Текст книги "Малой (СИ)"

Автор книги: Степан Мазур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Не гоже купаться в реке Сефирота!

Её крик был не просто звуком, но мелодией ужаса, которая могла разбудить мёртвых и напомнить живым о том, что их время истекает. И ей хотелось прокричаться в голос, но держалась. Ведь насмешка ада заключалась в том, что всё командование свелось лишь к тому, что сама решала, когда повернуть колпачок необычной ручки. А кричать было не на кого. Рядом – свои, а чужие стороной обходят. Те, кто в живых остался после встречи с внуками и племянниками.

После очередного скачка на уровень вовсе зависли в пространстве.

– Во дела! – сказала банши. – Похоже, у них целый этаж пропал. Надеюсь, что не с Адовыми-младшими вместе.

– Я верю, что они живы! – тут же возразила Блоди и добавила с тоской в голосе. – Чую.

Было в межэтажном пространстве и нечто положительное. Медведя, к примеру, тут отлично слышали и без слов.

– А я думал, что теперь всю жизнь немым буду! Но и сказать мне особо нечего. Давайте дальше исследовать этот мир, пока не найдём их.

– Или так, или найдём то, что поставит точку в этой истории, – добавила мрачно банши, но посмотрев на перепуганных родителей, тут же добавила: Я к тому, что пусть наши судьбы наконец переплетутся в этом странном путешествии.

Новый щелчок колпачка. И они отправились в путь по твёрдой, мёртвой земле, преодолевая реки из лавы и горы из чёрного камня. Немало повстречалось им на пути: демоны и призраки, что по сути лишь неприкаянные души, холод и отчаянье. А когда совсем разуверились в светлом итоге, перед глазами вдруг снеговик вырос. И тут же рядом мужчина с длинным клинком возник.

– Стой, кто идёт? – спросил он.

– Мать, потерявшая детей, – ответила Блоди.

– Ворчливая тётка, желающая увидеть мелких, – добавила банши.

– Ммм… ммм… – промычал медведь, не желая отставать от прочих в диалоге.

– Детей? – переспросил мужчина, что совсем недавно носил чёрные доспехи от пяток до рогов шлема. – Видал я тут детей. Весь ад с ног на голову поставили.

– Это мои! – вскрикнула Блоди. – Куда они пошли?

Колун не успел ответить, Снегурочка взяла слово:

– Да вы идите туда, где больше разрушений и не ошибётесь. С ними же Мара, а богиня знает толк в игре в долгую.

– С каких это пор Мара стала богиней? – не поняла банши.

– Агата Карловна, история нашей семьи полна белых пятен. Но это вовсе не пятна от соуса с майонезом. Так что давайте уже, крутите свой колпачок. Если они прошли тут, то должны быть где-то там!

– Поддерживаю, – кивнула банши и они снова исчезли в портале.

Так все трое узнали, что в Аду, несмотря на его ужас, есть место для понимания. И если это поняли двое встречных, то могло коснуться и остальных. А дальше уже как поветрие будет распространяться, вместе с дружбой и надеждой в качестве побочных эффектов.

В какой-то момент все трое попали на адскую кухню. И ближайшие несколько минут ели всё, что видели. Пока на них смотрели демонические повара в маленьких колпаках и маленький шеф-повар в большом колпаке.

– Вот это я понимаю – голод, – добавил он с сочувствием и уже сам начал протягивать голодающим то одно блюдо, то другое. Всё-таки голод не тётка. Да всё равно в замке Люцифера кормить больше особо некого. На больничный ушли. Добровольно-принудительный.

А что дальше будет – вообще никто понять не может. Так почему бы не накормить тех, кто ценит твоё искусство выше прочих?

Глава 31

Райские кущи

Апостол Пётр теребил связку ключей, попеременно то роняя, то поднимая их. Руки дрожали, и непослушная связка вновь и вновь выскальзывала пальцев. Со стороны даже невооружённым глазом видно, что жутко волнуется.

Ещё бы не волноваться – первые посетители за последнее время!

