Текст книги "Настоящая фантастика – 2013 (сборник)"

Автор книги: Степан Вартанов

Соавторы: Марина Ясинская,Дмитрий Скирюк,Дмитрий Володихин,Антон Первушин,Сергей Чекмаев,Андрей Дашков,Дарья Зарубина,Игорь Минаков,Елена Первушина,Татьяна Томах
сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 48 страниц)

На следующий день ярко светило солнце. Ленивые волны катили от горизонта до горизонта. Океан успокаивался.

Наверняка Илтари уже получил первые сообщения, и, возможно, именно сейчас слушает мой рассказ, сидя в каюте космической дхони на орбите восьмой планеты, которая носит имя бога всех вод Энки. Забавно: на экране друга я ещё только вышел в море и горжусь своим поступком. Тот прошлый «я» растворился в Хаосе, оставшись Мятежным Духом в Первозданном Океане.

Интересно, сохранила ли вода память о встрече с легендарным предком? Жилы на руках вспыхнули, создавая круглое зеркало Памяти. Океан помнил редина по имени Робаро, но рассказ о нём кончался с началом потопа. И это был вовсе не я – Робаро из Утопии, а Робаро-предок.

Как так может быть? Может ли буйство стихии нарушить память воды?

С замиранием сердца Робаро спросил о родном городе…

Белый предмет он заметил издали, но, как ни всматривался, не мог понять, что лежит в «болоте», прикрытое ветвями дерева. Идти туда Робаро не рискнул. Если даже оставить лодку и пробраться к дереву в болотоходах. Жижа всё время в движении, и дхони может далеко унести от места высадки. Кроме того, «болото» может наскочить на течение, которое разорвёт его на части…

Робаро двинулся вдоль жижи, не упуская из вида белый предмет, и очень скоро море вознаградило его за терпение. «Болото» закрутилось в стремнине течения, теряя кусок за куском. Предмет проплыл рядом с Робаро, и редин внимательно рассмотрел его со всех сторон – эдакий маленький сундук-ковчег из белого материала. Умелый строитель зачем-то придал ему форму острого копья. В таком ковчеге бурю не переживёшь, разве что можно ходить по реке, как в лодке Хамела. Возможно, кто-то рискнул спастись от потопа в белом сундучке, но судёнышко быстро набрало воды и утопило хозяев. Это не камышовая дхони: через камыш вода просто просачивается, делая его прочнее. Бестолковая лодка, заключил редин.

Природная любознательность взяла верх. Робаро осторожно пришвартовался к неуправляемому сундуку, привязал дхони к гнутому ограждению и поднялся на палубу. Засохшие водоросли, слизь медуз покрывали палубу ковчега. Ничего интересного, да и ноги печёт нагретая солнцем поверхность. Редин прошёл в надстройку. Здесь хлюпала вода, попавшая в сундук из разбитых прозрачных перегородок. Мелкий мусор катался по палубе в такт волнам. Робаро досадливо цыкнул сквозь зубы и уже направился к дхони, когда в воде у его ног появилось изображение.

– Помогите! – молила молодая женщина, заливаясь слезами. – Мы в нижней каюте. Помогите…

Робаро не понял ни слова. Он на мгновение растерялся, не веря своим глазам.

– Арника…

Чутьё морехода не подвело: редин быстро нашёл залитый водой спуск в нижнее помещение. Внизу оказался закрытый наглухо проход. Казалось, потяни за торчащую рукоятку, и проход откроется, но у Робаро не хватало сил сделать это, как он ни старался. Редин вынырнул, чтобы набрать воздуха, упрямо вернулся к ручке, и с пятой попытки та поддалась. Оказалось, её нужно не тянуть, а поворачивать.

Вода хлынула в просторное помещение. Испуганно вскрикнула женщина, кто-то пьяно заворчал. Робаро едва удержался, чтобы не врезаться в стоящий посреди помещения стол. Но вода быстро иссякла и доставала всего лишь до щиколоток. В затхлом воздухе чётко угадывались винные пары.

– Редин? – Молодая женщина удивлённо смотрела на морехода.

«Арника!» – едва не закричал Робаро, только «эта» Арника его не знала. Он перевёл взгляд на другую койку: крепкий мужчина спал на спине, раскинув руки. На Хамела не похож, но так же пьян.

