Текст книги "Ангел в моих объятиях"

Автор книги: Стефани Слоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

– А ты не догадываешься? – спросил он с каким-то странным чувством, только Сара не могла понять, было это искреннее удивление или легкая насмешка.

Уклончивый ответ ее не устраивал, ибо она хотела разобраться в том, что произошло, прямо сейчас. Она отдалась этому мужчине или это он овладел ею – не важно. Сара была рада этому, и терять ей больше нечего.

– Лорд Уэстон! – заговорила она и, опустив собачку на землю, подошла к Маркусу и встала прямо перед ним. Сара расправила хрупкие плечи и, вздернув подбородок, гордо встретила его взгляд. – Вы мне нравитесь, это правда, возможно, я люблю вас, хотя мне трудно об этом судить, ведь я ни разу не была влюблена. Я не знаю, чего ожидать и к чему все это приведет. Я даже не уверена в своих желаниях. Но ложь меня не устраивает, особенно после того, что произошло между нами.

Она протянула руку и уперлась ладонью в его мощную грудь.

– Я понимаю, что не отношусь к той категории женщин, которые нравятся… или, вернее, вызывают желание у таких мужчин, как вы. Но если вы примете меня такой, какая я есть, я буду любить вас всю жизнь и помогать во всем.

Неожиданно страшная усталость навалилась на нее.

– Подумайте об этом, – твердо сказала Сара, развернулась, позвала собаку и, услышав позади себя топот маленьких лап, решительно пошла вперед.

Маркус стоял и обескуражено смотрел вслед хрупкой девушке, которая удалялась от него в сопровождении маленькой тщедушной собачки, пока не скрылась в спасительном полумраке леса.

Глава 11

– Эта женщина доведет меня до сердечного приступа, – бормотал Маркус, метаясь по комнате в безуспешной попытке содрать с себя этот проклятый сюртук для верховой езды.

Идеально подогнанный по фигуре, он как будто прилип и не хотел расставаться с хозяином, а Маркус был слишком нетерпелив, чтобы дожидаться, пока Салли соизволит ему помочь.

Лакей и горничная, которые имели неосторожность выйти в просторный холл именно в этот момент, мгновенно скрылись из виду, потупив взор в мраморный пол.

Салли терпеливо ждал, пока Маркус наконец успокоится, затем дернул его за рукав и одним ловким движением снял упрямый сюртук со своего хозяина.

– Что мисс Тисдейл натворила на этот раз?

Маркус направился на кухню, чтобы налить себе вина.

Он вовсе не собирался рассказывать Салли, что чуть было не занялся любовью с этой девушкой прямо в лесу у старого дуба.

Прямо дикость какая-то!

Глупость!

И в то же время это было невероятно чувственно и настолько восхитительно, что при мысли об этом его чресла скрутило от боли.

– Прежде всего мне очень интересно, откуда она узнала, что я поехал на поиски Фордэма? – спросил Маркус слугу, проходя через холл.

Его неожиданное появление на пороге кухни до смерти напугало кухарку и служанок.

Рассерженная кухарка собралась было отчитать графа, но передумала, когда Салли, ворвавшись вслед за хозяином, встал между ними.

– Все вон отсюда! – скомандовал Салли, бросив на кухарку умоляющий взгляд.

Маркус обошел кухню, прихватив две бутылки вина, ломоть свежего хлеба с толстой румяной корочкой, тарелку с маслом, половину жареного цыпленка и большой кусок сыра чеддер. Все это он положил на изрезанный кухонными ножами стол, пододвинул стул и сел.

Салли взял нож и собрался резать хлеб, но Маркус нетерпеливо вырвал у него ломоть и разломил на две части.

– Должно быть, я сообщил кухарке, что вы на целый день уедете в Борнмут, – сказал Салли, пододвигая Маркусу тарелку с маслом. – Но я совершенно уверен, что не упоминал о Фордэме.

Маркус намазал на хлеб толстый слой только что взбитого масла и впился в него зубами.

– Если хотите знать мое мнение, милорд, – мягко заговорил Салли, – что бы ни сделала эта девушка, мне нравится, как она влияет на вас.

