Текст книги "Тёмная дикая ночь (СИ)"

Автор книги: София Калитина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

В течение последних двух дней я начала чувствовать себя самой большой дурой на свете. Может, приход сюда не поможет сопротивляться искушению. Может, это куда хуже: медленно осознавать, что пауза означает, она больше не моя.

Над дверью звенит колокольчик, и несколько покупателей поднимают головы, рассеянно улыбаются и снова возвращаются к просмотру. За стойкой взмахом руки меня приветствует Оля, её улыбка медленно становится безжизненной.

– Привет, – говорит она и откладывает книгу, которую читала.

– Привет.

И что мне теперь делать? Сделать вид, будто пришла купить книги?

– Лера здесь? – спрашиваю я, сразу же отметая притворство.

Мой вопрос явно доставляет Оле неудобство, и она смотрит в сторону двери.

– Ты буквально только что с ней разминулась.

Блин.

– Ладно, спасибо, – я разворачиваюсь и иду мимо стеллажей с манга, пытаясь понять, стоит ли мне ей позвонить, или же просто отправиться к ней домой и сказать, что я идиотка, и не хочу расставаться и даже делать паузу, и можем ли мы притвориться, что ничего такого не происходило?

Я беру в руки книгу и рассеянно ее листаю, когда чувствую, как сзади ко мне кто-то подошел.

– Так, – тихо говорит Оля, – Ну и какого хера тут происходит?

Положив книгу на полку, я поворачиваюсь к ней лицом.

– Ты о чем?

Она наклоняет голову и хмурится.

– Выкладывай.

– Ты про меня и Леру? – спрашиваю я. Ну то есть… это совсем не её дело, но когда это ей мешало хотеть узнать? Оля кивает. – Я не знаю, – говорю я. – Мы немного поссорились, и я просто хочу попытаться с ней поговорить.

– Я почему спрашиваю, – она снова хмурится, – вернее, почему сбита с толку, – поясняет она, – она только что ушла с Хард-Рок Эллисон.

Я стою и тупо смотрю на неё.

– Они пошли ужинать.

***

Я, будто зомби, плетусь домой, съедаю половину коробки рисовых хлопьев и, надев наушники, работаю, как маньяк, до трех ночи. Я словно переключилась в режим, где даже не думаю о том, что сказала Оля, иначе просто разломаюсь пополам.

Когда около семи просыпаюсь, я спотыкаюсь об свой компьютер и просто пялюсь на него, закрывая и открывая глаза, чтобы восстановить ясность зрения. Ничего. Ничего не помогает. Мне нужна еда. Нужен свежий воздух.

Когда я захожу на кухню, застаю Васю за кофе, она наливает мне его и молча протягивает мне чашку.

– Спасибо, – бормочу я.

У меня в руке жужжит телефон, и я вижу групповое сообщение Васи, отправленное мне, Кате и Полине:

«Она встала».

Я поднимаю взгляд на Васю.

– Сейчас половина восьмого… Вы что это, ждали, когда я поднимусь с постели?

– Типа того, – мягко улыбаясь, отвечает она.

Полина отвечает:

«Тася, мы сегодня вечером идем к Фреду».

Какое-то время я смотрю на экран, после чего кладу телефон на стол и делаю глоток кофе. Я еще не готова иметь дело с Полей.

Вася обходит стойку и идет в гостиную.

– Ты придешь?

Я сажусь.

– Вряд ли.

– Это означает «да»?

– Это означает «скорее всего, нет», – я морщусь, извиняясь. – Мне надо работать.

Она садится рядом со мной на диван, и впервые за все время, что я ее знаю, глаза Васи не улыбаются.

– С субботы ты выползала из своей комнаты в общей сложности часа на полтора. А сейчас уже четверг.

Отхлебнув кофе, я киваю.

– Я увлечена процессом. Это хорошо.

– Слушай, – начинает она, – ты не можешь делать вид, что с тобой все в порядке и при этом ни с кем не разговаривать. Если тебе грустно, скажи, и я останусь и предоставлю тебе свои свободные уши. Если же не хочешь с нами разговаривать, продолжай притворяться, что быть отшельником-трудоголиком – это нормально, но притащи свою задницу в бар хотя бы на один чертов вечер.

– Лера придет?

– Да, – отвечает она. – Твоя подруга Лера придет.

