Текст книги "Игра судьбы (ЛП)"

Автор книги: Скарлетт Сент-Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Автор: Скарлетт Сэнт-Клэр

Серия: Аид, сага

Книга 1: Игра судьбы

Глава I

Игра равновесия

Аид появился недалеко от Побережья Богов.

В солнечном свете побережье сверкало бирюзовой водой и нетронутыми белоснежными пляжами, расположенными на фоне скал, гротов и монастыря из белого и зеленого мрамора, в который можно было попасть, поднявшись по трем сотням ступеней. Смертные стекались сюда, чтобы плавать, плыть под парусами и нырять с аквалангом. Это был оазис, пока солнце не совершало свой огненный спуск по небу.

После наступления сумерек зло двигалось в темной ночи, под звездным небом и океаном лунного света. Оно прибыло на кораблях и пересекло Новую Грецию, и Аид был здесь, чтобы нейтрализовать его.

Он повернулся, гравий захрустел под его ногами, и пошел в направлении компании «Коринф», рыболовецкого предприятия, занимавшего обширную территорию на побережье. Оштукатуренный фасад склада безупречно сочетался со старинной архитектурой, украшающей побережье, выглядя изношенным, выцветшим и очаровательным. Простая черная лампа освещала вывеску с названием компании, написанным шрифтом, который подчеркивал престиж и власть – достойные восхищения характеристики, когда они принадлежали к лучшим слоям общества.

Опасные, когда они принадлежали к худшим.

Смертный двигался в тени. Он был там с тех пор, как прибыл Аид, и, без сомнения, думал, что он хорошо спрятан, возможно, только для других смертных, но Аид был богом, и он владел тенями.

Когда он проходил мимо, человек пошевелился, и Аид развернулся, его рука впилась в руку смертного. В его пальцах был зажат пистолет. Аид посмотрел на оружие, а затем на мужчину, на его губах появилась злая ухмылка.

В следующую секунду острые шипы выступили из кончиков пальцев Аида, вонзаясь в плоть мужчины. Его оружие со звоном упало на землю, и он упал на колени с гортанным криком.

– Пожалуйста, пощадите меня, милорд, – взмолился мужчина. – Я не знал.

Аид всегда находил секунды перед смертью смертного интригующими. Особенно, когда он сталкивался с таким, как этот – с тем, кто убивал, не задумываясь, и все же боялся собственной гибели.

Аид усилил хватку, и когда человек задрожал, бог рассмеялся.

– Твоя смерть неминуема, – сказал Аид, и смертный поднял глаза. – Но я поговорю с твоим работодателем.

– Мой работодатель?

Аид чуть не застонал. Так значит смертный решил прикинуться дурачком.

– Сизиф де Эфира.

– Его здесь нет.

Ложь.

Знание покрыло его язык, как пепел, высушивая горло.

Аид поднял мужчину за руку, шипы все еще были вонзены в его кожу, пока их взгляды не оказались на одном уровне. Именно под этим углом Аид заметил татуировку на запястье мужчины. Это был треугольник, теперь соединенный остриями, торчащими из его пальцев.

– Мне не нужна твоя помощь, чтобы попасть на этот склад, – сказал Аид. – Что мне нужно от тебя, так это пример.

– Пример?

Аид решил использовать действия для объяснения, вырезав две глубокие трещины на лице мужчины. Когда кровь покрыла его кожу, шею и одежду, бог потащил его ко входу на склад, пинком распахнул двери и вошел внутрь.

То, что с берега выглядело как здание, теперь оказалось стеной, потому что вместо того, чтобы войти в замкнутое пространство, Аид оказался во дворе, открытом чернильному небу над головой. Земля была голой, и там были большие надземные бассейны, в которых водилась рыба. В воздухе пахло океаном, гнилью и солью. Аид ненавидел эту вонь.

Рабочие, одетые в черные комбинезоны, повернулись, чтобы посмотреть, как бог толкает истекающего кровью смертного вперед. Мужчина пошатнулся, но удержался на ногах, прежде чем ударился о землю. Напротив Аида подошел еще один мужчина в сопровождении двух здоровенных телохранителей. Он был одет в белый костюм, а его толстые пальцы были в золотых кольцах. У него были короткие черные волосы и ухоженная борода.

– Сиз, я… я… Это была не моя вина, – сказал мужчина, спотыкаясь. – Я—

Сизиф достал пистолет и выстрелил в мужчину. Он упал, ударившись о землю с громким стуком. Аид посмотрел на неподвижное тело, а затем на Сизифа.

