Текст книги "Игра судьбы (ЛП)"

Автор книги: Скарлетт Сент-Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Он боялся, что даже если каким-то чудом она решит, что не испытывает к нему ненависти, Судьба заберет ее у него. Это была слишком реальная возможность, особенно после катастрофы, которая произошла сегодня вечером. Сизиф снова выскользнул из его рук.

Когда они прибыли в Невернайт, Антоний помог Персефоне выйти из салона лимузина. Затем Аид взял ее на себя, ведя ее в клуб, кивая Меконнену, когда они проходили мимо. Прежде чем они вошли в основную часть клуба, Аид использовал свою магию, чтобы они незаметно прошли через переполненный зал, вверх по лестнице и в его кабинет. Он слишком нервничал, чтобы телепортироваться с ней в данный момент, и не хотел, чтобы ей стало плохо, опасаясь, что она слишком много выпила.

Как только они оказались в его кабинете, он сбросил свою магию и пересек этаж к своему бару, наливая ей стакан воды.

Когда он поднял глаза, то был поражен ее красотой. Почему это восхищало его по-разному каждый раз, когда он смотрел на нее? Сегодня она была одета в бирюзовый цвет, и это придавало ее коже бронзовый оттенок, а волосам – золотистый оттенок.

Он подтолкнул стакан через стол.

– Выпей.

Она подошла, когда он наливал себе выпить. Когда он закончил, она стащила его со стола.

– Персефона, – прорычал Аид, и она улыбнулась, поднеся его бокал к ее губам.

– Да, Аид?

Ее голос был хриплым и заставил его крепко вцепиться в край стола. Она отхлебнула виски, а затем повернулась и зашагала по комнате. Ее бедра покачивались, привлекая его внимание.

– Я думаю, тебе следует бросить пить, – сказал он.

– Ты умеешь командовать.

– Я не склонен командовать. Я… даю советы.

– Разве кто-то не должен спрашивать твоего совета, прежде чем ты его предложишь? – спросила она, повернувшись и прислонившись к его столу.

– То же самое можно сказать и о твоём мнении.

Она свирепо посмотрела на него.

– Зачем ты привел меня сюда?

Аид вышел из-за стойки и приблизился.

– Потому что я хотел, чтобы ты была в безопасности.

Он взял у нее стакан и, удерживая ее взгляд, допил остатки, прежде чем отставить его в сторону.

– Я не думаю, что с тобой я в безопасности, – прошептала она, когда он снова посмотрел на нее.

Аид не знал, что означали эти слова, но он чувствовал себя обязанным сказать:

– Я бы никогда не причинил тебе боль.

– Ты этого не знаешь.

Они уставились друг на друга, прежде чем он поднял руку.

– Пойдем.

Он подвел ее к стене за своим столом и заметил ее нерешительность в том, как она отстранилась от его прикосновения.

– Почему бы нам просто не телепортироваться?

– От этого у тебя закружится голова, – сказал он. – И я бы предпочел не способствовать этому, учитывая твоё… состояние.

Глаза Персефоны сузились, а губы плотно сжались.

– Я не в таком состоянии.

Он мысленно вздохнул и потянул ее за руку, и она последовала за ним через стену, которая на самом деле была порталом или вратами в Подземный мир. Те, кто входят сюда, оказываются у похожего на пещеру входа, называемого мысом Тенарон. Там их встретит река Стикс, водоем, в котором они, скорее всего, не выживут.

Аид мог использовать этот вход, чтобы попасть в любое место Подземного мира, куда он пожелал, и когда они вошли через него, то оказались в его покоях.

Он указал на кровать.

– Отдыхай. Когда ты проснешься, мы поговорим.

У него были вопросы об Адонис и о ее статье в Нью Афин Ньюс.

– Я не хочу отдыхать, – сказала она.

Аид просто уставился на нее.

– Спроси меня, чего я хочу, Аид.

Ему хотелось застонать. Это была пытка, и, что еще хуже, он потакал ей.

– Чего ты хочешь?

– Закончить то, что мы начали в лимузине.

Для него было важно, что она не ответила «ты начал». И это только укрепило его желание убедиться, что они не зайдут дальше, чем уже зашли.

– Нет, Персефона.

Она нахмурилась.

– Ты хочешь меня.

