Текст книги "Кофе и полынь (СИ)"

Автор книги: Софья Ролдугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

 Паола с моего согласия пошла осмотреться по сторонам. Особенно, кажется, её заинтересовали витражи; она даже пожалела, что не захватила с собой альбом и карандаш – и попросила разрешения привести сюда потом мальчиков, чтобы показать им что-то. На секунду я почувствовала себя даже уязвлённой, потому что не поняла, о чём речь. Стыдно, конечно, если кругозор у Лиама станет шире, чем у меня…

 «Ничего не стыдно, – оборвала я сама себя. – Сначала надо избавиться от Валха, а потом уже думать об образовании… И, пожалуй, в следующий раз внимательнее слушать, когда Глэдис будет рассуждать об искусстве».

 Впрочем, и до рассуждений Абигейл о финансах и управлении мне в своё время требовалось дорасти.

 Пока Паола неспешно прогуливалась от витража к витражу, я застыла в нерешительности, сжимая в пальцах подсолнух, изрядно осунувшийся с утра. Да, граф Ллойд оставил мне знак, но что делать теперь? Обыскивать храм? Как вообще нечто настолько нечестивое, как тело злого колдуна, не мёртвого и не живого, может находиться здесь?

 Ллойд сказал – «следы»… Может, сюда приходит кто-то, имеющий отношение к Валху? Абени точно заглядывает на кладбище, ведь там похоронена леди Милдред. А где-то в склепах под храмом покоится сам Вильгельм Лэндер…

 К слову, а с чего я решила, что тело Валха – где-то в храме? Ведь совсем рядом – старинное кладбище, где каких только склепов нет, а уж заброшенных могил… Эллис сказал недавно: «Подобное прячут среди подобного». Что может быть логичнее, чем укрыть тело среди других тел?

 Но тогда я не найду его никогда.

 Кладбище огромно.

 – Какой красивый цветочек, – раздался вдруг заинтересованный голосок, скрипучий, старушечий. – И откуда он взялся в середине осени?

 – Мне его подарили, – откликнулась я, бездумно оборачиваясь к говорившему, вернее, к говорившей. – А расспрашивать дарителя о подарках невежливо… О, это вы!

 Как ни странно, я узнала её.

 Это была сухонькая монахиня, уже весьма немолодая, в великоватом одеянии, точно с чужого плеча. Пышная седая коса спускалась на плечо, переплетённая с зелёной лентой; ясный, светлый взгляд лучился добродушием – и любопытством, чуть наивным, свойственным либо совсем маленьким ещё детям, либо глубоким старикам.

 Именно ей Клэр в прошлый раз и вручил свой подсолнух, вместо того чтоб возложить к алтарю.

 Сейчас мне показалось это хорошим знаком.

 – Я, – согласилась монахиня, пригладив растрепавшуюся косу. – А тот, молоденький, сегодня не с вами?

 Когда я поняла, что «молоденьким» она назвала Клэра, то невольно рассмеялась, представив, как бы тот воспринял подобный комплимент. Монахиня заинтересованно выгнула брови; пришлось объяснить, что меня так развеселило, но она просто махнула рукой:

 – Конечно, молоденький, если он от всей жизни только треть и прожил ещё, может, чуть-чуть побольше… Так значит, подсолнушек-то не от него?

 – Нет, это… – «моё», хотела сказать я, а потом раздумала и протянула цветок ей. – Это просто так. Возьмите, пожалуйста. Мне кажется, он пойдёт к вашим волосам.

 – Давненько мне такого не говорили, – хихикнула монахиня, но всё-таки украсила косу чахлым подсолнухом. Он тут же словно воспрянул духом: поникшие лепестки развернулись, засияли, и даже, кажется, разлился в воздухе медовый, щекочущий, чуть терпкий подсолнуховый аромат. – Приятно вспомнить юность… А ты что стоишь тут такая потерянная? Будто ищешь кого-то.

 – Мёртвого колдуна, – по привычке честно ответила я и лишь потом запоздало сообразила, что монахине, да ещё прямо в храме такого лучше не говорить. – Ох… Простите, это было неуместно!

 Она лишь улыбнулась:

 – Отчего же. Мы ведь тут не ханжи! Рассказами о мертвецах даже в храме попугать друг друга любят. Особенно послушники и певчие, ну так и понятно, молодые ещё… Но если хорошенько попросить, и я могу страшную небылицу рассказать, – вдруг подмигнула она. – Хочешь?

