Текст книги "Игрушка богов"

Автор книги: Станислав Коронько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

И лезвие по рукоять ушло в землю– Бьёрн успел отвести удар. А больше надзиратель не позволил Тимуру ничего. Этот невзрачный человек оказался очень, просто невероятно силён. Своих ран он, казалось, не чувствовал. Ран, которые должны были пригвоздить его к земле, лишить возможности двигаться, отнять силы. Это только в кино получившие ножом в живот люди могут потом ещё полдня прыгать и бегать марафон. В реальности после такого обычно еле шевелятся. И то недолго.

Но Бьёрн, похоже, об этом не знал. Он упёрся ладонями в грудь Тимура, толкнул его. Вроде бы легко так толкнул, но Тимура отлетел от Бьёрна на метр и упал на спину. С такой силой можно откинуть человека ногами, но никак не руками. Но Бьёрн не знал и об этом тоже. Он просто проявлял чудеса силы и выносливости. Его лицо при этом оставалось бесстрастным, а изо рта ещё не донеслось ни звука.

Едва Тимур коснулся спиной земли, как на него налетел надзиратель. Придавил руку с ножом коленом, сомкнул на шее длинные пальцы. Тимур захрипел и забился всем телом. Начал колотить Бьёрна левой по печени, но противник только морщился и хватки своей не ослаблял. А хваткой такой легко можно было сломать позвоночник. Тимур из последних сил напрягал мышцы шеи, но сознание уже покидало его. До концы жизни оставались считанные секунды.

Маленькие ладони вцепились в лицо надзирателя со спины, натянули кожу, заставили растянуться в кровожадном оскале губы. Его пальцы разжались, он не глядя ткнул локтем назад. Ладони соскользнули, оставив на щеках, скулах и лбу Бьёрна глубокие кровавые бороздки. Но закончить с Тимуром надзиратель не успел– появилась ещё одна помеха.

Вспаханная почва прекрасно поглощала стук копыт. Хрипение летящих над полем лошадей терялось в гомоне селян, слуг князя и стражников. И только идущий от хижины Эрик заметил приближение Курца. Он набрал в легкие воздуха, открыл рот. Но предупредить никого так и не успел.

Курц опоздал всего на несколько секунд. Но этих секунд хватило, чтобы Эрик убил старушку, чтобы Тимур проткнул Бьёрна и чтобы надзиратель почти сломал своему обидчику шею.

Обе лошади серыми тенями пронеслись мимо селян и на полном ходу протаранили живую изгородь. Мощная грудь первого животного разметала в стороны двух стражников. Один из них, прямо как кегля в боулинге, сбил своего соседа. Вторая лошадь, которую за поводья тянул за собой Курц, подмяла под себя ещё одного воина, наступила копытом на его поясницу. Хруст рёбер и позвоночника потонул в надрывном вопле несчастного.

Натянув поводья, Курц поставил свою лошадь на дыбы, с палкой в руках соскочил с седла, потянул за конец шнурка, распуская узелок. Размотал тряпку. Под ней оказался широкий прямой меч с непомерно длинной, почти в локоть длинной, рукоятью и пара щитков на руки. Щитки упали к ногам Курца, сверху их накрыла тряпка. Подняв меч над головой и разведя в стороны руки, он обнажил клинок, откинул ножны в сторону и двумя руками перехватил рукоять без гарды.

Размеры меча поражали. Его можно было без преувеличения назвать огромным– длинной примерно в метр, широкий, обоюдоострый. Такой тесак мог без труда разрубить лошадь, но требовал от своего владельца недюжинной силы.

Отпустив горло Тимура, Бьёрн вскочил на ноги, отпрыгнул назад. Прищурившись, спросил:

– Откуда у тебя меч из Уэно, мальчик?

Тимур опёрся на локти, приподнял туловище. Пополз на спине к Курцу. Натужно кашляя, сказал:

– Они… Они уби… кхе… ли её. Кхе… за-зачем… кхе…

Курц ткнул остриём меча в надзирателя и Эрика.

– Ты и ты– остаётесь. Остальные, если хотите жить, – бегом отсюда!

Солдаты заволновались, но не отступили ни на шаг. В их руках появились мечи, но действовать без приказа надзирателя они не решались.

