Текст книги "Всё - за Викторию (СИ)"
Автор книги: Соня Лемармот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
Виктория разочарованно вздохнула, но неожиданно задорная улыбка появилась на ее лице и Адам вопросительно поднял брови.
– А как было бы замечательно, если бы это оружие оказалось у меня в руках. Я смогла бы управлять и моим дядюшкой, и вами! – мечтательно протянула она.
– Ого! Ничего себе вы замахнулись! – рассмеялся Адам. – Управлять мною! Ну, нет, этому не бывать! Я в любом случае найду способ подмять вас под себя.
При этих словах он окинул ее столь выразительным взглядом, что щеки девушки зарделись, но она не разозлилась, а смущенно рассмеялась.
– Вот чего вы хотите? Только и этому не бывать! – поддразнила она его.
– Отчего же? Когда мы поженимся… – Адам осекся, поняв, что сболтнул лишнее, а Виктория рядом так и встрепенулась, глаза ее довольно заблестели.
– Ах, вот значит как! – воскликнула она. – Так вы отказались от своих планов на большое наследство?! Вижу, и вы любите спектакли разыгрывать, мистер Фокс!
Адам как-то смущенно рассмеялся. Виктория же чувствовала себя легкой и счастливой, уверенность вернулась к ней с прежним упрямством, – впрочем, последнее никогда ее не покидало.
Но Адам не мог позволить ей ликовать, поэтому сказал:
– Совсем забылся в вашем обществе, голова шальная от ваших прелестей. Конечно же, мы только друзья.
Она не поверила.
– О, да, мистер Фокс, мы друзья, – сказала весело – и, довольная, направилась обратно в музыкальную залу.
Адам последовал за ней.
***
А в это время в своем кабинете граф Дантри слушал отчет Джейсона. По приказу графа за домом Фокса установили наблюдение, и теперь Одноглазый докладывал о результатах.
– Виктория особняк не покидала, – говорил он. – Мой человек пытался выспрашивать о ней у слуг, но те отрицают, что ваша племянница в доме Фокса. Впрочем, я им не особо верю.
– Так ты считаешь, что она там? – задумчиво потирая подбородок, проскрипел граф.
– Предчувствие.
– Допустим. Но нам в особняк теперь не попасть, да и бесполезно.
Одноглазый предусмотрительно молчал. Он побаивался того, что хозяин прикажет ему тайно наведаться в особняк Фокса и отыскать сбежавшую племянницу. Предыдущие посещения этого проклятого дома отбили у него всякое желание идти туда вновь.
Граф хрипло дышал, пожевывая губу.
– Найди хороших людей, из тех, которые не болтают… – начал он.
Но Джейсон его неожиданно перебил, чего никогда не позволял себе раньше:
– Но дом Фокса очень хорошо охраняется!
– Значит, избавьтесь от охраны. Хватит с меня! Эта дрянь довольно мне крови попортила, и я желаю, чтобы ее не стало! И будет замечательно, если Фокс сдохнет вместе с этой шлюхой! – запальчиво вскричал Сесил.
– Но, ваше сиятельство, – голос Одноглазого звучал умоляюще. – Дом Фокса – настоящий лабиринт! Мы всю ночь там плутать будем и никого не найдем!
– Ну, так слушай, что нужно сделать, чтобы не плутать…
ГЛАВА 24 – О том, чем же мистер Фокс ночами занимается
Виктории нравилось бывать в мастерской художника. Она часами разглядывала картины, а Джек Хайден разглядывал ее, стараясь, чтобы девушка не заметила его интереса. Но она замечала, кидала на смущенного художника веселые взгляды и забавлялась, когда он заливался краской и не знал, куда деться от стыда.
Мастерская почти не пострадала от набега солдат. Большинство картин осталось на своих местах, лишь некоторые из них оказались на полу. Солдаты неожиданно проявили уважение к искусству. Хотя, по мнению Виктории, Джек был довольно посредственным художником; все его картины казались такими же неуверенными, как и он сам. Рисовал он в основном пейзажи или натюрморты. Но Виктории нравилось рассматривать его работы и ловить на себе восхищенные взгляды молодого человека.
