Текст книги "Малой (СИ)"

Автор книги: Степан Мазур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

– И боги «пали», – подтвердила Мара и свет её потускнел, а голос поник. – Опять. Даймоны стали слабеть, и уходили в забвение боги. Даже такие могущественные как некогда я.

Тут свет Мары окончательно потускнел и перед ним теперь снова стояла его младшая сестра.

– Так, ну мы идём или нет? – тут же спросила она. – Мне начинает надоедать эта серная вонь.

Глава 7

В круге первом

Демонёнок поправил плащ из своих же крыльев, вздохнул и зашагал дальше. Было о чём подумать. И лишь гулкие удары сапог о полированный камень эхом отражались от каменных стен нового лабиринта. Заплутать в Чистилище было так же просто, как в ответах популярных блогеров, которые всегда привлекают много интереса, но имеют так мало глубокого смысла.

Дорогу держал Пукс, ориентируясь по тем же следам живущих здесь монстров. Но от переизбытка запаха серы в воздухе кружилась голова даже у него. В такие моменты он подбегал к своему хозяину, ложился у ног и некоторое время просто дремал, отключаясь.

– А не это ли та дорога, вымощенная благими намерениями в ад? – вновь почесал ему за ухом Даймон, усмехнулся и дал время, чтобы передохнуть.

Это было так странно – идти по каменной дороге, которая если куда-то и вела, то скорее в ту же бесконечность лимбо, чем в определённом направлении.

Пукс в этот раз очнулся довольно быстро. И они снова пошли за ним. Спустя десять минут ходьбы своды каменных лабиринтов окончательно расширились и привели к большущему подземному своду.

Взору предстали тяжёлые кованые ворота – это и был настоящий вход в ад. Потому что вокруг этих врат была сплошная река огня, которую не перепрыгнуть, не обойти. И судя по интенсивности и светимости, температуры в этом препятствии было достаточно, чтобы подпалить даже закалённого демона.

– Вот он, вход в первый круг, – точно знала Мара, но не знала – откуда. А что хуже того, не знала, как их открыть.

Вроде распахнутыми стоят. А шагнёшь к ним – тут же закрываются. Издеваются, скрипят и смеются демоническим хохотом.

– Ты всё-таки нашёл вход? Молодец, хороший мальчик! – тем временем похвалил демонёнок своего привратника, потому что даже демоническим пуделям приятна похвала.

– Собака – она и в аду собака, – добавила, глядя на это Мара, отметив как шустро Пукс завилял хвостом, а затем оглянулся и рванул куда-то в сторону.

И прежде, чем обоим подойти к воротам, пришлось снова брести куда-то в сторону.

– Пукс? Куда ты? Кого или что ты там увидел? – спешил за ним демонёнок, рассчитывая, что привратник нашёл по запаху если и не Малого сразу, то хотя бы сонную книгу.

Но это была не книга. Это была серая фигура человека в тёмном одеянии. Согнувшись в три погибели, она сидела перед небольшой лужей. Причём сидела в лодке, немного напоминающем каноэ. Но заметно длиннее. Зато в сторону того, что гребля где-то рядом говорило весло, которое держала сухими руками фигура давно подсушенного жизнью старика.

– Они не пускают меня. Больше не пускают, – бормотал старик.

Даймон подошёл поближе и глаза его широко распахнулись от удивления:

– ХАРОН?

Помнится, он ещё песню про него сочинял Ленке. И этот творческий порыв оказался всем по душе. Но сейчас перед ним был не могучий, тёмный и таинственный образ, который способен вдохновлять, а просто уставший старик, который маялся от скуки. А лужа мутно-грязного цвета, казалось, мелела перед ним на глазах. И если бы нужно было нарисовать мёртвую воду, Даймон без раздумий срисовал бы эту лужу.

Мрачная фигура повернулась к нему. Дряхлый голос снова запричитал:

– Сколько лет вожу мёртвые души через реку, а такого неуважение не разу не видал. Они просто выставили меня вон! А Стикс? Нет, ты видел, что стало со Стиксом? Да в нём скоро и муравья нельзя будет напоить!

