Текст книги "Волаглион. Мой господин. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Софи Баунт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Почему ты не выбрал меня? – спрашивает Юлия.

Провожая пленницу к воротам, я узнал ее имя. Не знаю, зачем оно мне. Видимо, ради приличия.

– Спроси что-нибудь попроще.

Я пинаю очередной сугроб, бурю проход сквозь белую пучину. Снега навалило до пупка. И продолжает сыпаться. Засыпает глаза. Мир словно обесцветили. Едва могу различить забор – огромный забор! – снегопад его слопал.

– Спасибо, – робко произносит девушка.

Она плетется следом, обнимая себя тоненькими руками. Я накинул ей на плечи свое черное пальто, точнее не мое, а Илария, который его подарил. Я мертв. Живому человеку оно определенно нужнее. Да и кровь скроет.

– Слушай, – раздражаюсь я, ладони раздирает мороз. – Что к тому мужику, что к тебе, я испытываю отвращение. Однако не хочу уподобляться. Если в полицию вас не сдать, то наименьшим из зол для меня будет вытащить тебя из дома. Ты не заслуживаешь помощи. Но погибнуть в этом доме я тебе не дам. Повторюсь. Я не убийца.

– Почему ты не сбежишь? – спрашивает Юлия, аккуратно касаясь моего плеча. – Прямо сейчас.

– Все сложно.

Я добираюсь до калитки, нащупываю ручку. Приходится побороться. Лед сковал механизм намертво, но мне удается с хрустом его оживить.

– Ты спас меня, – всхлипывает она.

Да так жалобно! Напоминает перепуганного мышонка. И не уходит, поганый случай! Хватает мою ладонь. Притягивает к груди мой кулак. Стискивает. Целует! О, убейте меня, зимние боги!

– Убирайся отсюда, – холоднокровно требую.

– Пойди со мной, – плачет, – умоляю.

– Ты издеваешься?

Я вырываю руку из тисков, разворачиваюсь и топаю к дому.

– Я никого не убивала! – вскрикивает она. – Пожалуйста, поверь мне!

Останавливаюсь. Три шага назад. Снова смотрю в ее залитое слезами и тушью лицо.

– А ну-ка, повтори. Ты не закапывала своих детей в лесу?

– Я... не убивала их. Но их тела, – она едва дышит от рыданий, – спрятала я.

– Как?! Зачем?!

Я обхватываю ее голову. Прощай самообладание.

– У меня есть еще один ребенок. Он бы убил его, если бы я этого не сделала, понимаешь?

– Кто?

– Мой бывший. Это он убил! Пока меня не было дома. А чтобы я никому не рассказала, он похитил моего сына. Он убил бы его. Убил...

Я инстинктивно прижимаю ее, позволяя плакать у себя на груди. А сам тону в беспорядочных мыслях.

– Где сейчас твой сын?

– Я не знаю. – Она обнимает меня, впивается пальцами под ребра, задыхается. – Не знаю, я не знаю...

– Так, послушай меня, – поднимаю ее подбородок. – Сейчас ты пойдешь в полицию. И всё им расскажешь. Всё!

– Я не могу.

– Ты сделаешь.

– Пойдем со мной! – взмаливается она. – Прошу тебя. Пожалуйста!

– Ты справишься, обещаю, слышишь? Ты справишься без меня.

– Нет. Он найдет меня. Или ваши найдут.

– Никто тебя не тронет. Беги. Как можно скорее!

Я отстраняю ее за плечи. Открываю калитку и киваю. Наверное, выгляжу последним мудаком. Я едва сам не рыдаю от того, насколько жалок. Девушка падает мне в ноги, умоляет о помощи, а я отказываю и не могу ей объяснить почему.

Она снова обнимает меня на прощание. И в глазах ее – пустота. Я убил в ней надежду.

– Прости, – шепчу, не отдавая себе отчета.

Она бросается на улицу. Я смотрю сквозь высокую калитку-решетку. Когда разворачиваюсь, чтобы уходить, замечаю рядом с убегающей Юлией быструю темную фигуру, которая хватает девушку и спустя секунды – Юлия замертво падает в сугроб.

Не знаю, сколько я бессловно простоял, даже не заорал, как обычно бывает, когда я в бешенстве. Просто стоял, держась за ледяные прутья решетки. Темная фигура утащила девушку за угол. И исчезла.