Из-за спины Бьёрна на четвереньках выбежала Диана, стремительной тенью пронеслась мимо него, подобралась к Тимуру. Юркнула за его спину, дергая за свитер на плечах попыталась помочь ему отползти поближе к Курцу. Конечно, сдвинуть взрослого человека она не могла ни на сантиметр и только мешала.

Устыдившись своей беспомощности, Тимур собрал остатки сил, шатаясь, поднялся и зашагал к напуганным столпотворением народа коням. Животные опасливо озирались, фыркали и били копытами, но убегать не спешили. Сделав несколько шагов, Тимур упал на пятую точку. Его знобило и трясло, как в лихорадке. Живот горел, мышцы пресса сводило судорогами. Но, что странно, боли не было. Это немного пугало– шок может быть поопасней любого самого серьёзного ранения.

Руки Дианы легли на плечи Тимура, и тревога куда-то исчезла. Сознание вновь стало ясным, лихорадка и озноб прошли. Тимур вытащил свой меч, положил его себе на бедра и приготовился до последнего защищать девочку.

Эрик раздвинул плечами своих товарищей, вошел в круг. Вытянул из ножен свой меч, прошел мимо Бьёрна. Останавливать его Надзиратель не стал. Приказывать солдатам помочь тоже. Похоже, ему было интересно, чем окончится схватка между гигантом Эриком и миниатюрным, по сравнению с ним, Курцем.

Противники не стали тратить время на раскачку. Курц шагнул вперед и одновременно ударил наискосок слева направо. Его движение было очень быстрым. Слишком быстрым для меча такого размера. Возможно, такой скорости мог бы добиться Эрик, но никак не Курц. Он был далеко не субтильного телосложения, но до богатырских пропорций ему всё же было далековато. А его оружие весило никак не меньше пятнадцати килограмм. Если только оно не было изготовлено из алюминия…

Мечи встретились. Раздался оглушительный звон железа. С выражением искреннего изумления Эрик отпрыгнул назад. И едва успел блокировать второй удар, распоровший бы ему живот. Он остановил его в нескольких сантиметрах от своего левого бока, вывернув правую руку и направив острие своего оружия вниз.

А затем настала очередь оружия Курца проявить себя во всём своём смертоносном великолепии. У него не зря была такая длинная рукоять. Она значительно расширяла возможности этого меча.

Держа одну руку неподвижно, захватив ею основание рукояти, второй рукой Курц сделал вращательное движение. По небольшой окружности остриё обогнуло меч Эрика и опустилось на его предплечье чуть выше латной перчатки. Там была кольчуга, и распороть её таким слабым ударом было невозможно. Но Курцу это и не требовалось. До груди Эрика оставалось совсем чуть-чуть. Курц резко толкнул меч, и он вошло в тело воина над его сердцем. Кольчуга не спасла. Её звенья просто расступились перед кинжальным острием.

Весь бой не занял и двух секунд. Меч Эрика упал на землю. Великан удивлённо опустил взгляд на свою грудь. Он никак не мог понять, почему вдруг его тело стало таким ватным, расслабленным и отчего стоять прямо так тяжело.

– Взять его! – заорал Бьёрн.

Солдаты замешкались. Они ещё не верили, что их могучий Эрик проиграл.

Падение их товарища вывело стражников из ступора– они всём скопом ринулись на Курца. После столкновения с лошадью их оставалось немного– человек десять– но Курц был вообще один. Впрочем, его это нисколько не смущало. Своей следующей целью он избрал Бьёрна и кроме него не видел больше никого.

Размахивая мечом, Курц врезался в обступивших его с трёх сторон солдат. Уходя от мечей воинов слева, сместился вправо, ударил. Два человека упало, схватившись за распоротые бёдра. Они даже не пытались защититься. Думали– не достанет. Но во время удара ладони Курца скользнули по рукояти к её концу, и меч удлинился.

Курц шагнул назад, крутанулся в одну, в другую сторону. Как копьё, выкинул перед собой меч– попал в горло танцующего в отдалении воина. Снова сместился, вернул меч, взмахнул им перед собой, разгоняя попытавшихся было подскочить солдат. Возвратным движением пустил меч обратно и прыгнул вперед. Меч смёл оружие зазевавшегося воина, отрезал у локтя его руку, перерубил его в поясе. На землю упало две половины одного человека.