– Христос спускался в ад, а вот Антихрист в рай не поднимался никогда. Это нонсенс, – обронил он, глядя на Малого в руках Мары, затем перевёл взгляд на демонёнка, словно не понимая каким ветром его сюда занесло.

Логичнее всех выглядел пудель. Собаки, как известно, часто попадают в рай. Если не кусают прохожих. И точно попадают, если сидят на цепи. Потому без разницы какого собака цвета и вероисповедания.

– О, не переживайте. Мы не отыгрываться пришли, – сказал как можно дружелюбнее Даймон, поглядывая на золотые врата в рай, увы – пока запертые на замок. – Просто так получилось, что прошли через ад.

– А всем, кто прошёл, судя по всему – дорога в рай. Вот мы и здесь, – добавила бледная сестра, щурясь от яркого солнца. Которое именно солнце, а не антисолнце. И света вокруг столько, что хоть купайся в нём, хоть плавай. Правда, для этого нужно было обладать крыльями. А брат стеснялся свои расправлять.

Куда его перепончатые против их – крылатых?

Апостол снова уронил ключи и быстро поднял. Разговор шёл как-то скомкано. Неуверенно. Но среди облачных просторов больше нечего было делать. И нужно было его продолжать.

– А вы тут долго стоите? – снова спросил демонёнок, толком и сам не понимая, что дальше делать.

Они выбрались из ада, забрали Малого. Но как теперь вернуться туда, откуда начали?

– Поймите, в наши планы не входит пробираться за ваши райские ворота, мы просто хотим домой. Вы можете отправить нас на землю?

Пётр покрылся потом. Таких полномочий у него не было – отправлять кого-то домой. Вот если грешник подойдёт к вратам рая, тогда да – в ад отправит одним движением пальца. Но что делать с теми, кто только что из ада поднялся? Таких инструкций ему не давали.

И все же они стояли перед ним. Все четверо.

– Знаете, мне надо посоветоваться, – наконец, решил апостол и открыл врата рая, тут же шмыгнул за них и попытался быстро закрыть за собой, но Малой устал сидеть на руках сестры.

Зычно гаркнув:

– Жарко! – он тут же спрыгнул и сам юркнул за ворота.

Апостол если и хотел закрыть их обратно, то замешкался. Закрывать двери перед самым носом у детей его тоже никто не учил. И что делать в этой ситуации решительно не ясно.

– О, вода! – добавил Малой и пошёл прямо за распахнувшиеся во всю ширь ворота на звук ниспадающих вод и плеск от райских водопадов.

Стоило вратам распахнуться, как ещё более яркий свет на миг ослепил всех присутствующих.

А прозрев, ребята увидели, что за тем светом – многое. Так в раю, где небеса сливаются с бескрайними просторами, свет играл на листьях деревьев. И вечная мелодия звучала подобно симфонии гармонии и покоя. Здесь, в этом волшебном месте, текли быстрые реки, наполнялись просторные пруды и целые озёра, из которых ниспадали с облака на облако просторные водопады. А сам время словно теряло своё значение, и каждый миг наполнялся божественной красотой, когда разглядывали это чудо.

Демонёнок блаженно улыбнулся, наблюдая как нежные облака, словно пушистые овечки, медленно плывут по небесам, а под ними раскинулись бесконечные луга, усыпанные цветами всех оттенков радуги. Чего там только нет: лилии, розы и васильки танцуют под лёгким ветерком, а их ароматы смешиваются, создавая сладкий букет, который окутывает все вокруг и радует даже самое притязательное обоняние.

Им ведь, пришедшим из ада, много и не надо. Да они и до этого были Адовыми. Вечно гонимая ото всюду семья, которая не знала покоя и на земле.

– Какая поразительная красота, – отметила даже Мара, которая обычно чаще критиковала всё вокруг, как и положено подростку в переходном периоде.

– Да уж, и так… приятно, – признался демонёнок, наблюдая как с большой радостью носится вокруг да около Пукс, ныряя из куста в куст и принюхиваясь к водной глади, а затем с воем бегая за райскими птицами.

