Текст книги "Игрушка богов"

Автор книги: Станислав Коронько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

И кто-то стоит рядом, над их головами. Его не видно, но можно почувствовать.

Тимур вывернул шею. Так и есть– рядом стоял Себастиан. Его бородатое лицо было искажено зверской гримасой. В руках у него был окровавленный меч, некогда принадлежавший Бьёрну, и он им замахивался…

Глава 9

Из горла донёсся лишь какой-то булькающий звук– в голову не смогло прийти ничего внятного. Не получилось даже вскрикнуть. Но тело отреагировало само– рефлексы и инстинкты всегда быстрее мысли.

Тимур перекатился и закрыл Диану собой. Опускавшийся меч остановился от его затылка всего в сантиметре.

Себастиан наклонился, схватил Тимура за ремень, оторвал его от девочки и откинул на пару метров в сторону. Очень легко, как плюшевую игрушку. После опустился на одно колено, прижал свободной рукой голову девочки к земле, легким движением кисти сменил хват меча с прямого на обратный и занёс остриё над грудью Дианы. Девочка смотрела на него широко распахнутыми глазами, упиралась руками в землю, елозила ногами по веткам, раскидывая их в стороны. Но вырваться не могла– священник буквально впечатал её голову вместе с ветками в мягкую лесную почву.

Из правого рукава Курца появился длинный кинжал. Сам он лежал на боку на левой руке, но ему всё же удалось ткнуть, правда немного коряво, в бок священника.

Себастиан ловко отпрыгнул назад, встав на полусогнутые. Сменил хват на прямой и собрался устранить неожиданную помеху. В свою очередь, Курц упёрся одной ногой в землю и приготовился к прыжку. По виду этих двоих было абсолютно ясно– если они сцепятся, то разнять их уже не получится ни у кого.

Раскинув руки в стороны, Тимур кинулся между Себастианом и Курцем. Во всю мощь лёгких заорал:

– А ну прекратить!

Подействовало– противники замерли.

– Вы тут вконец охренели?! – поворачиваясь то к одному, то к другому, продолжил орать Тимур. – Только и можете что в друг друга мечами тыкать и всех подряд резать! Придурки! Уроды! Дебилы…

Себастиан растерянно моргнул. Почему-то по его щекам текли слёзы. И лицо его, на самом-то деле, было искажено мукой, а не желанием убить.

– Повелитель… – слабым голосом произнёс священник.

– Чего тебе?

– Повелитель, я… я должен убить ведьму. Мне велел так Эзекиль. Тогда… тогда он согласен простить вас и… и снова будет ждать нас в назначенный срок у башни…

– Не сметь никого трогать! – рявкнул Тимур.

– Но… но повелитель…

– Я сказал– никого не трогать!

Тем временем Курц успел медленно подняться на ноги. Приставными шажками начал отходить к своим вещам, среди которых лежал его окровавленный меч. Внимательно следя за священником, произнёс:

– Не верь этому человеку, Тимур. Он посланник Эзекиля. Для него не имеют значения твои слова. Он обязан выполнить волю своего господина. Нам надо отдел…

Тимур обернулся. Устало бросил:

– Заткнись, Курц.

Тот, однако, не унимался:

– Наверняка, именно этот человек, – остриё кинжала оказалось направленным на Себастиана, – позвал в посёлок князя и надзирателя.

– Да заткнись ты! – сжав кулаки, рявкнул Тимур. – Думаешь я ещё не понял, что тебя ко мне Ксандер подослал?!

Курц мгновенно сделал невинное, как у младенца, лицо и удивлённо переспросил:

– Ксандер? Кто такой этот Ксандер?

– А ты, типа, не знаешь?! – язвительно переспросил Тимур. – Дурачка из себя только не строй!

– А я и не строю! Я тебе объяснить пытаюсь, что этот бородатый…

– Достал!

– Да что ты сегодня такой нервный?! – злобно прошипел Курц.

– Сны хреновые снились! А проснулся– так наяву вообще караул!

Мощным рыком Себастиан прервал душевную беседу двух юношей. Ткнул мечом Бьёрна в сторону Курцу и угрожающе произнёс:

– Ах ты гадёныш! Откуда у тебя меч из Уэно?! Не оттуда ли ты родом?! Не ты ли повелителя моего с пути истинного совратил?! Не ты ли душу его чистую ядом речей драконьих отравил?! Не из-за тебя ли он предназначение своё великое презрел?!

