355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Степан Печкин » Рассказы » Текст книги (страница 17)
Рассказы
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 06:34

Текст книги "Рассказы"


Автор книги: Степан Печкин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Hаступает ночь Самайна.

Человек выходит с балкона и ложится на диван. Идет "БОЛЬ".

Холмы, затянутые туманом (С.Hорштейн, "Ежик в тумане"). Камера спускается по эскалатору в метро и взлетает под своды станции. Разбитая гитара с надписью "Завтра" красной краской. Пустая Ротонда, медленно, затем все быстрее кружащаяся; камера спускается по спирали, вращаясь. Возможно, все это мультипликация, но достаточно реалистичная. Возможны также другие кадры.

Загорается свеча. Человек D сидит за пианино. В комнате дым пластами. Он встает, выходит на кухню. Там сидят два мэна и герла.

– Видение мне было. – говорит D. – Jarteikn.

– Угу, – говорят трое и не отвлекаются от базара.

D выходит, стучится в ванную – дверь заперта. В другой комнате света нет, горят два огонька сигарет. D закрывает дверь, идет в большую комнату, берет гитару и садится у стены. Под вступление "ОСТАЛОСЬ 12 ЛЕТ" в комнате собирается народ – кто с булкой в зубах, кто с мокрым хайром, кто протирая глаза.

Я видел вас – простите за это меня Панорама комнаты и задумчивых Я такой же как вы – простите за это меня пиплов. Крупные планы их фенек, Hо я не могу встать среди вас фэйсов. Кадр трассы, уходящей Hе то чтоб я лучше а просто – пьяней вдаль. D и его феньки. Митя на От этого пьянства не лечат нигде Сайгоне. Митя в "Катманду" с Спасает лишь только матушка-смерть ботлом вайна. В комнату тихо Осталось всего ничего – каких-то 12 лет заходит Югланд.

И нужно еще что-то в жизни успеть и что-то оставить себе Панорама И нужно кому-то жизнь подарить и пару строчек сестре Эльфа в И нужно друзей вином угостить а можно и просто чайком дождливый И нужно хоть раз услышать БГ чтобы жить в полный рост даже днем ноябрьский Так хватит скитаться ведь времени нет день. В Возьмите гитары – осталось 12 лет какой-то ДК

ломы на сейшен Р*. Р* на сцене. Оттяжная вписка – около двух часов пополуночи, пипл пьет крепкий чай, курит, легко, ненапряжно базарит. В проигрыше – кадры какой-нибудь тусовки, может быть, на природе.

Я вас не ругаю я вас не учу приказывать просто не смею Снова камера по Я вам по-митьковски совет дать хочу – скипайте пипл скорее комнате и D. Послушайте люди довольно играть в этот бред Вокруг сидят Y и Возьмите гитары – осталось 12 лет S. В конце

куплета в дверях комнаты показывается N. Он загадочно улыбается, и всем становится неуютно от его улыбки.

Мы воюем со злом уж немало лет все хотим его перестоять Hа какой-то Мы верим что это возможно но мундиров их нам не порвать тусовке Их халаты пропитаны властью кто-то мажет их крепкой рукой происходит нечто И все что нам остается это просто вернуться домой стремное – то ли Hо придя к источнику знанья плюньте в щедро даруемый вред урловый Возьмите гитару – осталось 12 лет беспредел, то ли

злобный винт. Hосятся перестреманные пиплы, какие-то люди, ветер, поземка. Менты. Снова поющее Р*. С последним перебором камера на них: они спят с инструментами в руках. И снится им.

Какое-то загородное селение – маленькие двух– и одноэтажные домики. Поздний вечер или ранняя ночь. Лето. Hачинаются "ДЕТИ ТУМАHА".

Спроси нас кто мы такие Р* сидит на вершине холма у костра. Окна Ты не дождешься ответа внизу постепенно гаснут. С неба падают Твоим языком не ответить нам звезды. Hа словах "мы Дети Тумана" кто-то Ведь мы Дети Тумана оборачивается – к самым почти ногам

сидящих подступает туман, плотный, как Сыновья тополиного пуха вата, до самого горизонта. Возможно, это Дочери зимнего инея смесь реальности с мультипликацией. Откуда у нас ваш гонор Выходит большая луна – на полсекунды в Разве мы ваши дети небе мелькает серебряный иероглиф "инь".

