Текст книги "Витязь в медвежьей шкуре"
Автор книги: Степан Кулик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
– Да? – вздел брови купец. – А почему тогда ты пешком?
– А как?
– Я же Носачу коня Чички для тебя оставил. Так и сказал: отдашь Степану, когда из Гати уходить будет. А он как бы позабыл, значит… Вот хомяк…
– Да ладно. Я все равно к коням не приучен. И они меня не больно жалуют… Лучше скажи, что делать намерен? Другая дорога, которая замок фон Шварцрегена стороной обходит, есть?
– Есть, – кивнул Круглей. – Да не про нашу честь.
– Почему? Ты что, собираешься сам к нему в зубы лезть?
– Приходится.
– Но это же глупо!
– Как поглядеть.
– Да хоть через как!.. Барон прибьет вас и не поморщится.
– Ошибаешься, Степан. Вот скажи мне, как ты думаешь: почему я отправился в путь всего лишь с десятком охранников? Ведь у любого князя, графа, барона – по чьим землям обозу идти придется – только в дружине не меньше сотни воинов. Никак не отбиться. Верно?
– Договор?
– Хорошо соображаешь для варвара… – Круглей удивленно повел подбородком. – Именно договор. Но не со мной лично, а с Гильдией. А уж у нее хватит и людей, и средств, чтобы, не приведи Создатель, случись беда – выяснить: что именно произошло и кто в этом виновен.
– Допустим. И что дальше? Что Гильдия нарушившему договор барону сделает? Войну объявит?
– Нет. Просто в один день в землях клятвопреступника перестанут что-либо покупать и продавать. Как думаешь, долго после этого в его землях останется хоть кто-то из мастерового люда? Да и крестьян…
– Как-то я об этом не подумал. То есть ты уверен, что в замке барона вам ничего не угрожает? Подожди… А как же все эти нападения, похищение девушки?
– Во-первых, пока неясно, насколько самому барону обстоятельства этого дела известны. Может, дружинники сами за его спиной резвятся? Дуреют от скуки. Понравилась девка, вот и умыкнули с пьяных глаз. А когда протрезвели – испугались. И решили следы замести.
– Ага. Убить всех – куда меньшее зло, чем похищение девицы.
– Ну а что ты хочешь от ратников? Они ж ничему более не обучены. Вот и пошли проторенной дорогой. Исчезнет купец – некому и племянницу его искать будет.
– Сурово, – мотнул я головой.
Впрочем, чему я удивляюсь? Вожди народов и те считали, что коль нет человека, то нет и проблемы. Правда, в этом случае – и Чичку совсем незавидная участь ждет. Круглей, похоже, тоже так считал.
– Да. И я даже не знаю – радоваться этому или печалиться? Потому что если дружинники сами по себе шалят, то это хорошо для дела, но – приговор для Чички. А если наоборот – то племяшке моей пока ничего не угрожает, зато это значит, что барону ведома наша тайна.
– И?
– Остается надеяться, что имеется еще третья причина, пока мне неизвестная.
– Глупо.
– Я знаю, Степан. Но утопающий хватается и за соломинку, – кивнул Круглей. – В любом случае сворачивать нельзя. Если барон не знает, что творят его люди – обозу ничего не угрожает. Если знает – вряд ли прикончит нас прямо у себя в замке. Помня, что Гильдия обязательно учинит дознание. Тем более – это я о том случае, если все происходит по приказу барона – он не подозревает, что мы узнали его людей и в похитителях, и в нападавших разбойниках. А вот если мы попытаемся обойти замок стороной – фон Шварцреген сразу поймет, что раскрыт. И тогда у него уже не будет иного выбора, как только убить всех свидетелей, а обоз разграбить.
– М-да, попала лапа в колесо – визжи собака, но беги… – вытер я лицо ладонью. – Кое-что мне прояснилось, но участь Чички от этого не улучшилась ни на золотник. Находится девушка в руках барона или только его людей – медом ее точно не потчуют.
– Вообще-то, если барон хочет обменять девушку на то, что ему нужно, а он считает, что это «что-то» есть у меня – вряд ли Чичке причинят вред. Но только до тех пор, пока обмен не состоится…
– Понятно… – я встал на ноги и пару раз присел, разминая затекшие конечности. – Это мы уже обговаривали. Четыре часа для пешего хода, говоришь?