Курц нагло ухмыльнулся, бросил кинжал. С кряхтеньем нагнулся, поднял свой меч, поставил его перед собой. Перехватил рукоять обеими руками, с вызовом взглянул на священника и ответил:

– Из-за меня!

Тимур повернулся к Себастиану. Поспешно заявил:

– Врёт он всё. Ничем он там меня не травил и не совращал…

– Да, я родом из Уэно, – продолжил Курц. – Да я служу дракону! И что ты сделаешь теперь, Надзиратель? Выпустишь мне кишки, как сделали это твои собратья с жителями моего города?

– Хорошая идея. – Губы Себастиана искривились в кровожадной ухмылке. Он потряс перед собой мечом, исподлобья взглянул на Курца. – Знаешь, как легко этим вот клинком вспарывать животы? Давай я покажу тебе.

– Ах ты урод старый, – прошипел Курц, поднимая меч. – Ты был там… Ты… Ты…

Напряжение между этими двумя достигло предела. Они оказались врагами. Они уже перешли на личности, они готовились разрешить свой спор самым древним способом из всех доступных.

Устало вздохнув, Тимур засунул руки в карманы, поочередно посмотрел на непримиримых врагов. Спокойно произнёс:

– Итак, как я понял, я вам нужен. Обоим сразу, но с разными целями. Поэтому я сейчас отойду, а вы можете тут между собой разбираться. Но первый, кто замахнётся мечом, лишится шансов получить мою поддержку.

– Даже если второй умрёт? – уточнил Себастиан.

– Да.

– Но ведь ты уже пошёл против воли Эзекиля, – растерянно сказал Курц. – Теперь тебе по пути только со мной.

– Не-а. Я тут имел беседу с господином Эзекилем. Он мне кое-что предложил.

– Это что же? – подозрительно спросил Курц.

– Все вопросы потом.

Ухмыльнувшись, Тимур сделал пару шагов назад, опустившись на лежанку, уселся по-турецки. Диана тут же кинулась к нему за спину, встала на колени, вцепилась руками в плечи. Она вся дрожала, к её щеке приклеился листок.

Блеф сработал. Ни Курц, ни Себастиан так и не решились напасть друг на друга. Правда, времени, чтобы успокоиться, им потребовалось немало. Каждый из них пытался провоцировать другого, но как можно более невинно– дергал плечом, двигал корпусом, делал небольшой шажок. Они что-то мычали, воинственно зыркали друг на друга, потрясали мечами. Но к чему-то серьёзному так и не перешли.

Первым уступил Себастиан. Он чуть опустил меч, поднял брови.

Курц кивнул, сказал:

– Если подойдешь к ребёнку– убью.

– Если подойдешь ко мне со спины– убью, – пообещал Себастиан.

Кивнув в знак заключения соглашения, они разошлись. Курц вернулся на лежанку, с кряхтением уселся на самом её краешке, вытянул ноги, положил рядом с собой меч. Себастиан расположился за выгоревшим костром. Сел на корточки у дерева, прислонился спиной к стволу, воткнул перед собой своё оружие.

Тимур повернулся, подмигнул Диане. Затем хлопнул себя по коленям, произнёс:

– Отлично, теперь можно и поговорить. У меня к вам накопилось немало вопросов, и я хотел бы задать их все. Только для начала, Себастиан…

– А?

– Ты можешь пообещать мне, что не причинишь Диане вреда?

– Но мне приказал Эзе…

– И что? – прервал его Тимур. – Я видел, как ты просто-таки сгорал от желания исполнить этот приказ.

– Моя воля и желания не имеют значения, – мрачно буркнул Себастиан. – Я должен подчиняться. Я– надзиратель. Пусть и бывший…

– Бывших надзирателей не бывает, – тут же влез Курц. – Они все до самой смерти сдвинуты на служении Эзекилю.

– Помолчи, а? – попросил его Тимур. – Твоя очередь высказаться ещё придёт.

– Ладно, помолчу. Просто я должен был предупредить, что верить словам и обещаниям этого бородатого нельзя. Он их обязательно нарушит. Он же…

– Курц!

– Да всё в порядке. Прошу, продолжайте.

– Спасибо, Курц, – саркастически протянул Тимур. Сделал серьёзное лицо, вернулся к теме: – Так что, Себастиан? Ты выполняешь свой приказ или нет?