– Он не лгал, – сказал Аид.

– Я убил его не потому, что он позволил тебе войти в мою собственность. Я убил его, потому что он проявил неуважение к богу.

Подобная демонстрация обычно исходила от верноподданного. Таких у Аида было немного, и он знал, что Сизиф не был одним из них.

– Это твоя версия жертвоприношения?

– Зависит от обстоятельств, – ответил мужчина, хрустнув шеей и передавая свой пистолет телохранителю справа. – Ты принимаешь жертву?

– Нет.

– Тогда к делу.

Сизиф расправил лацканы своего пиджака и поправил запонки, и Аид заметил такую же треугольную татуировку у него на запястье.

– Пройдём?

Смертный жестом показал Аиду идти впереди, к офису на противоположной стороне двора. – Божества вперёд.

– Я настаиваю, – отказался Аид.

Несмотря на свою власть, он никогда не поворачивался спиной.

Глаза Сизифа слегка сузились. Смертный, вероятно, воспринял отказ Аида идти впереди как проявление неуважения, главным образом потому, что это показывало, что Аид ему не доверяет. Ирония судьбы, учитывая, что Сизиф нарушил одно из самых древних правил гостеприимства – закон Ксении – убил своего конкурента после того, как пригласил его на свою территорию.

Это было всего лишь одно из прегрешений Сизифа, которое Аид должен был здесь исправить.

– Очень хорошо, мой господин, – смертный холодно улыбнулся, прежде чем направиться в свой кабинет, сопровождаемый двумя телохранителями. Их присутствие было забавным, как будто два смертных человека могли защитить Сизифа от него.

Аид поймал себя на том, что обдумывает, как бы ему их убрать. У него было несколько вариантов – он мог вызвать тени и позволить им поглотить их обоих, или он мог подчинить их себе. Он предположил, что единственным реальным соображением было то, хочет ли он, чтобы кровь попала на его костюм.

Два телохранителя заняли свои места по обе стороны двери, когда Сизиф вошел в свой кабинет. Аид не взглянул на них, проходя мимо.

Кабинет Сизифа был небольшим. Его стол из цельного дерева, покрытый темными пятнами, был завален бумагами. С одной стороны стоял старомодный телефон, с другой – хрустальный графин и два бокала. За его спиной несколько окон выходили во двор, закрытые жалюзи.

Сизиф решил встать за столом, стратегический ход, по мнению Аида. Это создало между ними что-то физическое. Также, вероятно, там он хранил запас оружия. Не то чтобы они могли принести ему какую-то пользу, но Аид существовал веками и знал, что отчаявшиеся смертные пойдут на все.

– Бурбон? – спросил Сизиф, откупоривая графин.

– Нет.

Смертный мгновение смотрел на Аида, прежде чем налить себе бокал. Он сделал глоток и спросил: – Чему я обязан такой чести?

Аид посмотрел в сторону двери. Отсюда ему были видны бассейны, и теперь он кивнул в их сторону.

– Я знаю, что ты прячешь наркотики в своих бассейнах, – сказал Аид. – Я также знаю, что ты используешь эту компанию в качестве прикрытия, чтобы перевозить их через Новую Грецию, и что ты убиваешь любого, кто встает на пути.

Сизиф на мгновение уставился на Аида, а затем медленно отпил из своего бокала, прежде чем спросить: – Ты пришел забрать мою жизнь?

– Нет.

Это не было ложью. Аид не пожинал души – это делал Танатос, но Бог Подземного мира мог видеть, что Сизиф должен был нанести визит, и очень скоро. Видение пришло непрошеное, как воспоминание из далекого прошлого. Сизиф, элегантно одетый, падает в обморок, выходя из элитной столовой.

Он никогда не придет в сознание.

И прежде чем это произойдет, у Аида будет равновесие.

– Тогда я должен предположить, что ты хочешь долю?

Аид склонил голову набок. – В некотором роде.

Сизиф усмехнулся. – Кто бы мог подумать, Бог Мертвых пришел, чтобы заключить сделку.

Аид стиснул зубы. Ему не понравился подтекст слов Сизифа, как будто смертный думал, что он одержал верх.

– В качестве покаяния за свои преступления ты пожертвуешь половину своего дохода бездомным. В конце концов, ты ответственен за многих из них.

Наркотики, которыми торговал Сизиф, разрушали жизни, разъедая смертных изнутри зависимостью и разжигая насилие в обществе, и хотя он был не единственным ответственным за это, именно его корабли доставляли их на материк, его грузовики перевозили их через Новую Грецию.