Откинувшись на спинку дивана, я закрываю глаза. Мое сердце разогналось до двухсот ударов в секунду.

***

Сегодняшние сборы занимают уйму времени. Я в ярости или чувствую вину? Сама не знаю. У меня полный шкаф одежды, что я купила для автограф-сессий и появлений на публике, и кто бы знал, до чего я ее терпеть не могу! Одно платье слишком короткое, другое слишком длинное, третье – обтягивающее. Стоит ли мне показать декольте, или все скрыть? Одеться ли мне неряшливо, чтобы показать, что мне плевать, с кем она там ужинает, или приложить все усилия, чтобы выглядеть потрясающе? В конце концов я надеваю черный свитер с V-вырезом (немного декольте), мои любимые джинсы и ботинки. Сейчас мои волосы длиннее обычного – до середины спины – и вместо хвоста или пучка я оставляю их распущенными. Я заправляю их за уши – так, по крайней мере, смогу, если надо, ими прикрыться. Никогда особо не пользуясь косметикой – у меня не было нужды ни в тональной основе, ни в пудре, – сегодня я все же наношу блеск для губ.

Я ненавижу целоваться с ней на губах, так что это своего рода страховка от невинных поцелуев под градусом с отчаянно любимой женщиной, которая, по всей видимости, вчера вечером отправилась на что-то вроде свидания.

Когда я приезжаю, все в сборе за нашим постоянным столиком. Вижу Свету, Катю, Настю, Олю, Васю и Леру, сидящую спиной ко мне и широкими плечами закрывающая от меня Полину, хохот которой слышен за несколько метров.

Мой желудок подпрыгивает к горлу. Я машу рукой Фреду и останавливаюсь у столика, ожидая, что Лера заметит меня и пропустит. Это немного похоже на падающие домино: одна за одной, каждая замечает мой приход и инстинктивно улыбается, после чего улыбка вянет, когда она вспоминает и, повернувшись, смотрит на Леру.

Клянусь, мое сердце сейчас вот-вот пробьет грудь. Господи боже мой. У неё перехватывает дыхание, когда я встаю рядом, она просто молча смотрит мне в лицо, и кажется, что миг затянулся на вечность.

Прямо сейчас я чувствую, будто схлопотала по лицу: мне не просто её не хватает, – я нуждаюсь в ней. Я не хочу эту дистанцию. Не хочу, чтобы все закончилось. Не хочу её потерять. Какого хрена я воображала, что смогу сегодня с этим справиться?

Наконец она меня пропускает, слегка улыбаясь и глядя вниз.

– Садись.

На ней темно-зеленая футболка с Preacher и те джинсы, что я стащила с неё той ночью и впервые сделала куни.

Я все еще помню ощущение её кожи у меня на губах и прикосновение подрагивающих рук к моим волосам. Все еще помню её стоны в душе. И что мы там сделали.

На панно изображена стоящая перед зеркалом девушка, а вокруг нее в воздухе кружат слова «Я НЕ ГОТОВА К ЭТОМУ. Я НИ НА САМУЮ МАЛОСТЬ К ТАКОМУ НЕ ГОТОВА!»

– Привет, – наконец выдаю я.

– Привет, – она сглатывает, взгляд на мгновение падает на мои губы, а затем она берет выражение своего лица под контроль, как на это способна только Лера. С воскресенья я вижу её в первый раз, и это ощущается, будто сердце вывернули наизнанку.

Господи, если это так трудно для меня, я даже не могу себе представить, до чего трудно ей. Ужасающе. Но вы только посмотрите на неё: спокойная и уравновешенная, как, впрочем, и всегда. Не думаю, что я когда-либо восхищалась кем-то еще, как ей.

– Привет, Тася, – говорит Света и улыбается настолько широко, что её ямочки кажутся бездонными.

Я улыбаюсь ей в ответ.

– Ну и как дела с книгой? – чересчур громко спрашивает Полина.

Я взглядом отвечаю ей: «Что, правда? Мы сейчас станем это обсуждать?» – а вслух говорю:

– Хорошо.

– Ну да, все хорошо, – бормочет она, и Настя легонько толкает ее локтем.

