Текст книги "Игра судьбы (ЛП)"

Автор книги: Скарлетт Сент-Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Он должен сказать ей.

Но она была так зла и обижена.

– Что бы получила Афродита, если бы ты потерпел неудачу?

Он не хотел отвечать, потому что знал, что она подумает. В этот момент она чувствовала, что все, чему учила ее Деметра, было правдой. Она могла бы подумать, что Аид сделает все, чтобы удержать своих людей в своем царстве, даже обманет ее, но он все равно ответил.

– Она попросила, чтобы одного из ее героев вернули к жизни.

Просьбу, которую он с радостью удовлетворил бы, если бы это означало, что она останется.

– Что ж, ты победил. Я люблю тебя, – сказала она, и ему захотелось упасть в обморок. – Это того стоило?

– Все было не так, Персефона! – сказал он, отчаянно желая, чтобы она поняла, и когда она отвернулась от него, он спросил:

– Ты бы поверила словам Афродиты, а не моим действиям?

Она остановилась и повернулась к нему лицом, и он мог видеть, что ее тело дрожит, мог чувствовать, как ее сила бурлит в ее крови. Он чувствовал запах ее магии, и это был божественный аромат, так непохожий ни на что, что он испытывал. Это была определенно она – теплая смесь ванили, солнечного света и свежего весеннего воздуха. Но она ничего не сказала, и он покачал головой, разочарованный ее неспособностью понять эту ситуацию, ее ценность, ее силу.

– Ты сама себе пленница.

Эти слова сломили ее. Он увидел это в тот момент, когда сорвался последний слог. В ушах у него раздался громкий звон, похожий на крик, и огромные черные лозы пронзили пол, обвившись вокруг его рук и запястий, как путы. Он был потрясен; ее сила ожила, и она была направлена на него.

Она создала жизнь.

После этого она глубоко вздохнула, грудь ее тяжело вздымалась. Он хотел бы похвалить ее, прославить ее, любить ее. Это был ее потенциал, вкус магии внутри нее, но потребовался ее гнев, чтобы высвободить его.

Он проверил путы; они были крепкими и затянулись, когда он потянул, такие же мстительные, как и она в своем гневе. Он встретился с ней взглядом и невесело рассмеялся. Смотреть на нее было все равно что видеть свою смерть, день, который, как он думал, никогда не наступит.

– Что ж, леди Персефона. Похоже, ты выиграла.

ГЛАВА XXX

ШУЛЕР

День спустя Аид стоял перед Танталом с двузубцем в руке. С тех пор как Аид появился в своем кабинете, душа пристально смотрела на него. Он не выказал никакого раскаяния за свое обращение с Персефоной, хотя Аид не был удивлен. После многих лет борьбы с истинным злом он пришел к пониманию того, что не все, кто испытал вечную пытку, изменятся.

Иногда это делало их только хуже.

– Ты хотел, чтобы я почувствовал отчаяние, голод и одиночество, – сказал он, вертя двузубец в руке. – Сказать тебе, что я чувствую в этот самый момент?

Аид направил заостренные концы на душу, один нацелился на его грудину, а другой – на пупок.

– Я чувствую онемение, – прошипел он. – Ты знаешь, что значит чувствовать это, смертный король?

В глазах Тантала появился блеск, а губы дрогнули, когда он начал ухмыляться.

Да, подумал Аид. Улыбнись моей боли. Твоя пытка будет сладкой.

– За последнюю неделю я почувствовал то, чего никогда раньше не чувствовал. Я, вечный бог. Я умолял любовь всей моей жизни остаться. Я изголодался по сну без нее рядом со мной. Я один. Я чувствую то, что ты утверждаешь, Тантал.

Смертный начал смеяться, и это было ужасающее кудахтанье, хриплое и прерывистое.

Аид надавил на двузубец, и заостренные края вонзились в его кожу. Мужчина все еще смеялся, когда начал булькать и кашлять, забрызгивая кровью лицо Аида.