Продолжая движение, Курц крутанулся за мечом, придал ему ещё большее ускорение. Развернувшись к своим противникам спиной, упал на одно колено, согнулся в три погибели и, опустив меч к земле, продолжил оборот. Клинок отрезал выставленную вперед ногу подступившего сбоку солдата и полетел дальше. Стоявший за ним стражник еле успел подпрыгнуть и тем самым сохранить свои конечности на месте.

Тут-то солдат наконец проняло. За несколько секунд их количество уменьшилось ровно вдвое, а на Курце не осталось ни царапины. Он был слишком быстр, силён и искусен. Его оружие не позволяло приблизиться к нему на расстояние удара. А любая заминка грозила смертельным ранением. От него можно было только отступать– нападение не приводило ни к чему. Их силы были не равны заранее.

Пятеро оставшихся солдат попятились. Подойти к Курцу они боялись, а убежать не могли из-за надзирателя. Этот человек внушал им не меньший страх.

Бьёрн не стал прятаться за спины своих людей. Поняв, что толку от стражников больше не будет, расстегнул пуговицы, движением плеч скинул мантию. Под ней оказались черные брюки и черная рубаха, пропитанная на животе кровью. Поверх рубахи висел серебряный медальон. Из-за правого бока торчала рукоять меча.

Бьёрн обнажил клинок. Меч был точь-в-точь как у Себастиана. И почти в три раза короче, чем у Курца. Но Бьёрн двинулся на своего врага и зычно скомандовал своим:

– Разойдись!

Силы этого человека всё же были не бесконечны. Он потерял слишком много крови, он шатался от слабости, подслеповато щурился. Шаги его были нетвёрды. Но рука крепко сжимала меч, а страха не было и в помине. Бьёрн был мерзким человеком. Невероятно упорным, бесстрашным и фанатично преданным своему долгу. Он уже знал, что проиграл, но остался верен себе и своему богу до конца.

Солдаты отступили. Бьёрн спокойно прошел мимо них, остановился напротив Курца. Воскрикнул:

– Во имя повелителя души и тела моего! Умри, выродок проклятого города!

Курц замахнулся, собираясь пробить наискосок справа налево.

В последнем рывке Бьёрн отдал себя всего. Он кинулся прямо на Курца, целясь ему в сердце.

Курц понял замысел надзирателя слишком поздно. Бьёрн не собирался ни уворачиваться, ни блокировать удар.

Меч Курца разрубил Бьёрна от плеча до пояса. Меч Бьёрна вошел в живот Курца чуть ниже рёбер наполовину. Его острие показалось из спины, перерезав одну из лямок рюкзака.

Противники разошлись. Надзиратель упал замертво– его стало два. На секунду стали видны его органы– сокращающееся сердце, легкие, печень, срезы артерий и костей. Потом всё утонуло в крови.

Курц шатался, с трудом держал свой меч. Из его живота торчал широкий клинок. Оставшиеся солдаты переглянулись и пошли добивать раненого врага.

Тимур поднялся, поковылял к Курцу. Крикнул:

– Стоять!

Стражники послушно замерли. Взглядами нашли в поредевшей группе селян князя. Но тот молчал, растеряно пялился на труп Бьёрна и не знал, что делать.

Добравшись до Курца, Тимур подхватил его под локоть, одними губами прошептал:

– Надо быстро сваливать.

– Угу, – помычал тот сквозь стиснутые зубы, развернулся и с помощью Тимура побрёл к лошадям.

– Меч вынуть?

– Потом. Потеряю много крови.

– Ехать сам сможешь?

– Да. Только бы в седло залезть.

Тимур помог Курцу взобраться на лошадь, подобрал его щитки и ножны, замотал их в тряпку. Усадил на вторую лошадь девочку, забрался на неё сам, сев позади. Прижав к груди вещи Курца, прошептал:

– Вези нас отсюда.

Девочка взяла поводья, развернула коня, слегка ударила его пятками. Конь переступил и легкой рысью потрусил к дороге. Животное Курца последовало за ним.