 – Хочу, – кивнула я растерянно… и вздрогнула, когда монахиня цепкими пальцами ухватила меня за рукав и заставила к ней наклониться.

 – Слушай внимательно, – зашептала она. – На этом самом месте, где храм стоит, ещё язычники своих жрецов-колдунов хоронили. Давно-давно это было… И не просто хоронили, а в каменных гробах опускали в глубокие-глубокие пещеры. Говорят, в самой-самой глубине, в тёмной-тёмной темноте спала их главная жрица, ни жива, ни мертва. А потом увидела во сне красавца-рыцаря и полюбила всем сердцем, и приняла его веру, и стала его женой. Язычники отсюда ушли, но пещеры-то остались… Шли годы. Окреп и разросся город, который назвали Бромли. Место – по старой памяти – считалось хорошим, и потому тут возвели храм… Ну как храм – сперва-то деревянную часовенку, которая горела раз пять, – с некоторой досадой вздохнула монахиня. – В склепе под храмом король повелел ставить саркофаги для особенно преданных вассалов и в целом для людей важных и нужных, видать, у святого Игнатия в соборе места уже не хватало. Ну, и пришлось нам тут потесниться… Кого-то здесь сразу хоронили, а чьи-то останки уже потом перевезли. Бывало, что и совсем древние захоронения тревожили, чтобы переместить покойника к нам. Когда места в склепе стало не хватать, то вспомнили о пещерах под храмом, тех, где раньше покоились языческие жрецы, – понизила голос монахиня ещё сильней. – Говорят, гробов там бесчисленное множество. Но однажды… лет тридцать, пожалуй, тому назад появился там ещё один гроб, большой и тяжёлый, из чёрного дуба. И лежит, сказывают, в том гробу колдун; если подойдёшь к нему слишком близко – он ка-а-ак вскочит тебе на плечи и ну подхлёстывать, словно лошадь, а ты его катай, катай, ух!

 Она дунула мне в ухо и меленько, по-старушечьи рассмеялась, но я даже не вздрогнула, точно оцепенела от ужаса – и от осознания.

 «Валх. Это точно он!»

 – Какая… какая страшная история, мороз по коже, – с трудом произнесла я, выпрямляясь. – А вы видели тот гроб?

 Монахиня погрустнела:

 – Мне из храма ходу нет – разве что на ступенях посидеть в солнечный денёк. Но ты уж поверь, милая, если я того колдуна вблизи увижу – я ему спуску не дам… Куда торопишься? Или нашла, что искала?

 – Может быть, – откликнулась я, оглядывая храм. Паола как раз завершила свой круг почёта и направлялась ко мне. – Но, так или иначе, мне пора домой.

 – Поезжай, – милостиво разрешила монахиня. – А я поднимусь, пожалуй, на самый верх, в колокольню, и оттуда за вами присмотрю. Что-то тревожно мне… Будь поосторожней, милая, недобрых людей-то много.

 – О, сердечно благодарю за заботу, – машинально откликнулась я, и она снова захихикала.

 Уже позже, когда мы садились в автомобиль, мне пришла в голову странная мысль: первая половина байки, которую рассказала монахиня, уж слишком напоминала историю Алвен и Вильгельма Лэндера.

 …нашу семейную историю.

 Если рассказ правдив, то получается, что Валх прячется в природных катакомбах под собором святой Люсии. Какая ирония! Почти там же, где покоился прах Вильгельма Лэндера; там, где, по легенде, спала волшебным сном Алвен, прежде чем повстречать суженого… И неподалёку от кладбища, где похоронена леди Милдред и мои родители.

 Можно было бы подумать, что всё это выдумки, но слишком чётко сходятся сроки.

 Около тридцати лет назад бабушка вернулась из путешествия, где впервые лицом к лицу столкнулась с Валхом, которого прежде видела лишь во сне, разделённом с Абени.

 И тридцать лет назад в пещерах под храмом появился лишний гроб.

 По спине у меня пробежали мурашки.

 – Леди Виржиния, – вдруг окликнула меня Паола, и голос у неё был необычно встревоженным. К тому времени мы отъехали от собора уже далеко, и он скрылся из виду – вместе с доброй монахиней, которая «приглядывала» за нами с колокольни; до особняка оставалось рукой подать. – Вам не кажется, что автомобиль едет странно?

