Текст книги "Игра судьбы (ЛП)"
Автор книги: Скарлетт Сент-Клэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
Глава IV
Чертовы судьбы
– Милорд.
Голос Минфы вывел его из задумчивости.
– Ваш первый смертный прибыл.
Черт. Сейчас определенно было не время, чтобы заключать еще одну сделку. Он нахмурился и потянулся отпить из своего стакана, но понял, что тот пуст. Когда он посмотрел на нимфу, ее бровь была приподнята.
– Сражён, милорд?
Ее голос сочился осуждением.
– Да, – сказал он.
Он не видел причин лгать.
– Так и есть.
Шок Минфы отразился в ее глазах, когда они расширились, а затем ее губы сжались.
– Отчаяние не лестно, Аид.
– Как и ревность, – ответил он, сунув ей в руки пустой стакан.
Она нахмурилась.
– Где смертный?
Ее глаза вспыхнули, когда она ответила:
– Бриллиантовый люкс.
К концу вечера Аид выиграл три контракта. Двое мужчин в поисках денег, один молодой и один старый, и женщина в поисках любви. Теперь все они столкнулись с проблемой преодоления того, что больше всего отягощало их души.
Младший из двух мужчин пытался возместить свои средства на обучение в колледже, которые он потратил на свою кокаиновую зависимость. Ему придется избавиться от своей привычки, прежде чем Аид исполнит его желание. Пожилой мужчина пытался оплатить химиотерапию своей жены, и было ли это самым большим бременем на его душе? Он изменял ей еще до того, как ей поставили диагноз. Условия Аида заключались в том, что он должен был рассказать правду об этом романе.
Женщина просила любви, вернее, она просила конкретного мужчину влюбиться в нее. Коллега, по которому она тосковала в течение многих лет.
Это была просьба, которую Аид слышал часто, и которую он никогда не мог выполнить.
Она сидела напротив Аида, выглядя отчаявшейся и усталой, и когда он заглянул в ее душу, то увидел, что она так тесно связана с мужчиной, которого она любила, что больше не похожа на себя настоящую. Она была сплетением виноградных лоз, испещренных шипами, которые заострились за годы отвержения.
– Измени свои условия, – посоветовал он.
Ее глаза сузились, и она стиснула зубы, осмеливаясь повысить голос.
– Но он тот, кто мне нужен!
Это был второй раз, когда он слышал эту мольбу сегодня вечером, и оба раза это была ложь.
– Я не могу заставить другого смертного полюбить тебя, – сказал Аид. – Ты либо просишь любви, либо ничего.
Она некоторое время пристально смотрела на него, пытаясь сдержать слезы, прежде чем согласиться. Он предположил, что она решила, что в конце концов лучше быть любимой кем-то. За исключением того, что она не выиграла их игру, и после ее проигрыша Аид встретил ее испуганные, заплаканные глаза.
– Прекрати это бессмысленное желание к своему коллеге, – сказал Аид.
Она сверкнула глазами.
– Я не могу просто… перестать любить его
– Ты должна найти способ, – сказал он. – Возможно, когда ты это сделаешь, твои глаза откроются для новой любви.
Аид начал подниматься на ноги.
– Разве ты никогда не был влюблен? – спросила она, и когда он сделал паузу, ее глаза расширились от осознания. – Ты не был.
Аид сжал губы.
– Осторожнее, смертная. Эта жизнь мимолетна. Твое существование в Подземном мире буде длиться вечность.
Он снова начал подниматься, и женщина схватила его за руку.
– Пожалуйста! Ты не понимаешь! Я не могу перестать любить его!
Аид отдернул руку.
– Ты тратишь впустую свои слова и чувства, смертная.
Он мог бы сказать больше. Он мог бы объяснить, что ее любовь к этому равнодушному мужчине сделала ее неприятной, что в тот момент, когда она решит освободить его от своих привязанностей, тем лучше станет ее жизнь, но он знал, что она его не услышит, поэтому промолчал. Вместо этого он исчез, удалившись в Подземный мир.
Но не для того, чтобы отдохнуть.