Однако сейчас было не до него. Лицо женщины покрылось испариной: огромный живот доставлял ей муки.

– Помогите…

Робаро не надо было просить. Труднее всего поднять её из этой комнаты наверх и перевести в дхони. А там Океан.

Роженица помогала редину по мере своих сил, но короткий тяжёлый путь в камышовую лодку вымотал обоих. Не просто было раздеть женщину. Робаро готов был порезать тряпки, в которые так любят заворачиваться береговые. Что в них проку? Окунёшь роженицу в воду, а они намокнут и потянут на дно. Хорошо хоть несчастная не сопротивляется: нет сил. Только смотрит жалостно, прикрывая обнажённую грудь.

– Давай, иди ко мне. – Робаро соскользнул в воду, маня женщину за собой.

В объятьях воды проще и легче. Редин ловко перерезал пуповину и вручил здоровенького кричащего мальчика матери. Он забыл только об одном: кровь попала в воду, и очень быстро над поверхностью появился треугольный плавник акулы. Морская хищница лениво закружила вокруг лодки.

Робаро поместил женщину под навес дхони и взялся за весло – лучше уйти. Акула, скорее всего, не голодна, но испытывать судьбу не стоит. Робаро поправил кремнёвый нож – а придётся, так не впервой. С другой стороны… Он бросил взгляд на припасы, лежащие под навесом дхони. Акула – свежее мясо, которое может пригодиться и мореходу и молодой матери. Кто знает, сколь долгим будет путь в незнакомом мире?

Женщина испуганно взглянула на редина, прижимая к себе новорождённого. Оценивающий прищур глаз Робаро она восприняла по-своему. Редин понял её и улыбнулся.

– Ты веришь мне? – спросил он женщину.

Она не поняла, тогда редин стал вспоминать речь потомка, которого ему довелось встретить в бушующем Океане – магия имени. Отдельные слова, фразы он помнил на звук и только некоторые понимал по смыслу.

– Ты веришь мне? – с расстановкой повторил он, невольно коверкая произношение.

– Верю, – кивнула она.

В небе загудело, словно огромный жук завис над дхони, заслоняя полуденное солнце. Ветер упруго давил на плечи, как в странный шторм перед потопом.

– Робаро! Друг мой! – заговорили на языке Робаро-потомка. – Наконец-то!

Высокий редин в синих с золотом одеждах ступил на дхони. Рыжие волосы сложены в высокую причёску, перо совы вплетено у правого виска.

Он крепко обнял Робаро.

– Ты не представляешь, что случилось! – принялся рассказывать чужак. – В космосе образовалась воронка, и нашу дхони привлекло к Нинту в считаные мгновения…

Он осёкся, вгляделся в лицо Робаро.

– Робаро? Это же я, Итари…

Но «этот» Робаро друга не помнил.

Ковчег был огромен. И он смердел.

Пришлось сделать из тонкой материи, которой обычно завязывают раны, маску, но запах успел врезаться в память и, казалось, ничто не спасёт от него. Даже расстояние.

И всё же я решил подняться на борт, тем более, течение несло дхони к ковчегу.

Я знал, что буря забросила меня в прошлое, понял, что некому прийти на помощь, что катастрофа свирепствовала здесь, в прошлом, больше месяца. Повторные землетрясения продолжали тревожить Океан и бури сменялись штилями. Вода помнила об этом.

В одном повезло: переместившись на несколько тысяч лет назад, удалось пережить шторм только раз. А ковчег, похоже, било неоднократно. Дерево корпуса потемнело, покрылось оспинами от морских древоточцев, гирлянды водорослей свисали с бортов.

Я усмотрел разбитые доски обшивки с левого борта и, привязав дхони, к торчащему обломку, поднялся на ковчег.

Смрад усилился. Он тёк из открытых окон приземистой надстройки, похожей на барак. Я поморщился, но заставил себя сделать пару шагов. Из надстройки выбежал волк.

Зверь рычал и скалил зубы, не давая пошевельнуться. Однако я был не беззащитен. Левая рука осторожно коснулась фляги с водой, открыла пробку, и пара тяжёлых капель ударила зверя в нос и лоб.