Священник взглянул вверх и страдальчески вопросил:

– Ну почему я? Почему именно мне достался этот талисман? Почему мне достался такой Игрок?! Чем я заслужил такое на старости лет, а?

– Поплачь ещё… – проворчал Курц.

Себастиан поднёс руку к вороту своей рубахи, снял с крючка петлю, которым он застёгивался. Нащупал под одеждой шнурок, вытянул из-под одежды серебряный медальон– точь-в точь как у Бьёрна. Снял его вместе со шнурком. Взглянул на Диану, печально ей улыбнулся. Произнёс:

– А ты подросла, дитё. Жаль, что так и не смог я тебя уберечь. Ох, жаль…

– Чего это ты там бормочешь? – раздражённо спросил Курц. – Кого это ты там уберечь пытался? Ведьму?

– …И кто это меня дёрнул к князю отправиться? Как же я мог-то так, а?

Сглотнув, Курц пораженно вылупился на Себастиана. Сам себе прошептал:

– Значит, священник, который приезжал осматривать Диану, это ты. Быть не может…

Игнорируя все замечания Курца, Себастиан продолжил:

– Каюсь, проболтался я надзирателю Бьёрну о тайне своей, вмешал я тебя, дитё, в дела наши, погибель ждёт теперь тебя. Но греха больше на себя не возьму я. Обещаю, что не трону я тебя, Диана.

Себастиан посмотрел на свой медальон. С грустью, словно прощался навсегда… И с ним, и с собой… Затем он на пальце раскрутил свою вещицу и, махнув рукой себе за плечо, метнул её в реку. Медальон по дуге пролетел метров десять и со всплеском погрузился в воду у другого берега.

– Сильный ход, – прокомментировал это действие Курц. – Только я тебе всё равно не поверю.

Как и ранее, Курц не удостоился даже презрительного взгляда. Как будто его и вовсе не существовало.

– А что это значит? – спросил Тимур.

Себастиан открыл рот, но его опередил Курц:

– Это значит, что он отказался служить своему господину.

– Зачем же так, Себастиан? – растерянно произнёс Тимур. – Я ведь тебя только Диану просил не трогать. Я б задал пару вопросов, а потом ты мог бы отправляться обратно к этому Эзекилю и сказать, что так мол и так, но ведьму не нашёл, а Игрок убежал. Где он теперь, я не…

– Наивный ты человек, землянин, – прервал Тимура Себастиан. – Талисман мой всегда верный путь к Игроку укажет, а знак воителя святого обязательно к ведьме приведёт. Да и о лжи моей Эзекиль прознает и накажет. Нету выбора у меня. Либо ведьму убить и тебя к башне приволочь, либо умереть.

– Вот даже как… Круто тут у вас… – пробормотал Тимур.

– Слушай, воитель святой, – с подозрением и какой-то неприязнью начал Курц, – скажи-ка лучше, с чего бы это тебе от жизни своей отказываться? Неужто из-за ведьмы одной бога своего ты предать решил? Прикончил бы её и меня, доложил Эзекилю, и был бы тебе почёт и уважение до конца дней твоих. Тебе-то не впервой, наверное, людей невинных резать…

Себастиан помедлил– думал, достоин ли Курц ответа или нет. Затем всё же сказал:

– Видать, спятил я на старости лет-то, раз господина ослушался. Но лучше буду всю жизнь прятаться и сам погибну, чем снова дитё погублю. Теперь-то я точно это знаю.

Ответ был жуткий. Очень легко добродушный и внешне простецкий Себастиан признался в страшном деянии. И на лице его не отразилась ничего. Ни сожаления, ни раскаяния, которые этот человек хранил глубоко внутри себя. Он был очень силён, этот священник. Силён и телом, и духом.

Тимур кивнул. Произнёс:

– Хорошо, Себастиан. Спасибо.

– Не за что его благодарить-то, – сварливо заявил Курц. – Пока что он нас только прирезать пытался. Да и толку от надзирателя не будет никакого.

Несомненно, Курц нарывался. Надзиратель был ему противен до глубины души. И вполне очевидно почему. Житель разорённого армией наместника города Уэно носил в своём сердце лютую ненависть ко всем отмеченным знаком святого воителя. Это была ненависть человека, испытавшего страшнейшее потрясение. Он носил её уже много лет и отказываться от неё не собирался. Эта ненависть питала его.