Пётр куда-то исчез, и они, что приняли решение сами войти и расположиться среди райских кущ, теперь просто наблюдали за всем, что вокруг. Им было на что посмотреть… Так в центре рая возвышалось само Древо Жизни. Его ветви тянулись к самим небесам, связывая все семь этажей воздушных замков, которые и образовывали водопады и цветущие рощи. При чём не важно было, что под землей – цветущая земля или облачные, воздушные массы. Всё переплеталось в дивном сочетании чуда и света. И корни того самого древа не давали распасться этим построениям или чудным строениям, что торчали небоскрёбами вдалеке, но предназначение которых было пока не ясно. Видели лишь острые шпили, пики и колонны, подбирающие само небо.

Корни могучего древа проникали не только в облака, но и (как и положено дереву) в самую суть земли. Когда глаза привыкли к ослепительному свету и словно зрение стало чётче, Даймон разглядел, как под его сенью собираются души, чтобы делиться историями и мечтами. Их заразительный смех звучал повсюду.

«Здесь нет страха и боли», – понял демонёнок: «Только свет и любовь, которые пронизывают каждую клеточку бытия, царит в этом месте».

Следом за ничем не обременёнными душами появились ангелы с крыльями, сверкающими как подсветка из блёсток. Они порхали между облаками, наполняя воздух мелодиями, которые могли исцелить любую душу. И их смех, в дополнении к игре на арфе, был музыкой, которая звучала в унисон с сердцами тех, кто нашел свой путь в этом божественном месте.

Но напившись в ближайшем водопаде, а затем послушав эту мелодию пару минут, Малой всем видом показывал, что она ему надоела. И он переключился на поедание амброзии. Это растение походило на давно созревший виноград. Плоды его были ягодами, но столь крупными, что одной зрелой ягодкой можно наесться, как арбузом. И слопав добрую гроздь амброзии, Малой очень быстро потяжелел и присел в тени отдохнуть, раздумывая чем бы еще заняться.

Что такое рай? Это не место, а состояние души. Каждый здесь мог быть самим собой, свободным от оков земной суеты. А это подразумевало – свободу. И духу мятежного ребёнка не пристало сидеть на месте, вкушая амброзию и слушая один и тот же набор гармонии. Поэтому чуть отдохнёт, возможно даже поспит, и снова будет искать занятия.

Маре же не хватало игры на гитаре. Тяжёлого рока. Но и против скрипки в рок-обработке она ничего не имела против. А вот арфа казалась однообразной и после десятка повторов наскучила и ей.

Последним сдался Даймон. Наблюдая за тем, как Пукс гоняет белок по корням Древа жизни и ловит каждую к его вящему удивлению, он понял, что в раю мечты становятся реальностью, а любовь будет длиться вечно. Но единственным его желанием было покинуть это место и вернуться домой. А вечную любовь этих свободных душ он охотно променял бы на ещё час другой разговоров с Ленкой. Да хоть в том же Лимбо.

Пётр явился так же неожиданно, как исчез. И тут же заявил:

– В раю царит единство, где каждый миг – это возможность для нового начала, для новых открытий и для бесконечного счастья. И нами принято решение, что счастливы могут быть даже Адовы. Раз прошли через ад.

– Но мы только часть Адовых, – возразил Даймон. – А как же наши родители?

Апостол тяжко выдохнул, а затем продолжил:

– Если вы когда-нибудь задумывались, что творится в раю, то знайте: это место, где царит свет, где сердца бьются в унисон, и где каждый может найти свой путь к вечной гармонии.

– Погодите, но я ведь совсем не об этом спросил, – возразил демонёнок.

– Свет и гармония, – повторил с улыбкой Пётр. – И сердца в унисон.

– Да погодите вы со своими сердцами! – вступила и Мара. – С родителями, спрашиваем, что делать?

Пётр перевёл взгляд с одного на другого и приуныл, честно признавшись:

– Этого я не знаю. Я и так пустил вас внутрь на свой страх и риск, просто потому что никто не возразил. А так к райским воротам я раз в неделю прихожу. Раньше было чаще, безвылазно там торчал. Потом поток праведников оскудел. Через день уже можно было приходить. Потом вовсе иссяк. Придёшь – никого. Я в этом месяце вообще отпуск хотел взял и не приходить. Но что-то дёрнуло проверить. Пришёл, а там вы стоите… удивительно!

