Текст книги "Игрушка богов"

Автор книги: Станислав Коронько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

– Кто это может быть? – обеспокоенно спросил Тимур.

Курц бросил вёсла, взял с лавки свой кинжал, принялся пристёгивать его к запястью. Ответил:

– Если не рыбаки, то стража. Больше тут никого быть не может.

– Стража, – уверенно заявил Себастиан. – Рыбаки бы под парусом шли– ветер-то им попутный.

– Стража, так стража, – равнодушно произнёс Курц и натянул на себя кофту.

– Что-то ты, Курц, не выглядишь слишком взволнованным, – нервно заметил Тимур. – Ты же говорил, что у тебя есть безопасный маршрут.

– Ага. Мы ему как раз следуем.

– Тогда почему он безопасный, если нам навстречу плывёт лодка с солдатами?

Курц раскрыл свой рюкзак, вынул из него щитки на руки, принялся прилаживать первый на предплечье поверх кофты. Спокойно, словно речь шла о чём-то незначительном, ответил:

– Он потому безопасный, что плывёт именно шлюп, в котором не может находиться больше дюжины человек. Рыбацкие баркасы, в которых могло бы поместиться народу поболее, ещё на рассвете покинули порт Йонбена, и вернуть их у Эзекиля просто так не получится. Так что сейчас я от этих молодчиков избавлюсь и можно плыть дальше.

Равнодушие и безмятежность Курца поражали. Он не воспринимал плывущих навстречу людей как живых. Они были помехой на пути, которую следует устранить. Без жалости и особых эмоций.

– А нельзя… это… как-нибудь без убийств обойтись? – с надеждой спросил Тимур.

Курц пристегнул второй щиток, одел куртку. Оглянувшись на отчётливо видневшуюся вдалеке лодку, ответил:

– Не-а. От шестивёсельного шлюпа нам не уйти.

– Но нельзя же сразу поножовщину устраивать. – Тимур нервно схватился за рукоять своего меча. Проверил, вынимается ли он из ножен. Оказалось– да. Загнал его обратно в ножны. – Может, им вообще до нас дела нет.

Курц фыркнул.

– Ага. Они заблудились просто. А теперь плывут к нам дорогу спросить.

– Но… э…

– Не волнуйся, Тимур. Не собираюсь я сразу же на них кидаться. Попробую для начала зубы им заговорить. Вдруг пройдёт это. Хотя я сильно сомневаюсь. – Курц взялся за вёсла, развернул лодку, принялся не спеша подгребать к шлюпу, до которого оставалось не больше сотни метров и с которого на них пялилось пять человек, не считая трёх гребцов, сидящих спиной к носу. – Там у них вроде бы арбалет имеется. Поэтому, когда я крикну «ложись», ты, Тимур, и Диана падаете на дно и прижимаетесь к бортам. Ты, Себастиан, делай что хочешь. Главное– не мешайся.

– Не боись, не помешаюсь, – пообещал священник. – Может, даже подсоблю чуток.

И у этого тоже– ноль эмоций. Словно два мясника готовились разделать пару туш. Сначала ляжки, затем рёбра…

– Никто не умрёт. – В голосе Дианы смешались запредельная уверенность в себе и отчаянное желание помочь случайным встречным. Он прозвучал очень по-взрослому, хотя был, наверное, тоньше мышиного писка. – Я справлюсь… Я справлюсь…

До шлюпа оставалось метров пятьдесят. Стали видны красные туники семерых солдат, выглядывающие из-под них рукава кольчуг. Стоящий на носу держал в руках арбалет с натянутой тетивой. На двух кормовых скамейках попарно сидело четверо. На скамье, располагавшейся перед гребцами, рядом с солдатом располагался длинноволосый юноша, одетый в чёрное. Вояка явно смущался такого соседства и старался держаться от него как можно более дальше, из-за чего ему приходилось буквально вжиматься в борт. Чем был так страшен юноша стало ясно, когда на его груди сверкнул серебряный медальон.

Курц обернулся назад, озабоченно спросил:

– С чем ты справишься, Диана? Что ты задумала?