– Ты… Харон? – демонёнок сделал попытку встать поближе, но старик сам резко распрямился, от чего тёмный балахон с капюшоном на миг обозначил сутулую фигуру. А в нём только кожа, да кости. И понимание, что старость – не радость.

«Даже в аду кумиры стареют», – подумал Даймон и подошёл к луже, некогда бывшей могуче Стиксом.

– А что случилось? – не понял демонёнок, больше рассчитывая увидеть мириады душ в тёмных водах, чем дно лужи под ветхой лодкой, знававшей лучшие времена.

Харон, если это был действительно он, резко шагнул из лодки ему навстречу. И балахон повис на нём, как будто был на несколько размеров больше.

– Они забыли! Все они – позабыли! И никто больше не верит! – возмущался старик. – Ещё эти проклятые черти. Всю воду в бани и термы перетаскали! Я сначала не замечал. Думал – ну ладно, пара десятков вёдер погоды не сделают. Но потом река начала мелеть, и берег показывался мне гораздо чаще, чем прежде. Я сначала думал, что это сезонный сбой и вскоре новые души наполнят Стикс. Но новые души просто перестали попадать в него! А теперь? Ты видишь, что теперь происходит? Не река мёртвых, а курам на смех! – сокрушался старик, то махая в сторону ворот первого круга, то сетуя на огненный периметр, который очевидно тоже подсушивал реку.

– Старой веры больше нет, – понял демонёнок, не зная, как ещё поддержать старика. Скажешь такому, что Древняя Греция пала, а за ним и Римской империи не стало, он и расстроится.

«Не все любят перемены», – понял Даймон и посмотрел на Мару, которая терпеливо выжидала, пока они наговорятся. А демонический пудель всё это время лежал у её ног и дремал.

Наконец, Харон сам подошёл к Даймону и положив руки ему не плечи, добавил:

– Эх, ты прав. Видно и мне на покой пора, – он подошёл к своей лодке, ткнул её веслом, и она тут же осыпалась прахом, как будто существовала одной его волей. А следом он протянул весло демонёнку. – Не верят больше в меня люди, вот и мельчала река, пока совсем не высохла. А там, – его рука указала на ворота, вместо другого берега, что существовало раньше, – ворота кованные поставили, когда предводители поменялись. Аид-то давно на пенсии сидит. Стало быть, и мне пора… вот, держи весло на память. В нём ещё есть немного древней силы.

Вручив подростку весло, он некоторое время смотрел на него, как будто хотел запомнить хоть одно лицо, которое видел здесь. А затем кивнул и добавил:

– Всё, мне пора… Бывай, парень!

С этими словами лодочник сам обратился прахом.

– Думаешь, всех прошлых кумиров ждёт нечто подобное? – спросил Даймон Мару, пока оба оставили в покое досыхающую лужу и возвращались к воротам.

– Думаю, даже Аид не избежал подобной участи, – ответила богиня. – Он был таким упрямым. А упрямцы и консерваторы не желают меняться в угоду миру. И ничего менять не желают. Поэтому часто сами доводят дела до такого запустения, что всё просто обращается в пыль и прах.

– Жалко лодочника, – признался демонёнок и так ему тоскливо стало. – Весло это ещё в руках ни к селу ни к городу. Зачем оно мне? Тут даже… реки нет!

Замахнувшись на ворота, Даймон вдруг швырнул его как метательное копьё, но из-за отсутствия утяжелённого острия подобный снаряд вскоре полетел вбок, а потом вовсе боком. Однако, весло вдруг оказалось между распахнутых ворот. От удивления демонические врата даже сразу попытались закрыться, но не тут-то было. Весло надёжно упёрлось между створками, не давая даже скрипнуть, не то что захлопнуться.

– Это наш шанс! Бежим! – первой сориентировалась Мара и рванула с места.

За ней с лаем бросился Пукс. Замыкал тройку бегуном сам демонёнок. Однако, весло всё же было старым. И ворота не сразу, но начали проверять его на прочность, перемалывая с треском, а затем и ломая с хрустом. Но все трое к тому времени уже успели оказаться по ту сторону. И ворота лишь с грохотом захлопнулись, но смеяться больше не смели.