Волк заскулил, мотая головой, бросился наутёк под ноги людям, которые появились в дверях барака. Грязные лица, оборванные одежды, исхудавшие тела. Глядя на всклокоченные бороды мужчин, я поблагодарил Всевышнего за то, что Он не дал мужчинам моего народа такого украшения.

Впереди шёл дряхлый старик. Две женщины придерживали его под локти. Бледной рукой старец прикрыл от солнца слезящиеся глаза. Старик склонил голову чуть влево и о чём-то спросил женщину.

Языка я не понял. И снова в ход пошла пресная вода из фляги. Я сделал маленькое зеркало и дал ему роль переводчика.

– Демон Робаро, ты вернулся за нашими душами? – произнёс старик скрипучим голосом.

– Зачем мне ваши души? – Я уже почти жалел, что поднялся на борт сундука. – Я пришёл, думая, что здесь кому-нибудь нужна помощь.

Поразительная вещь: из всех ковчегов, построенных береговыми народами, мне встретился именно тот, где знали Робаро-предка. Магия имени! Интересно, встретит ли предок ковчег береговых там, в будущем?

– Что с вами произошло? – спросил я.

Народ недовольно загомонил, а старик ответил:

– Мы построили сундук в горах, как ты советовал. Когда начался конец света, животные из долин бросились в горы, спасаясь от большой воды. Они стали забираться на ковчег, и мы были бессильны их остановить. – Он горестно покачал головой. – А потом пришла вода…

Жуткая картина: сундук, перегруженный людьми и животными, подхватывает вода и крутит, и несёт. Сорвавшиеся с борта гибнут в безумном Океане…

– Как зовут тебя, старик? – спросил я.

Седые брови старца удивлённо приподнялись:

– Ты не узнал меня, редин? Я первосвященник, Но-ой!..

Его бесцеремонно толкнули в спину, грязные люди испуганно расступились.

– Редин! Проклятый демон!

Громогласный мужчина в более-менее чистом одеянии выступил вперёд в сопровождении молодых парней и девушек.

– Я здесь хозяин! – заявил наглец. – И я здесь первосвященник! Если ты забыл и моё имя, то я тебе напомню: я – Хамел!

От него воняло не меньше, чем от кучки испуганных оборванцев, но, по крайней мере, зубы и дёсны его выглядели здоровыми. Видимо, он ел лумбо, спасаясь от зубной гнили.

– Зачем пришёл?! – орал Хамел.

Девушка, стоящая за его спиной, разглядывала меня во все глаза, словно не верила, что перед ней живой Робаро. Скорее всего, она знала легендарного предка. Я присмотрелся к ней. Безусловно, девушка была красива. Когда-то, месяц назад. Теперь же передние зубы отсутствуют, и гниль, похоже, тут ни при чём. Жёлтый синяк красовался под левым глазом, волосы давно не знали гребня, сквозь дыры в платье видны синяки на бёдрах.

Хамел уловил мой взгляд, оскалился:

– Пришёл за своей шлюхой. – Он расхохотался и вытолкнул несчастную вперёд.

Девушка робко прикрывала обрывками платья худое тело, боясь подойти ко мне или встретиться взглядом. Если её отмыть, причесать… Такая могла понравиться Робаро-предку.

– Обними же любимую, Робаро! – ржал Хамел.

– Я не тот Робаро, – признался я и повторил для девушки. – Прости, я не тот Робаро.

– Да, да, – тихо произнесла несчастная. – А я уже не та Арника. Я теперь грязная, и я отказалась от тебя, я не поверила тебе…

Ещё одна страничка из жизни предка открылась потомку.

– Я не виню тебя. Я понимаю. – Она всхлипнула, скрывая глаза ладонью.

– Что же ты робеешь, Робаро? – Хамел чувствовал себя хозяином положения.

Неспешно он подошёл на расстояние вытянутой руки и заглянул в глаза.

– Ну, что, змеёныш, смотришь? – Хамел слегка шлёпнул меня по щеке.

Тот Робаро, который тайком покинул Утопию, наверно, попятился бы, стараясь не вмешиваться в чужие дела, убежал бы, не желая драться с противником, превосходящим наглостью и силой. Но того Робаро смыло первой же волной, убило грозовым разрядом, он сгорел под палящими лучами солнца во время страшного штиля, его поглотил Хаос.