Но нужно было каким-то образом примирить этих двоих хотя бы на время. Каждый из них мог знать то, что не знал другой. Каждый из них мог помочь выпутаться из этой истории с испытанием и каждый из них был нужен.

Дабы осадить Курца, Тимур не придумал ничего лучше, чем спросить:

– А какой толк будет от тебя, Курц? Зачем дракон подослал мне тебя? Зачем он заставил Себастиана выдать Диану надзирателю? – Курц предостерегающе зашипел, но Тимура уже понесло: – Чтобы посмотреть, что я буду делать? Чтобы стравить меня с Эзекилем? А ты, типа, в помощнички мне навязался. Как бы случайно… А что бы ты делал, не решись я помочь Диане. Заставил на казнь смотреть? А, герой? Отвечай.

Сработало– щёки Курца покрылись алой краской стыда, и он мгновенно забыл о своей неприязни к надзирателю.

Но слова Тимура попали не только в Курца. Диана со всей силы впилась пальцами в плечи Тимура. Покраснел и Себастиан. Только от гнева. Он выдернул из земли меч, поднялся. Стальным голосом спросил:

– Так это дракон заставил меня Диану выдать? Ах, тварь мерзкая… так и знал, что нечисто здесь… – священник указал на Курца. – Ты, выродок, зови его. Или же веди меня туда, где он прячется. Тогда не трону.

– Тпру-у-у, Себастиан, притормози, – поспешно попросил его Тимур. – Давай сначала во всём разберёмся.

Но священник остался глух. Он нашёл врага, который сломал его жизнь, и, похоже, всерьёз вознамерился разделаться с ним. В одиночку.

Себастиан медленно и словно бы даже пританцовывая начал подходить к Курцу. Велел:

– Говори, выродок.

К всеобщему удивлению, Курц повел себя благоразумно. Не стал хвататься за меч, подниматься и устраивать потасовку, а сказал:

– Постой, старик. Ответь мне, как долго ты смог бы скрывать ото всех Диану? Так и держал бы её в том посёлке? Среди людей? Когда бы там старушка умерла? Этой зимой, следующей? И что бы ты тогда делал? Взял её к себе? Да что-то непохоже, что ты собирался это сделать… Прогнали бы её тогда из села, и надо было бы ей куда-нибудь идти. Но куда? В лес и там замёрзнуть зимой? Или к людям в другое село? Но там был бы уже другой священник. Рано или поздно в ней узнали бы ведьму и тогда сожгли. А в свой-то дом ты бы брать её не стал. Пару лет назад смолчал, сказал, что обычная она, – вот и вся твоя помощь. А ещё благодетеля тут из себя строишь. Оскорблённую невинность изображаешь…

В начале этой тирады Себастиан остановился. Затем попятился. И, вздрагивая, как от удара, продолжал пятиться с каждым новым словом Курца. Его налитое кровью лицо приобрело нормальный цвет, а после и вообще побледнело.

Упёршись спиной в ствол дерева, под которым недавно сидел, Себастиан перешёл в наступление:

– А чем помог ей ты, недоносок? Из-за твоего хозяина убили её опекуншу, из-за него за ней теперь будут охотиться все надзиратели Наутики.

– Но оставлять её в посёлке– это свинство! Там она была обречена! – уверенно заявил Курц. Повернулся к Тимуру, пристыжено потупил взгляд. Произнёс: – А Ксандер хотел дать ей шанс выжить. Если бы ты, Игрок, не вмешался, это сделал бы я.

– Герой какой нашёлся, – мрачно вставил Себастиан.

– … А то, что произошло с бабушкой, не должно было случиться, – скорбным тоном продолжил Курц. – Это моя вина, что я не успел предотвратить её смерть. Никто не должен был пострадать. Ни надзиратель, ни солдаты.

Взгляд Тимура упал на засохшую кровь на клинке Курца.

– Ничего ж себе, никто не пострадал.

– Я сорвался. Когда увидел, что они убили бабушку, сорвался. Я виноват, я не смог сдержаться. Я был слишком нерасторопен. – Ладонь Курца легла на живот. – И я должен был поплатиться. Как за медлительность, так и за несдержанность.

