Текст книги "Настоящая фантастика – 2013 (сборник)"

Автор книги: Степан Вартанов

Соавторы: Марина Ясинская,Дмитрий Скирюк,Дмитрий Володихин,Антон Первушин,Сергей Чекмаев,Андрей Дашков,Дарья Зарубина,Игорь Минаков,Елена Первушина,Татьяна Томах
сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 48 страниц)

Гномы и люди приблизились к жутковатому сооружению.

– Что это? – осторожно спросила Сильвия.

– Не понимаю, – шёпотом ответил Андреас. – Похоже на упорядоченный хаос из деталей и механизмов… Гляди: арифмометр… Похоже, конец девятнадцатого века…

– Точно, – ахнула Сильвия. – Ух ты, паровой котёл! Смотри, смотри! Ламповый компьютер! И под ним – архимедов винт!

Андреас, как загипнотизированный, обходил загадочную постройку.

– Невероятно, – бормотал он. – Автомобильные аккумуляторы… Целая стопка современных ноутбуков… А рядом каменные жернова! И самолётная турбина!

Гномы с испугом созерцали торчащие под всеми углами образцы человеческой техники.

– Я боюсь, – проговорил Бор, стуча зубами. При виде неизвестного механического чудовища он быстро протрезвел. – Пошли отсюда…

Сильвия сказала, нахмурив брови:

– По-моему, тут находятся все механизмы, изобретённые человечеством…

– И они связаны между собой, – дополнил Андреас, – Эй, гномы! Есть идеи?

– Драпать надо, пока живы, – храбро заявил Рэнд. – Бежим по той дорожке!

– Гномьё трусливое! – с презрением сказал Андреас.

– Ошиваться рядом с таким кошмаром – увольте! – затряс головой Бор. – Мы даже не знаем, что это!

– Я знаю, – послышался дрожащий голос Сильвии. Она смотрела на медную табличку, прибитую к гранитной стеле. На полированной поверхности виднелась надпись готическим шрифтом:

BASILISK v. 5773

– Василиск! – завопили гномы. – Спасайся, кто может!

И оба ринулись к узкому карнизу, поднимавшемуся к потолку.

– Его создавали тысячелетиями, – тихо сказал Андреас, глядя на табличку. – Цифры – это число апгрейдов… Люди, попадавшие в город, приносили с собой технические новинки, которые шли на улучшение монстра. И волшебные силы объединяли механический хаос в единое целое…

– Немыслимо! – взялась за виски Сильвия. – Страшный василиск, хозяин Города Золотого Неба – древняя машина! Но как он работает? И зачем?

Андреас взял жену за руку:

– Не думаю, что мы разберёмся. Гномы правы, надо уходить…

Веберы попятились, как вдруг наверху пирамиды что-то зашевелилось.

Из недр машины со свистом вырвались струи пара. Заработали манипуляторы, отодвигая заслонки. Ожили и загрохотали приводные цепи, завертелись коленчатые передачи. Ржавый решетчатый столб выдвинулся ввысь, раскинув лапчатые опоры. На вершине виднелось нечто похожее на исполинских размеров телекамеру. Отомкнулись створки, и появилась огромная исцарапанная линза. Она стала наливаться мертвенным багровым свечением.

– Главное при встрече с василиском, – забормотал Андреас, лихорадочно вспоминая старинные легенды, – главное… главное… Не смотреть ему в глаза!

Он сбил Сильвию с ног и упал рядом. Красный толстый луч блеснул над их спинами.

– Беги! – крикнул Андреас жене. Затем откатился в сторону, вскочил и замахал руками.

– Эй, урод! – заорал он. – Я здесь!

Глаз василиска мгновенно повернулся. Андреас помчался вокруг механической кучи, петляя, как заяц. Сильвия кинулась к пандусу.

– Что, гад, взял? – в припадке отчаянной храбрости выкрикивал Андреас Вебер. – Слабó изловить человека? Механический выродок! Куча железного дерьма!

Моторы василиска гудели и выли. Красный луч сверкал, отражаясь от гладкого пола. Краем глаза Вебер видел, что Сильвия уже почти добралась до подъёма. Ещё чуть-чуть, и она будет в безопасности. Глаз страшилища, неповоротливый на первый взгляд, постепенно теснил человека в глубь зала. Только бы продержаться одну минуту, думал Андреас, отплясывая смертельную джигу. Одну минуту…

Но минуты у него не было.