Маркус, помрачнев, нахмурился, откусил еще кусок хлеба с маслом и начал жевать его с каким-то яростным остервенением. Салли никогда не изворачивался и не считал нужным скрывать свои мысли. В противоположность своему слуге холодный, сдержанный, обходительный лорд Уэстон с изысканными манерами, который чувствовал себя в высшем свете Лондона как рыба в воде, на самом деле был жалким притворщиком.

И Маркус это прекрасно понимал. Но, к сожалению, высший свет принимал в свой круг только самых модных, элегантных, изысканных аристократов – они хотели, чтобы их окружали джентльмены, и всегда получали то, что хотели.

Маркус наконец дожевал свой хлеб и жестом попросил бутылку вина.

– Только этой девушке удается вытащить на свет божий все лучшее, что есть в вас, – подмигнув, сказал Салли и вытащил пробку из бутылки, прежде чем передать ее хозяину.

Маркус запил хлеб с маслом большим бокалом вина.

– Мне кажется, тебе доставляет удовольствие, что она будит во мне зверя, – проворчал он.

– Согласен. Наверное, «лучшее» слишком сильно сказано. Но одно несомненно – с ней вы становитесь самим собой.

Маркусу не хотелось признавать, что Салли прав, и он сменил тему разговора.

– Марлоу сейчас выясняет, кто и каким образом заманил Фордэма в «Петушиный крик», – сказал он. – А как насчет тебя? Чем ты занят?

Салли жестом попросил бутылку, и Маркус передал ее.

– Готовлюсь к приезду нашего гостя, – просто ответил слуга, осушив половину бутылки.

Маркус отрезал кусок сыра.

– И кто наш гость?

– Скажу, если вы положите нож.

Но Маркус сжал рукоять ножа мертвой хваткой.

– Кто?

Салли прикончил бутылку.

– Кармайкл.

Маркус со злостью метнул нож.

– К черту все это!

Нож просвистел, рассекая воздух, прямо у самой головы Салли и воткнулся в дверь кладовой.

Маркус посмотрел на нож.

Салли посмотрел на нож.

Он воткнулся в дерево с такой силой, что рукоять все еще вибрировала.

– Я же просил вас положить нож, – сказал Салли, смотря на хозяина всепонимающим взглядом. – Вы мне чуть ухо не отхватили.

Маркус вонзил зубы в куриную ножку.

– Ты знаешь, зачем он приезжает? – спросил он с набитым ртом.

– Думаю, старик соскучился по вашей светлости, – заверил его Салли с совершенно невозмутимым видом. – Судите сами, вы уехали в Лалуорт, в самую глушь, можно сказать, у Клермона медовый месяц, так что Кармайклу стало одиноко. Наверное, хочет прикупить себе пару рулонов муслина вроде этого, – добавил он уверенно.

Маркус бросил обглоданную ножку на тарелку и схватил вторую бутылку вина.

– Ты испытываешь мое терпение, Салли! – прорычал он, вышиб пробку одним ударом и, запрокинув бутылку, долго и жадно пил.

– Хорошо, конечно, я знаю, почему он решил приехать, просто хотел развеселить вас немного, – ответил слуга, с вожделением посмотрев на бутылку вина. – Наш старик мог уехать из Лондона только по одной причине – все пошло не так, как он ожидал.

– И на этот раз он совершенно прав, – мрачно закончил Маркус.

– Не все еще потеряно, – возразил Салли.

Маркус с такой яростью ударил кулаком по столу, что бутылка задребезжала, а куриная ножка подпрыгнула на тарелке.

– Как раз наоборот, все из рук вон плохо. У меня мертвый подросток и целая куча сокровищ, которая, исходя из того, что нам известно, прямо сейчас направляется во Францию.

– А еще мисс Сара Тисдейл, про нее тоже не стоит забывать, – добавил Салли, всем своим видом показывая, что и не вспомнил бы о девушке при другом раскладе.

«Если бы я только мог забыть о ней», – подумал Маркус, барабаня пальцами по столу.

Сара Тисдейл скользкой змеей заползла к нему в душу и обвилась вокруг сердца. Хотя, если быть объективным, она не делала ничего подобного. Это слово «заползла» подразумевает хитрость и женское коварство – качества, которых эта девушка совершенно лишена.