Тимур содрогнулся, вспомнив короткую схватку. Вспомнил стоявшие там крики, искаженные страхом и ненавистью лица, запах крови, корчащиеся на земле тела с ужасными ранами. Вспомнил, как тихо стало после того, как сапог Эрика опустился на голову верещавшей от ужаса старушки. Последнее, что она видела, – это то, как готовились убивать её смысл жизни. Она так и ушла с этой мыслью…

Захотелось придушить Курца. Потому, что под рукой не оказалось «заботливого» Ксандера…

Отцепив от себя Диану, Тимур поднялся. Сдавленным голосом просил:

– А зачем вообще было нужно это представление? Вот померла куча народу, вот я стал врагом Эзекиля, и что дальше?

Глядя куда-то в область стоп Тимура, Курц заявил:

– А дальше ты должен попытаться убить Эзекиля.

Себастиан расхохотался. Раскатисто, от души. Он даже выронил меч, согнулся пополам и прижал к животу руки.

– Замечательно, – с кислой миной, сказал Тимур. Повернулся, пошёл к реке. Остановившись ровно посередине между Курцем и гогочущим Себастианом, сказал: – Я пока пойду поблюю. И, если вы двое прирежете друг друга пока меня не будет, огорчусь я не слишком сильно. Честно.

Впрочем, отходить далеко он не стал– чего доброго Курц с Себастианом воспримут эти слова как руководство к действию и действительно попытаются разобраться с друг другом.

Тимур зашел за порубленный им вчера кустарник, подошел к воде, опустился на корточки. Взглянул на своё отражение– в серой проточной воде оно колебалось, кривлялось. Словно специально пыталось не позволить ему как следует рассмотреть себя. А жаль. Возможно, взглянув на себя, понять свои истинные чувства было бы намного легче.

Сзади незаметно подошёл Курц. Точнее подкрался, но в последний момент, чтобы привлечь внимание, нарочно задел ветку куста. Его меч был при нём, лежал у него на плече. Лицо Курца несколько ожило, но всё равно оставалось очень бледным. На серых штанах в районе паха красовалось огромное темное пятно, ладони и рукава куртки также были покрыты засохшая кровь.

Тимур зачерпнул ледяной воды, смочил лицо. Курц воткнул меч в землю, сел рядом на корточки, засунул руки в реку. Некоторое никто не решался проронить ни звука. Тимур умывался, а Курц отмачивал руки. Тишину нарушали только всплески воды, шелест листьев и карканье ворона.

Первым не выдержал Тимур. Мотнул головой за кустарник, за которым остались Себастиан с Дианой, и спросил:

– А не опасно их там вдвоём оставлять?

– Не, бородатый не тронет Диану.

Тимур принялся оттирать въевшуюся кровь с тыльной стороны ладоней. Покосился на Курца, сказал:

– Ты же недавно заявлял, что ему нельзя верить.

– Я ошибался. Этому можно. Он твёрд в своём решении не причинять Диане вреда, и для надзирателя стал достаточно независим от своего бога.

– Вот как… Это хорошо…

Курц встал на колени, принялся оттирать пятно со штанов. Произнёс:

– Слушай, Тимур, я понимаю, что ты чувствуешь. Тебя использовали…

– Нет, не понимаешь, – злобно прервал его Тимур. – Меня не использовали, меня поимели. И этот Эзекиль, и твой Ксандер. Затащили в дикий мир, морили голодом. Позавчера мне пытались отрезать язык и выколоть глаза, вчера меня пырнул ножом какой-то садист. И мне ничуть не легче от того, что я бессмертный. Через четыре дня мне, по-любому, каюк. Из-за твоего благородного Ксандера и тебя. Этот Эзекиль хотя бы давал мне надежду пожить. И пожить шикарно. Я не в восторге от роли этого наместника– сволочь он, видимо, ещё та– но, поверь, это лучше, чем бездарно сдохнуть, став жертвой чьих-то там разборок. До которых мне вообще нет никакого дела!

Почти шёпотом Курц предложил:

– Тебе ещё не поздно отыграть всё назад. Предложи Себастиану убить меня и Диану и место наместника твоё. Я слаб, надзирателю не ровня.

Тимур резко развернулся и левой с размаху залепил Курцу в лицо. Удар получился что надо. Хлёсткий, быстрый, прямо в висок рядом с правым глазом. Кулак врезался в череп с глухим деревянным стуком. Голова Курца мотнулась назад, на его лице появилось выражение удивления.