Он телепортировался в Библиотеку Душ, расположенную в зеркальном дворце Судеб. Аид подарил трем богиням часть своего царства – остров, который витал в эфире Подземного мира. Он был недоступен для всех, кроме него, и Судьбы не могли покинуть его.
Позолоченная клетка, как назвала ее Лахесис.
Прославленная тюрьма, изрекла Клото.
Зеркальная камера, сказала Атропос.
Возможно, Судьбы решили описать остров как клетку, камеру, тюрьму, но они знали так же хорошо, как и Аид, что он был построен для их защиты.
– Вы бы предпочли жить среди душ и божеств Подземного мира? – спрашивал он их каждый раз, когда они жаловались. – Они забьют вас камнями, и я не остановлю их.
Никому из них не понравился его ответ, и они в ответ потребовали, чтобы он изменил сады за пределами дворца – просьба, с которой они часто обращались, и которую он выполнил.
В библиотеке не было окон, за исключением стеклянного купола на потолке, который пропускал сероватый свет. Стены от пола до потолка были заставлены книжными шкафами, полными томов в черных бархатных переплетах. В каждом томе подробно описывалась жизнь каждого человека, создания и бога.
Аид протянул руку и призвал Деметру, Богиню Плодородия. Книга подошла к нему и с глухим стуком приземлилась в его руках. Когда он открыл ее, проекция нитей иллюстрировала временную шкалу от рождения богини до настоящего времени, которую можно было читать или смотреть, как фильм.
Аид предпочел наблюдать, следуя за ее нитью от ее рождения в битве до ее мстительного существования после Титаномахии, до создания ее культа последователей, пока ее нить не разветвилась, что означало создание другой нити жизни.
– Покажи мне, кому принадлежит эта нить, – сказал он, и золото распалось на части, пока не сформировало изображение девушки из Невернайт.
Когда Аид посмотрел на нее, его грудь сжалась.
Неудивительно, что от нее пахло Деметрой – она была ее дочерью.
– Интересуешься своей будущей королевой? Лахесис появилась, одетая в белое, ее лицо обрамляли длинные темные волосы, а голову венчала золотая корона. Она была средней сестрой, и в ее руке она держала золотой жезл, с помощью которого она измеряла жизнь смертных.
Будущая королева. Слова заставили его содрогнуться, и ему пришлось стиснуть зубы, чтобы не отреагировать.
– Ее имя? – спросил Аид.
Он не отводил взгляда от ее мерцающего изображения.
– Ее зовут Персефона, – ответила Лахесис.
Персефона, он произнес ее имя одними губами, пробуя его на вкус, удивленный тем, насколько правильным оно казалось, как идеально звучало.
– Богиня весны.
Взгляд Аида метнулся к Судьбе. Ее темные глаза смотрели в ответ, бездонные, бесстрастные.
– Ты хочешь подразнить меня.
Богиня Весны, Богиня Возрождения, Богиня Жизни. Как могла дочь весны стать невестой смерти?
– Всегда подозрителен, Аид, – сказала Клото, появляясь из воздуха. Младшая из трех Судеб, она ничем не отличалась от Лахесис, одетая и увенчанная золотой короной. – Возможно, мы хотим вознаградить нашего любимого бога.
– Ты не любишь богов, – ответил Аид.
– Ты нам меньше всего не нравишься.
– Польщен, – отрезал он.
– Если ты недоволен, мы расплетем нить, – сказала Атропос, появляясь перед Аидом и выхватывая книгу из его рук. Она была самой старшей и все равно ничем не отличалась от своих сестер, одетая в кроваво-красное, с парой отвратительных золотых ножниц, свисающих с цепочки на шее.
Аид свирепо посмотрел на них троих.
– Я хорошо знаю вас, Мойры, – сказал он, обращаясь ко всем сразу. – Кого вы наказываете?
Они обменялись взглядами. Наконец Клото ответила:
– Деметра умоляла о дочери.
– Желание, которое было исполнено, – сказала Лахесис.
– Ты – цена, которую она заплатила, – добавил Атропос.
– Я – наказание, – заявил Аид.
Судьбам было известно о ненависти Деметры к Аиду. Он был прав, когда заподозрил подвох.
– Если ты предпочитаешь воспринимать это именно так, – сказала Клото.
