Текст книги "Неисправная система. Том III Благие Намерения (СИ)"

Автор книги: Станислав Коробов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Глава 36 Я ненавижу эльфов

Дорогой дневник, я диктую тебе эти строки, в надежде сохранить хоть крупицы рассудка, что так спешно покидает меня под гнетом эльфийской словесности. И если ораторское мастерство моего декламатора выше всяких похвал, то излагаемые мысли заставляли увядать уши, а тело – желать скорейшей кончины. Даже иллюстрированный трактат о «103 способах убийства саперной лопаткой», написанный в окопе под минометным обстрелом, в эту минуту казался мне вершиной искусства, не говоря уже об анекдотах, покрывающих стены в отхожих местах близ родной казармы...

Но светлые воспоминания в моей жизни конечны, конечны и темные, и даже нейтральные, о которых ты никогда и не вспомнил бы, могут подойти к концу, вынуждая прислушиваться к нескончаемому пересказу действительно долгой эльфийской жизни. И погружаясь в эти истории, ты познаешь истинную ценность пережитых мгновений и потерянного времени. Особенно если терять его приходилось на выслушивание историй из кабака, посиделок у костра, первых паразитах у питомцев и прочей рутины, лишенной всех интересных и пикантных подробностей. Даже о товарищах помянуть не забыл, добрых сорок, сука, четыре раза, большинство из которых уже успели погибнуть. Тем же, кто выжил... что же, один из немногочисленных счастливчиков, входящих в этот список, сейчас валяется на алтаре и тихонько попискивает...

Однако увлеченный рассказами эльф этого вовсе не замечал. Возможно, друг ему действительно важен, но разве можно отвлекаться посреди рассказа? И, судя по горящему в глазах энтузиазму, явно не последнему...

На счастье эльфа и крысолюда, я всегда отличался честностью и порядочностью, потому не мог позволить бедному тушканчику-переростку и дальше страдать. И пусть слова и жесты мне недоступны из ледяной темницы, я не сдамся и помогу сохранить дружбу...

*Старается сдержать слезы*

... об исключительности которой успел прослушать на два десятка абсолютно неодинаковых и уникальных историй больше чем хотелось бы.

Лишенный возможности напрямую повлиять на окружающий мир и поддержки со стороны не-хочу-знать-чем-занимающегося растения, я использовал свою единственный шанс – выпустил из инвентаря кислоту точно за пределами ледяной темницы. Однако никто не отменял сковывающего тело мороза. И вместо нескольких струй, заливающих проклятые картины эльфа, на землю прямо у моих ног упали кислотные сосульки.

Подобное поведение заставило эльфа прервать рассказ и спешно одернуть в сторону полотна. И хоть в глазах его при этом горело праведное пламя, едва он увидел движения со стороны крысолюда, как гнев сменила милость.

В ту же секунда все картины исчезли, и эльф подскочил к своему другу.

– Пи-пи-пи-дурок, ты хоть представляешь, на что подписался? – крыс попытался подняться, но лишенный конечностей на левой половине тела, не смог удержать равновесия и опрокинулся обратно на алтарь. – Не мог подождать пару суток? Ситуация была под полным моим контролем.

Я же был искренне благодарен крысу просто за то, что он остался в живых. Раньше, я и помыслить не мог, что смогу испытывать подобное сострадание к врагу, которого еще до недавнего старался убить, но сейчас...

... сейчас я готов желать ему долгих лет жизни и крепкого здоровья, лишь бы больше не слышать этого гребаного эльфа. Его монотонные речи капали мне на мозги, стачивая и без того больной разум, как вода точит камень. Без возможности дать ответ или прервать поток слов, я словно оказался на пыточном кресле. И пусть экзекуция по факту длилась не так уж и долго, последствия от возвращения Сущности с лихвой нехватку времени...

Словно в моей голове возвели полигон, на котором пятилетний норматив был закрыт в четыре минуты...