 И точно в этот момент машина вильнула в сторону – а водитель, которого я считала глухим и немым, внятно выругался. Нас всех тряхнуло. Двигатель взревел громче прежнего – теперь уже очевидно, что ненормально, а пальца водителя, сжатые на руле, побелели от напряжения.

 Рывок – и машина мотнулась к фонарному столбу, лишь чудом избежав столкновения.

 Рывок – и мы едва не улетели в сточную канаву.

 Я похолодела:

 – Остановитесь! – позабыв об этикете, я потянулась и похлопала водителя по плечу, привлекая внимание. – Остановитесь, хватит!

 …и так и осела, осознав, что лицо у него как маска, а вены на висках вздулись.

 – Не… не могу, – с натугой ответил он. Заговорил! Святые Небеса, так он и впрямь лишь изображал немого всё это время? – Машина… машина едет сама.

 Двигатель взревел снова. Мы на что-то наехали, нас подбросило; Паола, кажется, ударилась головой о стекло и охнула.

 Запахло кровью.

 – Тогда к особняку! Быстрее! – крикнула я, в порыве отчаянной надежды. Потому что там был дом; там были люди, которых я защищала и которые не раз защищали меня. – Пожалуйста!

 – Угх, – откликнулся водитель – и с трудом провернул руль.

 Рёв двигателя оглушал; мы неслись с какой-то ужасающей скоростью, которую даже Эллис не смог развить, когда попал на водительское сиденье. Машина как будто бы обзавелась собственной злой волей. Руль заедал в самый неподходящий момент, двери заклинило, тормоза не работали вовсе…

 Нас словно подхватило потоком – и понесло.

 Когда автомобиль выскочил на площадь, то его закрутило, как волчок. Я стукнулась головой, затем локтем, врезалась в Паолу…

 «Ну кто-нибудь!» – пронеслась безнадёжная мысль, и в тот же самый момент промелькнуло что-то алое.

 Бум!

 Задняя часть машины задралась; передняя же словно воткнулась в песок. Некоторое время колёса бессильно взрывали воздух, а потом двигатель резко заглох, и мы рухнули обратно на землю, чудом не перекалечив друг друга.

 Водитель обессиленно сполз по сиденью, тяжело дыша.

 Дверца распахнулась… нет, её выдрал человек – тот самый, который остановил безумное движение автомобиля.

 – Миледи, – спокойно произнёс Джул, сгибаясь пополам и заглядывая в салон. – Вашу руку. Я помогу.

 Он выдернул меня наружу легко, как сорняк из клумбы, затем аккуратно достал Паолу, которая, похоже, была без сознания. Пытаясь отдышаться, я беспомощно обнимала саму себя, стягивая концы порванной шали, и оглядывалась по сторонам… и именно поэтому заметила на дальнем краю Спэрроу-плейс, в тумане, знакомую фигуру.

 Высокий седой мужчина в старомодном зелёном сюртуке.

 Сердце у меня едва не остановилось.

 Это был Валх – и он определённо знал, что я раскрыла его слабость.

 «Неплохо, – пронеслось в голове. – Теперь хотя бы ясно, что мои догадки верны. Он там, в катакомбах».

 Что с этим знанием делать прямо сейчас, я совершенно не представляла. Но понимала: медлить уже нельзя.

 Теперь – или никогда.

***

 Только спустя час, уже в особняке, пришло осознание, что мы едва не погибли.

 И раньше было понятно, что Валх крайне опасен. Но прежде он действовал тонко, аккуратно, чужими руками… Самое большое, мог подтолкнуть горящую свечу. У меня сложилось впечатление даже, что он, скорее, полагался на сновидческие таланты Абени – и из головы совершенно вылетело, что сама Абени не могла ему противостоять.

 Он сковал её волю надёжно, как цепями. Так что ещё было ему под силу?

 Наполнить Бромли туманом?

 Заставить Эйвон выйти из берегов?

 Лайзо обмолвился, что «уговорил» ветер унести ядовитый газ в небо. Тогда это показалось наполовину шуткой, но сейчас… Валх тоже был колдуном, только более опытным – и, разумеется, более жестоким.

 А ещё он был врагом.