Бог Мертвых и глазом не моргнул.

– Знаешь, откуда я знаю, что ты никогда ничего подобного не чувствовал?

Аид продолжил.

– Потому что ни один мужчина не стал бы смеяться в лицо этой боли, даже ты, ублюдок, которым ты являешься.

Аид всадил двузубец прямо в тело Тантала, и тот застрял в стене позади него.

– Мой господин.

Аид обернулся и увидел Илиаса, стоящего в дверном проеме. Сатир равнодушно взглянул на мертвого смертного, приколотого к стене Аида. Это не было необычным зрелищем ни для одного из них.

– Сизиф прибыл. Он ждет вас в Бриллиантовом люксе.

Это заняло недели, но обещание Аида заключить сделку, наконец, заманило смертного в Невернайт.

– Должен ли я вызвать помощников? – спросил он, снова глядя на Тантала.

Аид нахмурился. Он устроил беспорядок.

– Нет, – сказал он. – Я верну его после того, как он сгниет, и снова буду пытать его.

Аид начал смещаться, когда Илиас снова остановил его.

– Возможно, это тот вид, к которому ты стремишься, – сказал он, – но ты действительно выглядишь так, будто только что кого-то убил.

Аид уставился на свою одежду, забрызганную свежей кровью. Он мог бы оставить это, возможно, это послужило бы предупреждением Сизифу, за исключением того, что Аид знал, что сейчас мало что может напугать смертного. В конце концов, он дважды сбегал от Аида. Бог щелкнул пальцами, восстанавливая свой первозданный вид, прежде чем телепортироваться в Алмазный люкс.

Как и другие люксы, он отличался роскошью. Стены без окон были украшены современным монохромным искусством. Люстра, усыпанная мерцающими кристаллами, висела в центре комнаты, а под ней ряд черных кожаных диванов, стоящих друг напротив друга, мраморная плита, превращенная в стол, разделяла их.

На одном из диванов сидел мужчина. Он выглядел немного грубовато, его борода была далеко не такой аккуратной, костюм не так хорошо сшит, золото, отягощавшее его пальцы, исчезло, а к коже прилип запах рыбы и соли.

В предыдущие недели Аид представлял себе этот момент совсем по-другому. За его желанием увидеть смертного, заключенную в тюрьму в его царстве, стояло больше импульса, потому что ему грозила опасность потерять Персефону. Он чувствовал отчаяние и решимость и рассматривал поимку Сизифа как утверждение своего будущего.

И он догадывался, что в каком-то смысле это все еще было правдой.

Это было его будущее. Он был Богом Мертвых, карателем.

– Скажи мне, смертный, – сказал Аид. Голова Сизифа резко повернулась к нему, и он вскочил на ноги.

– Что убедило тебя прийти?

– Милорд, я не знал, что вы прибыли.

Аид подошел к бару и налил себе выпить. Он повернулся к Сизифу, глаза которого не отрывались от него.

– Ну? – спросил он.

Мужчина издал хриплый смешок.

– Ну, ты предложил бессмертие.

Аид осушил свой бокал и налил еще, больше ничего не сказав.

Он сел напротив Сизифа, который откинулся на подушки. Аид проявил колоду карт. Все карты, использованные здесь, были одинаковыми, черными и золотыми, картинка на обороте изображала Судьбы, прядущие, измеряющие и перерезающие Нить Судьбы.

Это был подходящий образ для этой пары.

Сизиф сидел на краю дивана, расставив колени и свесив руки между ними.

– Блэкджек, – сказал он, перетасовывая карты. Он мог сказать, что звук щелкающих карт заставил смертного занервничать. Его пальцы подергивались.

– Одна игра, Сизиф. Ты уже потратил достаточно моего времени впустую.

– Шансы пятьдесят на пятьдесят, – ответил смертный. – Ты так уверен в себе?

Аид не ответил, раздавая им каждому по две карты. Сизиф потянул их своими пухлыми пальцами, но как только он начал приподнимать край, Аид остановил его.