Вот и сегодня девушка отправилась в мастерскую, – Джулиана занималась домашними делами; Адам, как всегда с утра, работал в кабинете, и Виктория скучала.
– Неужели вы не порадуете меня чем-нибудь новым, мистер Хайден? – говорила она, переходя от одной картины на стене к другой.
– Но работы так быстро не делаются, мисс Виже, – развел руками расстроенный ее упреками художник.
Его гостья подошла к столу у противоположной стены, который был завален различными набросками, и наугад вытянула из охапки бумаги лист.
– О! – Виктория была удивлена и не смогла удержаться от возгласа.
В руках она держала портрет Джулианы, выполненный углем. Художник, казалось, ухватил самую суть натуры Джулианы. Нечто быстрое и неудержимое читалось в портрете.
Виктория не ожидала столь четкой и резкой манеры исполнения от нерешительного Хайдена, скорее так мог рисовать Адам, если бы умел, – мелькнула мысль.
– Чудесная работа! Вы прирожденный портретист, – не удержалась от похвалы Виктория, показывая работу так и не осмелившемуся приблизиться к ней и мявшемуся в стороне художнику.
– Нет-нет, это не моя работа.
– Вот как? У ее создателя талант.
– Огромный талант! – вдруг горячо поддержал ее Джек. – Особенно, если учесть, что мистер Фокс нигде не учился! А еще он может запоминать лица людей и пишет их по памяти! И можно лишь поражаться после точности его портретов.
– О! – снова сказала Виктория, немного обескураженная горячей тирадой, – в ее присутствии Хайден еще никогда столь уверенно и так много не говорил. Она не ожидала, что ее догадка, будто портрет действительно написал Адам, подтвердится. Виктория была удивлена своему открытию, но в то же время новые для нее способности Фокса показались ей совершенно естественными.
– Нам повезло, что мистер Фокс оставил свои работы. Обычно он убирает их подальше от чужих глаз. Может быть, здесь найдется что-то еще? – художник неожиданно решительно приблизился к столу и стал разбирать бумаги, не переставая говорить: – Только жаль, что он редко рисует, лишь по большому вдохновению. Мир потерял настоящего мастера!
«Кажется, он влюблен в Фокса», – иронично подумала Виктория, наблюдая за Джеком, роющимся в набросках. Он протянул ей несколько портретов, но на них были изображены незнакомые ей люди, и Виктория не могла судить о точности образов, переданных художником. Еще пара портретов Джулианы. Среди работ Адама попадались и изображения фигур людей в движении, но в основном лица.
Виктория нетерпеливо брала у Джека новые и новые наброски и жадно разглядывала их. Ей казалось, что перед ней открывается абсолютно новый Адам Фокс. Но она не могла точно понять, с чем связаны ее ощущения.
Но вдруг Джек замялся, – он растерянно смотрел на лист в своих руках и не решался отдать его девушке; но та требовательно протянула руку, и Джек уступил.
Несколько секунд потребовалось Виктории, чтобы понять, что на картине изображена она сама. На портрете она будто только обернулась к художнику, – лицо чуть поднято, акцент сделан на глаза. Работа Виктории понравилась, и она решила взять ее себе.
Но каково же было ее изумление, когда Джек достал целую кипу ее портретов. Их было больше десятка. На всех выделялись глаза, темные и выразительные, а вот эмоции на лице художник передал разные. Веселость, возмущение, капризность, упрямство…
– Признаюсь, я не ожидала такого, – нарушила тишину Виктория. И она действительно не ожидала, – открытие обескураживало, но в то же время приятно тешило самолюбие.
– Да, он давно не писал, но с вашим появлением… – Джек замолчал. Видимо он считал, что говорит лишнее.
– Что? Продолжайте! – нетерпеливо сказала Виктория. Неужели она все-таки небезразлична Адаму? Эта мысль наполняла ее восторгом.