 – Медлить нельзя, – нахмурившись, произнёс Эллис. – Скверная история, конечно.

 Он спешно примчался из кофейни вместе с Мэдди, едва узнав о случившемся. Я-то, собственно, и не собиралась ему сообщать, но в кои-то веки вспомнила о существовании телефонного аппарата – ох, и странно же было после знакомства с мисс Белл произносить: «Соедините меня с…»

 Трубку снял Георг; я планировала всего лишь сообщить ему, что не смогу сегодня приехать в «Старое гнездо», но проговорилась про страшное происшествие с машиной. Он схватился за сердце – и тут же пожаловался Мирею, а тот, разумеется, не смог удержать столь шокирующие новости в себе, и через минуту обо всём, хоть и без деталей, знал уже каждый гость кофейни.

 Включая Эллиса, который, пользуясь перерывом после крупного расследования, выбрался навестить Мэдди.

 Теперь мы сидели в столовой, хотя время обеда не пришло; вместо кофе я попросила заварить успокоительный травяной сбор – последняя, кажется, порция, которую приготовил ещё Лайзо… Ещё был ягодный джем, поджаренные тосты и масло – то, что нужно, чтобы рассказ даже о самом жутком колдуне почти перестал пугать.

 – Если мы собираемся действовать, то надо составить план, – произнесла я, вспомнив, как бросилась сломя голову на спасение Кеннета и сама едва не погибла… или едва не попала в плен, что даже хуже, учитывая, кто устроил ловушку.

 В столовой мы были втроём. Паола всё ещё отдыхала, хотя она уже пришла в себя и уверила меня, что полностью здорова, лишь слегка рассадила лоб. Клэр дремал тоже. За детьми присматривал Джул, и, право, никто бы не отыскал няньки надёжнее.

 – Согласен, – ответил Эллис, сосредоточенно называя масло на тост. – Но сначала вопрос, который решает всё… – Подумалось, что он спросит, готова ли я к сражению, но прозвучало иное: – Предположим, гроб с телом Валха – действительно в пещерах под храмом. Предположим, мы его нашли. Что делаем дальше? Как убить мертвеца-то? Ну, не совсем мертвеца, но полностью живым его точно не назовёшь.

 Я, признаться, задумалась.

 До сих пор мои мысли, планы и фантазии останавливались на том моменте, когда получается наконец отыскать слабое место Валха – его тело. Но что потом? Отрубить ему голову и вонзить кол в сердце, как вампиру?

 – …сжечь.

 – Что? – рассеянно откликнулась я.

 – Сжечь дотла, – отчеканила вдруг Мэдди, до сих пор молчавшая, совершенно точно. – Взять газолин из гаража, облить гроб и поджечь. Огонь… огонь пожирает всё, – добавила она хрипло, и в лихорадочно блестящих глазах я увидела отблески того пожара, который едва не погубил её саму.

 – Тогда лучше не газолин, а смесь горючих жидкостей, у Нэйта есть бутыль, – без сомнений откликнулся Эллис. – Мне нравится идея с поджогом! Я видел людей, которые вставали из могилы после удара топором по голове, оживали после повешенья, а после утопления даже выходили замуж и производили на свет потомство… Но восставших из пепла мне встречать не приходилось.

 В первое мгновение я даже не нашлась, что ответить, а потом вспомнила обгорелые руины особняка, где погибли мои родители… И ещё отчего-то вспомнила свою мать из того жуткого сна про пожар.

 …Валх, завладевший телом Элси Тиллер, скалится торжествующе, до тех пор пока Ноэми – мёртвая Ноэми – не приподнимается на супружеском ложе и не смотрит чёрными-чёрными глазами.

 «Ты поплатишься за это».

 Её голос негромкий, но перекрывает даже рёв пламени. И Валх перестаёт улыбаться.

 «Я не боюсь твоих проклятий.

 «Это не проклятие, – говорит Ноэми спокойно. – Это пророчество».

 Да; она что-то знала – возможно, уже тогда.

 – Значит, огонь, – сказала я так же спокойно, потому что уже представляла себе – видела как наяву – пожирающее Валха пламя. – Главная трудность, конечно, заключается в том, чтобы найти нужный гроб…

 – Ну, нет, – азартно перебил меня Эллис и потянулся за новым тостом. Размазал масло; плюхнул сверху джем, прозрачно-пурпурный, чуть дрожащий, как желе. – Главная трудность – чтобы Валх в этот момент смотрел в другую сторону. В том, что он хорошо умеет ставить палки в колёса, мы сегодня уже убедились, не так ли?

