Текст книги "Ангел в моих объятиях"

Автор книги: Стефани Слоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6

– Благодарю, – сказал лорд Уэстон с улыбкой, принимая чашку чаю из рук матери Сары.

Ответив на благодарность с ледяной вежливостью, Ленора приготовила еще один чай.

Сара водила пальцем по шнуру, которым была оторочена бархатная подушечка бордового цвета, наблюдая, как лорд Уэстон, проигнорировав нарочитую грубость со стороны ее матери, спокойно отпил из чашки.

– Чай великолепный, – прокомментировал он и сделал еще глоток.

Ленора на мгновение оцепенела, чуть не расплескав чашку, которую в этот момент передавала мужу.

– Вы очень добры.

Когда до ушей Леноры дошла весть о предстоящем визите лорда Уэстона, она очень расстроилась, а дружба, завязавшаяся между мужем и графом, ставила ее в затруднительное положение.

В конце концов, речь шла о Блудном Графе, которого ей полагалось презирать. Но с другой стороны, она испытывала восторг от того, что сможет рассказать своим друзьям о визите лорда Уэстона, и заранее предвкушала удовольствие, которое получит от этого. При других обстоятельствах Сара, наверное, провалилась бы сквозь землю от стыда за мать, но она была всецело поглощена наблюдением за лордом Уэстоном. Он прекрасно понимал, что не нравится Леноре, но вида не показывал.

Сара взяла чашку из рук матери и села на свой любимый стул, склонившись над чаем и неотрывно наблюдая за графом. Все-таки она ошибалась. Саре показалось, что он не просто игнорировал поведение Леноры, а всеми возможными способами подчеркивал свое превосходство.

Беседа шла своим чередом, лишь иногда требуя участия Сары, после чего она тут же умолкала и продолжала изучать лорда Уэстона.

Его поведение напоминало игру в шахматы, решила про себя Сара. Вот только лорд Уэстон опережал Ленору ходов на пять, не меньше, – то он акцентировал внимание на своем огромном состоянии, когда она попыталась сказать что-то о Диксоне, то походя упомянул о некоторых семьях своих знакомых в Лондоне, столь влиятельных, что ее мать не могла вымолвить ни слова.

Сара не могла понять, задевает ли лорда Уэстона такое отношение ее матери. Она следила за каждым его движением и жестом, но так ничего и не обнаружила.

Более того, он не пытался ускользнуть от нежелательных тем, в чем сама Сара была большим мастером.

Он действовал как искусный дипломат, затягивая в сети своего мягкого, тихого очарования, и даже Ленора не могла отрицать, что это говорило в его пользу.

Тихое очарование… Сара прихлебывала чай и вдруг вспомнила, что на ужине у Беннингтона ей в голову пришла та же мысль, когда она наблюдала за лордом Уэстоном.

Именно об этом она думала, когда решилась поцеловать его в усадьбе Беннингтона.

Воспоминание о сладостном моменте яркой вспышкой пронеслось в голове. Сара ощутила покалывание и жар в ладонях от внезапного желания. Чашка в ее руках дрогнула, и весь чай пролился на блюдце.

С вымученной улыбкой на лице Сара приняла льняную салфетку, которую передала ей мать, изо всех сил пытаясь усмирить участившееся дыхание.

Она рассеянно вертела в руках тонкую салфетку, совершенно забыв о ее назначении.

И опять перед ее мысленным взором возник образ лорда Уэстона, только на этот раз она видела его обнаженным, возлежащим на алых шелковых простынях.

Алый шелк?! Сара закатила глаза, удивляясь такой невообразимо яркой картине.

…И все его тело было покрыто золотистым загаром. Вплоть до…

– Мисс Тисдейл?

– О!.. – Сара спустилась на землю, неожиданно осознав, что лорд Уэстон смотрит прямо на нее.

…Он манил ее пальцем, медленно сгибая и разгибая его, что было ужасно соблазнительно…

– Прекрати! – вскрикнула Сара и зажмурила глаза, пытаясь избавиться от навязчивого образа в ее воспаленном мозгу.

– Что с тобой? – зазвенел в ушах резкий голос Леноры. – Сара, тебе нужно отдохнуть!

– Со мной все в порядке, – ответила Сара.