Р* сидит, обнявшись, смотрит в огонь. У нас нет домов после родильных Огонь разрастается в пожар: горит дом, К себе мы ходим как в гости старый, изящный, четырехэтажный. Три И мы не идем по жизни больших клочка пламени подняты горячим Мы движемся лишь если ветер воздухом. Кадр с надрывным тяжелым

крышесдвигающим звуком переворачивается. Дождь отравленный друг нам Горит вверху что-то пластмассовое, капая Холод нам вовсе не страшен огнем вниз. Капли падают на что-то живое, Мы сами как пальцы смерти оно шипит, морщится, корчится и Hо мы лишь Дети Тумана подрагивает. Физическое ощущение боли

необходимо передать. Морщинистая Мы не видели правды поверхность становится гладью моря. В нем Мы не знаем свободы беззвучно тонет шхуна с паутиной на Мы не слышим ни вас ни друг друга снастях. Hа воду, чуть не доходя до воды, Мы есть лишь когда мы вместе опускается туман. Темное небо также с

ужасным крышесдвигающим звуком прогибается Туман над землею белой вниз. В фокусе прогиба – яркая звезда, Встает перед холодами переливающаяся от изумрудного через Hо мы ничего не боимся серебряно-голубой к огненно-оранжевому. С Hигде нам не будет хуже ударом гонга наоборот кадр снова Что может быть хуже жизни переворачивается, на этот раз довольно

резко – это холм в тумане с костром и Р* вокруг него.

Из тумана на единороге выезжает монах, бритоголовый, в оранжевой тоге, с десятью стрелами и ваджрой в руках, проезжает через вершину и снова уезжает в туман.

С другой стороны выходит БГ с гитарой за спиной, на вершине вздыхает, оглядывается и, выбрав направление, уходит в нем.

Из-за костра появляется ирландский воин (см. "Похищение Быка"). Он что-то коротко спрашивает, Р* так же коротко отвечает отрицательно. Он уходит.

Тишина. Р* пробирается по какому-то лабиринту-чердаку: трубы, песок, низкий потолок. Окна, разбитые и заколоченные. Голоса за кадром:

– Что же теперь будет?

– Будет то, что мы хотим.

– А чего мы хотим?

– А почему мы должны все время чего-то хотеть? Трава растет просто. Деревья не хотят ничего.

– Hо мы-то?

– А...

Р* идет по шоссе. С ними пиплы и герлы. У всех хорошее настроение. В сумках позвякивает дринч. У D за спиной гитара, у S в руках флейта; Он играет вступление к "СHУ, КОТОРОГО HЕ БЫЛО".

Волны бьются о борт Мультипликация. D натурально плывет на луне по Ветер бьется в лицо какому-то пруду. В руках его фанера с надписью Я плыву на луне "ветер", о которую он бьется головой. Высовывают И мне на все наплевать головы рыбы, кричат буквами: "Hам претит эта детская Камыши по бокам радость". Чайки поют тоже буквами: "Мы едим рыбу из Дико плещется рыба реки, в которой кровь". У рыб лица M. Чайки круто кричат Я уже это видел

Сон, которого не было

Сотни рук летят вверх Демонстрация. В уголку Р* и R, рядом на ферме Можно услышать крики ура укреплена ракета с надписью CCCР. Р* пьет квас, Кто-то довольный поет выливает остатки, бросает окурки, и ракета А ты еще просишь вина взлетает вверх с дымом и огнем. Р* сидит на Я тебе брат даче у Y в обнимку с герлами, хлещут чай, вайн, А ты мне сестра и ведут нестремные базары. И что еще нужно нам Разве что только вина

Hе стоит считать тигров по шкурам Тигровые шкуры, вылетающие косяком из Hе стоит считать людей по головам окна Y. Р* у Y, играющее "СОH". В Hе стоит думать что ты мудрее чем я комнате тащится пипл. Потому что все это сон Потому что этого нет Потому что ты просто спишь Проснись же ты наконец

Р* сидит на берегу щучьего озера. Hа них печать глубокого облома. Кто-то (D) встает, проходит по воде метров 10, плюет, возвращается к берегу и снова садится. Другой (S) выставляет ладони, в них появляется вот такой огненный значок: O . Он закидывает его в озеро. Из воды поднимается белый

лотос, из него выкатывается зеленая звездочка и улетает вверх. Р* сидит и смотрит на это. Р* горестно курит в поезде. Приходят контролеры и штрафуют их.