– Прежде чем ты раскроешь свои карты, – сказал он. – Я хотел бы знать почему.

– Почему, что?

– Почему ты убежал от смерти?

– Ты вряд ли можешь винить меня, когда представилась такая возможность, – сказал он.

Аид знал, что он имел в виду веретено, которое дал ему Посейдон.

– Это не ответ, Сизиф, – сказал Аид.

– На что ты надеялся, продлевая свою жалкую жизнь?

– Жалкую?

Лицо Сизифа покраснело.

– Я был на пороге империи, а потом пришел ты и забрал все это. Почему бы не бросить тебе вызов? Что это может означать в моей загробной жизни? Ты уже приговорил меня к Тартару.

– Хм.

Взгляд Аида упал на карты перед ним, пальцы приготовились перевернуть.

– Почему ты спросил? – спросил Сизиф с ноткой истерии в голосе. – Зачем требовать ответа?

Аид решил промолчать, но пассивный страх Сизифа перед Тартаром разозлил его, поэтому он ответил.

– Потому что, Сизиф, твое существование в Тартаре будет всем, чего ты когда-либо боялся, всем, что когда-либо злило тебя. Ты получишь свою империю, а потом будешь терять ее, снова, и снова, и снова.

Аид перевернул свои карты – король и туз, двадцать одна. Идеальная партия.

Его глаза поднялись на Сизифа.

– Раскрывай свои карты, смертный.

На мгновение воцарилась тишина, и смертный пошевелился, но не для того, чтобы перевернуть свои карты, а чтобы вытащить оружие, пистолет.

Обычно Аид находил подобные проявления забавными, но, услышанное от Сизифа, привело его в ярость. Его глаза потемнели, и пистолет расплавился в руке смертного, покрывая его кожу горящим металлом. Его крики наполнили комнату, пронзительные и мучительные. Он упал на колени, подняв руку вверх, глаза его вылезли из орбит.

Аид вздохнул и наклонился вперед, переворачивая карты смертного.

Пятерка треф и червовая девятка – четырнадцать.

Аид встал, осушил свой бокал и поправил пиджак. Сизиф прижал руку к груди, потный и тяжело дышащий. Он посмотрел на Аида с ненавистью в глазах.

– Шулер, – обвинил он.

Аид ухмыльнулся.

– Играю по твоим правилам.

Он щелкнул пальцами, отправляя Сизифа в Тартар, и вышел из комнаты.

***

Неделю спустя Аид оказался в лаборатории Гефеста. Он откладывал это как можно дольше, страшась своего возвращения к Богу Огня после того, что он попросил его сделать всего несколько недель назад.

Когда бог вручил ему маленькую коробочку, Аид заглянул внутрь. Кольцо, которое он заказал, лежало на подушечке из черного бархата. Это была красивая, изящная работа, несмотря на многочисленные цветы и драгоценные камни, украшавшие кольцо, и оно вызвало боль и смущение, которые он испытывал, потеряв Персефону. Возможно, если бы он не был таким самонадеянным, возможно, если бы он не заказал это кольцо, он бы заполучил ее сейчас.

– Это прекрасно, – сказал Аид, закрывая коробку. – Но мне это больше не нужно.

Аид встретился взглядом с Гефеста, и бог поднял брови.

– Я щедро заплачу тебе за твою работу, – продолжил Аид, протягивая руку. Он вернул кольцо Гефесту.

– Ты не возьмешь его?

Аид покачал головой. Это был символ того, что у него могло бы быть, будущего, которого больше не было на горизонте, и ему было невыносимо видеть это или знать, что оно существует в том же царстве, что и он.

– Я не буду спрашивать тебя, почему ты больше не хочешь кольцо. Я могу догадаться, – сказал Бог Огня. – Но я не приму плату за то, что ты не хочешь хранить.

– Ты бы предпочел, чтобы я взял его?

– Нет.