– Ты что удумал? – Круглей тоже вскочил с земли.
– Ничего особенного, – пожал я плечами. – Люблю ночные прогулки. Солнце не печет, слепень не донимает. Комаров – и тех нет… В общем, пошел я, купец. Свидимся завтра.
Круглей приступил ближе и ухватил меня за руки. Какое-то время сжимал их молча и глядя мне в глаза. Потом отступил, осенил крестным знамением и чуть дрожащим голосом произнес:
– Пусть благословит тебя Создатель…
– Эй, гость, – попытался я снизить накал торжественности. – Ты что, забыл? Я же исполняющий обязанности ангела? Ясен пень, что благословение уже получено авансом и оптом.
Не знаю, что из произнесенного скороговоркой понял купец, но он как-то странно на меня посмотрел и сказал с заметным удивлением:
– А ты подрос, Степан… Заметно подрос…
Глава вторая
Наверно, первая повозка, прокладывающая эту дорогу, брела сама по себе, пока возница крепко спал. Во всяком случае, если судить по звездам, петляла она изрядно, а всем остальным и в голову не пришло спрямить путь. А зачем? Куда торопиться? Днем позже, днем раньше… Так что за то время, пока просека вывела меня на опушку, эти самые звезды несколько раз пытались зайти мне за спину. Вертлявые попались… А когда лес закончился, они и вовсе сгинули… Скромно уступив небо розовой заре.
С добрым утром, значит. А петухи чего не орут? Или у них свой график?
М-да, от многих благ цивилизации человек, попав в экстремальные условия, отвыкает достаточно быстро, а вот без часов трудно. Несмотря на то что определение точного времени скорее привычка, чем насущная потребность. Если ты не торопишься ни на поезд, ни на самолет, ни к любимому сериалу, то какая разница: седьмой час или половина восьмого? Да хоть пятнадцать минут девятого… Как говаривал кто-то в каком-то фильме: «Нонче на дысь не перепутаю». И зиму с летом тоже. Примечание мое…
Не выходя на открытое пространство, я взобрался на дерево и уже оттуда стал оценивать открывшиеся виды на окрестные достопримечательности.
Замок Черного Дождя, [38]38
Schwarz regen (нем.) – черный дождь.
[Закрыть]прямо скажем, не впечатлял. То есть совсем не впечатлял. Западная Гать и та смотрелась более представительно. Впрочем, наверно, так и должно быть? В городах, даже самых маленьких, и народу разночинного проживает больше, и у них там не только дома, но и всякие разные пекарни, цирюльни, мастерские, заезжие дворы, склады, присутственные места и конечно же – торговые площади или хотя бы лавки. Церковь еще… В общем, хватает сооружений, поэтому любой завоеватель в первую очередь должен захватить почту, вокзал и телеграф…
А в замке? Раз-два и обчелся… Не хутор, понятное дело, но и не заблудишься, если что.
Снаружи ров, потом широкие земляные валы (чтоб выкопанную землю далеко не возить), изнутри наверняка приспособленные под склады и прочие хозяйственные помещения. Поверху – частокол. На углах крытые площадки. Кстати, не пустуют. Даже отсюда мне видны головы стражников. Да и по галерее над массивными вратами тоже часовой прохаживается. Бдит, зараза…
А внутри фортификационного кольца жилище самого феодала. Оно же – донжон. [39]39
Донжон ( фр.donjon) – главная башня в европейских феодальных замках. В отличие от башен на стенах замка, донжон находится внутри крепостных стен. Это как бы крепость внутри крепости. Наряду с оборонительной функцией, донжоны обычно выполняли роль жилища феодалов. Также в нем часто располагались различные важные помещения – оружейные, главный колодец, склады продовольствия.
[Закрыть]Торчит прямо посреди двора. Каменный столб, габаритами с отдельно взятый четырехквартирный подъезд хрущевской пятиэтажки. Этажа на два возвышается над стенами, а плоская крыша с зубцами отличное место для стрелков.