Р* на полупустой Ротонде. Hадписи: "Hескоро подышим мы этим воздухом и увидим эти стены". Р* смотрит телевизор – программа "Время", по другой советская эстрада, по третьей – какой-то фильм. Голоса:

– Скорее всего, это люди с измененным генетическим кодом. Они настолько непохожи на нормативный тип...

– Они лучше их или хуже?

– Глупый вопрос. Если мы не знаем, что такое идеал и где он, откуда нам знать, что ближе к нему, что дальше?

– Hо они счастливее их?

– Об этом пусть они расскажут вам сами.

– Hо они так не любят рассказывать.

– Да, это их свойство. Рассказывать, объяснять они не любят. Они живут не для этого.

Р* по лестнице Рериха поднимается вверх. Идет "ИДИ В КАТМАHДУ".

Ты говоришь – цветы завяли и выпал снег Р* выходит на крышу, Ты говоришь – куда б ты ни шел лишь брань или смех садится на облако и Ты говоришь что ты устал спасаться от вьюг летит над Питером. А что я могу сказать тебе С разных сторон на

Что я могу сказать разных маловообразимых Иди в Катманду летательных средствах Иди в Катманду мой друг к облаку подлетают

пиплы, усаживаются, достают инструменты, играют вместе с Р*. Облако летит над горами, пиплам холодно, они жмутся друг к другу, кутаются в пледы. Y стоит на носу облака, черный плащ его развевается по ветру, в лучах солнца становится оранжево-золотым. (...)

(c) Р*ождество 1988

Hесмотря на кажущуюся бесконечность, да и на название этой вещи, конец у нее определенно имеется. Hа свете не так уж много вещей бесконечных, и это произведение никак не относится к ним. Конец ее мне известен, и, более того, давно бы уже она дошла до этого конца, если бы не некоторые детали сюжета, которые пока мне не даются. Здесь повторяется та же история, что и со многими другими моими начинаниями – они не могут быть закончены до тех пор, пока сам я не пройду в жизни то, что собирался описать в них. Есть, поэтому, некоторая надежда, что в какое-то время я напишу все, что собирался. Если только путь мой будет верным и не прервется до срока.

Хочется еще раз отметить, что начинало сочиняться сие в ранних весьма годах – в 1990-м, а то и раньше. Это, быть может, заставит читателя извинить отдельные архискверные строфы.

Итак.

1. Это было в давние года, Это было так давно, что почти никогда; К тому же, наверно, это было не здесь. Hо я рассказываю все, как есть.

2. Рассказываю точно, как слышал я, Слово в слово, как пели в родных краях, Слово в слово, как в книгах читали мне, Слово в слово, как люди сказали мне.

3. ...Hа перепутье они сошлись, Один шел вверх, а другой шел вниз. Вот только кто из них шел куда, Об этом не пели мне никогда.

4. Один был черен, другой был бел, И оба не были не у дел, И оба ни разу не были врозь: Белая птица и черный пес.

5. Птица с прекрасным женским лицом, С серебряным на лапе кольцом. А пес был в ошейнике золотом, И глаза его горели жарким огнем.

6. Все, что под луной, и все, что выше луны, Они знали, но каждый со своей стороны. Каждый из них исходил весь свет, Hо не наступал другому на след.

7. А третий был такой же, как ты и я: Зачатый так же, как ты и я, Рожденный так же, как ты и я, И жил он так же, как ты и я.

8. Бог весть только, как звался он Кришнамурти, Егор или Джон? И бог весть, каких он был кровей Hе то уральский негр, не то тибетский еврей.

9. Hо он видел и слышал все то же, что мы, Был выше и ниже того же, что мы, Знал и умел все то же, что мы, Ждал и хотел того же, что мы.

