Текст книги "Разрушенная любовь (ЛП)"
Автор книги: Стейси Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
Глава 7
Джеймерсон
Несколько дней спустя мы с Шелли совершили очередной длинный круг по коридору. Каждый день она добавляла по несколько дополнительных палат, которые нужно было пройти, прежде чем вернуться. Это было мучительно и медленно, но я заставляла себя идти дальше. Обычно на своем пути я встречала только мистера Гольдштейна, который восстанавливался после операции по замене тазобедренного сустава.
Сегодня, когда я завернула за угол, то встретила не мистера Гольдштейна. Я остановилась, воздух застрял в легких.
Навстречу нам двигались Хантер и его медбрат. Хантер, опираясь на инвалидное кресло как на ходунки, весь раскраснелся, а по лбу стекал пот.
– Продолжай, детка, – подбадривала меня Шелли. Мои тапочки скользили по полу, приближая к Хантеру.
После той ночи, когда я попрощалась с Колтоном, я избегала палаты его брата, прося Шелли вести меня в обход. Прощание захлопнуло одну дверь и открыло плотину. Мысль о Хантере, даже упоминание его имени, вливала в мою кровь яд. Обида постепенно скручивалась у меня в животе. Он жив, а Колтон мертв. Гнев на то, что он выжил, а Колтон нет, пронизывал все мои мысли. Эти эмоции бушевали во мне и сейчас, когда я наблюдала за ним.
– Давай, чувак, – медбрат жестом приказал ему двигаться вперед. – Еще пару шагов.
Я усмехнулась этой фразе, так как сама много раз слышала эту ложь.
Хантер поднял голову и посмотрел на меня, его лицо было бесстрастным, но глаза сверкнули, а мышца на челюсти дернулась.
– Продолжай идти. Ты отлично справляешься, – медбрат снова махнул рукой. – Ты почти у цели. Видишь, до поста медсестер осталось всего несколько шагов.
Хантеру предстояло пройти мимо еще более четырех комнат, прежде чем он доберется до места назначения. Гораздо больше, чем несколько шагов.
– Пошел ты, Карл! – прорычал Хантер и зашаркал ногами по гладкой поверхности. – У меня проблемы с ногами, а не со зрением.
– Ого, кто-то сегодня дерзкий, – Карл отступил назад с усмешкой на лице.
– Все было бы намного лучше, если бы ты продолжал давать мне обезболивающие, – проворчал Хантер.
– Нам нужно отучить тебя от них сейчас, пока ты не стал зависимым, – все это было похоже на дежавю.
– Слишком поздно, – фыркнула я.
Истории о том, что Хантер сильно увлекался марихуаной и более тяжелыми наркотиками, были частой болтовней в школе. Колтон никогда этого не подтверждал, но и не отрицал.
Вена на шее Хантера запульсировала, а бледные губы сжались тонкую линию. Он прокатил кресло вперед, преграждая мне путь.
– Убери свое кресло с моего пути, – огрызнулась я, сверля его взглядом.
– Нет, – капелька пота скатилась по его щеке.
– Убирайся. С. Моего. Пути, – слова вырывались из меня с шипением.
– Сама убирайся, – огрызнулся он в ответ.
– Эй, эй, эй, давайте без этого, – Шелби схватила меня за локоть, пытаясь объехать его. Я уперлась ногами в пол, наклонившись вперед.
– Нет! На этот раз ты не добьешься своего, – я толкнула инвалидное кресло парня, заставив того пошатнуться.
– На этот раз? Своего? О чем ты говоришь?
– Ты щелкал пальцами, и Колтон тут же срывался выполнять, даже не раздумывая об этом. Ты постоянно влипал в неприятности, а твой брат всегда тебя вытаскивал, – мой рот не закрывался, гнев кипел и выплескивался наружу. – Ты эгоистичный ублюдок! Ты всегда думал только о себе, – слова лились из меня потоком. – Это все твоя вина! – кипела я. – Он бы не сел пьяным за руль. Если бы не ты, то он был бы жив, – Хантер отшатнулся, словно я дала ему пощечину. – Если бы он снова не бросился тебе на помощь, не побежал по твоему зову, то ничего бы этого не случилось, – возможно, это было неправдой, но мне было неважно. Мои руки и ноги тряслись от эмоций. – Он постоянно вытаскивал тебя из неприятностей. А ты просто пользовался им.