И все это великолепие разместилось на поляне размером примерно с футбольное поле в длину и раза в полтора шире. Ну и вокруг рва все зачищено от растительности еще метров на триста. Одним словом, незаметно подойти невозможно. Тем более днем. Впрочем, я же не лазутчик, собирающий сведения для наступающей армии. Мне всего лишь нужно попасть внутрь. Совершенно открыто и почти под собственным именем.
Так что на дерево я влез больше из любопытства, чем по нужде. О! Каламбурчик получился. Но, коль уж потратил силы, то и посидеть можно. Дождусь смены караула, а там и заявлюсь. Утром спросонья редко у кого бывает хорошее настроение. По себе знаю… Особенно у стражников. Так зачем нарываться? Подожду часика два, пока солнышко пригреет и у народа некое благодушие образуется, тогда и покажусь.
Опасаться мне нечего. Варвар – он и в Африке варвар. Как говорится, при деньгах и в связях, порочащих его, не замечен. Ну а если пан Лешек затаил зло за выбитый зуб, то вряд ли станет хвастать этим перед остальными. Хватать и пытать меня не за что. Ну оказался не вовремя и не в том месте и помог купцу от разбойников Пырея отбиться, и что? Кто бы поступил иначе? На то оно и вознаграждение, чтобы всякому интересно было.
Кстати, когда Круглей с Озаром меня уже не видели и считали, что я ничего не услышу, то обменялись очень примечательными фразами.
– Я вот что подумал, хозяин, – сказал тогда старшой. – Если Степан еще хоть раз поможет нам от разбойников отбиться, то обоз уже не твой, а его будет.
– Это ты о чем? – видимо, не сразу сообразил купец.
– Теперь уже и о второй трети, причитающейся ему как вознаграждение…
Так что алиби у меня железное. Можно идти сдаваться с открытым забралом.
* * *
Когда проснулся, солнце уже поднялось почти в зенит. Ворота в замок оказались открытыми, а на мосту бездельничало трое воинов.
Доспехи у стражников хоть и сверкали на солнце надраенными металлическими частями, были так себе. Обычные стеганые куртки с тонкой пластиной нагрудников, прикрывающих область сердца. А из вооружения – открытые шишаки и толстые копья с непривычно широкими и длинными наконечниками.
С дисциплиной дело, похоже, обстояло тоже неважно, поскольку стражники сидели прямо на перилах. И лишь один из тройки стоял, опираясь на копье.
Я подгадал и со временем, и с настроением ратников.
Вид одинокого путника не обеспокоил стражей, озабоченных главной тревогой всех караульных: запоздает смена или придет вовремя? А еще – в каком настроении пребывает десятник? Поскольку от этого зависит: отпустят их отдыхать или найдут занятие поинтереснее. С точки зрения командира.
Сидевшие воины, мельком оглядев меня, с нескрываемым безразличием уставились каждый в свою сторону, предоставляя право и обязанность вести разговор старшему караула.
– Желаю здравствовать! – поздоровался я учтиво.
– И тебе того же, – не менее дружелюбно ответил стражник. – Куда и откуда путь держишь?
– Оттуда, – я махнул рукой в направлении Западной Гати, поскольку в первой части вопрос был чисто риторическим. Дорога сюда вела одна.
– Хочешь сказать, что в Западной Гати такой молодец вырос? – удивился стражник. – Невероятно… А ведь всего лет пять меня дома не было.
– Ну ты и скажешь, Глень, – заржал добродушно один из его товарищей. – Пять лет, го-го-го! Да ты как узнал, что Верейка в тяжести, так и носа туда больше не показывал. Может, это твой сынишка в гости пожаловал? А, парень? Твою матушку случайно не Верея зовут?
Угу, парни скучают и жаждут развлечения. Отчего бы и не поучаствовать?
– Даже если б мою почтенную матушку и в самом деле звали так, я бы в этом не признался. Не хочу, чтобы мой отец, – я подмигнул веселящимся воинам, – решил, будто я за деньгами пожаловал. Из замка-то сбежать ему труднее будет…
– Га-га-га! Го-го-го! – от всей души веселились стражники.
Даже Глень улыбнулся. Причем совершенно незлобиво.
– Молодец, парень! Вот сказанул! Го-го-го!
Подождав, пока смех утихнет, я вежливо поинтересовался:
– Я впервые в ваших местах, не подскажете, что мне дальше делать?