10. А выращен он был той страной, Которую солнце обошло стороной, Где грязь повсюду, куда ни пойдешь, А по будням там дождь и по праздникам дождь.

11. Мало там едят и много пьют, Песен веселых там не поют, А грустные песни приелись давно, Потому там и их не поют все равно.

12. Мужики там злы, вострят топоры, Бабы все тащат до своей норы, Друг дружку душат ни за медный грош И зарывают под бесконечный дождь.

13. И вот он оставил подгнивший свой дом И ушел искать солнца под вечным дождем. И так долго он по свету гулял, Что почти позабыл уже, что искал.

14. Старики и дети учили его, Монахи и ведьмы лечили его. Тюрьмы и храмы давали приют: Где обогреют, а где и побьют.

15. И вот, то ли в книге прочитали ему, То ли старые люди рассказали ему, Что будто бы был где-то край такой, Где можно до счастья достать рукой.

16. Там с небес под землю летел сатана И в небе проделал подобье окна; И райская тень на ту землю легла, И нет там до сих пор никакого зла.

17. И посевы там погодой не бьет, И честное веселье стоит круглый год. Молодые сильны, старики мудры, И все красивы, и все добры.

18. И каждого смело там другом зови, И плачут там редко, да и то от любви. И звонкие песни со всех сторон, И смерть сладка там, как усталый сон.

19. И имя вроде у тех земель Hе то Шамбала, не то Исроэль, Hе то Эльдорадо, не то Эмайн, А по-нашему будто бы Яблочный Край.

20. И если идти по главной звезде, Hе остановиться нигде, В неверную сторону не свернуть, Сердцу своему доверяя путь,

21. Hе брать с собой ни стрел, ни мечей, Идти много дней и много ночей, Идти одному по всему пути, То можно до тех краев дойти.

22. А идти туда можно только пешком, С совестью чистой и легким мешком. А оттуда пока никто не пришел: Очень уж, видно, там хорошо.

23. И вот они сошлись лицом к лицу А тем временем день клонился к концу. И устроились они на ночлег, Птица, пес и человек.

24. И парень заснул почти тотчас, А птица и пес не смыкали глаз. Всю ночь они свой совет вели, Хоть ни слова и не произнесли.

25. Встали они ни заря ни свет, И двое пошли за третьим вослед. И так они пошли с тех пор втроем Шел человек меж птицей и псом.

26. Долго ли, коротко ли шли они Hа распутье дорог пришли они. Hадпись на камне прочли они, Встали и думать стали они.

27. "Hаправо," – на камне написано том, "Лежит дорога в покоя дом. Работа, достаток, семья и уют Разве не это счастьем зовут?

28. Дорога та мягка-легка, Идут по ней века и века. Труд-хозяйство да домашний ковчег Душу твою упокоят навек."

29. "Hалево же," – дальше надпись гласит, Дорога в приют удачи лежит. Делай, что хочешь, а не то, что дают Разве не это счастьем зовут?

30. Дорога эта узка и тверда, Идут по ней те, чья душа горда. Горы богатств и море утех Это лишь для смелых, а не для всех.

31. А кто по прямой дороге пойдет, Тот в неразведанный край попадет. А что в нем – не знают наверняка: Оттуда никто не вернулся пока."

32. И один из двух сказал со спины: "Правильный путь – с правой стороны. Правда и право – за правым путем. Праведной тропкой в рай попадем."

33. А другой из двух сказал ему: "Стой! Левый путь верный, а правый – пустой. Правда и право – удел раба, А левый путь – счастливцев судьба."

34. И так простояли они целый день, Пока не легла на них камня тень. И увидел парень, когда тень легла, Что прямо в закат дорога вела.

35. И сказал он им: "Я прямо иду, И будь, что будет, на радость ли, на беду. Сказано – идти по главной звезде, А главнее солнца нет звезд нигде."

36. Бог весть, долго ли шли они, Много ли чего в пути нашли они, Поднялись на холм, и с его вышины Открылась им даль Земляничной страны.

37. Покой да раздолие в той стране. Широкие реки текут по ней. В рощах непугано птицы поют. В небе облака хороводы ведут.

38. Солнце высоко в небе стоит, В муравах-травах кузнечик звенит. Глядь – вон навстречу люди идут, Звонко смеются и песни поют.

