Текст книги "Ангел в моих объятиях"

Автор книги: Стефани Слоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 8

Похороны пожилого рыбака или доброй старой бабушки были обычным делом в Лалуорте. Но похороны Джаспера потрясли всех до глубины души. Лица людей, окружавших Сару в церкви Святой Троицы, были полны сострадания и печали, когда они безмолвно взирали на Джаспера, лежащего в гробу у самого алтаря.

Под напором толпы, продвигавшейся по центральному проходу церкви, Сара вплотную прижалась к брату, но тот даже не заметил этого. Его печальный взгляд был прикован к викарию, который стоял за кафедрой.

«Он не найдет здесь утешения, которого так жаждет», – подумала она с сожалением.

Никто не найдет.

Никакие молитвы в мире не вернут Джаспера к жизни.

И никто не сможет объяснить, почему жестокое провидение унесло жизнь столь юного создания.

Сара оглядела толпу и, наконец, увидела лорда Уэстона – его светлые волосы отливали золотом в единственном лучике солнца, пробившемся сквозь незамысловатый рисунок витража.

Лорд Уэстон настоял, чтобы констебль проводил допрос Найджела в его присутствии. Брат Сары был напуган до смерти. Но спокойствие графа помогло ему выдержать это испытание. В присутствии лорда Уэстона он легче шел на контакт, что позволило получить больше информации, но все было бы иначе, если бы Прингл проводил дознание в одиночку. Констебль все делал правильно, но ему не хватало присущего лорду Уэстону умения проявить сочувствие, что сыграло решающую роль. Только после того как Маркус заверил Найджела, что не видит злого умысла в его поступках, юноша заговорил, предоставив очень ценные сведения.

Прежде всего, они получили список имен. Список был длинным. На лице лорда Уэстона не дрогнул ни один мускул, пока Найджел называл имена, но мистер Прингл, весь дрожа от возбуждения, вскочил на ноги и начал быстро ходить взад и вперед по комнате. Его вопросы становились все более въедливыми, а тон – резким. Глаза Найджела расширились от ужаса, но лорд Уэстон вовремя подбодрил мальчика, положив руку ему на плечо. Сара, которая вместе с родителями сидела в углу комнаты, наблюдая за допросом, заметила, что брату это очень помогло.

– Откройте псалтырь на странице сорок шесть.

Сара взяла псалтырь и открыла его на нужной странице, держа книгу так, чтобы брату было удобно читать.

Голоса скорбящих слились в тихом печальном гимне по усопшему. Сара, как ни старалась, не могла отвести глаз от матери Джаспера, которая, глотая слезы, мужественно пела псалмы.

Все это было так глупо. Ведь они были хорошими мальчиками. Им всего лишь хотелось романтики и приключений. А какой-то злодей…

Сара сделала глубокий вздох, пытаясь подавить гнев, закипавший в душе горячей волной.

Кто-то убил Джаспера. И этот кто-то поплатится за это!

Она опять посмотрела на лорда Уэстона.

Проглотив комок, сжимавший горло, Сара решила, что она не такая уж беззащитная.

Ведь лорд Уэстон, имея титул, деньги и власть, – будучи мужчиной к тому же, – мог получить доступ к людям и местам, к которым женщину и близко не подпустят.

Интерес графа к обстоятельствам смерти мальчика был очевиден. А события последних дней выдали его намерение как можно больше узнать о том, что происходит в Лалуорте. И Сара была готова оказать ему любую помощь, лишь бы он согласился ее принять.

Если бы только ей удалось убедить графа, что без нее он не добьется успеха в своем расследовании и что, объединив усилия, они обязательно найдут убийцу Джаспера…

Пение псалмов подошло к концу, что означало завершение поминальной службы. Гроб понесли по проходу, за ним следовали викарий, лорд Уэстон и семья Джаспера.

Проходя мимо Сары, лорд Уэстон кивнул в знак приветствия, она печально кивнула в ответ.

Когда подошла чета Тисдейл, Сара немного отступила, пропуская брата вперед. Она взяла его за руку, и они последовали за родителями, медленно шествуя вдоль рядов церковных скамей, заполненных скорбящими жителями города, и, минуя тяжелые дубовые двери, оказались под голубым шатром летнего неба в лучах полуденного солнца, особенно яркого после полумрака церкви.