– Разве покаяние не принимается в загробной жизни? – спросил Сизиф.

– Считай это одолжением. Я разрешаю тебе начать пораньше.

Сизиф поковырял языком между зубами, потом тихо хихикнул.

– Ты же знаешь, что они никогда не описывают тебя как праведного бога.

– Я не праведен.

– Заставлять мошенников вроде меня делать пожертвования на благотворительные цели – это справедливо.

– Это баланс. Цена, которую ты платишь за зло, которое распространяешь.

Аид не верил в искоренение зла в мире, потому что не верил, что это возможно. То, что было злом для одного, было борьбой за свободу для другого – Великая война была примером. Одна сторона сражалась за своих богов, свою религию, другая боролась за свободу от своего предполагаемого угнетателя. Лучшее, что он мог сделать, это предложить немного искупления, чтобы их приговор в Подземном мире в конечном итоге привел к Асфоделю.

– Но ты не Бог Равновесия. Ты – Бог Мертвых.

Было бы бесполезно объяснять, как устроены Судьбы, какое равновесие они стремились создать в мире, и поэтому он промолчал. Сизиф достал из внутреннего кармана куртки металлический портсигар и достал сигарету.

– Вот что я тебе скажу.

Он поднес сигарету к губам и закурил. Маленький офис наполнился запахом никотина – пепельным, затхлым и химическим. – Я пожертвую миллион и больше не буду нарушать закон Ксении.

Аид сделал паузу на мгновение и воспользовался тишиной, чтобы подавить прилив гнева, вызванный словами смертного, его пальцы сжались в кулаки. Не так давно он позволил бы ярости овладеть собой, не задумываясь отправив смертного в Тартар. Вместо этого он позволил тьме сделать всю работу за него. Выйдя из офиса Сизифа, Аид позвал тени, и они скользнули по внешней стороне здания, затемняя окна по ходу движения.

Аид наблюдал, как Сизиф повернулся, следя глазами за тенями, пока они не приблизились к двум телохранителям у входа в офис. В следующую секунду они проскользнули во все отверстия их тел, и они рухнули замертво.

Глаза Сизифа вернулись к Аиду и он ухмыльнулся.

– Если подумать, то мы договорились, владыка Аид, – сказал Сизиф. – Двести пятьдесят миллионов.

– Триста, – ответил Аид.

В глазах смертного вспыхнул вызов. – Это больше половины моего дохода.

– Наказание за трату моего времени, – сказал Аид. Он начал поворачиваться и выходить из кабинета, но остановился. Он оглянулся через плечо на смертного. – И я бы не стал беспокоиться о нарушении закона Ксении, смертный. У тебя осталось не так много времени.

Сизиф замолчал после слов Аида. Ленты дыма танцевали от сигареты, зажатой между его пальцами. Через мгновение он потушил его в своем стакане.

– Скажи мне кое-что, – сказал он. – Зачем это делать? Сделка и равновесие? Есть ли у тебя надежда на человечество?

– А у тебя ее нет? – возразил Аид.

– Я живу среди смертных, владыка Аид. Поверь мне, когда им предложат склонить чашу весов в ту или иную сторону, они выберут тьму. Это самый быстрый путь с самой быстрой выгодой.

– И больше всего потерь, – сказал Аид. – Не просвещай меня о природе смертных, Сизиф. Я судил ваш род в течение тысячелетия.

Аид остановился за дверью, глядя вниз на двух мужчин, которые лежали у его ног. Он не упивался идеей вернуть их к жизни, чтобы самим сеять насилие и смерть, но он знал, что Судьба потребует жертвы – душа за душу – и, вероятно, они выберут души, которые были хорошими, чистыми и невинными.

Равновесие, подумал Аид, и внезапно возненавидел это слово.

– Проснитесь, – приказал он.

И когда они резко вдохнули, Аид исчез.

Глава II

Игра судьбы

Аид появился в своем офисе в Невернайт, одном из его самых популярных клубов в Новых Афинах. Было около одиннадцати, и в полночь он бродил по гостиной наверху, выбирая смертных, которые жаждали выторговать свои самые заветные мечты и желания – здоровье, любовь и богатство. Это было как раз то, что он мог даровать. В него не входили такие просьбы, как создание жизни, возвращение жизни или дарование красоты – желания, которые он не стал бы исполнять.

– Ты опоздал.

Голос Минфы был подобен удару хлыста, прерывая его мысли. Он почувствовал ее в тот момент, когда вошел в комнату – смесь огня и льда – и предпочитал игнорировать ее, когда она была в таком состоянии.