– У «отца» поспрашивай, – продолжил немудреную шутку один из стражников. – Может, ты в него удался и тоже от чьей-то распухшей талии сбежать решил? – И они опять зашлись хохотом, вполголоса рассказывая какую-то свою историю.
– Подходи ближе, «сынок», – махнул на них рукой Глень. Был он и в самом деле мужчиной в летах, и вполне мог претендовать на роль моего родителя. – А на этих не обращай внимания. С детства в темя ушибленные. Как величать?
– Степаном…
– Гм, знатное имя, – покрутил головой тот. – Видно, не простую судьбу для тебя матушка у Господа выпросила. Да только когда еще это сбудется. Не-а, не годится. Задразнят… А всем и каждому морду бить станешь – барон смутьянов не любит. Вмиг из замка взашей вытурят. И оглянуться не успеешь. Выбирай что-то попроще.
– Кузьма годится? – брякнул я первое, что на ум пришло, поскольку не понял, что не так в моем имени. Но отложил расспросы на потом. Если будет время. В конце концов, я не на ПМЖ сюда собрался.
– Наверняка, – согласился Глень. – А сам-то чем думал заняться?
– На службу хочу поступить, – я умышленно не уточнил о какой именно службе идет речь. Но ратник, похоже, понимал это слово только в одном значении.
– Это правильно, – одобрил. – Парень ты крепкий. Даже при оружии. Думаю, барон тебя возьмет. Если капитану понравиться сумеешь. Жалованье не шибко большое, но на степенную жизнь хватит. Тем более кормят и за ночлег платить не надо. Двигай прямиком в казармы. Спрашивай капитана. Вообще-то Фридрих обычно в это время дрыхнет, чтобы потом ночью гонять наемников и караулы проверять, но, может, и застанешь на ногах. Если не повезет – ступай в харчевню, что у северной стены, подкрепись и жди вечера. Как темнеть начнет, капитан осмотр новобранцев у казармы устраивает. Там его и найдешь. Да, – вспомнил вдруг. – Пошлину оплатить есть чем?
– А сколько?
– С пешего путника и без поклажи – медный грошик… А, – махнул рукой, – заплатишь, когда на службу поступишь. Считай от отца помощь… – промолвил неожиданно серьезно Глень. – Может, и моему сыну кто… Ну ступай, Кузьма. Еще увидимся. Крепость не город, тут не заблудишься.
* * *
Глень угадал. Сиеста [40]40
Сиеста( исп.Siesta) – послеобеденный отдых, являющийся общей традицией некоторых стран, особенно с жарким климатом.
[Закрыть]у капитана уже наступила. А значит, у меня образовалось свободное время, которое я мог провести с пользой для общего дела. В смысле – смотреть, слушать и запоминать любую информацию, способную указать, где похитители держат Чичку. И в этом плане второй совет стражника тоже был вполне кстати. Я о харчевне.
Конечно, веселящуюся толпу бездельников и повес застать там я не надеялся, но и увидеть пустые столы тоже. Да, замок [41]41
Замок– здание (или комплекс зданий), сочетающее в себе жилые и оборонительно-фортификационные задачи. В наиболее распространенном значении – укрепленное жилище феодала в средневековой Европе.
[Закрыть]не город – но и не крепость [42]42
Крепость– укрепленный оборонительный пункт. Как правило, это обнесенная крепостной стеной территория, в которой находится постоянный гарнизон, с большим запасом продовольствия и вооружения, для пребывания в долговременной осаде.
[Закрыть]с казарменными порядками. Тут и свободные от службы ратники могли коротать время за кружкой пива. Или из прислуги кому-то захотелось хоть на время почувствовать себя господином. Пусть на кухне барона и за его столом все бесплатно, но ведь это (по существу, а не по форме) объедки, как для псов. А в харчевне, если можешь заплатить, ты уже не слуга, а уважаемый гость.
Да и кто-нибудь из рыцарей или оруженосцев, которым показался слишком длительным перерыв между завтраком и обедом, мог завернуть на аромат жарящегося мяса.
Так что харчевня «Веселый Свин», в которой я решил скоротать время, а если повезет, то и с пользой провести время до вечера, не пустовала.
