Текст книги "Сирена в котелке"

Автор книги: Стефан Вехецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

⠀ ⠀
Первым мчался конный
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

– Ну вот, таким манером, пан Кролик, сегодня начинается неделя команды, как говорится, на предмет чествования.

– Это какой такой команды?

– Ясное дело, пожарной, добровольной.

– Во-первых, не пожарной, а огневой, так всегда она в Варшаве называлась, пожарные – это были в провинции и за границей, в Кракове, например. А во-вторых, куда им до прежних пожарников!..

– Это в каком же смысле?

– А в том смысле, что вида у них нет. В старину пожарник это был пожарник. Мундир на нем обтянут, голенища сапог начищены, так что смотреться в них можно, ус напомажен, каска медная с ремешком. А теперь что? Костюмы из холста висят на них, как седло на собаке. На лице газовая маска, так что не поймешь, кто это – мазепа или член пожарной дружнны.

Да и автомашины эти представительности совсем не имеют.

Пожарная команда – это в первую очередь красивый конь першерон, с задом, как шкаф. В старину, бывало, когда такой отряд из двадцати пар коней по улице проедет, было на что посмотреть! Искры из-под копыт летели. В уши вату надо было закладывать, чтобы барабанные перепонки не полопались.

А теперь… промчатся две-три машины, даже глазом не успеешь моргнуть, а их уже след простыл.

Нет, такая команда почтения не вызывает, никто ее не боится, и каждый любой тип для смеха может ее по телефону вызвать.

В старые времена это было невозможно. Команда так просто по любому поводу не выезжала.

В первую очередь дежурный пожарник должен был заметить с башни дым или зарево, тогда он давал знать другому пожарнику, который дежурил внизу у гонга.

Этот тоже сразу по рельсе не колотил, а сперва проверял, может быть, дежурный на башне под газом и у него в глазах двоится.

Лишь когда не оставалось сомнения, что пожар действительно существует, нижний дежурный поднимал шум при помощи молотка и рельса. Но и тогда тоже весь отряд как сумасшедший на пожар не летел. Нет. Сперва высылали конного, чтобы он лично убедился, что и как.

А может быть, жильцы уже сами огонь загасили, а если нет, то сколько бочек воды потребуется.

Всю команду на пожар вышлют, только лошади зря устанут, люди перепачкаются, а там может, всего две дамские тряпки на чердаке загорелись или занавеска от елки занялась и ее одним ведром залить можно.

Пока конный ездил узнавать, пожарные брились, усы фиксатуаром напомаживали, одевались элегантно и уж только тогда, если было из-за чего, будили брандмейстера и выезжали всей дружиной.

А теперь? Пожарники как бешеные по смазанным мылом столбам съезжают вниз, с разлета впрыгивают в брезентовые портки, и мокрые, потные, усталые мчатся на пожар. Такая команда человеческому взгляду оптического удовольствия не доставит.

А с добровольной командой еще хуже. Каждый орет, как бог на душу положит. Как его сигнал застал, так на пожар и едет. Представьте себе, что я однажды в провинция видел пожарника в военной железной каске, во фраке я в подштанниках. Но при поясе и топоре. Это, кажется, был жених, которого сразу после свадьбы на пожар вызвонили.

– Пан Кролик, уважаемый, как человек старинной даты, вы имеете право ворчать на современные изобретения, но, пожалуйста, не сегодня. Сегодня день праздника пожарных. В подштанниках или не в подштанниках, а стараются ребята здорово, и не один пожар они в так называемом зародыше погасили и не один еще в своем пятилетием плане погасят, так что норму свою перевыполнят. Вот мы и должны выразить им благодарность всего общества. И вы тоже не будете отрицать, что на автомашинах пожарная команда появляется на месте пожара в три раза быстрее, нежели на ваших першеронах.

– Так-то оно так, да вид не тот!

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀
Хула-хуп
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

 
– Хула-хуп, хула-хуп!
Чтобы стал изящным пуп,
Покупайте хула-хуп…
 

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

На Новом Свете – угол Хмельной я как-то вечером впервые увидел пластмассовое колесо нового всемирного безумства. Первый раз увидел эту игрушку в движении.

Как восточная танцовщица, ритмичными движениями живота и бедер крутил вокруг себя цветной обруч продавец этого новейшего товара массового развлечения – бессмертный уличный торговец.

⠀ ⠀

 
– Хула-хуп, хула-хуп,
Заменяет нам зарядку,
Каждый может за тридцатку
Научиться хула-хуп! —
 

⠀ ⠀

продавец кричал, танцевал и одновременно получал деньги, которые текли к нему, как вода.

Я остановился на минутку, а потом покорно стал в очередь и купил один из последних обручей.

Отовсюду мне подмигивали цветные неоновые вывески и лампы дневного освещения, украшающие витрины, полные легкой и тяжелой одежды, пончиков и жешовской колбасы.

Внезапно я вспомнил угол этой улицы несколько лет назад. Среди руин на мостовой стоял скелет сожженного трамвая, а на нем надпись: «Помидоровый суп, горячие пирожки». Суп и пирожки имели тогда не меньший успех, чем теперь разноцветные колеса хула-хуп.

Быть может, этот самый перекупщик кричал тогда не своим голосом:

– Канада, люди, Канада! – и демонстрировал деревянную модель ноги, одетой в шерстяной носок и штанину, отрезанную, видимо, от когда-то элегантных мужских кальсон из бывшей белой бумазеи.

«Минуточку внимания, панове, мы берем эту машинку в правую руку, левой беремся за кальсоны вместе с носком и за-цеп-ля-ем. Готово, носок пришпилен, как цементом. Теперь можем дергать, можем рвать, он нам не уступит.

Эта новейшая машинка для носков стоит только пять злотых, а она лучше, чем резиновые подвязки, в тысячу пятьсот раз, потому что не задерживает кровообращение, не создает расширения вен, а также не имеет права отстегиваться. Благодаря этому мы свободно можем вскакивать в трамвай без боязни, что носок упал и штрипки кальсон вылезли.

Потому что на прошлой неделе был случай, что какой-то индивид наступил на штрипки и таким манером стал калекой на всю жизнь. Это нам не грозит, если мы пришпилим носки к кальсонам при помощи новейших машинок только за пять злотых.

Канада, Панове, Канада!»

Я набрался смелости и рискнул спросить:

– Почему вы называете эти машинки «Канада», что, они происходят из Америки?

Продавец сперва пристально посмотрел на меня, а потом ответил:

– Ты что, в школу не ходил? Не знаешь, что «Канада» – это значит находка, редкий случай, выбор, дешевка, люкс, одним словом…

– …Канада! – добавил я.

– Вот именно! Наконец-то до тебя дошло.

И варшавяне покупали необычайные машинки, хотя редко кто в те дни имел что и к чему ими пришпиливать. Но мы всегда были неравнодушны к умелой рекламе.

Теперь уличной «Канадой» стали сумасшедшие летающие обручи. И хотя хозяйский помидоровый суп в трамвайной кухмистерской был, пожалуй, лучше любого крема из помидоров с профитролями из первоклассного варшавского ресторана, нам радуют глаз и молодят сердце перемены, происходящие на варшавской улице.

⠀ ⠀

 
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀«Хула-хуп, Панове!»
 

⠀ ⠀

⠀ ⠀

⠀ ⠀
Два палаша
⠀ ⠀

– Дай-ка пачку «Крепких», пан шеф.

– Нет «Крепких».

– Так, может, «Моряк» есть.

– Тоже нету.

– Что же у тебя есть? Кислое молоко?

– Сейчас имею только «Грюнвальд». Ожидаю товар.

– «Грюнвальд»? О таких папиросах не слышал. Это немецкие?

– Какое там немецкие… наши монопольные.

– Чтобы паппросы назывались «Грюнвальд»… удивительная вещь.

– Ничего удивительного, это в честь битвы под Грюнвальдом^[21]21
  Продавец папирос с такой огромной научной подготовленностью описывает известную битву, сообщаот столько исторических деталей, что мне остается только напомнить дату битвы: 15 июля 1410 года.


[Закрыть].

– Не слышал о такой битве. Когда это было?

– Как! Вы не слышали о такой местности, где наши крестоносцам фитиль вставили. Вы что, в школу не ходили?

– Почему не ходил? Ходил, но, может быть, как раз болел, когда это проходили. А может, из головы выскочило… Ну, ладно, давай «Грюнвальд»… Красивая коробочка. Сколько стоит?

– Три тридцать.

– Что? Три тридцать за десять штук? Теперь я понимаю, в честь какой победы папиросы так назвали. В честь победы табачной монополии над отечественными курильщиками. За битых перебитых крестоносцев дирекция курящий народ с помощью папирос добивает.

– Дороже, потому что табак лучше.

– Может быть. Упаковка действительно красивая. Фигура на коне. Два палаша… Что именно должны означать эти два палаша?

– А вы не знаете? Кто вас только в Варшаве прописал, интересно!

– Ну, ну, уважаемый, следи за словами! Кто меня прописал, тот прописал, а ты не имеешь права клиента обрезать.

– Упаси боже, я не в этом смысле. Только я хотел сказать, что надо быть совсем темной массой, чтобы не слышать о двух мечах под Грюнвальдом.

– А я не слышал. Имею право?

– Право имеете. Но если так, то послушайте, как это было. Крестоносцев, понимаете ли, уже давно холера брала, что Литва с Польшей сошлись, и они объявили нам войну. Сидел Ягелло как раз в палатке на поле битвы под Грюнвальдом со своим братишкой, неким Витольдом, а тут занавеска, что на дверях висела, поднимается и входят два крестоносца. Подушки с собой принесли, а на них два палаша. Король на братишку смотрит, а тот обратно на короля и думают: «За какую холеру они эти постели вносят?» А крестоносцы поклонились и говорят: «Эти палаши, о король, мы затем принесли, чтобы король имел чем обороняться».

Этот Витольд был черный, курчавый… и поэтому вспыльчивый невозможно, он вскочил со стула и говорит:

«Владек, они из нас дураков строят, я не выдержу».

Но Ягелло посадил его назад и успокаивает:

«Только без нервов, я тут сейчас с ними все утрясу» – и отвечает им, что палаши пригодятся, чтоб крестоносцам получше фитиль вставить. Так и вышло. Отделали их по первое число. Крестоносцы так бежали из-под Грюнвальда, что стихари во все стороны летели.

– Стихари? Разве это были ксендзы?

– Какие там ксендзы, они только так были переодеты, чтобы духовенством прикидываться. Но Ягелло велел на это не обращать внимания. Ксендз не ксендз, раз с огнестрельным оружием или какой-нибудь другой игрушкой находится на поле боя, в лоб его и в госпиталь или на кладбище. Наваляли их наши, как сено, а оставшихся взяли в плен. И, понимаете, как получилось, заковали их в ихние собственные кандалы, которые они для нашего войска приготовили.

– Что ты говоришь! Кандалы приготовили! Вот самоуверенные лахудры!

– Они всегда так.

– Не помнят о древней пословице: «Не хвались на рать едучи, а хвались едучи с…»

– Это так, но не надо выражаться, когда речь идет об исторических событиях в дни так называемого тысячелетия.

– Что-что?

– Даже и этого не понимаете. Одним словом, пригодились Ягелло запасные мечи.

– Одно только меня удивляет, что мы им фитиль вставили. В стихарях ли, в жестяных ли шапках, они, наверно, хорошо к нападению подготовились.

– Это точно, но Ягелло был парень не промах, один на них не пошел. Литовцы, чехи, русские, татары помогли.

– Это получается, что лагерь народной демократии уже тогда сдал экзамен.

– Ясно.

– Приятно вспомнить о такой победе и похвалиться «Грюнвальдом» даже за три тридцать десяток. Дайка еще одну пачку. Хочу на эти палаши как следует наглядеться…

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀
Вон секундантов!
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

В маленьком кино на Воле, Праге или Охоте^[22]22
  Предместья Варшавы, жителей которых читатели узнают из этих рассказов.


[Закрыть] публика состоит не из скучающих и брюзжащих, которые уже все видели и которых ничем не удивишь.

Здесь зрители живут содержанием демонстрируемого фильма, здесь принимают горячее участие в судьбе героев.

Громкие реплики превращаются в дискуссии, часто не лишенные психологической глубины и знания душ.

Посмотрим вместе с ними фильм под названием «Графиня-подкидыш, или Страшное преступление в шести комнатах с кухней» – замораживающую кровь в жилах историю из жизни родовитой аристократки. Две серии – двенадцать частей сразу.

Фильм не новый, но ловкий сценарий, богатый сюжет и интересные съемки вызывают всеобщее одобрение и интерес.

– Посмотрите, пан Печурка, что делается! Граф поймал графиню с любовником на месте преступления и не лупит его чем попало, а берет у него записку с адресом. На кой черт?

– Так ведь ясно сказано, чтобы получить удовлетворение.

– Что-что?

– Свидетелей, или, иначе, секундантов, пошлет ему на дом.

– Ага… и уж они дадут обидчику взбучку, чтобы он всю жизнь помнил! Правильно, зажиточный человек, зачем он будет сам утомляться? Свидетелям по бутылке поставит, и все будет улажено по форме.

– Вы совсем не в курсе уголовного кодекса. Секунданты сами никого не бьют. Они только приходят и говорят: «Уважаемый пан такой-то, вы оскорбили нашего товарища такого-то, и либо вы будете с ним драться, либо вы будете считаться у нас особой без чести, и каждый сможет уважаемому пану на улице или в ресторане и даже на званом обеде наплевать в физиономию, и вы не имеете права на нем отыграться».

– Пан Печурка, что вы говорите! И человек не хватается за палку и не выезжает из квартиры верхом на этих лахудрах?

– Параграф ему не позволяет. Он может только красиво поклониться и сказать: «Да, действительно это так. Мои свидетели встретятся с вами».

– Ай-ай-ай! Значит, свидетели будут драться между собой?

– Опять вы ничего не поняли. Посмотрите лучше, что происходит. Вон в той первой карете едет граф со своей свитой, а в той второй – любовник со своими.

– А этот недотепа с бородкой и саквояжем – это кто такой? Портье из дворца, скалки для всех везет?

– А идите вы! Это доктор с лекарствами.

– Значит, прольется кровь?

– Это еще ничего! А то и труп может быть, ведь драка будет на смерть.

– Что вы говорите! Не достаточно того, что любовник жену у графа отбил, так он ему хочет еще все внутренности отбить, лишить его жизни или сделать калекой, чтобы он на старости лет милостыню с гармоникой просил? Это невозможно!

– Сейчас сами убедитесь. Вот как раз секунданты вручают графу оружие.

– Эти двое?

– Да.

– А почему они цилиндры надели? На свадьбу за дружков поедут прямо отсюда?

– Параграф такой! Секундант должен быть при цилиндре и в перчатках.

– Посмотрите, какую штуковину он ему дает. Это же наган на двенадцать персон, чтоб я умер! Плохи дела этого любовника!

– Это еще не известно… Любовнику такую же штуку дают.

– Да! И граф тоже имеет бледный вид, вверх глядит, уж не хочет ли он на дерево взобраться?

– Не беспокойтесь, он об этом совсем не думает. Просто свою графиню вспоминает.

– Это возможно. И говорит сам себе: «Ах ты, холера, чтоб тебя перевернуло, из-за тебя я имею такие дела и жизнь должен потерять под пулями. Ну, подожди же, если я благополучно вернусь домой, я на тебе отыграюсь…»

– А что эти секунданты говорят ему?

– Подзуживают, чтобы он помириться не вздумал. «Стреляй, – говорят ему, – граф, прямо в лоб, мы эту дрянь знаем, он назавтра с твоей женой то же самое учинит, если ты его сегодня простишь».

– Подумай, какие типы! Хотят, чтобы другие дрались, а сами будут из-за деревьев подглядывать.

– Если бы я был на месте этого графа, я бы как взял этого типа за грудки, как двинул ему, как проехался бы по зубам одному, другому свидетелю, так у них пропала бы охота одного человека на другого натравливать. У доктора саквояж отобрал бы, выпотрошил бы инструменты, и шуруй домой.

И без них, гадов, обойдемся. Это что получается, если моя жена мне супружескую измену устроит, то я должен вскакивать с постели в четыре часа утра, без шапки в лесу под голым небом стоять, и кто знает, может, еще быть поврежденным из огнестрельного оружпя?

Для чего? Для того чтобы двум лахудрам в цилиндрах понравиться? Чтобы доктор двадцать злотых заработал? Чтоб я пропал! Чтоб я пропал, если бы я это дело не уладил.

– Эй, пан, помолчи хоть немного, очень уж ты громко распространяешься. Каждый хочет немного поговорить, а ты так раскричался, что я слова своей невесте не могу сказать.

Противник дуэлей замолчал.

А жаль, было бы очень интересно услышать продолжение, наверно, в рассказе добродетель восторжествовала бы, муж бы тяжело ранил любовника, помирился бы с женой и уехал путешествовать в субтропические страны.

У выхода я опять встретил пана Печурку и его товарища, тот продолжал:

– А я вам еще раз говорю – секундантов вон, и не будет никаких дуэлей!

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

1936

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀
Атомная машинка
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

– Прошу внимания, панове! Американская атомная машинка для завязывания галстуков!

Мы теперь уже не тянем, не дергаем, не ворочаем галстук, который всегда новый и не висит на шее, как шпагат, на котором мы хотим повеситься. Даже через год галстук выглядит так, будто минуту назад был куплен в магазине и еще имеет пломбу. Шик, фасон, удобство и экономия.

В галстуке, завязанном на этой самой патентованной машинке, мы можем спать хоть целую неделю: он у нас не имеет права съехать набок ни на полдюйма.

Также, само собой, заключение, то есть отсидка за решеткой, где, как известно, мы отдаем галстук на сохранение власти. Он возвращается к нам, как новый. Конечно, ежели его там не снимали с американской атомной машинки за двадцать злотых!

Данная машинка служит нам также во время товарищеского недоразумения, или, по-научному, мордобоя.

Человек под алкоголем имеет привычку сперва взять гражданина за галстук и уже тогда спокойно надавать ему в морду сколько угодно.

Но этот трюк с нами не удастся, ежели мы имеем галстук, завязанный на атомной машинке только за двадцать злотых!

Уже после того, как нам первый раз дали по зубам, галстук вместе с машинкой отцепляется от запонки и мы, получив полную свободу движений, можем крупно отыграться на данном субъекте.

Нашего противника забирают на перевязку, а мы поднимаем из канавы галстук, который абсолютно свежий, будто его кто-то прямо вынул из комода. А почему? А потому, что он был завязан на американской машинке за двадцать злотых!

Способ завязывания очень простой, и каждый всякий, хотя бы он был не знаю каким жлобом или хомутом из глубокой провинции, в три мига все сообразит. Прошу внимания. Раз, два и…

Пан Роман Пилюля, продающий на базаре вышеописанное изобретение, не окончил последней фразы, так как вместе с демонстрируемой машинкой ловким ударом был отброшен под соседний лоток каким-то блондином спортивного сложения в одежде, разодранной от воротничка до шнурков.

Светловолосый незнакомец, отправив продавца под лоток, стукнул по столу, на котором находились машинки, после чего с дикой яростью начал топтать и расшвыривать на все стороны десятки экземпляров эпохального изобретения.

Прибежал милиционер, и понятное дело, что тайный враг научных достижений из области мужской элегантности, пан Аполинарий Кислый, предстал перед судом, где свой непонятный поступок объяснил так:

– Данная машинка в товарищеском недоразумении не может быть применима. Действительно, она отцепляется, но железной арматурой раздирает нам пиджак, рубашку и штаны до самых штиблет. В связи с этим изобретение не выдерживает жизненного испытания и не может находиться в продаже.

Суд, однако, не разделил взглядов папа Кислого и приговорил его за побитие пана Пилюли на две недели ареста.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

1948

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀
Собачье сердце
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Пан Евгениуш Шпондерский, получив однажды по зубам от лучшего друга, сказал себе: «Чем больше познаешь людей, тем больше любишь животных», – и отправился на Воловку, чтобы приобрести породистую собаку.

Выбор был не легкий, на торговой площади терлись друг о друга прекрасные шпицы, стройные фоксы, оригинальные в своем уродстве бульдоги, доберманы и множество других представителей благородных собачьих кровей.

Продавцы громко расхваливали достоинства своих питомцев, заманивая к себе клиентов. Один только пан Щепан Калафьорек, известный собаковод, с философическим спокойствием стоял посередине площади, молча держа на поводках с полдюжины разномастных образцов своего воспитания. Сдержанность и спокойствие, с которым он относился к покупателям и своим воспитанникам, обратили на него внимание папа Шпондерского. Он подошел, вежливо приподнял шляпу и спросил:

– Уважаемый! Эти собачки продаются?

Пан Щепан посмотрел на него с пренебрежением и буркнул:

– Нет, венчаться я с ними, скотами, буду.

– Напрасно вы бросаетесь, ведь я вас по-человечески спрашиваю.

– Надо по-человечески и рассуждать, уважаемый. Если я притащился сюда с Грохова с шестью собаками, плачу за место на базаре по пятьдесят грошей с хвоста, штука в штуку, за маленькую, за большую, то, наверно, не для того, чтобы тут с ними для фотографии позировать.

– Так-то оно так, но все же раз клиент спрашивает, потому что имеет желание купить ваших собачек, за ошейник дерганных, то ваш долг – вежливо ответить, а не огрызаться.

– Это правда, извините за пардон, но откуда я знал, что вы хотите купить? Тут разные лахудры крутятся, о цене спрашивают, а деньгами у них даже не пахнет. Если же, разумеется, вы фактически хотите собаку заиметь, то выбирайте, любая из них продается.

– А которую вы мне посоветуете?

– Это зависит от того, для какой цели она вам нужна. Ежели вам нужна штука для украшения, чтобы лежала себе на канапе и ходила прогуляться с кухаркой или с самим уважаемым паном, то возьмите левретку. Маленькая, от налога ее легко можно спрятать.

– Пожалуй, я бы ее взял, но если говорить де-факто, она мне с морды не нравится – маленькая, худая, не поймешь подробно, то ли собака, то ли крыса, холера. Желудочное отвращение можно схватить от одного только ее вида.

– Это точно. Я тоже не люблю собак этого фасона. Однако что бы вам такое предложить? Курносый хорош для дворника, чтобы в воротах сидел и авторитет своему хозяину добывал. Если вы в этой профессии работаете, берите бульдога.

– Лакировщик я, для ворот мне собака не требуется, мне сердце собачье нужно, а также чтобы существо было изящное.

– Ну, если так, возьмите эту овчарку; всюду за вами будет ходить, никому не позволит до вас дотронуться, а если кто-нибудь при ней уважаемому пану в морду даст, живым не уйдет.

– А почему она такая грустная?

– С чего ей, скажите, веселиться, что это за интерес быть собакой и всю жизнь в ошейнике ходить? Не беспокойтесь, товар прима и сердцем будет к вам до последнего издыхания.

После коротких переговоров пан Шпондерский купил овчарку за пятнадцать злотых и повел ее домой. Через несколько дней собака пропала, а через неделю пан Калафьорек привел ее обратно, потребовав доплаты в пять злотых под предлогом, что собака учуяла, какая дешевая цена за нее уплачена, и потому убежала. Пан Шпондерский доплатил, но не прошло и месяца, как вся история повторилась вместе с эпилогом.

Когда собака убежала в третий раз, пан Шпондерский поехал на Грохов в обществе своего тестя и потребовал возвращения всех денег, оставив за собой право в противном случае выбить пану Калафьореку все зубы за приманивание проданной собаки.

Поскольку собаковод медлил с возвращением наличных, тесть и зять дали ему семейную взбучку и выпустили на улицу всех его питомцев.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

1937

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