Текст книги "Тиасса"

Автор книги: Стивен Браст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Что именно нам необходимо расследовать, чтобы побольше об этом узнать?

– Я уже направил часть подчиненных на поиски леди Саручки. Наши же усилия будут сосредоточены на попытке найти серебряную тиассу. Ну а с какой стороны подойти к этому делу – у кого-нибудь будут предложения?

Динаанд заметил:

– Я не знаю никакого способа обнаружить ее с помощью волшебства, разве что она окажется у нас в руках достаточно надолго, чтобы наложить на нее заклинание отслеживания; но будь она у нас в руках, в ее обнаружении не возникло бы необходимости.

– Это верно, Динаанд, – согласился Кааврен, признавая явную справедливость данного замечания. – Итак?

– Возможно, – вставила Тиммер, – стоит послать уже наших людей обратно в тот район и проверить, а все ли нам известно. К артефакту это нас не приведет, но может снабдить полезными сведениями.

Кааврен кивнул:

– Хороший план. Займись.

– Насчет поисков тиассы… – проговорила Паланисс.

– Да?

– Мне помнится, джарега, который стоял за вымышленным вторжением дженойнов, казнили.

– Память тебя не подводит, – ответил Кааврен, – ибо именно это с ним и произошло. Так что же?

– Вот интересно, а его жилье подвергалось тщательному обыску?

– Отличная мысль, – согласился Кааврен, – проследи за этим.

– Непременно, бригадир, – пообещала драконледи.

– Еще предложения будут? – снова окинул взглядом комнату Кааврен.

Предложений не было.

– Хорошо, – проговорил он. – Оставайтесь на связи. А сейчас послужим ее величеству.

Кааврен поднялся, как и все остальные – кроме Тиммер, которая сказала:

– Прошу прощения, бригадир.

Кааврен остановился.

– Да, Тиммер?

– Могу я поговорить с вами с глазу на глаз?

Кааврен опустился на стул и кивнул.

Все остальные по очереди вышли в ту же дверь, через которую прибыли. Пел замешкался, явно желая остаться, но в итоге пожал плечами и удалился.

– Итак, в чем дело? – спросил Кааврен.

– Я знаю этого выходца с Востока, милорд. Графа Сурке, как его зовут.

– Ты его знаешь?

Она кивнула.

– Бригадир, конечно, помнит дело Фиреса?

– Когда убили Лофтиса. Разумеется, такого я не забываю. Он был связан с этим делом?

– Да.

– Насколько глубоко?

– Очень глубоко.

Лицо Кааврена закаменело.

– Убийцу Лофтиса так и не нашли.

– Нет, милорд. Он его не убивал. Более того, он отомстил за Лофтиса.

– В отчетах его имя не упоминалось, подлейтенант.

Она не опустила взгляда.

– Это я знаю, милорд.

Кааврен выдохнул; он прекрасно знал, что в некоторых вопросах, порученных Отряду особых заданий, без определенного уровня секретности не обойтись.

– Он помог делу?

– Чрезвычайно – хотя должна добавить, по собственным соображениям.

Кааврен кивнул.

– Что ты о нем можешь рассказать?

– Он наемный убийца, или по крайней мере был им.

Ноздри Кааврена расширились, но в остальном он оставался бесстрастным.

– Еще что?

– Он был опекуном мальчика – человека, теклы, младше ста лет.

– Опекуном?

– Он взял на себя ответственность за него. Из известного мне по свидетельствам, слухам и умозаключениям – Сурке чувствовал себя ответственным за то, что случилось с мальчиком.

– Понятно. Что еще?

– Придерживается соглашений.

– То есть ты считаешь, что у него есть честь?

– Как для выходца с Востока – да.

Кааврен кивнул.

– Хорошо. Что еще?

– Известно, что он хорошо знаком с Киерой Воровкой.

– Ах вот как! Сразу наводит на мысли о краже серебряной тиассы.

Тиммер покачала головой.

– Это не она.

– Почему ты так уверена?

– Потому что работа была неряшливая, остались следы.

– Ложные следы, не так ли?

– Киера вообще не оставила бы следов. И уж особенно – не оставила бы следов, указывающих на Сурке, поскольку они друзья.

Кааврен кивнул, принимая ее суждение.

– Что еще?