Сара искала глазами лорда Уэстона, но, не увидев его ни на каменных ступенях, ни во дворе, подумала, что он, должно быть, уже ушел.

Найджел высвободил руку, чем привлек внимание сестры.

– Я пойду поздороваюсь с Клайвом, – сказал он и кивнул в сторону мальчика, который стоял рядом с викарием.

– Конечно, иди, – ответила Сара, провожая брата, который направился к другу, тревожным взглядом.

– Как он себя чувствует сегодня? – услышала она грудной голос лорда Уэстона с едва заметной шотландской картавостью, отчего по спине девушки пробежала дрожь.

– Нормально, насколько это вообще возможно при данных обстоятельствах, – ответила Сара и обернулась, чтобы увидеть в его глазах волнение и тревогу.

Граф внимательно посмотрел на двух мальчиков и снова перевел взгляд на девушку.

– А как вы, мисс Тисдейл?

– Честно?

– Другого я и не жду, мисс Тисдейл, – ответил он, едва заметно улыбнувшись.

– Рада это слышать, – сказала она, глядя на людей, которые дружно потянулись в «Сапог».

– Хотите пойти с ними? – сказала она и махнула в сторону таверны.

Он с любопытством посмотрел на Сару.

– Родители Джаспера хотят похоронить сына одни. В «Сапоге» устраивают поминки. Там же пройдет сбор денег от их имени, чтобы оплатить похороны. Думаю, семья Джаспера была бы рада вашему присутствию.

Лорд Уэстон колебался, заметив критический взгляд Леноры Тисдейл, когда он посмотрел на родителей Сары.

– Пожалуй, мне будут рады одни только Уилмингтоны.

– Вы, наверное, правы, – коротко бросила Сара и жестом попросила графа, чтобы он предложил ей руку.

Она оперлась нежной хрупкой ручкой о его мускулистую надежную руку и немного помедлила, подставив лицо легкому морскому бризу. Соленый ветерок, заблудившись в волосах девушки, поиграл немного темно-рыжими локонами на висках и затылке и унес с собой мрачное похоронное настроение.

– Вас это беспокоит?

– Беспокоит что, мисс Тисдейл? – не понял Маркус.

Сара сжала его руку.

– Перестаньте, лорд Уэстон, разве мы недостаточно хорошо узнали друг друга, чтобы говорить откровенно?

Ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Видимо, вы говорите о плохом отношении горожан к моей персоне?

– Да, – коротко ответила Сара. – Мне кажется, вас это задевает.

– Вы же сами ратовали за откровенность, не так ли? – ответил он, издав сдавленный смешок, не затронувший его губы.

– Лорд Уэстон, – заговорила Сара, замедляя шаг по мере их приближения к таверне «Сапог», – я очень хочу вам помочь занять достойное вас положение в Лалуорте и знаю, как это сделать.

– Зачем вам это? – тихо спросил он.

Перед входом в таверну Сара остановилась, пропуская группу людей.

– Потому что мы друзья, и я всей душой хочу, чтобы вы были счастливы и обрели душевный покой.

Граф понимающе кивнул.

– А еще я хочу помочь вам найти убийцу Джаспера, – добавила она.

– Понимаю, – ответил Маркус, собираясь открыть дверь, но Сара преградила ему дорогу.

– Нет, не понимаете, – возразила девушка, переходя на шепот, когда мимо них в таверну прошли два человека. – Я бы не стала лгать вам, лорд Уэстон. Я действительно хочу, чтобы вы обрели счастье…

– Мисс Тисдейл, не нужно лишних слов…

Сара сжала руки в кулаки.

– Нет, нужно! Я не сильна в красноречии, вы и сами это знаете. Но я честна во всем, не так ли?

– Даже слишком, – ответил он, окинув взглядом улицу.

– Тогда поверьте мне, прошу вас. Мне не безразлична ваша судьба, так же как и судьба жителей этого города. Здесь вновь воцарится спокойствие лишь после того, как мы найдем убийцу Джаспера.

Лорд Уэстон заглянул Саре в лицо, оставаясь внешне бесстрастным.

– Если я соглашусь, вы позволите нам войти в таверну? Мне просто необходимо выпить.

