Текст книги "Ангел в моих объятиях"
Автор книги: Стефани Слоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Маркус и раньше видел, на что способен Кармайкл. Но даже самые сильные мужчины, самые могущественные и умные, по его мнению, превращались в счастливых идиотов после женитьбы.
Он ни за что не последует их примеру – это вопрос решенный.
И вдруг он все понял.
Либо коньяк подействовал.
Либо он протрезвел.
Не важно, что дало толчок, но в его голове сформировалось четкое убеждение, что разобраться в деле контрабандистов он сможет только в том случае, если избавится от посторонних мыслей.
И прежде всего надо перестать думать о Саре, чья неординарная натура заставляла его вновь и вновь задаваться вопросами и анализировать даже самые незначительные детали. Это было невероятно болезненно и, по правде говоря, совершенно ему не нужно.
С этих пор он больше не будет мучиться от заката до рассвета, занимаясь бесконечным и бесплодным самоанализом.
Он справится.
Он сможет избавиться от этого наваждения по имени Сара.
Его жизнь вернется в привычное русло.
Вот оно, правильное решение – с хорошенькой пастушкой покончено навсегда.
Маркус от души надеялся, что больше не поддастся соблазну.
Глава 12
До своей беременности Клер часто жаловалась, что в Лалуорте в салоне мадам Эстеллы слишком мало модных новинок. Сара огляделась и вдруг поняла, почему ей так нравится этот салон.
Крошечный домик был зажат между лавкой мясника и пекарней, что страшно раздражало большинство местных дам.
Сара не понимала их недовольства. Она считала, что салон мадам Эстеллы расположен очень удачно. Ей безумно нравилось, что она могла зайти к мяснику и купить косточек для собак, а затем в пекарню за теплыми пышными булочками с изюмом для себя – и все в двух шагах друг от друга.
Сара не могла себе представить более приятного места, чем салон мадам Эстеллы. Правда, обстановка внутри была несколько потрепанной и требовала ремонта. Жаккардовую обивку канапе надо было поменять еще в прошлом году, и Сара подозревала, что шторы из вощеного ситца вряд ли будут выглядеть так же привлекательно при ближайшем рассмотрении. Однако множество рулонов разноцветных тканей, сложенных рядами, добавляли милый штрих и радовали глаз. В Лондоне, наоборот, тюки с шелком, сатином и бархатом были скрыты от глаз клиентов, и для каждой леди их поочередно выносили из кладовой.
Но истинным сокровищем была сама Эстелла. Сара следила за каждым движением портнихи, которая быстро и ловко доводила до совершенства платье Клер цвета перванш [3]3
Перванш – сиренево-голубой или фиолетово-голубой цвет с переливами.
[Закрыть], держа в зубах несколько булавок, еще несколько были аккуратно вколоты в рукав ее платья.
– Еще вот здесь надо подобрать, – бубнила она, ловко орудуя булавками, и, не дожидаясь одобрения Клер, Сары или леди Тисдейл, убрала всего лишь дюйм шелка в боковом шве, отчего платье идеально село по фигуре.
Леди Тисдейл одобрительно кивнула.
– Только твои волшебные руки могут так управляться с шелком, Эстелла.
Женщина заправила седеющий локон за ухо и удовлетворенно хмыкнула.
Сара улыбнулась. Даже ее мать была вынуждена признать, что такую мастерицу, как Эстелла, не найти во всей округе, а ведь когда-то она начинала с того, что штопала рыбацкие сети и грубые просоленные штаны рыбаков.
Суровая необходимость вынудила ее начать свое дело, после того как мужа-рыбака смыло за борт во время шторма, и Эстелла осталась совсем одна в ветхом домишке с тремя маленькими детьми на руках.
И теперь эта необыкновенная женщина с блеском справлялась с любой работой – от тяжелых суконных роб для рыбаков до изысканных, расшитых бисером бальных платьев для местной знати, Сара с гордостью подумала, что только в Лалуорте простая женщина могла добиться такого успеха.
– Сара, – окликнула подругу Клер и встала перед ней в ожидании ответа, – что ты думаешь?
Сара наклонилась и посадила Худыша на колени, к ужасу своей матери, затем, расправив юбки, посмотрела на Клер.
– Эстелла, как всегда, права. Лиф надо было чуть-чуть сузить.