Он ничего не сказал; он не мог этого отрицать и не хотел этого признавать.

Она отошла от него и подошла к кровати, сбрасывая бретельки платья с плеч.

– Персефона…

– Что?

Она повернулась к нему, и ее платье упало в лужу у ее ног. Она стояла перед ним обнаженная, вся золотистая кожа и великолепные изгибы.

– Скажи мне, что ты не хочешь меня.

Он тяжело сглотнул, сжимая руки по бокам. Так много эмоций бурлило внутри него, плотская потребность овладеть ею и защитить ее. Он не мог сделать ни то, ни другое. Он потянулся за халатом, который она носила, когда была здесь в последний раз; он висел на том же месте, на ширме позади того места, где она переодевалась. Он протянул его так, чтобы она могла просунуть руки внутрь.

– Оденься, Персефона.

Она свирепо посмотрела на него и выхватила халат из его рук, но не стала его надевать. Вместо этого она уставилась на него.

– Ты не ответил на мой вопрос.

Он не ответил, потому что, если бы он сказал, что не хочет ее, это было бы ложью, а признание этого означало бы приглашение ее в свою постель.

Она прикоснулась к нему, ее руки скользнули вниз по его рукам, задержавшись на его кулаках.

– Отпусти, – уговаривала она, разжимая их и кладя его руки себе на бедра, его пальцы впились в ее кожу. Было ли это каким-то испытанием? Была ли эта женщина послана, чтобы проверить его самоконтроль? Он пристально изучал ее, ожидая, что она растворится в дымку, но она этого не сделала. Она оставалась там, твердая, теплая и мягкая под ним. Ее руки обвились вокруг его шеи, ее обнаженные груди прижались к его груди.

– Аид?

Она прошептала его имя, дыхание ласкало его губы.

– Обними меня.

Ее рот накрыл его рот, и его руки крепче обхватили ее талию. Он крепко прижал ее к себе, высвободив одну руку, чтобы скользнуть вверх по ее спине к затылку, где он держал ее голову, сильно прижимаясь губами к ее губам, заставляя ее рот широко открыться, пробуя и принимая. Руки Персефоны переместились с его шеи вниз по груди к промежности. Она схватила его член через ткань брюк, и он застонал, оторвавшись от ее рта.

– Персефона.

– Я хочу прикоснуться к тебе, – сказала она, и внезапно Аид обнаружил, что его ведут обратно к кровати. Она толкнула его, заставляя лечь плашмя на шелковые простыни, и когда она забралась на него сверху, оседлав его, обнаженная, розовая и прекрасная, он подумал, что тогда может кончить. Она склонилась над ним, ее горячий и мягкий центр покачивался на его твердой длине, кончики ее грудей едва касались его груди.

– Позволь мне доставить тебе удовольствие, – прошептала она и снова поцеловала его.

Его руки опустились на ее бока, и он перекатился, прижимая ее к себе. Он взял ее за запястья и запрокинул их над ее головой.

– Ты доставляешь мне удовольствие, – сказал он, целуя ее припухшие губы в последний раз, наслаждаясь тем, как ее тело выгнулось навстречу его телу, согретое желанием. Это было напоминанием о том, почему он должен был это прекратить.

– Спи.

Команда прозвучала с приливом магии, который мгновенно погрузил Персефону в глубокий сон. Аид на мгновение замер, нависнув над ней, прежде чем перекатиться на спину.

Он вздохнул, полный разочарования и ярости, и зарычал. – Чертовы Судьбы.

Глава XVII

переломный момент

Аид наблюдал за спящей Персефоной, пытаясь примирить противоречие ее слов и действий. Он напомнил себе, что она была под воздействием не только алкоголя, но и какого-то наркотика. Он почувствовал это на ее языке – металлический, соленый, неправильный. Она была сама не своя ни в лимузине, ни в его офисе, ни в его спальне, а это означало, что ее слова – те, которые она написала в своей статье, – завладели его мыслями, и он прокручивал их снова и снова в голове, пока не закипел.

Он почувствовал, когда она проснулась, потому что ее дыхание изменилось. Она резко выпрямилась, прижимая к груди его шелковые простыни, глаза блестели, а щеки раскраснелись. Ему бы хотелось увидеть ее такой после ночи занятий любовью. Вместо этого он наблюдал за ней после ночи, когда отвергал ее пьяные приставания. Он сделал глоток из своего бокала, удерживая ее пристальный взгляд, яркие глаза настороженно смотрели на него.

