Текст книги "Мег. Первобытные воды"

Автор книги: Стив Альтен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Взгляд Мака становится напряженным.

– Тебе Атти сказала?

– Именно так. А теперь давай одевайся, мне нужна твоя помощь. Мы должны отловить ее, прежде чем…

– Отловить ее? Эй-эй, не гони лошадей, Бако! – Мак берет пластиковый контейнер с водой, выливает ее на камни, сложенные поверх решетки обогревателя, и его окутывает облаком пара. – Допустим, чисто гипотетически, что ты прав. Будем считать, что эта ошибка природы действительно вернулась в калифорнийские воды. Но с чего ты взял, что я захочу ее отловить?

– Ты что, издеваешься? Для нас это отличный шанс. А ты знаешь, как долго дедушка ждал этого момента?

– Твой дедушка?! Послушай, малыш, твой дедушка ненавидел Ангела. Ненавидел ее запах, оставшийся после нее дух или что там еще, поскольку он мешал его ненаглядным китам поселиться в лагуне. Он винил эту тварь во всех бедах, которые сыпались на его голову последние двадцать лет.

– Ты ошибаешься. Возможно, он хотел, чтобы ты и мои родители так думали, но на самом деле все обстояло иначе. Дедушка говорил мне, у него вагон и маленькая тележка предложений продать лагуну, но он этого не сделает. Говорил о карме. Он знал, что в один прекрасный день Ангел вернется, и хотел быть готовым.

– Он сам тебе это сказал?

– Всю дорогу твердил. Рассказывал, какие толпы народу приходили поглазеть на Ангела, как он встречал всех этих президентов, и актеров, и прочих знаменитостей. Он говорил, Ангел соединяла людей самых разных национальностей и из самых разных слоев общества.

– И пугала всех до чертиков. Если твой дедушка действительно так думал, тогда почему он согласился продать лагуну братьям Дейтч?

– Дедуля водил их за нос. Он был должен им кучу денег, да и моим родителям тоже, а потому делал вид, будто из кожи вон лезет, чтобы расплатиться.

Мак закатывает глаза и ухмыляется:

– Молодец! Развел нас, как детей.

– Он не знал, что Ангел вернулась. Наверное, случайно включил запись с барабанной дробью перед тем, как спуститься в лагуну.

– Он умер в лагуне?

– Там у него случился сердечный приступ. Дедушка чистил основной сток. Я думал, ты знаешь.

– Нет. – Мак сжимает голову руками, по подбородку стекают ручейки пота.

– Дядя Мак, может, уйдем отсюда? А не то я совсем спарюсь.

– Я виноват в его смерти. Уход за бассейном не входил в его обязанности, это была моя работа.

– Произошел несчастный случай.

– Нет. Я должен был быть с ним. Но целую неделю туда носа не показывал. Стоки нуждаются в регулярной прочистке, а я откладывал это на потом. Мне все было недосуг. Нужно было успеть надраться в дупель. В вечер перед его смертью я пропивал мозги в какой-то местной забегаловке.

– Дядя Мак…

– А закончил тем, что подцепил какую-то соплюху-студенточку… Реальный кретинизм. Триш застукала меня с ней. А буквально час спустя твоего дедушку выловили из бассейна.

Дэвид вытирает потный лоб:

– Дядя Мак, у него было слабое сердце. Он мог умереть, когда переходил улицу.

– Но не умер же. Он умер из-за меня… потому что меня не было рядом. – Мак с силой бьет кулаком по деревянной скамье. Снова и снова.

Дэвиду становится не по себе:

– Ладно, у тебя есть шанс все исправить. Если поможешь мне отловить Ангела.

– Я должен рассказать тебе кое-что еще. Та славная работенка, на которую клюнул твой отец? Так вот, это явная подстава.

– Что? О чем ты говоришь?

– Какой-то крутой продюсер, Джеймс Гелет, он неделями меня доставал. Говорил, что я должен принять участие в круизе, типа это вопрос жизни и смерти, типа им будет полный трындец, если на борту не окажется моей задницы. В результате я велел ему отвалить, я всегда знаю, когда меня хотят поиметь. А твой отец… Ну, он видит только то, что хочет видеть.

– Как его можно подставить? И кому это выгодно?