Перед Хамелом, упоённым властью над горсткой оборванцев, стоял молодой редин, испытавший безумство стихии не в чреве сундука. Он встретил потоп лицом к лицу, он вдохнул свободы, которой научил его предок. Я чувствовал себя человеком, прошедшим ритуальное Омовение, но не в бассейне перед пирамидой-хавиттой. Меня омыл сам Океан, сам Энки плеснул на голову штормовыми волнами, которые унесли в глубины всё наносное, цивилизованное, правильное, рациональное. «Путешествие, как самая великая наука и серьёзная наука, помогает нам вновь обрести себя» [6]6
  «Путешествие, как самая великая наука и серьёзная наука, помогает нам вновь обрести себя» (Альбер Камю).


[Закрыть], – писано в Завете рукой Робаро-предка. Или…

Смутная догадка, словно порыв ветра, коснулась разума и унеслась не пойманная.

Потом. Всё потом.

Теперь громогласный наглец, стоящий предо мною, был смешным дурачком, возомнившим себя правителем послепотопного мира, носителем Закона, продолжателем рода человеческого.

– Я не тот Робаро, – спокойно ответил я, не дрогнув и мускулом.

– Тогда она тебе не нужна!

Хамел сильно толкнул девушку в плечо, и несчастная упала за борт. Вскрик, всплеск, довольный хохот Хамела… оборвался криком боли.

– Я не тот Робаро, – гнев клокотал в моём горле, рука сломала наглецу пальцы, – но я и не Ной! Терпеть не буду!

Рука Хамела хрустнула в локте. В следующее мгновение я оттолкнулся от борта и нырнул в глубину, где таяла в синеве тень Арники.

Яркая точка горела на западе, играя в лучах восходящего солнца. Так бы сверкала вершина хавитты в Утопии, окажись я в своём времени.

В небе, расправив крылья, парил ворон. Арника проснулась от его карканья и испуганно смотрела на чёрную птицу.

– Не бойся, – окликнул её я, стоя у рулевого весла. – Это наш проводник.

В глубине, куда её толкнул Хамел, Арника стала сопротивляться моим попыткам вытащить её на поверхность. В синей чистоте Океана Арника превратилась в дочь Энки: волосы превратились в облако, скрывающее её лицо, рваные одежды почти не прикрывали наготу. Я старался припомнить, были ли у властителя всех вод дочери, но времени на любования и размышления не оставалось. Арника твёрдо решила покончить с жизнью. Пузыри воздуха сорвались с её губ, руки конвульсивно дрогнули. Я толкнул девушку к поверхности.

Хамел орал, потрясая кулаками, когда я положил бесчувственную Арнику на дхони. Вниз летели кости и тряпьё – свита властителя мира старалась угодить ему, целя в проклятого демона и шлюху. Я быстро отрезал канат, а дальше не пришлось прилагать особых усилий – течение подхватило камышовую лодку.

Хамел пришёл в бешенство, однако под рукой не было ничего, чем можно швырнуть во врага. Тогда он подхватил Новела и кинул его вослед дхони. Люди на ковчеге оторопели, испуганно попятились от обезумевшего Хамела. Старик утонул не сразу, он кричал, простирая руки к небу, но под ним уже образовался водоворот, из глубины поднялись водоросли. Словно сети Энки, они поймали несчастного и увлекли в глубину.

Земли не было. Через час пути они достигли плавучего города рединов. Я хорошо знал Утопию, величественную столицу рединов своего мира, но то, что предстало взору, поразило. Большие тростниковые дхони и маленькие лодки, связанные вместе, образовали остров с домами, улицами, площадями, даже огородами. Вороны-путеводители кружили над высокой башней, вершина которой горела золотом, указуя рединам путь в открытом море. Флотилии дхони разных размеров входили в тростниковые заливы, превращаясь в берега острова и готовые в любой момент обрести свободу, чтобы отправиться в новое плавание.

Где-то шёл торг, где-то танцевали део, готовясь к дальнему плаванию к неведомым берегам изменённого мира. Древняя Утопия жила и процветала, готовая к любым капризам родной стихии – Океана.