– Естественно. – Клер подняла руки вверх, чтобы Эстелла могла продолжать работу. – Но я не об этом. Что ты думаешь о бале? Я сомневаюсь, стоит ли проводить такое мероприятие в свете последних событий.
– Не говори глупостей, Клер, – решительно возразила леди Тисдейл. – Балл у Беннингтонов уже стал традицией в Лалуорте. Я ни секунды не сомневаюсь, что все графство только и ждет этого события, особенно в этом году.
Эстелла вытащила изо рта оставшиеся булавки и положила их на рабочий стол.
– Мне кажется, балл нужен – он отвлечет людей от горестных сожалений по поводу гибели бедных мальчиков, – сказала она.
Эстелла жестом попросила Клер повернуться спиной и, прищурившись, стала внимательно изучать спинку лифа.
– Полностью с тобой согласна, – энергично поддержала ее леди Тисдейл. – Вы с мужем окажете Лалуорту плохую услугу, если передумаете и откажетесь от проведения бала. К тому же он назначен на завтра. Времени осталось слишком мало, чтобы всех оповестить. Я думаю… – В этот момент Худыш чихнул, оборвав ее на полуслове. – Сара, тебе обязательно было брать с собой этого заморыша?
Но Сара проигнорировала вопрос матери, ее мысли были заняты более важными проблемами.
– Мама, неужели ты совсем не боишься за Найджела?
– С какой стати я должна бояться за него? – смущенно спросила леди Тисдейл, поспешно отодвигаясь от Худыша на самый край канапе.
Эстелла прихватила булавкой немного шелка на плече Клер.
– Я думаю, вам стоит волноваться, ведь близкие друзья вашего сына были хладнокровно убиты, – пробормотала портниха.
– Эстелла! – воскликнула леди Тисдейл с выражением тревоги и волнения на лице. – Только минуту назад ты была согласна со мной, что бал у Беннингтонов должен состояться, как планировалось. А теперь?
Эстелла отступила назад и оглядела Клер с головы до ног, затем, удовлетворенно кивнув, жестом разрешила ей снять платье.
– Я и сейчас согласна. В данном случае речь о другом – о безопасности вашего сына.
– Вот именно, мама, – поддержала портниху Сара, пытаясь успокоить дрожащего песика, который в испуге подскочил от резкого голоса леди Тисдейл, когда она так эмоционально среагировала на реплику Эстеллы. – Самые близкие друзья Найджела были подельниками контрабандистов и – умерли. Их смерть была не случайной, о чем свидетельствуют синяки на шее мальчиков.
В комнате повисла тишина. Четыре женщины вот уже в сотый раз пытались осмыслить эту страшную трагедию.
– Будь что будет, – наконец решительно заявила леди Тисдейл и вздохнула. – Не думаю, что Найджелу грозит серьезная опасность. Люди говорят, что Джаспер и Клайв умыкнули какие-то ценности.
– Вы употребили это странное слово вместо «украли»? – поинтересовалась Эстелла, помогая Клер осторожно снять утыканное булавками платье, затем повесила его на руку. – Я помогу вам одеться, миледи.
Леди Тисдейл мрачно кивнула:
– Именно это я и хотела сказать. Найджел в этом не участвовал, так что ему нечего бояться.
Сара посмотрела на мать, затем на Клер и, наконец, на Эстеллу, которая, не веря своим ушам, в недоумении уставилась на леди Тисдейл.
– Я правильно поняла, вы действительно думаете, что Найджел не замешан в краже?
– Конечно, нет. Он совсем не такой, как остальные мальчики. Зачем ему это?
Первый раз в жизни Саре захотелось ударить свою мать. Хотя это не совсем так, ей и раньше приходила в голову подобная мысль, но никогда прежде она не была так близка к тому, чтобы перейти к действию.
Сара неоднократно пыталась поговорить с Найджелом, надеясь вытащить из него хоть малейший намек или незначительную деталь, которая могла бы указать на убийцу. Но всякий раз он отвечал, что больше ничего не знает, хотя Сара сомневалась в этом.