– Вы вдохновили его, он стал приходить в мастерскую почти каждую ночь!
– Ночь? – удивилась девушка.
– Да, мистер Фокс всегда рисует ночью.
– Днем у меня обычно не бывает времени, – раздался низкий хрипловатый голос от дверей, и в мастерскую вошел Адам.
– Ах, вот, значит, чем вы занимаетесь ночами, мистер Фокс! – весело воскликнула Виктория, вспомнив подкуп Джулианы братом.
– Только это мне и остается, – с притворной печалью вздохнул Адам, приближаясь к Виктории и не сводя с нее глаз.
Он остановился в шаге от нее, почти неуловимым движением отобрал у нее рисунки и небрежным жестом кинул их обратно на стол.
– Мазня. Оставьте.
– Нет-нет! Мне нравится! – горячо запротестовала Виктория и потянулась за портретами. Ей хотелось взять хотя бы один себе, но Адам помешал ей, встав прямо перед столом. Выглядел он недовольным и сказал с укором в голосе:
– Я ищу вас по всему дому, а вы здесь пропадаете.
Он с неприязнью взглянул на застывшего рядом Джека, – тот мешал.
– Зачем вы меня искали? – улыбнулась Виктория, тоже косясь на художника.
Хайден неуклюже переминался с ноги на ногу, глядя в пол и, видимо, чувствуя себя неловко.
– Я не видел сегодня моего дорогого друга и безумно соскучился, – глаза Адама весело заблестели, но на Джека он кинул воистину лютый взгляд, который тот поймал и понял, что лучше убираться по-хорошему. Бормоча что-то про ждущие его дела, художник затрусил к выходу, наконец-то оставив Фокса и Викторию наедине.
– Как мило с вашей стороны, – девушка продолжала улыбаться, с дерзким вызовом глядя на Адама.
– Меня ждет долгий день без вас, дорогая, и я не мог не увидеться с вами перед отъездом.
Улыбка Виктории немного померкла, – она-то понадеялась, что, раз он пришел сюда, они проведут весь день вместе. Ей хотелось общения с ним, шуток и флирта. Присутствие Адама будоражило, ударяло в голову, будто крепкое вино.
– Вы покидаете нас? Надолго?
– До вечера. Увы, меня ждет долгий и полный рутины день, – вздохнул Фокс. – Но, если вы подарите мне один маленький дружеский поцелуй, это поможет мне продержаться.
С этими словами Адам приблизился к Виктории вплотную и легко обнял ее за талию, прижал к себе. Она положила ладони ему на плечи, и непонятно было, то ли она оттолкнет его, то ли обнимет.
– Маленький дружеский поцелуй в щечку? – кокетливо спросила она.
– В щечку? Нет, это слишком мало, день обещает быть трудным. Может, в ушко или в шейку?
Он чуть понизил голос и склонился над ней, почти касаясь губами щеки, и по телу Виктории разлилось сладкое томление.
– Может быть. Но в обмен я хочу получить свой портрет.
– Ммм… Корыстная женщина.
– Вы тоже не ангелочек, Фокс.
Адам усмехнулся, но ответил с явным раздражением:
– Ну зачем вам эта мазня? Все работы неудачные.
– Нет! Я так хочу!
– Я нарисую другой портрет, и вы будете мне позировать. Согласны? – спросил он.
– Хорошо. Почему вы не стали художником?
– Отец решил, что моряк из меня получится лучше. Однако не уходите от темы, не удастся, сокровище мое.
Виктория хотела ответить, но он неожиданно мягко коснулся губами ее губ. Всего лишь на мгновение. Она успела почувствовать его тепло, прежде чем он отстранился.
Легкая улыбка скользнула по его губам, и он вновь склонился к ее лицу. Виктория потянулась к нему. Она провела ладонями вверх по широким плечам и обняла Фокса за шею.
В этот раз Адам был более требовательным; он крепче прижал к себе девушку, напирал, заставляя ее откинуться назад. Руки его заскользили вдоль талии, по спине, а язык вторгся в рот, где был приветливо встречен ее язычком. Чувствуя податливость Виктории, Адам целовал ее все более горячо и жадно, и девушка охотно отвечала ему.