Когда они отъехали на десяток метров, Тимур неожиданно почувствовал, как чьи-то пальцы коснулись его спины. Чувство было столь явственным, что стало жутко. Словно позади сидел, ухмылялся и водил по его позвоночнику пальцем труп Бьёрна. Тимур так и не обернулся – боялся, что так оно и окажется.

Глава 7

Выехав на дорогу, Диана повернула лошадь к лесу. Ни Тимур, ни Курц не стали возражать против этого. Там есть и вода, и дрова для костра. Если барон решится-таки отправиться в погоню, то раньше утра он ни за что туда не сунется. И случайный путник вряд ли наткнётся на их стоянку.

Девочка подъехала к кромке леса, неуклюже слезла. Встала между лошадьми, взяла их за уздечки. Поочередно посмотрела на животных, чудно наклоняя голову, заглянула им в глаза. Между ними будто происходил безмолвный диалог. Девочка уверяла коней, что впереди нет никакой опасности, а те, потряхивая гривами и вытягивая губы, отвечали: "не верим". И вправду– трудно было поверить, что оттуда, из-за стены тьмы, за ними не следят чьи-нибудь хищные глаза, под которыми сверкают обнаженные клыки в оскаленной в предвкушении богатой добычи пасти. Даже висельники на холме безмолвно кричали о подстерегающей их беде…

Уверенно и бесстрашно Диана переступила через невидимую границу леса, потянула за собой упёршихся было лошадей, заставила зайти их под кроны деревьев. И сразу же путников окружила густая, непроницаемая мгла. Такой не увидишь и с закрытыми глазами. Можно было провести перед лицом ладонью и не заметить её очертаний. Не заметить вообще никакого движения. Лишь изредка свет какой-нибудь звезды пробивался сквозь густую листву. Но он был очень слаб. Тьма от него чуть серела, и из неё проступали черные силуэты стволов. Они раскачивались под слабым ветерком и неестественно громко скрипели. Изгибались, тянулись к ним кривыми, ломаными руками– ветками, норовили схватить их за одежду, стащить с лошадей. Где-то рядом ухал филин. Словно призывал пришельцев из дня поворачивать обратно, оставить это место в покое. Дабы позволить его духам вылезти из своих нор и убежищ, насладиться мрачной красотой дремучего леса, напитаться звездным светом, льющимся с небес на тайные поляны.

Пройдя по дороге немного вперед, Диана свернула и повела коней в сторону реки. Они ехали минут пять, прежде чем впереди послышалось журчание бегущей воды. За всё это время лошади ни разу не споткнулись, им не пришлось объезжать поваленные деревья или кустарник. Всадники не бились головами о ветки, коленями о стволы. Конечно, несколько прутиков попало им в лицо, зацепилось за их одежду, но этого было бы не избежать и при свете дня. Всё-таки их путь пролегал не по просторному, ярко-освещённому тракту.

У реки оказалось немного посветлее. Ширина ложа была всего метра три-четыре, над водой нависали ветки, но полностью загородить небо у них не получилось. В спокойном течении поблёскивали звёзды, образуя узкую дорожку из бриллиантов.

Девочка остановила коней в нескольких метрах от берега. Тимур слез, бросил свёрток с ножнами и щитками на землю, подошел к Курцу. Тот сидел, согнувшись, свесив голову на грудь. Локтями прижимал к бедрам свой меч. Ладони мёртвой хваткой вцепились в поводья. На единственной лямке за правым плечом болтался рюкзак. На протяжении всей поездки, кроме тяжелого, хрипящего дыхания, от него не донеслось ни звука. Спрашивать о его самочувствии Тимур не стал. И так было понятно, что всё очень плохо. Рана от меча Бьёрна не могла быть пустяковой.

Тимур коснулся колена Курца– никакой реакции. Встал на цыпочки, дернул его за плечо. Курц встрепенулся, застонал, выронил меч и начал сползать с седла. Тимур подхватил его, помог осторожно спуститься. Довёл до дерева, аккуратно усадил на землю спиной к стволу. Курц уже двигался со скоростью столетней развалины. Весь трясся, почти отключился от реальности. Не надо быть медиком, чтобы понять– ему оставалось недолго.