– Мама, я понимаю, что ты живешь своей жизнью и нечасто вникаешь в дела Найджела, не знаешь ни его друзей, ни чем он занимается, – заговорила Сара, обнимая собачку, чтобы занять руки. – Но позволь тебя просветить. У двенадцатилетних подростков нет причин для воровства. Двенадцатилетним подросткам совсем не обязательно объедаться пирожками с клубникой, которые печет наша кухарка, пока из ушей не полезет. А уж купаться нагишом в середине ноября и вовсе глупо. Но мальчишки делают это, и без всякой причины.
Леди Тисдейл начала нервно кутаться в шаль.
– Мама! – пыталась достучаться до нее Сара.
– Но он утверждает, что ничего не знает о трагических…
– Он еще ребенок, и ему духа не хватает признать, что все произошло на самом деле – два его близких друга убиты!
Леди Тисдейл судорожно сглотнула, ее пальцы нервно теребили шаль, и Саре показалось, что еще немного, и в мягком тончайшем кашемире появятся дыры.
– Ему просто незачем воровать, ведь мы с сэром Артуром всегда были для него примером моральных принци…
– Ты не слышишь меня, – перебила ее Сара, осторожно опустила Худыша на пол и подсела к матери. – Найджел – мальчик. А мальчики беспечны, им хочется приключений, поэтому они склонны к безрассудным, порой рискованным поступкам.
Эстелла вышла из комнаты и через некоторое время вернулась с чашкой и блюдцем в руках.
– Вот, миледи, выпейте. Вам сразу станет легче.
Леди Тисдейл неохотно оторвалась от шали и, взяв чашку с блюдцем, склонилась над ней, избегая взгляда дочери. И вдруг она поперхнулась, ее глаза расширились от ужаса, и шумный вздох вырвался из груди.
– Это не чай!
– Господи, конечно, нет, – ответила Эстелла. – Это можжевеловая настойка, чтобы успокоить нервы.
Леди Тисдейл опустила чашку на колени, от ее горячности не осталось и следа.
– Что же теперь делать?
– Леди Беннингтон проведет бал, которого все с нетерпением ждут, а вы проследите за тем, чтобы мальчик оставался дома под замком и под присмотром слуг, – решительно заявила Эстелла, как будто дело было проще пареной репы.
Леди Тисдейл открыла рот, собираясь что-то сказать, но передумала и отпила глоток успокоительной настойки, которую приготовила Эстелла.
– Зря я отказала лорду Уэстону в его просьбе, – со вздохом сожаления сказала она.
– В какой просьбе?
Сара выпрямилась и подалась вперед, предчувствуя неладное. Клер тут же подошла к ним и присела на изящный стул рядом с канапе.
– Лорд Уэстон приезжал вчера к нам домой и просил разрешения поговорить с Найджелом. Ты, Сара, в это время была у Берроузов. Я, конечно, отказала. А когда он предложил прислать одного из своих слуг для защиты Найджела…
– Ты отказала? – перебила ее Сара. – Мама, о чем ты только думала?
Леди Тисдейл допила настойку.
– Я тогда не осознавала всей опасности. И потом, кто такой лорд Уэстон, чтобы врываться в мой дом и что-то требовать? – запальчиво сказала она.
Клер обняла подругу за плечи, но Сара не совсем понимала, для чего она это делает – чтобы успокоить или чтобы удержать от опрометчивых действий?
– Кто такой лорд Уэстон? – повторила она за матерью.
Нежелание леди Тисдейл признать очевидное и поверить наконец в серьезность недавних событий так разозлило Сару, что ее руки невольно сжались в кулаки.
– Не стоит отталкивать лорда Уэстона. В последнее время он не перестает удивлять жителей Лалуорта, уж поверьте мне, – вмешалась в разговор Эстелла, принимая пустую чашку из рук леди Тисдейл. – Мой племянник рассказывал, что на Михайлов день он отпустил всех своих слуг на городскую ярмарку.
Глаза леди Тисдейл распахивались от удивления до тех пор, пока не стали похожими на блюдца.
– Приятно слышать, но вряд ли это сможет компенсировать все те годы, пока его здесь не…
– И еще я лично слышала, как миссис Ратбоун, заметьте, в этой самой комнате рассказывала миссис Вайет о доброте лорда Уэстона, которую он проявил к семье Уилмингтон, – не дав ей договорить, продолжала Эстелла. – Похоже, все в городе заметили, как старается лорд Уэстон.
Леди Тисдейл смущенно откашлялась.
– Поймите, мне трудно говорить сейчас о графе, ведь моему мальчику грозит опасность.