– Из вашего отчета я заметила, что вы предполагаете наличие у него магической или иной помощи в той схватке.

– Да, это верно.

– Я могу объяснить вам природу этой помощи.

– Ах вот как? Надеюсь, в таком случае, что именно это ты и сделаешь.

– Он владеет магическим искусством Востока, посредством которого заполучил двух джарегов – простите за двусмысленность, бригадир, имеются в виду животные, – которые его охраняют и помогают ему.

– Как именно помогают?

– Когда я видела его, они часто сидели у него на плечах или кружили в вышине, наблюдая – и, не сомневаюсь, магически сообщая ему об увиденном.

– Это просто поразительно, подлейтенант. Ты уверена?

– Да.

Кааврен кивнул.

– Наш выходец с Востока незаурядная личность. Особенно для своего народа.

– С этим я всецело солидарна, бригадир.

– Что-нибудь еще?

– Это все, милорд.

– Если вспомнишь еще что-нибудь касаемо выходца с Востока или нашего дела, немедленно сообщи.

– Непременно.

Тиммер встала, поклонилась и удалилась. Кааврен вернулся в свой кабинет. Опустился за стол. Бортелифф, который как раз занимался расстановкой папок с делами в шкафу, посмотрел на него.

– Что ж, – заметил Кааврен, – мы связались с весьма заковыристым делом.

Бортелифф, отродясь не позволяя себе такой многословности, как утвердительное ворчание, чуть наклонил голову. Кааврен кивнул в ответ и вернулся к прочим делам.

Через несколько часов он все еще сидел за столом, занятый остатками супа и сухариков, когда ему сообщили, что Паланисс просится на прием. Он велел немедленно впустить драконледи.

– Бригадир, – наклонила голову она.

– Паланисс, у тебя есть новости.

– Воистину так.

– Что ж, если ты обнаружила серебряную тиассу, не мешкай, ибо я немедля желаю об этом узнать.

– Увы, но артефакта мы не нашли.

– Тем хуже.

– Однако…

– Так-так. Что-то, значит, все-таки нашлось?

– Странно было бы, случись иное, ибо апартаменты невелики, а я не намеревалась ничего упускать.

– Там что же, никто не живет?

– Напротив, туда вселилось семейство креот. Но я велела им подождать на улице, пока не закончу.

– Хорошо. Итак, что же ты нашла?

– Под половицами в большой спальне был тайник, вполне подходящий для хранения ценностей.

– Понятно. И что было внутри?

– Ничего.

– Ничего?

– Ничего, кроме…

– Ну?

– Кроме куска бархата, словно в него было завернуто нечто хрупкое.

– Весьма важно. Ты осмотрела ткань?

– С величайшей осторожностью.

– И что узнала?

– Что в него действительно было нечто завернуто, и судя по отпечаткам, вполне могло быть небольшой статуэткой тиассы.

– Итак, она все же была там!

– Таков мой вывод, бригадир.

– Хорошая работа, Паланисс.

– Вы очень добры, бригадир.

– Теперь вопрос – что же с ней стало?

– Он мог перепрятать ее.

– Навряд ли. Если помнишь, он был взят под стражу еще до завершения всей операции.

– Верно.

– Могли нынешние жильцы найти статуэтку?

– Нет, бригадир. Они установили несгораемый ящик, и свои ценности держали там. Знай они о тайнике, воспользовались бы им – там ценности в большей сохранности, нежели в железном ящике.

– Ты туда заглядывала?

– Разумеется.

Кааврен кивнул.

– Значит, статуэтку взяли после того, как джарега, Датаани, арестовали.

– И кто же взял?

– Вот это вопрос.

– И на этот вопрос есть ответ?

– Возможно, и есть, но для этого надо задать другой вопрос.

– Если вы его знаете, что ж, я слушаю.

– А вопрос такой: кто еще, кроме Датаани, знал, что серебряная тиасса у него?

– Вор, которого он нанял, чтобы тот украл статуэтку?

– Да, пожалуй. Кто еще?

– Никто.

– Никто?

– Ах, да… кажется, был слух, что графине тогда помогала пара джарегов, не так ли?

– Верно.

– Надо выяснить, кто эти джареги.

– Нет нужды, я уже это знаю.

– Как, вы знаете?

– Да, мне это сообщили.

– А не склонен ли бригадир сообщить это и подчиненным?