Виктория нашла поцелуи весьма приятным занятием и легко освоилась в новом деле. Она ощущала ладони Адама на своем теле, – они даже не гладили, скорее жадно скользили по спине, и то как он касался ее, как целовал, возбуждало, заставляло трепетать, сладкой пыткой разливаясь по венам, и наполняло горячим желанием.
Адам все крепче сжимал ее в объятиях; она дрогнула под его напором и отступила назад, он последовал за ней. Еще пара шагов, – и она оказалась прижатой спиной к стене. Он раздвинул бедра коленом, тесно прижимаясь к ней. И даже сквозь толстые юбки она почувствовала его возбуждение. Ей хотелось застонать, но от волнения не хватало воздуха.
Фокс оторвался от ее губ и посмотрел в лицо. Жадный взгляд его требовал большего, и она готова была уступить, а он взять.
Но что-то заставило Адама остановиться и чуть отстраниться. Не сказав ни слова, он резко развернулся и быстро пошел прочь.
Виктория смотрела, как он уходит. Она стояла, опираясь спиной о стену, чувствуя горячую пульсацию внизу живота. Ей безумно хотелось застонать или закричать, освободиться от жара, сжигавшего ее… но человек, который смог бы избавить ее от пытки, только что покинул комнату.
ГЛАВА 25 – О взаимном притяжении
Адам вернулся домой поздно, злой и голодный. Наступило время, когда домочадцы разошлись по своим комнатам и готовились ко сну. Один Моррис засиделся в гостиной, и ему пришлось составить Фоксу компанию за поздним ужином.
Но Адам не перестал рычать даже после того, как поел.
– Идиоты! Будто дети малые! – раздраженно говорил он Джону, который, не спеша, продолжал обгладывать куриную ножку. – Зад правильно подтереть не смогут без моего совета!
Сегодня он надзирал за разгрузкой корабля, вернувшегося в порт. Адаму постоянно казалось, что матросы и грузчики еле шевелятся, а ему хотелось как можно быстрее отправиться домой. Он желал вновь увидеть Викторию. Он торопился, но все же опоздал, и был сильно раздосадован, узнав, что не застал ее, и она уже ушла к себе в комнату.
Моррис терпеливо слушал, а то и не слушал вовсе, а лишь делал вид. Он понимающе кивал, цокал языком и укоризненно качал головой, а потом предложил Фоксу немного расслабиться за игрой в карты и хорошим бренди. Адам согласился, и они устроились в библиотеке.
…Когда играешь с Моррисом в карты, невозможно расслабиться, нужно постоянно быть начеку, иначе старый пройдоха облапошит тебя в два счета. Адам с раздражением посмотрел на солидную кучу монет, лежащую перед Джоном.
Зря он сел играть со стариком, – так не заметишь, как проиграешь особняк и прочее имущество. Сегодня абсолютно невозможно было сосредоточиться на игре. Перед глазами стояла Виктория, и Фоксу хотелось оказаться рядом с ней. Обнимать, целовать… Образ ее не шел из головы, манил, обещал блаженство.
– Вот уж не думал, что ты можешь быть таким терпеливым с женщиной, – насмешливо сказал Джон, ловко тасуя карты, – и, поймав удивленный взгляд Адама, добавил: – Еще немного – и святым станешь.
– В отличие от тебя, я в состоянии ждать, – небрежно отмахнулся от его намеков Фокс.
– Ну-ну… Бесишься из-за любого пустяка. Вон, бедолагу Одноглазого чуть не придушил! Довела тебя твоя Злючка! Хоть бы в бордель сходил, полегчало бы.
– Не хочу я других женщин.
Моррис удивленно посмотрел на Адама и, поняв, что сейчас начнутся главные откровения, предусмотрительно наполнил его бокал бренди.
– Ох, как все сложно, – покачал головой старый капитан.