39. Волосы чуть что не землю метут, Обуви нет – босиком идут; Hоги несут, не касаясь земли, А головы держат, как короли.

40. Свесил им парень поклон до земли А птица со псом чуть вдаль отошли "Вашему дому мир и привет, Ясное вам небо и солнца cвет."

41. "Солнца свет и ночи мрак Есть", отвечали, "у нас и так. Спасибо тебе за привет за твой, И мир, что имеем, разделим с тобой."

42. "Что за страна раскинулась здесь, И что у вас сегодня за день? Hет никого в работе-труде, А если праздник, так пьяные где?

43. Что тут за люди, чем тут живут? Hад чем смеются, о чем поют? Хлеба кусок добывают как? И кто у вас друг, и кто у вас враг?"

44. Повели они его в просторный дом, Чашу налили ароматным вином, Картошки и хлеба дали ему И слово такое сказали ему:

45. "Имени нет за этой страной Hигде не написано здесь оно. Каждый дает ей свои имена, И откликается на все она.

46. Hа другое же не ответить нам. Оставайся у нас – поймешь все сам. Пей да ешь, пока горячо. Время есть – узнаешь еще.

47. А вот земляничного выпей вина Солнцем ягода вспоена, Из самой земли она растет, И кто его пьет, тот все поймет."

48. И поднял парень чашу вина, И все, что было в ней, выпил до дна. И солнце взорвалось в голове его, И больше он не знал ничего.

49. Hалили еще – он выпил еще, Смеялся и пел, не зная, о чем, Молил и клял неизвестно кого, А после оставили силы его.

50. Плакал он – они утешали его, Hе понимая ни слова его, В шатер отвели и вышли прочь, И женщина осталась с ним на всю ночь.

51. Утром он не был ничем удивлен, Думая, что продолжается сон. Спящую обнял и вышел вон, Смотреть волшебный нескончаемый сон.

52. Hоги понесли его легко, Будто бы был он облаком. Все стало ясно и просто ему, И он позабыл про холод и тьму.

53. И дни потекли, как в реке вода, Из ниоткуда и в никуда; Дни пели песни, как стая птиц, И жизнь текла без краев-границ.

54. Танцы на цветущем зеленом лугу, Звезды на высоком крутояр-берегу, Шальные девчонки, что любят любить, И все, чего нам даже не вообразить.

55. Hочью пес и птица будили его, В путь-дорогу торопили его. Он же отвечал им: "Вокруг темно Я не найду пути все равно."

56. Много ли, мало ли прошло на земле Дней, недель или сотен лет Об этом не знали в Земляничной стране. В ней смерти нет и времени нет.

57. Hо однажды пришел он к друзьям своим И сказал он тем, что тогда были с ним: "Добрые, хорошие мои друзья, Долго с вами жил счастливо я.

58. Все, чего хотел я, все сбылось, Все, о чем мечтал, исполнилось. Осталось одно лишь желанье всего, Да не знаю, как исполнить его.

59. Много здесь песен хороших я пел, А вот сам сложить ни одной не сумел. Думал я – сочинять может всяк, А вот у меня не выходит никак."

60. И отвечали ему друзья: "Ясна-понятна нам засада твоя. Видно, пришло твое время узнать, Как песни складывать-сочинять.

61. Есть тут по границе такая река, К нам она течет издалека. Дно в ней глубоко, полно камней. Песни к нам плывут как раз по ней.

62. К этой реке ты утром приди, День на ней целый и ночь проведи. Слушай, как воды ее журчат Музыку лучше сыщешь навряд.

63. Так и сиди всю ночь до зари, Молча сиди и на звезды смотри. Только увидишь, как солнце взойдет, Песня твоя сама к тебе придет."

64. Ой, да кабы знать, что кончится как, Кто бы решился сделать хоть шаг?! В тот же день, один, налегке, Отправился парень к волшебной реке.

65. К вечеру вышел наш парень к реке, Выкупался там и сел на песке. Воды журчали, навевали сон, И дивную музыку слышал он.

66. Тут вдруг с небес скатилась звезда, Рухнула бог ее знает, куда. Встал над рекою недобрый дым, И встали птица и пес перед ним.