– Эй, детка. Давай успокоимся, – попыталась оттащить меня Шелли, но я вырвалась из ее хватки.
– Он так сильно любил тебя, а теперь он мертв! – всхлипнула я.
– Ты думаешь, я его не любил? Я бы не сделал ничего ради него? – лицо Хантера вспыхнуло, а щеки покрылись красными пятнами. – Ты ничего обо мне не знаешь.
– Я знаю достаточно.
Лицо Хантера исказилось лихорадочной ухмылкой.
– Ты – эгоистичный придурок. Неудачник, – злость так и продолжала исходить из меня.
Карл и Шелли попытались вмешаться, но мы не сдвинулись с места, буравя друг друга взглядом.
– Я. Тебя. Ненавижу, – холодным, сдержанным тоном, совсем не своим голосом, я услышала, как говорю следующее: – Я бы хотела, чтобы ты умер.
– Я тоже, – ответил он, в его также звучала ярость.
– Ладно, хва… – Шелли остановилась на полуслове, когда Хантер схватился за грудь. Он резко втянул в себя воздух, наклоняясь над инвалидным креслом.
– Эй, что случилось? Ты в порядке? – подошел к нему Карл.
Хантер кивнул, кашлянув в руку. Вдруг, кровь выплеснулась изо рта парня, покрыв пол пенистой розовой жидкостью.
– О нет, – Шелли отпустила меня и побежала к Хантеру, но было слишком поздно. Тело Хантера обмякло, и он упал лицом вперед в инвалидное кресло, отбросив его к стене.
Я с писком подпрыгнула.
Он начал сильно биться в конвульсиях, а вокруг его рта скопилось еще больше пены.
– Помогите! – Шелли присела на корточки рядом с парнем, крича на весь коридор в сторону поста медсестер. – Код синий! У нас код синий!
– Что происходит? – спросила я.
И она, и Карл проигнорировали меня, сосредоточившись на Хантере. К нам подбежали еще три медсестры, оттолкнув меня в сторону. Паника и страх сдавили мне горло, затрудняя дыхание. Его тело продолжало дергаться на плитке, а изо рта текла кровь.
Вспышка воспоминаний о той ночи аварии вернулась ко мне. Краткое видение красных и синих огней, крики людей вокруг. Я, висящая вверх ногами на ремне безопасности, поворачиваю голову и вижу Колтона. Его тело, окровавленное и сломанное, неестественно согнуто на крыше автомобиля.
Теперь вокруг меня выкрикивали медицинские термины, словно на иностранном языке, их голоса были напряженными и непрерывными.
– Скажите мне, что с ним происходит! – снова никто не обратил на меня внимания.
Карл и еще две медсестры положили Хантера на каталку. Вся команда помчалась по коридору, накачивая его легкие ручным насосом. Они скрылись за углом, а я так и осталась стоять в опустевшем коридоре, глядя в пустоту. Все произошло так быстро, что мой мозг не успевал за этим.
Влага коснулась моих пальцев ног и привлекла взгляд вниз. Кровь испачкала переднюю часть моих кремовых тапочек, окрасив их кончики, словно пасхальное яйцо. Чувство вины пропитало меня, как кровь на моих ногах. Я только что сказала ему, что лучше бы он умер вместо Колтона, и теперь он действительно может умереть.
Каким человеком я была?
Гнев, хлынувший из меня, не был похож ни на что, что я когда-либо испытывала. Я казалась чужой самой себе. Он вызвал во мне беспокойное, неуверенное чувство, но также заставил почувствовать себя живой.
Глава 8
Джеймерсон
– Готова отправиться домой? – папа хлопнул в ладоши, входя в комнату.
Я кивнула, не уверенная, так ли это. Больница казалась безопасным местом, и я боялась того момента, когда выйду за ее двери, где меня ждет реальность.
– Пойдем, Джей-Джей, – папа взял мою сумку с личными вещами, которые они успели привезти за последние недели. – Твоя мама разговаривает с лечащим врачом о твоих лекарствах и физиотерапии.
Я встала в тот самый момент, когда Шелли подкатила инвалидное кресло.
– Твоя последняя поездка.