– Про джарега номер один ничего не скажу. Тут вовлечены вопросы высокой политики.

– Что ж, принимаю. А номер второй?

– А номер второй – восточница, которой случилось оказаться супругой (или бывшей супругой) графа Сурке.

– Так-так.

– Как видишь, Паланисс, все сходится.

– Воистину так, бригадир. Значит, либо статуэтка у этой женщины с Востока…

– Коти.

– …либо же она ее отдала, весьма вероятно, своему супругу.

– Который, согласно твоему отчету, скрывается от джарегов.

– Именно. – Паланисс нахмурилась. – Признаться, не понимаю, при чем тут джареги.

– Я тоже. Но мы это узнаем.

– Да, бригадир. Какие будут распоряжения?

– Ты способна завоевать доверие выходца с Востока?

Драконледи ответила не сразу.

– Не знаю. Никогда такого не пробовала.

– Тогда попробуй сейчас. Если сможешь – проверь, она ли взяла артефакт, и если да, то что с ним стало. Помни, она восточница. Польсти ей, обращаясь к ней вежливо, словно к человеку – они от такого тают.

– Как скажете, бригадир.

Отпустив ее, Кааврен задумался над тем, что сумел узнать. Думал он недолго – Кааврен, как мы знаем, расходовал мысли столь же бережно, сколь и слова, – и решил, что определенных выводов сделать не может, пока не узнает больше, нежели сейчас; и соответственно отложил вопрос до лучших времен.

Чуть погодя он получил отчет Тиммер, но в нем сообщалось лишь о начале расследования. Эти новости, хотя и важные, не снабдили Кааврена никакими новыми сведениями, на которых он смог бы выстроить теорию или проверить предположения.

Он работал до поздней ночи, надзирая за проведением следствия (на что был способен, благодаря выдающемуся могуществу Державы, и без личного присутствия на месте событий), а когда сон все же взял свое, прилег на раскладушке прямо в кабинете.

Рано утром его разбудил Бортелифф, последовательно вручив кляву, теплое влажное полотенце и сводный отчет, приготовленный ночной сменой обо всех событиях, с которыми надлежало быть ознакомленным капитану. Он выпил первую, растерся вторым и быстро изучил третий. Поскольку в последнем не содержалось ничего, требующего срочного внимания (намечающиеся беспорядки у рыбаков на морском берегу и особо жестокое убийство богача-орки), Кааврен снова вернулся к странному делу графа Сурке и серебряной тиассы.

В течение часа курьеры начали доставлять отчеты следователей. Ими Кааврен занимался по мере поступления, отмечая на полях все, что казалось ему интересным, условными знаками, как то «тщательнее изучить вопрос», или «уделить особое внимание», или «проверить алиби на прочность». Он искал общий узор и необычные дела любого рода, особенно направляя усилия на разгадку личности странных иссол.

После полудня вернулась Паланисс, прося позволения доложить о результатах работы. Кааврен сразу принял ее, ибо сам сгорал от желания услышать, что же ей удалось узнать.

– Так-так, Паланисс, – заметил он. – Судя по выражению твоего лица, ты не добилась полного успеха.

– Мне жаль в этом признаваться, бригадир, но вы совершенно правы.

– Жаль, жаль.

– Если желаете, я расскажу.

– Именно этого я и желаю. Проходи и садись. Уже лучше. Тебе удалось отыскать ту восточницу?

– О да, ее я нашла. Это было нетрудно.

– И она согласилась с тобой побеседовать?

– Согласиться-то согласилась, но…

– Да?

– Манера ее была холодной и даже недружелюбной.

– Странно.

– Воистину так, а если подумать, то даже неприятной.

– Ты права, Паланисс. Моим советом ты воспользовалась?

– Да, бригадир, и мне весьма огорчительно сообщить, что она оказалась непреклонной.

– Непреклонной?

– Именно так.

– Но ты общалась с ней вежливо?

– Со всей возможной обходительностью.

– Весьма необычно. Более чем необычно – странно.

– Полностью с вами согласна, бригадир.

– Итак, она отказалась что-либо тебе сообщать?

– Она сделала вид, что впервые слышит об артефакте.

– Невозможно!

– Согласна.

– И что, ты не уловила даже намека на то, обман ли это?

– Вот это пожалуй возможно.