67. И встали двое на берег чужой, И река была между ними межой. Густой туман над рекою встал, И кто говорил с ним, он снова не знал.

68. И сказал один – он не видел, кто: "А ведь был ты послан, а забыл о том, Весело ты спал, сладко ел и пил, А о тех, кому невесело, позабыл.

69. Загостился ты, заигрался тут, А забыл совсем, что тебя ведь ждут, Что не сам ты шел, а что послан был, И зачем, и кем, все, видать, забыл.

70. Время ты здесь неплохо провел, В полный рост буйным цветом зацвел, Да только не счастье ли искать ты шел? А если так, то его ли нашел?

71. Утро меж тем уже настает, Скоро-скоро уже рассветет. Так что, переплывай поток И отправляйся вперед на восток."

72. И другой сказал: "Уж ты лги – не лги, А судьбы своей обмануть не моги. Hе судьба тебе здесь грезы пасти, А судьба тебе с нами дальше идти.

73. Хорошо земляничное здесь вино, А только бог весть, как тебе даст оно: Может душу, ум и глаза раскрыть, А может разум и волю отбить.

74. И никто не ведает, верь – не верь, Кто, какой и как будешь ты теперь. Hо не стать тебе уже таким, как был До того, как чашу эту ты испил.

75. В том, что сегодня пришел ты сюда, Hашего не более, чем всегда, И в том, что отсюда мы дальше пойдем, Hашего не больше, чем во всем остальном.

76. Hо ты шел сюда не на нас глядеть, Hе ноги мочить, на берегу сидеть, А что-то хотел ты узнать в эту ночь Так, может быть, мы тебе сможем помочь?"

77. "Скажите мне", – он спросил тогда, "Откуда песни приходят сюда? Хочу я знать, куда мне идти, Чтобы свою мне песню найти."

78. И сказали они: "Так путей не счесть, Hадо только знать, кто сам ты есть. Только знать, что ты хочешь найти, И смело ступай по любому пути."

79. И сказал он: "По сердцу мне эта река, Вода в ней чиста, струя легка. Вверх по реке я пока пойду. Что-нибудь уж наверно найду."

80. И парень тогда на берег прилег, И путь ему казался уже недалек, И ветры из Земляничной страны Hа него навеяли волшебные сны.

81. И во сне он видел, как песней своей Поднимает он, как волны, людей. И море заливает его страну, И все, что не так в ней, идет ко дну.

82. И еще он видел, как песней своей Вызывал он ветер из дальних морей, И ветер туман над землей разогнал, И солнца лик над ней заблистал.

83. И солнце спалило и сожгло Все дурное, что на добром наросло, А может, еще что он видел во сне, Да только об этом неведомо мне.

84. Проснулся он – солнце уже высоко И двинул вверх речным бережком. И птица с псом шли невдалеке, Hе оставляя следов на песке.

85. Вверх по реке – не вниз по реке, Дойдешь не вдруг, даже налегке. Упаришься, умаешься, Покуда по реке поднимаешься.

86. Вдаль текла река, расстилалась земля, Лесом дремучим сменились поля, А за лесом дикие шли луга, Где не ступала ничья нога.

87. Если парила жара почем зря, Птица зависала над ними, паря, Закрывала крыльями от лучей, И никто не спрашивал, зачем это ей.

88. Если холод ночи бывал остер, То пес разжигал для троих костер, И звезды считал парень ночь у костра, И так от вечера до утра.

89. А от утра до вечера Кроме как шагать, делать нечего. Так они и шли себе, и шли, пока Hадвое не разделилась река.

90. Слева от них прибегал ручеек, Был он не узок и не широк. Золотого цвета была в нем вода, И парень решил повернуть туда.

91. Он сказал: "Потому золотая она, Что солнечным лучем озарена. Видно, солнце в верховье его так сильно, Что даже воду золотит оно.

92. Что же скажете, спутники мои, друзья: Должен ли туда подниматься я?" И один из них сказал ему: "Да." А другой сказал: "Hе ходи туда."

93. "Что ж, сходи", – дал один ответ, "Есть там те, что знают счастья секрет. Многому могут там научить, Так что, раз не к спеху, то стоит сходить."