– Но нам нравится думать об этом по-другому, – сказала Лахесис.
– Это цена, заплаченная за нашу благосклонность, – объяснила Атропос.
Так уж устроена Судьба, и боги не были неуязвимы.
– Деметра в курсе? – спросил Аид.
– Конечно. У нас нет привычки хранить секреты, лорд Аид.
Аид притих. Если Деметра была в курсе, неудивительно, что он никогда не слышал о Богине Весны.
– Вы хотите наказать Деметру, но на самом деле вы наказываете Персефону, – сказал Аид.
Ирония не ускользнула от него, потому что он сделал то же самое с ней. Она была связана их сделкой – величайшей сделкой, которую он когда-либо заключал, потому что, в конце концов, она не обязана была любить его. Нити тысяч смертных и Божественных были сотканы Судьбами. Это не гарантировало брака по любви, а брак между ним и дочерью Деметры был еще менее вероятен.
Лахесис прищурила глаза.
– Ты боишься, Аид?
Бог сверкнул глазами, и три Мойры рассмеялись.
– Мы можем плести Нити Судьбы, милорд, но только ты контролируешь то, как разворачивается твоё будущее.
Клото исчезла.
– Будешь ли ты управлять своими отношениями так же, как ты управляешь своим королевством?
Лахесис исчезла.
– Или будешь упиваться хаосом?
Атропос тоже исчезла.
И когда он оставался один, их смех эхом отдавался вокруг него.
Разве ты никогда не был влюблен?
Слова смертной вернулись к нему, забравшись под кожу, как паразит.
Нет, он никогда не был влюблен, и теперь он всегда будет задаваться вопросом… Выбрала бы Персефона его, если бы получила свободу?
***
Аид покинул особняк Судеб и оказался возле коттеджа Гекаты. Богиня Колдовства долгое время жила в Подземном мире. Аид позволил ей поселиться там, где она пожелает, и она выбрала темную долину, чтобы построить свой увитый виноградом коттедж. После этого она провела месяцы, выращивая огромное количество ядовитого паслена.
Аид лишь приподнял бровь, когда обнаружил, что она сделала.
– Не притворяйся, будто мои яды не были полезны, Аид.
– У меня не было таких мыслей, – ответил он.
Аид улыбнулся при этом воспоминании. С тех пор Геката стала его доверенным лицом, возможно, его ближайшим другом.
Она была снаружи, стояла под пятном лунного света, который струился через отверстие в кроне деревьев. В самом начале богиня похвалила его способность создавать то, что она назвала зачарованной ночью, но это было неудивительно. Аид был богом, рожденным из тьмы. Это было то, что он знал лучше всего.
– Что тебя беспокоит, мой король? – спросила она, когда он приблизился. – Минфа? Могу я предложить щелочь, чтобы исправить ситуацию? Это довольно болезненно при проглатывании.
Аид приподнял бровь.
– Уже подумаешь об убийстве, Геката? Еще даже не полдень.
Она улыбнулась.
– Я более изобретательна ночью.
Аид усмехнулся, и они погрузились в уютное молчание. Аид, погруженный в свои мысли. Геката, смотрящая на луну. Через мгновение она снова спросила его:
– Что тебя беспокоит?
– Судьбы, – сказал он.
– О, лучшие друзья. Что они сделали?
– Они дали мне жену, – сказал он, подняв брови. – Дочь Деметры.
Геката рассмеялась и быстро прикрыла рот рукой в ответ на вопросительный взгляд Аида.
– П-прости, – сказала она и откашлялась, собираясь с духом. – Она ужасна?
– Нет, – сказал Аид. – И это, наверное, самое худшее. Она прекрасна.
– Тогда почему ты такой мрачный?
Аид объяснил события своего вечера как можно короче – как он заключил сделку с Афродитой, впервые увидел Персефону, осознал, что его первобытная реакция на то, чтобы заявить на нее права, была необычной, и раскрыл нить, которая их связывала.
– Ты бы видела, как она посмотрела на меня, когда поняла, кто я такой. Она была в ужасе.
– Я сомневаюсь, что она была в ужасе, – сказала Геката. – Возможно, удивлена – может быть, даже оскорблена, если ее мысли были чем-то похожи на твои.