Клер слегка сжала плечо Сары, чтобы та не вспылила.
– Леди Тисдейл, с кем сейчас Найджел?
– С нашей кухаркой. Мальчик в таком состоянии просто не может оставаться один, – ответила она, испуганно глядя на окружающих. – Сара ты должна как-то образумить Найджела. Тебя он послушает.
– Она обязательно поговорит с братом, – ответила Клер за подругу и жестом попросила Эстедлу принести еще настойки для леди Тисдейл.
Портниха достала из складок своей плисовой юбки небольшую фляжку и наполнила чашку.
– Выпейте, это полезно для здоровья, – с этими ободряющими словами Эстелла вручила леди Тисдейл чашку с настойкой.
На этот раз она, не колеблясь ни секунды, выпила все до капли.
– Все ведь образуется, правда, Сара? Мы справимся.
Сара молча кивнула, но в душе она не была так уверена.
* * *
Найджел обманул кухарку.
Он лгал ей раньше и знал, что будет и впредь это делать.
Она всей душой любила мальчика и позволяла хозяйничать на кухне в любое время, поэтому Найджел чувствовал себя виноватым.
На этот раз он попросил ее не беспокоиться, сказав, что хочет побыть один в своей комнате.
Затем Найджел незаметно выбрался из дома и со всех ног помчался к заброшенному колодцу на севере владения лорда Уэстона.
Споткнувшись о корень дерева, он растянулся на траве во весь рост, поцарапав ладони об острые камни.
На глаза навернулись слезы – так случалось каждый раз, стоило ему подумать о Джаспере и Клайве.
– Какой же ты дурак, – прошептал Найджел и, глубоко вздохнув, крепко сжал зубы в отчаянной попытке сдержать рыдания. Тяжелый темный ком застрял в горле, который он никак не мог проглотить.
Найджел впился в черную землю обеими руками и, ощутив прохладу под ногтями, немного успокоился.
Ему хотелось забыть обо всем и остаться лежать здесь, уткнувшись в траву, но он не мог.
Мальчик заставил себя встать на колени и огляделся вокруг, убедившись, что никто не преследует его.
Поднявшись на ноги, Найджел приложил прохладные ладони к разгоряченным, мокрым от слез щекам и вновь побежал.
Как и все в городе, Найджел был потрясен смертью Джаспера, но к этому примешивалось чувство растерянности.
И только когда Клайв рассказал ему, во что они с Джаспером ввязались, он осознал, какая страшная угроза нависла над ними.
Как оказалось, Джаспер подсматривал за контрабандистами и случайно увидел изумруды и монеты; он пошел к Клайву и уговорил его взять немного драгоценностей – чуть-чуть, так что никто и не заметит, – но достаточно, чтобы обеспечить своим семьям более достойную жизнь, чем дает море.
Только они украли что-то такое, что имело особую ценность для французов, о чем мальчики не имели представления.
Клайв видел собственными глазами, как один из французов допрашивал Джаспера, а затем задушил его и бросил на берегу.
Он понимал, что ничем не может помочь другу, поэтому сидел в своем укрытии и ждал. Трясясь от страха, ждал, пока уйдут контрабандисты. И опять ждал.
Прошло много времени, прежде чем он решился и побежал домой. В хлеву Клайв достал из-под соломенного настила изумруд и перепрятал его в заброшенном колодце.
Он решил, что они не станут его убивать, пока не узнают, где изумруд. Клайв говорил, что это обеспечит ему защиту на какое-то время. Впоследствии он собирался заключить с ними сделку – отдать изумруд, потребовав немного денег, и, таким образом, сохранить голову на плечах.
Клайв и Джаспер не стали втягивать Найджела в эту авантюру, решив, что сын баронета не нуждается в деньгах.
Но Найджелу было грустно; что друзья отстранились от него, ведь они всегда искали приключений вместе, и ему хотелось быть с ними, несмотря на смертельный риск.
По мере приближения к колодцу сердце его колотилось все сильнее.
Он снова и снова прокручивал в голове разговор с Клайвом.
Его друг был уверен, что сможет договориться с французами и ему удастся выйти сухим из воды, несмотря на то что случилось с Джаспером.
Найджел свернул с тропинки и начал пробираться через густые заросли папоротника, длинные листья хлестали по рукам и груди, лезли в лицо.