Но девочка, сгорбившись на скамье, как заклинание, повторяла:

– Я справлюсь… Я справлюсь… Я справлюсь…

– Только не надо ничего придумывать. Мне надо, чтобы они подплыли поближе. Ты… Ах… Вот жопа…

Сказано это было оттого, что девочка вдруг поднялась на ноги, развернулась лицом к приближающемуся шлюпу и вытянула перед собой правую руку. На шлюпе, до которого было уже метров двадцать, тут же всё пришло в движение. Солдаты и надзиратель напряглись, блеснул чуть выдвинутый из ножен клинок. Торчащий с ложе арбалета наконечник стрелы оказался направлен куда-то в борт лодки, прямо под Дианой. Но всерьёз к чему-то опасному эти люди так и не приготовились. Более внимательно они следили за мужчинами, чем за ребёнком. Именно от них они ожидали угрозы, но никак не от хрупкой, болезненно-бледной девочки.

– Слушайте… – Голос Дианы стал холодным, вкрадчивым, неожиданно низким. И, казалось, звучал прямо в голове… – Опустите оружие… Перед вами нет врагов. Перед вами никого нет.

Лица людей в шлюпе вдруг стали какими-то безмятежными, умиротворенными. Глаза– стеклянными. Головы повернулись строго перед собой, взгляды устремились прямо по курсу лодки, куда-то в бесконечную синеву озера. Лишь надзиратель как-то странно хмурился и кривился. Но тоже слушался.

Те же самые метаморфозы происходили с Себастианом и Курцем. Впрочем, не такие явные. Они, вполне очевидно, испытывали сходное желание расслабиться и погрузиться в себя, но каким-то образом умудрялись противостоять ему. И лишь Тимур с неподдельным изумлением наблюдал за происходящим, не ощущая каких-либо странных позывов, навеянных чем-то извне.

Шлюп, бывший раза в три больше самодельного судна Курца, проплыл мимо, метрах в трех от лодки. Гребцы даже не сделали попытки замедлиться.

Провожая стражников и надзирателя взглядом, Диана продолжила:

– За весь день вы никого не встречали, не видели ничего необычного…

Солдаты внимали этому голосу, превратившись в зомби. Они полностью подчинились.

Но не надзиратель. Он сопротивлялся и в какой-то миг вышел из-под контроля Дианы. Молниеносным движением вынул из-за спины меч, вскочил на ноги и полоснул себя по предплечью.

В тот же миг в его горло вонзилось лезвие метательного ножа, пущенного уверенной рукой Курца. Оно вошло почти на всю свою длину. Снаружи осталась торчать лишь плоская, металлическая рукоять, от которой вниз побежала тонкая струйка крови.

Юный надзиратель пошатнулся, беззвучно открыл рот. Поднёс к шее руку. На его лице появилось непередаваемое выражение удивление, когда пальцы наткнулись на какой-то чужеродный предмет. Видимо, парень ещё не успел до конца прийти в себя от воздействия Дианы, ибо поступил удивительно глупо и неразумно– вынул нож. Струя крови брызнула из перерезанной артерии, как вода из перебитого шланга. Она окропила лицо сидящего в трансе солдата, его одежду, лодку. Попала в озеро. Надзиратель скосил глаза на предмет, извлечённый у себя из шеи, разбрызгивая во все стороны кровь, обернулся к гребцам. Завалился в сторону, выпал из лодки в озеро и под тяжестью своего меча, который так и не выпустил, ушел под воду.

– Вы не будете помнить, что с вами был человек в чёрном. – Доносилось вслед уплывающему шлюпу. – Вы не будете видеть кровь. – Диана устало опустилась на колени на дно лодки, прислонилась к борту. Нормальным, но очень слабым голосом произнесла: – Надо… плыть… отсюда… До берега… уже близко…

Курц спрятал за поясом второй метательный нож, накрыл его курткой, взялся за вёсла. Сориентировавшись по солнцу, чуть развернул лодку и погрёб в прежнем направлении.

– Никогда не знал, что ведьмы способны на такое, – почти шёпотом пробормотал Себастиан.