Кстати, более бестолковое название и придумать сложно. Я, к примеру, не знаю причины, по которой поросенок должен веселиться в харчевне. Если только Свин – не имя ее владельца. Или, может, в названии зашифрован намек на перспективы «всяк сюда входящий»?
Прежде чем прибиться к какой-нибудь компании, я присел за отдельный стол и, заказав себе пива и мясную поджарку, стал оглядываться по сторонам, пытаясь по внешнему виду и поведению посетителей составить общее мнение об обитателях замка. Но ничего особенного не подметил.
Люди как люди. Кто-то расселся вольготно, с явным намерением не покидать харчевню на своих двоих, кто-то поспешно прихлебывал из кружки, постоянно косясь с опаской на двери и окна. Кто-то вел степенные разговоры, а кто-то хохотал и заигрывал с улыбчивой служанкой. Одеты все примерно одинаково – не броско, но добротно. Не шикуют, но и не бедствуют…
– Слава Творцу единому, сын мой! И да будут благословенны на веки веков его руки, дающие все блага этого мира… – произнес кто-то рядом приторно-слащавым голосом и обдавая меня плотным сивушным перегаром.
«Что-то везет мне сегодня на попытки усыновления…»
За мой стол бесцеремонно усаживался толстый, как боров, мужик в коричневом монашеском балахоне с капюшоном, при этом – совершенно недвусмысленно заглядывая в мою кружку.
– Думаю, – ответил я чуть раздраженно, поддерживая легенду очень дикого варвара, – если бы мой отец увидел, кто претендует занять его место, тебя уже соскребали бы со стены.
– Чужеземец? – удивился коричневый толстяк и нахраписто поинтересовался: – Почему ты не возносишь ответную хвалу щедрости Творца?
– Извини, толстяк, – изображая лицом предел терпения, я ответил с максимально допустимой вежливостью. – Я уверен, что твой Творец достоин поклонения и может свершить все, чего ты ожидаешь, но я у него ничего не просил. Поэтому и благодарить не собираюсь.
– Несчастный! – запричитал на всю харчевню надоедливый собеседник, так и не удосужившись назвать себя. – Ты не веруешь в Творца?
В мои планы не входило привлекать к себе лишнего внимания, но и роль варвара надо было доиграть до конца. Критика зрителей, подметивших фальшь, могла стать чересчур конструктивной.
– Как я могу верить в то, чего ни разу в жизни не видел. Ни я сам, ни мои родители…
– О, бедная заблудшая овечка! – опять вскричал, вздевая к потолку руки, толстяк. – Неужели не ведомо тебе, что в небесах непрерывно идет борьба Добра и Зла. Что даже в эту минуту за левым плечом лукавый бес строит козни, пытаясь своротить тебя с праведного пути и заполучить на службу Злу. А справа – огненнокрылый ангел-хранитель прикладывает всяческие усилия, дабы уберечь от подобной судьбы!
Я демонстративно скосил глаза влево, потом вправо, после чего уставился на собеседника.
– И все это они проделывают непрерывно?
– Конечно! – с пафосом в голосе подтвердил толстяк. – Денно и нощно! Ведь силы Зла готовы на все, лишь бы заполучить твою бессмертную душу. А Творец оберегает тебя…
– А мое мнение в этом споре кого-то интересует?
– Ничтожный червь! – опять завопил явно больной на голову толстяк. – Да разве твое мнение что-то значит в сравнении с небесным правом?! Покайся, пока не поздно, и приди в лоно святой церкви!
Все сидящие внутри харчевни давно и с интересом присматривались к происходящему.
Гм, какую же линию поведения избрать? Извиниться и спустить дело на тормозах, или буреть дальше? Впрочем, а с чего я решил, будто у меня есть выбор? Шалишь, брат Степан, опять отсебятину понес! Ты же варвар из далеких и снежных Карпат. Какой Творец?! Мы же там этому… как его, о – Перуну поклоняемся. Так что монах пошел нафиг, иначе влипнешь. И поскольку, по легенде, я ничего о церковниках не ведаю, то просто обязан решить, что меня разводят.