– Почему я голая? – спросила она.

– Потому что ты настояла на этом, – сказал он, стараясь, чтобы его голос был как можно более лишен эмоций. Это потребовало усилий, потому что каждая другая мысль была воспоминанием о прошлой ночи – воспоминанием о ее отчаянии услышать, как он говорит, что хочет ее, о призрачном прижатии ее тела к его, о жаре ее губ, заставляющих его раздвинуться.

– Ты была полна решимости соблазнить меня.

Ее и без того раскрасневшиеся щеки стали пунцовыми.

– Мы…

Его смех больше походил на лай. Он не был уверен, на что реагировал, возможно, это был тот факт, что она предположила, что он воспользуется ею в ее нетрезвом состоянии, или что он провел большую часть ее сна, мучаясь над словами, которые она использовала, чтобы описать его.

– Нет, леди Персефона. Поверь мне, когда мы трахнемся, ты запомнишь.

Черты ее лица ожесточились, а губы сжались в тонкую линию.

– Твое высокомерие настораживает.

– Это что, вызов?

– Просто скажи мне, что случилось, Аид! – рявкнула она.

Он встретил ее свирепый взгляд с таким же ядом, прежде чем ответить:

– Тебя накачали наркотой в Ля Роуз. Тебе повезло, что ты бессмертна. Твое тело быстро выжгло яд.

Она на мгновение замолчала, переваривая информацию, которой он поделился. Ее взгляд оторвался от его, словно ища на среднем расстоянии ответы на свои вопросы.

– Адонис, – внезапно сказала она, обвиняюще сузив глаза. – Что ты с ним сделал?

Аид стиснул зубы и сосредоточился на оставшемся ликере в своем бокале, а не на ее взгляде. Он проглотил остаток, прежде чем отставить бокал в сторону.

– Он жив, но это только потому, что был на территории своей богини.

– Ты знал!

Она оттолкнулась от кровати, простыни зашуршали вокруг нее. Он хотел забрать их у нее, бросить ей вызов, чтобы она предстала перед ним обнаженной и уверенной, как прошлой ночью.

– Так вот почему ты предупреждал меня держаться от него подальше?

– Уверяю тебя, есть больше причин держаться подальше от этого смертного, чем благосклонность Афродиты.

– Например, что? – спросила она, делая шаг к нему. – Не ожидай, что я пойму, если ты ничего не объяснишь.

Что мне объяснять? «Он поцеловал тебя, когда ты этого не хотела», – хотела сказать Аид, но, возможно, она не помнила.

– Я ожидаю, что ты будешь доверять мне.

Он встал, взял свой бокал со стола и снова наполнил его в баре.

– А если не я, то моей силе.

Он был более чем осведомлен, что она знала о его способности видеть то, что смертные пытались скрыть с помощью чар и лжи. Это была сила, которую она осудила в своей статье, утверждая, что он использовал ее, чтобы проникнуть в их самые темные секреты.

– Я думал, ты ревнуешь!

Смех, вырвавшийся из горла Аида, прозвучал резко даже для его ушей. Он тоже не был уверен, почему насмехался над ней, но, возможно, это было потому, что он только сейчас осознал свою ревность, теперь, когда он был за пределами гнева и вызова, брошенного прошлой ночью его чувству контроля.

– Не притворяйся, что ты не ревнуешь, Аид. Адонис поцеловал меня прошлой ночью.

Аид грохнул бокалом по столу, выдавая себя, и повернулся к ней.

– Продолжай напоминать мне, богиня, и я превращу его в пепел.

– Значит, ты ревнуешь! – воскликнула она.

– Ревную? – прошипел он, приближаясь к ней. Он наблюдал, как возбуждение от триумфа исчезло с ее лица, сменившись выражением, которое он не мог разглядеть. Он только знал, что это был не страх.

– Этот…пиявка…прикоснулся к тебе после того, как ты сказала ему «нет». Я отправлял души в Тартар и за меньшее.

Он остановился в нескольких дюймах от нее, его гнев был острым, исходящим от него, как жар от солнца Гелиоса.