Распахнулись двери тайных боковых коридоров, и в зал ворвались драконы, числом не меньше дюжины. Один бросился к Сильвии, повалил и прижал когтистой лапой, яростно дыша в затылок. Остальные подступили к Андреасу, выстроившись полукругом. А из сокровищницы, подобно пушинкам одуванчика, летели эльфы. Андреас замер, растерявшись, и тогда глаз василиска настиг его, ударив лучом прямо в лицо.

Всё исчезло. То есть осталась уродливая груда, драконы, эльфы, жалобно кричащая Сильвия… Исчез сам Андреас. Пропали его желания, страхи, радости, горести, одним словом, всё, что составляет человеческую душу. Пустая оболочка по имени Андреас Вебер стояла, безразлично рассматривая драконов, замеревших в церемониальном строю, мельтешащих в воздухе эльфов, железный муравейник, слепящий красным прожектором… И глаза бывшего человека медленно разгорались ответным багровым огнём.

Один из эльфов опустился перед Андреасом. Голову существа венчала золотая тиара, в руках эльф сжимал посох с наконечником, завитым, как улиточная раковина, – символ верховной власти.

– Человек Вебер! – тихий голос крылатого создания разнёсся по залу в наступившей тишине. – Ваши поступки переполнили чашу терпения хозяина Города Золотого Неба. Своими бездумными действиями вы поставили под угрозу власть василиска и само существование города. Единственная кара за подобные преступления – изъятие магической энергии с утилизацией тела-носителя. Но такое наказание неприменимо к гражданину другого мира. Поэтому вас ждёт иная участь. Отныне вы с женой становитесь внешними сотрудниками василиска за Серой Зоной и будете нести планете эльфийские идеи, волшебное золото и силу Короля Змей! Да пребудет власть василиска во всех измерениях, пока во Вселенной существует золото!

Эльф трижды стукнул посохом об пол и поклонился механическому чудовищу. Драконы вытянулись, закрыли глаза и сложили крылья. Блюститель, державший Сильвию, тоже зажмурился, но лапу не убрал. Эльфы разлетелись подальше к стенам. Внутри механического безобразия что-то залязгало, струи белого пара сменились жёлтыми. Из недр василиска выбрался медный куб на откидном шарнире, весь в заклёпках, антеннах, с зияющей воронкой на лицевой стороне. Механизм смахивал на помесь самогонного аппарата с граммофоном. Багровый свет начал густеть, будто малиновый сироп. Сильвия кричала, звала мужа, но Андреас безучастно взирал на зловещие приготовления. И в тот самый миг, когда всё замерло в ожидании конца, из потолочного люка раздался громкий крик Рэнда:

– Андреас! Лови!

Взгляд василиска рванулся вверх, отпустив на свободу тело и душу Андреаса Вебера. Дальнейшие события происходили невыносимо медленно, словно кто-то лениво крутил ручку киноаппарата, периодически останавливался, созерцал застывшую картину, проматывал плёнку и вновь любовался очередным стоп-кадром.

Вот падает, ослепительно сияя, жезл восприятия. Глаз василиска шарит по потолку, пытаясь найти дерзкого гнома. Блюстители оглядываются с глупым видом. Андреас напрягается и прыгает. Ближайший дракон плюёт синим пламенем и промахивается. Жезл ударяется о каменный пол, подпрыгивает и попадает в руки Андреаса, который ловит его на лету, словно вратарь мяч. Волшебный жар обжигает, как расплавленный свинец, но человек вцепляется в добычу тролльей хваткой. Прокатившись пару метров, Андреас замирает, глядя на разворачивающийся кроваво-красный глаз. Дикая, безудержная ненависть захлёстывает мозг. Андреас видит, как блюстители скопом срываются с мест, но это его уже не волнует. Волшебное золото вскипает в крови, могучая волна магии прокатывается по телу и верхушка жезла взрывается вспышкой такой невероятной мощи, что всё вокруг тонет в испепеляющем жёлтом огне…

В небольшом скверике у реки Отчаянной два гнома суетились под говорящими липами. Один, будто охотничий пёс, остервенело рыл руками землю, расшвыривая куски дёрна. Рядом лежал красный колпак с золотыми слитками.