Гефест улыбнулся.

– У меня такое чувство, что оно окажется в океане, и я сомневаюсь, что ты попросишь Посейдона вернуть его, когда оно тебе снова понадобится.

ГЛАВА XXXI

ЗАПОЛУЧИТЬ КОРОЛЕВУ

Аид издали наблюдал, как Персефона шла по большой сцене на своем выпускном вечере. Она выглядела прекрасно, ее медовые волосы блестели под ярким солнцем, ее кожа сияла, как золото, и улыбка изгибала ее идеальные губы.

– Она выглядит такой… счастливой, – сказал Аид, больше для себя, чем для кого-либо другого, но Геката была там, чтобы ответить.

– Конечно, она счастлива. Она только что закончила четыре года в чистилище.

– Университет, Геката, – поправил Гермес.

– Я думаю, ты имеешь в виду университет.

– Одно и то же, – парировала она.

– Она пригласила меня на афтепати, – сказал Гермес с усмешкой, и Аид попытался не ухмыльнуться, когда Геката ткнула его локтем в ребра.

– Ай! Остановись!

Он проследил за Персефоной, когда она покидала сцену, придерживая шляпу, когда дул ветер. Он уловил ее запах, оставивший у него чувство опустошенности. Именно тогда она остановилась и посмотрела в их сторону.

– О, о! Я думаю, она видит нас!

Гермес помахал рукой.

– Она не может нас видеть, мы невидимы!

– сказала Геката, снова толкая его локтем в ребра.

– Осторожно, Геката! Я превращу тебя в овцу!

– Только попробуй, перьевые ножки!

Аид вздохнул и закатил глаза, глядя на них двоих, но быстро снова сосредоточился на Персефоне. Она казалась встревоженной, между ее бровями пролегла морщинка, а уголки рта опустились. Именно в этот момент ему показалось, что он увидел правду в ее сердце – она была так же опустошена, как и он. Это было почти невыносимо, и нить, которая все еще соединяла их, пульсировала в его груди.

Он тосковал по ней, хотел ее, любил ее.

– Иди к ней, – подбодрила Геката.

– Она отвергнет меня, – сказал Аид.

– Может быть, – ответил Гермес.

Геката снова подняла руку, и бог вздрогнул, отступив на несколько футов. Она повернулась обратно к Аиду и поспорила.

– Она будет рада тебе. Она любит тебя.

– Она любила меня, – сказал Аид.

– Ты хочешь, чтобы я снова назвала тебя идиотом?

Аид сверкнул глазами.

– По крайней мере, она сказала тебе, что любит тебя, – сказала Геката, уперев руки в бедра. – Она все еще не слышала от тебя этих слов.

Он нахмурился и почувствовал стыд. Геката была права, он должен был сказать ей, что любит ее, как только осознал это. Все это время он твердил о том, что она была его богиней и королевой, и ему даже не удалось произнести трех слов, которые проиллюстрировали бы правду о том, что он чувствовал, потому что он боялся ее отказа.

Внимание Персефоны отвернулось от них, когда было названо имя Лексы. Она подбадривала свою лучшую подругу, проходя по сцене, и они обнялись, прежде чем вернуться на свои места. Несмотря на свои болезненные мысли, Аид поймал себя на том, что улыбается, наблюдая, как она продолжает жить.

За свою долгую жизнь он мало о чем сожалел, но одним из сожалений было то, что он никогда не говорил ей, как сильно он ее любит.

***

Геката распахнула дверь в покои Аида. Был полдень, а он все еще был в постели, измученный ночью горьких сделок в Невернайт.

– Вставай! – сказала она и раздвинула шторы, впуская дневной свет. Аид застонал и перевернулся, прикрывая голову.

– Уходи, Геката.

Последовала пауза, а затем с него сорвали одеяло.

– Геката!

Аид сел, расстроенный.

– Почему ты голый? – потребовала она, как будто только что увидела что-то ужасающее.