И пока я старался привести мысли в кашу, а кашу в тарелку, сосредотачивая ее комочки на чем-то конкретном, эльф продолжал беседу со старым другом.

– Ты так говорил и в прошлый раз... и в позапрошлый... и в позапозапрошлый. И к чему это привело? – выносу моего мозга... возможность излить душу неспособному к бегству слушателю, позитивно сказалась на настроении эльфа. Он больше ни кидался ледяными копьями, не дышал огнем, не насаживал на корни и даже не пытался сунуть руки мне в рот, а вполне себе дружелюбно общался, не забывая упрекать товарища и слабо улыбаться. – Связался с «отрядом Боба Марли», повелся на мутаген, и теперь торчишь в крысином теле, без возможности его сменить.

Эльф отломил несколько крупных корней и, заставив их принять форму крысиных конечностей, приложил к развалившейся на алтаре туше. В места стыков он вложил несколько дополнительных зеленых кристаллов и принялся чертить руны на будущих протезах.

Я же старался сосредоточить все внимание на его действиях. Ибо нет способа лучше отвлечься от дурных мыслей, чем заменить их чем-то полезным. Особенно когда ты даже не способен пошевелиться...

Тем более что метод лечения сильно напоминал создание конечностей из лоз Бени. И отчего-то я уверен, что у этих символов и вкладываемых кристаллов есть особый смысл, устраняющий все неточности моего исцеления. Пусть я пока что и не могу понять какие. Сейчас куда важнее сохранить поток мысли.

И ради этого я ухвачусь за любую здравую ниточку.

– Заткнись. Не хочу даже вспоминать о случившемся, – не выдержав лечебных процедур, крыса пискнула, но быстро взяла себя в лапки. – Я был молод и глуп, а они выглядели как опытные попаданцы и обещали помочь с прока-а-а-чкой!

Эльф начал массировать плечо крысолюда, но только тот собрался окончить рассказ, как когтистая, черная лапа глубоко впилась под кожу и выдрала кусок плоти. И прежде чем кровь окропила алтарь, корни протеза зашевелились. Вгрызаясь в рану и поглощая алую жидкость, они срастались с телом и становились его частью... но если создаваемая мной рука так и оставалась всего лишь протезом, то творение эльфа уже начало обрастать тонким мышечным слоем. Пусть его волокна переплетались с растительными, а кожа имела неестественный цвет, это уже явно был не протез, а настоящая рука...

Однако эльфа мало заботили подобные тонкости в работе, словно для него это было сродни повседневной рутине. Потому, не отвлекаясь от разговора, он отвечал все тем же спокойным, но слегка издевательским тоном.

– То есть тебя не смутили ни их имена, ни неизвестно-из-чего-вареный «мутаген», ни предложения стать их сенсеем, ни наряды зеленых черепашат?

Крысолюд лишь усмехнулся.

– На себя посмотри, нарядился в черную чешую да орешь все время про права администратора. С таким подходом ты либо опытный попаданец, либо беспросветный кретин...

Договорить он не смог. То ли от необходимости, то ли от злости, эльф сильнее вонзил когти в сочленение крысиного тела и новых конечностей.

– На мне чешуя черного дракона, способная подавить практически любую магию! Не каждое оружие легендарного ранга сможет даже поцарапать ее, не говоря уже о полном пробитии! – резким движением эльф окончательно вправил конечность, выдавливая из глотки крысолюда тонюсенький писк. – А на тех «опытных попаданцах» были разноцветные вязаные шапочки!

– Все мы крепки задним умом, – терпя боль, крысолюд поспешил опробовать новообретенные конечности и попытался подняться, но тут же схлопотал по черепушке.

– Дай срастись нормально, дереву нужно время, чтобы стать частью тебя, а не вырасти в паразита.

Однако крысолюд лишь отмахнулся от этой заботы, и, извернувшись, ухватил эльфа за запястье.