Мои ресницы затрепетали, и я подошла к ней, заключая в объятия.
– Спасибо, – пробормотала я. – Я буду скучать по тебе.
– Я тоже буду скучать по тебе, детка, – она обняла меня в ответ. – Но я рада, что ты уезжаешь отсюда.
Я поняла, что она имела в виду: я выжила.
Шелли сказала мне, что Хантер перенес тромбоэмболию легочной артерии, внезапное закупоривание легочной артерии. Обычно причиной является тромб в ноге. Этого нельзя было предвидеть, ни мной, ни врачами. От этого мне не стало легче, особенно после того, как я узнала, что в течение трех дней после случившегося за ним пристально наблюдали, чтобы он не впал в очередную кому. Его перевели обратно в реанимацию, так что я его не видела. Да и не особо хотела.
– Давай проводим тебя домой, – Шелли отстранилась, кивнув в сторону инвалидного кресла. Я забралась, и она покатила меня вперед, папа следовал за нами.
– Привет, милая, – мама подбежала ко мне, на ее лице была широкая улыбка. – Как ты себя чувствуешь? Ты готова ехать домой?
Конечно, им нужно было знать это, но я уже заранее содрогалась от мысли о том, что мне предстоит снова и снова отвечать на одни и те же вопросы, как только я выйду из этих стен.
Я улыбнулась, и мама, сжав мою руку, пошла рядом с креслом. Папа побежал вперед, чтобы подогнать машину к обочине. Мы спустились вниз и вышли из здания. Наша семейная “Subaru” стояла с включенным двигателем.
– Держите меня в курсе ее состояния, – Шелли повернулась к моей маме, но похлопала меня по руке. – Я привязалась к этой девчонке.
– Обязательно, Шелли, – мама заключила ее в объятия, голос дрогнул на следующих словах: – Спасибо. За все. Мы бы не справились без тебя.
За те недели, что я находилась в коме, они хорошо узнали друг друга. Шелли помогла пережить им все те часы, когда они не знали, очнусь ли я.
Шелли подошла ко мне и помогла встать с кресла, в то время как мама бросилась вперед и открыла заднюю дверь. Как только я забралась внутрь и пристегнулась, мама еще раз обняла Шелли и забралась на пассажирское сиденье. Папа тронул машину, и я помахала Шелли. Мой взгляд не отрывался от нее, пока мы не свернули за угол.
Я повернулась вперед, глубоко вздохнув. Страх перед тем, что меня ждет, терзал мои мысли. Я всегда знала, что меня ждет впереди, моя жизнь и будущее были распланированы. Теперь же ничего не казалось определенным. Я существовала, как воздушный шар, не имея понятия, куда я лечу и что чувствую по отношению к чему-либо.
***
Мама без умолку болтала, пытаясь оживить атмосферу в машине, но я ее почти не слушала, наблюдая за пролетающими мимо домами. Листья на деревьях окрасились в глубокие красные и оранжевые оттенки, падая, словно капли дождя. Пока я была в коме, теплая летняя погода сменилась на прохладную осеннюю.
Мама прервала мои мысли, когда мы свернули на нашу улицу.
– Все ждут тебя. Они рады, что ты снова дома.
Я выпрямилась.
– Все? О чем ты говоришь?
Папа бросил взгляд в зеркало заднего вида.
– Просто несколько человек, которые хотят поприветствовать тебя дома.
– Что? – видеть людей было последним, чего я хотела.
Папа заехал на нашу подъездную дорожку. Огромный плакат «Добро пожаловать домой, Джеймерсон» висел поперек гаража. Машины выстроились вдоль тротуара по всему периметру нашего дома.
– Мы подумали, что тебе понравится увидеть всех. Твои бабушка и дедушка мечтают тебя повидать. Твоя сестра и друзья тоже.
Папа припарковался, обошел машину и помог мне выйти, протянув пару костылей. Врач хотела ограничить время, которое я провожу на ногах. Я шагнула вперед, мой желудок скрутило, когда мы двинулись по тропинке.
«Нет. Нет. Нет, – повторялось у меня в голове. – Я не хотела никого видеть, но как им сказать? Им будет больно».