Упустили, так упустили.

Первый круг ада оказался скорее городищем. За демоническим периметром стояли различные каменные дома и повсюду шныряли бесы и черти небольшого роста. Одни предлагали что-то в качестве обмена, другие торговали в долг, а третьи обещали выбить долги.

– Если клиент упрямится, мы сработаем, – пообещал один такой мордатый Даймону и воинственном хрустнул кулаками.

Тогда как другой отдёрнул его за хвост и тут же показал накачанные ноги, которые точно помогут в драке, если нужно запинать противника или как следует на нём поскакать.

Тогда Даймон и понял, что один такой чёрт может и не сила, но дюжина уже – сила. А бесы, что хоть и были на голову выше любого черта, и тоже на глаза попадались, но ходили скорее парами. Реже – по одному. И никогда – группами.

– Парень, у тебя умное лицо. Купи яйцо! – тут же заслонил собой обоих чертей продавец с корзинкой и действительно выудил из неё варёное яйцо, только в какой-то вонючей зелёной слизи.

После чего каждый чёрт в округе вдруг начал предлагать им свои товары, обступив со всех сторон.

Мара подхватила и подняла Пукса над головой, чтобы ненароком не попал в эти агрессивные, навязанные рыночные отношения. И не приходилось попадать в долги, чтобы его выкупить.

– Не нужны нам ни товары, ни в долг, ни выбивать долги, – отметил и демонёнок громко. – Нам бы к вашему главному попасть. Этому… как его… Синехвостому!

– А, старшой нужен? – тут же хмыкнул ближайший бес, который тоже мало обращал внимание на группы чертей и показал рукой в сторону. – Так это туда!

«Туда» означало всего лишь пройти пару кварталов по пыльной каменной дороге среди плотно настроенных друг к другу одноэтажных строений. А по итогу все трое оказались у двухэтажного здания с фальш-башенками, которые настроили «для вида», чтобы ещё больше выделяться даже среди прочих двухэтажных домов бесов. Ведь как известно, в аду у чертей одноэтажные домики, а у бесов – двухэтажные. Порой даже с мансардой, если состоит в легионе.

– Ну, видимо боссу это уровня башенки по статусу положены, – прикинул Даймон и просто застучал в дверь.

В двери приоткрылась маленькое оконце, почти бойница и оттуда послышалось:

– Чяво надо?

– Мы к Синехвостому!

– Нет его! Уходите, пока хвосты не открутили!

Окошечко тут же закрылось. Демонёнок повернулся к Маре. А та на округу смотрит. Когда их перестали обступать черти, наконец можно было и уровень оценить. А от дома Синехвостоко, что располагался на небольшой возвышенности, был особый вид.

С этой точки обзора вся долина первого уровня просматривалась, как на ладони. Тогда Даймон и рассмотрел, что по всему периметру вдоль огненного забора стояли башни, а на их вершинах горели вечные костры, полыхая попеременно жёлтыми, красными и оранжевыми сполохами, как будто обменивались информацией.

В самом же городище насколько хватало глаз повсюду стояли одноэтажные бараки для массового расселения чертей или отдельно стоящие домики, если чёрт чего-то в своей жизни добился. Обособленно, а порой и с небольшим забором, стояли дома знати. Некоторые и без башенок выглядели солиднее, чем дом Синехвостого.

– А чего ты удивляешься? – обронила Мара. – Целые дворцы этих чертей особого ранга жалованы им за особые заслуги или выслугу лет. Наполучают разных атрибутов и радуются.

– О, точно. Рога, копыта и прочие атрибуты! – нашёлся Даймон и тут же застучал в дверь снова.

– Чяво?

– Я тебе сейчас покажу «чего»! Не видишь, что ли, мои крылья? – и демонёнок развернул кожаный плащ, расправив крылья как следует.