Наоборот, она долго пробивала его защиту из холодности и самоуверенности, попадая в неловкие ситуации, спотыкаясь и совершая ошибки. При этом Сара всегда оставалась шокирующе честной и прямолинейной, что раздражало и одновременно подкупало, вызывая глубокую симпатию.

Она отдала ему свое сердце, но он боялся, что истоком ее любви была всего лишь заурядная жалость. А вдруг он был еще одним бездомным животным, которое отчаянно нуждалось в ее помощи?

В таком случае ее чувство нельзя было считать истинной любовью.

– Есть еще новости? – спросил граф, посмотрев на Салли.

– Ну, – заговорил слуга, – сын Тисдейла клянется, что он больше ничего не знает. Диксон все время проводит в своем поместье, и это, по всей вероятности, связано с его видами на мисс Тисдейл.

– Диксон? – недоверчиво спросил Маркус.

Салли вновь с вожделением посмотрел на бутылку вина, и Маркус, сжалившись, молча передал ее слуге. Некоторое время Салли жадно пил.

– К нашему делу это не имеет отношения, не думаю. Этот тип положил глаз на девушку и уже некоторое время предпринимает попытки склонить ее к замужеству. Но она не отвечает ему взаимностью – да и ее папаша тоже не в восторге от такой партии.

Маркус вспомнил, как нашел Сару в траве, когда она пряталась от Диксона, не желая даже видеть его. Графу почему-то пришло на ум, что ее неприязнь к этому человеку скорее всего вызвана его жестоким обращением с животными, но, как бы там ни было, она не оставляла места для других чувств.

Он догадывался, что эти глупости лезут в голову только потому, что всего два часа назад он целовал ее грудь.

До сих пор его пальцы ощущали влажный жар ее лона.

– Источник информации надежный? – спросил он и нетерпеливо заерзал на стуле.

– Надежнее не бывает, – заверил его Салли и выразительно пошевелил бровями.

Маркус встал, рана после тяжелого дня напомнила о себе ноющей болью.

– Не спускай глаз с Найджела и скажи Марлоу, чтобы продолжал слежку за Диксоном, – бросил он коротко и, заметно прихрамывая, медленно пошел к двери. – Да, Салли, и вот еще что, больше не болтай с кухаркой, хорошо?

Слуга поставил бутылку на стол и вытер влажные губы тыльной стороной ладони.

– Хорошо.

* * *

– И потом он пальцем начал…

– Замолчи! Сейчас же! – взмолилась Клер, ее глаза чуть не вылезли из орбит.

– С тобой все в порядке? – встревожено спросила Сара и положила руку на лоб Клер.

Любимая подруга стряхнула ее и, крепко обняв, потащила Сару к небольшой поляне с дикими цветами.

– Я правильно поняла? – прошипела она недоверчиво. – Ты… ты… И ты говоришь об этом прямо в разгар ежегодного пикника Колби? Ты… ты…

– Клер, кажется, ты совершенно не в состоянии закончить фразу, – удивленно сказала Сара. – И потом…

– Говори шепотом! – приказала подруга в отчаянной попытке сохранить остатки приличия и нервно одернула бледно-желтое платье, то и дело поднимавшееся вверх из-за округлившегося живота.

– И потом, – пробормотала Сара тихо, с какой-то театральной драматичностью, – я думала, ты порадуешься за меня.

Глаза Клер стали еще больше.

– Порадуюсь за тебя? Порадуюсь за тебя?

Сара похлопала ее по спине.

– Зачем ты это сделала? – спросила Клер в полный голос, на мгновение забыв об осторожности.

– Мне показалось, у тебя слова в горле застряли, дорогая.

В этот момент мимо прошел викарий с женой, и подруги приветливо заулыбались, кивая головами и бормоча вежливый ответ на его замечание о том, какой чудесный день выдался сегодня.

– Уэстон сделал тебе предложение? – спросила Клер, как только они оказались наедине.

– Да нет, – ответила Сара, и ее радостное возбуждение от того, что она поделится с любимой подругой самым сокровенным, начало быстро таять.

– Он признался тебе в своих чувствах? – настаивала Клер, улыбнувшись мужу, который вместе с Маркусом стоял на другом конце поляны.

Саре пришло в голову, что она могла бы и обмануть подругу, но тогда Клер может сильно разволноваться, а в ее положении это нежелательно.