Входная дверь распахнулась, и бабушка Пенни, мама моей мамы, выбежала оттуда с распростертыми объятиями. Мой дедушка погиб на войне еще до моего рождения. Он был тем, в честь кого меня назвали. Бабушка жила в Коннектикуте, но приезжала, когда могла. Родители папы были прямо за ней. Бабушка Несса и дедушка Ти жили в университетском городке, где работал мой отец, всего в сорока минутах езды, что не особо нравилось маме.
– Джеймерсон! – руки бабушки Пенни обхватили меня, прижав к себе. Когда она ослабила хватку, то меня обняли другие бабушка и дедушка.
– Джей-Джей! – моя младшая сестра, Рис, выбежала из дома. Мама схватила ее за руку, прежде чем она врезалась в меня. Обычно я бы наклонилась и подняла ее крошечное пятилетнее тело. Она была самой маленькой в своем детском саду. Рис была копией нашей матери. С круглым лицом, светло-шоколадными глазами и темно-каштановыми волосами, она была очаровательна и могла бы сойти с рук за непредумышленное убийство, если бы наклонила голову и широко улыбнулась. Или надулась.
– Воу, малышка. О чем мы говорили?
– Не прыгать на Джей-Джей.
– Именно, – в тот самый момент, когда мама отпустила ее, она врезалась мне в ногу, яростно схватившись за нее. – Рис!
Я пошатнулась на костылях, стиснув зубы от боли, и взъерошила ей волосы. Потом я наклонилась и поцеловала ее в макушку.
– Я скучала по тебе, Джей-Джей, – ее темные глаза наполнились слезами, а губы задрожали от эмоций.
– Я тоже скучала по тебе до Луны и обратно, – это был наш маленький способ выражения чувств. Я еще немного потискала ее, прежде чем отпустить и выпрямиться.
Позади моей семьи стояли ребята из моей школы, мои друзья: Саванна, Джейсон, Адам, Хлоя и вся моя команда по черлидингу. Также присутствовали друзья семьи и некоторые соседи. Все они улыбались слишком широко и смотрели искренними глазами, чувствуя себя так же неловко, как и я. Они ждали, когда я заговорю первой.
Я глубоко вздохнула и заставила себя посмотреть на всех.
– Привет, ребята. Спасибо, что пришли. Это многое для меня значит, – сорвалась с моих губ ложь.
Непрерывный поток людей обнимал меня и улыбался мне. Я дюжину говорила либо «спасибо», либо «я в порядке». Я была роботом, мои настоящие эмоции были глубоко заперты. Никто на самом деле не хотел слышать правду.
Я была жива и ходила. Ну, вроде того. Мне нужно было сосредоточиться на этом.
Было немного прохладно, но дедушка Ти разжигал барбекю во дворе, поедая гамбургер. На кухонном и обеденном столах были разложены напитки, закуски и приправы. Из телевизора тихо играла музыка. Люди слонялись, разговаривая. Мои школьные друзья быстро собрались вокруг диванов, ели и пили, больше не обращая на меня внимания.
Через некоторое время меня охватило изнеможение, и я тайком ушла к себе в комнату, чтобы избежать потока людей и сочувствия. Я робко открыла дверь своей спальни, словно была гостьей, и прислонила костыли к стене. Мама сказала, что заходила сюда только для того, чтобы взять мою одежду и личные вещи. Я ожидала увидеть гору нарядов, брошенных на кровать, шепот, призрак той ночи, когда я пошла на вечеринку с Колтоном.
Но там было безупречно чисто. Также безупречно, как у бабушки Нессы.
Она ничего не могла с собой поделать. В отличие от бабушки Пенни, которая поощряла меня быть ребенком и пачкаться, взросление с ней никогда не было расслабляющим. Бабушка Несса была чистюлей и всегда держала дом в безупречном состоянии.
Кончики моих пальцев скользнули по покрывалу. Мягкое одеяло было взбито и аккуратно заправлено. На первый взгляд все выглядело так же, как и раньше: книги на столе, шкатулки для украшений, безделушки и фотографии…
Затем я поняла, чего не хватает.
Мой комод был забит фотографиями с соревнований по черлидингу и Колтоном. Моей любимой была та, где мы целуемся в тот вечер, когда он выиграл чемпионат штата, а вся команда ликовала вокруг нас. Эти фотографии исчезли.
Я, прихрамывая, вышла, не обращая внимания на стреляющую боль в ногах.