– Возможно?

– Лицо ее стало каменным, и она смотрела мне прямо в глаза. Люди часто так делают, когда не желают выдать, о чем на самом деле думают; как правило, этим они прикрывают обман. Не могу судить, как у выходцев с Востока.

– И я не могу. А предполагать опасно.

– Верно, бригадир. Вы сами не раз говорили, что предполагать – значит думать как рыба [6]6
  В Северо-Западном наречии слово «предполагать» на слух не слишком отличается от слова «рыба», за которым следует слово «думать» – С.Б.


[Закрыть].

– Да, я так говорил, и рад, что ты это помнишь. Тем не менее, в данном конкретном случае мы можем в порядке рабочей гипотезы принять, что она знает о деле больше, чем говорит нам.

– Всецело разделяю это мнение, – отозвалась Паланисс. – Итак, каким же будет следующий шаг?

– Давай кое о чем подумаем.

– О, думать я всегда готова.

– Прекрасно.

– Но…

– Да?

– О чем именно нам следует подумать?

– Ага, ты спрашиваешь, о чем?

– Да, и более того, если надо, готова спросить еще раз.

– Что ж, я хотел бы подумать вот о чем: если наше предположение верно, и восточница взяла артефакт из апартаментов Датаани…

– Да, если?

– То что она с ним могла сделать?

– О да. Вынуждена заметить, бригадир, это хороший вопрос, над таким не стыдно подумать.

– Рад, что ты так считаешь, Паланисс.

– Значит, начинаю думать.

– И я тоже.

Спустя несколько минут размышлений в тишине Кааврен проговорил:

– Возможно, она спрятала его у себя в доме.

– Да, это возможно.

– Или отдала кому-то еще.

– А продать она ее не могла?

Кааврен нахмурился.

– Статуэтка, конечно, из цельного серебра и стоить может немало, но…

– Да?

– Что-то подсказывает мне, что по каким бы причинам она ее ни забрала, дело тут не в деньгах.

– Я слишком хорошо вас знаю, бригадир, чтобы не доверять вашим предчувствиям.

– Итак, кому она могла ее отдать?

– У нее есть сын, бригадир.

– Сын, значит? Что ж, это конечно возможно.

– И разумеется, нам не следует забывать ее бывшего супруга, графа Сурке.

– Более того, Паланисс, именно к нему вновь и вновь возвращаются мои мысли.

– Думаете, она отдала статуэтку ему?

– Не вижу ничего невозможного.

Драконледи кивнула.

– Пожалуй, это даже не просто возможность, это уже вполне похоже на правду.

– Но если это так, ты понимаешь, в каком мы положении?

– Не уверена, что понимаю, что бригадир имеет честь сообщить мне.

– Мы ведь ищем серебряную тиассу, так?

– Именно.

– Но если ей владеет граф Сурке, нам это ничего не дает, потому что его нам никак не отыскать.

– О, это верно. Значит, расследование мало что нам дало.

– Таково и мое суждение, Паланисс. Тем не менее, я, возможно, начинаю видеть начало узора.

– Узора? Можете его описать?

– Пока нет. – Кааврен нахмурился. – Мне надо подумать.

– Укажу, на случай, если вы вдруг забыли, что за графом Сурке охотятся джареги.

Кааврен покачал головой.

– Это не джареги. Здесь нет ни направления, ни цели. Здесь просто события, за которыми нет единой направляющей их воли, они просто происходят. Много фрагментов, много целей, много следов. Иными словами, мы видим итог столкновения интересов, а не последствия единого плана.

– Понимаю. Но что, в таком случае, нам делать?

Глаза Кааврена чуть округлились.

– А вот это, Паланисс, очень, очень хорошо сказано.

– Правда?

– Заверяю тебя, именно так.

– Я рада это слышать, бригадир, только…

– Да?

– Я не уверена, что же я такого сказала.

– Ты спросила, что же нам делать.

– Это так.

– Ну так это и есть ответ.

– Бригадир, я теряюсь в догадках.

– Вот как?

– Клянусь честью.

– Ничего страшного. Я порой и сам терялся в догадках.

– Сколь облегчительно это слышать.

– Мне объяснить?

– Буду очень рада, если вы это сделаете.

– Тогла слушай: у нас, как мы уже заметили, слишком много следов, фрагментов и направлений, чтобы мы поняли, как из них выстраивается единое целое.