– Быстрее, Рэндик, дорогой, – стонал и метался другой гном. – Хоть что-нибудь сохраним…

– Заткнись, Бор, – ответствовал первый, пыхтя и хлюпая носом. – Не помогаешь, так хоть не мешай…

Бор закатывал глаза, хватался за голову и ныл опять:

– Мой жезл… Зачем ты это сделал? Теперь всё пропало… Ни жезла, ни золота… Ничего!

Рэнд отплёвывался и вновь принимался драть пальцами газон.

– Молись, чтобы у Андреаса получилось, – кряхтел он. – Иначе нам обоим капут. Впрочем, шансов почти нет. Человек есть человек…

Внезапно он замер, прислушиваясь.

– Ничего не замечаешь?

Бор прекратил метаться и потянул воздух волосатыми ноздрями.

– Вроде холодает, – заметил он. – Тучи ползут из-за Серой Зоны…

Рэнд отряхнул руки, встал и посмотрел вверх.

– Нет, это не тучи, – сказал он с едва заметной печалью. – Андреас всё-таки расправился с василиском.

Они стояли, похожие на статуэтки садовых гномиков, и смотрели, как утреннее небо меняет цвет с тёмно-золотого на светло-синий. Дворец таял, расплываясь зыбким пятном, городские здания колыхались, будто отражения в пруду, отступали прочь вершины гор, а бирюзовая поверхность реки тускнела, линяла как яркая тряпка после стирки…

– Что же теперь будет? – тоскливо спросил Бор, потыкав башмаком красный колпак, набитый золотом.

Рэнд усмехнулся и безразлично плюнул на драгоценный свёрток.

– Главное, мы живы! А дальнейшее не столь важно. Справимся, не впервой…

Поднявшийся ветер брызнул холодной влагой, прошелестел листвой и понёсся дальше над бывшим Городом Золотого Неба.

Эпилог

– Брось оружие, не то будем стрелять!

Андреас открыл глаза и недоумённо заморгал. Он стоял посреди незнакомого бюро, сжимая в руке маленький пистолет. Клерки в серых костюмах испуганно выглядывали из-за кресел и конторок. Вокруг в напряжённых позах застыли полицейские, держа оружие наготове. Молодцеватый сержант надевал «браслеты» на молодую женщину, показавшуюся Андреасу смутно знакомой. Вебер уставился на свой пистолет. Потом перевёл взгляд на колючие глаза блюстителей закона, нахмурился и разжал пальцы. Пистолет звякнул о мраморный пол, и в ту же секунду Андреаса схватили двое дюжих полисменов.

– Вы арестованы за попытку вооружённого ограбления банка, – просипел полицейский, выкручивая задержанному руку. Тот не сопротивлялся, пытаясь вспомнить, что он, собственно, тут делает и кто эта женщина… Перед глазами мелькнули золотые слитки, красный луч, яркая вспышка… Возникло ощущение не то блестящей победы, не то горького поражения. Затем его поставили на ноги и вытащили из банковского филиала.

– Сильвия, – тихо позвал Андреас Вебер, когда их вели к полицейскому фургону. – Скажи, мы его прикончили? Теперь всё будет по-другому, правда?

Женщина невесело усмехнулась разбитым ртом.

– Основа основ, – сказала она. – Разве можно уничтожить фундамент мироздания? А грабить банк – глупость. Зря мы на это пошли…

Андреас попытался возразить, что он не хотел никого грабить, что случилось нечто совершенно иное, гораздо более странное… Но не смог вспомнить и замолк. Последнее, что Вебер увидел перед тем, как забраться в автозак, были двое газонокосильщиков на лугу соседнего сквера. Они изумлённо рассматривали содержимое красного полиэтиленового пакета.

Степан Вартанов
От всей души

– То есть, – скучающим голосом произнёс демон, – вы хотите стать магом.

Это был не вопрос, а скорее утверждение. Скучная констатация скучного факта. Виктор отрицательно покачал головой.

– Не вполне, – сказал он, стараясь, чтобы в его голосе звучала та же ленивая ирония, что и в голосе его собеседника. Получалось… получалось так себе. Похоже, для того, чтобы проделывать подобные штучки, нужно было иметь бесконечное время для практики.