Открыв один глаз, затем другой, она с ужасом посмотрела на лорда Уэстона – он был полностью одет. Начало было многообещающим, с облегчением подумала она.

– Я просто подумала о…

«О том, что у меня крыша поехала? Такое объяснение вряд ли подойдет…»

Сара оглядела комнату, затем холл и вдруг у выхода увидела брошенный хлыст, испытав при этом некоторое облегчение.

– Я подумала о Бекингеме.

– Господи, Сара, сейчас не время говорить о… – вмешался Найджел.

– О Бекингеме? – одновременно воскликнули Ленора и лорд Уэстон, перебив мальчика.

Оба в замешательстве уставились на девушку.

Сара осторожно поставила чашку с блюдцем на серебряный поднос и встала со стула.

– Да, я подумала о гнедом жеребце мистера Диксона. Его доставили сегодня, и мне хотелось бы убедиться, что с ним все в порядке.

Брови Леноры угрожающе поползли вверх, на долю секунды Сара даже испугалась, что они никогда не вернутся в естественное положение.

– Еще одна лошадь?

О Боже! Сара так увлеклась, пытаясь выйти из неловкого положения, что совсем упустила из виду маленькую, но очень важную деталь – Ленора ничего не знала.

Черт побери!

В этот момент гробовую тишину нарушил сэр Артур, который, откашлявшись, произнес:

– Послушай, дорогая, я уверен, что говорил тебе о Бекингеме. Диксон неожиданно решил отказаться от лошади, и бедному животному некуда было деваться…

– Насколько я помню, этот жуткий огромный пес был последним отказником мистера Диксона, которого мы приютили, разве не так? – сказала Ленора с натянутой улыбкой.

Не отдавая себе отчета, Сара попятилась из гостиной, что было самым разумным в данной ситуации, и ее тело действовало автоматически.

Только лорд Уэстон моментально оценил ситуацию, и теперь уже двое, крадучись, ретировались из гостиной, пока сэр Артур терялся в поисках ответа.

Они почти добрались до входной двери, когда Найджел заметил их.

– Эй, Сара, ты же не собираешься тащить лорда Уэстона на конюшню?

Черт бы его побрал совсем!

– Моей ноге не помешает разминка, – сказал лорд Уэстон совершенно невинным тоном, слегка наклоняясь и осторожно потирая правое бедро. – Я провожу мисс Тисдейл до конюшни, чтобы проверить, как там Бекингем, а заодно разомнусь.

Сэр Артур перестал хмуриться, ибо больше не было необходимости ломать голову в поисках аргументов для жены. Он с облегчением вздохнул и посмотрел на Маркуса с благодарной улыбкой.

– Это так любезно с вашей стороны, лорд Уэстон.

– А я буду провожатым, – сказал Найджел, хитро подмигнул и, быстро проскочив к выходу, встал рядом с лордом Уэстоном.

– Спасибо, мой мальчик, – сказал сэр Артур, прежде чем поспешно проскользнуть в свой кабинет.

Ленора так и стояла в растерянности, пытаясь понять, что происходит.

– Сара… Сэр Артур…

Но Сара, воспользовавшись заминкой, уже выскользнула за дверь, увлекая за собой Найджела и лорда Уэстона.

– Скоро стемнеет, – осторожно заметил лорд Уэстон, пока их троица пересекала поляну, которая отделяла жилой дом от хозяйственных построек.

– Сара все время бродит в темноте, правда, сестра? – невинным тоном констатировал Найджел.

Сара тут же дала брату подзатыльник, но не сильно.

– Думай что говоришь, Найджел, – ответила она, подражая ангельскому тону своего докучливого брата.

Блаженно улыбнувшись Саре, Найджел рванулся вперед и побежал к конюшне, оставив их с графом наедине. Сара раздраженно хмыкнула.

– Извините моего брата, лорд Уэстон. Найджел…

Она замолчала, подыскивая подходящее слово, чтобы охарактеризовать брата.

– Всего лишь двенадцатилетний мальчик, – закончил за нее фразу лорд Уэстон.

– Точно.

Его голос, глубокий и гортанный, с едва заметной шотландской картавостью, подвергал душевное равновесие Сары серьёзной опасности.

Лорд Уэстон уже полностью завладел частью ее сознания, которая постоянно вызывала перед ее мысленным взором образ графа исключительно в голом виде.