При виде острова, полного жизни, тревоги и волнения, наконец, отпустили меня. Хотя это было странно, но проделав путь в тысячи лет, я оказался дома.

– Баробаро, Робаро! – крикнули с проходящей дхони.

– Не ной, друг! – ответил я, поднимая руку в знак приветствия.

Арника удивлённо смотрела на происходящее вокруг, вертя головой, словно любопытный ребёнок. За два дня совместного пути она загорела, окрепла, синяки сошли с кожи. Единственное – она смущалась выбитых передних зубов, при разговоре склоняла голову, прикрывала рот ладошкой. Я вывел насекомых из её волос, и они обрели прежний блеск – лекарства далёкого будущего, которые взял с собой, пригодились.

Девушка выстирала своё рваньё, что сумела, зашила. Но теперь среди почти обнажённых рединов её наряд смотрелся чуждо. Я хмыкнул: пришлось спрятать гидрокостюм, чтобы не удивлять соплеменников. А Арника…Надо дать ей время привыкнуть.

– Ну, вот и дом, – сказал я, выбирая место для швартовки.

– Дом, – эхом повторила девушка.

Она подошла и коснулась моего плеча:

– Я верю тебе, Робаро.

Я не совсем понял смысл этих слов, но сообразил, что для Арники они значат много.

– Это хорошо, – кивнул я.

Теперь оставалось написать Завет.

Ярослав Кудлач
Основа основ

Удивительная находка

Вчера двое газонокосильщиков обнаружили на лугу пять золотых слитков общим весом два с половиной килограмма. Клад был завёрнут в пластиковый пакет, который лежал рядом с аккуратно выкопанной ямкой. Полиция оценила стоимость находки в 124 000 швейцарских франков. Несмотря на фирменные клейма, ни один из банков пока не признал золото своей собственностью…

«Базельская газета» от 13.07.2012

Когда домофон разразился противным кваканьем, Андреас Вебер безмятежно дрых после корпоративной вечеринки. Не вовремя разбуженный, он буркнул жене «Сильвия, открой!» и нахлобучил на голову подушку. Однако Сильвия не отозвалась. Тут Андреас вспомнил, что жена на работе и открыть непрошеному визитёру придётся самому.

– Чтоб вас орки взяли! – прорычал Андреас в подушку и заткнул уши.

Но кваканье раздалось снова, а к нему присоединился требовательный стук. Поняв, что отвертеться не удастся, Андреас натянул штаны и побрёл в прихожую. Он хорошо знал городских жителей и уже догадался, кто стоит за дверью.

– Доброе утро! – голос незваного гостя, казалось, растекался оливковым маслом по горячей сковородке. – Как чудесно, что я вас застал!

Андреасу удалось изобразить улыбку. На лестничной площадке обнаружился круглолицый румяный гном в красном колпаке и синем балахоне – традиционном наряде государственного служащего. Посетитель хозяину, как говорится, в пупок дышал, но возникло ощущение, что гном гораздо выше человека. И немудрено: высоким тебя делают отнюдь не природные данные.

– Извините за беспокойство, – поклонился госслуж, едва не заехав Андреасу в глаз кончиком длинного колпака, – меня к вам направила компания «Телепат». К величайшему сожалению, при последнем пересчёте была допущена ошибка. Как выяснилось, шестьдесят шесть телепатем пришли из другого измерения…

– Верно, – прервал его Андреас, – я уже связался с компанией…

– … и вы обязаны заплатить не только за отсылку сообщений, но и за приём, – не слушая, закончил гном и довольно улыбнулся. – Поэтому я здесь! – Он достал из-за пазухи государственный жезл восприятия. Наконечник артефакта светился нежно-розовым светом.

– Погодите, – запротестовал Андреас. – Я знаю, откуда приходили телепатемы! Моя жена ездила в командировку в Серую Зону, и оттуда…

– Верно, – ласково сказал гном. – Серая Зона формально принадлежит нам, но фактически находится у Приграничья. Вероятно, ваша уважаемая супруга покинула пределы города, сама того не заметив…

– Я не могу решать без неё. Кроме того, мы имеем право на отсрочку.