– Без понятия. Господь свидетель, за все эти годы мы с ним успели разозлить немало людей. Кто-то дергает за ниточки, и это явно не придурки со студии. Ведущий шоу, мать его за ногу! Черт, мы с твоим стариком уже давно вышли в тираж! Большинство из этих так называемых голливудских боссов еще даже не родились, когда мы наслаждались своей минутой славы. Так неужели ты думаешь, что им сейчас на нас не насрать? Такие шоу, как «Сорвиголовы», не нуждаются в старых пердунах вроде нас, им нужны сексапильные цыпочки с большими сиськами. В любом случае я должен был предупредить твоего старика, но не сделал этого. Я злился на него… Блин, я тогда злился на весь этот проклятый мир!

– Мой папа… С ним все будет хорошо?

– Да, наверняка. Твой старик – как кошка, у него девять жизней, и он всегда приземляется на лапы. Не волнуйся за него. Он будет в порядке.

Дэвид заглядывает своему крестному отцу в глаза:

– А как насчет тебя?

– Меня? Как они тут говорят, я должен продвигаться вперед шаг за шагом. Ладно, давай выбираться из этого адского пекла. – (Дэвид выходит вслед за Маком из сауны, полной грудью вдыхая прохладный горный воздух.) – Значит, все эти годы Масао просто тянул время и ждал, когда его монстр вернется домой на ночлег.

– Ты мне поможешь?

– Не могу же я позволить тебе сделать это в одиночку. И ежу понятно. Ладно, заберем мои пожитки и улизнем отсюда.

– Они не будут возражать?

– А кто их будет спрашивать? Главная засада нас ждет впереди, когда придется уламывать Триш оплатить наше такси.

Поздний плейстоцен

Северо-запад Тихого океана

18 000 лет назад

Темнота просачивается сквозь верхушки пальм тропических джунглей, окутывая берег багровой дымкой.

Беременная самка умирает вместе с уходящим днем, ее гигантская туша безнадежно застряла на песчаной отмели. Она яростно билась двадцать мучительных минут и сейчас окончательно изнемогла. Увязнувшая в илистом дне под тяжестью собственного чудовищного веса, она мотает головой из стороны в сторону, подставляя волнам разинутую пасть, чтобы обеспечить хоть какую-то вентиляцию.

Проглотив здоровенную порцию морской воды с песком, самка мегалодона корчится в конвульсиях, осадок забивает жаберные щели. В состоянии паники она выгибается дугой, поднимая гигантскую голову над темной жижей, забитые тиной разинутые челюсти взывают к ночному небу.

Поток воздуха проносится по глотке и задерживается внутри, что неожиданно прибавляет плавучести ее массивному телу, позволяя высвободить один из увязших в жиже грудных плавников.

Заряженная новым приливом энергии, самка бешено мотает головой и хлещет хвостом, отчаянные рывки заставляют воды реки кружиться в неистовом танце. Песчаная отмель внезапно сдается, выпуская из смертельных объятий верхнюю часть тела акулы.

Она извивается, бьет хвостом, перекатывается с боку на бок – и вот наконец долгожданная свобода.

Измученная самка сперва долго-долго лежит в воде, судорожно открывая и закрывая челюсти. Спазмы в налитых свинцом мышцах постепенно проходят, акула устремляется вперед, в родную стихию, набегающие волны, проходя через пасть, очищают забитые жабры.

Свежая морская вода проникает в раздутую матку, охлаждая еще не родившихся детенышей и, таким образом, позволяя приспособиться к окружающей среде, в которой им предстоит оказаться.

Прошло почти два года с момента копуляции, когда и был зачат выводок акулят. На эмбриональной стадии детеныши находились в защитной прозрачной капсуле, получающей питание через желточный мешок: являясь неким подобием плаценты, он был соединен с их пищеварительным трактом. Через какое-то время эти капсулы лопнули, и детеныши попали в матку, жидкость в которой коренным образом отличалась по химическому составу от океанской воды. И сейчас, когда время родов неуклонно приближалось, материнская утроба регулировала их ионно-водный баланс, готовя, таким образом, еще не родившуюся молодь к погружению в море.