Тимур в отчаянии схватился за голову. Нужно было что-то делать. Но вот что? Доставать сотовый и звонить в скорую? Не поможет– батарейка разрядилась. И далековато земным врачам до Наутики… Может, как-нибудь сможет помочь Диана? Залечила же она какого-то пастуха. И электричеством ведь сверкала не просто так. Значит, что-то может…

– Диана!

Никто не ответил. Тимур обежал вокруг лошадей, но никого не нашел. Чуть прошел по берегу реки выше и ниже течения. Снова никого. Пока он возился с Курцем, девочка буквально испарилась. Не сказав ни слова. Как и всегда.

Тимур вернулся к Курцу. Даже в темноте было заметно, насколько бледным стало его лицо. Словно его намазали белой краской.

Сев на корточки, спросил:

– Курц, Курц, ты меня слышишь?

Его губы изогнулись в слабом подобии улыбки.

– Ещё да.

– Не говори так. Ничего серьёзного не случилось. Вон, меня вот тоже Надзиратель ножиком в живот пырнул. А ведь ещё бегаю и помирать, похоже, не собираюсь.

Тяжело дыша, постоянно прерываясь, Курц произнёс:

– Неудивительно… Надзиратель не мог… тебя… убить.

Тимур аккуратно снял с плеча Курца рюкзак. Разматывая верёвку вокруг горловины, проворчал:

– Что-то не похоже, что он не хотел меня убивать.

Курц с интересом последил за Тимуром. Пробормотал:

– Подождал бы… Ещё ведь жив… Помру, тогда грабь.

– Дурак. Мне костёр развести надо. Где у тебя кремень? Как он вообще выглядит?

Курц поднял руку, запустил её за пазуху. Вытащил стержень, размером с половину карандаша, вручил его Тимуру. На ощупь кремень был шероховатый, как наждачная бумага, и довольно увесистый.

Кинув рюкзак, Тимур спрятал кремень в карман брюк и побежал собирать дрова. Хватал всё подряд– и маленькие веточки, и полусырые палки толщиной с руку. Тащил их к лошадям и снова убегал шарить по окрестностям вдоль берега реки. Слишком длинные и тяжелые палки он рубил мечом. Клинок оказался неимоверно острым– при должном усердии таким вполне можно свалить толстое дерево. А сухие деревяшки были для него всё равно что тростинки.

Несмотря на темноту, сбор дров не затянулся. Тимур был расторопен и собран как никогда в жизни. Своего ранения он уже не замечал.

Через несколько минут костёр был готов. Тимур не стал мелочиться и сложил его сразу из всех собранных веток. Затем нашел на берегу сухую траву, нарвал сколько мог, запихал всё под основание костра. Достал кремень. В памяти всплыли картинки, как какой-то человек скребёт по точно такому же стержню ножом. За неимением других идей, как высечь искру, Тимур поднёс кремень к траве и провел по нему лезвием своего меча.

Как ни странно, но всё получилось с первого раза. На землю посыпалось море искр, пучки сухой травы занялись слабым огоньком. Раздув его, Тимур запихал траву под палки и, тихонечко дуя, заставил огонь перекинуться на дерево. Мелкие сухие палки разгорелись почти мгновенно, сырые для порядка подымили, а затем тоже сдались под напором жадного пламени. Ночь нехотя отпрянула, отдала мягкому, желтому свету стволы деревьев, щипавших травку лошадей, кусочек реки и двух человек– сидящего у дерева Курца и ползающего на четвереньках у костра Тимура. Появились цвета– глубокие, насыщенные.

Когда занялись поленья покрупнее, Тимур сунул в костёр лезвие своего меча.

– Не поможет, – раздался слабый, увядающий голос. За несколько прошедших минут он лишился красок, из него пропала боль. Зато появилось смирение.

Тимур вывернул шею, гневно уставился на Курца.

– Хочешь просто сдохнуть?

– Меч шириной с ладонь… Прошел насквозь… После такого… не… не выживают.

– Посмотрим. Нужно же что-то делать.

– Молиться…

– Вот и молись… А ни одной молитвы не знаю. Поэтому буду тебя прижигать.

Курц ухмыльнулся посиневшими губами.

– Добрый ты… Надеюсь, не… не доживу… до твоего… твоего лечения.