– И?

– И мы далее не станем гадать, как из них выстраивается единое целое; мы просто соберем их вместе. Я полагаю, что лучший способ узнать о взаимоотношениях между людьми – это собрать их в одном месте в одно время и посмотреть, что они будут делать. Иными словами, хватит думать. Пора действовать.

ПЯТАЯ ГЛАВА

Как Кааврен Изучал Технологию

Увеселительных Мероприятий,

а Ее Величество Позволила

Капитану, Вернее, Бригадиру,

Задать Ей Несколько Вопросов

В первую очередь, отпустив Паланисс, Кааврен послал за Динаандом. Он явился через пять минут, доказав, что он всегда готов ответить на зов бригадира, а также – что он один из обладателей ключ-камня, которым дозволена телепортация в пределах Императорского дворца. Дзурлорд вошел, поклонился и после жеста Кааврена опустился в кресло.

– Вы меня вызывали, бригадир? Полагаю, это значит, что необходимо пустить в ход некое волшебство?

– Вообще говоря, – ответил Кааврен, – в данном случае мне требуется не столько твое мастерство волшебника, сколько познания в иных областях.

– Иных областях? О каким областях спрашивает бригадир?

– Музыкальных, дражайший Динаанд.

Веки дзурлорда распахнулись, потом он улыбнулся.

– Иногда я забываю, бригадир, сколь тщательно вы изучаете всех, с кем работаете.

– Итак?

– Я действительно некоторое время был музыкантом, и все полученные мною в те годы познания, разумеется, к вашим услугам.

На самом деле Кааврен знал, что дзур был вполне преуспевающим странствующим певцом (среднего уровня) и игроком на резной вичелле (выдающимся), причем занимался этим немало лет и вполне мог бы заниматься и посейчас, если бы не наткнулся на пьяного гостя, который громогласно выразил неуважение к исполнителю во время одного из выступлений, в итоге гость расстался с головой, а Динаанд – с профессией. Упоминать об этом бригадир, разумеется, не стал, а просто спросил:

– Что побуждало тебя сыграть в одном месте, а не в другом?

Динаанд рассмеялся.

– Деньги, разумеется.

– И все?

– Ну, не все, но это определенно важно. Видите ли, тогда у меня не было доступа к семейной казне, так что если мне не платили, то я голодал, а если платили хорошо, то и еды было вдосталь.

– Что ж, это вполне понятно. А каковы иные факторы?

Дзурлорд нахмурился.

– Важно, чтобы в помещении был хороший звук, и чтобы было чисто. И, конечно же, возможность играть с другими музыкантами – очень даже немаловажный момент.

– Ах вот как?

– О, разумеется! Поймите, для музыканта играть с другими музыкантами, которые восхищают его и бросают вызов его мастерству – это совершенно особое удовольствие. Однажды мне выпала честь играть с арфистом Лискретой; эти воспоминания я сохраню до конца дней своих. И еще как-то…

– Я понял, Динаанд. А что делает музыканта желанным вариантом, чтобы с ним играть?

Дзурлорд нахмурился.

– Ну, он должен быть так же искусен, как я сам – а лучше чуть более искусен, чтобы получился вызов моему мастерству. И вкусы должны быть схожими… Бригадир?..

– Да, друг мой?

– Если вы расскажете, что пытаетесь узнать, возможно, я смогу лучше помочь.

– Что ж, пожалуй.

– Итак?

– Я тебе расскажу.

– Слушаю.

– Дело вот в чем: я устраиваю ловушку для музыканта.

– Ага! Ловушку!

– Да.

– Для кого же?

– Для леди Саручки.

– О, конечно же. Однажды мы выступали вместе. Известная личность. Ее почти изгнали из Дома, а семья, считайте, от нее отвернулась.

– За то, что она отдалась музыке?

– За то, что она отдалась светской музыке.

– А, ну да. Традиционную музыку сочли бы приемлемой.

– В моем Доме многие рассуждают так же, – кивнул дзурлорд.

– И несмотря на это, ты занялся светской музыкой?

– Ничуть, бригадир. Именно из-за этого.

– А, ну конечно.

– Итак, вы желаете, чтобы леди Саручка оказалась у вас в руках.

– Ты в точности понял мое желание.