Он сосредоточился на том, чтобы поправить галстук и запонки, испытывая молчаливое облегчение от того, что решил использовать магию тени, чтобы уничтожить телохранителей Сизифа, поэтому ему не пришлось слышать, как нимфа требует ответов. Восстановив свою внешность, он повернулся к нимфе с огненными волосами. Ее губы, на оттенок темнее, чем волосы, были надуты. Ей не нравилось, когда ее игнорировали.

– Как я могу опоздать, Минфа, если я не подчиняюсь ничьему расписанию, кроме своего собственного?

Минфа была его помощницей с незапамятных времён, и она прошла через этапы, когда пыталась взять над ним контроль, над его временем, его царством и его телом. Ее стремление к контролю не ускользнуло от него. Он распознал в ней эту черту, потому что сам обладал ею.

– Опоздание не привлекательно, Аид, даже для бога, – отрезала она.

На его губах появилась улыбка, но он оставался невозмутимым. Его веселье только разозлило бы ее еще больше.

– Пока ты развлекался, – Аид прищурился от укола, – Мне пришлось развлекать твоих гостей.

Брови Аид нахмурились, и страх пополз вверх по его горлу. – Кто меня ждет?

По выражению лица Минфы – по тому, как сузились ее глаза, как слегка изогнулись губы, – он понял, что ему не понравится ее ответ.

– Леди Афродита.

– Черт, – пробормотал Аид.

Минфа даже не пыталась скрыть свое веселье, ее губы изогнулись в широкой улыбке.

– Возможно, тебе стоит поторопиться, – сказала она. – Когда я настаивала, чтобы она подождала тебя здесь, она сказала, что внизу ей найдётся, чем развлечь себя.

Фантастика. Единственное, чем когда-либо развлекала себя Афродита – это война.

Он вздохнул. – Спасибо, Минфа.

Явно довольная выражением благодарности Аида, Минфа разжала руки, позволив им упасть по бокам.

– Принести вам что-нибудь выпить, милорд?

– Да. На самом деле, сегодня вечером у меня не будет пустого стакана.

Аид исчез и появился на танцполе своего клуба, где он ходил, молчаливый и невидимый. Как всегда, он был битком набит смертными и гуманоидами – нимфами, сатирами, химерами, кентаврами, ограми и циклопами. Одни использовали маскировку, другие – нет. Некоторые просто хотели испытать острые ощущения от посещения самого известного клуба в Новых Афинах, другие с тоской поглядывали в сторону гостиной наверху, надеясь, что кто-нибудь из сотрудников Аида назовет пароль на ночь.

Пароль не гарантировал игру с Богом мертвых, это был просто еще один шаг в процессе. Как только смертные проходили через двери гостиной, в них поселялся страх, и этот страх либо отталкивал их, либо приводил в отчаяние. Больше всего Аида интересовали отчаявшиеся – те, кто мог измениться, если бы им дали шанс.

Это был деликатный процесс, в котором участвовало много игроков. Аид потерял свою изрядную долю сделок, и он чувствовал это на своей коже, нескончаемый зуд и напоминание о неудаче, но если он мог спасти одну жизнь на пути к разрушению, он чувствовал, что это того стоило.

Аид уловил аромат магии Афродиты – морской соли и роз – и обнаружил ее сидящей на коленях у пожилого мужчины средних лет. У него были темные редеющие волосы. Его лоб был сальным, а лицо пухлым, переходящим в потную шею, вокруг которой были сплетены руки Афродиты, ее груди прижались к его груди. Аид заметил золотое кольцо на безымянном пальце левой руки мужчины. Ему не нужно было смотреть в душу смертного, чтобы понять, что он лживый ублюдок.

– Почему бы нам не пойти ко мне, детка? – спросил мужчина, пока его руки исследовали тело Афродиты, двигаясь по ее ребрам и бедрам. Аид съежился, наблюдая за этим взаимодействием.

– О, я правда ю хотела бы остаться еще немного, – говорила Афродита. – Разве ты не хочешь заключить сделку с Аидом?

Мужчина сжал ее, впиваясь пальцами в ее ягодицы. – Больше нет. Ты – все, что мне нужно.

– Правда? – задыхаясь, спросила Афродита и наклонилась ближе, ее розовые губы были в нескольких дюймах от его.

