Текст книги "Мег. Первобытные воды"

Автор книги: Стив Альтен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

…чувствует кислый вкус ее страха.

Поскольку глубина мелководья всего сорок футов, самка грациозно переворачивается на бок и, разрезая ил лезвием правого грудного плавника, приближается на опасное расстояние к берегу.

Массивный серповидный хвост яростно молотит по поверхности воды короткой очередью стремительных ударов, продвигая вперед огромное тело самки, челюсти которой уже смыкаются на задней части жертвы.

Морская корова в последний раз содрогается в агонии, когда острые шести-, семидюймовые зубы протыкают подкожный жир, и уже секунду спустя испускает дух от укуса, сила которого составляет 200 000 фунтов на квадратный дюйм. Легкие ластоногого взрываются, его сжатые внутренности вылетают через отверстия в разорванной коже.

Мег мотает головой, зазубренными зубами разрывая пополам тушу морской коровы. Задняя часть туловища жертвы перемалывается на стофунтовые сочные горячие ошметки, которые тут же заглатываются, голова и остатки верхней части туловища плывут к берегу.

Обнаружив, что лазурные прибрежные воды покраснели от крови, обезьяны оглашают воздух пронзительными криками.

Хвостовой плавник выскакивает из воды в шестидесяти футах от разинутой пасти. Мощные удары поднимают фонтан брызг, которые с головой окатывают испуганных обезьян. Продвигаясь вперед по кровавому следу, самка мега слепо шарит в воде разинутой верхней челюстью в поисках останков морской коровы.

И внезапно останавливается.

Самка начинает задыхаться. Задняя часть ее туловища прочно села на мель, в результате чего пасть и жабры оказались над поверхностью воды. Акула в панике бьется в мелкой воде, хлещет мощным хвостом, стараясь выбраться с известнякового шельфа, но конвульсивные движения лишь приводят к тому, что раздувшееся брюхо еще глубже вязнет в мягком песке.

Наступают минуты отчаяния. Самка жадно глотает илистую морскую воду и воздух, удары хвоста становятся все более вялыми.

Верещащие обезьяны возвращаются, они спускаются ниже по ветвям деревьев, чтобы утолить любопытство.

Солнце неспешно уходит за горизонт, словно маня за собой вечерний прибой и кое-кого еще…

…самца мегалодона.

Голодный хищник бесшумно скользит по потемневшей воде атолла, нацелившись на попавшую в западню самку.

Глава 8

Остров Лолоата

Папуа – Новая Гвинея

Независимое государство Папуа – Новая Гвинея на юго-западе Тихого океана занимает восточную часть острова Новая Гвинея, архипелаг Бисмарка и северную часть Соломоновых островов. Расположенное в восьмидесяти морских милях от северной оконечности Австралии, государство это является тропическим раем в окружении сказочного подводного мира коралловых рифов.

Согласно археологическим находкам, основной остров был заселен 50 000 лет назад выходцами из Азии. Спустя целую вечность, а именно в 1526 году, на остров высадились португальцы. Название «Новая Гвинея» острову дал испанский мореплаватель Иньиго Ортис де Ретес, которому туземцы чем-то напоминали жителей африканской Гвинеи. В 1800-х годах эти земли частично попали под протекторат Нидерландов, а позднее были разделены между Германией, Великобританией и, наконец, Австралией. Независимость Папуа – Новая Гвинея обрела лишь в 1975 году, после чего началась партизанская война с местными жителями острова Бугенвиль, боровшимися за отделение от Папуа – Новой Гвинеи. В 1998 году после многолетней гражданской войны была достигнута договоренность о прекращении огня, но сразу после этого эпохального события Папуа – Новую Гвинею поразила катастрофическая засуха, от которой пострадало более 650 000 человек. И словно этой напасти было недостаточно: на северо-западное побережье основного острова обрушились три смертоносных цунами, унесших жизни 3000 человек и сровнявших с землей все местные деревни.

Однако, несмотря на прошлые политические неурядицы и стихийные бедствия, несмотря на волну преступности, вынудившей местную администрацию огородить колючей проволокой обширные районы Порт-Морсби и Центральную провинцию, туристическая индустрия продолжает постепенно завоевывать Папуа – Новую Гвинею и соседние частные острова, благодаря которым выражение «рай на земле» обрело новый, более конкретный смысл.