Период созревания восьми выживших детенышей мега вследствие недокорма оказался длиннее обычного, поскольку внутреннее строение тела их матери позволяло откладывать родовые схватки до тех пор, пока детеныши не достигнут достаточного размера. Это выработавшееся в ходе эволюции свойство организма увеличивало процент выживаемости детенышей в дикой природе, но было тяжкой ношей для их матери, поскольку вынуждало ее тратить больше энергии на последних неделях беременности.

Огромное плотоядное животное замечает привычное посасывание в утробе. Ей нужно найти пропитание, и срочно, ведь иначе она снова потеряет кого-то из детенышей.

Первобытные органы чувств сканируют темные водные пути, змеящиеся между тропическими островами. Самка засекает слабые электрические импульсы от бьющегося сердца и мощных мышц. Приближается что-то очень большое, что-то знакомое…

Самец.

Слишком слабая, чтобы защититься от более агрессивного противника, самка меняет курс и погружается в лабиринт прибрежных вод, не подозревая о том, что внизу по течению ее уже поджидает другой охотник.

Глава 16

На борту «Нептуна»

Филиппинское море

473 милик юго-западу от Марианской впадины

Еще не рассвело, а члены съемочной группы уже определяют местоположение камер, делая установочные кадры.

Джонас Тейлор сонно сидит на брезентовом стуле, гример накладывает ему на лицо тон – скрыть темные круги под глазами.

Появляется Эндрю Фокс и протягивает Джонасу чашку горячего кофе:

– Просто чудо какое-то! Ты словно помолодел на десять лет. Теперь ты выглядишь ровно на свои восемьдесят, и ни днем больше.

– И чувствую себя на эти годы. Ты, случайно, не видел мою дочь?

– Нет. А что случилось? Вы снова поцапались?

– Вчера ночью я застукал ее в чем мать родила с одним из наших Сорвиголов.

– Ой-ей-ей! И что ты сделал?

– Пока ничего. Но я подумал, может, мы с тобой сумеем взять его за жопу чуть позже. Например, подвесить вниз головой к «вороньему гнезду».

– Насколько я знаю этих Сорвиголов, думаю, ему понравится.

К ним подходит Эрик Холландер:

– Эндрю, ты нужен нам в клетке. До рассвета осталось десять минут. Джонас, ну как, держишься?

– Холландер, я еще пока не пациент гериатрической клиники.

– Нет, конечно нет. На самом деле я только что говорил с командой Мако. Как насчет того, чтобы присоединиться к ним во время одного из трюков?

– Извини, приятель, но с акулами я свое уже давным-давно отплавал.

– Ладно, не вопрос. Впереди экскурсия в «ясли» кашалота. Не возражаешь понырять с аквалангом вместе с китом?

– Припиши несколько нулей на бонусном чеке – тогда и поговорим.

– И пять… Четыре… Три…

Появившийся на горизонте темно-красный огненный шар смотрит вниз на обнаженное левое плечо Шарлотты Локхарт.

– Сейчас у нас здесь, в южной части Тихого океана, раннее утро. Утро после длинной ночи, когда съемочная группа и обе команды Сорвиголов оплакивали трагический уход из жизни нашего друга Джейсона Массета. Бывший игрок в лакросс, увлекавшийся бодибордингом, Джейсон Массет был одним из самых популярных участников соревнования. Вчера ночью капитан команды Майкл Коффи разговаривал с семьей Джейсона, живущей на Лонг-Айленде.

– Стоп, снято! – Сьюзен Феррарис проверяет свои записи. – О’кей, у нас есть материал на минуту и двадцать секунд разговора с родителями Джейсона, а затем покажем прямой репортаж о том, как мешок с телом Джейсона опускают в океан. Подводная съемочная группа на месте?

– Все готово.

– Отлично! Джонас, хочешь что-нибудь добавить, когда начнется прямое включение с участием Шарлотты?

– Нет, похоже, вы уже обсосали этот момент под всеми возможными углами.

Губы Сьюзен застывают в фальшивой улыбке, но глаза злобно сверкают.

– И то верно. Спасибо за твой неоценимый вклад.

Док Шинто, Барри Струл, Дженни Арнос и Лекси Пьятек выходят вслед за Вейном Джоном Фергюсоном, капитаном команды «Мако», на главную палубу. Все в мокрых гидрокостюмах. Ферджи несет маску с трубкой, Дженни – бумбокс.