Бить слабых– нехорошо. Тимур это знал наверняка. Но иногда эти слабые сами вынуждают поступать так. Курц, правда, к их числу не относился и даже в своём состоянии мог вломить кому угодно, но устоять было невозможно.

От второго удара Тимура удержала мысль, что Курц спровоцировал его нарочно. И нарочно не стал уворачиваться. Даже голову чуть повернул… чтобы попасть было удобнее.

Тимур исподлобья взглянул на Курца. Действительно, тот, зажмурившись, приготовился ко второму удару, а о сопротивлении и не помышлял. Тимур выдохнул, засунул ушибленную руку в воду. Констатировал:

– Сволочь.

– Да, я знаю, – согласился Курц.

– Лучше бы ни ты, ни Ксандер никогда мне не встречались.

– Справедливое желание, – серьёзным тоном заявил Курц. Немного подумав, спросил: – Скажи, ты хочешь помочь Диане?

– Да.

– Искренне?

– Ага.

– А ты знаешь, что она, скорее всего, не пережила бы эту зиму, останься она одна?

Тимур смутился. Уже было понятно, к чему приведёт это вопрос.

– Ну… представляю…

– И ты на самом деле жалеешь, что Ксандер дал тебе возможность спасти её?

– Не знаю…

– Не знаешь? – Курц иронично приподнял бровь. – Или просто не хочешь признаваться? Совсем недавно ты ни в чём не сомневался. Взял да прикрыл её собой. Ты так быстро принял своё бессмертие или просто не думал о себе, спасая её?

Покраснев, Тимур признался:

– Ладно, что ты хочешь услышать? Что я рад, что оказался чем-то полезен, что помог кому-то? Да, так оно и есть. Я рад. Но это не отменяет того, что вы с Ксандером– полные уроды. Ваше, как бы благое, желание помочь вылилось в смерти невинных людей. Не могли сделать это сами? Почему дракон сам не мог помочь Диане, если он такой правильный? Не мог он что ли прилететь в деревню и велеть всем жителям забыть о способностях Дианы, отнестись к ней по-человечески? Вон, разбойники из-за него на виселицу пошли, а Себастиан так и вообще встречи с ним не помнит.

– Ксандер не мог помочь, – отчеканил Курц. – Его шёпот не вечен. К тому же таким образом он только привлёк бы к этому селу излишнее внимание Эзекиля. А забрать с собой Диану дракон не мог. Так он погубил бы и себя, и её.

– А ты?

– А что я? Я обычный смертный. Я смог бы забрать и спрятать Диану лишь на очень краткий срок. После ини… ини… как там её, – Курц нахмурился, по слогам произнёс сложное слово: – После и-ни-ци-а-ли-за-ци-и Эзекиль может почуять ведьму где угодно. А случилось бы это уже очень и очень скоро и без помощи надзирателя.

– Чего-чего? Что ты там сказал насчёт ини… – начал было ошеломлённый Тимур.

– Погоди, дай закончить. – Курц сорвал пучок травы, обмакнул его в воду. Повернулся к воткнутому в землю мечу и, стоя на коленях, начал счищать с него кровь. Тихим голосом продолжил: – Мы знаем, что мы поступили плохо и использовали окружающих. Мы знаем, что мы использовали тебя и ты можешь и должен ненавидеть нас. Но мы были вынуждены. Так уж получилось, что единственный человек на Наутике, который может спасти Диану, – это ты. Я рад, что Ксандер не ошибся в тебе. Ради другого ты оказался способен как на поступок, так и на самопожертвование.

Как и всегда, самым действенным оружием оказалась лесть. Поводов злиться на Курца было ещё миллион, но почему-то Тимуру этого больше не хотелось. Впрочем, радоваться тоже было особо нечему.

– Ладно уж, – снисходительно произнёс Тимур, – на первый раз прощаю. Только больше не смей мне врать.

Курц аж воссиял.

– Значит, ты с нами? – обернувшись, спросил он.

– А с кем же ещё? Эзекилю Диану отдавать нельзя, что бы он там не предлагал. К тому же я уже успел поссориться с этим божком. И, по-моему, он очень сильно на меня обиделся…

С наигранным возмущением Курц спросил:

– Это что же, ты уже, оказывается, давно против Эзекиля пойти решил?

– Ага.

– Тогда зачем тут истерику устраивал? Прямо как тётка какая-нибудь.