– Надеюсь, я получила утвердительный ответ… или лучше подождать, пока вы примете кружечку эля?

Лорд Уэстон взял Сару за руку и повернул лицом к двери.

– Советую задавать вопросы после третьей кружки.

* * *

Маркус ослабил подпругу, и Ленивец с удовольствием вздохнул, наслаждаясь долгожданной свободой.

На конюшне его ждал Салли.

– Она что, такая наивная или слишком хитрая?

Маркус снял с гнедого жеребца седло и передал его Салли.

– Я и сам точно не знаю.

Неподалеку от них вертелся конюший, вороша солому, и внимательно наблюдал за Маркусом, который разнуздывал Ленивца.

– Ты свободен, можешь идти, – сказал Салли работнику и добавил: – Граф сам позаботится о своей лошади.

Конюший нескладно поклонился и поспешно направился к выходу.

Салли прошел в амуничную комнату и поставил кожаное седло на деревянную подставку, затем вернулся и встал рядом с Ленивцем, прямо у головы лошади.

– И все-таки, милорд, глупая она или умная?

Маркус бросил Салли щетку, а сам оперся спиной о шершавую деревянную стену. Обычно он сам чистил коня, но раненая нога сильно беспокоила его сегодня, требуя отдыха.

Салли начал мягкими движениями оттирать грязь со шкуры чистокровного гнедого, Маркус тем временем пытался подытожить, что он знает о Саре. Эта девушка бесстрашна, совершенно лишена расчетливости и коварства, умная, честная, даже чересчур, страстная, немыслимо очаровательная, не прилагая ни малейших усилий, чтобы быть таковой, и к тому же прекрасно целуется.

Рана болела, и Маркус, устав менять положение, согнул больную ногу в колене и уперся ею в стену. Он прекрасно понимал, что последнее качество в его списке не имеет никакого отношения к тому, что знает Сара о контрабандистах на самом деле. На этот раз Маркус попытался сосредоточиться на тех ее качествах, которые могли бы сделать ее подозреваемой. Он мысленно «пролистал» изначальный список и понял, что даже с небольшими поправками, которые можно внести, и то с большой натяжкой, этот список мог свидетельствовать и в пользу того, что она ни в чем не замешана, равно как и в пользу того, что она может быть замешана в делах контрабандистов.

– Салли, – заговорил Маркус, встав прямо и осторожно потягиваясь, – разве не ты называл ее деревенской простушкой?

– Да, было дело, – подтвердил слуга, массируя бока Ленивца щеткой плавными, размашистыми, уверенными движениями. – Чем дольше я нахожусь в Лалуорте, тем чаще задаюсь вопросом: кто не замешан в контрабанде товаров, а кто замешан?..

– Ты разузнал что-нибудь о финансовом положении Тисдейлов?

– Достаток у них стабильный, – ответил Салли, принимаясь за ноги Ленивца, – правда, скромный, но у баронета не так уж много источников дохода.

Маркус некоторое время обдумывал слова Салли.

– Что там со списком имен, которые назвал Найджел?

Салли наклонился, массируя короткими сильными движениями внутреннюю часть задних ног лошади, затем обошел Ленивца и приступил к тем же манипуляциям с другой стороны.

– Эти ребята – сборище омерзительных и опасных типов. Чарлз по сравнению с ними просто агнец божий. Марлоу сейчас занимается этим. Информация будет через пару дней.

Маркус задумался, наблюдая, как Ленивец помахивает длинным светло-желтым хвостом.

– Ну, так что? – спросил Салли, нарушив задумчивость Маркуса. – В чем проблема?

Маркус озадаченно посмотрел на слугу:

– Не могу понять.

– Вот тебе на!.. – проворчал Салли и, обойдя лошадь, встал прямо перед Маркусом. – Вы же не новичок какой-нибудь, чтобы не разбираться в людях. Так в чем проблема с вашей красоткой? – спросил Салли, подражая шотландскому акценту Маркуса.

– В том-то и дело, что проблем нет, – настаивал Маркус и вновь оперся спиной о стену. – Как раз наоборот. Она предложила помочь мне вписаться в жизнь Лалуорта, если я помогу ей поймать убийцу Джаспера Уилмингтона.