– И никто не знал. Даже драконы. – Курц кинул быстрый взгляд за спину. Как бы невзначай спросил: – А вот интересно, что же ты ещё можешь?

Ответа он не дождался. Как раз в этот момент девочка сползла по борту, уткнулась лицом в днище и потеряла сознание. Хотя привести её в чувство не составило особого труда, расспросы пришлось отложить. Тем более что она упорно не желала ни с кем разговаривать, а только беззвучно плакала.

Глава 15

Диана оказалась полностью права– до берега действительно оставалось совсем чуть. Переправа через озеро, которая должна была затянуться до поздней ночи, закончилась ранним вечером. Невозможно было сказать точно, радовался ли Курц сему факту или нет. Лишь одно было известно наверняка– столь большое отклонение от предполагаемого графика несколько смущало их провожатого. Впрочем, он старался не подавать виду. Только морщил лоб и изредка покусывал губы, что вполне можно было списать на волнение из-за близости к цели их путешествия.

И действительно– до Йонбена оставалось всего каких-то пять километров. За лесом, в котором они высадились, ещё не было видно ни одного строения, но присутствие поблизости города можно было ощутить. Это всегда так– люди умудряются оставлять следы своего пребывания где угодно. Конечно, окрестностям Йонбена было далеко до окрестностей Питера, изобилующих всяческим мусором в самых неожиданных местах, но и здесь цивилизация настойчиво напоминала о себе– полусгнившей лодкой на берегу, опутывающей её нос куском сети и, что удивительно, вскрытой жестяной банкой, случайно попавшей под ноги Тимуру, когда тот выпрыгивал на берег. Без тени сомнения Курц с Себастианом внесли свой вклад в дело облагораживания окрестностей города, перенеся в лес отслужившую им лодку и бросив её там.

Затем, собрав все вещи, ведомая Курцем четвёрка направилась в чащу, где вскоре вышла на заросшую тропу, ведущую в сторону города. Пользовались ей, похоже, нечасто. Если не сказать– почти никогда.

Не успели они пройти по тенистой тропе и нескольких шагов, как замыкающий шествие Себастиан, всерьёз озаботившись своей дальнейшей судьбой, спросил:

– Что дальше-то делать будем? А, Курц?

– Для начала посетим мой домик.

– А как в город входить будем? Или твой домик прямо в лесу стоит?

– Дом мой почти в центре находится, и дойдём мы до него пешком. Один хороший человек нас до него проводит.

– Неужто думаешь, никто нас остановить не попытается, когда мы из лесу выйдем?

– Не-а, – беззаботно откликнулся Курц. – И не спрашивай почему. Сам увидишь.

– Ладно, – включился в разговор Тимур, – допустим, дойдем мы до твоего дома без проблем. А что дальше? Послезавтра ведь вроде срок испытания наступает.

– Да и слишком задерживаться в этом доме негоже, – поддакнул Себастиан. – Прямо под носом у Эзекиля Диану с Тимуром долго прятать не получится.

– А задерживаться там надолго и не придётся, – ответил Курц. – Как только узнаю точно, где наместник находится, сразу же к нему отправимся.

От такого заявления Тимур сбился с шага. Непослушными губами спросил:

– Как это «сразу»? Сегодня что ли?

– Конечно, – беспощадно ответил Курц. – Чего же ждать? Пока все отправленные нам наперехват надзиратели в город вернутся и в гости к нам наведаются?

– А долго тебе выяснять, где наместник? – с надеждой спросил Тимур.

– Надеюсь, за часок управлюсь.

Словно огрели по голове чем-то тяжёлым. Краски померкли, всё стало каким-то расплывчатым, нечётким. Пение птиц, писк одинокого комара и шелест листвы доносились откуда-то издалека, стали очень глухими, будто бы им приходилось пробиваться через слой ваты. С бешеной скорость в груди забухало сердце. Горло пересохло. Держаться прямо стало очень тяжело. Отчаянно не хватало воздуха. Чтобы идти, приходилось прикладывать невероятные усилия. И не потому, что ноги не слушались– они просто отказывались шагать в том направлении. Туда, где через несколько часов, возможно, предстоит умереть.