Весёлое выражение лица гнома не изменилось, однако взгляд сделался враждебным.

– Но ведь я уже пришёл, – проворковал он, поднимая жезл. – Гораздо проще заплатить сейчас, чем устраивать нудную переписку с «Телепатом»… Требование компании отменить нельзя, а судиться с ними бессмысленно…

Андреас устал спорить. Левый висок ныл, очень хотелось пить.

– Сколько с меня? – спросил он, доставая из комода позвякивающий кожаный мешочек.

Служащий опустил жезл и сладко зажмурился:

– Ровно три золотых.

– Смотрите не подавитесь…

– Не беспокойтесь, – ответил гном и ловко запихал монеты за щеку. Розовый огонёк на кончике жезла погас. – Большое спасибо, господин Вебер! О вашей любезности будет доложено. Василиск ценит людей, легко расстающихся с золотом… Всего наилучшего!

Гном повернулся и с дробным стуком кованых башмаков ссыпался по лестнице.

– Э! – крикнул вслед Андреас. – А если бы у меня не было золота?

– Тогда я бы зашёл чуточку позже! – умильно произнёс госслуж. Солидно прогудел скоростной лифт, и гном исчез.

Андреас захлопнул дверь и прошёл на балкон. Свежий воздух мгновенно исцелил голову и вложил успокоение в расстроенную душу.

– Хорошо! – сказал Вебер, жадно вдыхая ароматы Заречья. – Подумаешь, золото… Главное – город!

С высоты восемнадцатого этажа город был виден почти весь – от заснеженных пиков гор Безрассудности до реки Отчаянной. Море черепичных крыш привольно разлилось по долине, заполнив доступное глазу пространство. У горизонта мерцала полоса Серой Зоны, отделявшей волшебное поселение от окружающего мира. По старинным улочкам бесшумно сновали магомобили, шагали люди в ярких одеждах, лёгкой рысью пробегали единороги. Время от времени между высотками перепархивал дракон-блюститель, но только для напоминания о централизованной власти, поскольку о преступлениях в долине никто и слыхом не слыхал. Однако не драконы и единороги, не гномы в сказочных одеждах и даже не аромат магии, неизменно висящий в воздухе, делали город столь необычным. Любой человек, впервые оказавшись в этом невероятном месте, задирал голову и бесконечно долго созерцал небо. Не стоит напоминать, что чистому небу днём полагается быть голубым. На Марсе оно розовое, на Венере – тускло-молочное, с кипящей пеной облаков. Придёт время, и человечество познакомится с небесами других, бесконечно далёких планет… Однако нигде во Вселенной не найдётся неба, которое сияет всеми оттенками червонного золота.

Вероятно, уже много веков путники, заблудившись в измерениях, попадали в Приграничье, откуда просматривался город. Он являлся караванщикам фата-морганой в пустыне, лепился из туманов шотландских озёр, светился башнями у подножия Гималаев… Некоторые говорили «Город», подчёркивая первую букву. Другие произносили это слово так, что все буквы звучали как заглавные, а были и такие, кто умудрялся говорить не только большим шрифтом, но и с точкой после каждой буквы – Г.О.Р.О.Д. Впрочем, последний вариант появился недавно, когда учёные легально прошли Серую Зону и воочию узрели золотое небо. Днём оно сияло торжественно и весомо, а ночью россыпи звёзд вспыхивали драгоценными камнями на тёмной парче. Сам город названия не имел, ибо для жителей всегда был единственным. Разумеется, они не сомневались в существовании остального мира. Некоторые даже предпринимали загородные поездки, неизменно пугая своим обликом суеверных людей, но родная планета мало интересовала обитателей волшебной столицы. А вот люди лезли в город поодиночке и целыми экспедициями, подкапывались под границу измерений, долбили Серую Зону пучками электронов, ныряли в глубины морей и жерла действующих вулканов. Они гибли тысячами, пропадали без вести, калечились, сходили с ума, но считаные единицы пробирались сюда и застывали в изумлении при виде безмятежного золотого неба. Это рай, думали счастливчики. Как можно ещё назвать страну, где нет горя и болезней, где царят процветание и довольство и даже сама смерть столь далека от мирного существования горожан, что никто не помышляет о ней? Заворожённые магией этого неповторимого места, путники забывали обо всём и… оставались. Аборигены не возражали, даже наоборот – всячески поддерживали. Люди, сделавшись почти бессмертными, очертя голову бросались в магическое бытие. Они пытались стать похожими на могучих и храбрых орков, нежных и мудрых эльфов, трудолюбивых и хозяйственных гномов… А горожане перенимали у них человеческое и всё больше смахивали на людей. К началу двадцать первого века пришельцев из-за Приграничья стало так много, что, казалось, они жили здесь всегда. Теперь уличная толпа состояла из людей, одетых в костюмы разных эпох соответственно времени прибытия, и мифологических существ, столь же пёстрых и необычных. Те, кто появился на свет в городе, по праву считали его своей родиной. Но люди не были хозяевами, ибо не владели магией. В городе можно было жить и работать, но стать по-настоящему своим никто не смог. Зато люди принесли с собой знания и умения, доселе незнакомые местным существам: науку и дух авантюризма. Окрылённые новыми идеями, хозяева решились на доселе немыслимый шаг – открыть тайну города остальному миру.