 Машинально я потёрла плечо, где даже сквозь плотную ткань тёплого платья прощупывался затвердевший участок; вероятно, синяк от удара о дверцу. Да, идти против Валха в лоб будет, пожалуй, глупо…

 Но, кажется, я знаю, как его отвлечь.

 – Мы устроим охоту, – неожиданно для самой себя сказала я. И тут же поняла, что это правильно, так и надо поступить. – Пусть он думает, что я бросила все силы на то, чтобы поймать его во сне, пусть убегает и строит козни там… А вы в это время настигнете его наяву.

 – Вы собираетесь рисковать собой? – нахмурился он.

 – А вы разве не рискуете больше? – возразила я. Сказать откровенно, меня пугала сама мысль о том, чтобы отправить Эллиса в подземелья, но… Если бы возможно было сразиться с Валхом наяву и во сне в одиночку – я бы попробовала сделать это, но разорваться на две части я всё-таки не могла. – В конце концов, даже если я попаду в ловушку, то как только вы доберётесь до Валха – всё закончится.

 Чудом я умудрилась произнесли это легкомысленно, хотя никакой лёгкости не ощущала.

 – Был бы здесь… – пробормотал Эллис и осёкся, быстро глянув на меня. – Неважно. Здесь только мы втроём… О чём вы думаете, Виржиния?

 – Втроём, – откликнулась я эхом. Вспомнила Джула, который сегодня остановил машину, и его обещание помощи; и Зельду, чьи обереги сумели отпугнуть Валха и подарить нам несколько спокойных дней; и, пожалуй, святого Кира Эйвонского – куда прийти за защитой от злого колдуна, как к не в храм? – Я думаю о том, что на осеннюю охоту редко выезжают в одиночку.

 – Осенняя охота, надо же, – хмыкнул Эллис. – В вас взыграла благородная кровь, да? Впрочем, сегодня тридцать первое октября, и, не будь войны, завтра бы близ загородной резиденции короля заиграли бы охотничьи рожки. Ну что же, пусть будет охота. Уже знаете, кого позовёте присоединиться к вашему выезду?

 – Есть несколько мыслей, – улыбнулась я. – Но мне понадобится ваша помощь.

 – Я весь внимание, – улыбнулся он и чуть подался вперёд, налегая на стол локтями и сцепляя пальцы в замок. – Говорите.

 План, собственно, был довольно прост.

 Я собираю союзников и готовлю ответный удар; притом особенно не скрываюсь – пусть Валх знает. Эллис и Мэдди же отправятся сперва в храм святого Кира Эйвонского, что при приюте, а оттуда – к Зельде. Там они заручатся помощью и, если получится, Зельда сделает что-то, что позволит им добраться до подземелий незамеченными, по пути захватив горючее, фонари и другие вещи, которые могут пригодиться в пещерах…

 А на закате я начну охоту – с теми союзниками, которых успею найти, и да помогут нам Небеса.

 Перед уходом Эллис помялся на пороге, сняв кепи, и обернулся ко мне:

 – Не буду снова просить вас быть осторожнее, Виржиния… Просто скажу, что мы должны справиться. Если не получится сейчас, сегодня, и каким-то чудом мы при этом не проиграем, выйдет ничья, то Валх не станет смиренно ждать в сторонке. Он перепрячет тело, а то и вовсе сбежит из Бромли… Если мы хотим разделаться с ним раз и навсегда, то лучше времени не сыскать.

 – Да, – кивнула я, обхватив себя руками, чтобы скрыть дрожь. – Знаю. Удачи вам, Эллис, и… и приглядите за Мэдди.

 – Это кто за кем приглядит, – ухмыльнулся он, нахлобучивая кепи. – Прощаться не буду. И удачи вам, Виржиния!

 Когда он ушёл, то я ощутила себя потерянной. Легко строить планы, но когда надо сделать первый шаг, то решимость куда-то пропадает. Это всё равно что ступить в холодную реку: сначала температура кажется невыносимой, но потом постепенно привыкаешь, и вода становится даже приятной. В детстве я убегала на реку раз или два с Дагвортскими Близнецами; всё было нелепо, глупо и невинно – они закатывали штанины, как могли, мне приходилось приподнимать юбки до колена… И отчего-то сейчас это ощущение невозможного первого шага, обжигающей прохлады представилось ясно и живо.