Остров Лолоата – одно из таких мест. Расположенный у залива Бутлесс, к югу от Порт-Морсби, столицы Папуа – Новой Гвинеи, остров, название которого переводится с языка местного племени моту как «один холм», предлагает туристам уединенное место отдыха, какое трудно найти в западном мире.

Единственный отель острова Лолоата был открыт в 1960 году в качестве хозяйского дома при ферме по разведению кур. С тех пор дважды реконструированный, отель предлагает размещение в двадцати двух бунгало на пляже; здесь также имеется ресторан, два судна для дайвинга и настольные игры для «любителей более интеллектуальных занятий».

Грузный американец с затянутыми в хвост каштановыми волосами, одетый в обтягивающую майку с эмблемой «Бостон ред сокс» и штаны цвета хаки, поправив защищающие от ослепительного утреннего солнца темные очки, направляется из холла отеля по травянистой прогулочной дорожке к террасе с видом на море, на которой уже накрыт шведский стол для завтрака. В свои сорок шесть лет мужчина идет старческой походкой Чарли Чаплина, тяжело опираясь на трость и шаркая плоскими ступнями по траве. Некогда ученый-ихтиолог и марафонец-любитель, человек этот был вынужден оставить спорт, поскольку из-за серьезного обморожения лишился пальцев ног и подушечек стоп. Не имея возможности заниматься бегом, обозленный на весь мир, профессор из Вудсхолского океанографического института набрал за эти годы восемьдесят фунтов и поставил крест на светской жизни, хотя и совсем по другой причине.

Майкл Марен направляется к своему обычному столику, втискивая увесистое тело в плетеное кресло, обращенное к бухте. Обмахивается меню, точно веером, задумчиво смотрит на пушистые кучевые облака, плывущие по бескрайнему голубому небу над островом Новая Гвинея.

Махнув рукой официантке, Марен вручает ей тарелку:

– Как обычно, Франсин. И побольше бекона.

Франсин улыбается стандартной меланезийской улыбкой и спешит к шведскому столу.

Водное такси прибывает уже после второй перемены блюд.

Джеймс Гелет, бывшая звезда мыльных опер, а в настоящее время сопродюсер шоу «Сорвиголовы», вылезает из маленькой моторной лодки на пристань, морской бриз топорщит его прилизанные гелем темные волосы.

Марен поднимает вверх левую руку, в правой руке он держит вилку, которой подцепляет остатки омлета.

– Мистер Марен… Приятно видеть, что ты ни в чем себе не отказываешь, сидя на нашем скукоживающемся бюджете съемок.

– Доктор Марен. Гелет, кончай скулить и присаживайся. Завтракать будешь?

– Это не визит вежливости. У телесети накопились вопросы, требующие ответа. И у меня тоже. Мы вложили хренову тучу денег в этот проект, основываясь лишь на пустых обещаниях.

– Что не идет ни в какое сравнение с тем, что вложил я. А это четырнадцать долгих лет полевых работ, не говоря уже о наследстве, полученном от матери.

– И все же ты наверняка понимаешь нашу озабоченность. Как ты сможешь гарантировать…

– Гелет, никаких гарантий. Никто не способен контролировать Мать-Природу. Самое большее, что я смогу сделать, – это выманить его на поверхность. А уж дальше будь что будет. Теперь ты скажи. Тейлор на борту?

– Он сегодня прибывает в Сидней. Чуть позже.

– Я знал, что он не устоит. При его-то раздутом самомнении! Ну а как насчет Макрейдса?

– Прости. Он отказался участвовать.

Марен стучит кулаком по столу с такой силой, что подпрыгивает посуда:

– Я с самого начала четко определил свои требования. И вы с Холландером это прекрасно знали.

– Как ты справедливо заметил, мы можем выманивать, но не контролировать. Макрейдс – законченный алкаш, которому плевать на деньги и славу. И вообще, почему ты зациклился на этих двоих? Согласно нашим экзитполам, у зрителей к ним нет особого интереса.