Приключение внезапно перестало казаться чем-то забавным. Появились мысли о поражении. Всё вокруг вдруг стало таким большим, огромным. А сам Тимур– маленьким, ничтожным. Как щепка в море или лист на ветру. С увлекающими тебя потоками можно бороться, но победить– никогда.

Кое-как совладав с приступом паники, Тимур схватился за спасительную мысль:

– А если наместник окажется внутри инкубатора? И откажется выходить?

– На этот случай у нас есть Диана, – ответил Курц.

Тимур покосился на идущую следом девочку. Та выглядела даже бледнее, чем обычно, и, казалось, была готова снова грохнуться в обморок в любой момент. Но на слова Курца она никак не отреагировала. Словно и не её они касались, а кого-то другого, совсем незнакомого ей человека.

– А почему сразу Диана? – грубо спросил Тимур.

– Ну… А кто же ещё? Нужно же посмотреть, как она поведёт себя вблизи инкубатора. Шептать она уже научилась, наверняка, что-нибудь ещё отмочит.

Губы Тимура изогнулись в брезгливой ухмылке.

– Как это благородно– использовать ребёнка…

Курц пожал плечами. Сказал:

– Приходится использовать что есть. К тому же глупо не принимать её во внимание. – Он мечтательно вздохнул. – А если бы ещё было известно наверняка, чем она сможет нам помочь, и не грохнется ли в обморок в следующий раз, когда…

– Хватит играть, Курц. Что ты утаиваешь? – тем самым прежним, замогильным, голосом неожиданно спросила Диана. – Почему так опасаешься меня?

Курц вздрогнул, но с шага не сбился. Не оборачиваясь, с угрозой в голосе и вместе с тем снисходительно произнёс:

– Такие фокусы на меня не действуют, девочка. Неужели думаешь, я не умею противостоять этой… программе? Ха! Да мне даже не надо болью себя отвлекать. Так что оставь это, побереги силы.

– Хорошо, – нормальным тоном сказала Диана. – Поберегу. Но и ты ответь.

– Да легко, – согласился Курц. – Причина моего страха как раз в том, что ты можешь что-то такое, о чём не ведает никто на свете. И, как ты будешь распоряжаться дарованным тебе могуществом, предугадать не может никто. Ибо ты ребёнок. Глупый, неразумный ребёнок. По недоразумению ты легко можешь совершить что-то страшное, а исправлять это потом кому?

Диана замялась, начала что-то невнятно мычать. Но на выручку ей пришёл Тимур:

– Что-то страшное? Разве не ты недавно хотел прирезать восьмерых человек? И разве не она спасла от тебя семерых?

– Она, – признался Курц. – И я благодарен ей, что мне не пришлось устраивать бойню. Но не любой поступок во благо обязан окончиться именно благом. Можно ходить и необдуманно творить чудеса, только сначала нужно серьёзно подумать, к чему эти чудеса приведут. Особенно, когда неизвестно, зачем же тебе, Диана, даны эти силы. – Курц обернулся, не замедляя шага, наклонился всем телом и уставился на идущую позади Тимура девочку. – Или ты уже можешь ответить на этот вопрос? Попробуй подумать, спросить. Ты, возможно, увидишь ответ. Ведь так близко к инкубатору ещё не подходила ни одна ведьма.

Диана глубоко задумалась. Даже наморщила лоб и приложила к подбородку указательный палец. Наконец через несколько секунд напряженного молчания с обидой ответила:

– Не знаю. Я не понимаю, кто я и зачем я такая. Чувствую лишь, что меня кто-то зовёт.

Наверное, стресс заставляет мозги работать лучше. Другого объяснения, почему же именно в этот момент у него получилось сложить два плюс два и получить искомый ответ, Тимур так и не придумал.

– Это же элементарно, коллеги! – воскликнул он.

– Чего? – обернувшись, спросил Курц.

– Я знаю, кто такая Диана. И ты знаешь. И не прикидывайся, что Ксандер не подозревает об её предназначении и не сказал тебе о нём.

Курц увернулся от нависшей над тропинкой ветки молодой ольхи. С легкой улыбкой на губах ответил:

– Верно. Об её истиной сущности хранители догадываются. Но лишь догадываются.