И мир был потрясён.

Ведь никто по-настоящему не верил в гоблинов, магов, драконов и прочую сказочную ахинею, как вдруг выяснилось, что всё это правда! Появились люди, пропавшие без вести десятки, сотни лет назад. Они рассказывали, объясняли, подготавливали почву… Их гнали, сажали в тюрьму, убивали, объявляли безумцами, однако неопровержимые доказательства неуклонно добивали прагматизм земных правительств и косность обывателей. Когда посольство города золотого неба впервые предстало перед телекамерами, все были к этому готовы. То есть думали, что готовы. Никто не ожидал увидеть процессию крылатых эльфов под охраной драконов и троллей. Главы крупнейших религиозных конфессий настолько растерялись, что отправили на встречу своих представителей, но муллы и священники вернулись домой изрядно пристыженные. Волшебные существа не нуждались в религии. Посольство Города Золотого Неба (это название прочно закрепилось в документах) заявило, что будет разговаривать только с Организацией Объединённых Наций. Все помнят знаменитую трансляцию из зала заседаний, где эльфы парили рядом с ошарашенными представителями земных правительств, тролли несли вахту у входа, а драконы, стоя в одной цепочке с полицией, грозно порыкивали на прытких зевак и репортёров. Планета едва не свихнулась. Повсюду вспыхивали локальные конфликты, религиозные и атеистические бунты, шли многотысячные митинги протеста и поддержки, словом, ломались стереотипы. Вспомнились старые обиды, пальцы президентов замерли над красными кнопками, поднялись и застыли в боевой готовности ракеты… Ничего не случилось. В первый и последний раз появились эльфы перед общественностью, доказав, что Город Золотого Неба – не миф. А потом ушли, завершив переговоры. Они сделали своё дело: мир убедился, что магия и волшебство – реальность, с которой можно познакомиться лично. Городу требовались профессионалы – учёные, финансисты, администраторы. А земные правительства нуждались в золоте. Лучшие умы планеты сражались за право получить Gold Pass – визу в магическую страну. И ручейки золота из Эльдорадо текли в банки, залечивая раны в экономике и латая бюджетные дыры…

Андреас Вебер был первоклассным администратором, хотя понятия об этом не имел. Последние десять лет ему пришлось работать на складе бытовой техники, поэтому идея подать заявление на Gold Pass казалась пустой затеей. Из интереса Сильвия отослала документы в Серую Зону. К изумлению супругов, они получили приглашение на собеседование, откуда вышли опьянённые удачей. Фактически разговора не состоялось. Весёлый бородач в костюме эпохи Ренессанса усадил Андреаса с женой на диван, поглядел в магическое зеркало, а затем торжественно поздравил с получением пятилетнего права на жительство в Городе Золотого Неба с возможностью стать гражданами по истечении указанного срока, если в их услугах ещё будет необходимость. Андреас направлялся менеджером в фирму, занимавшуюся оборудованием для волшебной техники, а Сильвия с её высшим медицинским образованием заняла место ассистентки в отделе прикладной алхимии института магических наук. Сборы прошли, как безумный сон, и вскоре супруги Вебер стояли у ворот Города, не в силах отвести глаз от небесного золотого сияния. Никто тогда помыслить не мог, что дни волшебства на Земле уже сочтены.