Динаанд с минуту помолчал, потом проговорил:

– Да, это не должно быть так уж сложно. Ее, я знаю, представляет лорд Рамон. Найдем хороший зал – скажем, «Совиные лапы». Потом предложим ей Адама с кобозом [7]7
  венгерская лютня


[Закрыть]и Дав-Хоэля со скрипкой – или, если они заняты, кого-нибудь схожего уровня. Насколько я знаю леди Саручку, она не устоит перед искушением. – Он нахмурился. – Я бы на ее месте точно не устоял.

– Хорошо, – решил Кааврен. – Сколько времени это займет?

– Договориться обо всем – вопрос нескольких дней, если Рамон сможет с ней связаться и остальные согласятся. И месяц на рекламу.

– А так ли нужен этот месяц?

– Если хотим, чтобы все выглядело настоящим – да.

Кааврен вздохнул.

– Ладно.

– Мне заняться этим? Иными словами, следует ли мне встретиться с лордом Рамоном, чтобы он все устроил?

– Ты с ним ладишь?

– Так хорошо, как можно ладить с представителем музыканта. План он одобрит, потому что увидит за ним прибыль. Но нам понадобится выложить залоговую сумму, на оплату зала и работу всех музыкантов.

Кааврен кивнул.

– Ты получишьт доступ к отрядной кассе.

– Итак?

– Да. Раньше начнем, раньше закончим.

– Хорошо, бригадир.

Динаанд удалился, а Кааврен осел на стуле, закрыл глаза и обдумал дело в целом. Да, в настоящее время он сделал все, что мог, чтобы решить вопрос. А следует сказать, что отважный тиасса, хотя и был способен на истинные подвиги в терпеливости, глубоко страдал, когда план уже начинал претворяться в дело, а ему оставалось лишь сидеть и ждать. Но Кааврен был достаточно сильной личностью, чтобы личные чувства оставить в стороне и вернуться к своим обязанностям; минут через пять он открыл глаза и так и поступил.

В течение следующей недели Кааврен в основном занимал себя обычными делами капитана Гвардии Феникса – заметим, что должность эту нельзя назвать синекурой. И хотя серебряная тиасса все так же вертелась у него в голове, он вполне успешно отвлекался на повседневные обязанности.

Раз в несколько дней Динаанд присылал очередной отчет, описывая текущие достижения. Кааврен уделял этим отчетам такое же внимание, как всегда. Таким образом, по истечении первой недели он узнал, что дела движутся: зал обеспечен, другие музыканты согласны, и назначен день, когда свое участие должна подтвердить леди Саручка. В этот самый день он получил весточку от ее величества: она желала с ним встретиться. Поскольку и у самого Кааврена было что обсудить с императрицей, он сразу же отправился к ней в Голубые покои.

Сопровождение ему, как капитану, не требовалось – скорее он сам сопроводил себя в императорское присутствие. С опытом бывалого придворного Кааврен отметил, что Держава окрашена приятной светлой зеленью. Ее величество (ей Кааврен уделил второй после Державы взгляд) сидела, облаченная в свободное платье золотых цветов Дома Феникса.

Кааврен с поклоном ожидал повелений повелительницы.

– Благодарю, что столь быстро откликнулись на зов.

– Ваше величество знает, что я весь в ее распоряжении.

– Это верно, и вы достаточно часто это доказывали.

– Ваше величество столь любезно это заметили.

– Я не просто заметила, я намерена особо поблагодарить вас за верную службу, капитан.

Кааврен поклонился.

– Снова повторяю свое замечание о доброте вашего величества; уверен, однако, что это не все, что вы намерены были мне сказать.

– Напротив, капитан, это все, что я намерена была вам сказать.

– Как, это все?

– Абсолютно, капитан.

– И все же…

– Однако.

– А, есть, значит, и однако.

– Безусловно есть. Хотя мне больше нечего сказать капитану, остались определенные вопросы, которые необходимо обсудить с бригадиром Отряда особых заданий.

– Что ж, понимаю. Вашему величеству следует понять, что занимая две должности, я порой теряюсь, чья именно служба требуется Империи в данную минуту.

– Полностью это понимаю.

– Рад, что это так, ваше величество. Итак, чем могу… то есть, чем бригадир Отряда особых заданий может вам служить?