– Да брось. Догадываются… и потому так боятся, – нагло протянул Тимур. – Вполне очевидно, что она нужна этому инкубатору, чтобы завалить Эзекиля. Ведь не просто так после контакта с ведьмами драконы перестают работать как следует. И я уверен, что мелкими поломками дело тут не ограничивается. Если бы те пострадавшие ящерицы могли бы скрываться от надзирателей чуть дольше, то в скором времени они бы загнулись и без их помощи. Ведь так?

– Верно, – подтвердил Курц. – У хранителей, соприкасавшихся с ведьмами, постепенно отказывало всё подряд.

– Затем и нужны ведьмы, – продолжил мыслить вслух Тимур. – Внутри инкубатора в нарушении Завета поселился дракон и нужно его как-нибудь оттуда достать. Но эта хренотень, инкубатор, не обладает волей и способностью влиять на окружающую действительность. Как я понял, она лишь хранилище древних технологий, завещанных потомкам, и одновременно проводник для доступа к ним. Но предназначена эта штука для людей и терпеть внутри себя механического постояльца не может. И тогда ей понадобилась Диана. Только действовать напрямую инкубатор не способен, потому ему пришлось делегировать, то бишь поделиться доступом к себе с Дианой. И, дабы не нарушить каких-нибудь положений Завета, способ для этого был выбран, мягко говоря, необычный. Наверняка, именно поэтому она памяти и лишилась.

– Верно, Тимур. Твои слова полностью совпадают с мнением хранителей. А уж те над этим вопросом не один год размышляли.

Взмахнув рукой, Тимур отвел в сторону ветку кустарника. Задумчиво спросил:

– Тогда я чего-то не понимаю… Почему драконы не желают помогать ведьмам? У них же, получается, общие цели.

Кинув взгляд за спину, Курц произнёс:

– Боюсь, честный ответ вас очень сильно расстроит.

– Признавайся. Я не хочу подохнуть, так и не узнав всей правды.

– Хорошо. – Курц закинул свой меч себе на плечо. Немного помедлив, сказал: – Драконы верят, что Диана не только одного Эзекиля уничтожит, но заодно и всех их истребит.

– А?! С чего бы это?

– С того, что не может быть двенадцатилетний ребёнок, даже не осознающий до конца своих сил, серьёзным противником для хранителя. Надеяться на это– невероятно глупо. Да и как бы она сама поняла, что от неё требуется убить дракона, если инкубатор её к себе просто приманивает, но ничего не сообщает?

– Ну… – задумчиво промычал Тимур.

– Вот именно, никак. Гораздо проще использовать её неявно. Не как оружие, а как его часть. И направить её не против кого-то одного, а против всех. Чтобы наверняка.

Это так соответствовало холодной логике машины, что Тимур поверил сразу. Действительно, зачем мелочиться? Смести всех драконов и делу конец. А там и новых наштамповать можно. Зачем рисковать и доверять важную миссию неразвитому ребёнку? Лучше сделать из неё детонатор… Или что-то более страшное…

– Да… Дела, – произнёс Тимур.

Сзади в руку Тимура вцепилась маленькая детская ладонь. Голос девочки подрагивал и срывался на едва слышимый писк:

– Он верит, что говорит правду. По-настоящему верит.

– Я же говорил, – тоном, которым всегда произносят эту фразу, сказал Курц, – что ответ вас не порадует. Лишь в неведении заключается счастье.

– И Ксандер, зная об опасности для самого себя, всё же решился привлечь Диану? – спросил Тимур.

– Ага. Самоотверженный ход, не так ли? Учитывая, что хранители осознают себя как личности и обладают вполне обычными человеческими чувствами. Даже смерти так же сильно боятся.

– Да, действительно.

Возможно, Ксандер на самом деле был не так бездушен, как казалось недавно. Возможно, стоило заново обдумать и изменить своё мнение об этом хранителе. Совсем чуть-чуть. И только о нём.