– Доживёшь, – пообещал Тимур, хватая рукавом рукоять своего меча и вытаскивая из огня лезвие. На нём не было видно ни малейших признаков накаливания. Блестящее лезвие почернело от копоти, но краснеть пока не собиралось.

Тимур засунул меч обратно в костёр, обернулся к Курцу. Рядом с ним на корточках сидела Диана. В её руках были пучки каких-то растений, которые она раскладывала перед собой по видам. И виды эти были не подножной травой– их нельзя собрать просто нагнувшись. Почти все растения были или цветами, или же на них висели гроздья ягод. Нарвать всё это в полной темноте за столь короткий срок невозможно. Но девочка, наверное, обладала кошачьим зрением.

Кашлянув, Тимур спросил:

– Э… Диана, тебе чем-нибудь помочь?

Не отрываясь от своего занятия, девочка покачала головой.

– А от меня что-нибудь понадобится?

И снова отрицательное покачивание.

– И рану прижигать не надо будет?

Тот же самый ответ.

Впрочем, меч из костра Тимур не вынул. Оставлять всё на двенадцатилетнюю девочку он не желал. А вдруг что-нибудь пойдёт не так? А вдруг у неё не получится? Хотя, судя по её настрою, она знала, что делала…

Курц дернул краешком рта– видимо, собирался сострить по поводу вопроса Тимура. Но не успел. Диана оторвалась от своего занятия, приложила к его губам указательный палец и зашипела. Курц всё понял, моргнул и промолчал.

– Диана, а ты действительно сможешь его спасти? – спросил Тимур.

Девочка кивнула. Немного неуверенно, после небольшой паузы, но кивнула.

Больше сомнений не осталось. Тимур вытащил из огня свой меч, оставил его остывать на земле. С искренним интересом произнёс:

– Диана, а если…

Девочка резко обернулась и обожгла его яростным взглядом. Открыла рот, тоненьким, срывающимся голосом кинула:

– Не мешай, бессмертный!

Стоило удивиться и порадоваться тому, что девочка всё-таки умела говорить. Если бы её слова не прозвучали так дико…

– А? Чего? – в недоумении спросил Тимур.

Но девочка уже отвернулась, сосредоточилась на разложенных пред ней растениях. Что-то беззвучно бормоча, она водила над ними ладонью, выбирала из каждого вида по несколько штук, а остальные отбрасывала прочь.

– Почему это я бессмертный? – бормотал смущённый Тимур.

В ответ Курц иронично поднял брови и чуть наклонил голову. Дескать– да, так оно и есть.

Тимур поднялся, задрал свитер и рубаху. Весь живот– сплошная кровавая корка. Подошел к реке, принялся осторожно её отковыривать. Отколупав всё, нагнулся, зачерпнул воды, промыл живот. Снова нагнулся и зачерпнул воды. Окончательно вымыл въевшиеся в кожу частицы засохшей крови.

… Бред… Не может такого быть…

Задрал свитер и рубаху повыше, приспустил штаны. Вернулся к костру, осмотрел себя в его свете. Повертелся, протёр глаза, а затем, дабы не упасть, опустился на землю. Это было очень странно, но раны не было. Только гладкая кожа без рубцов.

Тимур прикоснулся к ране на голове. Нащупал корку, отодрал и её. И снова под неё ни намёка на полученное день назад рассечение.

Стало страшно. Откуда-то повеяло могильным холодом, пробирающим тело до костей. Странный мир, странные существа. Способность оправляться от ран за минуты. И предназначение, которое надо выполнить за пять дней. Или умереть… А после вмешательства в местные порядки– умереть наверняка. Всего через пять дней…

Откинувшись на спину, Тимур протянул к небу руки и истерично захихикал.

Нечеловеческий вопль заставил его прийти в себя и вскочить на ноги. Но ничего страшного пока не происходило. Просто Диана приступила к лечению.

Первым делом девочка без предупреждения вырвала из живота Курца меч. Потом рывком задрала вместе с курткой приклеившуюся к его ране кофту. Действовала девочка с садизмом и расчетливостью опытного хирурга любой муниципальной больницы России, оперирующего пациента по полису. То есть за бесплатно.

Рана была ужасна. Широкая, прямо под сердцем. Её края воспалились, отчего она стала похожа на разодранные, распоротые в длину губы. Из неё толчками выплёскивалась густая, почти черная кровь.