Больше всего демон походил на персонажа 3D-фильма, походил до такой степени, что Виктору постоянно хотелось снять несуществующие очки с разноцветными стёклами. Потому, что живые существа не бывают столь элегантными. Столь обаятельными. Столь отточенно холёными.

Был он коренаст, с небольшим животиком – но в меру, в разумную меру. Не обжора, но и не безмозглый качок, каких любят рисовать на обложках фэнтезийных книжек. Интеллигент, умница… Демон.

Одет был демон по американской моде – светлые брюки, тенниска, лёгкие кроссовки. Всё чистое, новое. Никакого хвоста, разумеется, никакого запаха серы, зато – лёгкий аромат дорогих духов. На стареньком диванчике питерской холостяцкой квартиры он сидел, откинувшись на подушки, словно восточный шейх – на золотом троне.

– Что значит – не вполне? – удивился демон. Удивление получилось у него столь элегантно, что любой британский лорд немедленно удавился бы от зависти. – Магия. Вы хотите, чтобы любые ваши желания исполнялись без материального посредника. Значит…

– Да, верно, – перебил его Виктор. – Но я имел в виду отсутствие ритуала. Никаких там сушёных лягушек и…

– О! – сказал демон. – Я понимаю. Вычёркиваем сушёных лягушек. Омела? Тень спор пещерного мха?

– Э… – сказал Виктор. – Нет. Я…

Он вздохнул. В принципе было вполне понятно, чего добивается его собеседник. Сбить с толку. Смутить, не нарушая основного принципа магического вызова, запрещающего прямое насилие. Заставить ошибиться.

Не на того напал. Имея за спиной юрфак по специальности «имущественное право», Виктор мог бы, пожалуй, чувствовать себя уверенно и не в такой ситуации. Если бы не элегантность собеседника, вызывающая сильнейший комплекс собственной неполноценности.

– Я долго размышлял, – сказал Виктор, стараясь, чтобы голос звучал примирительно. – Насчёт того, как именно это должно быть устроено. Так вот – я хочу, чтобы исполнялись именно желания, чётко сформулированные, и – это важно! – высказанные от всей души. Это куда удобнее, чем любой ритуал или ключевая фраза.

– О… – озадаченно протянул демон. – То есть, если вы натолкнётесь в толпе на какого-нибудь недотёпу… И пожелаете ему, от всей души, провалиться сквозь землю, так сказать, нанести нам дружеский визит…

Виктор кивнул.

– Я знаю, что поначалу это будет непросто. Но уверен, что очень скоро научусь контролировать подобные позывы.

– Сколько народу пострадает ДО этого? – всё с той же долей иронии уточнил демон.

– Да, собственно, – на этот раз у Виктор получилось ответить в тон собеседнику, отчего его настроение сразу улучшилось, – какое мне до этого дело?

– О? Н-да… И в самом деле… Однако… – Демон улыбнулся. – Логично.

Улыбка у него была милой и солнечной, никаких там кривых клыков и раздвоенного языка.

– Тогда, пожалуй, приступим.

Лист бумаги возник из ниоткуда, и лёг на разделяющий собеседников журнальный столик. Этот драматический жест заставил молодого человека ощутить бегущие по спине мурашки, однако менять своё решение он, разумеется, не собирался. Да и не мог – ритуал вызова, раз начавшись, приводил либо к подписанию договора, либо к смерти вызывающей стороны.

Росчерк пера – и лист бумаги исчезает, оставляя после себя ощущение сквозняка и какой-то… окончательности, что ли?

– Вот и всё, – произнёс демон довольно. – Дело сделано. Вы вольны в любой момент потребовать финализацию, я дам вам ваши новые способности, после чего останется лишь произнести формулу изгнания. Однако… Позволите вопрос? Я… – Он усмехнулся, словно признаваясь в слабости. – Я коллекционирую ответы.

– Зачем мне это нужно?

– В общем, да, – кивнул демон. – Только в другой формулировке. Зачем вам – вам всем – это нужно, если известно, что платить придётся больше, чем вы взяли? Вот умрёте – и сразу, понимаете – придёт расплата? И навсегда. Конечное удовольствие, в обмен на бесконечное унижение.