Пока она не извинилась.

Слова слетели с ее губ, тихие и хриплые.

– Я… извиняюсь.

Он не был уверен, почему она извинялась, но эти слова казались неуместными после его речи об Адонисе.

Его брови сошлись вместе, и он обхватил ладонями ее лицо, шагнув ближе, сокращая расстояние между ними.

– Не смей извиняться. Не из-за него. Никогда из-за него.

Она накрыла его руки своими, и когда он посмотрел в ее глаза, полные доброты и сострадания, он почувствовал, как немного рассеивается эта ярость, и не смог удержаться от вопроса:

– Почему ты так отчаянно ненавидишь меня?

– Я не ненавижу тебя, – тихо сказала она.

Он не мог почувствовать ложь, но он не мог смириться с тем, почему она написала эту статью о нем, не тогда, когда она не ненавидела его. Он оторвался от нее.

– Нет? Мне напомнить тебе? Аид, Владыка Подземного мира, богач и, возможно, самый ненавистный бог среди смертных, проявляет явное пренебрежение к смертной жизни.

Пока он говорил, она, казалось, съеживалась, поднимая плечи, становясь все меньше и меньше под ее собственными тягучими словами.

– Это то, что ты думаешь обо мне? – он бросил вызов.

– Я злилась…

– О, это более чем очевидно, – рявкнул он.

– Я не знала, что они опубликуют это!

– Язвительная статья, иллюстрирующее все мои недостатки?

Он сделал паузу, чтобы горько рассмеяться.

– Ты не думала, что СМИ опубликуют это?

Она использовала статью как угрозу, зная, что Аид ценит свою частную жизнь. Она прекрасно понимала, что это будет желанный материал для средств массовой информации, и все же в ее защите было что-то тревожное, и это заключалось в том, что он не почувствовал лжи. И все же, если она действительно хотела, чтобы это не опубликовали, зачем она написала статью? И как это было опубликовано?

Его сарказм не вызвал к нему никакого сострадания со стороны богини. Ее глаза вспыхнули, и слова сорвались с языка сквозь стиснутые зубы.

– Я предупреждала тебя.

– Ты предупреждала меня?

Аид поднял брови и хрипло рассмеялся.

– Ты предупреждала меня о чем, богиня?

– Я предупреждала тебя, что ты пожалеешь о нашем контракте.

Это были слова, которые он помнил, сказанные, когда она поправляла лацканы его пиджака и убивала цветок в его нагрудном кармане. У него не было сомнений ни тогда, ни сейчас.

– И я предупреждал тебя не писать обо мне.

Он осмелился снова сократить дистанцию между ними, зная, что это было неправильно, зная, что у их гнева был только один выход.

– Возможно, в моей следующей статье я напишу о том, какой ты властный, – пригрозила она.

– Следующая статья?

– Ты не знал? – самодовольно спросила она. – Меня попросили написать серию о тебе.

– Нет.

– Ты не можешь сказать «нет». Ты здесь не босс.

Он покажет ей контроль, подумал он, наклоняясь к ее телу, чувствуя, как она выгибается вместе с ним. Она была гадюкой, откликающейся на его зов, и когда она нанесет удар, он будет ядовитым.

– И ты думаешь, что ты босс?

– Я буду писать статьи, Аид, и единственный способ, которым я остановлюсь, – это если ты разорвешь этот чертов контракт!

Так это была ее игра?

– Ты решила торговаться со мной, Богиня?

– спросил он. – Вы забыли одну важную вещь, леди Персефона. Чтобы торговаться, тебе нужно иметь то, что я хочу.

Ее глаза заискрились, а щеки снова порозовели.

– Ты спросил меня, верю ли я в то, что написала! Тебе не все равно!

– Это называется блефом, дорогая.

– Ублюдок, – прошипела она.

Это было слово, которое сломило его сдержанность. Он притянул ее к себе, зарывшись рукой в ее волосы, и его губы сомкнулись на ее губах. Она была мягкой и сладкой, и от нее пахло им. Он хотел ее всю, и все же он отстранился, разделяя их всего на несколько дюймов.

– Позволь мне прояснить – ты торговалась и проиграла. Из нашего контракта нет выхода, если ты не выполнишь его условия. В противном случае ты останешься здесь. Со мной.