– Могу я попросить вас об одолжении, мисс Тисдейл? – сказал он, и его сильные горячие пальцы обвились вокруг обнаженного запястья девушки. – Мне нужна поддержка. Я бы хотел, если не возражаете, чтобы вы вели меня…

…В постель?..

Так больше не может продолжаться.

Покрывалась ли его кожа испариной, когда он видел ее? Сходил ли он с ума от запаха ее кожи? Представлял ли обнаженной на простынях сомнительного цвета?

– Лорд Уэстон… – произнесла Сара и посмотрела на графа.

Он был прекрасен. Сара никак не могла определиться со своими чувствами и надеждами в отношении лорда Уэстона, но одно она знала наверняка – ей не хотелось, чтобы знакомство с ним закончилось банальным бегством.

Как это произошло с сэром Рупертом Уэстмонтом.

И с лордом Чейзом.

И с сэром…

«Стоп, Сара, – упрекнула она себя, – пора забыть о неудачах».

– Я с радостью сделаю это, сказала она. Затем решительно взяла графа за руку и направилась к конюшне, не проронив больше ни слова.

* * *

– Добро пожаловать в зверинец Тисдейлов, милорд.

Найджел, сопровождаемый Титусом со свисающим из раскрытой пасти мокрым языком, низко поклонился Марксу с озорной улыбкой, освещавшей его лицо.

– Куры, свиньи, ослик, четыре лошади, кошек столько, что и сосчитать невозможно, три коровы…

– Достаточно, Найджел, – строго сказала Сара, начиная злиться.

Она прошла к стойлу у задней стены конюшни, где ее последнее приобретение смотрело на них поверх калитки.

– Так вот где вы прячете страшного зверя, – поддразнил Маркус девушку, почесывая Титуса за ухом.

В конюшне разносился приятный аромат свежего сена и кожи. Несколько фонарей освещали помещение ровным золотистым светом.

– А эта бестия наверняка спит у вашей кровати.

Найджел добродушно рассмеялся.

– У кровати? Это если очень повезет. Обычно Титус предпочитает спать на кровати вместе с Сарой.

– Найджел! – одернула его Сара. – Не дай Бог, лорд Уэстон подумает, что это правда.

Маркус медленно пошел по центральному проходу, явно ожидая встретить самого Ноя, ибо животных было вполне достаточно для ковчега – куры, свиньи, старый-престарый ослик, три коровы…

– Бог мой, это же павлин! – удивленно воскликнул он, останавливаясь, чтобы полюбоваться на большую, сияющую всеми цветами радуги птицу, которая расположилась рядом со стойлом Бекингема.

Сара подошла к графу и заглянула в стойло, где на ворохе сена восседала экзотическая птица.

– Да, его зовут Персиваль.

– Персиваль?

Услышав свое имя, павлин встал.

– Ко-о.

– Что он делает? – спросил Маркус, подавшись вперед.

– Думаю, хочет поздороваться, – ответила Сара и тоже наклонилась, чтобы лучше рассмотреть, что там происходит.

Персиваль по-королевски важно направился в их сторону и вдруг одним движением распустил свой роскошный хвост, напоминавший огромный веер, усыпанный драгоценными каменьями.

– Ух, ты! – выдохнула Сара.

– И что это значит? – спросил Маркус и посмотрел на девушку.

– По-моему, он к вам неравнодушен, – сказала она, раскрыв глаза от удивления.

Найджел подбежал к стойлу и протиснулся между Сарой и Маркусом.

– Он никогда так раньше не делал.

– Я знаю!

– Значит ли это то, что я думаю?..

– Что? – спросил Маркус с нарастающим чувством неловкости. – Кто-нибудь скажет мне, что происходит?

Персиваль гордо расхаживал взад и вперед по стойлу.

– Ко-о.

– Сейчас же! – прорычал Маркус.

Сара откашлялась.

– Неужели вы никогда не видели павлинов, лорд Уэстон?

– Только на своей тарелке, мисс Тисдейл, – ответил он честно и мог поклясться, что при этих словах Персиваль вздрогнул.

– Павлины распушают хвосты только в одном случае – чтобы произвести впечатление на партнершу в брачный период, – просто объяснила Сара.