Геката бросила на него понимающий взгляд, но Аид не был так уверен. Гекаты там не было.
– Я никогда не видел, чтобы ты отступал от вызова, Аид.
– Я этого не делал, – сказал он. Он сделал обратное – он, по сути, привязал ее к себе на следующие шесть месяцев.
Геката ждала от него объяснений.
– Она сыграла со мной.
– Что?
– Она пригласила меня к себе за стол для игры, и она проиграла, – объяснил Аид.
К завтрашнему утру его метка появится на коже Персефоны, и когда она вернется к нему, он предложит ей условия их контракта. Если она потерпит неудачу, то навсегда останется жительницей Подземного мира.
– Аид, ты этого не делал.
Он просто смотрел на богиню-ведьму.
– Это Божественный Закон, – сказал он.
Геката сверкнула глазами, зная, что это неправда. Аид мог бы отпустить ее, не требуя от нее времени, и он решил этого не делать. Если Судьба собиралась соединить их, почему бы не взять все под свой контроль?
– Разве ты не хочешь ее любви? Зачем тебе заставлять ее заключать контракт?
Через мгновение он признался вслух: – Потому что я не думал, что она вернется.
Он не смотрел на Гекату, но ее молчание сказало ему, что она жалеет его, и он ненавидел это.
– О чем ты попросишь ее? – спросила она.
– То, о чем я прошу всех, – сказал он.
Он бросит вызов неуверенности ее души. К концу он создаст королеву или монстра. Что именно, он не знал.
– Что ты чувствуешь, когда смотришь на нее? – спросила Геката.
Аиду не понравился этот вопрос, или, может быть, ему не понравился его ответ, но, тем не менее, он сказал правду.
– Как будто я родился из хаоса.
Геката усмехнулась.
– Я уже могу сказать, что она мне понравится.
Затем в ее глазах вспыхнуло веселье.
– Ты должен сказать Минфе, что женишься в моем присутствии. Она будет в ярости!
Глава V
Контракт заключён
Аид появился в Тартаре.
В начале своего правления он приходил туда чаще, чем в любое другое место в своем царстве. Посттитаномахия была мрачным временем. Рожденный войной, Аид не знал ничего, кроме крови и боли, но он проводил свое время в Тартаре не из желания существовать в привычной атмосфере. Он делал это из желания наказать тех, кто несет ответственность за его темное начало – Титанов.
Со временем он стал нуждаться в этом все меньше и меньше.
В редких случаях он все еще приходил, чтобы направить остаточную ярость.
Сегодняшний вечер не был исключением.
Он стоял в своем кабинете, похожем на пещеру, но современном помещении на вершине одной из гор Тартара. Она служила одновременно камерой пыток, ее стены были покрыты оружием, которое Аид использовал против многих людей и гуманоидов, которые оказались связанными перед ним, многие из них хранили секреты даже в загробной жизни. Часть пола была стеклянной, и с этого возвышения Аид смотрел вниз на уровень за уровнем пыток.
С годами тюрьма эволюционировала. Все началось под землей, с уровней, простирающихся на мили, и все они были посвящены наказанию за самые ужасные преступления и пыткам душ жестокими способами – ветром, ледяным дождем и огнем, а также более эффективными приговорами, такими как удушение смолой, поедание печени орлами и стервятниками и отрывание плоти от тел с помощью острых, как бритва, зубов.
В то время как эти формы пыток все еще существовали, Аид эволюционировал вместе с миром наверху, вырезая горы и создавая изолированные камеры для различных форм психологических пыток. Каким бы ни было разнообразие, Аида заботило только то, чтобы оно приводило к одному и тому же результату – страданию.
Аид стащил со стола бутылку виски и сделал глоток, прежде чем щелкнуть пальцами, призывая душу. Этот человек был тем, кого Сизиф застрелил во дворе своего рыболовного предприятия.
Исидор Ангелос.
Его руки были связаны за спиной, ноги связаны. Его подбородок уперся в грудь. Он спал.
Души, как правило, продолжали жить в Подземном мире так же, как и в Верхнем, что означало, что они придерживались рутины, даже если она им не была нужна.