– Кофе и бутерброд с краковской колбасой, – приказал Андреас, любуясь чудесной панорамой.

Звякнул металл, и на столик опустился поднос с заказом. В службе доставки хорошо знали вкусы четы Вебер, поэтому на материализацию не потребовалось и двух секунд. Как местные маги умудрялись проделывать подобное, Андреас не знал. Сильвия честно пыталась разобраться в сложнейших уравнениях трансатомной химии, но поняла одно: материализация и трансгрессия ей не по плечу. А муж давно уже перестал ломать над этим голову и просто наслаждался жизнью.

Позавтракав, Андреас принял душ с десятипроцентной примесью живой воды и, вообразив себя эльфом, магом и троллем, вместе взятыми, отправился в парк – зарядиться энергией на пару дней вперёд.

На улице он подумал, не вызвать ли единорога – прокатиться с ветерком, но все скакуны куда-то запропастились. Тогда Вебер решил срезать путь и свернул в узкий переулок между стеной Гильдии Магических Трав и домами, где жили гоблины-пивовары. Именно этот момент следует считать переломным в судьбе Города Золотого Неба.

Андреас не прошёл и сотни шагов, когда позади раздался топот кованых ботинок. Обернувшись, Вебер увидел запыхавшегося гнома, прижимавшего к животу красный колпак. Первой мыслью было, что вернулся утренний визитёр и сейчас опять потребует платы. Андреас вознамерился дать госслужу достойный отпор, но незнакомый гном, поравнявшись, вдруг сунул менеджеру свой колпак, а сам прыгнул в жерло водостока. Андреас, изумлённый до крайности, заглянул в подозрительно тяжёлый свёрток и вытащил золотой слиток с клеймом в виде готической буквы «В» – символом василиска.

– В Приграничье тебя! – ругнулся менеджер на местном жаргоне. – Чтобы гном добровольно расстался с золотом?..

Он огляделся в поисках свидетелей, но переулок был пуст. Гоблины по традиции днём спали за плотно закрытыми ставнями, а уж из-за стены Гильдии никто не мог выглянуть. Вебер сунул слиток обратно в колпак и собрался заткнуть находку за пояс, как зашумели крылья, и на мостовую опустился дракон-блюститель. Из пасти чудовища, словно из газовой конфорки, струилось синеватое пламя. Незадачливый менеджер по сбыту маготехники покрылся потом. Ещё ни разу ему не доводилось столь тесно общаться с представителем власти.

– Х-с-с-с, – прошипела рептилия, высунув чёрный язык с тремя кончиками. – Стой, где с-стоиш-шь!

– Стою, – отозвался Андреас. Известно, что драконы ненавидят две вещи: юмор и непослушание, поэтому все старались не раздражать огнедышащих тварей.

– З-здесь пробегал гном, – сказал дракон, облизнувшись. – Где он?

Андреас открыл было рот, чтобы выложить всё как на духу, но невесть откуда взявшийся бес противоречия заставил его сказать нечто другое, приблизив гибель Города ещё на один шаг.

– Пробегал, – заявил Вебер. – Промчался мимо, что твой единорог. Чуть меня с ног не сбил.

– Куда промчалс-ся?

– Туда, за угол. – Андреас махнул рукой вдоль переулка. – Разве вы сверху не видели?

– Улица уз-зкая, крыши меш-шают. – Тут взгляд дракона остановился на красном свёртке в руках Андреаса. – Пс-с-ст! Что это у тебя?

– А это он на ходу обронил, – сымпровизировал менеджер.

– Положи на мос-стовую и с-сделай шаг назад, – скомандовал блюститель. Вебер повиновался. Дракон развернул колпак и присвистнул:

– Фс-с-с! З-золото!

Пустые глаза рептилии заметно подобрели. Дракон подбросил золотой слиток и заглотнул его на лету, а красный колпак брезгливо подцепил когтем и дыхнул. Ткань осыпалась пушистым пеплом, а блюститель вновь уставился на Андреаса, но уже благосклонно.