– Вопрос касается расследования нападения на графа Сурке.

– Вашему величество известно, что я веду расследование.

– Да, но мое внимание привлекло то, что расследование затронуло и некоторые другие вопросы.

– Другие вопросы, ваше величество?

– Я имею в виду вымышленное вторжение дженойнов, которое вы, несомненно, припоминаете.

– О, я буду помнить такое еще очень и очень долго.

– Итак, бригадир? Эти дела связаны?

– Похоже на то, ваше величество.

– Что ж. В таком случае, полагаю, у вас могут быть ко мне кое-какие вопросы.

– Ваше величество весьма проницательны.

– Пожалуй. Поэтому я и желала встретиться с вами, чтобы вы смогли задать эти вопросы.

– Так даже лучше, чем я мог ожидать, ваше величество, ибо я надеялся затронуть эту тему после того, как закончу то, ради чего вы меня вызывали.

– Что ж, как видите, нет никакой необходимости ждать.

– Тем лучше.

– Спрашивайте же, бригадир.

– Хорошо, ваше величество. Первый вопрос простой.

– Да?

– Кто стоял за вымышленным вторжением?

– Бригадир, вы же знаете, кто его организовал.

– Да, ваше величество. Но кто подрядил его на это?

– Ах вот как. Мы так и не узнали.

– Простите, ваше величество, но… а пытались ли вообще узнать?

Императрица покачала головой.

– Нет. Если бы я хотела это открыть, именно вы и занялись бы этим вопросом, в одной из двух ваших ипостасей.

Кааврен кивнул, словно и сам думал именно об этом. Помолчал, потом спросил:

– Но почему, ваше величество?

Зерика вздохнула.

– Ко мне обратились премьер-министр и Наследница драконов. Оба расписали, что станет с Империей, получи Дом Джарега все, чего заслужил; а что-либо меньшее, нежели давление всеми силами, ни к чему не приведет.

– Понимаю, – ответил Кааврен.

– Понимаете, – повторила императрица. – Но осознаете ли?

Кааврен вскинул подбродок.

– Если ваше величество спрашивает, одобряю ли я, то я не имею чести судить о справедливости поступков вашего величества.

Императрица рассмеялась – искренне, заметим, что заметно отличается от наигранного смешка.

– Полагаю, вы лицемерите – либо передо мной, либо перед самим собою.

Кааврен открыл было рот, закрыл и позволил себе краткую улыбку.

– Возможно, ваше величество и правы.

– Итак?

– В данном вопросе, ваше величество, я не отваживаюсь настаивать на справедливости. Мне известно, что порой справедливость уступает место целесообразности.

– Но вам это не нравится, верно, капитан?

Кааврен замер.

– А я полагал, что ваше величество обращается к бригадиру.

Зерика рассмеялась.

– Хорого сказано. Есть у вас еще вопросы?

– Тот артефакт, загадочная серебряная тиасса. Вашему величеству ничего более не узнали относительно него?

– Ничего, кроме слухов, которые мы тогда слышали – слухов, которые лично я полагаю специально распущенными.

Кааврен кивнул.

– Имею честь разделять мнение вашего величества.

– Это хорошо. Следующий вопрос?

Кааврен кашлянул.

– Готово ли ваше величество к риску, что вследствие раскрытия случившегося с Сурке и поиска следов серебряной тиассы на свет окажутся извлечены сведения, которые возымеют последствия и тем самым потребуют вмешательства?

– На этот вопрос я ответила, когда дала разрешение Отряду расследовать это дело, бригадир. Я хочу избежать беспорядочных схваток между Домами. Но если мы узнаем о персоне или нескольких персонах, ответственных за некое преступление – это уже иной вопрос, не так ли?

– Имею честь полностью согласиться с вашим величеством.

– Тем лучше. Следующий вопрос?

– Это все, ваше величество.

– Как – все?

– Никаких других вопросов придумать не могу.

– Вы меня озадачили.

– Правда? У меня не было подобного намерения.

– Однако же я ожидала большего количества вопросов.

– Не соблаговолит ли ваше величество уточнить, каких вопросов вы ожидали?

– Я ожидала, бригадир, что вы спросите, почему вам раньше об этом не сообщали.

– Ваше величество ожидали этого?

– Да.

– В этом вопросе звучит нотка обиды.

– Возможно.