Команда выстраивается в боевой готовности у леера правого борта. Двухфутовые волны захлестывают едва держащиеся на плаву останки кита. В призрачном утреннем свете Тихий океан кажется свинцово-серым. Акулы вернулись в полном составе, их спинные плавники разрезают поверхность воды.

– Эй, погоди!

Ферджи поворачивается и замечает Дани, которая прячется за грот-мачтой.

Девушка бросается в его объятия, целуя взасос:

– Прости за прошлую ночь. Когда мы снова увидимся?

– Без понятия. Твой отец в ярости, как раненая змея. И вообще, мне сейчас некогда. Увидимся после трюка.

– Ферджи… Я люблю тебя. – (Австралиец нервно вздрагивает.) – Что такое? Чего ты боишься? Я только хотела, чтобы ты знал до того, как ты… Ну, ты понимаешь.

– До того, как я что? До того, как я скормлю себя акулам? Послушай, сейчас не самое подходящее время для разборок…

Дженни Арнос хватает Ферджи за руку:

– Пойдем, любимый! Они уже собираются опускать в воду тело Джейсона. А что касается тебя, Тейлор, то Куколкам сюда вход запрещен. Почему бы тебе не пойти поискать своего папочку?

Дани в бессильной злобе стискивает зубы.

Ферджи, пожав плечами, покорно позволяет Дженни себя увести.

Передав подводную камеру Джону Лоури, своему звукооператору, Эндрю Фокс закрепляет крышку акульей клетки из нержавеющей стали. Экипаж «Нептуна» активирует лебедку, которая отрывает клетку от палубы, перекидывает через правый борт, а затем опускает в море.

Тяжелая клетка ударяется о поверхность воды и тотчас же тонет, погружая двух аквалангистов в кишащую хищниками голубую бездну.

Трубы для регулировки плавучести на верху клетки заполняются морской водой, и Эндрю с помощником оказываются на глубине десяти футов, в двадцати ярдах от туши кита.

Благодаря регулируемой длине троса клетка приближается к месту основных событий.

На море царит оживление. Акулы, словно реактивные истребители, стремительно носятся туда-сюда, атакуя плавучий остров китового мяса и жира. Несколько хищников окружают клетку, оценивая ее бездушными ониксовыми глазами. Шестифутовая синяя акула, взбудораженная электрическим полем стальной клетки, идет на таран и вмазывается рылом в двухфутовое отверстие для видеокамеры.

Пока Лоури отгоняет акулу от клетки, Эндрю как ни в чем не бывало продолжает съемку.

Над головой раздается громкий всплеск. Мешок с останками Джейсона Массета ударяется о поверхность моря. Темный предмет секунду-другую качается на волнах, затем медленно идет ко дну. Из глубины навстречу мешку поднимается темнопёрая серая акула. Сделав два круга, она атакует, разрывает мешковину и стремительно исчезает из кадра.

Первую серую акулу сменяет вторая. Яростно работая хвостом, она сует рыло в мешок. И секунду спустя исчезает с добычей – из отвратительной пасти свисает оторванная рука.

Запах свежей крови привлекает остальных хищников, море превращается в бурлящий водоворот коричневых и серых торпедообразных тел.

Эндрю с трудом глотает подступившую к горлу желчь. Самое настоящее варварство. Не стоило мне подписываться на это безобразие.

Передвижной кран установлен рядом с лебедкой по правому борту, к вороту лебедки на четырех тросах подвешена плоская алюминиевая платформа размером шесть на восемь футов.

Команда «Мако» забирается на платформу, которая отрывается от основной палубы и взмывает над бортом судна.

Шарлотта подает свою реплику, читая текст по уже функционирующему телесуфлеру:

– Акула. Само это слово будит наш глубинный страх… страх быть съеденным живьем. Человек сумел покорить все уголки суши нашей планеты, но не Мировой океан. Море для нас – словно другая вселенная, а именно враждебная жидкая среда, в которой человек уже не является последним звеном пищевой цепи, поскольку смерть может в любую минуту прийти за ним из неизведанных морских глубин.

Платформа опускается в море.

Дженни вешает бумбокс на трос лебедки.