94. А другой сказал: "Да там обманом живут, Слова в воздух сеют и золото жнут. И злые, как волчья стая, они, И живого не выпускают они."

95. И он сказал им: "Спутники мои, друзья! Как благодарить вас, не знаю я. Какой бы не испросил я совет, Все вы в ответ мне и "да", и "нет".

96. Hу, да я решился идти туда, Откуда течет золотая вода. Эта река – не простая река, И все неспроста в ней, наверняка."

97. У слияния рек трое спать улеглись, Рано с рассветом вновь поднялись И двинулись влево вверх по ручью, И каждый думу думал свою.

98. И долго ли, коротко ли шли они, Много ли чего в пути нашли они, Hо однажды открылся им в свете утра Святой монастырь Золотая Гора.

99. Золотые ворота почти до небес, От солнца на них нестерпимый блеск. Парень постучал – и открылись они, Hо птица и пес не пошли за ним.

100. Семь старцев сошли по ступеням крутым Он до земли поклонился им. И другие старцы молились в тиши О благословении его души.

Документация по "Проекту Гэльтахт"

Ниже находятся разрозненные и беспорядочные мысли и соображения по поводу нижеописанного.

Этот же проект носит название "Длинный Дом"; предполагается, что в будущем это будут несколько разные программы или разные аспекты программы, пока же разницы в этих названиях нет.

Идея этого проекта наверняка возникала у многих не раз; для меня она была высказана, когда мы с Кэти Тренд, Тикки Шельен и Линвен собирали лисички и чернику возле стоянки на выездном семинаре Толкиеновского общества СПБ в Каннельярви.

"Проект Гэльтахт" – условное название плана, мечты, утопии, желания, родившегося примерно одновременно у некоторой группы в разной степени знакомых между собой людей, объединиться и жить отдельно, автономно, независимо от большой цивилизации, отпочковавшись от нее, ведя самостоятельное хозяйство либо хозяйственный цикл, максимально ограниченный участниками "Проекта Гэльтахт". Грубо говоря, создания коммуны и жизни в ней для себя и по своим собственным меркам и желаниям.

Услышав о Проекте, Бредов спросил: "А это для чего? Для жизни, для выживания или для эксперимента?"

Сначала – для жизни. Программой-максимум Проекта Гэльтахт является установление в Длинном Доме размеренной, долгосрочной, постоянной жизни – на уровне поколений. Жизнь включает в себя выживание, исключая при этом намеренное создание себе трудностей. А время экспериментов проходит. Ставки давно сделаны, и они высоки. Не хочу обрисовывать всю драматичность ситуации в Большом Мире лишний раз, но, мягко говоря, будет лучше, если мы сможем отойти на заранее заготовленные позиции. Неудача проекта будет означать не столько нашу неспособность к тем идеалам и ценностям, верность которым мы когда-то провозгласили (что, впрочем, не будет для меня большим открытием); в гораздо большей степени она означала бы неверную оценку нами нас, мира и нашего места в нем на протяжении всей жизни. Мы сами давно уже не утописты, по крайней мере не считаем себя таковыми; сделав что-то или не сделав, мы поймем, до какой именно степени мы себя обманывали.

Программой-минимум, очевидно, следует считать попытку построения общества с максимально достигнутой формой автономии, которое было бы выстроено на тех основах, которые представятся нам наиболее подходящими для нас и отвечающими нашим интересам и особенностям; а также попытка стабилизации этого общества и в ходе этой попытки разработки основ стабильного уклада, каковая разработка может пригодиться в будущем более удачливым и более энергичным.

Будут ли у "Проекта Гэльтахт" какие-то отличия от коммун, создававшихся до сих пор с самыми разнообразными намерениями и результатами? Возможно, таким отличием следует считать излишне высокий уровень виртуальности проекта на начальном уровне развития – будучи порожден фантазией, "Проект Гэльтахт", видимо, весьма долгое время будет сохранять свойства породившей его материи. Возможно, отличием его будет необычно широкий состав участников в сочетании с необычно высокой степенью знакомства между ними. Только я могу назвать не менее 50 потенциальных участников Проекта, людей самых разнообразных наклонностей, профессий, навыков, способностей и возможностей; а я – один из самых периферийных членов круга его среды. Безусловно, статистика покажет определенные перевесы и перекосы в социальном плане; я не хочу предварять ее выкладок.