– Нет, не признался. Но я ему сказала о своих чувствах. Разве это имеет значение?

– Бог ты мой! – произнесла Клер сдавленным голосом. – Я сейчас закричу!

– Нет, не надо. Не вздумай! – Сара закатила глаза. – Возьми меня под руку, успокойся! – С этими словами она заставила подругу взять ее под руку. – Ты ведь прекрасно знаешь, что я все делаю неправильно.

Клер нахмурилась, обдумывая ее слова.

– К сожалению, это правда, – неохотно согласилась она.

– Ну, вот и славно, – с облегчением сказала Сара и похлопала подругу по руке.

– Но он хоть как-нибудь проявлял свои чувства?

– Не знаю… – протянула Сара в растерянности.

– Может быть, намек? Слово? Взгляд? Выражение лица? – выдвигала предположения Клер с надеждой в голосе.

Саре вновь захотелось солгать, но она решила не делать этого.

– Собака. Маркус принес мне собаку.

Клер часто заморгала в немом удивлении:

– Прости, я не понимаю.

– Ну, собаку, – повторила Сара. – Ее зовут Худыш. Она похожа на борзую, только очень маленькая…

– Ты назвала его Маркусом?! – взвизгнула Клер.

– Неужели? – Сара моргнула, удивившись.

Клер опять взвизгнула, и Сара в какой-то момент подумала, что она собирается перейти на крик.

– Да, ты это сделала.

– Я думаю, это естественно после того, как мы… Как это точно называется, то, что между нами произошло?

– Помоги ей, Боже! – воскликнула Клер и пронзительно вскрикнула.

– Черт побери, – пробормотала Сара.

Услышав крик жены, Грегори бегом бросился к женщинам, Маркус последовал за ним.

– Клер! – взволнованно крикнул Беннингтон, подбегая к жене.

– Что случилось? – спрашивал Маркус, с тревогой глядя на Сару.

– Я просто шокировала ее в очередной раз, вот и все, – ответила Сара, энергично обмахивая подругу изящным кружевным платочком. – Такое и раньше случалось – к сожалению, не могу обещать, что это больше не повторится.

Ситуация была очень забавная, и Маркус снисходительно улыбнулся:

– Я могу помочь?

– Да, можете, – ответила Сара и рукой указала на поляну с густой травой, где суетились слуги Колби, расставляя кушанья для пикника. – Пойдите и принесите мне соленой селедки.

От удивления брови Маркуса поползли вверх, он даже открыл рот, намереваясь что-то сказать, но передумал и пошел выполнять поручение.

Клер опять взвизгнула и с трудом сдержала крик, застрявший у нее в горле. Грегори еле слышно чертыхнулся и пригвоздил Сару суровым, грозным взглядом.

– Что ты на этот раз наговорила ей, Сара? – спросил он девушку, в то время как остальные гости потянулись в сторону накрытой поляны.

– Сейчас неподходящий момент, тебе не кажется? – ответила Сара и обвела взглядом толпу гостей, которые с любопытством посматривали в их сторону.

Подошел Маркус, держа в руках небольшую тарелку с селедкой.

– Вы это просили?

Сара взяла у него тарелку и передала Клер.

У женщины загорелись глаза, она жадно облизнула губы, явно собираясь съесть все до последнего кусочка.

– Иди и принеси девочке что-нибудь попить! – скомандовала леди Колби и ткнула мужа зонтиком.

Ее муж, небольшой кругленький человечек, быстро отправился выполнять поручение, насколько могли позволить его шестидесятилетние с хвостиком ноги, на ходу смешно размахивая руками, чтобы привлечь внимание слуги.

– Моя дорогая деточка, – сказала леди Колби, – женщины в твоем положении иногда ведут себя странно. Иди, присядь рядом со мной в тенечке.

– И вы, молодой человек, – рявкнула леди Колби, щелкнув пальцами, – тоже идите сюда! В таких ситуациях необходима поддержка мужа!

– Я согласна с леди Колби, тебе нужно отдохнуть, Клер, – вмешалась в разговор Сара и отошла в сторону, пропуская Грегори и Клер. – А еще ты должна есть. И побольше.