Сон был примером этого.
– Ну, разве он не красив, – сказал Гермес, появляясь в кабинете Аида.
Бог Обмана часто приходил и уходил из его царства, взяв на себя роль психопомпа – проводника душ – столетия назад. Аид взглянул на него. Бог был в своей Божественной форме, позолоченный и яркий. У него были большие белые крылья и пара коротких рогов, которые торчали из его головы сбоку, почти невидимые среди его кудрей. Его золотые глаза оценивающе посмотрели на смертного.
– Не пялься на пленников, Гермес, – сказал Аид.
– Что? Я умею ценить красоту.
– С твоим послужным списком? Нет. Ты склонен забывать, что скрывается под маской.
– Я также склонен к умопомрачительному сексу, – сказал Гермес, вздыхая. – Это жертва, на которую я готов пойти.
На это Аид отвернулся от бога, закатил глаза и взболтал жидкость в своей бутылке, прежде чем сделать еще один глоток.
– Возможно, если бы ты чаще занимался сексом, ты бы не чувствовал необходимости мучить своих подданных, – сказал Гермес.
Аид заскрежетал зубами, что он делал весь день. Завтра у него будет болеть челюсть. Слова Гермеса расстроили его по двум причинам: из-за того, что бог вообще чувствовал необходимость комментировать его сексуальную жизнь, и потому, что его мысли обратились к прекрасной Персефоне.
Он почувствовал напряжение в паху, которое почти заставило его застонать.
– Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что тебе может понадобиться терапия? – спросил Гермес. – Потому что я почти уверен, что пытать людей – это признак психопатии.
Аид свирепо посмотрел на Гермеса, который теперь держал в руках электрошокер для скота. Внезапно он заискрился, издав ужасный щелкающий звук. Бог взвизгнул и тут же уронил его.
Аид приподнял бровь. Иногда было трудно вспомнить, что Гермес на самом деле был искусным воином.
– Что? – с вызовом спросил он. – Это напугало меня!
Аид поднял с пола шокер и повернулся к человеку по имени Исидор, сидящему в центре своего кабинета, затем сказал:
– Проснись.
Голова мужчины откинулась, а глаза открывались и закрывались, отяжелевшие от усталости.
Аид подождал, пока смертный ознакомится с окружающей обстановкой, и заговорил только тогда, когда увидел узнавание на его лице.
– Добро пожаловать в мое царство, – сказал Аид.
Глаза Исидора расширились.
– Я…Я в Тартаре?
Аид не ответил. Вместо этого он сказал:
– Ты богохульник.
Богохульниками были как смертные, так и бессмертные, которые отвергли богов, когда те пришли на Землю во время Великого Нисхождения, по ряду причин – некоторые чувствовали себя покинутыми, некоторые считали богов лицемерами, другие больше не хотели, чтобы ими управляли. В конце концов, две стороны вступили в войну, Богохульники и Верующие. Аид не горел желанием участвовать в битве; в конце концов, не имело значения, на чью сторону он встанет, его царство будет расти в любом случае.
– И верный член Триады, – добавил Аид.
Триада была группой богохульных смертных, которые выступали против богов, требуя справедливости, свободы воли и свободы. Они называли себя активистами, Олимпийцы называли их террористами.
– Т-триада? Что заставляет тебя думать, что я член Триады?
Мгновение он пристально смотрел на мужчину. Ему не нравилось отвечать на вопросы, на самом деле ему вообще не нравилось говорить, но он ответил бы на это, так как это могло бы помешать мужчине пытаться лгать дальше.
– Три причины, – сказал Гадес.
– Во-первых, ты заикаешься, когда лжешь. Во-вторых, даже если ты не заикаешься, когда лжешь, я чувствую ложь. Твоя горькая, и на вкус как пепел, след твоей души. В-третьих, если ты не хочешь афишировать свою преданность, тебе не следует делать татуировку на своей коже.
Аид заметил, как взгляд мужчины переместился на его правую руку, где был нарисован треугольник – символ Триады.
– Значит, ты будешь пытать меня за мою преданность?
– Я буду пытать тебя за твои преступления, – сказал Аид. – Тот факт, что ты являешься членом Триады, – это просто бонус.