– Унижение… – задумчиво протянул Виктор. – Интересная формулировка. Не мучения, значит, а именно… Но, видите ли, я не собираюсь умирать.

– А!

– Ну да. Пожелать неуязвимость, вечную молодость – и готово.

– Распространённое заблуждение, – кивнул демон. – Но вот ведь в чём беда, люди, они просто не предназначены для вечной жизни. Вам станет скучно – и – вуаля!

Он сделал левой рукой жест, бесконечно совершенный в своей уместности ситуации.

– И опять возражу, – пожал плечами юноша. – Я просто пожелаю не скучать.

На этот раз демон обошёлся без междометий. Он нахмурил брови и побарабанил пальцами по столику. Усмехнулся. Снова побарабанил.

– Да, – признал он наконец. – Интересный парадокс. Вы и вправду можете пожелать жить без скуки. Но заметьте, вы без скуки – это уже не вы. Велев себе забыть о бренности бытия, вы себя меняете, причём радикально. Это, если угодно, просто другая форма самоубийства.

– Меняю, – согласился Виктор. – Ну и что? Посмотрите на меня, и скажите честно, есть тут о чём сожалеть? Я не герой. Не гений. Не… меня и хорошим человеком назвать нельзя. Я – это я, и больше во мне нет ничего ценного.

На этот раз пришла пора демону пожимать плечами.

– Я буду внимательно следить за вашим прогрессом, юноша, – сказал он. – Вы меня заинтересовали. Так вот, с ходу, даже не предположу, что вас прикончит, но замечу, вечность есть – только по ту сторону… ну, вы понимаете.

– Вы пытаетесь посеять семя сомнения? – уточнил Виктор. – Нечто, что со временем…

– Угу, – фыркнул демон. – Ненавижу адвокатов.

– Ну почему все переговоры, которые я веду, неизменно заканчиваются этой фразой! – вздохнул молодой человек. – Ладно. Давайте приступим к финализации. Честно говоря, мне…

– Не терпится, – кивнул демон. – Я понимаю. Кстати, замечу, что с вами, несмотря на некоторую вашу, так сказать, профессиональную деформацию, разговаривать намного приятнее, чем со среднестатистическим клиентом. Вы меня не ругаете, из круга вон выпустили, формулу изгнания переписали под мою диктовку… Мелочь, конечно, но по мне, так «ступай с миром» как-то милее, чем «изыди, тварь»… Как ни трудно поверить, но вы у меня такой – первый, вот я и заболтался. Ладно, не буду вас больше мучить… Сделано.

– Э… – опешил молодой человек, – Вот так, сразу?

– А вы чего ожидали? Золотые искры и звуки арфы – это не по нашему ведомству. Можете отправлять меня домой.

– Сейчас. – Несмотря на пусть небольшую, но весьма интенсивную юридическую практику, несмотря на всю свою выдержку, Виктор почувствовал, что у него дрожат кончики пальцев. Дрожат, почему-то именно сейчас, а не пять минут назад, когда он подписывал договор. – Я… я только проверю. Вы… не обижайтесь.

Демон усмехнулся.

– «Не обижайтесь!», подумать только. Нет, вы действительно редкий клиент. Давайте. Распаковывайте свой подарок, я подожду.

Наверное, «подарок» оказался ключевым словом. Подарок.

Новый год. Запах ёлки.

Виктор посмотрел на свою руку – пальцы по-прежнему чуть дрожали, но страха не было, была лишь радость предвкушения – и скомандовал, вполголоса, но стараясь, чтобы голос звучал твёрдо:

– Цветок. Розу.

Демон негромко фыркнул, похоже, роза была расхожим и ожидаемым штампом.

А затем ему стало не до демона. Воздух над его рукой дрогнул, и из него, как в диснеевских фильмах про сказочных фей, соткался цветок. Пробежали прозрачные волны, искажая свет, сложились в трёхмерный контур, окрасились зелёным и красным – и вот она, роза. В меру колючая, пахнущая свежестью и летним днём.

Чудо.

– Она… – шёпотом произнёс Виктор, – настоящая?

– Самая что ни на есть, – с оттенком гордости отозвался демон. – Что бы там ни говорили о нашей конторе, халтурщиками нас никто не назовёт. Никогда.