Подруга прошла мимо Сары с натянутой улыбкой на лице, прищурив глаза, которые угрожающе сверкали.

– Мы еще не закончили разговор.

– Подайте прохладительные напитки! Дама хочет пить! – громко сказала Сара преисполненным заботы голосом.

Лорд Колби, который в этот момент подошел со стаканом прохладительного напитка, подпрыгнул от неожиданности, расплескав его содержимое на свой коричневый сюртук.

– Колби! Осторожней, Пожалуйста! – проворчала леди Колби и вновь переключилась на Клер и ее мужа: – Пойдемте скорее. Что зря время терять?

– Не будем заставлять даму ждать, – провозгласил Грегори, осторожно помогая жене встать и отправляясь вслед за леди Колби.

Гости разбрелись по поляне, лишь Маркус так и остался стоять подле Сары.

– Что вы натворили? – пробормотал он, сжав ее локоть.

Ощутив тепло его ладони, Сара непроизвольно облизнула губы.

– Неужели не ясно, что в ее состоянии Клер может расстроиться из-за любой мелочи?

Маркус понимающе кивнул, но не смог сдержать ослепительную улыбку, осветившую его лицо.

– Вы, наверное, с юных лет практикуете эту свою улыбочку, да? – спросила Сара, прижимаясь к нему, хотя прекрасно понимала, что этого не следует делать. – Могу себе представить, какой эффект она производила на девочек в школе.

– О да, – согласился он с легким смешком. – Удивлены?

Сара закатила глаза:

– Только не я. Вы, мужчины, так же изобретательны, как и женщины. Удивлены? – парировала она.

– Меня трудно удивить.

– Неужели? – Сара посмотрела на группу гостей, которые суетились вокруг Клер и леди Колби. – Клер вскрикнула, потому что я рассказала ей о том, как потеряла девственность. Кажется, это называется дефлорация? Я все еще девственница или…

– Кажется, я допустил ошибку, – перебил лорд Уэстон и потащил ее на край поляны, подальше от людей.

Сара не сопротивлялась – от ощущения его близости у нее закружилась голова и…

– Сара, – забормотал он, потирая подбородок, – ты не должна была этого делать.

– Чего именно я не должна была делать? Рассказывать Клер или позволять вам лишить меня девственности?

Сара была в полной растерянности.

– О таких подробностях не говорят на каждом углу, – ответил он с тяжелым вздохом, не скрывая досады, но быстро взял себя в руки. – И потом, я не лишал вас девственности. Такое «преступление» требует большего вмешательства со стороны моего…

– Продолжайте, что же вы? – прошептала Сара, жадно впитывая информацию.

Маркус отвернулся и посмотрел в сторону леса.

– Как вы это делаете?

– Делаю что? – спросила Сара с тревогой в голосе.

– Пробуждаете во мне все самое худшее, первобытное…

Он снова поскреб подбородок.

Внутри у Сары все затрепетало.

– Просто со мной вы становитесь настоящие, и в вас просыпается и хорошее, и плохое.

Маркус вновь посмотрел на Сару, его взгляд был холоден и суров.

– Неужели вас совсем не волнует ваша репутация? – спросил он с болью и состраданием, которые лишь на мгновение исказили его лицо.

Саре стоило большого труда справиться с непреодолимым желанием протянуть к нему руки и обхватить ладонями это прекрасное любимое лицо.

– Мы с Клер полностью доверяем друг другу, и она ни за что меня не выдаст, – уверенно сказала Сара. Бабочки, порхавшие в животе, поднимались вверх, заполняя все ее существо, пока не добрались до сердца и не заставили его колотиться с бешеной силой. – Почему это так беспокоит вас?

– О Боже, женщина, как можно спрашивать об этом? – взмолился он срывающимся голосом. – Поймите же, наконец, я воспользовался вами, можно сказать, посреди дороги, – добавил он, по-шотландски растягивая и картавя слова.

– Во-первых, это было у дерева в лесу, а во-вторых, я сама этого захотела. Я хотела вас, – откровенно сказала Сара.

Его грудь тяжело вздымалась.

– Вы сами не знаете, чего хотите.

– Не надо меня недооценивать.

– Милорд! – донесся голос со стороны поляны.

Сара и Маркус одновременно обернулись и увидели Таддеуса Прингла, который почти бегом направлялся к ним по густой траве.