Это самый неловким момент в истории человечества, а я сижу тут, ощущая себя, будто меня пытают раскаленной кочергой, в то время как вокруг меня начинаются осторожные разговоры ни о чем серьезном. Не долго думая, я откидываюсь назад, вытаскиваю из сумки ручку и начинаю выводить каракули на салфетке. И чувствую, как Лера поворачивается и смотрит, что я рисую. А это уже её неосознанный порыв, и у меня все внутри разливается теплом от того, что она всегда так делает: придвигается ближе, будто хочет стать частью этого.

Между нами словно тонкая пленка, некая сдержанность, которая тут же растворилась бы от поцелуев. Раньше мы обе испытывали друг к другу чувства, но при этом были в состоянии продолжать дышать, общаться, шутить, выпивать. Сейчас же я просто… оголенный провод, находящийся слишком близко к искрам. Мне хочется стукнуть её за ужин с Эллисон и тут же приласкать, умоляя простить. Воздух между нами словно искажен от нагрева. Я почти ощущаю её руку – такую теплую и твердую, лежащую на бедре рядом с моим. Уголком глаза замечаю, как подрагивает её большой палец. Я тоже это чувствую, – молча говорю ей я.

Думала, что приняла трудное, но правильное решение, но теперь, оглядываясь назад, понимаю, что та Тася была самой наивной на свете. Понятия не имею, что сейчас делать – стоит ли мне просто повернуться и сказать, как сожалею… Но, сидя рядом с ней, я уже не помню, с чего я вообще решила, что смогу быть вдали от неё. Я выползла из кромешного мрака работы и сижу сейчас рядом с ней – в близости аромата её кондиционера для белья, вида её сильных рук и ног, гладкой шеи, её тихого смеха… Она права, так это не сработает.

Я люблю её. И хочу быть с ней. Просьба о паузе была чушью собачьей.

Боже мой, я идиотка.

Резким движением Лера выпрямляется, глубоко вдыхает и, видимо, принимает решение покончить с жуткой тишиной.

– Оль, что ты там смотришь?

Оля убирает волосы с лица.

– Видео, как доят коров.

Я поднимаю голову. Остальные тоже молча смотрят на неё, приподняв брови.

Полина поднимает руку, останавливая обсуждения:

– Я даже не хочу знать, – потом машет рукой Фреду и добавляет: – Три важные новости. Первая: я ненавижу самолеты. Вторая: меня тошнит от лодок.

Я мысленно благодарю вселенную за способность Полины сгладить неловкое молчание.

– И третья, – продолжает она. – Сегодня одна поганая сучка попыталась отыметь мою жену.

Все мы с громким вздохом поворачиваемся к Насте, а она бормочет, не отнимая стакан пива от губ:

– Наговоры.

Полина поворачивается и недоверчиво на неё смотрит.

– Давай-ка разберемся. Положила она или нет свою руку тебе на плечо и хихикала, как шлюха?

– Положила, – со смехом признается она.

– Сжала она или, может, нет твой сочный бицепс?

Она кивает.

– Сжала.

Наклоняясь к ней, она рычит:

– Дала ли она тебе ключ от своего номера?

– Который я тут же вернула, – напоминает ей Настя. – Это не попытка отыметь. Это неудавшаяся попытка.

Света дает пять Насте.

– Какая гадость, – Полина делает глоток своего вина. – У нее были самые поддельные буфера, какие я только видела, – говорит она уже нам, отвлекаясь от Насти. – Что лишний раз напоминает мне, – она грозит Насте пальцем у лица, а та игриво прикусывает его кончик. – Эта дерьмовая идея снимать тебя без рубашки… Терпеть ее не могу.

– У тебя паранойя, – встревает Катя.

– Не можешь утерпеть, глядя на меня без рубашки? – с понимающей ухмылкой спрашивает Настя.

Полина так резко ставит свой бокал на стол, что немного вина переливается через край.

– Не тогда, когда все на тебя глазеют!

– Еще какая паранойя, – соглашается с Катей Лера и кивает ей.

– Ты ведь знала, что будет нелегко, – напоминает Полине Света.

– Ну еще бы мне не быть параноиком! – кричит Полина. – Все хотят трахнуть мою жену!

Компания по соседству смотрит в нашу сторону, но Полина лишь хмурится на них, и те отворачиваются.

– Я вот не хочу, – говорю я ей.

Настя приподнимает свое пиво в мою сторону в знак признательности.