– Где они? – спросила я, как только вошла в гостиную. В комнате воцарилась тишина, все обернулись ко мне. – Что вы с ними сделали?
Первой ко мне подошла мама.
– Что случилось, Джей-Джей?
– Где вы их спрятали? – потребовала я, гнев обжигал мое горло. – Вы думали, я не замечу?
– Эй, успокойся, – мама погладила меня по руке, как будто я была психически больна.
Я закричала еще громче:
– Фотографии! Вы думаете, если убрать фотографии Колтона, то это поможет? Будто, если вы его уберете, то он никогда не существовал? Я просто забуду? – мой голос был высоким и дрожащим. – Я хочу их сейчас!
Бабушка Несса выбежала из кухни.
– Мне жаль. Я подумала, что было бы лучше, если бы их там не было. Чтобы воспоминания не были прямо перед тобой.
– Зачем? Думаешь, это так просто – с глаз долой, из сердца вон? Неужели ты считаешь, что убрав фотографии, ты уберешь мою боль? – глаза наполнились слезами, но я сдержалась. Она думала, что помогает, но иногда мне кажется, что пожилые люди не верят, будто молодые способны по-настоящему любить и страдать. Будто мы можем просто взять себя в руки и идти дальше.
– Шшш, все в порядке, – медленно и тихо заговорила мама. Они не привыкли видеть меня злой или открыто выражающей свои чувства. Никогда. – Она хотела помочь. Бабушка Несса вернет все обратно.
Я вдохнула, окинув комнату взглядом. Все молча глазели. Мои друзья на диване таращились на меня во все глаза, переглядываясь с таким видом, будто я схожу с ума.
Бабушка подошла к шкафчику в прихожей, достала фотографии и направилась в мою комнату. Я шла за ней, чувствуя на спине жгучий взгляд молчаливых наблюдателей.
Мама помогла мне подняться. Бабушка Несса уже начала расставлять фотографии на моем комоде.
– Вот. Точно так же, как было раньше, – она суетилась, передвигая их. – Мне жаль. Я не хотела тебя расстраивать.
– Знаю, – сказала я, переводя взгляд на эти спонтанные снимки в рамках.
Бабушка Несса подошла и обняла меня.
Внезапно мне стало стыдно за свою вспышку. Это было так непохоже на меня.
– Можно мне побыть одной?
Мама кивнула, затем поцеловала меня в макушку. Они обе быстро вышли.
Я пересекла комнату и остановилась перед своим комодом. Моя рука потянулась и провела по лицу Колтона. Его улыбка. Его ярко-голубые глаза. Его ямочка на щеке.
Я прижала рамку к груди. Это было похоже на то, будто полуприцеп выгрузил на меня тонны мокрого бетона. Колени подогнулись, и я рухнула на пол с рыданием, прижимая фотографию к сердцу.
Разумом я понимала, что Колтона нет в живых, но больница была странным промежуточным состоянием, где мне не нужно было принимать правду, где реальная жизнь оставалась снаружи. Пузырь. Возвращение домой вернуло меня в реальность, где я больше не могла отрицать или откладывать жизнь, пока буду идти на поправку.
Он ушел. Навсегда.
Хотя фотографии вернулись на место, я поняла, что больше не хочу их видеть. Смотреть на них было все равно, что терзать свое сердце стеклом. Но в тоже время, если бы кто-то попытался их убрать, я бы набросилась на них, как дикое животное. Защищая его. Защищая нас.
Из меня вырвался сдавленный крик. Тело могло исцелиться, но огромная пустота внутри меня была за пределами того, что я могла залечить. Она была слишком огромной. Черной дырой. Люди могли посочувствовать, но не понять. Им не нравилась печаль, они хотели двигаться дальше и не говорить об этом. Моя тоска и я были единым целым.
Музыка из гостиной проникала в мою комнату, обрывки смеха и разговоров смешивались между собой. Это заставило меня осознать, что я еще больше похожа на чужую. Чужая в своем теле. Одна. Шум внезапно стал громче, послышался скрип открывающейся двери.
– Джей-Джей? – голос моей сестры звучал испуганно и неуверенно.
Я подняла голову. Увидев мои глаза, она бросилась ко мне. Ее руки крепко обхватили мою шею.