Когда я повернулся к дому, то в метре от себя увидел Вису. По его подбородку текла кровь. В руках он держал то самое пальто, в которое я укутал девушку.

– Кажется, это твое, – подмигнул он, бросил пальто мне под ноги и ушел в дом.

ГЛАВА 9. Границы любви, границы безумия

– Урод!

Обычно разум управляет телом, но у меня чувство, будто кулаки управляют разумом. Левый – прилетает Висе в челюсть. Правый торопится за братом. Удар. В грудь. Удар. В плечо.

В ответ – смех.

– Конченая сволочь!

Виса уворачивается, хохочет.

– Я бы убил тебя, но ты и смерти не заслуживаешь, гребаный мудак! Тебя живьем закопать! Чтобы черви глаза выжрали!

– Харэ, малыш, – Макс и Иларий оттаскивают меня. – Успокой-ка нервишки. Давай чайку выпьем. С ромашкой. А? Давай, братец, давай.

– Какая трогательная история была, да, Рекси? – хихикает вампир, вытирая рукавом кожаной куртки кровь с губ. – Я прямо слезу пустил. А когда горло ей прокусил, вообще чуть не разрыдался!

Я сношу Вису с ног.

Мы падаем на елку. Заваливаем ее. Зои визжит. Иларий и Эмили умоляют нас перестать. Макс отмахивается и идет помогать Деркачу, который раскрашивает тело убитого маньяка рунами. Деркачу до нас дела нет.

Я разбиваю стеклянный шар о лоб Висы, молочу с новой силой, и, видимо, ломаю вампиру нос, потому что он, наконец-то, перестает смеяться и с шипением душит меня гирляндой, заливает кровью. Украшения и лампочки хрустят, трещат. Вместе с колючими хвойными ветками. Я изрядно исколол пальцы.

– О мой бог! – крик Катерины за спиной. – Ну я вам устрою!

Держась за удушку-гирлянду на своей шее, я поворачиваю голову. Виса тоже.

Катерина наклоняется и сдувает с ладони золотистый порошок. Нам в лицо. Я стонаю от рези в глазах. В меня словно прыснули перцовым баллончиком!

– Сука! – визг вампира. – Сука, сука, сука!

Наталкиваясь друг на друга, мы ползем, встаем, падаем, бежим к раковине. Подставив Висе подножку, я добираюсь первым, заливаю глаза водой, лью одну кружку за другой. Шипит... Мерзость какая! И за что?!

Начинаю видеть только через минут пять. Висы поблизости нет.

– Где он?

– В ванной, – зло суживает глаза Кэт и хватает меня за воротник рубашки. – Что ты устроил?

Ее темные радужки сливаются со зрачками, засасывают в магическую бездну. Шапка-чулок забавно скошена набок.

– Я?!

Раздумываю, что следует остыть и обезвредить разъяренную гадалку, но губы не слушаются, выливая каждую мысль:

– Вы человека убили! И разукрашиваете его труп фломастерами!

– Мы готовимся к ритуалу. И я уже говорила тебе, что это за люди. А теперь успокойся!

Она выдергивает ящик кухонной тумбы, достает бинт и убегает в коридор.

– Идиотка! – кричу вслед. – Виса надул тебя! Он дерьмо лживое!

Я скатываюсь на пол. Опираюсь о холодильник. Сумасшедший дом! Макс кружит вокруг с горько пахнущей дымящейся травой, заглядывает в углы, щупает предметы на полках, щупает меня...

– Отвянь! – луплю его.

– Оно где-то здесь, – с безумным взглядом говорит Макс, садясь на корточки. – Поори еще. Оно откликается тебе.

Я изгибаю бровь.

– Ч-чего? Кто?

– Дядя Валера. Его измерение. Оно где-то здесь, – Макс встает и серьезно повторяет: – уверен, что здесь. Странно. Очень странное место для портала. Поорешь еще?

Я завываю, вскакиваю и спешу подальше. Однако нога болит. Спотыкаюсь на лестнице.

– Эй, я помогу!

Ко мне под руку ныряет Эмили.

– Все н-норм-мально, не стоит.

Но изящная принцесса тащит меня, мы поднимаемся на второй этаж.

– Спасибо, иди.

Уж ее помощи мне точно не надо.

– Я доведу до комнаты.