Оставленная на тыльной стороне ладони метка уже испускала клубы черного дыма, все сильнее впиваясь в плоть и разрастаясь еле заметной сетью под кожей. Но если тремор руки эльф мог скрывать за счет силы воли, то полностью контролировать пальцы у него уже не получалось.

– Пи-пи-пи-хоже, что у нас есть время?

Эльф грубо одернул руку и принялся залечивать ногу товарища.

– Всего лишь напоминание об одной маленькой проблеме.

– Маленькой?! – крысолюд попытался вскочить с места, но черная рука крепко фиксировала его на алтаре. – Там не проблема, там пи-пи-пи-сец. Причем полный! В одиночку ты...

– Не сгущай краски, я всего лишь должен...

– Твердыня.

Одним единственным словом, крыс заставил эльфа замереть.

– Уверен?

– Думаешь, аватару пятерки богов в парадном облачении можно с кем-нибудь спутать? – но как бы крысолюд не пытался подняться, черная рука все также прижимала его к камню, до тех пор пока он не оставил бесполезных попыток. – Понятия не имею, что он забыл в этой жопе мира, но сражаться с таким противником в одиночку – чистой воды самоубийство.

– Тогда тем более я иду один.

– Ты меня каким куском дуба слушал? Там Твердыня, он же аватара пятерки богов, он же передвижная крепость, он же сокрушитель армий, – и только новая боль от приращивания конечности смогла сбить крысу с перечисления титулов опасного врага. – Или тебе напомнить, из-за чьего пришествия гномам пришлось свернуть военную компанию? А после и вовсе бежать под землю...

– Именно поэтому я иду один, – убедившись, что новые конечности срослись правильно, эльф помог крысолюду подняться. – Кто-то должен присмотреть за Мирой в мое отсутствие... а заодно и за этим полудурком. Он послужит хорошим гарантом на случай, если Первородный решит переиграть условия сделки.

– Так запри его под сетью барьеров и пусть сидит, пока... – строгий взгляд эльфа заставил крысолюда запнуться.

– Ты сам сказал, что там будет Твердыня. И я тоже слышал байки о его силе, что не смолкают по всему королевству последние полсотни лет, – не сдержавшись, эльф до крови сдавил плечо крысолюда. – Думаешь, у меня будут силы поддерживать лишние барьеры? Или хочешь, чтобы я оставил носителя Первородного на территории воплощения моей души без присмотра?

– Да, но идти в одиночку... – одним ударом эльф опрокинул крысолюда на землю.

Десятки ледяных кольев, возникших прямо из воздуха, полностью сковали его движения.

– Ты не можешь сломать даже это, так о какой помощи может идти речь?

Черный шлем появился в руках у эльфа, породив за собой всполохи пламени. Без лишних пояснений он надел последний кусочек брони, на мгновение вспыхнув красной аурой, что тут же растворилась в золотом сияние артефактного доспеха.

Крысолюд пытался брыкаться, призывал артефакты один за другим, заставлял кожу воспламениться, но ни один из вариантов не смог нанести повреждений морозной клетке. И с каждой провальной атакой ледяные тиски сжимались только сильнее...

До тех пор, пока крысолюд не мог даже сжимать рукоятку ножа...

– Хрен с тобой, – не способный пошевелиться, крыс выразил протест единственным доступным образом – сплюнув на землю. – Раз так не терпится подохнуть, то катись, но даже не думай потом ползти ко мне залечивать раны. Философский камень будет уже потрачен на преображение моей внешности! Ибо Первородный успел снять с меня то неснимаемое проклятье!

– Рад за тебя, – эльф отсчитал с десяток ярких, фиолетовых кристаллов и разом их проглотил. – Позаботься в мое отсутствие о Мире... и заставь этого дурня найти божество, о котором мы говорили. Не желаю дожидаться подачек от Первородного, когда можно забрать все собственными силами.

Фигура эльфа уже начала растворяться в полупрозрачной дымке, как вдруг...

– Чуть не забыл...

Но прежде чем он успел открыть рот, я уже почувствовал, как во мне разгорается магия рун.