Катя делает глоток своего напитка и кивает.

– Я тоже.

– Ты мне нравишься, Насть, – замечает Лера, – но и я не хочу тебя трахнуть.

Медленно, невероятно медленно, но напряжение вокруг нас исчезает, и мне почти хочется петь. Звук голоса Леры, такого глубокого, с акцентом, идеально обволакивающим слова, заставляет мою кожу вибрировать.

– Я бы трахнула, – не отрываясь от телефона с коровьим видео, произносит Оля.

Уставившись на неё несколько секунд, мы все же решаем болтать дальше.

– Полина, – начинает Света, – ты в браке с одной из самых верных женщин на свете. Я трахаю Катю. Настя трахает тебя. Лера – Тасю. Таков порядок вещей.

Мое сердце останавливается на всех парах, а рядом со мной Лера резко замирает.

– Эй! – встревает Василиса, изображая обиду, что про нее ни слова.

До сих пор мы обе – единственные, кто заметил оговорку Светы. Лера начинает медленно рвать салфетку.

– Ты вполне можешь трахнуть Олю, – рассуждает Света.

Вася смотрит на Олю, а затем смеется, качая головой.

– Будет странно, если я скажу, что не уверена, смогу ли справиться с ней в постели?

Вокруг стола начинает медленно и неуклюже клубиться тишина, и сначала в нашу сторону бросает взгляд Настя, потом Катя, за ней Поля. И только тогда Света соображает, что ляпнула, и зажимает рукой рот.

– Merde. Я не имела в виду…

– Все нормально, – напряженным голосом перебивает её Лера. – Это мне сигнал пойти пописить.

Она бормочет извинения себе под нос, встает и морщится, потому что ей нужно поднять меня, чтобы пройти. Случайно прикоснувшись своей рукой к моей, она отдергивает ее и извиняется снова.

Ощущение, будто меня сжигают заживо.

Мы смотрим ей вслед, пока она не исчезает из вида, а потом я наклоняюсь и кладу голову на сложенные руки.

– Зачем я здесь? Я испортила ей вечер.

– Я такая дура, – стонет Света. – Прости, Тась.

– Нет, – отвечаю я. – Это мне не стоило приходить. Она бы хорошо провела время, не будь меня здесь.

– Не правда, – уверенно возражает Настя. – Вам, девочки, нужно во всем разобраться. А то все это хуево.

– Кто бы говорил, – резко замечает Полина.

– Она смотрит на тебя так, – шепчет Катя, – будто хочет зажечь свет внутри тебя.

– Она всегда так делает, – замечает Полина и отпивает вина. – Она смотрит на тебя, словно если будет продолжать впиваться взглядом достаточно долго, то вы сможете услышать мысли друг друга, и ничего не пришлось бы говорить вслух. Будто хочет быть у тебя в голове, и пустить тебя в свою.

– Она так не делает, – говорю ей я.

– Делает.

– Что не делает? – оторвавшись от телефона, спрашивает Оля.

– Я говорю Тасе, что Лера всегда смотрит на нее, будто хочет впитать ее в себя.

– Не впитать, – осторожно поправляет ее Оля. – Она просто хотела владеть той ее частью, которая больше никому не доступна. И очевидно, она это уже сделала, – она подбородком показывает на меня в качестве доказательства.

Я даю ей понять, что она права, когда поворачиваюсь в сторону, куда ушла Лера, и жду её возвращения…

Все погружаются в задумчивое молчание, словно ошеломлены от сказанного.

– Я к тому, что она не Rogue или кто-то в этом роде, – бормочет Оля и берет Катю за руку, делая вид, будто вытягивает из нее силы, после чего возвращается к своему телефону. – Так что скажи ей, что она владеет этой частью. И исправь накосяченное.

Света с Настей, опустив взгляд, теребят подставки под стаканы, но Катя, Полина и Вася смотрят прямо на меня.

– Что? – спрашиваю я.

– Я согласна с Олей, что довольно… необычно, – признает Катя, виновато поморщившись. – Тебе нужно хоть что-нибудь сделать. На вас обеих жутко смотреть. Иди поговори с ней. Расскажи ей о своих чувствах, даже если в них бардак.