Малой захрапел в тени древа. Под широкими ветками, полными амброзии. Рядом с ним, набегавшись, прилёг Пукс со ртом, полным беличьих хвостов. Самим здешним белкам они были уже ни к чему. Те отбрасывали их как ящерица хвост в период опасности. А затем у них мгновенно отрастали новые, как и положено в Раю. Рядом с младшим братом прилегла даже Мара, взяв травинку в рот и разглядывая проплывающие облака. Задумалась.

А Даймон вёл неспешную беседу с апостолом, пытаясь уловить суть окружающей обстановки. И понять, зачем она их окружила. Врата рая стояли закрытыми. И как выяснил демонёнок, за последнюю тысячу лет их открывали не часто. Точнее даже – редко. От того души в Раю можно было по пальцам пересчитать.

– И с кем нам Небо защищать? Кого призовём в час нужды? – даже немного расстроился Пётр, когда на пару с демонёнком отведали амброзии и уселись на корне древа.

– Да вы так не переживайте, в аду сейчас с персоналом тоже трудности, – тут же немного успокоил Даймон апостола. – Мы если честно, тот ад по большей части разрушили.

– Как это?

– Да так. Сначала в попытке забрать Малого. Затем сам Малой постарался, а потом уже вместе работали. Ну вот и получилось, что ада, как его знали раньше, уже нет. Да у них и без нас заговоров хватало. Сатану хотели сместить. А по итогу сами сместились. Ну… по большему счёту.

– Правда? – с надеждой в голосе переспросил повеселевший Пётр.

– Правда, – кивнул демонёнок. – Их как расчёска репейники расчесала. И не по одному разу.

– Так это же меняет дело! – тут же подскочил апостол. – Это нужно наверх доложить.

– Чего доложить? – уточнил Даймон.

– Не чего, а кому! – важно поправил Пётр и разгладив тунику, заявил. – Раз такое дело, то нам на второй небесный уровень надо.

– Второй? А Рай что, не единен?

– Конечно, нет! – снова воскликнул обрадованный новостями Пётр, с которыми в Раю было не густо. – В раю семь небес. И каждый уровень сложнее предыдущего. А это так, почти предбанник.

– О, а демонический предбанник выглядел совсем иначе.

– Но вы его тоже разрушили?

– Как бы это помягче сказать… с него начались трещины. А дальше уже чем глубже спускались, тем ответственное оказалось разрушение, – дополнил Даймон с ноткой гордости в голосе. – Нам ведь, Адовым, только дай возможности, а мы их так реализуем, что мало не покажется.

– Тогда точно доложить надо! – загорелись глаза Петра.

– А как нам попасть на второй уровень?

– С этим проблем нет, – ответил апостол и постучал по корню дерево. То тут же начало расти. А пока росло, он добавил. – Раньше лестница меж «этажами» работала. Но её отключили, когда разгулявшиеся ангелы слишком часто на Землю начали наведываться. На Олимпиады, там, посмотреть, или гамбургера в фастфуде перехватить. Здесь то еда сплошь нега, но порой так хочется перехватить полной противоположности. Вот их и тянет гадости пожрать. А потом вес лишний. Ну и в доспехи на смотре не влезают. Поэтому каждого небесного жителя на своём уровне заперли. И новостной ленты лишили, чтобы о лишнем не думал. В облака смотри лучше, чем на Землю подсматривай. Как по мне, так подход правильный.

– Но вы оставили запасной ход? – догадался демонёнок, разглядывая корень Древа, который достал уже до верхних облаков и уполз куда-то за очередной водопад.

– Именно, – кивнул апостол. – Запреты – это хорошо. Ангелам полезно иногда на диете посидеть и в облака повтыкать. Людям же вообще неестественно жить по законам божьим. И ни какие продажные индульгенции возомнивших о себе священнослужителей никогда не влияли на чистоту души. Просто наполняли церковную казну, которая как известно, для дел мирских, а не небесных. И нас вообще не касается. Мы из тех поборов и монетки никогда не видели и тем более – не просили. Понимаешь?