– Но будем надеяться, – оптимистично заявил Курц, – что Диана нам не пригодится. Поэтому помолитесь, чтобы наместник оказался у себя во дворце. Уж слишком не хочется мне, чтобы она исполняла своё предназначение. Боюсь, ни к чему хорошему это не приведёт. Уж слишком непредсказуемыми и страшными могут быть последствия.

– Почему-то мне тоже так кажется. – Тимур повернулся, покрепче сжал ладонь девочки. Строгим тоном произнёс: – Пообещай мне, Диана, что если почувствуешь ты что-нибудь странное, то тут же скажешь мне об этом. И с фокусами своими поосторожней.

– Обещаю, – кивнула девочка.

– А лучше вообще поостерегись их использовать без надобности и нашего на то веления, – добавил Курц. – Ведь неизвестно, что заставит тебя взорваться.

Рука Тимура, сжимающая ладонь Дианы, от этих слов моментально стала влажной.

– Взорваться? Она что, взорвётся?

– Это я так образно выразился, – пояснил Курц. – Хотя кто знает. Вдруг на самом деле взорвётся… Правда, я не знаю, что такое взрыв. Лишь слышал о таком…

На этом разговор утих сам собой. Каждому надо было подумать о чём-то своём. Тем более, что до города оставалось всё меньше и меньше и вдалеке, когда они забрались на возвышенность, между густыми кронами деревьев мелькнуло что-то похожее на серую кляксу, растёкшуюся рядом с голубой водой. Йонбен. До него оставалось не больше пары километров.

Время, чтобы начинать волноваться, было самое подходящее. Этому занятию Тимур и предавался. Пока не налетел на спину остановившегося Кура.

– Всё, пришли.

Тимур в растерянности покрутил головой. Кругом всё тот же лес, без признаков человеческого жилья где-нибудь поблизости.

– И что дальше? – спросил Себастиан. – Так и будем здесь твоего человека ждать? На одном месте?

Вместо ответа Курц поставил на землю меч, сложил ладони рупором и поднёс их ко рту. Изданный им звук менее всего походил на крики птицы. Скорее, это было какое-то кряканье. Правда, его громкость поражала и буквально оглушала. Даже пара птиц, оккупировавшая дерево в сотне метров впереди, впечатлилась подобным звуком и поспешно снялась с ветки.

Курц обернулся и с виноватым видом объяснил:

– Ну не умею я звукам подражать. Если что и получается, то очень тихо.

Вынув из уха мизинец, священник сердито произнёс:

– А какого другого сигнала придумать не пытался? Такой крик кого попало насторожить может. Будто тут на гуся лошадь наступила…

– Главное, чтобы он моего знакомца насторожил. Что-то неохота мне здесь ещё пару часов торчать. А без него по городу идти боязно. Особенно с вами. Кто знает, что там сейчас творится.

– Да кто ж такой этот твой знакомец?

– Увидишь.

Подождав ещё немного Курц снова сложил ладони рупором, но повторить свой душераздирающий крик не успел– впереди среди зелени кустов и стволов деревьев мелькнула красная туника.

– Доорался, – буркнул Себастиан, передвигая сумку от поясницы к бедру.

Вскинув на плечо свой меч, Курц не спеша двинулся навстречу незнакомцу, кивком головы велев всем следовать за ним.

– Спокойно, дед. Этого-то человека мы и ждём.

– Так я и думал. Стражник… Умно.

На первый взгляд приближающемуся мужчине было лет тридцать. Низкий, коренастый. С выступающим над ремнём животиком, короткими светлыми волосами и гладко выбритым лицом, имеющим очень грубые черты, словно бы вылепленные неумелым скульптором. На его поясе висели ножны с коротким мечом, под туникой поблескивала отполированная до блеска кольчуга. На груди в области сердца красовалась эмблема, изображавшая щит и две скрещенные позади него алебарды.

Стражник приблизился вплотную, остановился. И с ходу спросил:

– Ты совсем ума лишился, Курц? Зачем так орать-то надо?

– Нужно же было до тебя как-нибудь докричаться.

– Ты и до моей соседки докричался. Она там вся переполошилась. Что, говорит, за чудо такое в лесу завелось. Поди, мол, проверь, служивый. Теперь заподозрит чего недоброе, когда я вас выведу. А там в городе бардак настоящий творится. Еле сегодня дома остался. Пришлось больным сказаться.