– Не грусти, Джей-Джей, – мое сердце чуть не разорвалось на части, когда эта маленькая пятилетняя девочка утешала меня. – Я тебя ооочень люблю.
– Я тоже тебя люблю, – я притянула ее к себе, уткнувшись головой в ее шею. От ее волос исходил запах клубничного шампуня. – Очень сильно.
– До Луны и обратно?
Я отстранилась, убирая каштановые волосы с ее лица.
– До бесконечности и дальше.
Она усмехнулась.
– Бабушка Пенни испекла пирог, – ее глаза расширились и заблестели. – Но мы не можем его есть, пока ты не выйдешь.
Улыбка тронула мои губы.
– Хорошо, скажи им, что я сейчас выйду, – она энергично закивала. – И ты можешь взять самый большой кусок.
Ее лицо озарилось, и она выбежала из моей комнаты, крича:
– Она идет. Джей-Джей сказала, что я могу взять самый большой кусок. С мороженым.
Несмотря на то, что сестра порой бывала докучливой, сейчас она напомнила мне: все, кто находился за этими дверями, пришли поддержать меня. Я воздвигла стену перед нахлынувшей темнотой, отгоняя ее прочь. Смахнув несколько выступивших слезинок, я ощутила, что окружающие надеются на меня, рассчитывают, что смогу их утешить. Им нужно было увидеть, что со мной все в порядке.
Собравшись с силами, я поставила фотографию обратно на комод. Умывшись и расчесав волосы, я взяла костыли, повернулась и вышла навстречу гостям.
Я улыбалась, обнималась и утешала.
И я делала это хорошо.
Глава 9
Джеймерсон
– Может, сходишь в кино? Или за покупками после физиотерапии? – мама поставила передо мной тарелку с овсянкой.
– Нет, спасибо, – отказалась я, беря ложку.
– Джейм, ну же. Тебе нужно развеяться. Ты не выходила из дома с тех пор, как вернулась шесть дней назад.
– Я не хочу никуда выходить, – сказала я, проглотив.
– Саванна звонила тебе раз десять. Ты вообще собираешься ей перезвонить?
Она позвонила всего один раз и дважды отправила сообщение.
– Я так и сделаю. Обещаю. Я просто пока не готова.
– Не готова? Она твоя лучшая подруга.
Лучшая подруга – это сильно сказано. Мы общались, но моим лучшим другом был Колтон. С Саванной мы виделись только на тренировках, вечеринках или когда ей что-то нужно было купить, а Хлоя была занята.
– Звонила Нэнси, интересовалась твоим самочувствием, спрашивала, когда ты вернешься, – Нэнси была моим тренером по черлидингу. Она была жесткой, но отчаянно любила своих подопечных. Она была единственной, кто звонила дюжину раз. – Рис. Иди завтракать! – мама насыпала в тарелку сухих хлопьев для моей сестры. – Мило, правда? Все скучают по тебе и ждут твоего возвращения.
Я запихнула в рот очередную ложку каши, чтобы не отвечать.
– Рис! – снова крикнула мама, ставя тарелку моей сестры на стол рядом со мной.
По коридору раздался топот, и сестра влетела на кухню, полная энергии и жизни, запрыгнув на стул. Я завидовала ее невинности, полному блаженному неведению о суровости мира. Для нее все было возможно. Просто, волшебно и невинно.
Всего несколько месяцев назад также было и со мной. Сейчас желание защитить Рис стало еще сильнее. Хотелось, чтобы она как можно дольше наслаждалась этим периодом, где верят в Санта-Клауса и фей. Нет боли, нет смерти, нет горя, которому нельзя найти утешения.
– Нэнси сказала, что была бы рада твоему присутствию. Помочь с программой и всем остальным.
– Не думаю, – ответила я.
– Джейм, – мама тяжело вздохнула. Казалось, ее терпение иссякает. – Тебе нужно чем-то заняться, кроме как сидеть здесь в пижаме и смотреть телевизор. Возвращайся к привычному распорядку, – иными словами: к нормальной жизни. – Ты любишь черлидинг. Думаю, было бы здорово снова встретиться с подругами.