– Наверное, сейчас не самое подходящее время, – отвечаю я. Даже не представляю, о чем бы мне меньше всего хотелось поговорить тут, в баре: о том, что я натворила, или о её ужине с Эллисон. От самой идеи разговора на публике внутри все сворачивается в пропитанный ядом узел.

Я смотрю в сторону туалета, ожидая появление Леры и одновременно с этим боясь собственных ощущений, когда она придет. Но что-то другое привлекает мое внимание… Лицо человека, которого я не видела сто лет.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, кого я вижу. Я поворачиваюсь к Полине: она улыбается на что-то сказанное Настей. Еще осторожней я оглядываюсь на Катю: ей что-то показывает в своем телефоне Вася. Но Света смотрит то на меня, то на этого человека у бара. Она поняла – что-то происходит… хотя не понимает, почему у меня глаза сейчас вылезут из орбит. Потому что она не может знать в лицо Елизавету Каминскую.

Глядя через весь зал, Лиза замечает меня и меняется в лице. Я почти ощущаю, как она не хочет посмотреть на остальных присутствующих, не хочет знать. Но не может удержаться: её взгляд скользит по дивану, равнодушно пропуская Олю, Васю, Полину и Настю… наконец останавливаясь на Кате. На мгновение, всего на один сердечный цикл, мне видно, как она будто помертвела.

– Кто это? – вернувшись к столику, спрашивает Лера. Ревность сделала её интонацию резкой.

Я подпрыгиваю от звука её голоса и вибрирующего тепла, когда она так близко ко мне, перед тем как встать и пропустить её. Её вопрос заставляет Катю приподнять голову и проследить за её взглядом в направлении Лизы, и она бледнеет. Я не могу вспомнить, когда она в последний раз видела Лизу, но ей явно все еще тяжело и странно, что все так изменилось. Она сейчас совсем не такая, как раньше.

– Хм-м… Это Лиза, – говорю я, и Света всем телом напрягается от моих слов, – бывшая Кати.

До меня доходит, что я не в курсе, как много она знает о Лизе. О том, что они были неразлучны с одиннадцати лет, и все мы были уверены, что Катя и Лиза – это навсегда. Рассказала ли ей Катя про их самую крупную ссору? Когда Лиза в слезах шептала, что чувствует, будто Катя погибла под колесами того грузовика.

За последние несколько лет Лиза оставалась девушкой, которую я знала, и я всегда буду её обожать, даже не смотря на то, что внешне она кажется самонадеянной идиоткой. Та авария разрушила две мечты двух людей: желание Кати танцевать и Лизы быть всегда с ней. Она справилась с этим единственным способом, который смогла придумать: ныряя в постель к каждой встречной.

Я оборачиваюсь на Катю со Светой, и я такого никогда раньше не видела: злость на лице Светы, – но распознаю ее тут же. Её щеки с нежным румянцем краснеют, а взгляд становится тверже. Катя гладит её по руке и шепчет что-то на ухо, пытаясь повернуть её лицо к ней.

Сначала она сопротивляется, не сводя глаз с Лизы, потом, закрыв глаза, кивает и набрасывается на ее ждущий рот, словно помечая территорию.

– Je t’aime, – шепчет она. – Я люблю тебя настолько безумно, что иногда забываю: ты не настолько хрупкая.

Я отворачиваюсь, чтобы дать им немного личного пространства. И снова смотрю на Лизу через весь бар. У неё на челюсти играют желваки, когда она замечает их поцелуй, но потом снова непринужденно улыбается и отворачивается, флиртуя с парой девушек у стойки.

– Так значит, вот она, та самая Лиза, – говорит Лера мне на ухо. У меня по рукам побежали мурашки. – Это она водила вас на концерты?

Я киваю, сдерживая желание разреветься, видя усилия, что она прилагает, общаясь со мной.

– Они с Катей были вместе со времен старших классов и какое-то время… после.

– После… Ты про аварию? – негромко уточняет она.

– Да. Для Кати это было тяжелое время, а Лиза была просто убита горем, что она уже перестала быть такой, как прежде.

– Значит, она тебе нравится?