– Оставайтесь здесь, – скомандовал Маркус и сам пошел Принглу навстречу быстрым широким шагом.

Сара подчинилась без лишних вопросов, похолодев от предчувствия беды.

Наконец констебль подошел к Маркусу, все его небольшое жилистое тело дрожало от возбуждения. Уэстон наклонился, поскольку был намного выше своего собеседника, и они тут же принялись что-то оживленно обсуждать приглушенными голосами. Как Сара ни старалась, она не разобрала ни слова.

Таинственная беседа закончилась так же быстро, как и началась. Констебль поспешил обратно и, миновав поляну, исчез из виду, а Маркус вернулся к Саре.

– Что случилось? – спросила она, всматриваясь в его мрачное лицо.

И хотя они стояли в стороне от остальных гостей, Сара прекрасно понимала, что сплетники держат ушки на макушке в надежде уловить малейший намек на скандал.

Прежде чем заговорить, Маркус бросил быстрый взгляд на «благородное» собрание.

– Клайв Берроуз был найден задушенным в лесу, недалеко от тропинки, ведущей к бухте.

Сара видела, как шевелятся губы Маркуса, и слышала его слова, но ум отказывался понимать их ужасный смысл. Еще один ребенок убит… Еще один ребенок!..

Сначала Джаспер, теперь Клайв. Она никак не могла поверить в реальность случившегося, ибо мозг ее был скован ужасом.

– Сара, – мягко сказал Маркус и сжал ее локоть, – мне нужна ваша помощь. Я могу на вас рассчитывать?

У нее все оборвалось внутри, оцепенев от горя, но прикосновение Маркуса привело девушку в чувство, и она кивнула в ответ.

– Я должен помочь Принглу…

– Не оставляйте меня, пожалуйста, – прошептала Сара, зная лишь одно, что не переживет и часа, если его не будет рядом.

Маркус взял ее под руку и повел через поляну к дереву, под которым расположились Клер и леди Колби, увлеченные светской беседой с дамами.

– Я буду неподалеку, – сказал Маркус. – Мне нужно, чтобы вы занялись организацией помощи для семьи Клайва, а затем навестили его родителей и поговорили с ними.

– Но я не могу!.. – Сара крепко вцепилась в рукав его сюртука.

– Вы можете и сделаете это, – заверил ее Маркус. – Не стоит себя недооценивать.

Ее собственное заявление в его устах прозвучало с такой твердостью и верой в ее силы, что все сразу встало на свои места и приобрело смысл.

Сара глубоко вздохнула, собираясь с духом, чтобы достойно справиться с тяжелой ношей ответственности.

– Дамы, – сурово сказал Маркус группе гостей, собравшихся поддеревом, отпуская руку Сары и поклонившись, – боюсь, мне придется откланяться. Долг зовет.

И с этими словами он удалился.

* * *

– А второй мальчик?

Маркус посмотрел на Кармайкла. Глава «Молодых коринфян» прибыл вечером и сразу был вовлечен в трагические события, связанные со смертью Клайва Берроуза.

– Задушен и брошен в лесу недалеко от бухты.

– Странное место преступления, вам не кажется? – спросил Кармайкл, с непроницаемым лицом глядя на бескрайние сады, раскинувшиеся под балконом замка, где он сидел.

Маркус кивнул, наблюдая, как солнце неторопливо соскальзывает вниз, ища покоя у темного леса.

– Убийца явно хотел, чтобы тело нашли. Это послание.

– Коньяк отменный, – заметил Кармайкл и поднес бокал к губам, чтобы отпить еще глоток. – Но не думаю, что за него стоит умереть.

Маркус резко встал, отбросив стул назад, и подошел к каменным перилам.

– Вы же прекрасно понимаете, что коньяк здесь ни при чем.

– Так ты думаешь, что слухи об изумрудах Орлова подтвердились? – удивился Кармайкл совершенно серьезно, без намека на скепсис.

Маркус провел рукой по лицу и, обернувшись через плечо, посмотрел на него с выражением бессильной злобы из-за гибели еще одной невинной души.

– А вы думаете по-другому? Разве не для этого вы отослали меня сюда, в проклятую глушь?