Найджел начал хихикать, но она дала ему подзатыльник, чем привлекла внимание птицы.

– Ко-о.

– Персиваль у нас уже почти три месяца, но он ни разу так не делал, видимо, не находил подходящего объекта внимания, – сказал Найджел, с трудом удерживаясь от смеха. – До поры до времени.

– Наверное, я должен быть польщен, – с сомнением пробормотал Маркус, с опаской поглядывая на птицу.

Прежде чем перейти к Бекингему, Сара одарила графа чарующей улыбкой. И на какое-то мгновение Маркус потерял дар речи – этот милый ротик и лучистые изумрудные глаза кружили ему голову.

– И далеко ты собрался? – неожиданно спросила Сара.

Граф пришел в себя и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Найджел тихо крадется к выходу.

– Быстро отвечай сестре! – строго приказал Маркус.

Найджел остановился и укоризненно посмотрел на молодых людей.

– И вы туда же, – сказал он, глядя на Маркуса с таким видом, как будто его только что предали.

– Ты насмехался надо мной и птицей, – выкрутился граф. – Так что мы в расчете. Думаю, ты просто обязан сказать сестре, куда направляешься.

– Сара, я иду играть с ребятами, – ответил мальчик сконфуженно.

Маркус взглянул на Сару, которая с обожанием смотрела на брата, непроизвольно сложив губы для поцелуя.

– Играть?

– Ну хорошо, – заговорил Найджел, устрашающе шевеля бровями. – Это будет не игра, а опасное, кровавое приключение, – драматически заявил он, – подробности которого, боюсь, ужаснут ваш нежный слух.

Сара закатила глаза к небу.

– Ну все, иди! – Она замахала обеими руками, как будто прогоняла надоедливых птиц. – И возьми с собой Титуса.

– Я только забегу на кухню и утащу у кухарки пирогов с яблоками, – сказал Найджел и, отвесив неуклюжий поклон, выбежал из конюшни, преследуемый Титусом.

– О чем он говорил? – спросил Маркус, скрывая интерес за легкой насмешкой.

Сара потрепала Бекингема по голове.

– Так; пустяки. Найджел и его друзья воображают себя контрабандистами.

Напустив на себя безразличный вид, Маркус присоединился к девушке.

– Контрабандистами?

– Да. Им все это кажется гораздо более романтичным, чем есть на самом деле.

Маркус протянул руку, и лошадь осторожно понюхала ее.

– Вам не кажется, что это опасно? – спросил он как бы между прочим.

– Я мало что знаю об этом, – сказала она рассеянно, наблюдая за Бекингемом. – Я слышала, Чарлз дает мальчикам небольшие поручения, и только.

– Вы даже знаете имена контрабандистов? – спросил Маркус.

Годы, проведенные с «коринфянами», научили его получать необходимую информацию, поддерживая легкую, невинную на первый взгляд беседу.

Сара тоже дала лошади обнюхать свою открытую ладонь.

– Начнем с того, что Найджел не самый скрытный из контрабандистов и не очень-то умеет держать язык за зубами, – сказала Сара и ласково улыбнулась, вспомнив о брате.

Маркус кивнул:

– Надеюсь, он не собирается делать карьеру в этом бизнесе – сначала займет место Чарлза, а затем начнет получать прямые указания от самого… – Он замолчал, сделав вид, что задумался. – Простите, напомните, как зовут их главаря?

– Я и понятия не имею, кому подчиняются местные-контрабандисты, – бесхитростно ответила Сара, поглаживая нос Бекингема. – Думаю, Найджел тоже вряд ли его знает. Несколько месяцев назад они вдруг совсем засекретились.

– Интересно… почему? – задумчиво протянул Маркус, стараясь выглядеть безразличным.

Сара еще раз погладила лошадь, прежде чем направиться к выходу из конюшни.

– Я не знаю. Контрабанда всегда была частью нашей жизни на побережье и воспринималась всеми как вполне законный род деятельности, что-то вроде рыбалки или торговли. Возможно, наши таможенные власти, устав от безделья, наконец, решили провести расследование.

Маркус, следуя за девушкой по проходу, сделал большой круг, обходя стойло с Персивалем.

Хотя имя главаря ему не удалось выяснить, Чарлз был зацепкой, с которой можно начать. Возможно, Найджел знал больше, чем мог себе представить. И Маркус решил проследить за мальчиком.