– ... по праву владения Старшими рунами, повелеваю...

Твою ж.

«Беня!»

Однако ни единый клочок земли не шелохнулся от вырывающихся на волю лоз. Их попросту не было. В столь критическую минуту, цветик полностью игнорировал мой зов о помощи. И даже росток, который я метнул прямиком из инвентаря не смог исправить положения. Ледяная сфера попросту заморозила его, не позволяя нанести ни малейшего повреждения эльфу.

– ... Не смей прикасаться к моей сестре с плохими намерениями или желанием навредить; не смей вредить ей действием или бездействием; не смей... – на черной руке эльфа проступили когти, – не смей допускать приближения к ней своего омерзительного питомца, если дело не касается жизни и смерти; полностью подчиняйся любым приказам Мелвина, как подчиняешься моим приказам; содействуй ему в поисках божества, не смей обманывать его или укрывать известные детали... – с этими словами полупрозрачный туман полностью окутал его фигуру.

А вместе с ней и остров.

Возникший буквально из ниоткуда, туман мягким покровом простирался по острову, поглощая все видимое и невидимое пространство. И чем меньше я мог разобрать свое окружение, тем слабее становилась ледяная темница. Еще мгновение, и она развалится даже без моей помощи...

– ... и пусть твое тело лишится мужской силы до наступления совершеннолетия моей сестры.

– Что?! – мой возмущенный крик окончательно разогнал полупрозрачную пелену.

Кругом больше не было перламутрового неба, так сильно манящего и успокаивающего; не было парящего острова с его вековыми деревьями и свежим, прохладным воздухом; и не было эльфа, которому я безмерно желал затолкать последние слова в око ужаса...

Одни лишь серые камни раскуроченного кратера, да серое небо, под которое нас бесцеремонно вытолкали. Но если Мира безмятежно дремала на скопище неподвижных Бениных лоз, то крысолюд потирал ушибленный при перемещении обрубок хвоста...

Не сдержавшись, я рассмеялся.

Забавно, сука, получилось.

Позади осталась долгая, напряженная битва, унесшая жизни сотен солдат и разворотившая гору, а воз и ныне там... Мы с Мирой все также торчим в пустоши, она все также валяется без сознания, а мне все также придется тащить ее на горбу в Серый квартал. Даже физических травм не осталось, и тело понемногу начинает приходить в норму.

Словно всего этого дерьма и не случалось.

И только мое уязвленное самолюбие настойчиво твердит обратное.

Стычка с эльфом показала... нет, не стоит приукрашивать действительность. Эта стычка макнула меня лицом в собственную слабость. И Сущность, и эльф в битве преследовали собственные интересы и подстраивали события для их достижения. Они ничем не рисковали и были готовы в любой момент просто перейти на запасной план. Не такой приятный, возможно более затратный, но позволяющий добиться цели с той же эффективностью что и основной.

А чем занимался я? Старался не сдохнуть...

Ну, по крайней мере, не окончательно.

И каждое мгновение, что мне пришлось провести, выслушивая истории эльфа, все сильнее подталкивало к этой крайне простой, и оттого игнорируемой идее...

– Долго собираешься ржать? – подойдя со спины, крысолюд пнул меня на землю. – Надо соорудить Мире носилки, да тебя нарядить... да хоть во что. Притворимся беженцами из поселения под горой, чтобы стражники очередного шума не подняли. А ты, размахивая своим шлангов при каждом шаге, больше похож на... на типичного попаданца, а не на жертву обстоятельств.

Любуясь новой конечностью, крыс даже не стал смотреть на меня. Только продолжал раздавать мотивационные пинки, ожидая, что я тут же подорвусь по первой же его команде...

И я подорвусь.

Жжения еще нет, но я успел слишком тесно познакомиться с возможностями рунической магии, чтобы не верить в ее эффективность.