Виктор сделал глубокий вдох. Покачал головой. Ощущение праздника. Радость. Сказка.

– Спасибо, – от всей души сказал он, прижимая к груди свободную руку.

Что-то изменилось.

– Ох! – выдохнул его собеседник. – Ох.

Глаза у него стали совсем круглые. В комнате как-то разом посветлело, и откуда-то издалека донеслась негромкая музыка. Миг – и демон, обратившись в облако золотых искр, устремился вверх, к потолку скромной однокомнатной квартиры в пригороде Питербурга, и дальше, в серое осеннее небо.

Мирослав Бугров
Клинок

Клинок был откровенно хорош. В нем соединились прекрасные боевые качества: баланс, заточка, сталь и красота – он был покрыт сложной рунической вязью, от самой гарды и почти по всему лезвию. Рукоять обтянута кожаным ремешком, который защищал руку от скольжения. Меч был полуторным, мечом-бастардом – им можно фехтовать как одной, так и двумя руками. Да, он был взаправду великолепен. Но давайте подробнее…

Мы нашли этот меч в горах Шотландии в прошлом месяце. Но до сих пор так и не удалось установить возраст этого оружия, хотя было понятно, что ему не меньше шести сотен лет. Если исходить из этого возраста, то можно сказать, что клинок очень и очень хорошо сохранился. Сейчас меч хранился в музее за бронированным стеклом… И он был прекрасен!

Мы с Иваном Петровичем остановились у входа в музей. Он закурил. Честно говоря, терпеть не могу сигареты! Да, кстати. Иван Петрович – руководитель археологической экспедиции, в которой я состоял, когда мы нашли меч.

– Знаешь, я вот что не могу понять, – сказал Иван Петрович, – ведь это оружие – необычайно красиво, достойно восхищения и почитания, так ведь?

– Да.

– Но как можно восхищаться предметом убийства? Я не понимаю.

– Но ведь не меч убивает. Убивает человек.

– Нет, ты не понял. Я не говорю об убийце, я сказал об орудии убийства, эдаком билете в загробный мир! Как можно им восхищаться? Этот клинок обагрён кровью, он видел жизни многих людей и оборвал их, он опасен. Он попросту недостоин восхищения. Разве я не прав?

– Не совсем, Иван Петрович. Я могу привести, по крайней мере, два аргумента против вашей идеи.

– Ну-ка, ну-ка, давай послушаем, – заинтересовался он.

– Во-первых, люди восхищаются не мечом-орудием, а мечом-шедевром, предметом созидания. Ведь он не появился из воздуха. В этот клинок вложено не меньше труда, чем в любое другое произведение искусства. Лично я впечатлён работой и талантом человека (или людей), которые создали меч.

– Хорошо, допустим, тут я согласен с тобой, хотя и не во всем. А вторая причина?

– Суть второго аргумента в том, что вы смотрите лишь с одной стороны – стороны тотального гуманизма.

– Это плохо?

– Разве я так сказал? Это нормально, но такая точка зрения неполноценна. Некоторые люди должныбыть убиты. А некоторых и людьми считать нельзя. Тогда меч будет инструментом очищения мира от такого балласта. Кстати, некоторые религии так себе его и представляли – как предмет очищения мира от пороков.

– Проклятый софист, – пробормотал Иван Петрович, с удовольствием затягиваясь сигаретой.

На такой оптимистической ноте мы и расстались. Иван Петрович сел в подъехавший автобус, а я пошел домой пешком. Скажу честно, я не люблю ездить машинами, как, впрочем, и автобусами да любым другим транспортом. Слишком много там людей; людей злых, нервных… они как радио – транслируют свои подгнивающие эмоции, удручают меня и друг друга, рождая все новые островки пустоты в душах. А те транслируют всё новую гниль… Идти пешком спокойнее, можно подумать, полюбоваться таким знакомым и разным городом. Хотя архитектуру я тоже не люблю.

Солнце садилось – день подходил к своему завершению. Но самое интересное ещё только начиналось…

Я уснул сразу, как только голова коснулась подушки: день выдался длинным и невыносимо скучным, как и большинство подобных ему. Знаете, мне часто снятся сны. Цветные сны. Иногда страшные, иногда смешные, но всегда интересные и цветные. Вот и сейчас приснился.