 Что ж, главное – начать.

 Джул был в голубой гостиной – разумеется, вместе с детьми. Играли, кажется, в «ощипай ворону». Сам он стоял в центре, с повязкой из чёрного крепа на глазах, а мальчишки, включая Лиама, с хихиканьем носились вокруг него, время от времени пытаясь то тыкнуть пальцем, то ущипнуть. Джул с показной неловкостью тут же оборачивался к «обидчику», протягивал свои длинные руки, чтоб его поймать… и неизменно промахивался, да ещё и имя угадывал неправильно. Дети были в восторге, и даже Юджиния, которая старательно изображала, что смахивает метёлкой пыль с вазы на постаменте, чудом, к слову, выжившей после множества мальчишечьих игр.

 Стоило приоткрыть дверь в комнату, как Джул тут же повернулся и, даже для виду не сдвигая повязки, уставился на меня.

 – Сегодня? – спросил он коротко.

 В горле отчего-то пересохло, однако я нашла в себе смелость ответить спокойно:

 – Да, сразу после заката.

 – Давно пора, – сказал он и снова отвернулся. Ухватил за ухо Лиама, который совсем потерял совесть и стал щипаться уже беспрестанно, и добавил: – Поймал. Теперь ты ворона – води.

 Лиам поник. Кеннет и Чарли, толкая друг друга локтями в бок, залились смехом. Я тихо прикрыла дверь за собой, но всё же успела услышать, как робко спрашивает Юджи:

 – А можно и мне сыграть разочек?

 Кажется, тут всё было хорошо.

 Перед следующим визитом я немного колебалась. Частично потому что пришлось бы заглянуть в апартаменты Клэра, к счастью, не в спальню, а всего лишь в «гостиную» с синими портьерами… А частично потому что я не представляла толком, что сказать и о чём попросить.

 Но мне и правда нужна была помощь.

 Любая, до которой можно дотянуться.

 В апартаменты Клэра я вошла с некоторым внутренним трепетом, но, к счастью, дверь в его спальню оказалась плотно закрыта. Похоже, что он ещё отдыхал… Что же, много времени мне не понадобится, надеюсь.

 А ещё – я наконец испытаю свои силы с кем-то… с кем-то менее реальным, чем Джул.

 «Человек судьбы» находился там, где ему и положено. Картина выглядела… пожалуй, обыкновенно, несмотря на свою запутанную и временами пугающую даже историю. Он ничуть не переменился – а отчего бы меняться краске, нанесённой на холст? Ночь, хрустальная синева, чистый и холодный лунный свет, и степь, и три дороги, сходящиеся у большого камня; на камне – беловолосый юноша в синем плаще, и у него белая курительная трубка в правой руке, кажется, костяная…

 Над трубкой вился дымок.

 Совершенно настоящий.

 «Хорошо, что хотя бы змея под пятой у него не ожила», – мысленно ободрила себя я и сказала негромко:

 – Здравствуй, Сэран.

 Дымок расплылся, накапливаясь под верхней частью рамы. Невольно я задержала на нём взгляд и отвлеклась, а когда снова всмотрелась в картину, то на камне уже никого не было.

 Пахнуло табаком.

 – А ты осмелела, – насмешливо произнесли совсем рядом.

 Сэран был тут, такой ошеломляюще реальный, что это, признаюсь, сводило с ума. Вместо старомодного плаща – модный костюм с жилетом и удлинённым пиджаком, всё, правда, такое же тёмно-синее. Шёлковый шейный платок; перстни с крупными камнями на пальцах; курительная трубка, чуть более тонкая и изящная, чем на картине; зачёсанные назад волосы, как у светских щёголей…

 «Да он подражает Клэру», – поняла я вдруг, сообразив, отчего мне кажется знакомым изящный и одновременно небрежный узел шейного платка.

 Стало смешно; а где смех, там и сила.

 – Сложно не осмелеть в собственном доме, – пожала я плечами. И посмотрела на него в упор: – К слову, теперь это и твой дом, Сэран. Тебе нравится здесь быть?