– Да ладно тебе, Игорь. Не страшно это. Придумаешь что-нибудь.

Стражник окинул спутников Курца оценивающим взглядом.

– Придумаю. Только почему вас четверо, а не трое?

– Да навязался тут один. Впрочем, верить ему можно.

– Как знаешь, отвечать только тебе. Меня-то всё равно скоро здесь не будет. – Стражник развернулся, зашагал обратно. – Давайте за мной. И не отставайте.

Путники цепочкой потянулись за своим новым провожатым, и вскоре между деревьев показался просвет. До выхода из леса действительно было недалеко. Просто тропинка вилась по низменности и упиралась в склон холма, заслоняющего собой город, заметить который с такого ракурса было проблематично. Так же, как саму тропинку и бредущих по ней людей почти невозможно было заметить, не подойдя к опушке леса вплотную. В общем, место, чтобы тайком, минуя все дороги, пробраться в Йонбен, было выбрано идеальное.

Продравшись через густой кустарник, росший на опушке леса, путники поднялись на крутой холм и оказались прямо перед первым деревянным домом, стоявшем чуть особняком от остальных строений города. Позади него тянулась ровная линия из одноэтажных и, в основном, деревянных хижин, сгрудившихся вплотную к друг другу. Не было и речи ни о каком порядке, ни о каком свободном пространстве или о прилегающих к домам участках земли. Создавалось впечатление, что хижины понатыкали на первое попавшееся ровное и при этом ещё не занятое место. Причём никто не заботился о таких мелочах, как симметрия, удобство и благообразный вид улиц. Паутина кривых, разбитых телегами дорог отделяла друг от друга произвольное количество домов, собранных на одном участке земли, имеющим порой довольно причудливые геометрические формы– попадались кривые подобия шести– и восьмиугольников, какие-то обрубки звёзд, одна фигура почему-то очень сильно напоминала пентаграмму. Только очень кривую.

Впрочем, это была видимая часть Йонбена. Через две-три сотни метров хаоса и тесноты город нырял в огромный котлован, включающий в себя часть озера.

Игорь провёл путников мимо своего дома. Из-за слегка приоткрытой двери хижины, располагавшейся прямо за домом стражника, тут же высунулась седая голова пожилой женщины. Проницательные серые глаза подозрительно уставились на чужаков.

– Спасибо, что предупредили, – махнув ей рукой, произнёс Игорь. – Вот, чужаков в лесу задержал, к начальству веду.

– Добро, милок, – откликнулась женщина. – Пасибо, что бдишь, нас оберегаешь. А-то негодяев нынче развелось…

Бдительная старушка ещё долго выговаривалась вслед стражнику и его подконвойным. Лишь когда те скрылись за следующим домом, умолкла и, втянув голову в своё жилище, плотно затворила дверь.

Город был удивительно безлюден. На разбитых грунтовых дорожках то и дело встречались люди, но было их мало и почти все они имели несколько отличительных признаков– были либо уже в возрасте, либо юными девушками, либо мальчишками. Все юноши до двадцати пяти и девочки до пятнадцати сидели по домам, в которых из-за этого царило небывалое оживление. Из открытых окон доносились взрывы смеха, возбуждённые голоса, рассказывающие домочадцам какие-либо истории. Где-то спорили, где-то беззлобно ругались. В каких-то хижинах явно собралось больше одной семьи. Неожиданный переполох, вызванный властями, многим пришёлся по душе и послужил прекрасным поводом, чтобы собраться всей семьёй или завалиться в гости к своим соседям.

В этот день город жил полноценной, беззаботной жизнью. Хоть с виду он и казался заброшенным, покинутым своими обитателями. Оставленным для одиноких фигур призраков, бесцельно шатающимся по узким улочкам среди покосившихся домиков, освещаемых рыжими лучами заходящего солнца.