Она уставилась на него снизу вверх, глаза были полны ярости, губы ободраны.

– Если ты сделаешь меня своей пленницей, я проведу остаток своей жизни, ненавидя тебя.

– Ты и так ненавидишь.

Он заметил, как она, казалось, отшатнулась от его слов, уставившись на него так, как будто его комментарий причинил боль.

– Ты действительно в это веришь?

Он не ответил, просто издевательски рассмеялся, а затем прижался горячим поцелуем к ее губам, прежде чем злобно оторваться.

– Я сотру память о нем с твоей кожи.

Он выдернул простыню из ее рук, и она оказалась перед ним обнаженной, как и прошлой ночью, ее глаза были полны желания, и все, о чем он мог думать, было то, что он чертовски хотел этого – ее страсти, ее тела и ее души.

Он схватил ее за ягодицы, приподнимая, и ее тело прижалось к нему без его руководства. Это была молчаливая капитуляция, знак того, что она хотела этого так же сильно, как и он. Его губы прижались к ее губам, и жар расцвел внизу его живота, заполняя пах, пока он не стал твердым и отчаянно хотел быть внутри нее. Он был в бешенстве, и его тело вибрировало от желания, подгоняемое вязкими руками Персефоны, царапающими его кожу головы, дергающими за волосы. Он низко зарычал, прижимая ее к столбику кровати, втирая свой член в ее мягкость. Он наслаждался тем, как ее рот оторвался от его, так что она могла задыхаться, когда он прижался к ней, покрывая поцелуями ее шею и плечо, пробуя на вкус. Он был без ума, а она была заклинанием, контрактом, который он выполнял бы бесконечно, если бы это означало, что она будет такой каждый день до конца его жизни.

Моя возлюбленная, подумал он. Моя жена, моя королева.

Он замер, почти произнеся эти слова вслух, а затем пошевелился, опуская ее на кровать. Он стоял над ней, тяжело дыша, и она посмотрела на него снизу вверх, удивленная, но такая же красивая и чувственная, как всегда, ноги раздвинуты, груди твердые и полные. У него было два варианта, он мог взять ее или оставить ее, и вслед за ее статьей он почувствовал, что лучше всего уйти, потому что единственное, что будет ждать их по ту сторону этого, – это печаль.

Через мгновение он выдавил из себя свирепую улыбку.

– Что ж, тебе, наверное, понравилось бы спать со мной, но я тебе определенно не нравлюсь.

Он едва заметил ужас на ее лице, прежде чем исчезнуть.

Она была права – он был ублюдком.

Глава XVIII

три луны

Аид стоял перед оккультным магазином, известным как «Три Луны». Именно там Геката уловила запах магии, используемой на верфи Посейдона. Рядом с ним была Геката, которая выглядела как член культа, одетая в черный шелковый плащ с капюшоном. Они оба смотрели на изображение на витрине магазина – полную луну в обрамлении двух полумесяцев. Это был символ Гекаты, и у него было множество значений, ни одно из которых не было представлено человеком, который управлял магазином – Василисом Ремесом, Магом.

Маги были смертными, которые, как правило, практиковали черную магию и плохо, часто создавая хаос, который Гекате приходилось подавлять.

– Скажи мне, что ты привел меня сюда, чтобы проклясть этого смертного, – с надеждой сказала Геката, взглянув на Аида.

Губы Аида скривились.

– Только если ты будешь очень хороша.

Он прошел мимо нее и вошел в магазин. Как только он это сделал, над головой раздался колокольчик, и откуда-то из темноты донесся голос:

– Буду с тобой через минуту!

Аид и Геката обменялись взглядами.

– Отличное обслуживание клиентов, – прокомментировала она и начала осматривать магазин, морща нос на ходу.

– Это место воняет темной магией.

Аид тоже чувствовал этот запах. Пахло горелой плотью и чем-то… металлическим. В магазине было темно. Большое окно с символом Гекаты было покрыто темной

краской. Единственным источником света служили черные свечи разной высоты. Аид мало что знал о колдовстве, но он знал, что эти свечи обычно использовались для

защиты, что заставило его задуматься, от чего именно Василис Ремес нуждался в защите… ну, кроме них.