– А у меня есть… Меня интересуют акулы. Я посвятил всю свою жизнь изучению их повадок, особенно таких крупных обитателей океана, как большие белые или их вымершие, как принято считать, доисторические родственники. Я написал несколько учебников, провел множество семинаров и со временем стал считаться главным экспертом по данному вопросу. И тут этот бывший пилот подводных аппаратов ВМС случайно натыкается на самое значительное открытие в истории палеонтологии и неожиданно становится ведущим специалистом по мегалодонам.

– Признайся, в тебе говорит задетое самолюбие. Ты все еще злишься из-за того, что Джонас Тейлор украл у тебя славу.

– Гелет, дело не в самолюбии, а в восстановлении справедливости. Пока Тейлор писал мемуары и позировал перед камерами, я проводил настоящие полевые исследования, разрабатывал и тестировал новое полевое снаряжение, расширял горизонты науки о поведении животных. Тейлор не ученый, а мошенник, прикрывающийся дипломом, и ваше шоу – это форум, который я выбрал, чтобы показать всему миру его жалкую сущность.

– Да на здоровье, если это даст нам рейтинги!

– Вы получите свои рейтинги. А как насчет моих денег?

– Первый платеж будет сделан, как только ты поставишь товар. «Нептун» отплывает через два дня. Когда ты планируешь вернуться на «Целакант»?

– Вертолет будет здесь через четыре часа. Мы встретимся в море Банда в условленном месте.

– И все по-прежнему… функционирует?

– Я получаю доклады каждый час, тик-в-тик. Расслабься, Гелет, у меня все под контролем. Просто помни о том, что, когда придет время, тебе нужно будет сдвинуть съемки на вечернее время.

– Понял.

Марен отодвигает кресло и встает, давая понять, что встреча закончена:

– А теперь будь хорошим мальчиком и рассчитайся за отель. Я опаздываю на встречу с одним из местных.

– Нам что, и за это нужно платить?

– Да, и за мой завтрак тоже. – Марен вручает Джеймсу Гелету счет и ковыляет прочь.

Глава 9

КИТЫ В НЕБЫВАЛЫХ КОЛИЧЕСТВАХ ВЫБРАСЫВАЮТСЯ НА БЕРЕГ

Ноа Льюис

Служба новостей газетного концерна Скриппса – Говарда

Остров Ванкувер, Британская Колумбия. На прошлой неделе более восьмидесяти китов выбросились на восточное (Тихоокеанское) побережье острова Ванкувер, в основном в районе Сомбрио-Бич, к югу от города Роки-Пойнт. Среди пострадавших животных десятки серых китов и не менее пятнадцати косаток. Отдыхающие и другие волонтеры работали от зари до зари, чтобы спасти умирающих китов: набрасывали на животных мокрые полотенца, поливали их водой для сохранения необходимой влажности кожи. Несмотря на все предпринятые усилия, по крайней мере половина китов погибли, причем с каждым часом число умерших животных увеличивалось.

Кори Лабранш, местный морской биолог и заместитель директора прибрежной телесети Хуан-де-Фука, был явно озадачен масштабом события:

«Массовый выброс на сушу – явление не столь уж редкое среди стадных животных, наша береговая линия отличается наличием множества бухт, заливов, каналов и фьордов, способных в некотором смысле дезориентировать эти существа. И все же данный случай коренным образом отличается от всех остальных, поскольку мы видим перед собой не одно стадо, а десятки стад различных видов млекопитающих. За последние семьдесят два часа нам пришлось спасать косаток, горбачей, серых китов и тихоокеанских полосатых дельфинов. Прошлым вечером семь горбачей застряли на мелководье у бухты Андерсон в Ист-Сук, к каменистому побережью которого крупные беззубые киты обычно не приближаются. Нам удалось отбуксировать несколько взрослых особей на глубину, но не прошло и часа, как они вернулись в бухту. Что весьма огорчительно».

Поднявшиеся приливные волны помогли волонтерам оттащить многочисленных косаток и дельфинов в более глубокие воды, ну а там время покажет, сумеют ли они выжить.

Пролив Хуан-де-Фука

Тихий океан

16 мильк юго-востоку от Ист-Сук, Британская Колумбия

22 милик северо-западу от Порт-Анджелес, штат Вашингтон

Названный в честь человека, которому ошибочно приписали открытие этого морского прохода в 1592 году, пролив Хуан-де-Фука представляет собой узкое водное пространство шириной пятнадцать миль и длиной более шестидесяти миль, отделяющее южное побережье острова Ванкувер от северного побережья штата Вашингтон. Пролив этот, характеризующийся богатым живым миром, является основным выходом в Тихий океан из пролива Джорджия и залива Пьюджет-Саунд.