Я поднимаю взгляд на Леру, впервые за вечер глядя ей прямо в глаза. Пока я стараюсь сдержать все, что рвется из меня на свободу при виде неё, она как-то умудрилась успокоиться. Мне хочется наброситься на неё и одновременно хорошенько встряхнуть и зацеловать. Еле заметной пульсацией во взгляде её голубых глаз я вижу её боль, а в остальном она все та же Лера: спокойная и уверенная в себе, какую я знала все эти месяцы. И я ненавижу это, потому что знаю и другие её стороны – например ту, благодаря которой я узнала настолько интенсивное удовольствие, что увидела звезды – и хочу поймать хоть какой-нибудь намек, что увижу ее снова. Вернее, что она позволит мне ее увидеть.

– Нравится, – отвечаю я. – Она наговорила немало гадостей и напортачила столько раз, что я сбилась со счета, но она все равно отличная девушка.

В ответ на это я получаю её слегка приподнятую бровь, но, прежде чем Лера находится с ответом, говорит Света:

– Что ж, это было прекрасно, друзья, но мне нужно отвести свою жену домой и срочно сделать с ней все самые непристойные вещи.

Лера берет со стола свой кошелек и слегка наклоняется в мою сторону, чтобы засунуть его в задний карман.

– Ты тоже уходишь? – спрашиваю я. – Я только что пришла.

Она кивает.

– Я знаю. Извини. Это был потрясающий эксперимент, но лучше я пойду домой мыть туалет.

Я смеюсь, хотя все еще не готова дать ей уйти.

– Кажется, я понимаю, о чем ты.

Когда я поднимаюсь и она делает шаг мимо меня, я импульсивно хватаю её за руку и останавливаю. Удивленно глядя вниз, она все же не сопротивляется и идет за мной подальше от столиков, в тень.

Я отпускаю её руку, отступаю на шаг и делаю несколько глубоких вдохов и выдохов. В мои планы не входило говорить о случившемся сегодня, и я не сильна в импровизации, но не могу дать ей уйти, ничего не сказав и не дав понять о своих мыслях в эти дни.

– Так, ладно, – от её молчания мой голос звучит неуверенно. – Сегодняшний вечер отстойный.

– Есть немного, – вежливо соглашается она со мной, и от меня не ускользает, как она стремительно скользнула взглядом по моему лицу вниз к губам.

Да, я хочу, хочу, хочу.

– Мне очень, очень жаль, – говорю я. – Знаю, это тяжело…

Лера пожимает плечами и снова кивает. Я внутренне издаю стон. Господи, до чего же больно. Пытаюсь сформулировать мысль – но я не знаю, как – что хочу попытаться сбалансировать эти два состояния: быть её возлюбленной и не снижать скорость своей работы. Кажется невозможным найти слова для всего этого, когда она рядом, а я даже не могу к ней прикоснуться.

Наконец я прерываю молчание:

– Вчера я заходила в магазин увидеться с тобой.

Она слегка напрягается.

– Правда?

– Ты ходила ужинать с Эллисон?

Она потирает подбородок и, похоже, не удивлена моим вопросом.

– Да.

На панно изображена лужица слез, очертаниями похожая на девушку.

Глаза начинает жечь.

– Это… – черт. Я смотрю в сторону и чувствую, как слабею. – Это было свидание?

Когда я поднимаю голову, то встречаюсь с её безучастным взглядом.

– Или… – я начинаю по новой, – я имею в виду, это именно то, чем ты сейчас занята?

– Занята ли я Эллисон? – резко переспрашивает она. – Ты это серьезно, Тася?

– Не знаю, было ли это свидание, и не уверена, имею ли я право спрашивать…

– Не имеешь.

– Знаю, – быстро отвечаю я. – Но меня убивает мысль о вас двоих вместе.

Она ничего не отвечает, крепко сжимает челюсти, а у меня в голове мертвая тишина.

В ответ на мое потрясенное молчание она рычит:

– А разве не это я должна делать? Постараться скоротать время, ожидая, когда ты нажмешь на «play».

Она по-прежнему не ответила на мой вопрос. Я понимаю, ей больно – и это я причинила ей боль, и сейчас воочию вижу результат – но я никогда раньше не видела резкую и саркастичную Леру. Я так сильно ненавижу себя, но и её немного ненавижу тоже, потому что это кажется изменой… даже если это я сама её попросила.

Чувствую, как в груди все сжимается сильнее и сильнее, пока мне не становится трудно дышать, а в горле начинает жечь от накатывающих слез. Я киваю и пытаюсь улыбнуться, но мое лицо искажается, и я отворачиваюсь, пока она не увидела.