– Истерику? Как тётка? – обиделся Тимур. – Да ты меня под дракона подвёл. Он, между прочим, тридцать метров в длину, летает и ещё думает. А зенитку-то, я думаю, мне никто не выдаст.

– Не знаю, что такое зенитка, но тебе придётся обойтись мечом.

Тимур покосился на свой пояс. На бедре болтались лишь пустые ножны. Меч так и остался лежать у костра. Тимур о нём вспомнил лишь ночью, и то мельком.

– Да… – задумчиво протянул Тимур, – хороший расклад.

– Да не парься. Дракона и мечом убить можно.

– Это как же? Защекотать его им до смерти?

Курц фыркнул, вытащил меч из земли, опустил его в воду. Отковыривая ногтем последние пятнышки крови, ответил:

– Можешь попробовать и защекотать. Но лучше спроси совета у Себастиана.

– А он-то тут при чём? Он что, большой спец?

– Ага. Он– надзиратель. Их этому учат. Любой из них способен выйти на дракона в одиночку. И, если повезёт, может его убить.

– На дракона? В одиночку? – не поверил Тимур.

– Ага. Ксандер говорил, что однажды только чудом от одного такого героя спасся.

– Да быть не может! Ты мне снова врешь.

Курц вынул из воды меч, вытер рукавом лезвие. Поднял в клятвенно жесте одну руку и заявил:

– Чистая правда. Мне это Ксандер лично рассказал.

– А что ещё он тебе рассказывал?

– Много чего…

– Эт хорошо. А то вопросов у меня накопилось многовато. Хотелось бы на них ответы услышать.

– Тогда пойдём ко всем. Им, думаю, тоже будет интересно послушать.

Тимур поднялся, вышел вслед за Курцем из-за кустарника, проследовал за ним к выгоревшему костру. За время их отсутствия там не изменилось абсолютно ничто. С видом испуганного зверька Диана так и сидела на лежанке, а Себастиан стоял, прислонившись спиной к дереву. Только оружия у него больше не было. Меч валялся на земле, а правую руку священник держал у своего бока.

Себастиан повернул голову, взглянул на лицо Курца. Заприметив у правого глаза синюю шишечку, которая вскоре должна будет стать огромным фингалом, ухмыльнулся и спросил:

– Ну что? Душевно поболтали?

– Нормально, – буркнул Курц.

– И что дальше делать хотите?

– А тебе-то что? – агрессивно спросил Курц.

– Как что? Уверенным быть хочу, что дитё из-за дурости твоей не пострадает. Тоже мне, богоборец нашёлся. Вчера на свет появился, Игрока моего с Эзекилем стравил, а сам уже полудохлый.

– Не боись, дед. Силёнок язык твой поганый отрезать мне хватит.

– Ох, договоришься ты, – беззлобно пригрозил Себастиан и поморщился.

Тимур прошёл к лежанке, уселся. Под ягодицей оказалось что-то очень твёрдое, металлическое. Тимур приподнялся, вытащил этот предмет. Им оказался кинжал Курца. Половина лезвия была испачкана кровью. А Себастиан от такой глубокой раны только морщился. Похоже, эти надзиратели поголовно презирали свою плоть и свою жизнь…

– Себастиан, – вогнав кинжал в землю, позвал Тимур, – давай иди сюда. Диана…

В глазах девочки возник немой вопрос.

– Ты сможешь вылечить Себастиана?

Девочка уверенно кивнула.

Священник, правда, не спешил отходить от своего дерева.

– Рана– пустяк, – легкомысленно заявил он. – Ежели кто-нибудь лошадь мою пригонит, я сам тряпок нарву и перевяжу себя.

– А сам не можешь что ли? – с вызовом спросил Курц.

Себастиан отлип от ствола, поморщился. На выдохе спросил:

– Это я-то не могу? Да я ещё…

– Ладно тебе, дед. Отдыхай пока. Схожу я за твоей лошадью. Наших заодно поищу. И кто это додумался их без привязи оставить? И где теперь коней искать? Только угнал…

Недовольно ворча, Курц направился в чащу, к видневшейся неподалёку пегой кобыле Себастиана, привязанной к молодому деревцу. Его голос ещё доносился до слуха оставшихся на стоянке, когда издалека послышалось лошадиное ржание. За этим раздался топот лошадиных копыт, и через секунду среди деревьев замелькали силуэты двух коней. Бок о бок они трусили прямо к стоянке. Курц обернулся, продемонстрировал всем вытянутое от удивления лицо, попытался что-то безуспешно сказать. Потряс головой, передёрнул плечами и пошёл за лошадью священника.