– Ну, и? Где результат? Или ты ничего не понял? – устав ждать, крысолюд достал из инвентаря артефактный бич. Его конец разделялся на множество отдельных лоскутов, в вершине которых крепилось по крошечному кусочку металла. И пусть после преображения из крысы в крысолюда, он стал многим крупнее, размер артефактов остался все тот же. И вместо орудия наказания, в его руке оказалось нечто, больше напоминающее собой плетеный браслет, способный вызвать разве что смех, но никак не трепет и ужас... – Продолжаешь ржать? Ну так я тебе сейчас доходчиво объясню, что только у сильных есть право веселиться. Всем остальным полагается из кожи вон лезть, выполняя полученные команды.

Поняв, что прогадал с бичом, крысолюд достал из инвентаря кинжал, отдаленно напоминающий двуручный меч. Сильно укороченный двуручный меч...

– Ничего не понял? Вот тут ты сильно ошибаешься, – я вывалил из инвентаря серебряный колокол, заставляя его звон разноситься по всему кратеру. И опираясь на лишающий способностей артефакт, с улыбкой посмотрел на крысолюда. – Я понял даже больше, чем хотелось бы. И начнем с того, что мне совершенно не понравилось выслушивать всяких ублюдков и уж тем более исполнять их приказы. – Беня! Раз**и его!

Глава 37 Эпилог 1

-Елизавета, в сердце земель зверолюдов-

Бистгард – крупнейший и единственный уцелевший город империи зверолюдов. Если его вообще уместно так называть. Здесь нет крепостных стен, сторожевых башен или иных оборонительных сооружений. Одна лишь уходящая в бесконечность скала черного камня, пропитанного до самого основания духовной силой. По ее краю от подошвы горы, где все еще виднелась редкая зеленая поросль, до черной, уходящей в небеса вершины, шла широкая, неестественно ровная, закрученная дорога. Говорят, ее построили еще во времена первых правителей, не используя ни когтей, ни инструментов. Это творение одной лишь духовной силы, такое же как и вся черная скала, позднее прозванная Эфирным Шпилем. И служило оно одной единственной цели – стать символом величия народа зверолюдов.

Символом, что превратился в темницу.

Потому как тысячи зверолюдов прикованы к нему собственной природой, звериной натурой, берущей верх над разумом, едва в теле упадет насыщение духовной силой.

Но даже с таким недугом они жили и развивались, возводили цивилизацию и развивали культуру. Вот только успехи соседей не могли вечно оставаться без внимания? И зверолюды свое получили сполна. На них не шли войной, не случалось и катаклизмов в их землях. Зверолюдов настигла тень собственных достижений, зародившая в людских сердцах зависть.

Зависть, с которой могла соперничать лишь их непомерная жадность.

Под предлогом переговоров о торговом соглашении, люди выманили Калию – аватару Первородного Голода из земель зверолюдов и неизвестным способом смогли пленить ее. И этот грязный прием действительно смог поставить точку в многовековой войне за влияние на континенте.

Войне, о которой зверолюды даже не знали. Их вид не интересовали блестящие побрякушки, пряности или дорогие одежды. Испускаемая Ее Величеством духовная сила да обширные территории – вот и все, о чем могли желать зверолюды. Потому о торговле не могло быть и речи. Ибо единственное, что могли предложить люди, они не отдали бы ни за что в жизни...

... но с радостью бы забрали силой чужое.

Особенно когда на тех землях обнаружились гребаные блестяшки!

И меньше чем за десятилетие от процветающей державы осталась только столица, ставшая приютом для беженцев со всей страны.

Печальная история, что до сих пор не может обрести конца.

– Ты рассказывала, что раньше Шпиль напоминал собой висячие сады, способные затмить красотой звездное небо? – стараясь отвлечься от неприятного, я выглянула из прорезанного в монолитной стене окна. Но если изнутри выделенную мне комнату успели облагородить, добавив к интерьеру звериные шкуры и кристаллы-подсвечники, не способные полностью разогнать вечерний полумрак, то снаружи на многие километры я не видела ничего кроме черного камня и снующих туда-сюда бесконечными потоками зверолюдов.