По пыльной дороге шли люди…

* * *

По пыльной дороге шли люди, много людей. Они двигались двумя колонами. За ними ехали какие-то повозки, наверное, поклажа или ещё что-то. Хм… странно, хотя это и мой сон, но я не могу ими управлять. Впрочем, у меня всегда так. Будто я гость, а не хозяин сна. Но… может, всё так и есть? Тогда кто мне все это показывает? Извините, отвлекся.

Самым интересным были не люди и повозки. Впереди всей этой проходящей и галдящей толпы шёл человек в белом плаще с красными вставками на плечах, в доспехах, которые когда-то были блестящими, а теперь покрыты пылью, и небольшим изящным венцом на голове. Но самое главное – на его спине через плечо был перекинут тот самый клинок, что мы нашли, и о котором я сегодня спорил в музее с Иваном Петровичем!

Внезапно в небе что-то громыхнуло. Я лишь на мгновение вскинул голову, а когда опустил, то декорации уже изменились. Люди были другими; они шли по другой дороге, а с неба веером шёл дождь; толпу вёл другой человек. Когда я попытался рассмотреть его получше, всё потемнело, а потом опять прояснилось, и вновь перед моими глазами восстала иная картина. И так раз за разом менялся провожатый, толпа, что шла за ним, их повозки – лишь одно оставалось неизменным – меч. У каждого лидера был этот меч.

Вновь всё потемнело, потом я увидел человека в плаще, который протягивал мне меч. Я поднял руку и взял его…

* * *

Стояло раннее утро.

Люблю это время – когда над землей нет ещё ни единого луча солнца, но ночная темень уже начинает потихоньку отступать, сдавая свои позиции грядущему утру. Город ещё спит, город только начинает просыпаться, и это видно везде. Люди на улице движутся подобно сонным мухам, машины ползут медленно и неохотно, дома стоят хмурыми великанами, вечно чем-то недовольными. Даже тучи плывут по небу как-то сонно и без особого желания. Город, возможно, только в это время спокоен. И я люблю его именно таким. И он такой меня любит.

Разозлится он позже, когда солнце будет изливать на него все запасы своего света, когда миллионы ног и тысячи колёс будут топтать его, город возненавидит нас. Но это будет позже, потом. А сейчас… я вернулся в комнату и обмер. На стене висел тот самый КЛИНОК! Сейчас он был в простых ножнах с перевязью, но я не сомневался – это был ОН. Но откуда? Как? И как с этим связан мой сон? Не понимаю. Я сел, тупо уставившись на меч, который висел передо мной. Ладно, попробуем мыслить логически. Допустим, кто-то забрал меч из музея и принёс его сюда. Могло такое быть? Могло. Правда, есть одно маленькое но. Квартира была заперта, ключей от неё больше ни у кого нет. Могли, конечно, взломать замок, но, собственно, зачем? Да и двери у меня такие, что попробуй, взломай. Один старый приятель (бывший взломщик к тому же) ставил. Могли, конечно, залезть через балкон. На восемнадцатый этаж? Слишком много усилий, и совершенно незначительный результат. К тому же сплю я чутко. Если бы услыхал шаги – проснулся. Да и мой сон явственно намекал, что меч попал ко мне в квартиру явно неспроста. Но всё же лучше я спрячу клинок в укромном месте.

Как бы там ни было, а работу никто не отменял. Сегодня в музее торжественное представление экспонатов, и я, как один из наиболее удачливых участников экспедиции, должен присутствовать. Хотя голова у меня была занята совершенно иными мыслями…

Умывшись и позавтракав, я вышел на улицу. Церемония начиналась в двенадцать, а сейчас было не больше девяти, поэтому я решил пройтись пешочком. Мало того, что я не люблю ездить в транспорте, а тут ещё утренние тянучки. Ну их, уж лучше пройтись.