Зрелище было тошнотворным. Но оно впечатлило только девочку. Та на секунду отвернулась, прижалась носом к своему плечу. Затем собралась, взяла безвольную руку Курца и прижала её к ране. А сама начала тереть между ладоней заранее заготовленный пучок из трав. Быстро-быстро, разминая и расплющивая стебли растений.

Доведя растения до нужного состояния, Диана откинула руку Курца, занесла над раной скатанные в единый пучок стебли. Со всей силой сжала его, и в рану полилась струйка зелёного сока. Он окропил края, немного затекло внутрь. А кровь как текла, так и текла. Её поток становился всё слабее, но лишь потому, что количество крови в человеке не бесконечно, и Курц уже истёк ей порядочно.

Тимур с тоской посмотрел на свой меч. Дотронулся до лезвия– тёплое, рану не прижечь. И уже не успеть как следует накалить его. Наверное, не стоило так слепо полагаться на девочку. Ну каким образом сок растений может остановить обильное кровотечение? Там же артерия вскрыта. Её, вроде бы, нужно пережать и зашить, а не поливать непонятно чем…

Вскочив, Тимур кинулся к Курцу. Нужно хотя бы зажать рану. Нужно делать хоть что-нибудь…

А поток крови всё слабел и слабел. И неожиданно прекратился совсем. Тимур только и успел, что подняться. А потом ему оставалось только смотреть.

Из раны пошел дым. Это было несколько необычно. Но потом в ней что-то засверкало. Это было вообще из ряда вон. Почему-то подумалось о миниатюрных электрических дугах. Наверное, из-за синего света этих вспышек. И снова сияние возникло на краткий миг, а затем исчезло. Остался только слабый дымок, курящийся из раны.

Девочка выдавила остатки сока растений, откинула комок в сторону. Поднесла руку к голове Курца– тот был в полном ужасе от происходящего с его телом и боялся даже моргать. Девочка приложила ладонь к его лбу, что-то беззвучно прошептала. Глаза Курца мгновенно закрылись, его тело обмякло. Диана опустила кофту и куртку на живот своего пациента, осторожно уложила его на землю.

С опаской подойдя к Курцу, Тимур внимательно всмотрелся в его лицо. Никаких улучшений в его цвете не наблюдалось. Наоборот– казалось, оно побелело ещё сильнее.

– Он жив? – шепотом спросил Тимур.

Диана кивнула.

– И будет жить?

Девочка посмотрела на него как на полного идиота.

– А почему он отрубился?

Слова прозвучали отрывисто, словно Диана просто не привыкла говорить:

– Должен… отдыхать. Слаб.

Из-за потрясений Тимуру вдруг всё, абсолютно всё на свете стало интересным.

– А почему мне не надо было спать? – спросил он.

– Другой.

– Я другой?

Диана кивнула.

Сам собой на языке возник вопрос, в чем же заключалось их отличие. Тимуру очень хотелось это знать, он прямо-таки сгорал от желания выяснить как можно больше о своих загадочных способностях. Даже открыл рот, чтобы задать осыпать Диану градом вопросов. А затем заметил высохшие дорожки слёз на её щеках. Они отчетливо виднелись на чумазом личике– две светлые полоски, бегущие по выпачканной землёй из подвала коже.

Всю дорогу от дома Диана беззвучно плакала. Вела их через лес, собирала свои растения и плакала. И, лишь когда ей нужно было появиться перед чужаками, – прекратила. Усилием воли взяла себя в руки, прогнала слёзы. И только трепетавшие на ресницах капельки выдавали, как ей было тяжело, какое горе она испытывала.

Тимур не спросил ничего. Вместо этого поднял рюкзак Курца, подошел поближе к полыхающему костру, сел. Кивком головы подозвал к себе девочку. Та опасливо приблизилась, встала напротив, протянула к огню руки.

– Замёрзла? – спросил Тимур.

Мог бы и не спрашивать. Было не то чтобы холодно, но довольно прохладно. А тонкое платье девочки не могло сохранять тепло под открытым небом.