– Члены команды «Мако», уже ставшие свидетелями гибели Джейсона Массета, отважились погрузиться в море, где сотни хищников, охваченных пищевым безумием, носятся по окровавленной воде. Они щелкают челюстями, пытаясь схватить все, что движется. Пять человек, пятьсот акул… Не выключайте телевизор.

– Стоп! Снято!

Операторы и остальные члены съемочной бригады толпой направляются к лееру правого борта.

Джонас встает с импровизированного сиденья, но не присоединяется к остальным, а начинает блуждать по главной палубе в поисках дочери.

Проверив, что съемочная группа заняла нужную позицию, Сьюзен Феррарис кричит в мегафон команде «Мако»:

– О’кей, в любое время, когда будете готовы.

Ферджи смотрит на своих товарищей:

– Только не волнуйтесь. Плывите не спеша, в одном темпе, и главное – никаких всплесков. Давай, Дженни.

Дженни нажимает на бумбоксе кнопку «PLAY».

Под аккомпанемент вступительных аккордов «Jampin’ Jack Flash» отважная пятерка соскальзывает с платформы в воду.

Майкл Коффи, забравшись на мачту, следит за всем этим действом:

– Чертовы выпендрежники!

Дженни, Лекси, Док Шинто и Барри Струл поворачиваются друг к другу спиной и берутся за руки, образовав узкий кружок. В центре круга Ферджи, лежа на животе, лицом вниз, и дыша через трубку, наблюдает за происходящим из-под воды.

Оказавшись вне зоны видимости камер, Ферджи расстегивает гидрокостюм, достает три секции стального бильярдного кия, выкрашенного в небесно-голубой цвет, вставляет их одну в другую. Конец последней секции заточен так, что скорее напоминает стилет.

Ферджи поднимает большие пальцы вверх, подавая сигнал товарищам.

Под предводительством Дженни команда «Мако» направляется в сторону вонючей горы китового жира.

Не сумев найти дочь, Джонас оставляет тщетные попытки и присоединяется к Сьюзен с Эриком, которые следят за происходящим на глубине через монитор, соединенный с подводной камерой Эндрю.

Они отчетливо видят четыре пары месящих воду ног и очень смутно – Ферджи в центре круга.

Камера меняет угол съемки, нацелившись на семифутовую темнопёрую серую акулу, поднимающуюся из морских глубин. Опустив грудные плавники и выгнув спину, акула кружит вокруг команды «Мако», словно приготовившаяся к прыжку гремучая змея.

У Джонаса перехватывает дыхание.

– Она атакует.

Стрелой кинувшись на перехват, Ферджи втыкает в хищника самодельное копье.

Острый конец кия входит в тело акулы рядом с левой жаберной щелью, которая моментально окрашивается кровью.

Акула дергается и, метнувшись в сторону, едва не выбивает из рук Ферджи оружие.

Экипаж «Нептуна» облегченно вздыхает.

Ферджи выныривает на поверхность, чтобы глотнуть через трубку воздуха, и снова уходит под воду, где хищники начинают проявлять повышенную активность.

Темные акулы мелькают то тут, то там, периодически пропадая из поля зрения. Эндрю направляет камеру вниз; в объектив попадают зловещие силуэты нескольких десятков рыб-молотов, кружащих над зоной боевых действий, точно грифы.

Пронырливая синяя акула нацеливается на Дока Шинто и скользит у него между ног. Ферджи отгоняет ее ударом кия.

– Я Джек-Попрыгунчик, и это кайф, кайф, кайф… – громко поет Дженни Арнос.

Трясясь от страха и переизбытка адреналина, она ведет команду к мертвому киту.

Пятнадцать футов… Десять футов…

Она мурлычет себе под нос, подпевая соло на гитаре, и выискивает глазами скользкие спинные плавники, вспарывающие воду хвосты.

– Я тонул, меня вынесло на берег, и я остался там умирать. Я приземлился на ноги и увидел, что они в крови…

Дженни неожиданно останавливается. Откуда-то снизу появляется мерзкая голова короткопёрой акулы-мако, изогнутые нижние зубы вырывают из раздувшейся туши кита кусок мяса размером с футбольный мяч.

Акула с силой хлещет хвостом, мазнув по левой коленке Дженни.