– Потому что, – сказал он, указывая на свою комнату: – Я в постели!

Она бросила одеяло обратно ему.

– Что ты делаешь? – потребовал он.

– Мы собираемся забрать Персефону, – сказала она. – Ну, ты собираешься заполучить ее. Я собираюсь помочь.

– Мы уже проходили через это, Геката…

– Замолчи, – огрызнулась она. – Я скучаю по ней, души скучают по ней, ты скучаешь по ней. Почему мы тратим все это время на то, чтобы скучать по ней, когда мы можем просто… вернуть ее?

Аид рассмеялся, в основном от недоверия.

– Если бы это было так просто…

– Это так просто!

Геката разочарованно всплеснула руками.

– Ты потратил все это время, ожидая, что Судьба заберет ее, но этого не произошло. Ты сам ее оттолкнул.

– Она ушла сама, Геката.

– И что? Это не значит, что ты не можешь пойти за ней. Это не значит, что ты все еще не можешь сказать ей, что любишь ее. Это не значит, что ты все еще не можешь бороться за нее. Ты тот, кто всегда говорит о действиях. Почему ты не живешь по своим словам?

– Прекрасно, – процедил Аид сквозь зубы. – Мы пойдем, и тогда ты увидишь раз и навсегда, что она не хочет меня.

Он сбросил одеяло, которое Геката бросила ему обратно.

– Ради всего святого, надень что-нибудь из одежды! – рявкнула она.

– Если ты не хотела видеть меня обнаженным, Геката, тогда тебе следовало приходить ко мне, когда я не в постели.

– Прости меня за предположение, что ты будешь одет, – огрызнулась она, закатывая глаза.

Аид разочарованно вздохнул и исчез в ванной, брызгая водой на лицо. Он устал. Он плохо спал с тех пор, как Персефона ушла, и его настроение изменилось. Он был вспыльчивым, больше ругался со всеми, даже с Гекатой. Это должно было прекратиться, и, возможно, это положило бы этому конец или сделало бы все еще хуже.

Он наложил чары и вернулся в свою комнату, где его ждала Геката.

– Я тут подумала, – сказала она, потирая руки. – Мы должны заключить на это пари. Если она бросится в твои объятия, как я думаю, то мне потребуется больше места для моих ядовитых растений. Для моих растений.

Аид приподнял бровь.

– Отлично. Ты хочешь заключить сделку? – сказал он. – Если я выиграю, то я больше никогда не хочу слышать ни слова о Персефоне.

Геката закатила глаза.

– Договорились, – сказала она, а затем добавила:

– Для того, кто чувствует вкус лжи, ты определенно изливаешь ее много. Тебе лучше приготовиться отдать четвертую часть своего царства, любовничек.

***

Аид мерил шагами свою комнату, ожидая, когда Геката подаст ему сигнал – вспышку магии, которую она пошлет, когда найдет его богиню. Он не мог сосредоточиться с тех пор, как она ушла. Как бы ему ни было неприятно это признавать, Геката дала ему надежду.

Он сделал паузу, хмуро глядя на себя в зеркало, впервые осознав, насколько Персефона изменила его. Она заставила его хотеть того, чего он никогда раньше не хотел, например, жизни, которая предлагала немного больше простоты. Он хотел прогулок, пикников и подгоревшего печенья. Ему хотелось смеяться и никогда больше не ложиться спать одному.

Это был первый раз в его жизни, когда он надеялся проиграть пари.

Он почувствовал пульсацию магии Гекаты, и что-то твердое, как камень, поселилось у него в животе, когда он последовал за ней, появившись за пределами Кофейни. Когда он увидел Персефону, у него заболела вся грудь. Черт, она прекрасна. Она убрала волосы наверх, подальше от изящной шеи, но золотые локоны выбились на свободу. Она была одета в белое, бретельки ее платья были тонкими, обнажая ее гибкие веснушчатые плечи.

Геката сидела рядом с ней, пока они разговаривали, и он уловил часть разговора.