В последний раз он видел Клайва на похоронах Джаспера, и сейчас эта картина стояла у него перед глазами.
Увидев колодец, Найджел замедлил шаг и легкой трусцой пересек открытую поляну.
Клайв заклинал его никому не рассказывать об их секрете.
Зря он его послушал.
Наконец Найджел остановился у каменного колодца и оперся руками о его истертую временем поверхность, чтобы немного отдышаться.
У него чуть не остановилось сердце, когда он узнал о смерти Джаспера.
Но когда убили Клайва, ему захотелось умереть.
Найджел сжал зубы, смахнул слезы с ресниц и, перехватывая руки, начал вытаскивать из колодца полуистлевшую веревку.
От неровных толчков ведро, привязанное к ней, раскачивалось из стороны в сторону и ударялось о поросшие мхом стены, грозя опрокинуться в любой момент.
Испугавшись, что его содержимое может остаться на дне колодца, Найджел с такой силой рванул ведро на себя, что оно, пролетев над его головой, с мягким стуком врезалось в землю.
Встав на колени, мальчик извлек небольшой, не больше ладони, сверток, обернутый куском грязного муслина.
Найджел даже не посмотрел, что находится внутри. Он не желал видеть это проклятое сокровище, за которое два его лучших друга заплатили жизнью.
Джаспера и Клайва больше нет – и все из-за этого злосчастного изумруда.
– Я отомщу этим грязным убийцам! – крикнул он, вскинув голову вверх, где раскинулся зеленый шатер из густой листвы. – Они поплатятся своими жизнями!
Найджел затолкал маленький грязный сверток в карман и бегом помчался к дому.
Он не имел ни малейшего представления, что делать дальше. Страх сковал его, призывая забыть обо всем, не лезть на рожон.
Но пока Найджел как сумасшедший несся по лесу к усадьбе Тисдейлов, он уже точно знал, что обязательно что-нибудь придумает и отомстит за смерть друзей.
* * *
Марлоу неслышно следовал за Найджелом по лесу, пока не убедился, что подросток благополучно добрался до дома.
Затем он повернул назад и вышел на тропинку, которая вела из леса прямо к скалистому берегу. Оттуда он планировал быстрее добраться до замка Лалуорт, где его ждали Уэстон и Кармайкл.
Когда-то и он был двенадцатилетним подростком. Так что Марлоу по себе знал, что решение мальчика не пустые слова, и он обязательно попытается отомстить убийцам своих друзей.
И не важно, что безусый юнец не имел ни единого шанса справиться с пособниками Наполеона.
Найджел не собирался так легко сдаваться.
Надо было что-то делать. И быстро.
И вот Марлоу уже стоял перед величественной входной дверью замка Лалуорт. Он громко постучал, дверь тут же распахнулась, и на пороге появились Уэстон и Кармайкл с охотничьими ружьями под мышкой.
– Ну что, Марлоу, поохотимся? – спросил Уэстон и, спустившись по каменным ступеням, направился к дороге.
Кармайкл последовал за ним, и Марлоу зашагал рядом. Некоторое время мужчины шли молча, лишь иногда кто-нибудь стрелял по случайно пролетавшей птице.
– Марлоу, новости есть? – спросил Кармайкл и, прищурившись, посмотрел на небольшую рощицу впереди.
Марлоу взял у Уэстона ружье, зарядил его и пальнул в невидимую цель.
– У мальчика изумруд и… большое желание отомстить.
– И что все это значит? – спросил Уэстон, забирая ружье назад.
– Неужели не понятно? – улыбнулся Марлоу. – Вспомни себя в двенадцать лет. Я думаю, он воспользуется изумрудом, чтобы организовать встречу с убийцами своих друзей. А потом сделает какую-нибудь глупость, пытаясь им отомстить.
– Неужели он и вправду думает, что у него это получится? – сказал Кармайкл.
Марлоу наклонился и, сорвав длинную травинку, медленно разорвал ее вдоль на две части.
– Держу пари, мальчик не представляет, с чем имеет дело. Иначе он бы сам покончил с собой.
– Еще один мертвый подросток нам ни к чему, – твердо сказал Кармайкл.
Уэстон крепко сжал обеими руками ствол ружья.
– Бог мой, Кармайкл, это живой человек, а не просто источник информации.