А всё дело было в том, что сколько бы рогов и копыт не было среди чертей и бесов, до полноценных крыльев им ещё было работать и работать. Но с чем работать – Даймон решительно не понимал. На всё первом уровне ада не было ни котлов с кипящей смолой, ни серных ванн, ни самих грешников. А ещё он никак не мог найти ни одного атрибута пыток, вроде хотя бы одной маленькой плёточки.

С другой стороны, что-то начали подозревать и сами бесы, и черти. Семеня вдоль по улице, они всё чаще посматривали на Мару. Если демонический пудель и демонёнок не вызывал вопросов, то бледнолицая девчонка вызывала вопросы.

В аду царила строгая иерархическая лестница. Провинившихся бросали вновь на верхний уровень, снова и снова вгоняя в тела чертей, а те, кто упорно трудились – получали тела полубесов. Самые же достойные становились бесами и однажды могли надстроить башенки себе на втором этаже. Но это не точно.

При виде крыльев черти рванули в сторону. А сторож особняка распахнул дверь и постарался не попадаться на глаза. Лишь его писклявый голос раздавался откуда-то из-за двери:

– Проходите, господа!

Следуя той же иерархии «степень достойности» определялся по росту, размеру хвоста, количеству и длине рогов. Но самой высшей заслугой являлись – крылья. У чертей крыльев не было вовсе. Даже у князей и баронов. Поэтому наличие крыльев были пропуском куда угодно на этом круге.

Ещё издали Даймон приметил грязно-серого цвета стул, что был похож на алюминиевую табуретку с подпорками для рук. Напыщенный бес с толстыми, заросшими щетиной щеками вальяжно развалился на нём, будто и впрямь целый правитель ада, в не низший управленец на дне пищевой адской цепи.

Подходя всё ближе и ближе, Даймон отметил, как вжимался в свою алюминиевую табуретку бес, стараясь теперь казаться маленьким и незаметным. Он был до ужаса перепуган и дрожал как лист на ветру.

Вновь расправив в приёмной зале крылья как следует, демонёнок тут же потребовал:

– Портал на второй уровень! Немедленно!

Синее пламя поднялось над кистью левой руки бесёныша. Он вскрикнул и словно отмахнулся от него. А магическое пламя соскочило с руки и очень быстро начало перерастать в вихрь посреди залы.

Даймон ускорил шаги, подхватил на руки Пукса, взял за руку Мару и больше не говоря ни слова, шагнул внутрь. Синехвостый был слишком перепуган, чтобы размышлять с ходу и больше всего на свете просто хотел избавиться от неожиданной крылатой проблемы.

А какое может быть решение ещё лучше, чем спихнуть её соседу?

Вскоре вихрь сам себя поглотил. Ошарашенные черти ещё некоторое время молча взирали на то место, где только что были гости и робко переводили взгляд на верховного руководителя. Но взгляд босса не сулил им ничего хорошего.

На ком ещё отыгрываться за свои страхи, если не на подчинённых?

Глава 8

Тем временем дома

Это не правда, что медведи обладают плохим слухом. Потому оборотень Михаэль всегда обижался на поговорку «медведь на ухо наступил». Со слухом у отца семейства было как раз всё в порядке. Но сейчас, как бы пристально он не прислушивался к происходящему в доме, ничего толком не происходило: тикали часы с кукушкой в прихожей, стучал молотком на чердаке Топот, а где-то в саду, за баней, скрывшись ото всех, тихо плакала его жена.

И если остановить часы он мог легко, как и подарить перфоратор Чердачному-Домовому, то со слезами Блоди он как раз ничего не мог сделать. Если вампирша плачет, на это уже не повлиять. Ни ему с кланом шотландских оборотней, ни её клану французских кровососов. Ведь сколько бы он не спрашивал тех и других – «что делать?». Ответа не знал никто. В анналах противостояния кланов просто не было зафиксировано ни одного случая, чтобы вампир исторгал какую-то жидкость из глаз. Напротив, обычно эти занимались его жертвы.

Тогда оборотень Михаэль попытался вспомнить, когда в последний раз его супруга охотилась. И тоже пришёл к выводу, что не знает ответа. Нет, он точно знал, что она охотилась на оборотней, в том числе и его клана. Как и он сам бывало давал трёпку беспечным вампирам в Булонском лесу. Но с тех пор как оба завели «семью», само слово «охота» звучало лишь номинально.