Порядком пропетляв по безлюдным дорогам, они вышли к краю котлована. Город, раскинувшийся внизу, предстал как на ладони. И город этот очень сильно отличался от того, что лежал позади. Он был другой, полностью другой. Тимур оглядывался назад– убожество. Смотрел вперёд– неописуемая красота, шедевр архитектуры. Снова назад– прежнее убожество. Он так и вертел головой, пытаясь понять, как это строители Йонбена сумели так напортачить и оставили снаружи котлована такой бардак.

И вправду, предместье города и сам город– два разных мира, два разных места, два разных времени. За спиной остался осколок села, а на много километров вперед тянулся настоящий средневековый городок. Очень уютный и красивый. Весь из камня, чугуна и узорных окон-витражей. Словно в это место перенесли часть старой Риги, Праги или Варшавы. Из времён, которые помнят крестоносцев, рыцарей Тевтонского ордена и преданных своей вере католических священников и монахов. Не хватало лишь шпилей соборов. Но и без них сходство с готическим средневековьем Европы было потрясающим.

Каменные двух-, трёхэтажные дома с крышей из тёмно-красной или бордовой черепицы, построенные, как минимум, на века, производили впечатление основательности. Почти подпирая друг друга боковыми стенами они по прямой линии выстроились перед мощёнными камнем дорогами, делящих город на правильные районы, улицы и кварталы. Вдоль дорог на чугунных столбах высились стеклянные фонари, расширяющиеся кверху. На тротуар от входных дверей спускались ступеньки низких крылец. Ступеньки же зачастую вели к дверям полуподвальных помещений, где скрывались мастерские, магазинчики или пабы.

Во многих местах города были разбиты небольшие парки, огороженные чугунными решётками. Иногда дороги вливались в круглые площади, центром которых являлись различные статуи, изображающие людей или животных. Над некоторыми домами вился дымок. По относительно безлюдным улицам степенно прогуливались люди, куда-то уныло плелись запряженные в телеги лошади. Никто никуда не торопился, всё кричало о спокойствии и умиротворении.

И лишь в порту царило подобие суеты и беспорядка. Лодок и судов у пирса почти не было, но между рядами складов сновали телеги и бегали люди. А кое-где мелькали красные туники стражников…

Вслед за Игорем чужаки перевалил за край котлована, ступили на мощеную дорогу и направились вниз. Тут же над ними нависли каменные дома, вблизи, из-за узости дороги, показавшиеся намного выше и массивнее, чем они были на самом деле.

Заметив интерес озирающегося то вперёд, то назад Тимура, Курц ткнул за спину большим пальцем и объяснил:

– Там временное поселение. Город только планируют расширять, а люди всё приезжают и девать их пока некуда. Вот и отстроили те хибары. Они такие же, как сто лет назад весь город был.

– Что? – удивлённо переспросил Тимур. – Это всё за всего лишь век создали?

– Ага. Сто лет назад тут была обычная деревня на пару сотен домов. Дворец наместника был единственным каменным домом. Потом, после очередного венчания, новый наместник приказал начать строительство нормального города. И всего за четверть века деревня превратилась в то, что ты видишь сейчас.

– Однако ж неплохое себе гнёздышко наместник свил, – с восхищением пробормотал Тимур. Вспомнилось сожаление, испытанное к правителю Наутики, вынужденного всю свою жизнь проводить на одном месте. Вспомнилось и тут же обернулось завистью. Пожалуй, в таком городе можно проторчать весь отпущенный человеку срок и не заскучать ни на мгновение. Можно гулять по каменным улицам, заходить в парки, покуривая трубку, читать книгу, развалившись в массивном кресле перед камином. По вечерам посещать пабы, спорить в них до хрипоты о смысле жизни. Этот город располагал к подобному времяпрепровождению. Для него он и был построен.

– Кстати, а где находится дворец наместника? – спросил Тимур.

– Это его новая резиденция. – Они уже почти спустились ко дну котлована, но проследить за рукой Курца и заметить высокий дом в центре города, увенчанный по углам четырьмя остроконечными башнями, не составило особого труда. – Старую давно снесли.

Тимур с сомнением посмотрел на спину шагающего перед ним Игоря, вопросительно покосился на Курца.

– Можешь говорить свободно. Он тоже из Уэно и в курсе всего.