С другой стороны, возможно, Маги держали магазин в темноте, чтобы скрыть хаос. Это была развалина, заставленная ящиками с камнями и кристаллами всех форм и размеров, книгами, которые были разложены неорганизованно и засунуты во все открытые уголки. Там были колдовские куклы и атамы, флаконы с маслами и прахом, и…

– Голубиная кровь, – сказала Геката.

Аид посмотрел на богиню, которая несколько мгновений назад была в другом конце комнаты. У них было соревнование, которое продолжалось несколько лет. Выигрывает тот, кто первым подкрадется и напугает, и получит приз в день победы.

Он приподнял бровь.

– Я знаю, что ты пыталась напугать меня.

– Сработало? – спросила она.

Аид наклонился еще немного, намеренно говоря: – Нет, – прежде чем вернуться к ряду флаконов, кивнув в сторону того, в котором была красно-черная кровь.

– Для чего это используется?

– В основном любовные заклинания, – ответила она.

Аид должен был догадаться. Голубь был символом Афродиты, а любовь ее конёк. Это был пример того, почему Маги были так опасны – они пытались получить силу богов, обычно в гнусных целях и с катастрофическими последствиями.

– Она также используется для скрепления пактов и обещаний, – сказала она. – Плохо, что они не могут добывать благосклонности.

– Хм, – согласился Аид, когда заметил, что Геката напряглась. Что-то привлекло ее

внимание.

– В чем дело?

Богиня пересекла комнату, приближаясь к прилавку. Аид последовал за ней, сначала с любопытством, а затем в ужасе от того, что он увидел. На стене за прилавком был вмонтирован ряд полок, на которых, словно ценные вещи, были выставлены сморщенные руки. У каждого в пальцах была зажата свеча.

– Геката.

Аид тихо произнес ее имя.

– Что это такое?

– Руки Славы, – сказала она. – Традиционно это руки повешенных жертв.

Они обменялись взглядами; в Новой Греции больше не вешали людей. Если Аид должен был догадаться, эти руки из могил.

– Говорят, что те, у кого они есть, могут обездвижить любого.

Это было богохульное оружие, которое могло причинить много вреда, если его отдать не тому человеку.

Как раз в этот момент из занавешенного дверного проема за прилавком, спотыкаясь, вышел полный мужчина. Он не смотрел в их сторону, когда вытирал ладони о свои черные одежды, что Аид нашел тревожным.

– Могу я вам помочь?

Его голос был пронзительным скулящим, и у Аида мелькнула мысль, что он будет раздражать во время пыток.

– Ты можешь начать с того, что расскажешь нам, где прячется Сизиф де Эфира, – сказал Аид.

Голова Мага резко повернулась к ним, маленькие глазки расширились на его пухлом, желтоватом лице. Он неуклюже споткнулся и упал на что-то, спрятанное в тени за его столом. Через мгновение он снова вскочил, пытаясь дотянуться до одной из рук, висевших на стене. Когда он, наконец, стащил ее с места, он держал ее высоко, дрожа.

– Не подходите!

Аид и Геката обменялись взглядами.

– Я обладаю силой богов!

Его голос дрогнул, и он сплюнул, когда заговорил.

– Пагома!

На мгновение воцарилась тишина, когда Маги поняли, что он совсем не так силен, как два бога перед ним.

– О, драгоценный смертный, – сказала Геката, и сладкий тон ее голоса противоречил ее прищуренным глазам. Сморщенная рука, которую он держал в воздухе, распалась, за ней последовали остальные на его полке.

– Ты будешь угрожать мне, когда это мой символ, который ты изобразил на своем магазине?

В этот момент голос Гекаты изменился, приобретя искаженные нотки, и Василис съежилась, прижавшись к стене и дрожа. Не часто Аиду доводилось быть свидетелем гнева Гекаты, и он должен был сказать, что ему нравилось видеть огонь в ее глазах.

– Ты никогда не познаешь силу богов.

Воздух всколыхнулся от магии Гекаты, погасив горящие свечи, и хотя Аиду хотелось бы увидеть кульминацию гнева богини, ему также нужен был Маг, живой и способный говорить.

– Ты закончила пугать смертного? – спросил Аид.

– Подожди своей очереди, – сказала она.

– Теперь моя очередь.

Аид бросил на нее многозначительный взгляд, который говорил: «помни, зачем мы пришли сюда».