Как бы я хотела, чтобы это действительно звучало заманчиво. Мне нравился черлидинг, но мысль сидеть там и смотреть, как они разучивают новые танцы и кричалки к футбольным матчам, заставляла меня захотеть свернуться клубочком. Это казалось бессмысленным.
– Мам, давай я сначала начну физиотерапию, а потом посмотрим, – я и так постоянно чувствовала усталость. Реабилитация станет тяжелым испытанием.
– Ла-ла-ла-ла… – пропела моя сестра, пытаясь снова привлечь к себе внимание.
– Рис, не разговаривай с набитым ртом, – сказала мама.
– Я и не разговаривала. Я пела.
Мама сердито посмотрела на мою сестру.
– Если формально, то она права, – я попыталась скрыть усмешку.
Суровый взгляд мамы переключился на меня.
Моя сестра хихикнула, протянув мне свою ложку. Я победно стукнула по ней своей, повторяя за ней. Этому нас научил папа. Всякий раз, когда мы вставали на его сторону, или он одерживал верх над мамой в словесной перепалке за обедом, то торжественно стучал нашими столовыми приборами друг о друга. Теперь Рис делала это постоянно.
Мама вздохнула и встала из-за стола.
– Интересно, а смогу ли я разместить объявление на “Craigslist”, чтобы продать двух непослушных детей?
***
Благодаря раннему окончанию рабочего дня, папа смог отвезти меня на физиотерапию. Мы вошли в здание недалеко от центра города – бывший торговый центр, переоборудованный под тренажерный зал. Здесь было несколько отдельных кабинетов для массажа и персональных занятий, но мы направились к центральной стойке регистрации. Женщина, сидевшая там, приняла у папы медицинские документы и записала нас на прием.
– Джастин сейчас подойдет к вам, – улыбнулась она.
Мы с папой кивнули и повернулись, чтобы осмотреть помещение. Беговые дорожки стояли в ряд у окна, выходящего на парковку. Противоположная стена и пространство между ними были оборудованы силовыми тренажерами для всех возможных групп мышц.
К нам подошел крепкий мужчина в спортивных штанах и облегающей футболке.
– Привет, Джеймерсон. Меня зовут Джастин, я буду твоим тренером, – его массивная рука обхватила мою, пожимая. Тонкая майка подчеркивала каждый выпуклый мускул на его груди и руках.
– Привет, – промямлила я. Он был среднего роста и внешности, но его гладко бритая голова, ярко-зеленые глаза и подтянутое тело заставили меня запнуться.
– Сьюзи – еще один тренер здесь, – он кивнул женщине в углу, которая следила за мужчиной средних лет, выполняющим упражнения на жиме ногами. У мужчины отсутствовала левая голень.
Сьюзи выглядела эффектно, возможно, имеющая гавайские корни. Она была невысокого роста, но подтянутая и с женственными формами. Ее длинные темные волосы были собраны в хвост, открывая милое круглое лицо и загорелую кожу. Я была рада, что моим тренером оказался Джастин. Сьюзи, пожалуй, заставила бы меня мысленно себя ударить за подобные мысли.
– Позвольте мне рассказать вам о том, как у нас все устроено, – продолжил Джастин. Мой отец старательно стоял рядом со мной. Я уже видела, как в его голове роятся вопросы. Из-за работы он слишком хорошо знал, через что мне предстоит пройти. – Мы занимаемся с каждым клиентом по полтора часа. Сорок пять минут они проводят с нами, а остальное время занимаются растяжкой и работают на тренажерах с партнером. Мы считаем, что процесс восстановления во многом зависит от психологического состояния, – мой отец согласно кивнул на его слова. – И за эти годы мы заметили, что клиенты быстрее идут на поправку, общаясь с другими людьми, которые проходят через тоже самое. У вас есть какие-нибудь вопросы?
Мой отец открыл рот, и я мысленно вздохнула.
– Я согласен, что общение с другими помогает, но мне больше интересно узнать о программе, которую вы разработали, чтобы поставить Джейм на ноги. Это очень важно.
– Я считаю, что психологический настрой – самый важный момент, – вежливо ответил Джастин моему отцу. Я была с ним согласна. Отец привык к футболу, где мужчины до предела изнуряли свои тела, игнорируя психологическую составляющую.