На пролив опускается тьма. Молодая луна стыдливо прячется за бегущими по небу кучевыми облаками. Волны бьются о каменистые отмели. С борта проходящего где-то вдали парома доносится звук колокола.

Черные воды оживают в лунном сиянии, озаряясь ярко-зеленым люминесцентным светом – большой самец попадает в поверхностный слой океана. Спинной плавник цвета слоновой кости разрезает волны, в тускло освещенном кильватерном следе виднеется гигантское тело монстра.

Ночь. Самое время для большого самца покинуть глубокие воды этого рыбного места, чтобы начать кормежку.

Дарвин, Северная территория

Север Австралии

Дарвин – столица Северной территории – является воротами между Юго-Восточной Азией и Австралией. Названный в честь английского ученого-натуралиста Чарльза Дарвина, который высадился здесь в 1839 году, этот портовый город имеет гавань вдвое больше сиднейской и является одной из самых быстроразвивающихся столиц в мире.

В десять минут первого белый лимузин «мерседес-бенц» подъезжает к причалу 139 пристани Стоукс-Хилл, чтобы высадить двух усталых американских ВИПов.

– Дани, просыпайся, приехали. – Растормошив дочь, Джонас Тейлор вылезает из машины; голова все еще гудит после перелета.

Солнце бьет прямо в глаза. Слева от Джонаса огороженная территория порта, с ресторанами и развлекательными заведениями с видом на Тиморское море, справа, на другом берегу узкого канала, пришвартованы три роскошных круизных лайнера. А прямо перед ним, за огороженными воротами с двумя охранниками, у пирса стоит испанский галеон «Нептун».

Реконструированный военный корабль XVII века представляет собой весьма впечатляющее зрелище. Водоизмещение парусника с прямым парусным вооружением составляет 1000 тонн, длина от носа до кормы – 203 фута, ширина – 54 фута, общая площадь парусов – 50 000 квадратных футов. Грот-мачты со спущенными парусами, словно гигантские распятия, тянутся высоко в безоблачное синее небо.

У Джонаса перехватывает дыхание. Это и в самом деле будет интересно.

Дани с трудом выползает из лимузина, ее слегка укачало.

– Меня тошнит.

– Когда мы поедим и чуть-чуть прогуляемся, тебе сразу полегчает. Иди сюда. Погляди, какой корабль!

По пирсу в их сторону катит гольф-кар. Сидящий за рулем Эрик Холландер приветственно машет свободной рукой, затем резко останавливается, едва не сбив одного из охранников:

– А вот и вы! Добро пожаловать в Австралию! Утомительное путешествие, да? Но оно того стоит. Погодите, вы еще не видели «Нептуна». Это нечто особенное! В том, что касается деталей, Полански не мелочился. Чтобы построить такой корабль, потребовалось два года труда двух тысяч рабочих и более восьми миллионов долларов. Нам тоже пришлось раскошелиться на аренду судна, но все это с лихвой окупится. Отличный антураж для наших каскадеров.

Дани, сощурившись, смотрит на корабль:

– А Сорвиголовы уже на борту?

– Еще нет. Готовятся к эффектному выходу в море. Мы отплываем через четыре часа, если мой чертов звукооператор соизволит явиться.

– Мне бы очень хотелось как-то пристроить Дани. Скажем, где-нибудь за кадром. Ну, там, помогать съемочной группе… В общем, чтобы она была при деле.

– За кадром, говорите? – смеется Эрик. – Профессор, ваша дочка просто куколка. И мы не можем позволить себе разбрасываться такими красотками. Дани, когда устроишься, найди меня, и мы подберем тебе подходящий гардероб. Симпатичные бикини и какие-нибудь шмотки на выход. Мы заплатим тебе за роль Куколки. Это я так называю фанаток Сорвиголов.

– Класс! – От злорадной улыбки Дани у Джонаса моментально подскакивает давление.

– Кто-нибудь из членов экипажа заберет ваш багаж. Пойдемте со мной, я покажу вам корабль.