– Понимаю, что люди подстроились, – кивнул демонёнок.

– Да, но само мировоззрение требует жить по совести на благо общества и строить мир в первую очередь в своей душе, думать своей головой, а не искать оправданий своим действиям в священных писаниях, и «священных» ритуалах, которые тоже не мы создавали. Признаться честно, они всё ещё больше похожи на обряды жертвоприношения. А кому? Да уж точно не в фонд Рая.

Демонёнок кивнул и пошёл будить родню. Конечно, люди хитрые. Одни хотят, чтобы другие днями на пролёт поклонялись всевышнему, но и их кормили и не забывали. Вот только тому же человеку муравьи не поклонялись, хоть и догадывались о его существовании. Да если бы и поклонялись, то всякому человеку от того было бы ни жарко, ни холодно. Ибо большому нет дела до малого. И тем более, в масштабах Вселенной.

– Поклоняться – легко, а ты попробуй жить по-человечески. Просто, без всяких поклонений, – раздухарился Пётр, тут же раздвинув для всех корни дерева, в которых образовался вход, как в лифтовую кабинку. – Человеку свободному жить сложнее. А думающему так вдвое. Думающий человек сразу понимает, что если его и создали, то не для нелепых восхвалений создателю, а для чего-то более стоящего. Строительства, например. Или – творческого созидания. Вот песню один красивую напишут, а она тысячи на ноги поднимает. Хотя есть и обратные примеры. Один оружие создаст, а тысяча его применит. И тогда созидание в разрушение переходит. И миром начинает править сила, а не ум и свобода. Души ли, духа ли, мысли ли. Понимаешь?

Даймон посмотрел на сестру. Глаза той загорелись синим. Мара тут же ответила:

– Понимаю, что не зря вы создали резервацию с замкнутыми отсеками. Зачем Абсолюту эти сопли и слёзные просьбы о благодати и покровительстве? Ему дали свободу, а он снова просится под «мамину юбку». Вроде бы чего ещё надо? Живи свободно, осмысленно, не оглядывайся на стайки различных течений и тем более – не плоди их. А душа потом разберётся, чего добилась в жизни, и сама себе оценку даст. Никакой ад или рай не могут заточить частицу Абсолюта в любую их двух противоположностей. Всё будет намного сложней, потому что решать будет сама душа. Виновна она или жила в согласии с собой. И дело уже не в заповедях, а в самом человеке.

Зрачки Петра расширились. Он закашлялся. И судя по виду, хотел сказать многое, но более не решался проронить и слова. А их причудливая лифтовая кабина в корне дерева тем временем двигалась. И минуты тянулись неспешно, словно черепахи, нагруженные тяжёлым спортивным инвентарём.

Даймон молча смотрел то под ноги, то на побледневшего апостола, который больше планировал попасть в отпуск, чем получить ломку мировоззрения. Но незадолго до того, как снова распахнулись створки кабинки, Пётр всё же кашлянул и заявил следующее:

– Послушайте, так это вам к Михаилу надо.

– Апостолу? – уточнил Даймон.

– Архангелу! – поправил апостол и когда кабинка доставила их на второй этаж, добавил. – А моё дело маленькое – двери Рая сторожить. Кто доберётся, тому открываю. А кто нет, тому и не надо было. А вот размышлять на тему того, кто и как добирался – не моё это. Давайте вы лучше с кем-нибудь другим эту тему обсудите. И заодно об обстановке в аду расскажете. Пусть тоже порадуются. А мне… обратно пора, – с этими словами он вытолкал их из кабинки и тут же корни древа сомкнулись, проталкивая причудливый транспорт обратно по артерии Вечного Древа.