Теперь беззаботная бытность осталась для них лишь в историях, уступая место реальности, наполненной тяжким физическим трудом, нескончаемыми тренировками, да подготовкой к Великой Охоте, превратившейся из любимого праздника в траур.

Ибо именно в этот день тысячи воинов покидают племя под предводительством сильнейших из сильнейших и направляются на поиски Ее Величества.

Поиски, из которых до недавнего не возвращался никто...

– Да, госпожа Елизавета, – молоденькая, белошерстная девушка-кролик в наряде горничной отвечала мне мягким, хорошо поставленным голосом, в котором не осталось и следа от ее звериной натуры. Длинные, светлые волосы были заплетены в косу, ниспадающую до самого хвостика, а руки она держала опущенными, сложив ладошками друг на друга. Даже в мимике лица читалась покорность, ведь за все время, что мы провели вместе, она так ни разу и не подняла взгляда. – К сожалению, их не застала ни я, ни мои родители, ни даже их родители. Слишком давно это было, но Хранители истории, проживающие на верхних ярусах, все помнят. Из поколения в поколение они передают мудрость наследникам, сберегая нашу историю и культуру. И раз в полную луну новое поколение Хранителей знаний расходится по всему Шпилю, дабы у огромных костров просвещать народ.

Девушка-кролик старалась сохранять ровный тон, но чем дальше заходил рассказ, тем сложнее ей было сдержать эмоций.

– История Черного Шпиля не пользуется особой популярностью, но знать ее обязан каждый из нас, – она прокашлялась, стараясь вернуть голосу нужный тон. – Все началось с исчезновения Ее Величества Калии. Никто из зверолюдов еще не успел осознать случившегося. Не было ни голодного безумия, ни кровопролитных войн в попытках удержать контроль, ни отрядов, собирающихся в огромные стаи ради мести за Ее Величество... не было ничего из этого. Жизнь просто продолжала течь своим чередом, а мы и не подозревали о грядущих ужасах. Мы, но не растения...

Пусть девушка никак не могла повлиять на случившееся, в ее голосе чувствовалась тоска и попытка переложить всю вину на себя.

– Ведь здесь, на черном, насыщенном духовной силой камне Шпиля попросту не могут жить обычные растения. Они не выдерживают ее давления и выгорают, даже не успевая пустить корни. Спросите как же тогда могли появиться Висячие сады? Это был дар нашего Первородного – особые растения, похожие в своей природе на нас и зависимые от духовной силы. И если обычные травы и деревья не способны прижиться на этой земле, то эти только на ней и могли существовать. Ровно до тех пор, пока уровень духовной силы не начал снижаться. Но если мы испытывали в это время лишь легкую слабость или усталость, то растения... они начали увядать. Не одно и не два, а разом весь Шпиль. В одну жалкую неделю он из Висячих садов превратился в монолитный кусок черного камня, ставший напоминанием нашей оплошности. Но даже тогда мы не смогли правильно среагировать. Ибо к тому моменту легкая слабость переросла в настоящий голодный мор, справиться с которым мы смогли, только потеряв большую часть нашего народа.

Произнося последние строки, она не выдержала. Но если кулачками девушка крепко сжимала передник, стараясь хоть как-то подавить рвущиеся наружу эмоции, то на насупившемся личике уже от слез начинали блестеть глаза.

– П-простите, госпожа...

– Все нормально, можешь идти, привести себя в порядок.

Но только за крольчихой захлопнулась дверь...