Дженни с громким криком лягает акулу обеими ногами, прогоняя ее прочь. Девушка выпускает руку подруги по команде, вскакивает на тушу кита и карабкается вверх по горе жира, используя следы от укусов в качестве опоры для ног.

– Давай, давай, давай! – Она поворачивается и втаскивает Лекси Пьятек.

Тридцатифутовый горбач весом пятнадцать тонн колышется под ними, словно водяной матрас. Туша испещрена серо-розовыми следами укусов размером с детскую голову.

Барри и Док Шинто залезают наверх, их бледные лица расцветают улыбками облегчения.

– Ферджи, вперед!

Свесившись вниз, они хватают Ферджи за запястья и вытаскивают из воды.

– Э-ге-гей! Э-ге-гей! – Члены команда «Мако» танцуют на спине кита, ставшего для них убежищем, и стукаются растопыренными пятернями.

Ферджи втыкает кий в китовый жир:

– Я объявляю это островом Мако…

Раздутая туша внезапно перекатывается у них под ногами.

Лекси с криком падает в море, за ней – Дженни с Барри. Ферджи и Док Шинто отчаянно цепляются за шкуру кита, но туша продолжает вертеться, словно стремясь достичь нового состояния равновесия, и парни скатываются в воду.

Истошные крики с «Нептуна» тонут в тяжелом бите «Роллинг стоунз».

А тем временем Эндрю Фокс и Джон Лоури с ужасом наблюдают из подводной клетки, как упавшие в воду Сорвиголовы пытаются сомкнуть ряды среди полчищ возбужденных акул.

– Держитесь вместе! – сдавленно командует Ферджи. – И никаких всплесков!

Дженни хватает Барри за руку, пиная невидимых рыб, проносящихся под ногами.

Лекси колотит руками и ногами по поверхности моря, тянется к Доку Шинто, чтобы взять его за руку, – и неожиданно исчезает в расплывающейся по воде луже крови.

Ферджи, надев маску, ныряет головой вниз. И видит, как в водовороте кровавых пузырьков две акулы дерутся за левую ногу Лекси.

Он тычет их кием, но теряет его в ходе борьбы. Обхватив Лекси поперек груди, Ферджи выплывает на поверхность.

Там их ждет «Зодиак». Дженни, Шинто и Барри уже в лодке. Эван Стюарт тянется к Ферджи.

– Нет! Сперва – Лекси.

Эван Стюарт с Ди Хатчером втаскивают Лекси на лодку. Док Шинто и Барри помогают забраться капитану команды «Мако».

Из голени Лекси течет кровь, порванные четырехглавые мышцы держатся только за счет остатков гидрокостюма.

Дженни заводит мотор, «Зодиак» мчится назад к «Нептуну».

– Я не хочу умирать. Ферджи, не дай мне умереть!

– Ты не умрешь. Честное слово, все не так плохо. А теперь постарайся успокоиться.

Бригада медиков уже стоит в боевой готовности на платформе.

Эрик нервно меряет шагами основную палубу. Он ведет переговоры по рации, стараясь не смотреть в объектив камер.

– Свяжитесь с «Целакантом». Скажите им, у нас несчастный случай. Требуется неотложная медицинская помощь. Скажите им, нам нужен вертолет.

Лекси переносят на палубу, все взгляды, объективы всех камер устремлены на кровавый след, который оставляет за собой изувеченная нога, перетянутая жгутом чуть пониже бедра.

Все присутствующие смотрят на нее… Все, кроме Джонаса Тейлора.

Палеобиолог стоит у леера, направив бинокль на брюхо мертвого кита со следом от укуса размером с песколовку.

Монтерей, Калифорния

Капли вечернего дождя стучат по окнам кафе «Олд Монтерей» на Альварадо-стрит. Патриция Педраццоли, расположившись в угловой кабинке, смотрит на дождь за окном и лениво ковыряет омлет. В ее душе буря противоречивых эмоций.

Она сердится на сидящего напротив своенравного четырнадцатилетнего подростка, который считает себя умнее ее, хотя, возможно, так оно и есть. А еще она сердится на мать малыша, уехавшую в Британскую Колумбию бог его знает по каким делам и застрявшую там.

Но больше всего она злится на Мака.

Нет, вы только посмотрите на него! Жрет гамбургер, словно вернулся с голодного острова. Ни звонков, ни писем. Просто снова врывается в мою жизнь и умасливает меня, чтобы я заплатила за его такси и угостила обедом. И я каждый раз ведусь на это.