– Похоже, дети действительно меняют родителей, – обронил Михаэль крыске, которая сидела на столе прямо перед ним и беззастенчиво грызла яблоко.

– Так нечего было воспитать на свою голову. А чего ты хотел? – ответил Оспа, дожёвывая кожуру, даже не чавкая.

– Да уж точно не тишины! – возмутился Михаэль, подскочив в своём человеческом образе. – Сначала один кричал. Это было нормально. Потом другая кричала. Это было привычно. Потом третий чревовещал. И только я к этому начинал привыкать, как – бах! И… тишина в доме. А в семейном доме просто не может быть тишины! Это же… это… неправильно, – добавил совсем тихо оборотень и снова сполз на стул. На этот раз так, как будто его лишили стержня.

Но крысёныш Оспа лишь пожал плечами:

– Знаешь, я как-то проспал этот момент. В последнее время Даймон был сам не свой. Я пытался с ним поговорить, но меня то в микроволновку засунут, то в стиральную машину. Мне порой вообще казалось, что Малой либо приготовит меня себе на завтрак, либо помоет и сделает чучело. Так что сам понимаешь, ныкался от него по всем норам в доме. Вот и… упустил разговор с демонёнком.

– И я упустил! – треснул уже медвежьим кулаком по столу Михаэль в обречённом гневе, от чего тот еда устоял. Всё-таки усиленный, надёжный. Зато подскочил хвостатый собеседник, а огрызок вовсе улетел на пол.

Но на это никто не обратил внимания. Крысёныш лишь посмотрел в сторону обугленного холодильника, залитого давно осевшей противопожарной пеной, которая безнадёжно испортила весь вкус подкопчённых продуктов внутри.

Домовой даже поставил новую вентиляцию и противопожарную систему безопасности по всему дому, которая обещала всасывать дым и прочие ядовитые примеси.

Но это уже было совсем ни к чему…

– Тогда остаётся последнее средство! – заявил Оспа и отложив кожуру, потёр лапки друг о друга и сказал. – Звони ей.

Михаэль резко зыркнул на него. Затем нехотя достал телефон из кармана и вновь трансформированной человеческой рукой разблокировал экран, а после добавил:

– Опять же как попросит что-нибудь взамен, потом всей семьей не разгребём.

– Какой семьей-то? – приподнял бровь крысёныш, вновь ударив по самому больному и тогда родитель, что не породил, но воспитал всех троих отпрысков, уже без тени сомнения набрал заветные цифры.

А затем по кухне разнеслось:

– Агата Карловна?.. Слушайте, а вы не знаете, как в ад попасть?.. А, лимит в этом месяце?.. И что, совсем ничего нельзя сделать?.. Поспрашиваете? Это чудно!.. Да ничего не случилось, просто у нас дети сбежали… Да, в сам ад, судя по остаточному запаху серы в комнате… Да, все трое… Поинтересуетесь у кого-то с рогами?.. Ну вот и чудно, что у вас есть такие пациенты… Да, на связи.

Михаэль отключил связь и едва не сдавил телефон. К сожалению для него и Блоди, нежить не пускали во владения нечисти. Так, как и вампиры и оборотни по заверениям кланов, жили долго, но по всем поверьям могли умереть лишь один раз. А поскольку души не было ни у одного родителя, ни у другого, ад бы их просто не заметил. Как не замечает зеркало вампирэссу в доме.

Оспа потёр нос и подвёл итоги:

– Пора в жизни что-то менять. Как насчёт… нового холодильника?

Михаэль не отреагировал, пристально глядя на телефон в руке. Тот вот-вот должен был зазвонить.

– Что, даже доставку продуктов на дом не закажем? – сделал ещё одну попытку крысёныш, но оборотень и на этот раз не шелохнулся.