– Если вы поможете ей?! – не веря своим ушам, воскликнул Салли. – Так это упрощает дело!

Маркус скрестил руки на груди.

– Что ты имеешь в виду?

– Вы приняли пилюлю, когда ехали домой сегодня? – язвительно поинтересовался Салли, шлепнув лошадь по крупу. – Получается, что она просто умоляет вас использовать ее в ваших целях. И я не помню ни единого случая, когда вы упустили бы такую возможность.

У Маркуса вдруг разболелась голова.

– Ты выставляешь меня в таком свете, как будто я…

– Как будто вы лучший в своем деле! – перебил его Салли, снова принимаясь за работу. – И не надо мучиться угрызениями совести. Ни к чему хорошему это не приведет.

Салли был совершенно прав, и Маркус знал это.

Он оттолкнулся от стены и подошел к плетеной корзине, доверху наполненной морковкой, взял три штуки и, прихрамывая, подошел к Ленивцу.

Разломив морковь на две части, Маркус протянул лакомство гнедому и наблюдал, как быстро он с ним расправляется.

– Вам она нравится, не так ли? – спросил Салли, заканчивая чистить гнедого скакуна.

Маркус разломил еще одну морковку на три части и скормил коню.

– Это важно?

– Думаю, нет, – задумчиво ответил Салли. – Просто я не припоминаю, чтобы вы столько времени думали о женщине – тем более, если она нужна для дела. Я вообще не помню, чтобы вы думали о женщинах.

– Ты считаешь, мне нужно прекратить думать о ней? – спросил Маркус, уставившись на Ленивца, как мельница перемалывающего морковку.

Салли бросил щетку в ящик с принадлежностями для ухода за лошадьми, который стоял у дверцы стойла.

– Не меня надо об этом спрашивать. Но вот что я скажу – берегитесь сплетников.

– Скажи этим бездельникам, у которых язык без костей, что я всего лишь хочу должным образом выполнить свои обязательства, которые на меня накладывает мой титул, – ответил Маркус, освободил стреноженные ноги коня и завел его в стойло. – И не откладывай в долгий ящик. Я хочу покончить с этим дело, и чем раньше, тем лучше.

– Скучаете по Лондону, да? – понимающе спросил Салли.

Маркус мог поклясться, что буквально услышал, как Салли подмигнул.

– В некотором роде.

– Гм, – пробурчал Салли с каким-то животным отвращением, – а моя кухарка требует, чтобы я дарил ей цветы. Цветы, подумать только!

Маркус расстегнул и снял с коня недоуздок.

– Женщины… в их поступках нет никакой логики.

Он отступил назад, чтобы гнедой мог дотянуться до сена.

– Я так и сказал… но не ей, конечно, – смущенно подтвердил Салли, заглянув в окошко стойла, зарешеченного железными прутьями, на пути в амуничную комнату.

Маркус услышал, как Салли грохнул ящик с принадлежностями для ухода за лошадьми на покрытый пылью пол комнаты для амуниции прямо за стойлом Ленивца.

– Вы готовы идти, сэр? – спросил Салли, приоткрыв дверцу стойла.

– Побуду здесь еще немного, – ответил Маркус, теребя в руках недоуздок. – Скажи кухарке, что я скоро буду.

– Она, поди, и так уже вся на нервах, хоть смирительную рубашку надевай, – недовольно пробурчал Салли, хлопнув дверцей.

– Уверен, что только тебе под силу ее успокоить – ты самый неотразимый из моих слуг.

– Если мне не изменяет память, я у вас единственный слуга, – бросил Салли через плечо.

Направляясь к замку, он выдал такую длинную очередь отборных ругательств, что даже серое вечернее небо посинело от стыда. Через некоторое время все стихло.

– Не волнуйся, он же не всерьез, – заверил Маркус Ленивца, продолжая посмеиваться. Уши чистокровного скакуна мгновенно встали торчком при звуке голоса любимого хозяина, но, не получив указаний, он опустил морду и принялся жевать сено.

Маркус повернулся к западной стенке стойла и, упираясь обеими руками в шершавое побеленное дерево, отвел назад раненую ногу и прогнулся, потягивая ноющие мышцы.