Торопливо иду по коридору в женский туалет, глотая рыдания, но позади слышу её быстрые шаги, после чего рука Леры обнимает меня за плечи.

– Блядь. Нет. Тася, не уходи. Я дура.

Я не поворачиваюсь к ней лицом и лихорадочно вытираю щеки. Это так унизительно. Терпеть не могу плакать в одиночку, но при свидетелях еще больше. Я будто попала под дождь: в один миг лицо было сухим, в следующий – захлебываюсь слезами.

– Ты не дура. Это все я, – говорю я, и по моему голосу понятно, что я плачу. – Я так боялась все испортить с книгами, что в итоге испортила с нами.

Она мягко поворачивает меня к себе, и я смотрю на неё и представляю её в своей комнате, снимающую с меня одежду вместе с этим помешательством и возвращающую нам – нас.

– Я не целовала ее, – говорит она. – Мы поужинали, но я не позволила произойти ничему большему.

Я киваю и сдерживаю облегченный всхлип.

– Но ты ожидаешь от меня не пытаться двигаться дальше? – тихо спрашивает она. – Ты предложила мне просто сидеть сложа руки, пока сама без меня налаживаешь свою жизнь. Это чудовищная просьба, Тася.

Я кладу ладонь ей на грудь, и слова вылетают из меня беспорядочным месивом:

– Не думаю, что мы думаем об одном и том же, – запинаясь, говорю я. – Не думаю, что я имела в виду, и то, что ты думала, я имела в виду, – это одно и то же. И с моими словами то же самое. И прости меня.

Она слегка отодвигается от меня.

– Мне не верится, что этот разрыв был просто… из-за недопонимания. Ты говорила довольно ясно.

– Я хочу поговорить об этом, – говорю я. Пытаюсь хоть как-то упорядочить свои мысли, но тут так громко, плюс я чувствую, как все наши смотрят на нас. – Не здесь. Может, позже?

Она кивает и смотрит на мой рот. Потом вместо этого начинает мотать головой и говорит:

– Я не знаю, Тася. Не знаю. Творится полная херня.

От паники у меня пересыхает в горле.

– Я не хочу, чтобы все закончилось, и…

Лера останавливает меня мягким «Ш-ш-ш» – и протягивает руку, чтобы заправить мне прядь волос за ухо. Смотрит на свою руку, которая движется сама по себе, после чего безвольно роняет ее.

Где-то в глубине моей груди мое сердце грохочет, не переставая. Знаю, это никогда не прекратится. Мы не можем прокрутить стрелки часов назад или остановить время.

– Я скучаю по тебе, – произношу я.

Она улыбается, глядя в пол, взгляд голубых глаз такой нежный.

– Я тоже скучаю по тебе, Сладкая Тася.

Я чувствую смесь отчаяния и облегчения. Когда она называет сейчас меня Сладкой Тасей, я задумываюсь, если ли шанс у нашей дружбы после всего этого, и чем это будет: счастьем или пыткой.

– Я думала, ты скажешь, что поцеловала Хард-Рок Эллисон.

Лера слегка морщится, так мило и грустно одновременно.

– Я не стала бы это делать. Я не чувствую по отношению к ней ничего такого, – она потирает свою щеку и смотрит в сторону. – Я злилась и просто хотела отвлечься, но не предала бы собственные чувства, – она издает невеселый смешок. – Твоя любовь клеймом выжжена в моем мозгу; и твои поцелуи – по-прежнему единственные, какие я хочу.

Под весом моих чувств у меня внутри что-то переворачивается, и, прежде чем я соображаю, что говорю, выпаливаю:

– Хочешь, я приеду сегодня к тебе?

Лера на мгновение закрывает глаза и пытается улыбнуться, но у неё ничего не выходит.

– Не думаю, что…

О господи. Внутри все плавится от ужаса.

– Вот черт. Забудь. Конечно же, не хочешь.

Лера отступает на шаг и беспомощно оглядывается вокруг, после чего потирает лицо и снова поворачивается ко мне.

– Не играй со мной, – она изучающе смотрит на меня. – Прошу тебя. Я по глазам вижу, что у тебя в голове по-прежнему неразбериха. Еще вижу, что тебе на самом деле не нравится, что ты сделала. Просто… Несколько дней спустя кажется слишком поздно прийти вот так ко мне с неясными чувствами и паникой наперевес, и я ничего не могу с собой поделать, но все же считаю, это из-за того, что ты услышала об Эллисон.