Раскрыв рюкзак, Тимур высыпал на землю его содержимое. В нём оказалось: фляга, комок шерстяной кофты зелёного цвета, аккуратно-сложенные серые брюки и свирель. В общем, набор любого путешественника– всё самое необходимое. Только в случае с Курцем у него при себе был минимум даже самого необходимого.

Кофта и брюки полетели через костёр к Диане. Девочка посмотрела на вещи, но притрагиваться к ним не посмела.

– Одевай-одевай, – велел ей Тимур. – Думаю, Курц не обидеться. Он теперь, как бы, твой должник.

Девочка взяла кофту, натянула её поверх платья. Рукава у обновки были как у смирительной рубашки, а пола доставала до колен.

Тимур положил поверх рюкзака флягу и свёрток с едой, взял свой меч, поднялся. Сказал:

– Здесь вода. Если хочешь, можешь пить. А я пока пойду дров соберу.

Когда он вернулся с первой партией дров, девочка одела брюки, закатала штанины и рукава. Возвращаясь после второй ходки, Тимур нашел её пьющей из фляги. После третьей– неумело рассёдлывающей лошадей.

Запасясь дровами, Тимур нарубил веток в росшем у берега кустарнике и соорудил из них широкую лежанку прямо между двух стволов рядом с костром. Собрал все вещи Курца в одну кучу, подкинул огню дров. Девочка тем временем стянула с коней седла с попонами и разнуздала их. Её помощь в столь деликатном деле была неоценима– Тимур всего один раз в жизни сидел верхом на лошади и понятия не имел, как нужно обращаться с этими животными. А то, что нужно снимать с них сёдла, и вообще не приходило ему в голову.

Девочка не стала привязывать коней. Просто подошла к каждому из них, похлопала по морде и оставила пастись.

Приготовив всё к ночёвке, Тимур указал на Курца и спросил:

– А его можно двигать?

Получив утвердительный ответ, он перетащил блаженно спящего и даже похрапывающего Курца на лежанку и уложил его с краю. Сел рядом, подтянул колени к груди, пристроил на них подбородок. Диана стояла напротив и всячески избегала смотреть на Тимура. Она зыркала во все стороны света, но только не на него. Её взгляд, постоянно проскальзывающий мимо, на какой-то неуловимый миг замирал на нём, а затем следовал дальше. От неё прямо веяло смущением и стеснительностью.

Тимур открыл рот как раз в тот момент, когда Диана наконец решилась заговорить с ним сама. Издав по невнятному звуку, они замолкли. После продолжительной паузы повторили попытку завести диалог и снова одновременно. Второй раз прервав друг друга какими-то несуразными булькающими звуками, они улыбнулись. Диана непроизвольно захихикала, а Тимур вытянул ноги, поставил позади себя руки и, откинувшись назад, опёрся на них.

От смеха, пусть и нервного, сквозь слёзы, как-то сразу стало легко. Стена недоверия и смущения между этими двумя пошатнулась, из неё вывалился первый кирпичик.

Тимур печально улыбнулся и искренне произнёс:

– Спасибо, что спасла вот этого вот… – он ткнул в Курца, – э… странника что ли… Хоть я и знаю его всего пару часов и какой-то он слишком воинственный, без него в этом мире у меня вообще не осталось бы никого. Так что, спасибо.

Девочка с достоинством кивнула.

– А ещё, – покраснев, продолжил Тимур, – раз уж я вмешался один раз, то теперь просто обязан довести то, что я обещал себе, до конца. Поэтому теперь ты не одна. Я тут мало что пока понимаю и времени, чтобы разобраться у меня немного, но я что-нибудь придумаю. Этим Надзирателям я тебя просто так не отдам. Обещаю. И можешь быть уверенна, слово я своё сдержу.

Диана обогнула костёр, подошла к Тимуру. Помедлила и, словно сквозь силу, кинулась рядом с ним на землю, крепко-крепко обняла, прижалась к его груди и заревела. В голос, давая своим чувствам выход.

В первый момент Тимур испугался и смутился одновременно. Такое бурное проявление эмоций было ему в новинку– он просто не знал, что делать. Представься возможность избежать всего этого– воспользовался бы без раздумий. Кто бы не прижимался и не плакал на его груди– ребёнок, девушка, родная сестра– всё равно! Лучше такого не испытывать…