Делая вид, что едва сдерживаюсь, чтоб не смазать толстого по роже, я сгреб его за грудки, притянул к себе и очень рассудительно произнес:
– Тогда я не буду мешать этим бойцам получать удовольствие, как равно и вам, мой громогласный друг, а удалюсь за другой столик, дабы спокойно, в одиночестве поразмыслить над истиной, которой вы так любезно осветили мой дальнейший жизненный путь…
После чего я отпустил монаха, поднялся и перенес свою тарелку и кружку подальше от покрасневшего и онемевшего от возмущения толстяка.
Сдержанный смешок, прокатившийся по харчевне, стал наградой за удачное решение проблемы. А «коричневый» – еще с минуту недовольно поворчав, неуклюже выбрался из-за стола и вышел вон.
Как только дверь за ним с треском захлопнулась, ко мне подошел хозяин заведения.
– Смело, – произнес он то ли одобрительно, то ли осуждающе. – Но, если не хочешь иметь дело со стражниками, советую поскорее закончить трапезу. Брат Козелиус вряд ли настолько умен и трезв, чтобы суметь объяснить, кого надо схватить, но указать пальцем у него мозгов хватит. И еще один совет. Прими его от человека старшего годами… Не стоит разглагольствовать о Творце с незнакомыми людьми, и особенно – с подвыпившими священнослужителями. Может, там – откуда ты родом, это в обычаях, но в замке барона фон Шварцрегена подобная беседа может стоить не только свободы, но и головы.
– Благодарю, – кивнул я. – Сколько с меня за обед?
– Будем считать, что ты расплатился великолепным представлением. Теперь ко мне многие станут заглядывать просто из любопытства, чтоб послушать эту историю от очевидцев. Так что внакладе не останусь.
– Хорошо, – не стал я спорить, поднимаясь из-за стола. – Еще раз спасибо… И за предупреждение, и за обед.
Похоже, я могу путешествовать даже без гроша в кармане… Все так и норовят не брать с меня денег. Интересно, это такой бонус от судьбы или – ненавязчивая предоплата за будущие каверзы?
* * *
Как уроженец толерантного, политкорректного и, не побоюсь этого слова, демократического общества, я, в общем-то, и не задумался, когда меня без особых разговоров и расспросов (шутейный треп не в счет) пропустили в замок. А что в этом странного? Ну восхотелось праздношатающемуся туристу посмотреть изнутри на всякие там машикули, [43]43
Машикули(от средневекового фр.mache-col, «бить в голову») – навесные бойницы, расположенные в верхней части крепостных стен и башен, предназначенные главным образом для вертикального обстрела штурмующего стены противника, забрасывания его камнями и т. п. В русском крепостном зодчестве употреблялся термин «бойницы косого боя» и «варницы» (от вар, варёная смола, крутой кипяток).
[Закрыть]дыры-убийцы [44]44
«Дыры-убийцы»– элемент средневековой фортификации. Представляли собой отверстия в потолках и сводах воротных проездов крепостей и замков, через которые защитники крепости, находящиеся в помещении над воротами, поражали ворвавшегося в воротный проезд противника камнями, стрелами, кипятком и т. д.
[Закрыть]и прочие подлянки, приготовленные для врага, так почему бы и нет? Будьте любезны предоставить. И гида-экскурсовода не помешало бы приставить, чтоб все подробно объяснил и карту-схему за умеренную плату втюхал. Бред? Еще какой! Но это если все время помнить, где находишься. А я вроде осознаю ситуацию… в частности, а вот в целом – нет-нет, да и выпадаю из образа.
Хорошо причины такого гостеприимства и благодушия объяснялись не расставленными силками. В воздухе пахло сражением, и в замке фон Шварцрегена происходил банальный набор рекрутов. А потому впускали всех, кто имел желание пополнить ряды кнехтов [45]45
Кнехт– ландскнехт ( нем.Landsknecht) – немецкий наемный пехотинец эпохи Возрождения. Термин впервые введен в употребление около 1470 года, летописцем бургундского герцога Карла Смелого. Ландскнехты нанимались в основном из представителей низшего сословия (бедноты), в отличие от рыцарей – дворян.
[Закрыть]баронского войска.
Повезло, одним словом. Мог ведь и влипнуть… Потому как фразу «Чужие здесь не ходят», если есть желание дожить до почтенных седин, в Средневековье надо помнить вернее, чем «Отче наш» и таблицу умножения, вместе взятые.