Пока Джастин выполнял просьбу отца и подробно рассказывал о моей программе тренировок, мое внимание блуждало по комнате, охватывая людей и тренажеры, расставленные по всему пространству. Здесь было всего несколько человек, и большинство из них – пожилые. Девушка, расслабленно лежащая на мате, привлекла мое внимание.
Девушка выглядела примерно моего возраста, возможно, немного старше. Ростом она была около метра семидесяти. Телосложение у нее было среднее, скорее худощавое, но совсем не подтянутое. Очевидно, что она не была завсегдатаем спортзала или фанатом фитнеса, как Сьюзи. Ее волосы были светло-русыми с прядями красного, розового и зеленого цветов снизу. Брови казались почти черными, а на веках выделялась толстая черная подводка. На шее поверх белой футболки висела целая коллекция разнообразных по стилю ожерелий. На ней были серые хлопчатобумажные леггинсы и черные кроссовки Nike.
Она заметила, что я на нее смотрю, и, скатившись с мата, встала. Девушка махнула мне рукой, и я, оторвавшись от жужжания отцовских вопросов, подошла к ней, мои шаги были скованными и неуклюжими.
– Привет, новенькая, – на ее лице расплылась широкая озорная улыбка. Я чувствовала, как от нее исходит уверенность. – Добро пожаловать в камеру пыток Джастина и Сьюзи, где их удовольствие заключается в том, чтобы из тебя выжать все соки.
– Звучит весело.
Девушка фыркнула.
– Меня зовут Стиви Колвин.
– Стиви?
– Моя мама была помешана на Стиви Никс2, – пожала она плечами.
– Ты немного на нее похожа.
– Ага, ты уже не первая, кто так говорит Думаю, моя мама надеялась, что я смогу петь также. Не повезло.
Я улыбнулась.
– Меня зовут Джеймерсон.
– А твои родители были помешаны на виски?
– Нет, это Джемесон3. А меня назвали в честь дедушки.
– Ну, у тебя волосы цвета виски. Держу пари, ты такая же сладкая на вкус, – подмигнула она. – И так, какова твоя история, Виски? Почему ты здесь?
– Автомобильная авария, – я опустила взгляд на ногу, где бандаж под спортивными штанами подавлял любые признаки боли.
– Тоже самое, – сказала она, указывая на себя. – Я переходила дорогу возле кампуса в пятницу вечером.
– Серьезно? Водитель даже не остановился?
– Наверняка это был какой-нибудь пьяный парень из братства, который не хотел нарываться на неприятности, – она сильнее затянула свой разноцветный хвостик. – Теперь я снова живу дома, пока полностью не восстановлюсь. Бедра и спина – единственное, что меня беспокоит, – ее губы скривились в недовольной гримасе. – Просто обожааааю снова жить с мамой, – она поежилась, стараясь не опираться на больную ногу.
– Сколько тебе осталось еще ходить на физиотерапию?
– Врачи говорят, что еще три месяца, если я буду прислушиваться ко всем указаниям, – порочная улыбка озарила черты ее лица. – Но я не сильна в послушании… если только это не касается секса.
Ее прямота меня на мгновение удивила, но потом я поняла, что мне это нравится. Это было освежающе.
– Кстати… – она кивнула мне за спину. – Мне кажется, его задница не может быть настоящей. Так и хочется за нее ухватиться.
Я обернулась, чтобы посмотреть через плечо. Джастин разговаривал с моим отцом, повернувшись к нам в профиль. Его ягодицы и грудь выпирали и изгибались почти непристойно.
– И она… вот ее бы я действительно хотела видеть у себя в постели, – Стиви кивнула головой через другое мое плечо. Я повернулась и увидела, как другой наш тренер, Сьюзи, наклонилась, помогая мужчине вытянуть одну ногу.
Мои брови удивленно взлетели вверх.
– Ты би? – вырвалось у меня.
Я никогда не встречала никого своего возраста, кто так открыто говорил о своей бисексуальности или даже гомосексуальности. Статистически, я знала, что такие люди есть, и подозревала о некоторых ребятах в школе, но мало кто в моей старшей школе в этом признавался. У Стиви, похоже, не было подобных ограничений.
– Я оппортунист, – ухмыльнулась Стиви. – Зачем ограничивать себя, когда я могу иметь и то, и другое?
Я думала, что мне станет неловко, но нет. Это ей подходило.