– Все просто, Моррис. И ты только представь, какое вознаграждение меня ждет за ожидание!
Старый морской волк не стал больше спорить, а лишь понимающе усмехнулся и принялся сдавать карты.
***
Адам не помнил, как очутился у двери спальни Виктории. Он честно и добросовестно направлялся в свою комнату, но ноги привели его сюда.
Зачем? Виктория давно видит сладкие сны, и ему тоже следует отправиться в кровать. В свою кровать.
Почему? На этот вопрос у него не нашлось ответа. Он стоял с подсвечником в руке и смотрел на закрытую дверь.
…В какой-то момент он обнаружил, что Моррис покинул его. Кажется, старик даже предупреждал его, что уходит, но Адам витал в своих мечтах; к тому же, он был немного пьян и пропустил этот момент. Сидеть одному в библиотеке дальше не имело смысла, и он решил идти спать. Нужно выспаться, день оказался тяжелым.
Вот только с появлением Виктории в его доме Фокс забыл, что такое нормальный сон. Стоило ему лечь в кровать и расслабиться, как тут же его одолевали фантазии. Адам закрывал глаза – и видел ее: обнаженную или снимающую с себя одежду, стройную, с нежной кожей. Упругое молодое тело, такое манящее и запретное…
Он затушил свечи, подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и толкнул дверь.
Виктория спала. Она лежала на боку, лицом к нему.
Адам тихо прикрыл за собой дверь и, стараясь двигаться бесшумно, прошел в комнату. Он пристроил подсвечник на каминной полке и повернулся к девушке.
Мысль, что он сейчас окажется в ее постели, туманила голову, и он быстро стал снимать с себя одежду.
***
Виктория не спала, притворялась. Она слышала, как кто-то вошел в ее комнату, и догадывалась, кто ее ночной визитер. Сквозь полуприкрытые ресницы она сумела рассмотреть гостя.
Адам. Он вошел, как хозяин, и с намерениями, которые нетрудно было угадать. Вот только непонятно, что она должна делать. Возмутиться и прогнать – или раскрыть свои объятия?
Целый день она витала в облаках, как сказала ей Джулиана. Мисс Фокс тщетно пыталась вовлечь подругу в разговор, но та постоянно отвлекалась, уходила в себя, взгляд становился отрешенным и мечтательным. Утренний поцелуй произвел сильное впечатление на Викторию, и она весь день смаковала подробности, – а, когда легла, не могла уснуть, размечтавшись…
Виктория и боялась того, что могло произойти, если Адам ляжет в ее постель, и хотела этого. Одна лишь мысль о близости с ним возбуждала. Но воспитание не позволяло ей с этим согласиться. Она была растеряна и не знала, как поступить. Поэтому решила пустить все на самотек. Он пришел, она спала, она ни за что не отвечает.
Но в тоже время девушка так волновалась, что с трудом могла лежать и не трястись. Нужно дышать спокойно, ровно: ведь она спит, тело должно быть расслаблено, но воздух вырывался из легких судорожными толчками, а расслабиться не получилось. И, когда она почувствовала, как под коленом непрошеного гостя прогнулась перина, тело ее точно окаменело.
Адам осторожно откинул одеяло и лег рядом с Викторией; она не пошевелилась. Он подвинулся ближе, прижался грудью к ее спине и провел рукой от талии к груди. Обхватил упругое полушарие и, поглаживая грудь девушки, потянулся губами к шее.
Этого Виктория не выдержала и пошевелилась. Притворяться спящей дальше смысла не было, – иначе Фокс понял бы, что она его обманывает, или решил бы, что она совсем бесчувственная.
Адам живо отреагировал на ее движение. Он теснее прижался к ней сзади, чуть сжал грудь, продолжая скользить губами по шее. Виктория казалась ему такой мягкой, сонной, податливой. Видимо, она еще не до конца осознала, что происходит, потому не отталкивала его. Он потянул ее за плечо, заставив перевернуться на спину. И припал губами к ее губам, и они охотно приоткрылись ему навстречу. Адам продолжал ласкать ее груди, играл с отвердевшими сосками, потом рука его заскользила вниз, погладила бедро. Он ухватил подол сорочки и потянул его вверх.