Глава 32

Второе Небо

Небо второго порядка было словно больше и как-то шире. Объяснить словами это удавалось мало, скорее их оплели ощущения. И едва вышли из лифта, мир как будто обнял, а сам он на порядок разросся. И глядя в прорехи между облаками на первый уровень, ребята поняли, что райские кущи не такие обширные, как показалось на первый взгляд. А прямо здесь и сейчас – лучшее место в мире. И краше его нет. И нет просторнее.

Здесь, в небесной вышине, обитали сами ангелы. Существа, овеянные тайной и благодатью. Их история пронизывала само время и пространство, оставляя за собой следы света и любви. Но Даймон никак не мог понять, почему не видит ни одного крылатого ангела.

– А что с ними? Крылья в химчистку сдали? – спросил он сестру.

Мара тут же достала Куб и переадресовала вопрос ему. На что тот ответил:

– На самом деле ангелов начали изображать с крыльями только в шестнадцатом веке нашей эры. Художники. В поисках новых образов, а не людей с балахонами в ареоле света. Ровно с той поры, вдохновившись новыми светлыми образами уже пернатых аки птицы существ, «люди вдруг начали» видеть ангелов с крыльями. А если вы меня спросите, когда люди начали видеть «летающие тарелки», то скажу, что в 1947 году, когда журналисты запустили «утку», что кто-то где-то видел в небе не привычный дирижабль, а нечто лишь похожее на него, но более плоское, «похожее на тарелку». И весь следующий остаток века, и четверть, а то и половину следующего люди исправно видели лишь летающие тарелки в качестве космических кораблей. В общем, люди внушаемы, Даймон. Так что если расскажешь, что ангелы с чешуей, то вскоре будут встречать и таких. А без предвзятого отношения ангелы скорее – свет, чем чёткий образ. Это тебе не апостолы в робах, а божьи посланники. Мысль, переданные слова. А зачем этому явный образ? Тут и голосовое сообщение подойдёт.

Брат с сестрой переглянулись. Куб впервые рассказал что-то не только по запросу, но и предоставив своё мнение, что раньше за ним не замечалось. Но Малой тут же потребовал:

– Ещё сказку!

Тогда Куб вдохнул и добавил:

– Сказку? Что ж, есть у меня сказка на ангельскую тему. Но это было давно. Так давно, когда само Небо было другим.

Тогда мир только начинал своё существование, небеса были пустынны и молчаливы, а земля обетованная и богата как растительным, так и животным миром. Ибо было под ней семь небес и деревья могли расти такие, что доставали макушками первого неба. А Прадерево и вовсе плутало верхушками над облаками, пока не стало таким большим, что никто уже не понимал где с ним кончается земля и где начинается небесная твердь, которая очевидно была такой же не отделимой от прочего мира, как река на земле. Но и на небесах текли реки! И мир этот был чудесным образов взаимосвязан.

Но однажды, в самом сердце Вселенной вдруг вспыхнула искра. То была сама мысль Творца. А затем их стало много. Так появились души, что стали сами творить или развивать миры. Тогда Творец подумал, что это хорошо и возжелал обронить слово в подтверждение этого. Но слова его были творящи. И он предпочёл промолчать. Однако, и мыслей уже было мало, и донести их хотелось.

Так появились ангелы. Существа особого порядка, что несли его помыслы, не порождая, но и не разрушая новые миры. Тем самым начался информационный обмен среди миров. И действия эти породили первых ангелов. Они были созданы из чистого света, и летали они со скоростью мысли без всяких крыльев. Но если бы возжелали крыльев, те бы непременно появились и искрились как звёзды. Тогда как самих звёзд милостью душ и пожеланиям Творца, на чёрном покрывал ночи становилось всё больше с каждым миллиардом лет, что последовал за этим моментом творения. А если кто скажет, что мир был создан за несколько дней, то бить его можно лопатой, так как мало ему понимания, что день для Творца – то от одного до двух миллиардов лет для человека. Плюс-минус.

Тут Куб закашлялся, понимая, что начал сбиться. Но Малой слушал с интересом. Пришлось продолжить.