Твое решение не изменилось? Жалость – одна из худших причин, для продажи собственной жизни, – приятный, бархатный голос поспешил напомнить о себе, хоть его никто и не просил. – Это последний раз, когда я предупреждаю – обратной дороги не будет

– Мне не просто так выдали класс крестоносца. И за проведенное в дороге время, я не раз убедилась – зверолюды не монстры. Если монстром вообще можно назвать хоть кого-нибудь в этом мире кроме людей. Они являются такой же разумной расой, как те же гоблины из пещеры, или орки, с окопавшимися племенами которых довелось столкнуться в пути. Все они лишь жертвы устоявшихся мнений, в которых каждого хоть малость не похожего на себя клеймят как второй сорт, уродов или монстров, даже не желая разбираться в ситуации. Я не покрываю их. Ублюдки есть везде. Просто... я ведь тоже отношусь к людям, а потому спрос с них больше чем с остальных.

От неприятных воспоминаний, руки сами собой сжались в кулаки.

– Но есть одна простая и непреложная истина, единая для всех видов и рас – правила определяет сильнейший.

Воля твоя, – с этими словами по моему телу поползли извивающиеся узоры, каждый из которых источал тьму и ощущался, словно был не просто рисунком, а частью самого Первородного. – Как только контракт будет заключен, ты, минуя ранг Аспекта, перешагнешь с ранга Предвестника на ранг Аватары. На нем Система больше не сможет оказывать помощь, но и не будет и контролировать твои действия. Освоенные способности сохранятся, за это можешь не переживать, а вот о получении новых тебе придется забыть. Их полностью заменит моя духовная сила, и поверь, когда ты освоишься с новыми возможностями, результат превзойдет все ожидания.

– Охотно верю, – я старалась говорить спокойно, но вместо слов изо рта вырывался звериный рык.

Даже стоять на ногах было непросто. Сила, переполняющая сейчас мое тело, не шла ни в какое сравнение с теми крохами, что я приняла на себя в попытках помочь Семе. Каждый мускул, каждый кровеносный сосуд и каждая клетка моего тела буквально вопили от боли, испытывая при этом небывалое чувство покоя. Словно так и должно быть, словно нет и не может быть иного способа существовать, кроме как испытывать эту боль, переходящую в... усталость.

Поглощающую боль и разум усталость.

И даже пространство вокруг исказилось. Источаемые телом миазмы духовной силы искривляли черный камень, порождая сеть разломов и трещин...

– Г-госпожа, с вами все в порядке? – девчушка-кролик уже вернулась, но от одного моего вида так и выронила поднос со сластями. – Я сейчас же позову знахарей...

– Не стоит, – вырывающийся из пасти рык заставил горничную отступиться назад...

И сделала она это не зря. Ибо духовная сила только набирала обороты. Там, где до недавнего были лишь искажения, уже вовсю бушевали сотканные из мрака щупальца. Но не было в них ни угрозы, ни желания навредить, лишь полная, безоговорочная преданность и стремление помочь.

Однако своим появлением они лишь привлекли толпу зевак и сильнее повредили то небольшое окошко, сквозь которое я смотрела наружу. Но какой бы опасной ни казалась ситуация, зверолюды не желали никуда уходить и продолжали пялиться на меня...

Потому что в процессе заключения контракта в материальный план бытия выплескивается огромное количество духовной силы. Первородной, концентрированной и столь желанной обитателями этого места. Ты для них словно глоток свежего воздуха посреди угольной шахты. Так чему удивляться?

– Но они могут погибнуть!

Смерть – не худший из возможных исходов, но если для тебя так важны прочие жизни, то я могу помочь. Правда, расплачиваться за эту помощь придется тебе...

– Как будто я когда-нибудь отступала из-за обычной боли.

В тот же миг черные щупальца задрожали. Бурля и извиваясь, они растеклись по комнате черным болотом. Но даже в такой форме их покорность и желание угодить никуда не исчезли. И то, что до недавнего было щупальцами, уже расползалось вдоль каменных стен, заливая собой все трещины и удерживая конструкцию от обрушения.

Но только я решила, что все кончилось, как резкая вспышка боли пронзила все тело, заставляя изогнуться в неестественной позе. Протяжный вздох вырвался из груди, словно стараясь одним порывом опустошить мои легкие. И даже зрение больше не желало воспринимать происходящее, погружая мир то во тьму, то в яркую негу, всевозможных цветов, столь приятных и манящих своей теплотой...