Итак, Сара сделает все, чтобы помочь ему обрести счастье.

Боже, она была готова на большее. Ей осталось только признаться в любви.

С некоторых пор она больше не могла скрывать своих чувств к нему.

Другие женщины, которые были в его жизни, тоже проявляли свои чувства, но к их обожанию неизменно примешивалась жалость к бедному графу-полукровке.

Мог ли он надеяться, что любовь Сары была именно тем настоящим чувством, о котором говорил Маркусу его дядя много лет назад?

Он не был абсолютно уверен в этом.

И времени было слишком мало, чтобы разобраться в этом.

Маркус медленно выпрямился и наступил на больную ногу, вперив невидящий хмурый взгляд в стену.

С досады он с силой ударил кулаком по стене. Ленивец вздрогнул, подняв голову, тихо тревожно заржал и отступил назад, отчего солома, покрывающая пол, зашуршала у него под копытами.

«Я не могу любить Сару…»

Он довольно часто задумывался, какой должна быть его половинка, которую предрекал ему дядя. Та, единственная, должна любить его безоговорочно. Не из жалости и не из глупого самопожертвования.

Он еще раз ударил кулаком по стене, чувствуя глубокое отчаяние и ненависть к себе, постепенно закипавшую в душе.

Однажды он уже имел глупость поверить, что Лондон станет ему родным домом. Но свет относился к нему с плохо скрываемым любопытством из-за его шотландской крови, что не способствовало ощущению спокойствия и счастья.

Он ошибся. И на всю жизнь запомнил урок. Он не был готов дать шанс Лалуорту стать его домом, ибо страшился разочарования.

Маркус разжал кулак – правая рука болела и саднила от царапин, оставленных шершавым деревом, на костяшках пальцев выступила кровь.

Более того, существовала вероятность, что брат Сары был замешан в делах контрабандистов в гораздо большей степени, чем граф мог предположить.

И Маркусу предстояло это выяснить. Он должен просто сделать свою работу. Вот и все…

– Я больше не позволю угрызениям совести мучить меня, – сказал он вслух, но его мрачный тон не сильно впечатлил Ленивца, который лишь на секунду навострил уши.

Глава 9

Сара сопровождала лорда Уэстона и своего отца – все трое шли плечом к плечу через луг, неся на руках громоздкий телескоп. Смеркалось, солнце только что закатилось и упало в бухту прямо перед ними, усадьба и лес, оставшиеся позади, уже тонули в вечернем полумраке.

– Все, пришли, – скомандовал сэр Артур.

Мужчины остановились и осторожно опустили хрупкую конструкцию на мягкую траву. Лорд Уэстон поддерживал основную часть телескопа, пока сэр Артур собирал деревянный треножник.

Сара прижимала к груди толстый шерстяной коврик. Она была благодарна лорду Уэстону, что он согласился составить им компанию сегодня, чтобы посмотреть на звезды.

Девушка расстелила коврик на траве и теперь наблюдала за мужчинами. Чуть раньше она крепко взяла коврик за оба конца и с силой встряхнула его, отчего по пепельно-серой шерсти прошла волна, и коврик идеальным квадратом лег на траву.

Она не совсем понимала, почему лорд Уэстон, не задумываясь, откликнулся на ее просьбу оказать помощь в поимке убийцы Джаспера и даже воспринял это с некоторым воодушевлением.

Он совершенно не обязан был соглашаться. Либо граф действительно стремился к тому, чтобы его приняли в Лалуорте, либо хотел провести больше времени с ней.

Либо и то и другое.

Присутствие графа на поминках Джаспера в «Сапоге» пошло на пользу его репутации у горожан. Отец мальчика поведал всему городу о доброте лорда Уэстона. То, что он без лишних слов заплатил викарию за похороны и покрыл все расходы за поминки, значительно подняло его в глазах жителей Лалуорта.

Сара опустилась на коврик и, стоя на коленях, укрыла плечи легкой шерстяной шалью.

Размышляя об этом, она пришла к выводу, что отношение горожан к лорду Уэстону зависит от его отношения к ним. После того как граф унаследовал титул, он редко появлялся в своем родовом замке; естественно, это не располагало к нему людей, поскольку их благосостояние напрямую зависело от работы в поместье и они нуждались в поддержке и правильном руководстве.