– Если вы спорите о моем предстоящем наказании, тогда я действительно предпочел бы остаться с леди Гекатой, – сказал Маг.

– Ты не можешь выбирать, кто тебя накажет, смертный, – огрызнулся Аид. – У тебя много наглости, угрожать богам. Не говоря уже об этом богохульном бизнесе, которым ты занимаешься.

– Я запаниковал, – сказал он.

Губы Аида сжались.

– Сизиф де Эфира. Где он?

Аид увидел узнавание в глазах смертного.

– Скажи мне! – скомандовал Аид.

– Сис-Сизиф де Эфира, вы говорите? Василис заикался.

– Н-Нет. Я думаю, вы ошибаетесь, милорд. Я не знаю никого с таким именем.

Аид ненавидит ложь. У неё был вкус и запах, горький и острый. Его брови надвинулись на глаза, и когда он приблизился к Магу, он по-другому запел.

– Я имею в виду, вы сказали Сизиф де Эфира Я думал, Сисфус де Фира, – продолжил он, неловко смеясь, скользя вдоль стены, подальше от двух богов.

– Да, да… Сизиф был здесь только вчера.

На мгновение воцарилась тишина, а затем Аид заговорил, слова проскальзывали у него сквозь зубы.

– Где он сейчас?

– Я-я не знаю.

Терпение Аида было тонкой нитью, и она разорвалась. Он зарычал. Из кончиков его пальцев торчали когти. Когда он шагнул к мужчине, раздался грохочущий звук, который донесся из задней комнаты, где был смертный. Аид свирепо посмотрел на смертного, прежде чем изменить курс и направиться в заднюю комнату.

– Подождите…

– Ты просишь Аида, Бога Подземного мира, разрезать твое лицо на куски? – спросила Геката. – Потому что я с удовольствием посмотрю.

– Вы ищите Сизифа? Я скажу вам, где он! Вернитесь… вернитесь! – позвал он, когда Аид исчез за занавеской.

Он оказался в темном коридоре, который вел в большую комнату. Воздух был холодным и затхлым, слегка пахнущим разложением, воском и чем-то похожим на паленые волосы. Здесь было чище, чем в витрине магазина, и полно изящных стеклянных витрин, под которыми были аккуратно разложены разнообразные товары. Было ясно, почему Василис не хотел, чтобы Аид был здесь. Он продавал реликвии – рваную ткань и кусочки украшений, разбитые наконечники копий и щепки от щитов, кости и разбитую глиняную посуду. Это были вещи, которые были собраны с полей сражений после Великой войны. Он не был уверен почему, но видеть остатки войны ему никогда не было легко. Это напомнило ему о травме Титаномахии, о кровавых полях сражений и изуродованных трупах.

Тем не менее, Аид поискал в темноте источник шума и нашел его. Набор книг был сбит с полки. Аид наклонился, чтобы поднять их, и когда он выпрямился, его взгляд встретился с взглядом черной кошки с желтыми глазами. Существо зашипело на него, и он зашипел в ответ. Кошка взвыла и вскочила со своего места, исчезая в темноте.

– У нас тут дилер чёрного рынка, – крикнул Аид Гекате.

Василис, шаркая, вошел в комнату первым, его рука была вытянута в воздух, как будто он сдавался. Именно тогда Аид заметил знакомое изображение, выгравированное на бледной коже его запястья – треугольник. Глаза Аида сузились.

– Итак, ты являешься членом Триады?

Маг застыл.

– Не по своей воле.

Это был самый быстрый ответ, который он когда-либо давал, и в нем звучала правда.

– Тогда почему их метка на твоей коже?

Этот вопрос заставил Аида почувствовать себя неловко. Он не мог не думать о Персефоне и метке на ее запястье. Ту, которую он поместил туда против ее воли.

– Что они сделали?

Это была Геката, которая задала вопрос, ее тон был мягким, она видела что-то внутри смертного, чего, по-видимому, не видел Аида.

– Они сожгли ее, – ответил Василис, опуская руки.

– Кого? – спросил Аид.

– Мою кошку.

– Твою кошку?

Аид не был впечатлен.