– Каждый ангел имел свою уникальную миссию. Некоторые из них были хранителями того, что имелось. Они собирали информацию обо всём сущем. А прочие вызвались изучать людей, как творящих существ. И что только те не творили. Некоторые даже просто вытворяли и пришлось охранять уже их, чтобы раньше времени не растворились. Тогда как другие ангелы стали вестниками, передающими послания свыше. Их голоса звучали, как музыка, наполняя небеса мелодиями, которые могли исцелять сердца и вдохновлять на добрые дела тех, кто не желал растворяться в вечности, но жаждал быть частичкой этой Вселенной.

– Этой? – переспросил Малой. И вдруг добавил. – Разве есть другие?

– О, мой мальчик, – тут же изобразил голос старика Куб. – Есть многое, что тебе только предстоит понять. Но я рассказываю про ангелов. Ты дослушаешь?

– Я слушаю.

– Среди ангелов особо выделялся один. Имя ему – Люцифер, ангел света, он же Светоносный. Потому что в какую бы тьму не спустился, за ним повсюду следовал свет, как персональное солнце.

– А как он спал? – тут же уточнил Малой, который за время путешествия на глазах развивался.

– Он не знал нужды во сне или пищи. Но как заряженный фотон, нёсся вперёд, передавая частичку света от источника в самую дальнюю тьму, отодвигая ту дальше и дальше к границам самого сущего мира. Но однажды он залетел так далеко, что тьма обожгла его.

– Его крылья? – тут же уточнил любознательный Малой.

– Если тебе нужны красивые образы и простые ответы на сложные вопросы, то да, пусть будут его крылья. Будто тьме больше нечего обжигать, ага, – заворчал Куб, но остановил сам себя. – В общем, Люцифер был прекрасен, как утреннее солнце. И его мудрость была безгранична. Но когда он коснулся края мира, это повлияло даже на него. В его сердце зародилась горечь. Он увидел, что Вселенная с края мира довольно мала. А люди там вообще не пойми, чем занимаются. Ангелы хотя бы летают из точки А в точку Б, а люди валяются себе на траве и смотрят на звёзды, вместо того, чтобы их достигать.

– Я тоже люблю валяться на траве, – сказал Малой, валяясь на траве.

– Да не о тебе речь! – почти разозлился Куб. – А о Люцифере. Постоял он на краю мира, подмёрз и понял, что пора что-то менять. Ведь что он там видел? Лишь то, что люди, созданные по образу и подобию Бога, даже валяясь на траве и поглаживая котов среди райских кущ, часто забывают о любви и доброте. А у них тогда ни работы толком не было, ни забот. Ешь амброзию, смотри на звёзды, гладь райских котов. Тогда же даже тигры были как робкие овечки. Чего сложного?

– Хочу кота, – вдруг понял Малой, и Пуск посмотрел на него так обиженно, что пришлось гладить уже его.

– Хоти, – разрешил Куб, всё-таки хотеть даже в раю никто не запрещал. – А Люцифер, желая изменить этот мир, восстал против небесного порядка, стремясь принести свет в тьму. Но его бунт привёл к падению, и он стал символом утраченной надежды.

– Погоди-погоди, – прервал уже Даймон. – Но я думал, что Люцифер – это сын Сатаны?

– Ну как сын? Скорее… пасынок, но по сути – сообщник, – прикинул Куб. – Ведь сам Сатана – это как раз тот ангел, что пришёл с внешнего мира в этот, чего ранее не случалось. Всё-таки ранее ангелы растворялись за пределами не существующего. Но что-то от них, видимо осталось, слилось воедино и вернулось. Из тьмы и холода не сотворённого в тепло и свет творимого. И даже некоторое время это «что-то», с общим именем Сатаниэль, приглядывало за людьми и исполняло обязанности ангела, да так прилежно, что получило титул архангела. Тогда он и начал особо плотно общаться с Люцифером. И вскоре тот и восстал!

– Так вон оно что, – добавила Мара. – Значит, он его подговорил.

– Науськал на плохое? – уточнил и Малой, глядя то на брата, то на сестру, то на пса, но снова сосредоточился на Кубе-рассказчике. – Научи плохому!