На улице стоял светлый осенний день. Небо было чистое, ни единого облака. Солнце сияло со всей своей яростью, подобно немощному старику, который сохранил все свои умения и навыки, но уже не может их применить, он бессилен… пока что…

Я всё равно пришёл слишком рано и решил погулять в окрестностях музея. Немного пройдясь, вдруг заметил церковь… странно… почему-то раньше я никогда её не видел. Откуда-то появилось желание зайти внутрь. Церковь встретила меня пустотой, тишиной, запахом благовоний и покоем. Вообще, я атеист, но сейчас ощутил благоговение перед спокойной и мудрой силой этого места. Почему-то мне показалось, что церковь очень старая. Я посидел там совсем немного, так и не встретив никого из прихожан. Когда-то церкви, монастыри и соборы были самыми большими и красивыми зданиями, конкурировали с княжескими хоромами (или скорее наоборот). Люди пытались таким образом показать силу своей веры. Пристанище их Бога было достойно самого Бога. Теперь у людей другие Боги – разноцветные бумажки с водяными знаками и лицами президентов и других людей, пьяные звёзды с манией величия, интернет и телевизоры… Да и храмы иные – небоскрёбы. Они возвышались над старыми церквями, укрыли их вечной тенью, забрали их паству. Старушки церкви потеряли главное – душу. Перестали быть проводниками Бога. Теперь это лишь тяжёлые, старые стены, лишь воспоминание былого величия, которое молча доживает свой век. Из них ушла душа…

Из церкви я вышел с чувством лёгкой грусти. Я вошёл в музей, и хотя было ещё рановато, но мне просто стало скучно. Меч, как ни в чём не бывало, висел на своём месте. Та-а-ак, дело становится ещё запутаннее. Допустим, клинок могли подбросить мне домой, чтобы меня подставить, обвинить в воровстве, но зачем же его вернули назад в музей? И самое важное – кто это сделал?

Ответов на все эти вопросы не было, и, к сожалению, совсем не было времени их искать. Впрочем, а почему бы и нет?

Презентация шла своим ходом. На помост меня не вызывали – все наши прекрасно знали: когда я в таком задумчивом состоянии, меня лучше не трогать. Пользы ноль будет. Что я тут делаю, в таком случае? А чёрт его знает. Существует традиция, что все участники экспедиции должны присутствовать на конференции, вот я и придерживаюсь её…

События последних дней выбили меня из колеи. Я искал логичное объяснение ситуации, но не находил… И даже наоборот, всё ярче проступала дикая, трусливая мыслишка о чуде! Я ведь всегда верил в сказку, желал попасть в неё. А теперь сказка сама приглашала меня поиграть с ней. Эти мысли будоражили кровь, терзали душу манящей сладостью…

В какой-то песне есть слова: «Я ненавижу серость дней!» Это про меня. Собственно, я в археологи пошёл лишь для того, чтобы не так тесно сталкиваться с унынием бытия живущих в городе человечков. И всё же время от времени я чувствовал, насколько бессмысленно моё существование, как много в нём фальши, лжи, чаще всего по отношению к самому себе…

Надежда. Надежда, что это изменится, застенчиво стучалась в двери моей души…

Меж тем презентация закончилась, и я, с чётким ощущением своей ненужности здесь, уж было двинулся домой. Но неожиданно на улице столкнулся с Иваном Петровичем. Он помахал мне рукой, подзывая к себе.

– Ну как тебе наше сборище? – Последнее слово Иван Петрович как будто выплюнул.

– Честно? Никак, – мрачно ответил я. Мне правда не понравилось.

– И правильно, – согласился он. – Не было никого, слышишь, никого из интересующихся. Сплошные «пустышки»!

«Пустышками» он называл людей, которые лишь делают вид, что им интересны наши находки.

– Целые отряды лицемеров, им совершенно плевать на историю, культуру, на всех, кроме себя! Ходят лишь для статуса, чтобы показать свою интеллигентность, которой на самом деле нет! – всё кипятился он.

– Ну и что? – Казалось, из-за этой простой фразы он взорвётся.

– Как что?! Как что?!! – аж взвился он.

– Иван Петрович. Я ведь такой же, как и они, – задумчиво протянул я. – Я путешествую с вами не для изучения истории или культуры, там… Просто это разнообразит жизнь.

– Тут другое. Даже будучи «пустышкой», ты приносишь пользу нашему делу. А они просто занимают жизненное пространство музея. А может, кто-то, кому это действительно интересно, пришёл бы! А мест-то уже и нету! А, да что тут говорить? Тебя подкинуть?