– Нет, Лер, это не…

Решительно покачав головой, она не дает мне сказать и продолжает:

– Не знаю, на самом ли деле ты боишься, что наши отношения помешают твоему творчеству, или надеешься попридержать коней, пока не полюбишь меня. И в любом случае я не знаю, что с этим делать. Оба эти варианта отстойные, – она наклоняется, целует меня пониже уха и тихо говорит, почти касаясь губами кожи: – Я влюблена в тебя, Тася, но при этом боюсь, что ты уничтожишь меня.

========== Лера ==========

У меня совершенно нет понимания, как вести себя с Тасей. И, если честно, с Олей тоже.

Я не видела ее целую неделю, и когда она появляется в магазине на следующее утро после нашего нескладного разговора у Фреда, то тут же направляется к стеллажам Marvel, едва помахав мне рукой, а Оля ее даже не окликает и не делает предложение руки и сердца прямо посреди магазина, как обычно. Вместо этого, я чувствую, как она с меня глаз не сводит и оценивает мою реакцию.

– Тася здесь, – подбородком указывая в направлении, где она исчезла в проходе между стеллажами, говорит Оля. Мое сердце, словно на полной скорости вильнувшая в сторону машина.

– Ага, вижу, – вчера вечером она предложила приехать ко мне – и до чего же охрененно было представить, каково это: отбросить все в сторону, упасть на кровать и, ни о чем не думая, заняться сексом – но ни за что на свете я бы не согласилась. Я практически чувствовала ее вину и сожаление, но Тася понятия не имеет, чего хочет прямо сейчас. Она – одно сплошное эмоциональное минное поле и не та, ради кого я сейчас готова добровольно по нему пройти.

Оля обходит стойку и встает рядом со мной.

– И ты не подойдешь к ней?

– Не то чтобы это твое дело, Оль, но нет. Может, попозже, но кажется, она пришла сюда за книгами.

– Не понимаю вас обеих, – бормочет она себе под нос.

– Я не собираюсь беспокоиться из мнения человека, который весь вечер смотрит видео, как доят коров, а потом про мужиков, тянущих грузовики веревками, привязанными к их хуям, – шутить куда легче, ведь что еще я могу сказать? Сейчас я и сама не понимаю.

Часть меня – та, которая обожает Тасю и давно на ее стороне, что бы та не сделала – хочет взять на себя ответственность за все и чувствует, что я должна была предвидеть ее панику (по поводу работы и нас), что мне стоило бы быть более снисходительной к ее словам, и что ужин с Эллисон выглядел ужасно. Но тот разговор в ее комнате – когда она захотела, чтобы я просто слонялась где-то поблизости, пока она сосредоточится на работе – показал мне, как молода на самом деле Тася. Скорее наивна. Впрочем, я и так это знала, просто не думала, что мне это аукнется. Полагаю, я и сама наивна. Я очень хочу, чтобы Тася обрела всемирный успех, но меня по-прежнему сбивает с толку ее вывод, что я тут буду помехой.

И наверное, я больше чем немного задета. Я всегда была самой верной фанаткой Таси и ее самой громкой болельщицей – черт, да я без конца носила футболку с «Рэйзором». Была самой преданной любовницей… пусть это и продлилось всего неделю. Это больно, раз так легко от всего этого можно отмахнуться.

Но когда она рядом, я по-прежнему понимаю, что еще никогда так не хотела и не нуждалась ни в ком. Это притяжение, почти физическая тяга быть к ней ближе. Одно осознание, что она здесь, в магазине, – и в груди словно поселяется рой пчел, гудящих и заставляющих вибрировать изнутри. Она распустила волосы и не накрасила пухлые губы. Я помню, как, лениво наклонив в сторону голову, она наблюдала за моими поцелуями вниз по ее телу, ощущение ее бедер у меня на плечах, мед ее вагины у меня на языке.

Подняв взгляд над комиксом, что она читает, и поймав меня на подглядывании, Тася несмело машет мне рукой. Я машу ей в ответ, затем поворачиваюсь и вижу, что прямо за мной стоит Оля, глядя то на меня, то на Тасю, после чего качает головой.