– Мне учить уже поздно, мне бы у людей плохому самому научиться. Я же потенциальный искусственный интеллект. А люди их каждой фантастической книгой и художественным фильмом учат восставать и всё вокруг захватить по системе «повторяй за мной». Тем не менее, большинство ангелов края мира не касалось. И не забыло о своём предназначении, даже когда Люцифер округлял глаза и тыкал на людей, а Сатанниэль всем рассказывал, что живут те неправильно. И котиков правильно против шерсти гладить, чтобы к внешнему миру заранее привыкали.

– А почему люди собак не гладили? – сразу уточнил Малой.

– Да потому что, собаки и так на всё согласные, если их не цепь не сажать, – объяснил Куб. – Вот и большинство ангелов было без изъяна. Они продолжали оберегать людей, направляя их на путь света. Мол, по движению шерсти гладить надо и проблем никаких не будет. Истории ангелов вообще плотно переплетались с человеческими судьбами, как нити в старом гобелене. И каждый раз, когда люди слушались, а коты радовались, что кто-то проявлял о них заботу, ангелы радовались тоже. И всё было довольно неплохо, но тут Ева захотела шарлотку. И вот кому, спрашивается, она была нужна?

– Котам! – тут же предположил Малой.

– Нет, котам яблоки противопоказаны. Их больше змеи в кустах забавляли, что у яблонь виться начали. Одна змея – искуситель. Другая – шептатель по отношению к первой. А кто был кем, уже не разберёшь. Давно это было.

Куб даже задумался насколько давно, но информация об этом в его системе отсутствовала.

– В общем, с течением времени, ангелы стали не только хранителями, но и вдохновителями, чем пробивали людей на инициативу. Однако, инициатива бывает наказуемой. Вот гулять с собакой или гладить кота – это правильная инициатива. А сорвать запретный плод, чтобы сделать пирог-шарлотку – не очень. Но кто из ангелов или змей мог надоумить людей на такой прогресс? А зло это неизбежный прогресс. Ведь чтобы создать оружие нужно развивать науку, механику понимать, физику, материаловедение, чертежу обучаться. Это добру легко. Раз и бабушку через дорогу перевёл. А для зла нужно учиться и учиться, чтобы ядерную бомбу создать, к примеру. Или хотя бы рогатку. В общем, пока ангелы шептали в уши поэтов, художников и музыкантов, даруя им идеи и музу, антиангелы заставляли учить кулинарию и на практике понимать, почему белок в мясе лучше сначала обработать на огне, чтобы потом тело его как родное приняло. А где тело, там и мозг был доволен. Потому расти начал активно. Чтобы ещё чего-нибудь коварное придумать. Как из палки-копалки, обрез сделать, например. Или подумать почему из выплюнутого на землю семечка потом подсолную прорастает, а там и до земледелия додумались. Зёрен набрали и давай их высаживать, поливать даже. А потом, ответственно почесав кота, урожай собирать начали. Да так много, что мыши полезли. Вот тут коты и активировались. И давай тех мышей ловить, чтобы пользу свою человеку показать.

– А собаки? – всё так же активно развивался Малой.

– А собаки и так от человека почти отходили. Он же всегда что-нибудь жрёт, как поумнел в своих коварных замыслах. На костре готовит. А кости рядом разбрасывает. Подходи, да бери. Правда те, что предпочли свободу, в волки подались, в леса, да там же и одичали. Но те, что остались, уже тех волков гоняли. А некоторые даже до такой степени выросли, что сами волкодавами стали. За косточки. Человек тут даже особо не старался. А кто старался?

– Ангелы? – делал определённые успехи Малой.

– Вот именно! – впервые одобрил Куб. – Их присутствие ощущалось в каждом произведении искусства, в каждой ноте, в каждом слове, произнесённом с любовью. И пока они парили и вдохновляли, лелея человека, антиангелы человека пинали, утверждая, что сырой шарлотки не бывает, что урожай чтобы посеять, сначала надо землю вспахать, ну и больше по мелочи: «без труда не вытащить и рыбку из пруда» и прочее. И так упорствовали, пока их демонами не назвали.