Исидор издал гортанный крик, когда Аид ткнул его в бок шокером. Запах горелой плоти заполнил его ноздри. Через несколько секунд он отстранился. Спина смертного была выгнута дугой, его дыхание было хриплым.
– Боги, Аид! Тебе действительно нужно это делать? – спросил Гермес, но он не сделал ни малейшего движения, чтобы прикрыть глаза или даже изобразить отвращение.
– Не притворяйся, что ты не пытал смертного, Гермес. Мы все знаем другое, – выплюнул Аид. Когда шокер снова зажегся, мужчина бросил на Аида свирепый взгляд и бросил вызов.
– Меня и раньше пытали.
Аид злобно улыбнулся. – Не я.
Удар шокером для скота был только началом пыток Исидора. Аид перешел от поражения электрическим током к огню, поджигая пол под ногами мужчины, поддерживая его жизнь, пока пламя лизало его кожу. Он закричал, вдыхая дым, который заставил его кашлять до тех пор, пока изо рта не потекла кровь.
В какой-то момент Аид погасил пламя своей магией, и в тишине после этого заговорил Гермес.
– Ты серьезно облажался, Аид.
– Ты, – голос Исидора был хриплым, его грудь медленно поднималась и опускалась. – Вы думаете, что вы неприкасаемы, потому что вы боги.
– Именно поэтому мы неприкасаемы, – сказал Гермес.
Аид поднял руку, заставляя Бога Обмана замолчать.
– Вы не знаете, что будет дальше, – продолжил Исидор глухим голосом. Его голова склонилась набок, и он больше не смотрел на Аида, а на стену. Бог схватил обугленное лицо смертного, чтобы тот посмотрел на него.
– Эм, Аид… – начал было Гермес.
– Что будет дальше? – потребовал Аид.
– Война, – ответил мужчина.
***
Был почти полдень, а Аид еще не спал. Его глаза были как наждачная бумага, а голос Гермеса резал в ушах. Бог последовал за ним обратно во дворец и теперь шел рядом с ним, когда он направлялся в свою спальню. Аид отпил из бутылки, которую принес из своего кабинета в Тартаре.
– Ты мог бы сказать мне, что пытаешь его для получения информации, – пожаловался Гермес.
– Ты хочешь сказать, что если бы я сказал тебе, ты бы воздержался от того, чтобы говорить мне, насколько я облажался? – спросил Аид.
Гермес открыл рот, чтобы ответить, но вместо него заговорил Аил – редкий случай.
– Триада перестраивается. Мне нужны твои глаза и уши.
Гермес рассмеялся.
– Ты на самом деле… не боишься их, не так ли?
– Мы вступили в войну с Триадой, Гермес. Это может случиться снова. Не стоит недооценивать смертных, отчаянно стремящихся к свободе.
Гермес прищурил глаза.
– Похоже, ты им сочувствуешь.
Аид встретился взглядом с богом и ответил, как всегда:
– То, что является злом для одного, является борьбой за свободу для другого.
Он говорил это раньше, и он скажет это снова. Проблема, с которой он столкнулся с Триадой, заключалась в невинных жизнях, которые они забрали с собой во время своей борьбы.
– Не позволяй своему высокомерию ослепить тебя, Гермес.
На этот раз, когда Аид направился к своим покоям, бог не последовал за ним.
Как только Аид оказался в своей комнате, он вздохнул, прижав пальцы к виску. Прошло много времени с тех пор, как у него болела голова, но этот день казался бесконечным. Аид пересек комнату, подошел к камину и допил виски. Он уставился на пустую бутылку, размышляя о событиях вчерашнего дня. Он торговался, убивал и пытал.
Все то, что, он был уверен, его будущая жена не одобрила бы.
Будущая жена.
Чертовы Судьбы.
Аид швырнул бутылку, и она разбилась о черную мраморную стену.
– Мне придется перестать ломать вещи, когда она приедет, – подумал он, а затем отругал себя за то, что это прозвучало так… обнадеживающе.