Останавливаюсь у окна. Открываю форточку, вдыхаю морозный свежий воздух, проветривая мозги.

– Шуруй помогать любимому. Оставь меня.

Сажусь, держась за колено. Похоже, ушиб. Глаза слегка щипает. Рана на ладони еще не до конца затянулась. Еловые иглы и стекло разбитых шаров оставили на коже десятки порезов. Прекрасно! Калека-призрак! Даже подняться не могу.

– Кэт помогает ему вправить нос. Я подумала, что тебе тоже нужна помощь и...

– Нет! – рявкаю.

Эмили округляет синие глаза – чарующие глаза сирены – и отпрыгивает. Но не уходит.

Я выдыхаю. Дружелюбным тоном извиняюсь. Она не заслужила того, чтобы на ней срываться.

– Ничего. Я понимаю, – мягко улыбается Эмили и садится рядом. – Тебе точно не нужна помощь?

Невинно заглядывает в лицо.

– Знаешь, ты очень красивая и заботливая девушка.

Она смотрит, смущенная и одновременно польщенная.

– Почему ты встречаешься с этим уродом?

– Мы с Висой... не встречаемся.

– Даже так? Но вы ведь спите, да?

Краснеет как пятиклассница, заправляет сияющую лунную прядь. В синих глазах дрожит мое отражение. Крошка Эмили. Хрупкая бабочка с подломленными крыльями, которую поймало в сачок отвратительное саблезубое чудовище. Прямо-таки мистически добродушное создание для мест нашего обитания.

Что она, что Иларий. Инородные. Ангелы среди демонов.

– Мы проводим много времени вместе.

– Ты достойна большего, – дружески приобнимаю ее. Аромат ванили и клубники. Сладчайшее создание.

– Мне... хорошо с ним.

– Господи, детка! Он не любит тебя!

– Я знаю...

Она старается улыбаться, а в глазах слезы.

– Ты действительно хочешь быть с человеком, который любит другую?

– Неважно, – отвечает Эмили отстраненно, словно говорит о чем-то решенном. Видимо, на этот вопрос она и правда ответила давно.

Я громко выдыхаю. Всем видом показываю, что в шоке.

– Я люблю его...

– Не сомневаюсь.

– Это глупо, да?

Она испуганно заглядывает мне в лицо, будто в моем ответе будет приговор. И я осторожно отвечаю:

– Наш Макс сейчас ищет портал в измерение дяди Валеры, так что глупость – понятие субъективное.

– Спасибо.

Она невесомо целует меня в щеку. И уходит. Замечательно. Что это было?

Набравшись сил, – и ярости! – я добираюсь до спальни Сары. Пинаю дверь здоровой ногой (да, жизнь меня самосохранению не учит).

– Надеюсь, ты готова к словесной порке, красавица моя, потому что это будет очень долгий разговор!

– Я мог смириться с тем, что демон вынуждает тебя убивать. Мог смириться с тем, что ты – хотя я бы так не поступил – беспрекословно выполняешь его приказы из страха, но... Ты позволяешь убивать людей в этом доме ради удовольствия! Ради ритуалов, без разницы! Тебе совершенно плевать, что делает Виса!

Я кричу и кричу, не замечая ничего вокруг, будто кричу сам себе, будто я медленно сдувающийся шар, но вместо гелия выходит гнев. Я пинаю ковер (больной ногой). И злюсь еще сильнее. Мне буквально хочется вызвать Сару на дуэль. Любую! Хочется что-нибудь в нее кинуть, хочется орать и спорить, разносить мебель, или ее трахн... однако... кхм-кхм.

Ничего не происходит!

Сара сидит у стенки кровати, обнимая колени, и упирается взглядом в никуда: в одеяло, если точнее, но вряд ли она видит что-то перед собой.

Я забираюсь на постель. Щелк-щелк пальцами у ее носа. Раз. Два. Ничего. Ноль реакции.

Касаюсь багряной щеки. Сара поднимает голову (зрачки расширены) и тянется ко мне в объятья, залазит на руки. Я держу ее. Слишком ошарашен для каких-либо выводов.

– Они живы, – шепчет Сара в шею. – Я видела их. Они были здесь.

Тепло ее дыхание греет кожу.

– Кто?

Легонько бодаю ее лбом. Господи, в этом доме все угарным газом надышались?