Джонас с Дани забираются на заднее сиденье гольф-кара.

Эрик делает крутой разворот, от которого Джонас едва не слетает с сиденья, и мчится обратно к судну, на ходу показывая им две галереи с открытыми балкончиками, занимающие всю надводную кормовую часть.

Гольф-кар наконец останавливается. Джонас с Дани, проследовав за продюсером по крутому трапу, смотрят круглыми от изумления глазами на парусник.

На главной палубе «Нептуна» разворачивается бурная деятельность, причем одновременно в двух разных временных пластах. Местные работяги грузят в старомодные сети, прикрепленные к современным кранам, запасы продовольствия. Бухты канатов для парусов соседствуют с катушками электрического кабеля. Съемочная аппаратура прислонена к штабелям мушкетов. Сети с провиантом опускаются в специальные хранилища под руководством людей с сотовыми телефонами.

Эрик с гордостью простирает вверх руки:

– Невероятно, да?

Однако Дани явно разочарована:

– Я ожидала увидеть настоящую яхту. А это что-то типа пиратского судна.

– Уж можешь мне поверить, «Нептун» куда круче любой яхты. Такие галеоны были военными кораблями, разработанными почти пять веков назад на замену испанских галер. – Эрик показывает на мачты. – Каждая мачта прикреплена к килю и проходит через нижние палубы. Центральная – это грот-мачта, остальные большие мачты называются фок-мачтами, а мачта поменьше за ними – это…

– …бизань-мачта. – Джонас кивает на пятую мачту, установленную под углом тридцать градусов на носу судна. – И кстати, не забудьте о бушприте.

– Ой, совсем забыл, что вы были когда-то военным моряком.

– Похоже, корабль переоснастили для вашего шоу. Зачем было лишать его индивидуальности?

– Ничего не поделаешь, пришлось. Нам приходится кормить большую команду, а эти типы из Голливуда не выносят суровых условий. Боже упаси предложить им яичный порошок или растворимый кофе. У нас тут куча реквизита, оборудования для спутниковой связи, и это при всем при том, что мы уже установили подводные прожекторы вдоль киля, чтобы снимать наших каскадеров ночью.

Дани тычет пальцем в надстройку в конце прохода у них над головой:

– Интересно, а там кто спит?

– Вообще-то, я. Там капитанская галерея. Это надо видеть! Самые настоящие апартаменты капитана пиратского корабля. А сразу под моей каютой – адмиральская галерея для капитана Робертсона. Я вас потом с ним познакомлю. Отличный малый! Американец, как и большинство членов нашей команды.

– А где мы будем спать? – спрашивает Дани.

– Внизу. Под нами еще четыре уровня, вам нужно просто спуститься по трапу. Профессор, ваша каюта расположена под главной палубой, там же находятся кубрики экипажа и кают-компания. Если заблудитесь, ищите самую маленькую пушку «Нептуна» – педреро[3]3
  Пушки, стрелявшие каменными ядрами.


[Закрыть]. Палубой ниже находятся пушки побольше – кулеврины. Полански заказал работающие реплики. А в последний день съемок мы непременно дадим из них пару залпов. Это будет жесть. Итак, Сорвиголовы и Куколки занимают второй ярус. Лазарет тоже внизу. Пресная вода, продовольствие, паруса и каптерки расположены на третьей, если считать сверху, палубе. Самая нижняя палуба – это, скорее, узкая щель, расположенная под килем. Изначально она была предназначена для бочонков с порохом, но мы используем ее просто как место для хранения.

– Хочу посмотреть свою каюту, – заявляет Дани.

– Легко. Джонас?

– Вы двое идите вперед. Я вас догоню. – Оставив своих спутников, Джонас направляется туда, где уже начинают собирать акулью клетку из нержавеющей стали.

На якорном шпиле сидит какой-то загорелый темноволосый парень в обтягивающей рельефные мышцы потной футболке и внимательно изучает камеру для подводной съемки.

При виде знакомого лица Джонас расплывается в улыбке.

Эндрю Фокс – сорокалетний австралиец, несмотря на некоторую интровертность, буквально излучает мальчишеское обаяние. Основатель Фонда исследования акул, он к тому же является сыном кинематографиста, известного специалиста по акулам легендарного Родни Фокса, которому впервые в истории удалось выжить после свирепого нападения большой белой акулы.