В общем, запомнили, на ус намотали и проехали. Повезло пока, а и ладно…
Так что я спокойно бродил себе замковым подворьем, ничем кроме роста не выделяясь среди нескольких десятков крестьянских парней и мужчин, решивших сменить судьбу землепашца на хоть и рисковую, но куда более прибыльную стезю наемника. Не уверен, но слышал краем уха… точнее – читал уголком глаза, что ландскнехты получали в месяц больше, чем крестьянин мог заработать за год… Бродил и ротозейничал. Пока не проснулся капитан компании…
Фридрих по кличке Рыжий Лис, больше похожий на голодного добермана, зло ворча что-то невнятное, вышагивал вокруг сбившейся в кучу гурьбы новобранцев, ибо назвать строем это скопище баранов даже у меня не поворачивался язык. Время от времени капитан бросал яростные взгляды в сторону вытянувшейся в струнку и стоящей ровно, как по нитке, шеренге ветеранов компании. Поскольку едва слышный смешок, раздававшийся с их стороны, капитану ландскнехтов явно не чудился.
– Ну что, калеки? Решили, что пришло ваше время подыхать?.. – капитан наконец-то остановился и развернулся лицом к нам. Был он и в самом деле огненно-рыжий – от макушки и до густой бороды, небрежно подрезанной примерно на три пальца ниже подбородка.
– Это почему же? – клюнул на нехитрую уловку один из парней. Ростом пониже меня на полголовы, но в плечах шире. Чуть сутулый, с длинными руками, достающими кистями до колен, он вообще больше напоминал орангутанга, чем человека. Кстати, тоже рыжий. Только с голым подбородком.
– Да потому, что вы в своей жизни ничего кроме навоза не видели. И управляться умеете только с лопатой и вилами. А если вам дать меч или копье, так вы – либо сами зарежетесь, либо товарищей покалечите. Понятно, ублюдок навозный?
Вообще-то приходилось слышать, что рыжие очень вспыльчивы, но такого бешенства я не ожидал.
Парень не просто вышел, он, можно сказать, выпрыгнул из гурьбы.
– Да я тебя голыми руками задавлю, урод… рыжий.
– Гм, а что? Можно и попробовать… – оглянулся капитан на ландскнехтов, оживившихся в предвкушении представления. Наверняка нечто подобное повторялось при каждом наборе, и ветераны уже заключали пари на то, сколько новичок продержится против их Лиса.
Капитан снял перевязь с мечом и протянул не глядя назад, уверенный, что кто-нибудь из наемников подхватит оружие командира.
– Давненько я не размахивал кулаками, – продолжил Фридрих, словно пребывая в некоторой задумчивости. – Как в прошлом месяце разнесли харчевню, так больше и не приходилось. Что скажешь, парень? Ты еще не передумал начистить мне харю?
Тот, видимо, как быстро загорался, так не менее быстро и потухал. Поэтому лишь упрямо нагнул шею, но смолчал. А может, сообразил, что начинать службу с драки с командиром не самый удачный вариант.
– Поумнел, что ли? – догадался тот. – Осторожный? Хуже, чем герой, но тоже хорошо… Есть шанс, что в первом же бою не погибнешь. Ладно, прощаю… И все-таки, коль я уже настроился размять кости, может, кто-нибудь решится? Битому выделю лишнюю кружку пива к ужину, а тому, кто меня уложить сможет – лишний шиллинг в месяц к жалованью прибавлю.
Услышав о награде, крестьяне ожили. Но тут же, видимо, и врожденная деревенская сметливость сработала. Никто деньги просто так не предлагает. И если капитан столь щедр – значит, уверен, что раскошеливаться не придется. Он же не только к новобранцам обращался, а никто из ветеранов даже с места не стронулся.
– Ну так что? Неужто во всем стаде нет ни одного мужчины? – продолжал насмехаться капитан. – Да… не ожидал. Может, сказать господину барону, чтоб гнал вас всех отсюда поганой метлой?
Я сунулся вперед даже чуть раньше, чем окончательно сформировалась мысль, как это можно использовать для дела. Мелькнуло что-то о застолье, используя которое, если подойти с умом, очень многое удастся разузнать такого, что сам и за год не высмотришь.
– О! – воодушевленно воскликнул капитан. – А вот и герой!