– Я ошиблась, я ужасно ошиблась!

Она жмется так плотно, будто хочет вплавиться в мое тело.

– Ты знаешь, где они? – лихорадочно шепчет в мои губы. – Ты спасешь их?

– Кого? – тихо спрашиваю, осторожно приглаживая ее волосы. – Что мне сделать?

– Она тоже выживет. Она вернется. Я знаю, что спасу ее. А ты – спаси их. Они в лесу. Иди туда. А я пойду в подвал.

Ее слова звучат, как сломанное радио, а глаза горят, щупают меня. Сара не понимает, что делает. Трогаю ее лоб. У нее жар. Сильнейший! О, твою мать, да она бредит от температуры!

– Так... иди ко мне, Свеколка...

Кладу ее на подушку. Укутываю. Надо найти жаропонижающее. Безумие какое-то! Уж чего-чего, а увидеть ведьму больную гриппом я не ожидал. Не то чтобы я термометр, но температура у нее все сорок градусов. Она сгорает на глазах!

Отрываю кусок алой простыни и распахиваю окно, вымачиваю тряпку в снегу и кладу на лоб ведьмы, которая беспрерывно бормочет. Лес. Подвал. Демон. Что-то про Ингу. Про... семью? Понимаю через слово. Бегу к двери на поиски Илария: только у него водится аптечка.

Натыкаюсь на Эмилию. Почти сбиваю с ног.

– Рекс? – испуганно восклицает она.

– Слава богу! – радуюсь. – Мне нужна помощь. Сара больна! Знаешь заклинание от температуры? Или, может, есть парацетамол?

Эмили сглатывает, подходит к кровати, садится сбоку. Я злюсь, что она теряет время, разворачиваюсь, чтобы бежать на поиски лекарств, но резко торможу.

Это странно... мне показалось?.. Или...

– Ты что делаешь? – насупливаюсь я.

Эмили стоит над Сарой, в ее правом кулаке – молоток.

– Так постой, постой! Слушай мой голос, хорошо? Ты же знаешь... следы тебе не замести. Потому что меня тебе не убить. Осознаешь, да?

Эмили держит молоток над головой Сары. Вот это я понимаю – крайние меры! Убить соперницу. Я мог ожидать это от кого угодно, но от робкой Эмили?

И не просто убить... забить ее до смерти молотком!!!

– Я больше не могу видеть, как он смотрит на нее, Рекс. Мне все равно. Я... уничтожена. Пусть ковен делает со мной, что хочет.

– Если ты убьешь Сару, Виса возненавидит тебя, Эми. Этого хочешь?

– То, чего я хочу, недостижимо, – едва выговаривает она, сквозь слезы. – Я не могу заставить полюбить меня, но я могу...

– Нет!

Я иду к ней, и она размахивается.

– Стой! – поднимаю руки. – Подожди, пожалуйста, подожди! Послушай.

Эмили застывает.

– Если ты убьешь ее, что это изменит?

– Моя боль потеряет источник.

– Н-е-е-ет, твоя боль не в Саре. Она в Висе. Да, может, он и любит Сару, хотя я в это и не верю, однако спит-то он с уймой девушек. Так почему бы тебе не убить его?

– Я люблю его, не смогу убить его, – задумывается она.

– Все иначе, Эмили. Ты не убьешь его, потому что где-то в глубине души надеешься когда-нибудь быть с ним. Но если ты убьешь Сару... ты ведь потеряешь его навсегда, разве нет? Так в чем разница? Убей его. Или... просто уедь. Твоя боль пройдет. – Осторожно делаю шаг к ней, надо надавить морально. – Неужели Сара сделала тебе нечто плохое? Ну же, вспомни. Хоть что-то. Не связанное с этим упырем. Разве вы враги? Как вы познакомились?

– Сара... взяла меня в ковен еще девочкой.

– А дальше? Она тебя всему научила? – ищу больную точку. – Расскажи. Пожалуйста.

– Многому.

Так-так. Мечется. Отлично!

– Эми... Я люблю ее. Так же сильно, как ты любишь Вису. Прошу... не делай этого.

Не знаю, правда это или попытка одурманить разум девушки. Я не вдумываюсь в то, что говорю, готов сказать что угодно, лишь бы она бросила молоток.