– Эндрю Фокс. Как я сразу не догадался! Ни одно настоящее океанское путешествие не может считаться полноценным, если на борту не будет Фокса.

– Профессор Джонас, какая встреча! Что-то вы здорово постарели. Эй, я знаю классную краску для волос, которая моментально уберет седину.

– А вот некоторые считают, что седина придает мне особый шарм.

– Не-а, они вас просто троллят. – Мужчины тепло обнимаются.

– А как поживает твой папа?

– Как всегда, по-прежнему занимается с туристами. Вы непременно должны заглянуть в наш музей, когда съемки закончатся. Ребята будут рады вас видеть.

– Непременно. Итак, а зачем тут клетки? Вот уж не думал, что Сорвиголовы собираются их использовать.

– Клетки для меня и моей команды. Я отвечаю за подводные съемки. Кстати, может, присоединишься ко мне во время каких-то сцен?

– Возможно.

– Я хочу! – Появляется Дани, явно воодушевленная. – Эрик сказал, я могу пользоваться водными лыжами, когда мы выйдем из порта.

– Эндрю, ты, наверное, помнишь мою дочь.

– Конечно. Привет, Дани. Не ожидал увидеть тебя на борту.

– Нам с папой нужно наладить отношения.

– Она запала на одного из Сорвиголов, – ухмыляется Джонас.

– Да неужели? И на кого именно? Надеюсь, не на Эвана Стюарта. Этот парень реально чокнутый.

– Его зовут Вейн Фергюсон. Он тоже из Австралии.

– Ферджи? – Эндрю бросает на Джонаса многозначительный взгляд.

Дани поспешно меняет тему:

– Эндрю, а как бы мне попасть вместе с тобой в акулью клетку?

– У тебя есть сертификат дайвера?

– А то!

– Тогда последнее слово за твоим стариком. Если вас обоих это устраивает…

– Здо́рово! Папа, Эрик велел передать тебе, что твоя каюта палубой ниже. Номер одиннадцать. Рядом с телевизионщиками. А я устроюсь на той палубе, где разместили ребят.

– Черта с два!

– Остынь. Я буду с моделями. У женщин отдельная каюта. Это как жить в колледже в большом дортуаре.

– Откуда ты знаешь?

– Не начинай. Мы ведь только приехали. Ладно, мне еще нужно распаковать вещи. Пока, Эндрю.

Даниэлла машет рукой и поспешно спускается вниз по ближайшему трапу.

Джонас сокрушенно качает головой:

– Похоже, к концу путешествия мне понадобятся уже два флакона этой самой краски для волос.

Монтерей, Калифорния

Адвокатская контора Келси Линн Кретчер расположена на Ван-Барен-стрит, неподалеку от Рыбацкой пристани.

Голубоглазая адвокатесса в очках в металлической оправе, высунув голову из двери комнаты для переговоров, заглядывает в приемную:

– Терри, простите, что задержала. Вы двое можете войти.

Терри машет рукой Дэвиду, занятому своим плеером «Сони волкман». Они следуют за Келси в переговорную – прямоугольную комнату, стены которой обиты ореховыми панелями и украшены вставленными в рамку сертификатами и дипломами.

За овальным столом для переговоров сидит пожилая афроамериканка, ее седые волосы затянуты в тугой узел.

– Знакомьтесь, Шарлин Холман. А это Терри, дочь Масао, и ее сын Дэвид. Терри, Шарлин – бабушка Афины.

– Афины?

– Атти. Она работала у вашего отца.

– Ой, та… э-э-э…

– Да, девушка с церебральным параличом, – уточняет старая женщина. – Миссис Тейлор, Атти для меня свет в окошке. И она всегда была очень предана вашему отцу и своей работе. Мы крайне опечалены тем, что произошло.

– Благодарю. И да, я знаю, мой отец был очень привязан к Атти.

– Причем даже больше, чем вы думаете. – Адвокатесса жестом приглашает Терри присесть. – Согласно завещанию вашего отца, Атти получает два процента от продажной стоимости лагуны Танаки.

Терри пытается скрыть удивление:

– Два процента? Я об этом ничего не знала.