Сара остановилась, чтобы затушить один из фонарей, и вдруг замерла как громом пораженная. Она обернулась, ее темно-зеленые глаза внимательно изучали лицо Маркуса.

– Кажется, вас очень интересует деятельность контрабандистов, лорд Уэстон?

– Ко-о.

– Тогда в лесу я слышал крики Персиваля, да? – неожиданно спросил Маркус.

Крик птицы вовремя пробудил воспоминания – ему срочно надо было отвлечь девушку от опасных расспросов.

– Да, это он кричал, – ответила Сара. Она нахмурилась, явно не собираясь оставлять тему разговора. – Так вот, возвращаясь к контрабандистам…

– И вы тоже были тогда в лесу? – перебил ее Маркус.

Смутившись, Сара заморгала; щеки начал заливать предательский румянец. Девушка резко развернулась и практически бегом направилась к выходу, успев загасить на ходу еще пару фонарей.

– Мисс Тисдейл, вы не забыли о нашем уговоре? – лениво протянул граф, следуя за ней по пятам.

Сара взяла последний фонарь, который стоял на широком подоконнике.

– Наш уговор? – спросила Сара, отступая назад, пока не уперлась в шершавую побеленную стену.

– Вот именно, – подтвердил Маркус, медленно приближаясь к девушке. – Я говорю о нашей сделке, которую мы заключили, когда вы прятались от мистера Диксона на поляне.

– Я уже говорила вам, лорд Уэстон, я не прячусь.

– Как скажете. В любом случае, – настаивал Маркус, наслаждаясь ситуацией больше, чем ему хотелось, – мы заключили сделку, и вы должны исполнить одно мое желание… в разумных пределах.

Они стояли в золотистом мерцающем свете единственного фонаря, свет таял и превращался в мечущиеся тени за пределами яркого круга.

– О да, сделка. Я припоминаю.

– Хочу получить свою плату, – сказал Маркус и встал прямо перед девушкой.

Он видел, как лихорадочно бьется жилка у основания ее шеи, грудь резко вздымалась и опускалась под платьем в милую полосочку. Сара облизнула губы, и Маркус решил, что она собирается ответить.

Но вместо этого девушка резко загасила фонарь.

– Так вы были тогда в лесу с Персивалем? – прошептал Маркус, наклонился и нежно провел губами по уху девушки.

– И это все? Если я скажу правду, мой долг зачтется? – спросила Сара с явным облегчением. – Да, это была я, ну и Персиваль, конечно.

Маркус запустил руку в ее волосы, пропуская между пальцами шелковые локоны.

– Вам так легко не отделаться, – пробормотал он.

– Я знаю, – согласилась она и тут же прикусила губу. – То есть я ожидала, что вы попросите чего-то большего.

– Например… – Маркус коснулся языком мочки ее уха и издал легкий стон. – Как это?

– О…

– Или это…

Он провел языком по нежной теплой шее девушки и остановился в ложбинке между грудей у самого выреза ее платья. Он начал покусывать зубами край выреза.

Фонарь выпал у нее из рук.

– О да, – прошептала она еле слышно, – нечто подобное.

– Жаль, что я уже использовал свое желание…

Голос его стал хриплым. Маркус задыхался от непреодолимого желания овладеть этой девушкой, когда касался основания ее стройной шеи, ощущая, как бешено колотится ее сердце, когда осыпал нежными влажными поцелуями эту прозрачно-белую кожу, начиная от маленького упрямого подбородка и дальше вниз до выреза платья. Но этого было мало, ему хотелось испить ее до дна, и он жадным чувственным поцелуем впился в губы девушки.

Сара застонала, ее руки скользнули под сюртук Маркуса и обвились вокруг талии, она притягивала его все ближе и ближе, пока в полной мере не ощутила твердость его чресл.

– Сара! – донесся с лужайки голос Найджела.

Она замерла, все еще прильнув губами к Маркусу, затем отстранилась, сожалея о неоконченном поцелуе.

– Надо торопиться, – прошептала Сара и, схватив графа за руку, потащила его за собой к выходу из погруженной в полумрак конюшни.