– Они сожгли ее прямо у меня на глазах, – сказал он хриплым от эмоций голосом. – Я думал, она ушла навсегда, но их лидер… он сохранил ее ошейник. Он сказал, что вернет ее, если я присоединюсь к ним. Им… нужна была магия.

– Голем? – спросил Аид.

Василис кивнул.

Теперь Аид понял. Маг согласились служить Триаде в обмен на ошейник. Это была единственная оставшаяся вещь, принадлежавшая его кошке, но он не хотел ее, потому что был сентиментален. Он хотел этого с определенной целью – ошейник можно было использовать, чтобы воскресить ее, что, судя по всему, было успешным.

– Итак, ты обменял свою свободу на ошейник?

– Что бы ты променял на то, что тебе дорого? – возразил Маг.

Мир, подумал Аид.

– О! – внезапно воскликнула Геката, наклоняясь, чтобы поднять кошку, которая ранее шипела на Аида. – Это она? Какая милашка! Как ее зовут?

– С-Серена.

– Серена, – сказала Геката, поднимая кошку, как ребенка. – У меня есть хорек по имени Гейл…

Аид вздохнул.

– Геката, может не сейчас?

– Это значит быть человеком, Аид, – сказала богиня. – Ты должен делать заметки. Разве ты не хочешь произвести впечатление на Персефону?

– Кто такая Персефона? – спросил Маг.

– Не твоё дело, – отрезал Аид, затем он посмотрел на Гекату и возненавидел себя за свой следующий вопрос. – Какое отношение кошка имеет к тому, чтобы быть человеком?

– Это имеет прямое отношение к кошке, – сказала Геката, затем вздохнула. – Кошка – это человечность. Это то, что делает этого, – она указала на Мага, – несчастного, печального и жалкого смертного достойным спасения.

– Ты не видела его душу, – пробормотал Аид.

Геката сверкнула глазами.

– Я преподаю тебе урок, Аид! Усвой его.

Аид собирался огрызнуться, что она ужасный учитель, когда почувствовал, как воздух за его спиной сдвинулся. Он повернулся, и тени отделились от его сущности, устремившись к отступающей фигуре Мага, который пытался убежать по коридору.

Тени окутали его и отбросили назад. Маг врезался в один из его безупречных стеклянных витрин и замер.

Геката поморщилась.

– Тебе не нужно было бросать его так сильно. Он не бог.

– Он хотел вести себя как один из них.

Геката выгнула бровь.

– Это ответ сострадательного бога?

– Это то, чему ты пыталась научить?

Аид сделал шаг к смертному и взмахнул рукой. Маг открыл глаза, моргая, а затем застонал, когда почувствовал боль от приземления.

– Слушай сюда, смертный, и слушай внимательно. Ты скажешь мне, кто обратился за твоими услугами, или я проведу вечность, отрезая твой язык и скармливая его твоей кошке. Ты понимаешь?

Мужчина кивнул, тяжело дыша, и ответил: – Его зовут Тесей.

Тесей.

Это было имя, которое Аид хорошо знал, так как это было имя сына Посейдона, его племянника.

– Голем был идеей Сизифа, – объяснил Василис. – Он был моим клиентом. Именно после того, как он пришел ко мне, Тесей потребовал узнать планы Сизифа. Он заставил меня вызвать портал на склад. Он ушел отсюда вместе с Сизифом. Я не знаю, куда они делись.

Итак, Сизиф был обманут так же, как и Аид. Вопрос был в том, чего Тесей хотел от Сизифа? Хотел ли он отомстить за убийство Эола Галани, или в его действиях было что-то большее?

Через мгновение Маг заговорил.

– Пожалуйста… пожалуйста, не забирайте мою кошку.

– Геката, – позвал Аид богиню, которая направилась к темному коридору, все еще держа кошку на руках.

– Приведи кошку.

– П-подождите. Я сказал, пожалуйста!

– О, ты тоже идешь, смертный, – сказал он, и глаза Василиса расширились.

– Но я сказал правду! Я…

Маг замолчал, исчезнув по мановению руки Аида. Он проведет время в заключении, но не в Тартаре – он отправится в Призрачное Место, тюрьму, которую смогут увидеть только те, кто пользуется благосклонностью. Это было особое место для смертных вроде него – Магов, которые нарушали закон или хранили секреты – и в редких случаях могли быть использованы в качестве приманки.