... Чтобы открыв глаза в следующий раз, я снова оказалась в выделенной комнате, преобразованной до неузнаваемости. Огромные, черные, словно сама тьма, кристаллы сформировали вокруг меня бутон распустившегося цветка. Но, несмотря на поглощающую свет тьму, они переливались изумрудным сиянием, норовящим перейти в пурпурные всполохи, словно не принадлежали этому миру.

Сиянием, что не могло удержаться стенами комнаты, и вместе с кристаллами пробивалось наружу, даже не замечая прочности камня. И только черная жидкость удерживала искореженные ими стены от обрушения на головы столпившихся зверолюдов.

Первые несколько дней постарайся использовать силу как можно чаще, но в небольших количествах, чтобы не повредить тело и душу. Им потребуется время пообвыкнуть к новым возможностям.

– Тебе легко говорить, а я сейчас с трудом на ногах стою.

Подтверждая слова делом, я смогла подняться, лишь опираясь на один из кристаллов. Приставленная же девушка-кролик продолжала неверящими глазами смотреть мне за спину. Складывалось такое чувство, словно это не я, а она заключила контракт с Первородным и не могла в это никак поверить.

Думаю, стоит дать ей немного времени, чтобы прийти в себя.

– Все хотелось спросить, – я повернулась к раскуроченному окну. Черная жидкость, просочившаяся сквозь камни, тут же вцепилась мне в руки, намертво скрепляя их с камнями и не позволяя вывалиться наружу. И та теплота и забота, что чувствовалась в ее касании, не позволяли мне усомниться в благих намерениях жидкого монстра. – Почему ты так настойчиво отговаривал меня? При первой встрече ты не казался таким дружелюбным и даже немного пугал. Так с чего бы такая забота сейчас? В чем скрыт подвох?

В моих действиях нет ни подвоха, ни показной заботы лично о тебе. Все куда проще и сложнее одновременно. Ты ведь чувствуешь силу, что уже стала частью самой твоей сути? Чувствуешь ее безграничный потенциал? Но вскоре почувствуешь и остальные последствия, ибо становясь аватарой Первородного, ты получаешь не только его силу, но и становишься частью его самого, исходная личность медленно разрушается и преобразуется по образу и подобию избравшего тебя Первородного. И в этом кроется вся проблема. Я не жалел, когда раздавал силу лжецам, строящим свой успех на крови союзников; не жалел, наделяя ей глупцов, что от собственного невежества творят хаос и разруху; и уж тем более не жалел, делясь ей с эгоистами, возомнившими себя выше других, ибо точно знал – каждый из них получит что заслужил. И пороки, заставляющие их раз за разом взывать к моей силе, окончательно поглотят их, превращая хозяев силы в ее рабов, желающих из последних сил угодить своему господину...

На мгновение Первородный затих, словно сам не верил в слова, что сейчас собирался произнести.

Но ты... ты другое дело. Ты оказалась одной из немногих странников, готовых пожертвовать собой ради других. Не только на словах, но и на деле. Ведь тебе самой вовсе не нужна моя сила. Она не даст тебе ничего из желаемого, если не отдалит от истинно важного... и все равно ты согласилась принять ее ради других. И этим заслужила право на жизнь в моих глазах. Ибо будь хоть каждый десятый из странников подобен тебе, этот мир устоял бы перед появлением Системы... позволяя мне и дальше сохранять статус наблюдателя из эфирного плана. Но вместо этого я должен метаться по носителям и подталкивать их в правильном направлении, не позволяя всему окончательно развалиться, а ты будешь обречена на поглощение моей силой.

– И все же это не худший из возможных исходов...

– Сестра?! – вцепившись пальцами в гладкий, сферический дверной проем, чтобы остановить разгон, Лева влетел в комнату. – Что случилось, ты в порядке?