– Вне всякого сомнения. Сейчас самое главное – обеспечить его безопасность, надеюсь, вы согласны?
Уэстон впился пальцами ни в чем не повинное ружье, так что заболели ладони, но ничего не сказал, а только кивнул в ответ.
– Мальчика надо срочно перевезти в замок Лалуорт. Марлоу, ты добился больших успехов, допрашивая Мерсьера. Это было впечатляюще. Так что за подростка ты отвечаешь.
Уэстон взвел курок и выстрелил по деревьям.
– Если не ошибаюсь, Мерсьер чуть не умер во время допроса, – сказал он.
Марлоу разжал руку, и две тонкие длинные травинки подхватил и унес ветер.
– Однако мы вытрясли из него все, что хотели, не так ли?
– Мы говорим о двенадцатилетнем подростке, не забывайте об этом, – настаивал Уэстон, его голос дрожал от гнева, который он едва сдерживал.
Кармайкл посмотрел на Марлоу, затем на Уэстона и нахмурился.
– Хотите допросить юношу сами, Уэстон?
– А у меня есть выбор?
* * *
В доме царил покой. В этой божественной, дарящей отдохновение тишине Сара что-то писала, сидя за столом розового дерева.
С трудом сохраняя самообладание, она едва дождалась, пока Клер закончит примерку платья, и поехала с матерью домой. И, лишь увидев Найджела, живого и здорового, собственными глазами, она почувствовала, что железная рука страха отпустила сердце.
Едва поздоровавшись с братом, она тихо прикрыла за собой дверь и выскользнула из дома на свежий воздух. Она побежала, остановилась, затем пробежала еще немного.
Свежий воздух и бескрайний простор помогли ей успокоиться и восстановить равновесие, чтобы пережить ужин в компании с леди Тисдейл – несмотря на настойчивые просьбы матери немедленно поговорить с Найджелом, она так и не поддалась на ее уговоры.
Юноша отказался присоединиться к ним и предпочел поужинать в своей комнате.
Сара понимала, что ему нужно время.
Она вертела в руках перо. Хотя у нее не было привычки регулярно вести дневник, на этот раз она по настоянию Клер решила поделиться с ним некоторыми мыслями. Ее дорогая подруга сказала, что это очень полезно для души.
– Черт побери…
Найджелу нужно время, это очевидно. Но для чего конкретно оно ему нужно?
Сара не могла поверить, что ее брат способен намеренно ввязаться во что-то дурное. Но вполне возможно, что так получилось помимо его воли. Ему всего двенадцать лет. И только несколько часов назад она сама упорно доказывала матери, что он еще ребенок.
И сейчас Сара с ума сходила от страха, и не важно, что он натворил. Единственно, чего ей хотелось, – это прижать его к груди и заверить, что все будет хорошо. Но она не могла. Ибо это неправда.
Сара посмотрела на листок бумаги, где ее торопливым почерком было написано всего лишь одно имя – Маркус.
Ей срочно надо его увидеть.
Он был ей нужен. Она хотела его. Сара была уверена, что Маркус поможет разобраться во всем, что гложет ее сердце и отравляет душу.
Конечно, он не был волшебником, творящим чудеса. И дело было не в том, что Маркус далек от совершенства. Она любила все его недостатки. Сара хотела его целиком, таким, как есть. Плохим, хорошим, любым.
До встречи с Маркусом ей не приходило в голову, что можно к кому-то обратиться за помощью и положиться во всем.
Но, узнав его лучше, она поняла, что это реально. Ей пришлось поверить в невозможное. И теперь она всей душой хотела того, что раньше считала недостижимым.
Сара закрыла глаза и провела пером по губам. Столкнувшись с кошмаром, оказавшись в безвыходном положении, она думала только о нем, ее мысли и душа стремились к нему.
Не было ни чувства вины, ни смущения. Маркус был свидетелем ее неуклюжести, эмоциональности, смелости и детской наивности. Но это не оттолкнуло его.
Сара любила, любила этого мужчину всем сердцем.
Конечно, ей хотелось, чтобы это божественное чувство родилось в беззаботной и радостной обстановке, но она понимала, что только трудные времена, через которые они прошли вместе, заставили ее любовь разгореться так ярко. Она осторожно положила перо.
В ее жизни не все было гладко.
И вряд ли будет, но Сара не боялась трудностей.