Отец Сары наклонился и, глядя в телескоп, начал настраивать фокус, хмыкая время от времени, лорд Уэстон наблюдал за его манипуляциями.

– Лорд Уэстон, – окликнула его Сара и помахала рукой.

Маркус медленно подошел к ней и с трудом опустился на коврик.

– Он теперь целую вечность будет возиться с этими зеркалами, – уверила его Сара. – Лучше отдохните, пока он добьется нужного эффекта.

– Полагаю, раз уж столько усилий потрачено, надо идти до конца и сделать все как полагается, – сказал лорд Уэстон с улыбкой.

– Усилий? – спросила Сара и посмотрела вверх. Звездам не было числа, они сверкали и переливались, как роскошные брильянты, небрежно рассыпанные на черном бархате неба. – Ничего сложного на самом деле… Скажите, а у вас в Лондоне…

– Да? – насторожился граф.

Сара посмотрела на него, залюбовавшись его лицом в призрачном лунном свете.

– Я хотела спросить: когда вы в последний раз любовались звездами в Лондоне, лорд Уэстон?

– Как раз в последнюю ночь перед моим отъездом в Лалуорт, – с легкой насмешкой ответил он. – Я наслаждался сопрано итальянской оперной звезды Софии Контадино в Королевском театре…

– Вы же прекрасно понимаете, что я говорю не о звездах сцены, – с легким раздражением сказала Сара. – Да посмотрите же вверх наконец!

Он колебался, как будто боялся, что ее простая просьба дорого ему обойдется.

– Вверх!

Сара была непреклонна.

Наконец он откинул голову назад и посмотрел в небо, отставив руки назад и опираясь на ковер, чтобы не упасть.

Сара поступила так же и удовлетворенно вздохнула, созерцая неисчислимое множество сияющих небесных тел.

– А теперь признайтесь, разве может какая-то оперная певица затмить это великолепие?

– Думаю, вряд ли, – согласился он без особого энтузиазма.

– Лорд Уэстон! – удивленно воскликнула Сара и посмотрела на графа долгим внимательным взглядом. – Вы нуждаетесь в моей помощи даже больше, чем я ожидала.

Он взглянул ей прямо в глаза с легкой улыбочкой заинтересованного самца.

– Почему вы так уверены, мисс Тисдейл?

– Вы же совершенно потерял и способность восхищаться красотой и природой, – заявила она, сделав широкий жест рукой. – Неужели ваша матушка не привила вам хоть каплю любви к сельской жизни и ее тихим радостям?

Улыбка мгновенно исчезла с его лица, омрачив прекрасные черты.

– Простите меня, – поспешно извинилась Сара, сообразив, что задела графа за живое. – Просто… я не знаю места прекраснее Лалуорта.

– Помните, что я говорил вам, мисс Тисдейл? – Улыбка, на мгновение осветившая его лицо, смягчила твердую линию подбородка. – Никогда не извиняйтесь. Моя мать слушала свое сердце, когда вышла замуж за отца и заплатила за это высокую цену. Жители Лалуорта так и не простили её за этот поступок, так что мне трудно оценить красоту этого края.

Саре отчаянно хотелось протянуть руку и прикоснуться к нему. Гладить по золотистым волосам, пока не исчезнет боль в висках. Исправить все то зло, которое ему причинили другие.

– Вашим родителям было лучше в Шотландии? – спросила она, подавив желание коснуться графа, и положила руки на колени.

– Вы были когда-нибудь в горах Северной Шотландии, мисс Тисдейл? – спросил Маркус, продолжая смотреть на звезды.

– Хотелось бы ответить иначе, но нет, я там не была, – честно призналась Сара.

Маркус пошевелился и поморщился, потянув больную ногу.

– Это дикий и прекрасный край, насколько может быть прекрасной первозданная природа. Меня пугает, что я наполовину горец, хотя горцем меня трудно назвать.

Их доверительный разговор располагал к большей близости, и у Сары все горело внутри от желания физического контакта, и руки сами тянулись к нему.

– И вы уехали в Лондон? – сказала она проникновенно. – Вам удалось обрести там дом?