Эмили смотрит на рукоять. И роняет молоток. Я подбегаю, чтобы подобрать злосчастный инструмент убийства, а затем выкидываю его в форточку. Эмили достает из кармана голубой тюбик. Склоняется над Сарой. Я выхватываю его.

– Что это?!

– Противоядие.

– Ты отравила ее?

– Ослабила.

– Если соврешь...

– Честно, Рекс, я хочу помочь, – она обхватывает мои запястья. – Позволь все исправить.

Я поджимаю губы и разрешаю ей залить голубую жижу Саре в рот, а сам молюсь Иисусу, Кришне и Аллаху!

Мы караулим над Сарой минут десять. Эмили канючит под нос извинения; я киваю, делая вид, что слушаю, на самом деле все во мне приковано к Саре: глажу ее лоб, скулы, обвожу пальцами контур алых пухлых губ, три родинки на ключицах в форме треугольника, нежную кожу шеи, мну продолговатые ладони – я изучил ее лучше себя самого, мог бы узнать и на ощупь.

Сара остывает. Пелена, сковавшая ее рассудок, тает, и моя рыжеволосая ведьмочка – живая, живая! – подает голос:

– Вы оба... мое проклятье.

Я выдыхаю. На эмоциях тискаю ее, как котенка, чему Сара совсем не рада, она выскальзывает и, держась за голову, встает, идет к окну, распахивает. В комнату залетают снежные комья.

Сокрушенная Эмили подходит к ней, шелестит ели слышно:

– Я должна признаться.

– В том, что отравила меня? – едко уточняет Сара, усиленно втягивая воздух, словно никак не может надышаться. – Да, я слышала.

– Мне безумно стыдно!

Сара молчит.

– Но я должна еще кое в чем признаться. Это я наняла киллера, чтобы убить тебя.

– И присылала мне отравленные подарки, – продолжает Сара, многозначительно стуча ногтями по батарее. – Дала наемнику магическую защиту. Еще какую! Тонны сил влила. Наложила проклятье, запрограммировала его убить себя в случае провала. Только вот силенок не хватило, да? Волевой киллер оказался. Сопротивлялся. В итоге, вместо того, чтобы перерезать себе горло, он отрезал язык. Поддался зову, так сказать, но не так, как тебе было нужно. А Виса, гадюка подколодная, узнал об этом... и убил киллера, чтобы я не узнала.

– Умоляю, прости меня!

Эмили падает в ее ноги, обнимает за бедра. Сара вмиг разворачивается и дает девушке звонкую пощечину, разбивает губу. Эмили валится на пол.

– Прощаю, дорогая, – бесцветно говорит Сара после продолжительной паузы. – Убирайся с глаз, пока не передумала.

– Ты выгоняешь меня из ковена? – с полувздохом, полустоном давится платиноволосая красавица.

– Из своего дома.

– Значит...

– Вон!!!

Лампочки в комнате разлетаются вдребезги. В темноте Эмилия бросается наутек. Мы с Сарой остаемся в комнате одни.

– Теперь ты.

– Я?

Хлопком в ладони ведьма зажигает свечу на тумбе.

– Твоя наглость вообще имеет границы? Врываешься ко мне в комнату. Орешь, как потерпевший. Кричишь о чокнутой девке, убившей своих детей.

– Вот именно! – беленюсь я. – Она никого не убивала! Бедной девочке пришлось закопать двоих детей, чтобы ее бывший не убил третьего ребенка. Он украл его и...

– Ты наивный идиот, Рекс, – перебивает Сара, разминая двумя пальцами переносицу. – Она сама убила своих детей.

– Ты веришь Висе?!

– Эта девушка – проститутка, которая водила к себе мужиков, спала с ними и – о дьявол! – удовлетворяла прямо при детях.

– Что? Я...

– Ты добрый. Наивный. Такие, как она, пользуются этим. Она рассказала эту чушь, чтобы ты пошел с ней, потому что понимала: так просто ее не отпустят. Виса играл с тобой. Для ритуала были нужны и мужчина, и женщина. Никто бы их не отпустил. А девчонка просто солгала. Может, ты ей даже понравился. Она нимфоманка, а ты, не верю, что говорю... довольно сексуальный парень. – Сара подходит ко мне, щелкает по носу. – Ты не разбираешься в людях, Рекси. Особенно в девушках. Возможно, с мужчинами тебе проще, ты все-таки был предпринимателем и отлично вел дела, но дамы... вне твоей юрисдикции. Здесь ты слишком наивен. Инга, Эми, Юлия... всем веришь. Прими уже тот факт, что люди хуже, чем ты хочешь о них думать. Особенно те, кто притворяются хорошими.