Викторию на части раздирали страх, стыд и желание. Внушенные с детства принципы не позволяли ей уступить Адаму; но, стоило ему коснуться ее тела, начать целовать ее, – и сильнейшее возбуждение охватило девушку. Она так давно хотела его ласк, поцелуев, прикосновений!
Тело, казалось, перестало подчиняться разуму; оно выгибалось навстречу Адаму, желая касаться его. Виктория обняла его за плечи, кончиками пальцев ощущая теплую бархатистость кожи. Ладони ее прошлись по его груди, опускаясь все ниже к животу, а потом вновь вернулись наверх, и она обняла его за шею, притягивая к себе.
Адам продолжал целовать ее, все настойчивее, требовательнее. Он поднял сорочку до пояса, раздвинул коленом бедра и лег между ног. Фокс оторвался от ее губ и стал жадно целовать шею, потом грудь. Рука его прошлась по бедру и коснулась самого заветного местечка между ее ног. Виктория вздрогнула и ахнула, а он стал нежно ласкать ее там. Она выгибалась, открываясь ему еще больше, с губ сорвался стон, девушка тяжело дышала и дрожала.
Сорочка мешала, и Адам попытался ее снять. Он нетерпеливо тянул подол вверх, но запутался, разозлился и дернул изо всех сил. Тонкая ткань с треском порвалась, а Фокс закончил дело, разорвав сорочку на груди девушки. Виктория испуганно приподнялась, и он легко стянул с нее уже негодную вещь и откинул в сторону. Затем Адам заставил Викторию опуститься обратно на кровать и вновь принялся целовать и ласкать ее.
Он почти лежал на ней, опираясь лишь на один локоть. Но тяжесть его тела была приятна, – Виктория касалась Адама, будто исследуя и заново открывая. А еще ей хотелось потрогать ту твердую упругую штуку, что упиралась ей в живот, – и, набравшись смелости, Виктория осторожно коснулась ее. Но Адам тут же убрал ее любопытные пальчики. Он горячо впился губами в губы девушки и снова коснулся ее между ног, лаская и возбуждая все больше, пока она не начала извиваться под ним, задыхаясь и издавая тихие стоны, приглушенные его поцелуями. А потом стал медленно входить в нее.
Но вот от его дальнейших действий Виктория в восторг не пришла. У нее было такое чувство, будто ее предали, обманули самым бессовестным образом. Вместо райского блаженства Адам причинил ей боль, и это напугало ее. Она попыталась воспротивиться, оттолкнуть его; но он не уступал, шептал что-то успокаивающее и стал двигаться внутри нее. Он был напряженным и сосредоточенным. Постепенно боль отступила, и Виктория даже почувствовала приятные ощущения, которые все больше и больше охватывали ее.
Видя, что она не противится и немного расслабилась, Адам стал двигаться увереннее, сильнее, глубже проникая в нее. И в какой-то момент понял, что она отвечает ему, пытается выгнуться так, чтобы вобрать в себя больше.
Оба тяжело дышали; затем стоны стали срываться с ее губ, и она откинула голову назад. Будто плотный сладкий туман окутал их; возбуждение нарастало, становилось нестерпимым, и Адам почувствовал, что не может сдерживать себя. Толчок, еще, – и вот он выгнулся и со стоном излился в ее лоно, чувствуя, как силы покидают его. Единственное, на что его хватило, – это скатиться с нее и лечь рядом.
Виктории потребовалось время, чтобы привести дыхание, да и мысли в порядок. Она не знала, как долго они лежали в молчании. Адам не шевелился. И, когда она решилась, наконец, заговорить с ним и повернула к нему лицо, он спал. Это немного удивило девушку, но ей ничего не оставалось, как закрыть глаза.
Разве можно так просто уснуть после того, что произошло? – было ее последней мыслью перед тем, как провалиться в крепкий сон.