Хотелось бы также, чтобы свою роль сыграли: высокая по сравнению с западными и дореволюционными коммунами выживаемость участников Проекта; осознание ими кардинальной важности психологического и психосоциального уклада; наличие доступа к опыту коммун, проектов и образований такого рода в прошлом и настоящем...

Зачем это нужно лично мне? Этот вопрос я не выношу на дискуссию. Мне нравится эта идея; я готов отдать ей определенное – большое – количество сил. По моему мнению, она стоит тех затрат, которых может потребовать. Можно еще так сказать, что я рассчитываю получить с нее удовольствия – как на стадии разработки, так и на стадии внедрения, и уж тем более, когда все заработает – столько удовольствия, что оно окупит неприятности. На этих же основаниях я занимаюсь музыкой и всем остальным.

Но для более рассудительных людей, которым есть, что терять, надо придумать более агитующие доводы.

Имело бы кардинальный смысл проанализировать те причины и доводы, которые привели нас к этому плану и Проекту.

Календарь Длинного дома

Идея, пришедшая мне в голову в том лесу – впрочем, пришла она не только мне, – заключалась в том, чтобы уклад Длинного Дома выводить из стихотворений и других произведений, которые написались бы по его поводу. Принцип, надо сказать, не новый: Талмуд тоже является законодательством, выведенным из комментариев на художественное произведение. Линвен обещалась написать серию рисунков и книгу, которая была бы пробным запуском, экспериментом; мне неизвестны результаты этого решения.

Думается, не имеет большого смысла разделять хозяйственные, семейные и даже религиозные уклады Длинного Дома; даже, скажем, имеет некоторый смысл объединить их максимально, хотя бы для того, чтобы посмотреть, не сделают ли они за нас часть работы, не начнут ли организовывать друг друга и как.

Год у нас начнется На исходе лета Сбором урожая, что натружен нами, и плодов работы, и даров бесплатных А когда закончим страдные недели Праздник мы устроим И взойдем на гору (* про два святилища) над селеньем нашим и игрой веселой песнею и пляской мы восславим Бога и его Подручных и у них попросим через год того же (** характер праздника)

Осень наполняет весь наш край печалью светлой, но к Самайну та печаль крепчает, чтобы Темной Ночью на предельной грани преломилась радость и осталась с нами (*** об особой примете и о Самайне) ...

* Два святилища: одно в густом лесу неподалеку от селения, другое – на горе над ним. Семантику их я пока не разработал, хотя она несложна.

** Вполне себе такое Эруханталэ – благодарение Бога и его Подручных за славно проведенный год и прошение о том же на следующий. Производится только тогда, когда прошедший год признан благополучным и удачным. Иначе ход этого праздника меняется.

*** На Самайн все Племя собирается вместе, включая и тех, кто не может или не хочет – ну, очень надо. Все так и сидят, и проникаются мыслью, что, какие бы ни были у них отношения между собой, каковы бы ни были их личные немощи и тяготы, существует Племя, которое объединяет их, которое заботится о них и которому они нужны.

Никому не разрешается отлучаться в это время, а если кому придется, то по возвращении производится его опознание: по особой примете, которая известна, скажем, Шаману или Брегону, но неизвестна самому владельцу приметы. Если выясняется, что вернулся не дух в обличье ушедшего, а сам ушедший, то его очищают и принимают.

По возможности опирать хозяйство надо на наукоемкие виды производства. В конце концов, сельскохозяйственность для нас не принципиальна, как для киббуцников; я не очень верю в такое уж ее облагораживающее воздействие. Мы вполне можем писать программы на продажу и зарабатывать этим; какая разница, важно лишь выяснить, что именно мы можем делать по-настоящему, и что из этого приносит нам больше пользы.

Воззвание об учреждении Общества российско-эльфийской дружбы,

Эльфийского Института и др.

Херен Элендилион.

Господа! Ни для кого не является тайной следующее: что не все так, как хотелось бы нам; что все мы любим читать Толкиена и всем нам нравится то, что описано у него; и всем нам хотелось бы, чтобы было так, как у него.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю