Текст книги "Сирена в котелке"

Автор книги: Стефан Вехецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

⠀ ⠀
Ромео и Джульетта с электроприводом
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Публика любит пьесы о любви и о похоронах. Вот наши театры и представляют нам все снова и снова Ромео и Джульетту. Но так как эту пьесу играют уже несколько сот лет, она немножко приелась, и поэтому каждый раз в нее нужно вносить какое-нибудь разнообразие.

Так было и на этот раз. Собрались артисты театра во Дворце культуры и науки на производственное совещание и давай обсуждать, как тут быть.

– Может быть, ввести вихревые, народные пляски? – предложил один.

– Ты что, с дерева свалился! Ведь это уже было. Вся пьеса от начата до конца была оттанцована. Джульетта умирала в вальсе, даже капуцин во время бракосочетания отстукивал чечетку, – оборвал его другой.

– И то правда, просто выскочило из головы. Ну, может, тогда введем в пьесу радио? Джульетта на балконе мечтает в один микрофон, а Ромео внизу делает предложение в другой.

– Эх ты! Жертва потери памяти. Ведь и это было. Рядом, за стенкой в зале Конгрессов. Марию Малицкую для этого специально из Лодзи выписали.

– Действительно, я об этом позабыл.

– А что, если перенести действие на карусель? – предложила одна актриса. – Ромео и Джульетта с электроприводом, а?

– Гм… этого вроде еще не было.

– Ну, так давайте!

Наняли три карусели, перетащили в театр, установили на сцене и поехали!

Действительно, есть на что посмотреть: Ромео после убийства некоего Тибальда чешет влево на одной карусели, а старорежимные городовые на другой догоняют его вправо и поэтому никак не могут его подкараулить.

Не буду здесь излагать всех хитростей, потому что каждый так или иначе облетанный по театрам гражданин знает эту пьесу наизусть. Скажу только, что, так как декорации тоже ездят на каруселях, они имеются только частично. Например, у Джульетты жилплощади нет, есть только лестница и одна стена с окном.

Она держится за косяк и таким узором заливает своему Ромео любовные сказки. Знаменитая балконная сцена идет без балкона, потому что, если балкон установить на карусели, это небезопасно – у девушки закружится голова.

Таким образом, брачную ночь они провели не в доме, а на свежем воздухе. Ромео и Джульетта установили плюшевую палатку на самой большой площади в городе Вероне и на глазах у всех осуществляли сознательное материнство. Там же Джульетта после принятия яда публично отчалила. Особенно волнующая минута, когда родители в трауре отъезжают с телом на кладбище на одной карусели, а некий Парис, несостоявшийся супружник Джульетты, со свадебным кортежем на другой карусели домой чешет. На третьей в это время крутится хор местных хулиганов и малый духовой оркестр. В этом месте чересчур нервные особы приглашаются зажмурить глаза, потому что можно упасть со стула от головокружения.

Но все кончается хорошо, потому что, хотя, как известно, Ромео принял яд, а Джульетта ткнула себя в грудь стилетом, им обоим удалось как-то вылечиться. Когда восторженная публика стала им хлопать, они живые и здоровые пришли, чтобы поклониться и поблагодарить за аплодисменты, и, взявшись за талии, удалились в синюю даль.

Одним словом, все артисты играли на большую премию. Из чего можно заключить, что если пьеса такая хорошая, как «Ромео и Джульетта», то ее и на каруселях можно представлять, к так называемому общему удовольствию.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀
Отдай корону
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

– Ну, наконец наши артисты принялись за работу. Во время фестибала над Вислой они только полеживали и веснушки на солнце припекали, а разные негры, индейцы и прочие фараоны за них в поте лица в театрах выкаблучивали массовые танцы и набожные революционные песни представляли.

Но фестибал окончился, и пора о развлекательной программе подумать. Поэтому столько теперь интересных пьес в театрах, что попросту неизвестно, куда раньше податься. Но так как Геня больше всего, до слез, люблю драмы из жизни, мы выбрались на трагедию в пяти актах под названием «Мария Стюарт», изложенную гражданином ГДР, по фамилии Фридрих Шиллер.

Это тюремная семейная драма из жизни английского правящего семейства. Как известно, англичане до сего дня любят иметь во главе королевскую особу дамского пола. А если в семье имеются две дочки, каждая имеет желание хоть немножко погулять в короне, и на этой почве доходит иногда до так называемых тяжелых семейных ссор с судебным итогом.

С чего все началось, на этот раз никому неизвестно, так как в первом акте пьесы одна английская королева, эта самая Мария Стюарт, отбывает отсидку в замке у своей двоюродной сестры, некой Елизаветы, которая у лее королевскую должность из-под носа увела.

Мало того что она держит сестру за решеткой, так еще вынесла ей невинный смертельный приговор через отсечение головы посредством кухонного ножа. Здесь нужно объяснить, что эта Мария Стюарт была темной шатенкой в теле, с невероятным счастьем на мужчин.

Кто на нее не посмотрит – готов. Даже в тюрьме она прихватила элегантного парня, старшего надзирателя тюремной стражи, некоего Мортимера, которого позже накрыли, когда он проносил письмо из тюрьмы, и он был вынужден покончить свою жизнь самоубийством.

Тут такая штука получилась: Елизавета, рыжая, как морковка, дрожала не только за свою корону, но также за какого-то лордика Дудлея, который, не будь дурак, по очереди бегал то за Марией, то за Елизаветой, чтобы любой ценой втереться в королевскую семью.

Я не стану тут рассказывать, как все содержание проходило, потому что пьеса тянется три часа. Должен только отметить, что самый интересный акт – четвертый. Здесь Елизавета прибывает в тюрьму на свидание с сестрой.

Мария Стюарт в скромном черном платье из сорокапроцентной шерсти падает перед пей на колени и умоляет применить амнистию и приостановить казнь.

Но Елизавета, в зеленом вельветовом салопе, в выходной короне из искусственного жемчуга на голове, категорически не соглашается и еще обвиняет сестру, что якобы она велела своего покойного первого мужа свести со света, потому что крутила роман с придворным симфоническим оркестром щипковых инструментов, так называемыми лютнистами. При этом намекает, что будто бы у Марии Стюарт имеются еще и морщины.

Смотреть больно, как Мария Стюарт, надломленная жизнью, стоя на коленях, тихим голосом молит о пощаде. Но как только дело доходит до морщин, она вскакивает с земли, упирает руки в бока и чехвостит королеву Елизавету на все корки:

– Прежде всего, рыжая харя, считай свои веснушки, а не моих любовников! Во-вторых, подкидыш незаконнорожденный, сначала предъяви метрики, и тогда все узнают, что кто твой отец – неизвестно и что дядя Хенио позже удочерил тебя, золотушную, из жалости. В-третьих, у тебя кривые копыта, а в-четвертых, отдавай королевскую власть, которую ты у меня нахально украла!

Всю эту речь она ей красиво, в стихах выложила.

На этом месте моя супруга, которая пятнадцать лет судится со своей сестрой из-за ковровой оттоманки, оставшейся от родителей, не выдержала и закричала во весь голос:

– Мария! За корону ее и об землю, гестаповку этакую!..

Но Мария Стюарт развела руками и откликнулась такими словами:

– Ничего не поделаешь, что будет, то будет, ждет меня эшафот, но что я этой холере хотела сказать, то я сказала!

И она без чувств падает на землю.

Весь театр плакал и кричал «бис!». Что было дальше, отрубила эта рыжая стерва голову Марии Стюарт или заменила казнь условным наказанием, я не стану рассказывать, а то публике будет неинтересно смотреть драму. А драма первосортная, хотя из жизни капиталистических эксплуататоров.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

1956

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀
Леди Макбет
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

– Вот, ты сама видишь, Генюха, до чего может хитрая жена довести человека. Захотелось Макбетовне королевской зарплаты, хотя ее муж, как высший войсковой чин, имел неплохой оклад; захотелось ей в короне у соседок под окнами покрутиться, и смотри, что из этого вышло.

Муж военным преступником стал, а она сама с катушек соскочила и, как свеча, среди бела дня в рубашке по городу носится, – этими словами обратился я к Гене во втором акте пьесы некоего Шекспира в Театре Польском, что на Обозной. Моя жена, которая никогда не признает меня правым, с места отбрехалась:

– Во-первых, это не рубашка, а халат из чешского поплина, а во-вторых, не Макбетовна, а ее муж старого короля столовым ножом прикончил.

– Так-то это так, но ведь она его нашпиговала. В конце концов, о чем тут говорить, не только в королевской отрасли такие холеры попадаются. Разве в нашем продовольственном магазине иначе было? Может, не жена толкнула завмага на недостачу? Ну и что? Кто сидит? Муж.

– Что касается покойника короля, не скажу, действительно она эту работу обделала, но спящих солдат Макбет по личному непринужденному желанию собственноручно прикончил. А генеральшу, жену товарища, с четырьмя детьми кто велел потравить, она или он?

– Если речь идет о генеральше, я не дослышал, но солдат он самостоятельно обслужил, чтобы все концы в воду, так что опять выходит, что она виновата.

– Неправда, он.

И так мы всю пьесу препирались о том, кто хуже – Макбет или Макбетовна, и не очень поняли, чем все это кончилось. Во всяком случае, пьеса поучительная и наносит так называемый удар по алкоголизму. Потому что если бы король не был после приема под газом, то он бы услышал, что Макбет подкрадывается к нему с ножом в руке. Это первое, а второе – если бы солдаты не выпили так крепко после дежурства, они бы тоже не пали жертвой.

«Не спи, обворуют», – говорит старопольская пословица. Пьеса «Макбет» нам разъясняет: не глуши спиртное на банкете, а то уснешь и попадешь в политику, а потом проснешься в раю в виде ангелочка с крылышками.

Независимо от этого артисты играли – первый класс, муха не сядет. Макбетик немножко худощавый, молодежный, с модной бородкой. Скромно одет, в фуфайке всю пьесу ходит. Зато Макбетовна на настоящую королеву похожа. В короне двигается, как в самой модной дамской шапочке с пером. Приучена.

Остальной состав тоже доволен своими ролями. Но лучше всех покойнику – королю Швеции. Семейство Макбет еще только на сцене помирает, а он уже давно сидит в Доме актера перед большой бутылкой светлого пива. Ну и чему еще учит нас эта пьеса? Она учит нас тому, что шведы фактически народ бережливый. Дворец королевский, например, у них из прессованных опилок, сбитых деревянными заплатами. Мы это наглядно видим на сцене.

А почему нам эту пьесу представляют? В связи с именинами Шекспира, который все это для нас изложил. И хотя чересчур, как отмечает Геня, обмазал Макбетовну, уже несколько сот лет публика ему кричит «бис», потому что такого детектива теперь уже никто написать не сумеет.

Пробовали, да куда там…

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

1964

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀
Коклюш
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Что жена у меня спортивная, не требуется специально распространяться, все хорошо знают, что Геня сплошь и рядом спортом интересуется, будь то Кросс мира, или бокс, или, к примеру, международные молодежные соревнования по музыке на приз имели Шопена в свежеотстроенной Варшавской Филармонии.

Поэтому она мне до тех пор мозги проедала, пока я не достал билетов на последний день третьего этапа этой интересной, как бы это сказать, спортивной дисциплины.

Филармония как филармония, форменно отремонтирована, но только внутри, потому что вход там, как в гастрономе. Раньше входили по главной лестнице с канделябрами, теперь вход сбоку, вроде как через кухню, но, может быть, это для того, чтобы публика чересчур на концерт не лезла, потому что и так невозможно билетов наготовить. Зато в середине, можно сказать, красота. Мраморы, нероны, ковры люкс.

Как мы вошли с Геней и уселись на свои места, удивило нас немножко, что на сцене шесть роялей фигурируют. Мы сразу поняли, что соревнования командные и что каждая народность выставляет по шесть представителей.

Наверху сидят судьи с часами на руках и отмечают время, в которое та или иная команда доставляет к финишу отдельные куски покойника Шопена. Только мы не знали, что будет с похоронным маршем? Не получится ли из него полька-галоп?

Но оказалось, что каждый шопеновец состязался самостоятельно, а роялей столько повезли, чтобы можно было выбрать себе по росту. Разница была только в стульях. Кто выше, тот садится на более высокий, а кто ниже, тот, сами понимаете, на низкий.

Весь конкурс основан на выносливости публики и судей, потому что все выступавшие играли только на большую золотую медаль, и попробуй сообрази, который лучше. Музыка была прекрасная, только чуть-чуть однообразная. Например, похоронный марш, когда его слушаешь в первый раз, нравится безумно, а после четвертого раза уже не так. Приятнее всего короткие отрезки; длинные вызывают в публике невозможный кашель. Вступает кто-нибудь один, а за ним все начинают кашлять, как овцы.

Возле нас сидел один такой передовик, как только кашель утихал, он тут же начинал давиться и весь зал за ним. Наконец он меня рассердил, и я говорю: «Что, пан сюда пришел коклюшем болеть? Или у пана нервы не выдерживают? Так ведь не вы один мучаетесь. Каждый бы предпочел эстрадную песню послушать, но если пан пришел в помещение, так пусть пан ведет себя как-нибудь…»

Он сразу притих, но через минуту его снова стало заносить. Мне пришлось взять его за воротник и выпроводить вон, потому что он всем мешал, а кроме того, Варшаву в глазах заграницы клал на все четыре лопатки. А если бы в зале находилась бельгийская королева? Он бы при ней свой коклюш на весь зал демонстрировал?!

Как только я его выпроводил, и все остальные утихли.

По-моему, на соревнования такого рода нужно пускать публику, только умеющую по первому же звуку отличать сонату би-моль с вариациями от массовой песни «Мой первый седой волос», да и тех лишь по предъявлении рентгеновских снимков легких.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

1956

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀
Изящная песенка
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

С первого дня мы принимаем так называемое деятельное участие в Международном фестивале песенки в Сопоте.

Почему это называется «в Сопоте», когда происходит в Гданьске в помещении судоверфи, приспособленной больше для бокса, или мордобития в ватных рукавичках, чем для сольного пения на сорока пяти языках, точно не известно.

Но как называется, так называется, нам-то что до этого! Достаточно, что торжество открытия было по форме: два оркестра, пиво, пожарная охрана, телевидение и радио. В жюри невозможная толкотня – семьдесят пять особ и двадцать семь народностей.

С большим трудом удалось мне достать билеты, а моя супруга кругом недовольна. Как только какая-нибудь артистка выйдет и запузырит какой-нибудь шлягерочек, Геня тут же крутит носом и замечает, что перед войной песенки были куда красивее. А после войны только «Седой волос», «Тихая вода» да «Золотое колечко».

Я ей отвечаю:

– Еще подождем.

– Правильно, «Еще подождем» тоже было достаточно красиво.

– Я не о том. Подождем еще немножко, может, споют что-нибудь красивое. А в общем, нравится тебе или нет, аплодируй, кричи «бис!» и вообще веди себя патриотично.

– Почему?

– Лето засушливое.

– Ну и что.

– Грибы, лягушки и улитки не уродились.

– Что тут общего?

– А то общее, что польская песенка теперь тоже товар экспортный, а в первых рядах в этом зале сидят двадцать семь народностей, могут что-нибудь из этого товара закупить.

– Так они же слов не понимают.

– Вот поэтому и закупят. Наше дело – товар хороший ли, плохой ли, рекламировать. Давай аплодисменты!

Мы обхлопали несколько песенок, даже «Худого Яна». Хотя тут Геня толкнула меня под локоть:

– Этот Ян мог бы быть потолще, а певица малость потоньше.

– Не важно. Если песенка изящная, она всегда больше нравится. Не о тебе здесь речь, а о заграничном клиенте.

Со слезами на глазах выслушала Геня следующую массовую песенку под названием «Письмоносец должен иметь галоши» и сказала:

– Разносчики молока тоже.

Но песенка о нехватке служебных галош на почте понравилась ей чрезвычайно. Может, министерство обует своих служащих после фестибала. За такое произведение, мне кажется, и автор должен быть галошами награжден.

– «Мелодия с нашего двора», «Сгинь скука» тоже ничего, но куда им до «Ревекки», – опять сказала мне жена через минуту.

– Генюха, чего ты хочешь? Ты ведь сама отметила, что лучшие песенки уже давно написаны. Так что же делать авторам? Они пишут то, что им осталось.

– Ну ладно, но только в некоторых нет смысла ни на грош.

– Потому что они думают не о смысле, а об авторских.

– Что это такое?

– Проценты с исполнения и с граммофонных пластинок. Наконец, в песенку надо вслушаться, с первого раза песенка редко когда нравится, все они кажутся глупыми.

Геня смирилась с судьбой и перестала искать в песенках смысл, хотя какая-то артистка еще вдалбливала нам песню «О черных ангелах», у которых было по сорок носов или ушей, точно не помню. Большой успех также имела у Гени песенка «Анастасий, у тебя на плечах зразы» или что-то в этом духе. Но хватит об этом. Когда мы возвращались в отель, жена затащила меня в бар «Фрегат» и дала там такого дрозда, что, когда мы вышли из этого гастрономического заведения, она исполняла по дороге почти все фестивальные песенки с «Зразами» и «Рыжим рыжиком» во главе.

Да, да, в песенку надо вслушаться.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀
С выкрутасами
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

С некоторых пор у нас в Варшаве устраиваются специальные концерты для молодежи хулиганского возраста. Это так называемый джаз, или музыка с выкрутасами.

Это такая музыка, что, услышав ее, невозможно спокойно усидеть на стуле, сам собой начинаешь дергаться, подпрыгивать, а потом стягиваешь с себя пиджак и размахиваешь им в воздухе, как флагом, при этом притоптывая ногами.

Если же кто-нибудь соберется на эти выкрутасы во второй раз, можно быть уверенным, что он принесет с собой ручной звонок или две жестяные крышки и поднимет ими страшный шум, пытаясь попасть в такт музыке. Самые спокойные зрители снимают штиблеты и колотят в такт подметкой о подметку.

Шурин уговорил меня пойти с ним на концерт, но у меня не было ни малейшего желания.

– Чтобы слушать такую музыку, – говорю я, – нужно иметь перед собой чистую скатерку, на скатерке селедочку в масле, бифштекс по-татарски, кусочек масла, сто граммов и кружку хорошего пива. Это музыка, как бы сказать, больше ресторанная.

– Смотри, а эти ребята целыми часами слушают.

– Значит, не на каждого действует одинаково. Совсем как перед войной танго «Последнее воскресенье». Слушая его, в Будапеште люди целыми семьями коллективные самоубийства совершали. А у нас в Варшаве это не привилось. Один мой знакомый, некий Петелька Зигмусь, со своим дружком Бараном Феликсом в пивной «У кирпичиков» приказали сыграть это танго десять раз, и ничего не получилось.

А хотели они покончить жизнь самоубийством из-за того, что пропили кучу денег и боялись домой ехать.

«Нету, Фелюсь, другого выхода, – сказал Петелька, – мы должны заказать музыкантам танго «Последнее воскресенье», говорят, это такое танго, что даже если бы мы денег не пропили, так и тогда бы мы под эту музыку лишили себя жизни. Аппетит, понимаешь, Фелюсь, к гробикам это танго развивает».

«Ну, в таком случае, Зигмусь, вели, чтобы сыграли…»

Оркестр сыграл. Оба самоубийцы пили под каждый куплет отдельно, и, когда музыка кончилась, Петелька спросил Барана:

«Ну как, Фелюсь, разыгрался аппетит?»

«Еще как… на бигос с помидорами».

«У меня тоже. Наверно, мы невнимательно слушали. Пусть еще раз сыграют!»

«А бигос и четвертинка своим порядком?»

«Само собой разумеется».

Оркестр сыграл это «Последнее воскресенье» еще три раза, а в результате только счет прибавился на тридцать шесть злотых с грошами. Теперь уже у них не было другого выхода, как довести до самоубийства официанта и буфетчика. Велели снова играть это смертельное танго, но все напрасно. Никто из обслуживающего персонала не повесился, а мальчик побежал за полицией, потому что у Барана и Петельки уже не было чем платить.

На этом примере ясно видно, что очарование музыки не каждый чувствует одинаково. То, что может довести до слез начинающего хулигана, спокойному варшавянину как горох об стенку. А молодежь реагирует. Даже самые большие озорники на этом концерте так изматываются, что, вместо того чтобы идти в центр хулиганить, отправляются по домам и спят как убитые.

С этой точки зрения я против джаза не возражаю, лучше, чтобы хулиганы срывали с себя пиджаки в концертном зале, чем с меня демисезонное пальто на улице. И поэтому я говорю: «Да здравствует музыка с выкрутасами!»

Только я боюсь, как бы она им быстро не приелась, уж слишком ею злоупотребляют.

⠀ ⠀⠀ ⠀