– Ну как бургер, малыш?

– Хорошо, – с набитым ртом отвечает Дэвид, роняя кусочки мяса прямо в картофельные оладьи Патриции.

Она с отвращением отодвигает тарелку.

– Что-то не так, солнышко?

– Кто я для тебя, Макрейдс? Талон на обед, о который можно вытирать ноги всякий раз, как тебе вздумается?

– Дэвид, возьми свою тарелку и ступай есть за стойку. Нам с твоей тетей Триш нужно поговорить.

Дэвид берет стакан, тарелку с едой и направляется к барной стойке.

– Ну конечно, тебя-то он слушается. А на все, что я ему говорила эти три дня, ему было глубоко начхать.

– Он хороший мальчик.

– Ты что, издеваешься? Вот из-за таких мальчиков, как он, я в свое время и зареклась иметь детей. И кому, спрашивается, ты вешаешь лапшу на уши, когда говоришь ему «твоя тетя Триш»?

– Понимаю, ты сердишься. Но не надо вымещать злость на моем крестнике. Я хочу загладить свою вину перед тобой и непременно это сделаю.

– Интересно как? Попросишь отдать в химчистку свою грязную одежду?

– Триш, поверь, ты единственное светлое пятно в моей жизни.

– Жаль, что не могу сказать того же о тебе.

– Ты нужна мне.

– А мне нужен кто-то, кто всегда будет рядом со мной, на кого я смогу положиться, а не какой-то там переросток, неспособный контролировать свое либидо. Когда ты наконец повзрослеешь?

Мак задумчиво смотрит на свои руки:

– Не знаю. У меня комплексы… проблемы, которые начались после самоубийства отца. Похоже, я справляюсь со своими проблемами не лучше его.

– Мак, я слышала эту песню и раньше. Сперва ты искренне каешься, а через неделю снова прикладываешься к стакану.

– Может, мне просто нужна причина, чтобы оставаться трезвым?

– Возможно. Только сделай это не ради меня, а ради себя. Ну а пока все не изменится, общее будущее нам с тобой явно не светит. На самом деле у нас уже сейчас нет общего будущего.

Мак кивает:

– Ты совершенно права. Я всегда был для тебя сплошным разочарованием. Но я собираюсь измениться, независимо от того, простишь ты меня или нет. Я очень много думал в последнее время и…

– Брось. Я здесь исключительно из-за того, что, по твоим словам, сделка по лагуне может сорваться.

– Дэвид никогда не согласится подписать бумаги.

– Что? – У Патриции отвисает челюсть. – До закрытия сделки с братьями Дейтч осталось меньше недели. А тебе известно, сколько времени я угробила на это дело и сколько денег на кону?

– У Дэвида двадцать процентов акций, и он не станет ничего подписывать. По крайней мере, сейчас.

– О, он подпишет… или, видит бог, я его придушу.

– Полегче, девочка. – Мак придвигается поближе и понижает голос. – Дэвид уверен, что Ангел вернулась в калифорнийские воды.

– Что?

– Когда он нырял на дно канала, у него разыгралось воображение. И теперь он хочет ее поймать.

– Это просто нелепо. И вообще, ты представляешь, чем могут закончиться для него подобные эксперименты?

– Ему четырнадцать. Дедушка начал забивать малышу голову сказками об этой акуле, когда тот еще в пеленках лежал.

– И как нам его переубедить?

– Для начала будем ему потакать. Пусть пару дней поиграется. Терри все равно в отъезде, значит в любом случае ты ничего не теряешь. А к тому времени, как Терри вернется, Дэвид наконец поймет, что все это – плод его воображения, после чего я заставлю его подписать бумаги. – Мак игриво подмигивает Патриции. – Все еще любишь меня, да?

– Господи, какой же ты дурак!

Пролив Хуан-де-Фука, Тихий океан

17 мильк северо-западу от Порт-Ренфрю

Остров Ванкувер, Британская Колумбия

Полуденное солнце прорывается сквозь прореху в облаках, его сверкающий оранжевый глаз направляет золотой луч на поверхность Тихого океана.