Кааврен пожал плечами.

– Ваше величество, быть может, капитан и обижается, когда полагает, что повелительница не доверяет ему; но бригадир хорошо знает, что некоторые вопросы следует хранить между императрицей и Державой – в данном случае я употребляю это выражение сугубо метафорически.

– Что ж, вы ответили. Но ведь вы, вероятно, хотели узнать, выразила ли я желание, чтобы госпожа графиня ни с кем не обсуждала этот вопрос, даже с вами?

Кааврен не стал скрывать, что искренне этим вопросом озадачен.

– Ваше величество, об этом мне и спрашивать незачем; графиня уже все рассказала.

– Ах вот как. Что ж, понимаю. Значит, больше вы ни о чем не хотите спросить?

– Больше ни о чем, ваше величество. И позволите сказать, что я чрезвычайно признателен за ту благосклонность, с которой вы позволили мне задать эти вопросы.

– Мой лорд Кааврен.

– Ваше величество?

– Я не могу углубляться в подробности, но граф Сурке – вернее, лорд Талтош – оказал Империи большую услугу во время прошлых затруднений с островом Элде. При этом он нажил себе смертного врага в лице Дома Джарега. Здесь я ничем не могу ему помочь. Но недавно на него напали, и это явно были не джареги. За этим что-то кроется, что-то серьезное. Я хочу, чтобы это было раскрыто, а Империя осталась в безопасности.

– А Сурке?

– Если сможете прикрыть и его, буду весьма благодарна.

– Понимаю, ваше величество. Только…

– Да?

– А так ли это серьезно?

– Что вы такое говорите?

– Ваше величество, я начинаю подозревать, что все это дело – мелочь, банальность, и ничего важного за ним нет.

– Если так, тем лучше!

– И?

– И было бы очень хорошо, чтобы Сурке остался в безопасности.

– Теперь, ваше величество, мне ясно все.

– Прекрасно, бригадир. Тогда на этом и закончим.

Кааврен глубоко поклонился и покинул присутствие императрицы. Вернулся в свой кабинет, велел подать хлеб, сыр и вино, и медленно пережевывая их, размышлял над услышанным.

– Что ж, – в итоге произнес он в пространство, – все равно. Так желает ее величество, а значит, для меня это все равно что приказ. Будь иначе, я занимал бы не свое место. Вернее, в данном случае, два не своих места.

Тем самым он забыл о том, что для кого-то другого могло бы стать моральной дилеммой, и вернулся к своим обязанностям.

На следующий день Динаанд доложил, что леди Саручка приняла предложение. Кааврен ответил, подтвердив уже в третий раз время, день и местоположение, где обещала появиться менестрель.

– Вот и хорошо, – заметил Кааврен. – Теперь мы знаем, где это будет и когда это будет. Единственное, чего мы не знаем – что же это будет.

Далее он спокойно отправился домой и весь вечер провел с графиней за игрой в «четыре клина», а потом за совместным чтением; графиня предпочитала переложения народных легенд, Кааврен же погружался в любимые миры древней поэзии; время от времени они зачитывали друг другу фрагмент или строку.

Как-то графиня заметила:

– Милорд, мне знакомо ваше настроение – легкая улыбка, которая порой вздергивает уголок вашего рта, и глаза, которые словно бы сами собой прищуриваются.

Кааврен оторвался от книги и с улыбкой спросил:

– И каковы же ваши выводы из этой статистики?

– Что вы разгадали тайну или закончили подготовку к операции; или и то, и другое.

– Подготовка завершена, а вот тайну еще предстоит разгадать.

– Не сомневаюсь, вы это сделаете.

– Ваша уверенность вдохновляет меня, мадам.

– Тем лучше.

– До конца придется ждать еще неделю, но все приготовления будут готовы завтра.

– И вы получите результат.

– И буду очень рад, ибо дело это меня изрядно озадачило.

– С нетерпением жду, когда вы все мне объясните, милорд.

– А я, мадам, – ответил Кааврен, – с неменьшим нетерпением жду, когда сумею все вам объяснить.

С этим обоюдным согласием оба вернулись к чтению.

Следующим утром, ровно в девять часов две минуты, в кабинет Кааврена прибыл Пел и был немедленно впущен. Кааврен указал ему на кресло, в которое он и сел. А затем спросил: