охотиться на вас, то не могу гарантировать, что и те, кто уже вас ищет, также не обнаружат вашего местонахождения.

– Ага. Понимаю. – Уголки губ выходца с Восточника тронула улыбка. – Это хороший довод, капитан.

– Итак?

– Вы решительно настроены выяснить подоплеку всего этого.

– И если так, то что?

– Так, странно.

– Почему странно?

– Потому что вы уже ее знаее.

– Вы так полагаете?

– Глубоко убежден.

– Почему вы так полагаете?

– Потому что вы бригадир Отряда особых заданий.

– И что же?

– Вы не ввязались бы в это, не выясним предварительно все возможное. Несомненно, сейчас вы знаете обо мне почти столько же, сколько джареги.

– Не стану с вами спорить.

– Подлейтенант Тиммер работает на вас.

– И что?

– Она также рассказала вам все, что знает. А имея все эти сведения и подобные вашим мозги, невозможно не найти ответа.

– Возможно, и так, – согласился Кааврен. – И все же я хотел бы услышать его от вас.

– Как пожелаете, – кивнул Сурке. – Она у мальчика.

Кааврен кивнул.

– Так я и думал.

– Так что же вы расскажете ее величеству?

– Да, я тоже сейчас над этим размышляю. Скажите, вы знаете, что она делает?

– Не то чтобы ЗНАЮ, милорд. Кое-что подозреваю.

– А именно?

– Милорд, воодушевление – это мгновение, когда обладающий самосознанием разум зарождается из отдельных частей, сознанием не обладающих. Не так ли?

– Вы говорите общностями.

– И что же?

– Я предпочитаю четкие определения.

Выходец с Востока покачал головой.

– Я уже сказал достаточно и даже более того.

– Вы боитесь, что я попытюсь забрать ее?

– Если ее величество вам прикажет…

– Сомневаюсь, что она так решит.

– В любом случае, я сказал все, что имел сказать по данному вопросу.

Кааврен слегка поклонился, показывая, что все понял.

– В таком случае больше мне здесь делать нечего.

– Тогда желаю вам всего наилучшего, капитан, ибо у меня здесь еще кое-какие дела остались.

– Вот как?

– О да. Я собираюсь послушать музыку.

С тем Сурке опустился на ближайший стул. Леди Саручка, одарив его улыбкой, развернулась и вновь поднялась на сцену, где другие музыканты терпеливо ждали, пока не будут решены маловажные вопросы жизни и смерти.

Кааврен развернулся спиной к выходцу с Востока и менестрелю и выбрался на улицы Адриланки, где у него оставалось еще немало обязанностей.