Тем временем Диана не стала дожидаться, пока Себастиан наконец изволит подойти к ней, а встала и, ступая босыми ногами по траве и мелким веточкам, направилась к нему сама. Было заметно, что она всё ещё боится его. Но то же самое испытывал и священник. Слепо доверять таинственной ведьме он не собирался. Особенно, после трюка с лошадьми.

Диана остановилась в нескольких шагах от Себастиана, подняла руку. Постояла так несколько секунд, вернулась обратно.

– А, это… – смущенно произнёс Тимур. – Это всё? А вылечить его?

Девочка улыбнулась, опустилась на лежанку. Причмокнула губами, заставив остановиться подбежавших лошадей рядом с их седлами, уздечками и попонами.

Удивлённый, и немного испуганный возглас Себастиана заставил Тимура отвлечься от лошадей. Священник задрал рубаху и жилет и с величайшим изумлением ощупывал свой покрытый слоем жира бок. Крови на нём было немало, но вот рана чудесным образом исчезла. Себастиан схватил подол плаща и его кончиком начал счищать кровь, ища порез. Обнаружить удалось только небольшой, аккуратный рубец.

– Это что же такое? – спросил Себастиан. Отпустил рубаху и жилет, удивлённо уставился на девочку. – Это как же так?

– А вот так, – ответил Тимур. Ткнул большим пальцем за спину, на Курца, ведущего за собой унылую кобылу. – Его вчера надзиратель почти пополам разрезал, а Диана взяла да и спасла его.

– А к-как это возможно?

– Этого не знают даже драконы. – Курц отпустил уздечку, и кобыла замерла рядом с глазеющими на неё конями. Отвязал от седла сумку священника. Неся её в одной руке, а свой меч в другой, объяснил: – Я и сам немало удивлён. Ну не должен был я выжить. Никак. Даже драконы не могут раны лечить, а именно они-то людей создали.

– Драконы? Людей? – переспросил Себастиан.

Курц положил меч, кинул сумку на лежанку, опустился рядом с ней на корточки, без тени смущения расстегнул деревянные пуговицы квадратной формы, раскрыл её, уставился внутрь. Довольно улыбнулся, сказал:

– Ага, драконы создали людей. И даже твой Эзекиль имел к этому отношение, ибо он тоже дракон. Могу рассказать всё поподробнее, – он сглотнул, голодным взглядом уставился на священника, – в обмен на жрачку.

Только сейчас Себастиан наконец понял, в чью же сумку так совершенно по-хозяйски глазел Курц.

– Ах ты, малец, бесстыжий. Да как ты в чужих вещах копаться смеешь?

– Я не копаюсь. Я просто проверял, чем это так вкусно пахло.

– Проверил?

– Ага, – кивнул Курц.

– А теперь сумку-то мою закрой.

С хитрым блеском в глазах Курц уставился на Себастиана.

– И ты, дед, Диану даже не накормишь за то, что, можно сказать, она тебе жизнь спасла?

– Диану накормлю, землянина тоже. А ты вот– обойдёшься.

– Жмот.

– Ага, – подтвердил Себастиан.

– Так и думал, что ты с другими делиться не любишь. То-то ты пузо себе такое наел.

Себастиан с довольным видом похлопал себя по животу.

– Это броня моя. А с другими я делюсь. Может, даже тебе чуток перепадёт. Ежели понравится рассказ мне твой, слуга драконий.

Курц поднялся, подошёл к куче заготовленных дров, принялся складывать из них костёр. Как бы между делом сказал:

– Понравится-понравится. Могу спорить, дед, ты раньше не знал, что Эзекиль твой– дракон.

– Ну, его многие так называют. Пока что ты даже и на кусок хлеба не наработал.

– Хорошо, – Курц обернулся, подмигнул Тимуру. Спросил: – Ты там спрашивал, что за слово такое я говорил? Так вот, его сказал мне Ксандер. А ещё он говорил, что драконы– неживые.

– Это как? – заинтересовался Тимур.

– Они неживые. Они… – Курц щелкнул пальцами, – как это… а, точно– механизмы.