Луч этот, кажется, неотступно следует за Терри Тейлор, которая стоит на носу «Кейп Калверта». Катер Канадской береговой охраны следует на юг со скоростью десять узлов вдоль побережья острова Ванкувер, буксируя стальные тросы диаметром три четверти дюйма. К одному из них прикреплены подводные салазки с установленным на них переносным тампером из Института Танаки. Второй тащит за собой привязанную за хвост предварительно вспоротую тушу взрослого серого кита, выбросившегося на берег одним из последних.

– Эй! – Терри подпрыгивает от неожиданности, а Джошуа Банкофски громко смеется. – Немного нервничаем, а?

– Будь у тебя побольше мозгов, ты бы тоже нервничал.

– Расслабьтесь, все пойдет точно по плану. Давайте лучше заглянем в рулевую рубку, хочу познакомить вас с членами своего экипажа. Отличные ребята. Они помогут успокоить вам нервы.

Терри проходит вслед за Джошуа в рубку.

За штурвалом стоит мужчина, смахивающий скорее на бас-гитариста рок-группы, чем на капитана корабля. Лохматые темные волосы, усы а-ля Фу Манчу и длинные бакенбарды – привет из шестидесятых.

– Парни, познакомьтесь с дамой, которой предстоит подписывать наши чеки. Терри, это наш капитан Рон Марино-младший… – (Марино кивает.) – И его первый помощник, Брайан Олмстид.

Здоровяк Олмстид сложен как рестлер. Чисто выбрит, под правым глазом – зигзагообразный шрам.

– Очень приятно познакомиться, мэм.

– Мне тоже. Джошуа говорил, вы вроде служили на флоте.

– Да, мэм. Последние три года в отряде «морских котиков».

Почувствовав облегчение, Терри поворачивается к третьему члену экипажа – грубоватому темноволосому и темноглазому итальянцу:

– Ну а вы?

– Парень, который ненавидит рыбу. Майкл Виллэр. Транспортный коп из Нью-Йорка. В отставке. Я здесь, чтобы защитить вас в случае неблагоприятного сценария. – Он достает из-под стола для работы с картами тяжелый водонепроницаемый футляр и открывает его; внутри лежит короткоствольное ружье с широким прикладом. – Это гранатомет М-79. Унитарный заряд, удобный в использовании, стреляет сорокамиллиметровыми гранатами, дальность – более тысячи трехсот футов. Этот ваш монстр или согласится сотрудничать, или сдохнет. Все, дело закрыто.

Джошуа самоуверенно улыбается:

– Наживка начинена лекарствами. Наживка буксируется, ваш прибор барабанит, наш рыболокатор сообщает нам о моменте ее появления, и у нас здесь есть свой вооруженный до зубов Грязный Гарри. Я бы сказал, что мы прикрыли тылы. А теперь постарайтесь расслабиться.

Терри заставляет себя улыбнуться:

– Ладно, мне уже намного легче.

– А вот мне нет, – хрипит обладатель усов Фу Манчу. – Спец по рыбам говорит, нам заплатят не поденно, а за работу в целом. Пролив – достаточно большой водный путь, если считать, что ваша рыбина все еще в этих водах. Что касается меня, то вы купили мои услуги на три дня, ну а после этого будет совсем другой разговор.

– Если она до сих пор в заливе, тампер выведет ее прямо на нас. Ангел выросла на этом устройстве, которое испускает электронно-акустический сигнал, насколько нам известно, привлекающий акул.

– Да, в вашем зоопарке. Но тут открытый океан.

– Где и зародилась данная технология. Много лет тому назад фирма «Эй ти энд ти» консультировалась у моего мужа относительно системы оптоволоконных кабелей, которые компания только что проложила на океанском дне от восточного побережья до Канарских островов. Кабель был проложен на глубине шесть тысяч футов, но, несмотря на оплетку из нержавеющей стали, он постоянно рвался вследствие нападения акул, в результате чего «Эй ти энд ти» терпела многомиллионные убытки. Джонас обнаружил, что ампулы Лоренцини в теле акулы реагировали на изменение электронного сигнала, возникавшего в пучках оптоволоконного кабеля.

– Ампулы чьи?

– Лоренцини, – вступает в разговор Джошуа. – Это скопление сенсорных клеток, расположенных на внутренней части рыла акулы.