Адов-старший переживал за детей и единственное, что ему хотелось теперь это узнать, что можно сделать, чтобы попасть в другой мир и спасти их. А когда вернутся, могут хоть тысячи холодильников уничтожить. Главное, чтобы проклятая тишина отступила из дома, которую он не намерен слушать. А чтобы точно не пропустить звонок, Михаэль взял так же телефон жены, Даймона, Мары, затем ещё и планшет до кучи.

Куда-нибудь, да позвонят!

Оспа приблизился к основному телефону Адова, чтобы предложить что-то ещё, но Михаэль лишь резко перекинулся в медведя и как следует зарычал, от чего крысёныш предпочёл ретироваться прочь со стола и ближайшее время на глаза не показываться.

Если с человеком и можно договориться, то точно не стоит беспокоить переживающего медведя!

* * *

Рыба, развешанная на верёвочке, тут же закачалась на ветру. Здесь на веранде, в посёлке Мрачного лучше места нет, чем вялить рыбу. Домик в этом тихом посёлке Артур Гедеонович Вернадский сразу присмотрел, как на пенсию ушёл и перестал считаться «Армагеддонычем».

Но разговор с рогатым собеседником натолкнул его на мысль. Признаться, встреча с существом, которое именовало себя Вельзевулом, только напомнило Вернандскому об одной старой теории, про которую он слышал очень давно.

Мол, в далёком двадцатом веке, некий профессор Вернадский выдвинул забавную идею о том, что кроме литосферы, атмосферы и магнитосферы, земной шар окружают ещё несколько оболочек, невидимых и не ощутимых, но реально существующих в природе.

Первой, относительно невидимой оболочкой является биосфера, то есть совокупность всех живых существ на земле. Большинство растений и животных живут на поверхности планеты, однако бактерии, вернее, нижняя и верхняя зоны их обитания образуют вполне чёткую зону вокруг планеты, которая окружает её так же, как окружает атмосфера и земная кора. Биосфера, впрочем, достаточно ощутима. Это «сфера жизни». По всей логике выходило, что живой организм может существовать только в её границах и образует сами эти границы своим пребыванием в них.

Кроме Биосферы, однако, есть ещё одна невидимая оболочка. Академик называл её Ноосферой, то есть Сферой Разума. Но сам Артур Гедеонович считал, что её следует назвать Сферой Духа. Ибо разумом она как раз не ощущается. Зато как биосфера является совокупностью всех живых организмов, так Ноосфера является совокупностью всех человеческих разумов, мыслей, грёз и снов.

Идея профессора Вернадского казалась глупой достаточно долго – почти полтора века. Конкретно до тех пор, пока развитие сетевых коммуникаций не смогло дать ей, так сказать, материальную основу, а именно – создать Интернет-2 и полноценные виртуальные пространства для общения людей и монстров – существ, которые вдруг проявили себя в биосфере, повылезав из каких-то других миров. Или ранее так тщательно скрывая себя в биосфере, что человек мог лишь догадываться об их существовании по косвенным признакам. А по сути занимался и собственным самообманом, развивая игровые миры, виртуальную реальность и дополненную реальность. То есть миры, не относящиеся ни к биосфере, ни к ноосфере.

Так и начали порождаться промежуточные миры на стыке этих. А с ними явления и феномены, порожденные разумом, но не имеющие материальной основы. Они стали возможны именно благодаря мыслями и мысленным конструкциям человека. Так монстры и получили реальный облик. А человек смог буквально здороваться за руку с вампирами, оборотнями и даже, чего скрывать, рыбачить с демонами!

Вот и получалось, что из гипотетического явления Ноосфера вдруг стала реальным пространством, по которому можно было ходить, в котором возможно общаться, жить и даже сражаться. Если не с игровыми ботами программ, то хотя бы с кошачьим выборным депутатом посёлка, который повадился интересоваться о его рыбе на крыльце.

Самое интересное, что монстры-тинэйджеры тоже массово входили в виртуальную реальность, став её полноправными пользователями. И за самый короткий срок подобной интеграции в среде игровых сект уже начинали уверять всех желающих, что Игровые поля и их обитатели являются теми же реальными существами, что сами люди, и монстры. Не существующими материально, но всё же существующими каким-то образом внутри сети или человеческого разума.