Он сердито вздохнул и направился к своей кровати, ослабляя галстук. Его глаза начали гореть. Ему нужно было поспать. Через несколько часов он должен был снова встать. Ему предстояла еще одна важная встреча. На этот раз на его собственной территории, в «Пороке», эксклюзивном клубе, где худшие представители общества собирались под его защитой и правлением.
Как только он откинул одеяло, раздался стук в дверь.
– Уходи, – сказал он, думая, что это, должно быть, Минфа.
Вместо этого ответил голос Илиаса.
– О, я думаю, вы захотите это услышать, милорд.
Аид вздохнул.
– Да?
Вошел Илиас, изогнув темную бровь и криво улыбаясь.
– Нет покоя грешникам. Девушка с прошлой ночи находится у Невернайт, сражаясь с Дунканом. Он поднял на неё руку. Вам лучше поторопиться.
Аид не мог описать охватившее его чувство, но у него словно все внутри на секунду замерло – кровь не приливала, сердце не билось, легкие не расширялись.
Так же быстро, как лед проник в его вены, он исчез, сменившись раскаленной яростью.
– Почему ты ничего не сказал раньше? – он огрызнулся, прежде чем телепортироваться ко входу в Невернайт.
С другой стороны двери знакомый голос пригрозил:
– Я Персефона, Богиня Весны, и если ты хочешь сохранить свою мимолетную жизнь, то будешь повиноваться мне!
Аид распахнул дверь. Он был в бешенстве, пока его взгляд не остановился на богине, и тогда он был ошеломлен.
Она стояла на тусклом тротуаре под слишком ярким солнцем, лишенная своей человеческой маскировки. Из ее растрепанных волос торчали белые рожки куду, и, несмотря на их рост, он не мог не думать о том, какой миниатюрной она выглядит. Ему нравилось видеть ее такой. Это казалось каким-то интимным, потому что он знал, что видит ее. Это была Персефона, богиня, которая станет его королевой, и она была всем.
Она не встретилась с ним взглядом, но ее глаза определенно были прикованы к нему, обводя его взглядом с напряженностью в выражении лица, которую он не мог точно определить, но хотел понять.
Несмотря на ощущение, что он не мог контролировать свое тело, свои эмоции, свою магию, он взял себя в руки, насколько мог, и заговорил.
– Леди Персефона.
Ее титул тяжело вертелся у него на языке, и при его словах она встретилась с ним взглядом, и снова он был поражен ее яркими глазами – дикими, как реки Тартара, и зелеными, как долина Асфодель. Что-то изменилось в ее самообладании, когда она посмотрела на него. Она расправила плечи и вздернула подбородок.
– Лорд Аид.
Она обратилась к нему официально и резко кивнула. Он не был уверен, что ему в этом не понравилось – тот факт, что она использовала его титул, или ее церемониальный язык тела. Он нахмурился, но не смог долго размышлять на эту тему, потому что Дункан привлек его внимание.
– Мой господин.
Огр опустился на колени и низко опустил голову. – Я не знал, что она богиня. Я принимаю наказание за свои действия.
– Наказание? – эхом отозвалась Персефона. Она скрестила руки на груди, как будто ей было неудобно от этой идеи. Аид стиснул зубы, та же ярость, что одолела его в Подземном мире, вспыхнула снова.
– Я поднял руку на богиню, – сказал Дункан.
– И к тому же на женщину, – печально добавил Аид.
Дункан ошибся. Его предстоящее наказание не имело ничего общего с тем фактом, что он прикоснулся к кому-то Божественной крови – это было то, что он причинил боль женщине. Аид не был терпим к насилию в отношении женщин или детей. На самом деле, он ненавидел это так сильно, что в Тартаре был специальный уровень для тех, кто несет ответственность за такие преступления, и их наказания распределялись самими Фуриями, тремя страшными Богинями Мести, Немезидой, Богиней Возмездия, и Гекатой, которая взяла на себя ответственность лично наказать обидчиков.
Ни один человек или гуманоид не был освобожден от ответственности, независимо от того, был он на службе у Аида или нет.
– Я разберусь с тобой позже, – пообещал Аид. – Итак, леди Персефона.