 Он поднёс трубку к уголку рта – изящно, как делал всё, а затем выдохнул облако дыма.

 – Догадываюсь, о чём ты хочешь меня попросить. Но не вижу смысла отрицать: этот дом мне нравится, – добавил он мягче. – И его обитатели тоже.

 – Тогда помоги их защитить, – не стала я затягивать неизбежное.

 Сэран сощурился, покачивая трубку в пальцах.

 – Не так давно я не сумел защитить даже себя. Здесь я всего лишь образ. Соблазнительный, не спорю, но пользы от этого… – и он тихо, мелодично рассмеялся.

 – Здесь – возможно, – согласилась я. – Но мой враг – не простой человек, а мёртвый колдун, который никак не смирится со своей смертью.

 Больше я не просила его ни о чём; смотрела и молчала. Молчал и Сэран, так долго, что от дыма у меня стала кружиться голова.

 – Мне ведь правда нравится здесь, – произнёс он наконец негромко, опуская ресницы. – Хорошо. Я помогу тебе на сей раз. В конце концов, – он обернулся к дверям спальни, – я только-только выучился играть в покер по-настоящему. Было бы обидно лишиться этого вдруг.

 Против собственной воли я проследила за направлением его взгляда – и застала аккурат тот момент, когда дверь начала открываться, и на пороге спальни показался Клэр. Заспанный; немного бледный и помятый; в длинном тёмно-красном домашнем халате, распахнутом чуть сильнее, чем допускают приличия…

 – Джул, я же велел разбудить меня до того, как… – тут он заметил меня, отчётливо моргнул и отступил на полшага, поплотнее запахивая халат. – Вы-то тут откуда, дорогая племянница?

 – О… – я растерялась, но только на секунду, потому что именно увидев взъерошенные светлые волосы Клэра, сейчас чуть вьющиеся, сообразила, кого ещё позвать на помощь. – Хотела попросить вас об одолжении.

 – Слушаю, – Клэр зевнул. – Бр-р… Высплюсь я когда-нибудь или нет?

 – Жизнь вам посулили длинную, так что однажды – непременно, – успокоила его я, вспомнив забавную оговорку монахини. – Дело в том, что сейчас мне будет надо ненадолго уснуть… Вы ведь сможете разбудить меня, если что-то пойдёт не так?

 О Валхе мы говорили давно, но Клэр, очевидно, ничего не забыл – и тут же сделался серьёзным:

 – Разумеется. Но, дорогая племянница… – голос его стал как елей. – Может, вы хотя бы позволите мне для начала одеться? Если, разумеется, вам не нужно, чтобы я стерёг вас именно в халате. Зрелище пугающее, не спорю.

 – Ах, дядя, – с шутливой грустью вздохнула я. – Боюсь, что тот, кто вас знает по-настоящему, уже не сможет испугаться, – и ускользнула прежде, чем Клэр ответил.

 Ведь – если совсем честно – я всё-таки опасалась его немного.

 Сложно сказать почему, но выбрали мы библиотеку. Может, потому что уроков сегодня больше не было, и потому сюда вряд ли заглянули бы дети; может, потому что желтоглазая кошка Эмбер сидела на пороге; может, потому что не получалось представить, что случится нечто действительно дурное рядом с аккуратными рядами корешков, на которых значилось имя сэра Монро, чей новый детективный роман обещали выпустить к весне…

 Я села в кресло, и Клэр тоже – напротив меня; подумав, он привстал и взял книжку с полки, а затем опустился обратно.

 – Вы же не думали, что я буду просто сидеть и любоваться вашим сонным лицом, племянница? – противным голосом спросил он, наугад открывая роман – разумеется, вверх ногами.

 – Нет, что вы. Даже и не надеялась.

 – Вот и не надейтесь, – ещё более гадко ответил он и сделал вид, что смотрит в книгу. А потом добавил тихо: – И всё же постарайтесь вернуться поскорее.

 «Обещаю», – хотела я сказать, но не успела, потому что провалилась в сон.

 …мой дом был наполнен золотым светом, но ныне потускнел. Я вижу патину, пожирающую его; вижу изъяны и тонкие места. Лайзо когда-то защитил это место, однако пройдёт совсем немного времени, и оно станет небезопасным.

 Ничто ведь не вечно.

 Однако я не боюсь.