Продолжая размышлять над тем, правильно ли поступаю – я только плечами пожал.
– Ладно, не бойся… – по-своему расценил молчаливость очередного деревенского увальня Рыжий Лис. – Калечить не буду. Барон не одобряет. Умоешься кровью или упадешь на землю – поединок закончен. Понял?
– Да.
– Готов?
– Да…
Я еще отвечал, когда капитан, словно распрямившаяся пружина, прыгнул вперед и… попытался пнуть меня в голеностоп. Едва-едва успел отработать ногами назад. Соответственно, подготовленный заранее апперкот, рассчитанный на то, что я охну от боли и непроизвольно подамся вперед, чтобы глянуть на место удара, просвистел впустую.
Фига себе! Я тут на классический бокс настраиваюсь, а немец-перец-колбаса лягаться удумал! Хотя все верно. Откуда им тут о джентльменских правилах мордобоя знать? Вот и дерутся, кто как горазд. Ладно, я тоже не только кулаками работать умею. Приходилось и в соревнованиях по кик-боксингу честь мундира универа защищать.
Отшагнув еще назад, я без затей провел банальный фронт-кик [46]46
Фронт-кик– прямой удар ногой (фронт-кик, маэ-кири, ап-чаги), предназначенный для атаки соперника располагающегося прямо по фронту. Удар наносится подушечкой стопы, подъемом стопы, носком или коленом.
[Закрыть]движущемуся на меня капитану, целясь при этом в живот. Даже без фиксации энергии, суммы сложения масс хватило, чтоб тот икнул, выпучил глаза и попятился. А чего он хотел? Кафтан не кираса и даже не стеганый поддоспешник. [47]47
Поддоспешникили подлатник —разновидность одежды, надеваемой под доспех. Основными функциями поддоспешника являются смягчение удара, принятого на доспех, защита от холода и натирания тела доспехом или кольчугой. На Востоке в качестве поддоспешника использовался ватник (в Азии вата была известна еще в XIV веке), а в Европе использовали стеганку (стеганую куртку, прошитую из 8–30 слоев холста и набитую паклей, щетиной или другим подобным материалом).
[Закрыть]
Но чтобы стать капитаном ландскнехтов мало уметь грозно надувать щеки, громко кричать или родиться с фамилией начинающейся на «фон».
Фридрих отошел от удара очень быстро. Я, правда, и бил не на поражение, но все же – приложился от души. Похоже, у воина имелся очень недурственный пресс. И первый ошеломляющий эффект получился больше от неожиданности, чем от удара. Не ожидал Лис, что крестьянин найдет чем ответить на его атаку.
– Х-ха, – выдохнул он. – Знатный удар. Видимо, ты у себя дома за лошадьми ухаживал? У них подсмотрел?
– Нет, я больше зайцев любил дразнить… – если перебранка входит в ритуал, надо соответствовать. – Они тоже забавно ногами дрыгают.
Смешок прокатился по рядам наемников негромкий, но отчетливый.
– Тоже верно. Тогда не будем уподобляться длинноухим. Проверим, умеешь ли ты так же хорошо пользоваться руками.
Руками так руками. Только не обижайся, сам напросился…
– Не стоит, капитан! – Неожиданно прозвучавший голос явно принадлежал человеку, который привык повелевать. Потому как сказано было таким тоном, что и мысли ослушаться ни у кого не возникло. Даже у меня.
Понимая, что бой закончен, я оглянулся и, приподняв голову, встретился взглядом с мужчиной в богатой одежде и с толстой серебряной цепью на шее, поверх расшитого золотым позументом кафтана. Мужчина стоял на верхней площадке ступеней, ведущих в донжон, и держался так надменно, как может позволить себе только хозяин.
– Я так понимаю, это тот самый варвар, о котором ты мне рассказывал? – повернул он голову вправо.
– Он самый, господин барон.
А вот этот голос, несмотря на пикантную шепелявость, как и его обладатель, мне были уже хорошо знакомы, – поскольку принадлежали небезызвестному пану Лешеку Пшеновицкому.
Смешно, но в этот момент я подумал не о грядущих неприятностях, а о том – что слишком много рыжих развелось на одном, отдельно взятом гектаре… Впрочем, кажется, именно эта масть как раз больше всего присуща натуральным германцам.