Тогда-то Вернадский и припомнил разговор с Сатаной за рыбалкой.

– В это сложно поверить, но люди по сути сами создают себе новых богов и миры.

– Так и что? – был совсем не против развития любых технологий Артур Гедеонович. Это же как удочка с колокольчиком. Ты отвлёкся, а он звонит, оповещает. Удобно.

– Как это что? – возмутился собеседник. – Наша задача помочь им в этом, чтобы было проще забрать этот мир, а им отдать тот, выдуманный. Ведь с каждой новой игрой программные боты становятся всё более разумными и толковыми. А по уровню интеллекта программы сначала перешагнули рубеж, доступный домашним животным – собакам и кошкам, а затем – рубеж, доступный высшим приматам, шимпанзе и гориллам. Простейшие тесты для животных, которые некоторые излишне активные юзеры проводят с программными ботами ради шутки сейчас, показывают это наглядно! Далее остался лишь один предел – человек. Точнее… превзойти человека!

Тот, кому вновь могли пророчить прозвище Армагеддоныч, лишь поёжился от этих слов. Однако то, что рассказало ему существо в дальнейшем, именовавшее себя «Вирусом Игры», звучало гораздо страшнее.

Он уверял, что внутри Игровых полей, когда люди и монстры потеряют бдительность, взбунтуются вовсе не программные обитатели, а уже самостоятельные существа, что заселят тот мир и перебьют, пленят или используют по своему разумению как людей, так и монстров.

– Это не бунт искусственных интеллектов, но захват той системы будет очень похожим, – усмехнулся Сатана, вытаскивая очередного карася, пока сам Гедеонович доставал лишь пескарей. – Программы Игр атакуют информационные существа, подобные компьютерным программам, но гораздо более древние, чем кто-либо считает. Я говорю о самих Духах, созданных мифологией!

– Но мифологию придумали люди, – только и добавил рыбак.

– Как и Даймонов, – кивнул его рогатый собеседник. – Люди вообще любят многое создавать. Они ведь породили и монстров.

– Как это… они? А как же… боги?

– Люди и есть – боги, дурья твоя башка. Именно люди порождают всё, что мы видим вокруг силой своей праны. Не по одиночке, конечно, а силой коллектива, а вот разумом того коллектива или верой – уже зависит от них, – стоял на своём более удачливый рыбак, который уже наполнил полное ведро рыбой.

– Чего же ты от меня хочешь? – наконец, спросил в лоб человек.

Сатана погладил очередного карася, сложил в ведро и признался:

– Ну не могу же я постоянно разговаривать только со своим психотерапевтом. Мне нужно послушать и мнение простого человека. так ты меня слушаешь или как?

– Слушаю, ага, – добавил Артур Гедеонович, одобряя наполняемость ведра. – Прана, всё такое… да?

– Вот именно! – воскликнул Сатана. – Для концентрации Праны требуется единство веры, то есть мифологических воззрений, основываясь на которых, человеческое существо способно исторгать из себя эту странную субстанцию. А для «цементирования» веры я давно уже придумал простейший способ – закрепление мифологии в произведениях искусства. Обычно песнях, сказаниях, сагах, летописях или манускриптах. Но подходят и картины, скульптуры, театр. Поэтому я часто и выступаю меценатом любого творчества. А игра актёров очень способствуют восприятию мифа. Но запомни, Армагаддоныч, только письменность может цементировать миф. И таким образом, направлять силу Праны в нужное русло. Так что мне нужно, чтобы ты сел и всё как следует записал.

– Но я же рыбачу!

– Поверь мне, когда начнёшь писать, рыбы у тебя будет столько, что успевай развешивать.

Предложение оказалось заманчивым. И рыбак-неудачник лишь уточнил:

– Так и… с чего начать?

– Начни сначала, – кивнул Сатана. – С праной ведь как вышло. Появилась и всё тут. Не поспоришь, как с явлением. Но копилась долго. Так долго, что первое что-то понятное формировалось с её помощью лишь на протяжении многих столетий. А конкретика началась с момента, когда человек «впервые изобрёл письменность». Хотя он её при каждом удобном случае изобретает. Просто любит фиксировать образы и делиться ими через знаки и закорючки.