– В завещание были внесены изменения несколько месяцев назад. Из разговора с Патрицией Педраццоли я поняла, что вы желаете закрыть сделку с братьями Дейтч, причем как можно скорее, и мне не хотелось бы застать вас врасплох.

– Ладно, очень хорошо, два процента. – Терри поворачивается к старой женщине. – А как там Атти?

– Неважно. Она в больнице. До сих пор в шоке после смерти вашего отца. Ведь все произошло у нее на глазах. Доктора говорят, у нее посттравматический синдром. Мы молимся, чтобы она поскорее оправилась.

– Мне очень жаль. Я не знала.

– Она всегда казалась нам сильным ребенком. Поэтому сейчас мы немного волнуемся.

– Шарлин, нам с Терри нужно поговорить, но у вас есть номер моего телефона. Позвоните мне, если у вас что-то изменится. – Келси помогает пожилой женщине подняться со стула.

– Было очень приятно познакомиться, миссис Тейлор.

– Да, мне тоже. Надеюсь, Атти скоро поправится.

Улыбка адвокатессы меркнет, как только за миссис Холман закрывается дверь.

– Мне очень жаль.

– Господи, два процента! О чем, черт возьми, он думал?!

– Он также оставил двадцать процентов Дэвиду.

– Ну об этом я знаю.

Дэвид ухмыляется:

– Двадцать процентов. Круто!

– На всех документах по продаже собственности теперь должна стоять подпись Дэвида. Кстати, я переговорила с банком и страховыми компаниями. Откровенно говоря, мне нечем вас порадовать. Ваш отец был по уши в долгах. Он задолжал кучу денег очень многим людям.

Терри чувствует, как у нее внутри все сжимается.

– Сколько?

– После получения страховых выплат на вас по-прежнему остаются висеть пятьдесят тысяч долларов персонального займа, взятого у братьев Дейтч, плюс два кредита под залог предприятия. Чтобы выйти в ноль, вам необходимо получить как минимум восемнадцать миллионов от продажи собственности и оборудования, что на полмиллиона долларов меньше суммы, которую предлагают братья Дейтч.

Терри растерянно качает головой:

– Вы даже не представляете себе, сколько денег мы с Джонасом ухнули в эту денежную яму! Мой отец постоянно твердил, что у него вот-вот выгорит удачная сделка, но в последний момент все срывалось. Мне не стоило его слушать. – Терри чувствует, как к горлу подкатывает разочарование. – Ладно, Келси. Теперь, когда вы знаете наше финансовое положение, какие будут предложения?

Келси садится напротив Терри:

– Лично я рассматриваю только два варианта. Вы либо выторговываете для себя более выгодные условия сделки с братьями Дейтч, либо заявляете о банкротстве, после чего братья Дейтч в любом случае купят ваше предприятие за гроши.

– Не слишком богатый выбор.

– По крайней мере, так вы сможете выиграть время.

– Время для чего? Мой отец много лет искал другого покупателя. Он мечтал продать предприятие.

– А вот и нет. – Дэвид стягивает наушники. – Дедуля никогда не хотел продавать лагуну. Он ее любил.

– Да, Дэвид, я знаю. Но он отчаянно нуждался в деньгах. И поэтому брал в долг под залог лагуны.

– Он говорил, когда вернется Ангел, все окупится.

Терри улыбается нервной улыбкой:

– Милый, Ангел навсегда исчезла.

– Откуда тебе знать?! Папа говорит, большие глубоководные акулы вроде Ангела способны за год мигрировать на десятки тысяч миль. Он говорит, тот факт, что Ангел выросла в этих водах, увеличивает вероятность…

– Дэвид, перестань. Ангел исчезла, а мы с твоим отцом, в отличие от дедушки, больше не можем позволить себе держать это заведение на плаву.

– Но, мама…

– Мы в долгах как в шелках и должны продать лагуну. И все, конец истории.

– Ладно, хватит. – Дэвид надевает наушники, давая понять, что разговор закончен.

Терри снова поворачивается к адвокатессе:

– Свяжитесь с Родни Котнером. Скажите ему, мы хотим снова обсудить последнее предложение братьев Дейтч. Скажите ему, моя семья не желает оставаться ни с чем. А иначе, пока суть да дело, эта собственность может зависнуть на много лет.