– Не больше, чем в любом другом месте, – ответил граф, но его ответ прозвучал не очень убедительно.

Она больше не могла себя сдерживать и протянула руку. Ее нежные пальчики казались такими маленькими в его большой теплой ладони. Сара крепко сжала его руку в инстинктивном желании защитить этого человека.

– Лорд Уэстон, вы должны это увидеть! – неожиданно воскликнул сэр Артур.

Маркус мягко высвободил свою руку и поднялся на ноги.

– Открыли звезду? – сухо поинтересовался Маркус в своей обычной манере.

– Не просто звезду! – Отец Сары похлопал Маркуса по спине, довольно посмеиваясь и заражая всех своим энтузиазмом. – Вот, посмотрите сами, – сказал он и жестом указал на телескоп.

Сара сидела, не шевелясь, подставив разгоряченное лицо легкому морскому ветерку.

На какое-то время граф стал самим собой, сняв защиту из неотразимого шарма и искрометного юмора, и Саре показалось, что она увидела настоящего Маркуса. Но затем он вновь преобразился, спрятавшись за привычной маской так быстро, что Сара даже растерялась. Она сделала несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться, – сердце колотилось так, будто она пробежала по лугу и обратно без остановки.

Он что-то собирался сказать, если бы отец не перебил его. Но что? Его глаза… о да, его глаза. У нее все внутри перевернулось, когда она вспомнила дикое неприкрытое желание, на краткий миг вспыхнувшее в его зеленых глазах.

И в этот момент на нее снизошло озарение – он может разбить ей сердце.

Вдруг совсем рядом она услышала громкое сопение, и огромный мокрый язык обслюнявил ей ухо.

– Титус! – воскликнула Сара и радостно обхватила собаку за шею.

– А Найджел с ним? – спросил сэр Артур, не отрываясь от телескопа.

Сара посмотрела в сторону дома, ожидая увидеть мерцающий свет фонаря в темноте, Но напрасно.

– Думаю, нет.

Она ласково потрепала собаку и, опираясь на ее широкую спину, поднялась на ноги.

– Найджел тоже собирался прийти? – спросил Маркус, глядя через окуляр на звездное небо.

– О да, – подтвердил сэр Артур, суетясь вокруг телескопа и пытаясь отладить положение деревянной треноги. – Найджел ни за что на свете не пропустил бы такую ночь – луна сегодня просто сияет.

– Мне кажется, он еще не пришел в себя, нужно время, – попыталась объяснить его отсутствие Сара.

Она могла бы сказать, что со смертью Джаспера Найджел больше не выходит из дома после наступления темноты, но решила, что не стоит упоминать об этом, чтобы не создавать лишних волнений для отца.

– Он возобновил свои ночные визиты в бухту? – поинтересовался Маркус, оторвавшись от телескопа.

– Нет, и он больше никогда не будет этого делать. Я не позволю! – решительно заявил сэр Артур, наклоняясь к окуляру, но в его голосе слышалась тревога.

– Это мудрое решение.

– Да, минутку… – Отец Сары замолчал и откашлялся. – Дайте мне минутку, хорошо? Небольшая подстройка – и вы увидите ковш Большой и Малой Медведицы одновременно.

– Есть новости? – спросила Сара и, взяв графа под руку, отвела его в сторону.

Титус негромко гавкнул, неохотно поднялся и побрел за ними.

– Вам не кажется, что вы ошиблись с выбором компаньона, мисс Тисдейл? – изогнув бровь, насмешливо спросил Маркус.

Сара резко остановилась и посмотрела ему в лицо.

– Пожалуйста, перестаньте, милорд.

– Но это не игра в куклы, – строго и на этот раз совершенно серьезно сказал Маркус.

– Неужели вы думаете, я этого не знаю? – сердито прошептала Сара. – Посмотрите на моего отца, он целый день места себе не находит и готов расплакаться в любую минуту. Жители Лалуорта напуганы. И я готова на все, чтобы это исправить.

– Не надо волноваться, женщина, – громким низким голосом скомандовал Маркус с явным шотландским акцентом. – Я поспрашивал людей на поминках, – заговорил он, с легкостью переходя на великолепный английский. – Оказалось, несколько человек из списка Найджела вообще не из Лалуорта.