– Если быть абсолютно честным, мы предположили, что такое возможно, но доказательств не было. Кто же мог подумать, что такие ценности доверят заурядным контрабандистам, среди которых есть подростки, дети, по сути. Такой простой план мог показаться в лучшем случае смехотворным. Но именно это, – Кармайкл прервался, чтобы сделать еще глоток коньяка, – делает его блестящим.

– Вы хотите сказать, что намеренно отправили меня охотиться за химерами? – возмутился Маркус и с такой силой вцепился в перила, как будто хотел сокрушить камень.

Кармайкл откинулся на спинку кресла, положил ногу на ногу и, не отрываясь, смотрел на Маркуса.

– Я послал тебя сюда, чтобы ты поправился, восстановил силы, но я также понимал, что без дела ты просто сойдешь с ума.

– Сумасшествие – это понятие субъективное, вам не кажется? – выпалил Маркус, тут же пожалев о своих словах. С гримасой сожаления, исказившей его лицо, он с силой дернул себя за волосы. – Простите меня, Кармайкл. У меня был очень тяжелый день.

– Вы уверены?

– В чем? Что у меня был тяжелый день? – нахмурившись, уточнил Маркус.

Определение «тяжелый» даже близко не могло описать последние двенадцать часов, которые он посвятил очередной трагедии.

Убийство ребенка не укладывалось в голове. Но дело было не только в противоестественности этого преступления, что-то в смерти Клайва пугало Маркуса.

Как и любого человека, наделенного состраданием, потеря юного Джаспера опечалила Маркуса до глубины души. Но смерть Клайва поразила в самое сердце.

Лорд Уэстон поймал себя на мысли, что ему стала небезразлична судьба этого городка.

Что же касается Сары, то он был в полной растерянности и не знал, как себя вести с ней.

Ее прямолинейность ужасала и обескураживала. Она была гораздо сильнее тех женщин, которые встречались ему на жизненном пути, и в то же время удивительно беззащитной и ранимой.

Когда он узнал, что Сара рассказала Клер об их близости, ему захотелось наорать на эту глупую девчонку.

Маркус не разделял ее уверенности, что подруга сохранит секрет, и почти не сомневался, что Беннингтон скоро обо всем узнает.

Судя по рассказам своих женатых друзей, их супруги испытывали особое удовольствие, раскрывая мужьям свои и особенно чужие тайны.

Наивность Сары не имела границ.

Она была распутницей в подарочной упаковке из детской наивности.

Эта девушка воплощала в себе все, что Маркусу не нравилось в этой жизни.

Но он думал о ней постоянно и ничего не мог с собой поделать.

И даже сейчас, стоя перед главой их организации с грузом ответственности на плечах за это дурно пахнущее дело, осознавая, что улики ведут к ее брату, и он может быть обвинен в государственной измене, Маркус думал о ней.

Она поселилась в каждой клеточке его тела, в каждой извилине разгоряченного мозга, и некуда было скрыться.

Маркус закрыл глаза и потер ладонями виски.

– Уэстон, – заговорил Кармайкл твердым, но не лишенным сочувствия тоном, – сдается мне, я не спрашивал, какой был у тебя день, равно как и… о твоем психическом состоянии.

Помимо воли из груди Маркуса вырвался нервный смешок.

– Вам и не надо спрашивать, не так ли? – парировал он.

– Салли считает, что за время пребывания здесь ты изменился – беспечного, очаровательного Уэстона больше нет.

– Он действительно так думает? – спросил Маркус, опустив горячие ладони на холодный камень перил. – А вы? Что думаете вы?

Кармайкл встал, осторожно отодвинул стул и подошел к Маркусу.

– Я думаю, что роль, которую ты играешь, тебе не подходит, начнем с этого.

– Местные матроны меня бы на порог не пустили, не будь я хорошим актером. Я был бы совершенно бесполезен…

– Бесполезен? – перебил Кармайкл, устремив взгляд насады, и его умное лицо омрачилось печалью. – Ты в этом абсолютно уверен?

– В том, что меня не принял бы местный свет, если бы я им не подыграл? – с некоторым сарказмом спросил Маркус. – Да, уверен.

Кармайкл повернулся спиной к восхитительному виду и оперся спиной о перила.