Он отступил в сторону, освобождая ей место, чтобы войти в Невернайт. Она не колебалась, как он думал, она будет, войдя в темноту его клуба, как будто он принадлежал ей. Он закрыл за ней дверь, и на мгновение они оказались в ловушке вместе, и аромат их магии переплелся и наполнил воздух. Аид распознал жесткость в позе Персефоны, потому что он стал таким же неподвижным. Ее реакция расслабила его, вероятно, потому, что он нашел надежду в мысли, что он воздействовал на нее таким же образом.
Он подумал о том, чтобы бросить вызов тому, что возникло между ними, подойти ближе и убрать ее блестящие волосы с шеи. Он практически слышал ее прерывистое дыхание, если бы он прижался поцелуем к ее нежной коже. Растает ли она тогда в его объятиях? Или она будет бороться?
Он подошел ближе. Он не думал, что это возможно, но она стала еще более жесткой, спина прямая, как шомпол. Она была напряжена, как гадюка, готовая нанести удар. Это был укус, который он охотно стерпел бы, и он наклонился, его челюсть коснулась ее лица, его губы коснулись ее уха.
– Ты полна сюрпризов, дорогая.
Он понял, что был слишком самонадеян, не готов к реакции своего тела на нее. Ее запах впитался в его кожу, воспламеняя его кровь. Он стал тяжелым и твердым при мысли о том, чтобы обхватить ее рукой за талию, притянуть к себе, поглотить ее.
Черт возьми.
Слышимый вздох вернул его к реальности, и прежде чем она смогла повернуться к нему лицом, он уже открывал внутреннюю дверь в Невернайт, разрушая странное заклинание между ними.
– После тебя, богиня.
Она моргнула, и он заметил замешательство на ее лице. Может быть, она думала, что то, что она только что пережила, было иллюзией. Он почти ожидал, что она убежит, но снова в ее глазах промелькнула искра вызова. Она выдержала его пристальный взгляд, проходя мимо него – одновременно вызов и поддразнивание.
Он последовал за ней и наблюдал, как она приближается к балкону, осматривая этаж ниже. Ему было интересно, что она ищет, но спрашивать не стал, просто подождал, пока она посмотрит на него, и продолжил спускаться по лестнице.
Ее каблуки цокали, когда она следовала за ним по танцполу, и именно так он понял, что она перестала двигаться, потому что в клубе стало тихо.
– Куда мы идём? – спросила она. В ее голосе звучало подозрение, и он напомнил себе, что только потому, что она добровольно вошла в Невернайт, это не было проявлением доверия.
Аид остановился, повернувшись, чтобы посмотреть на нее.
Ему не следовало оглядываться назад. Это почти заставило его усомниться в том, что он делает, заманивая эту прекрасную богиню дальше в свое царство.
– Мой кабинет, – сказал он. – Я полагаю, что наш разговор требует конфиденциальности?
Она приподняла бровь, глядя на пустое пространство.
– Кажется довольно личным.
– Это не так.
Он повернулся и направился наверх, обрадованный, когда услышал стук ее каблуков вслед.
На верхней площадке лестницы он повернул к своему кабинету и открыл одну из двух больших дверей, на которых был изображен один из его золотых символов – двузубец, обвитый виноградными лозами и цветами. Когда он повернулся к Персефоне, она все еще стояла в нескольких футах от него. Ее отстраненность раздражала его.
– Вы будете колебаться на каждом шагу, леди Персефона?
Она нахмурилась.
– Я просто восхищалась вашим декором, лорд Аид. Я не заметила этого вчера вечером.
– Двери в мои покои часто закрыты в рабочее время, – ответил он, а затем указал на открытую дверь. – Ну что, пойдём?
Она вздернула подбородок и пронеслась мимо него. Он проследил за ней, пока она двигалась по черному мраморному полу и знакомилась с его кабинетом, сначала остановив взгляд на стене с окнами, выходящими на клубный этаж. Это было обычным делом в большинстве его офисов – способ наблюдать сверху. Несмотря на жару снаружи, Аид поддерживал огонь в своем камине. Он любил огонь, любил, как пляшут языки пламени, любил наблюдать за ним со своего обсидианового стола, но редко пользовался зоной отдыха, устроенной перед ним. Возможно, он сделает это сегодня и пригласит Богиню Весны сесть.