– Кто вам это сказал?

– Кое-кто из местных.

– Я рада, что они оказали содействие, – произнесла она и кивнула.

– Я должен благодарить за это вас, – признался Маркус.

Сару охватило знакомое чувство возбуждения, мешая дышать, и она стиснула зубы, прикусив щеку.

– Думаю, их подкупила ваша щедрость.

– Но только благодаря вашей дружеской поддержке я был желанным гостем на поминках Джаспера.

Сара обдумывала слова Маркуса.

– Возможно, вы правы.

– А теперь скажите, это было трудно? – спросил он и наклонился к розовому ушку девушки, лаская его теплым дыханием.

– Не понимаю, о чем вы, – ответила она, довольная собой, что ей не приходится изворачиваться, несмотря на волнующую близость этого мужчины.

– Мне кажется, я, наконец, решил проблему! – крикнул сэр Артур, как всегда выбрав подходящий момент.

Маркус, взяв Сару за плечи, повернул ее и подтолкнул в сторону отца. Титус последовал за хозяйкой.

– Из нас получилась отличная команда, вам не кажется? – спросила она, неожиданно ощутив прилив радостного возбуждения.

Маркус посмотрел на девушку с игривой соблазнительной улыбкой.

– Несомненно, мисс Тисдейл.

* * *

Маркус скакал вдоль самого края скалистого утеса, пока не добрался до узкой каменистой тропки, ведущей в бухту.

Он всматривался в темноту, но не обнаружил никаких признаков костра на берегу, хотя это вовсе не означало, что контрабандисты прекратили свою деятельность. Скорее всего, бочки с вином, рулоны дорогого шелка и бог знает что еще плыли по воде из Кале или ехали по суше, чтобы попасть прямо в Лондон, где поставщики получат за них солидный куш.

Маркус долго смотрел на море, безбрежное, темное и таинственное, протянувшееся до невидимых берегов Франции.

Безоговорочное решение сэра Артура, запрещавшего Найджелу всякое общение с местными контрабандистами, удивило Маркуса.

Он мог поклясться, что сэр Артур явно выглядел виноватым.

Тогда возникал вопрос: в чем именно был виновен баронет?

Ленивец взволнованно навострил уши, и Маркус, обернувшись, увидел всадника, показавшегося из леса.

«Марлоу», – подумал Маркус и развернул своего чистокровку, чтобы встретить агента.

Марлоу натянул поводья и остановил своего гнедого коня.

– Уэстон, – дружески заговорил он, – ты становишься мрачнее с каждой нашей встречей. Неужели морской воздух так вреден для твоего здоровья?

– Ты, кажется, забыл, что мне приходится посещать эти нудные приемы и участвовать в народных танцах, в то время как ты свободно шатаешься по округе, – ответил Маркус с горькой иронией.

– Завидуешь? – спросил Марлоу с широкой улыбкой, которую Маркус не мог не заметить даже при лунном свете.

– Еще как! Хотя мне нравится время от времени отплясывать джигу.

Марлоу расхохотался.

– Я бы много отдал, чтобы на это посмотреть.

– Дай мне информацию, которая разом закроет это дело, и я для тебя спляшу, – заверил Маркус «коринфянина».

Марлоу заерзал в седле.

– В этом списке, который дал мальчик, есть очень интересные типы.

– А именно? – поторопил его Маркус, подавшись вперед от нетерпения.

– Начнем со Смита, – заговорил агент. – С виду ничего особенного, обычный персонаж – по профессии рыбак, по необходимости контрабандист. Таких, как он, еще несколько человек. А вот дальше список становится гораздо интереснее.

Маркус мысленно представил аккуратно написанный листок бумаги, который отдал им Найджел.

– Что там по французам – Шенар, Бутэ и Дюбуа? Найджел ясно дал понять, что его близко к ним не подпускали, он даже не знает их имен.

– Не удивлюсь, если мои подозрения на их счет подтвердятся, – ответил Марлоу.

– Они служат Наполеону?

– Не совсем. Эта троица, как следует из наших источников, напрямую подчиняется Коленкуру.

– Невероятно!

Если даже министр иностранных дел, столь высоко ценимый самим Наполеоном, замешан в этом деле, то ситуация сильно осложняется.