 Стараясь не оглядываться и не медлить, я взмываю над крышей – и встаю на стыке двух скатов, на ребре; сбоку бешено вращается флюгер, словно ветер дует разом со всех сторон, и волнуется море тумана, поглотившего город, и туман над головой, и земля в тумане тоже.

 Где-то там – мой враг.

 – Эй, Валх, – зову я негромко. – Ты ведь не думал, что испугаешь меня? Что ж, теперь жди. Скоро я приду за тобой.

 Звук ещё не успевает угаснуть, а меня уже обжигает чужое внимание, липкое, вязкое, как кипящая смола.

 Валх услышал, не сомневаюсь.

 И теперь, куда бы я ни направилась, его взгляд следует за мной.

 Туман вокруг кажется сплошным, и всё же это не так. Он словно бы соткан из множества облаков, разных оттенков серого и разной плотности. Я соскальзываю вниз, нарочито неспешно, ещё и оглядываюсь – эй, Валх, если осмелишься, то следуй за мной… Узкая, видимая мне одной тропинка расчерчена тонкими-тонкими нитями паутины – если заденешь хоть одну, то ловушка захлопнется. Но я теперь не человек, а тень, сон, и проскользнуть мимо для меня ничего не стоит.

 Моя цель теперь – далеко отсюда, в зелёных холмах; там поёт флейта, и зов её нежен, а на склоне прячутся в шелковистой траве лиловые цветы с жёлтой серединкой, трёхцветные фиалки. Я иду – лечу – и представляю себе золотистые локоны, и струящееся по ветру платье, и лёгкие, танцующие движения, и взгляд зеленовато-голубых глаз – как лесное озеро по весне.

 …вижу её совершенно ясно.

 Финолу Дилейни… нет, Фэй О’Ши, дочь народа холмов, потерянную и вернувшуюся.

 – Ты здесь, – улыбается она, и улыбка её пленительна, как никогда. – Та, что сдержала обещание. Та, что разорвала цепи рабства и вернула меня – мне.

 – Это я, – отвечаю спокойно, останавливаясь в шаге от неё, и всё же не ступая на холм; тот, кто ступит на эту землю, с трудом сможет возвратиться назад, тот, кто выпьет здешней воды, и вовсе не вернётся. – И теперь мне нужна помощь… чтобы победить того, кто посмел когда-то стать твоим хозяином.

 Она пристально смотрит на меня – а потом проводит руками по своему платью, и оно обращается в охотничий костюм.

 – Да будет так. Дело чести – вернуть долг… И, кроме того, нет ничего лучше, чем загнать в угол и уничтожить заносчивого мужчину, верно? – и она улыбается, обнажая слишком острые зубы для человека.

 Ей идёт быть чудовищем; отчего-то её вид доставляет мне радость.

 – Сразу после заката, – говорю я и отправляюсь дальше.

 Здесь тоже холмы, но другие; они не похожи на ловушку, и здесь царит не вечное колдовское лето, а обыкновенная осень.

 Где-то играют рожки.

 Бежит река.

 А над рекой – величественный замок Дэлингридж. Массивные башни, увенчанные тяжёлыми зубцами; стены из позеленевшего гранита, похожего на рыбью чешую; глухое «забрало» кованой решетки на воротах…

 Та, кого я ищу, сидит наверху стены, свесив ноги в пустоту, и выглядит она как молодая женщина в старинной одежде. Кажется, такое носили лет двести назад, а может, и все триста.

 – Услуга за услугу, – говорю я, появляясь рядом с ней. Женщина не оборачивается ко мне, но кивает. – Я спасла жизнь герцогине Дагвортской; защитила твой род. Время отдать долг.

 Мы обе знаем, что Абигейл я помогла, потому что люблю её – она моя драгоценная подруга… И всё же незнакомка в старомодной одежде склоняет голову:

 – Услуга за услугу. Я помогу тебе.

 …когда она поднимается на ноги, то облачена уже не в парчовое платье с узким корсетом, а в доспех.

 Всё-таки Дагворты – рыцарский род, а не праздные вельможи, и так было всегда.

 Путь ведёт дальше.

 Он опасен и тёмен; есть развилки, на которых всякая дорога – ложная, и нужно вернуться назад. Однажды я чуть не попадаюсь: уже почти шагаю под осыпающуюся арку, когда вдруг одна из гаргулий оборачивается и качает головой.