Я тру висок. Чувство, словно меня ударили исподтишка.

– Этот ритуал, что он дает? – от досады перевожу тему. – Господи, вы убиваете людей. И ты... это позволяешь! В своем доме!

– Это старая традиция ковена. Убивать отпетых сволочей в новогоднюю ночь. Благодаря этому ритуалу, наши колдуны увеличивают магические силы, а из крови изготавливают...

– Вы отвратительны, – осекаю я. – Больные на всю голову психопаты! Каждый из вас способен убить человека. Даже Эмили! Ей-богу, она выглядит принцессой страны единорогов!

– О, просто к сведению: это традиция мужского ковена.

– Вы еще и делитесь?

– Мой ковен и ковен колдунов Висы когда-то слились в один. Я, конечно, верховная ведьма, но, видишь ли, должна считаться и с представителями твоего пола. Ведь нас много. Те, кого ты видишь сегодня, лишь маленькая часть. Близкий круг. Каждый из наших гостей курирует других ведьм и колдунов, которых набрал. Макс, скажем, курирует отшельников, Зои – небольшую группу ведьм из Германии. Я, мой дорогой Рекси, должна учитывать вековые традиции. Если ковену нужно провести обряд, пусть развлекаются, лишь бы оставили в покое мою душевную организацию, которая с каждым днем твоего пребывания здесь расшатывается до критического состояния. Еще вопросы?

Я хочу ее придушить.

– Знаешь, на секунду я решил, что в душе ты хороший человек, однако... ты такая же мразь, как они.

– Свали, ради всего нечистого.

– С радостью! И одновременно большим сожалением, ибо сегодня я совершил ошибку, о которой весьма сожалею – спас тебя от размозжения черепа!

Кидаю в Сару мокрую от снега тряпку и театрально захлопываю дверь в спальню. Жест горяч и громок, судя по хлопку – возможно, слишком громок и пылок и скоро я буду корить себя, конечно, за это знакомое проявление эмоций, но меня разрывает от злости!

Я почти дохожу до своей спальни, как замечаю знакомый силуэт. У дверей библиотеки мечется Олифер. Отлично. Уже предвкушаю неприятности. Хотя куда хуже того, что происходило со мной последние дни? У меня эмоций не хватает для реакции. Иссяк!

Захожу в библиотеку.

Олифер исчез. Между пыльных стеллажей бродит настороженная тишина. Закатываю глаза и заваливаюсь в кресло, кладу ноги на столик, растекаюсь по мягкой светло-коричневой обивке. Вдыхаю запах старинных книг. В моем теле болит каждая косточка, и хочу я одного – заснуть, чтобы, в конце концов, больше ни о чем не думать. День – сущий кошмар.

Недолгим я вдруг подпрыгиваю. Рядом раздается шлепок. Осматриваюсь. На полу книга из белой кожи. Неохотно тянусь к ней, открываю, чтобы положить себе на морду и заснуть, но на страницах, к моему ошеломлению, вижу фотографии. И года.

Черт возьми!

Это вторая часть книги с жертвами Сары.

Листаю, листаю, листаю...

Ага-ага, здесь есть Рон. Вот это да! Альбом поистине толстенный. Иисус родимый, сколько же мужчин она убила? Если каждое фото в альбоме – призраки дома, то на счету ведьмы и демона больше сотни человек.

Останавливаюсь на фотографии шестьдесят шестилетней давности. Всматриваюсь. На ней... Волаглион! Но корни волос не черные. От корней до кончиков – цвета соломы. Глаза не источают тьму. Наоборот. Он искренне улыбается, самой светлой и игривой гримасой из всех, что я видел, он источает очарование, склабясь жемчужными зубами, и в усмешке приподнимает одну бровь, словно флиртует с фотографом.

Затем я смотрю на мальчика, которого обнимает Волаглион. Он кажется знакомым. Черты лица, угрюмо-отстраненный взгляд из-под широких бровей...

Внезапно на меня снисходит озарение.

Этот маленький мальчик – мой отец.