– Вот вы где, – сказал Найджел, подбегая к ним. – Мама поймала меня, когда я пробрался в дом, и приказала привести тебя, – продолжал он, беспорядочно размахивая руками. – Пойдемте скорее. Иначе она обвинит лорда Уэстона в том, что он тебя компрометирует, и заставит вас наутро пожениться, – пошутил он.

– Перестань, Найджел! – выговаривала ему Сара по мере их приближения к дому. – У тебя слишком богатое воображение.

* * *

Пробираясь по темному лесу, освещенному луной, вслед за тремя мальчиками, Маркус поймал себя на мысли, что у Наполеона нет никаких шансов, если контрабандисты действительно так засекретили свою деятельность. Ленивец тихонько брел по тропинке, угадывая малейшее движение хозяина. Но у Маркуса не было необходимости соблюдать особую осторожность – мальчики не заметили бы и целый клан горцев в боевой раскраске.

Троица была слишком возбуждена в предвкушении ответственного поручения, которое обещал дать им Чарлз, если они докажут, что готовы к этому.

Мальчики увлеченно хвастались друг перед другом своими многочисленными подвигами.

Распрощавшись с четой Тисдейл и оседлав Ленивца, Маркус доскакал до поворота, затем незаметно вернулся и стал ждать мальчиков у притихшей конюшни. Его терпение было вознаграждено – вскоре появился Найджел и, как стрела, пущенная из лука, промчался по поляне, миновал конюшню и скрылся в лесу, где его поджидали друзья.

Маркус не мог сосредоточиться – вкус разгоряченных сладких губ мисс Тисдейл преследовал его. Он все еще чувствовал тепло ее мягких бедер, когда она прильнула к нему всем телом. Аромат и вкус ее кожи кружили голову. Боже, эта женщина заставляла его чувствовать себя безусым похотливым юнцом.

И это делало ее опасной. Она будила те струнки его души, которые он запрятал глубоко внутри – ему стоило немалого труда победить себя.

Он сразил высший свет своей превосходной выдержкой, когда впервые приехал в Лондон; аристократы были уверены, что шотландцы в своих клетчатых пледах – просто дикари с животными инстинктами, которые только и ждут момента, чтобы подраться.

Он доказал им, что они ошибаются, и все благодаря самоконтролю и обаянию.

Но мисс Тисдейл, намеренно или нет, с каждым разом разрушала крепкие стены его выстраданного годами самоконтроля.

Там, на конюшне, он был одержим только одним диким желанием – задрать ей юбку и слиться с ней в любовном экстазе.

Он чувствовал, что она хочет того же, и от этого страстное желание обладать этой девушкой разгоралось еще сильнее.

Ведь только мисс Сара Тисдейл, единственная из всех женщин на его жизненном пути, смогла пробить брешь в его нерушимом самообладании.

В интересах организации «Молодых коринфян» он соблазнял женщин и раньше и, не задумываясь, сделает это снова, если потребуется.

Он обязан. Ведь он «коринфянин».

Маркус наблюдал за мальчиками, которые вышли из леса, и по звуку волн, бьющихся о берег, он понял, что они дошли до бухты. Все трое как по команде замолчали, и свет от фонаря Найджела неожиданно исчез.

Маркус выждал некоторое время, пока мальчики не скрылись из виду, а затем заставил Ленивца медленно следовать за ними. Вглядываясь в темноту, он ощутил соленый морской ветерок и запах водорослей, а потом увидел мальчиков у прибрежных скал.

Маркус осторожно слез с лошади. Оказавшись на твердой земле, он привязал Ленивца к дереву на небольшой поляне, со всех сторон окруженной зеленой стеной кустарника. Затем, бесшумно перебегая от дерева к дереву, граф добрался до просвета, где он только что видел мальчиков.

Едва заметная каменистая тропинка уходила в скалы. Впереди Маркус заметил свет от фонаря Найджела, который то появлялся, то исчезал, указывая, что мальчики шли в сторону берега.

У самой воды горел небольшой костер, до слуха Маркуса, едва перекрывая шум волн, донесся невнятный гул низких приглушенных голосов.

Он попытался подойти ближе, но понял, что из-за раны ему не удастся преодолеть крутую каменистую тропку.

Маркус вернулся назад, отвязал Ленивца и взобрался в седло.

– Начало положено, – прошептал он гнедому и скрылся в лесу.