– Уэстон, я никогда не сомневался в твоей преданности, но мне кажется, что деятельность «коринфян» не совсем тебе по душе.

– Надеюсь, вы не собираетесь поставить под сомнение мою преданность организации? – спросил Маркус. – Мне кажется, вы ведете именно к этому.

Кармайкл сложил руки на груди.

– Уэстон, твое служение делу безупречно, но есть разница между тем, чтобы жить ради работы, или работать, чтобы жить.

Маркус молчал.

– Мой друг, тебе не приходило в голову, что «коринфяне» – это лишь отправная точка для тебя, некий старт?

– Вы предоставляете мне свободу действий? – мрачно поинтересовался Маркус.

Кармайкл поднял руку, призывая его к молчанию, но лорд Уэстон уже не мог остановиться:

– Потому что еще не все потеряно в этом сложном деле, да? Совершенно очевидно, что сын Тисдейла знает гораздо больше, чем думает. И я еще не исчерпал все имеющиеся…

– Уэстон, – оборвал его Кармайкл, – я просто хочу, чтобы ты расценивал свое пребывание в Лалуорте как новую перспективу на твоем пути, а не как вынужденную задержку.

Он потрепал Маркуса по плечу.

– Прогресс и победа не даются без боя и чаще всего требуют изнурительной работы.

– Чего-чего, а изнурительной работы мне хватает, – проворчал Маркус.

Кармайкл оторвался от перил и направился к выходу.

– Просто тебе недостает легкости, с которой играют хорошо заученную роль, – вот и все.

– И?.. – настаивал Маркус.

– И я верю, что Уэстон – «старый» или «новый», за неимением других терминов – обязательно раскроет это дело. Попомни мои слова.

* * *

Маркус знал только одно – уже очень поздно. Многочисленные слуги не могли дождаться, пока он уйдет с балкона, но их попытки выманить его оттуда не увенчались успехом.

Он не мог уйти, не мог даже пошевелиться.

Пока в его голове не созреет четкий план.

Он останется здесь до тех пор, пока не справится с сомнениями и не решит, что будет делать шаг за шагом, начиная с того момента, когда он встал со стула.

Или пока не прикончит вторую бутылку коньяка, которую он потребовал принести.

Потянувшись за бутылкой, Маркус потерял равновесие и свалился со стула. Он упал на спину с глухим стуком и растянулся на холодном каменном полу балкона; стул выскользнул из-под него и с громким скрежетом отъехал назад.

Прищурившись, он смотрел на усыпанное звездами небо, пытаясь вычислить расстояние между созвездиями.

Контрабандисты, которые повинны в смерти Джаспера Уилмингтона и Клайва Берроуза, возможно, тоже вглядываются в ночное небо в эту самую минуту.

Эти ублюдки, должно быть, и время определяют по звездам.

– Твоя чертова шотландская картавость так и лезет из тебя, Уэстон!

Его собственный голос резал слух.

Саре нравился его шотландский акцент, хотя Маркус не понимал почему.

– Черт тебя дери, Уэстон, – заорал он, – когда же ты образумишься?!

Вот опять его мысли в мгновение ока перекинулись от контрабандистов к Саре.

К Саре, которая засела в мозгу, как заноза, которая тряслась от восторга, когда он говорил по-шотландски, и, наверное, начала бы молиться на него, надень он килт.

Прекрасная женщина, которая вообразила, что любит его.

Дай ей волю, и она будет холить его и дрессировать, как Титуса, и Маркус с уверенностью мог сказать, что выполнял бы команды куда лучше, чем мастиф.

– Оставь девицу, Уэстон, пусть занимается своими собаками.

Он приподнялся, оперся на локоть и потянулся к столу, ворча и чертыхаясь, пока бутылка не оказалась у него в руках.

– А также свиньями и лошадьми. И дурацким павлином. Ради Бога, – добавил он, пролив на себя немного коньяка при попытке осторожно поставить бокал. – Чертов павлин! – выкрикнул он и осушил бокал до дна одним залпом.

Да, Кармайкл, конечно, очень умно и искусно поддержал его, подтолкнув в нужном направлении. Он сделал это так красиво, что Маркус, оставшись один и накачиваясь коньяком, вновь и вновь возвращался к совету своего наставника.