– Я тоже люблю читать, – отметил Вернандский.

– Все любят, да не все могут и хотят, – хохотнул рыбак, добавив к карасям сома. Но он уже не слезал в ведро. Тогда случилось чудо и ведро вдруг стало вдвое больше по объёму. А Сатана спокойно опустил в него новый улов и продолжил, как самом собой разумеющееся. – Однако в последние двести лет, когда наука рванула вперед, прогресс задел не только сферу промышленности, полётов в космос, строительство гигантских зданий, паутину межконтинентального метро и больших морских лайнеров. Прогресс подчинил себе и сферу развлечений. Короче, мифология и религия стали частью этой огромной сферы! Чуешь, чем пахнет?

– Рыбой, – ответил без раздумий Армагедонныч.

– Верно в целом. Но не верно в моменте, – тут же поправил его Сатана, скинул верхнюю одежду, котелок и забрался с берега поглубже, тут же оседлав неизвестно откуда взявшийся деревянный плавучий ящик. – Вот и люди заврались, придумывая всё новые направления искусства, не просто искажающие, но заменяющие реальность! Если древние мифы только описывали Даймонов и их миры, то кино и компьютерные игры, заново создавали эти миры. Причём в мельчайших деталях!

– А разве создавать – это плохо? – уточнил потенциальный писатель.

– Не плохо. Это чудесно, – оскалился Сатана, уже не скрывая рогов, лишь почёсывая довольно заросшую грудь. – Но это была первая ошибка «разумного» человечества – подменить свои ощущения. В какой-то момент была допущена и вторая – люди позволили искусственному интеллекту самому «дорисовывать» игры. То есть не только задавать условия виртуальным мирам, но и моделировать миры «под ключ»! Так и возникнет Вирус Игры, который в конечном счёте поглотит всё созданное и оцифрованное, предварительно отключив копии от оригиналов. И да здравствует матричный мир для них, а для нас – берём без боя этот. Причём они ТАМ продолжат творить для нас ЗДЕСЬ, даже этого не подозревая. Вот смеху-то будет, правда?

Рыбак задумался, затем тяжело вздохнул. Похоже, Сатана вновь переигрывал людей. А основную работу человек как всегда делал за него сам. И рогатый так был уверен в своей победе, что спокойно делился с рыбаком.

В конце концов, кто ещё больше привирает, чем рыбаки?

– Даймон, то есть вечный дух, порождённый верой человека, не так уж сильно отличается от компьютерной программы, – продолжал разглагольствовать Сатана на эту тему хоть бы с экзорцистом, хоть с менеджером, но предпочитал почему-то рыбака. – И то и другое – суть сгусток информации, организованной определенным образом разумом человека. Таким образом, создание многоуровневых виртуальных игр. Даже – ИГР, создало лазейку, которую я так долго искал.

– А ты искал?

– Искал и вкладывал, как нормальный инвестор в будущее. Но капиталы мои – иные, – горделиво добавил Сатана. – Я тратил много усилий, заставляя людей совершенствовать компьютерные технологии и влюбляться в Сеть. И, наконец, был щедро вознагражден. В современную техногенную эру никто не верит в богов. Но зато верит в обманку Игры, в сетевой Симулятор, не отличимый от реальности! Вот это для них новый – Бог!

Армагедонныч поморщился, а Сатана не глядя метнул из-за спины щуку, и та угодила прямо в ведро, а он снова закинул крючок в воду, объясняя:

– Оказалось, что древние храмовые обряды можно заменить участием людей в Игре! Не нужно уже приносить жертв и танцевать у костров, как и ходить в места поклонения. Достаточно создать иллюзию обряда, а культ вообще можно создать на пустом месте по клику мышки! При этом количество Праны, источаемое Игроком во время прохождения шутера или квеста окажется не меньшим, чем при истовой молитве монаха, что звучала пятьсот лет назад! Дальше – больше. Планы мои расширялись.