– Итак, иди к нему. Скажи ему, почему тебе больно, скажи ему, как это исправить. Разве это не то, в чем ты хороша?

Аиду захотелось рассмеяться.

Персефона потерла глаза, и он подумал, что, возможно, она изо всех сил пыталась не заплакать. У него болела грудь.

– О, Геката. Он не хочет меня видеть.

Она была неправа, так неправа. Ему пришло в голову, что, возможно, они оба сделали предположения друг о друге. Может быть, они хотели видеть друг друга все это время. Может быть, если бы он просто сделал то, чего хотел все это время, пошел к ней, увидел ее, обнял ее, он бы не испытывал этой агонии.

– Откуда ты знаешь? – спросила Геката.

– Тебе не кажется, что если бы он хотел меня, он бы пришел за мной?

«О, дорогая», – подумал Аид. Я проведу остаток своей жизни, показывая тебе, как сильно я хочу тебя.

– Возможно, он просто давал тебе время, – ответила Геката и подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

Персефона проследила за ее взглядом, и когда их глаза встретились, она вскочила со стула и бросилась бежать. Их тела столкнулись знакомым образом, когда Аид поднял ее с земли, и ее ноги нашли свой дом вокруг его талии. Их тела плотно прижались друг к другу.

– Я скучал по тебе, – сказал он, зарывшись лицом в ее волосы.

– Я тоже скучала по тебе.

Он никогда больше не отпустит ее.

– Мне жаль, – прошептала она. Ее пальцы коснулись его щеки и губ, и ее прикосновение зажгло в нем такой острый огонь, что он подумал, что может превратиться в пепел. Ему не хватало этого – сгорать от страсти к ней.

– Я тоже, – сказал он. – Я люблю тебя. Я должен был сказать тебе раньше. Я должен был сказать тебе той ночью в бассейне. Тогда я понял.

Ее улыбка была прекрасна, и это было то, что он хотел завоевывать каждый день своей жизни.

– Я тоже тебя люблю.

Их губы соприкоснулись, и огонь внутри него разгорелся, пьянящий и расплавленный. Его хватка усилилась, его руки надавили на ее поясницу. Он хотел, чтобы она почувствовала, как сильно он скучал по ней, как тяжело ему было без нее. Он хотел, чтобы она поняла, что ее ждет, как только они покинут это место. Они проведут выходные в постели, уединяясь в его спальне.

Когти ее страсти проникли глубоко, но прежде чем они смогли начать свои выходные блаженства, у него было еще одно требование. Когда он прервал их поцелуй, Персефона разочарованно зарычала и попыталась восстановить их связь. Аид усмехнулся ее рвению, прижимая ее чуть крепче, втирая свой член в ее мягкость, обещая, что скоро он будет внутри нее.

– Я хочу заявить о своей благосклонности, богиня, – сказал он. На мгновение ее глаза расширились, поэтому он быстро заговорил, надеясь ослабить ее беспокойство. – Пойдем со мной в Подземный мир.

Она открыла рот, но Аид завладел им в поцелуе, и когда он отстранился, то прижался своим лбом к ее лбу.

– Живи между мирами, – умолял он. – Но не покидай нас навсегда. Мой народ, твой народ, меня.

Она хрипло рассмеялась, ее глаза наполнились слезами, и кивнула.

– Конечно.

Аид вернул ей улыбку. Как будто она только что подарила ему весь мир, и он будет вечно дорожить ее подарком. Через мгновение улыбка Персефоны стала озорной, и она провела руками по его груди.

– Мне не терпится сыграть в карты.

Он наклонил голову. Он не думал, что это возможно, но его член стал тверже по ее просьбе, его разум обезумел от возможностей – часов прелюдии, эротических слов и потрясающего секса.

– Покер? – спросил он.

– Да.

– Ставки?

– Твоя одежда, – ответила она, уже расстегивая его рубашку.

Кто он такой, чтобы отказывать королеве?