Аид должен был признать, что Богиня Любви была великой актрисой. Она скрыла свое отвращение к этому мужчине и отвлекла его своими руками, когда они скользнули вверх по его груди. Аид почувствовал, как ее магия поднимается, и понял, что она вынуждает мужчину сказать ей правду, когда она задаст свой следующий вопрос.

– Чего тебе не хватало раньше?

Аид знал ответ, потому что мог видеть его. Неуверенность смертного росла по мере того, как он старел, и она переплеталась с его нарциссизмом и потребностью чувствовать себя важным. Он держал обиду, как своего ребенка, близко к сердцу, и она отравила его кровь, подпитала его ложь и спровоцировала его измену. В чувстве вины, которое висело на его плечах, как злобная горгулья, у него осталось немного человечности. Чтобы заглушить боль, он пил, но за последние несколько лет его терпимость к выпивке возросла, а это означало, что ему нужно больше, чтобы уходить от того, во что превратилась его жизнь.

У этого человека была трещина в душе, и у Аида было чувство, что Афродита вот-вот разобьет ее вдребезги.

– Я неуверен в себе. Мне нужно знать, что меня все еще хотят другие женщины.

– И этого недостаточно, чтобы быть желанным для твоей жены?

Красивые губы Афродиты скривились в хмурой гримасе. Глаза мужчины расширились, его разум был в противоречии с тем, что выходило из его рта. Аид видел это раньше, когда использовал такую магию.

– Я люблю свою жену, – сказал он. – Я просто ищу секса.

– И это все?

Она захлопала ресницами, а затем заговорила многообещающим голосом, окутанным мраком. В таком случае, когда ты вернёшься к своей жене сегодня ночью, она больше не будет желать тебя. Она съежится от твоего прикосновения и отстранится, когда твои губы коснутся ее губ. Она откажет тебе, она оставит тебя, и ты никогда не придёшь в себя.

Глаза мужчины расширились, и он больше не держал Афродиту, его руки отдернулись от ее кожи, как будто она горела.

Это была Афродита в ее истинном обличье. Мир смертных верил, что она была не более чем сексуальным существом, что она искала развлечений и удовольствий как у богов, так и у смертных, но правда заключалась в том, что она могла быть мстительным богом, особенно по отношению к тем, кто предавал любовь.

Вероятно, пришло время Аиду появиться.

– Афродита, – поприветствовал он, сбрасывая чары.

Богиня повернулась, чтобы встретиться с ним взглядом, и улыбнулась.

– Аид, – промурлыкала она чувственным голосом, и хотя она только что прокляла смертного, которого все еще использовала в качестве кресла, его глаза затуманились от желания при этом звуке.

– Я думаю, что у смертного было достаточно волнений за одну ночь. Почему бы тебе не позволить ему ускользнуть?

Лицо Афродиты изменилось при упоминании изменщика, и она повернулась, чтобы пристально посмотреть на него, прежде чем слезть с его колен.

– Ползи, змей.

Смертный повиновался и, ошеломленный, побрел в толпу.

– Что?

Афродита огрызнулась, когда снова посмотрела на Аида.

Его брови поднялись от удивления ее ядовитостью.

– Ничего. Хотя ты вряд ли поможешь самооценке этого человека, отняв у него единственную любовь, которую он когда-либо знал.

Она отряхнула руки. – Он предал любовь, поэтому у него никогда не будет ее снова.

– Я не думаю, что твое наказание несправедливо, – объяснил Аид. – Но оно может создать монстра.

Она ухмыльнулась, выражение ее лица было озорным.

– Тогда он весь твой. Монстры – по твоей части, Аид.

В этот момент подошла Минфа, балансируя подносом с напитками. Именно так нимфа проводила большую часть своих вечеров в Невернайт – принимая заказы и доставляя их, флиртуя как со смертными, так и с бессмертными, и собирая информацию у самых элитных клиентов Аида.

– Леди Афродита, – сказала Минфа, передавая богине бокал розового вина. – Лорд Аид.

Она протянула стакан виски, и когда она отошла, он повернулся к Афродите, которая подняла на него светлую бровь.

– Что? – спросил он в ответ на ее вопросительный взгляд.

– Эта нимфа хочет трахнуть тебя, – сказала она.

«Ошибка, которую я никогда больше не совершу», – подумал он.

Аид не отреагировал на ее комментарий и вместо этого сказал: – Ты не часто украшаешь мои залы своим присутствием, Афродита. Что я могу сделать для тебя?

Она сделала глоток вина, ее глаза цвета морской пены встретились с его глазами.

– Я надеялась, что тебя заинтересует наша собственная сделка.

– Я не играю с богами.

– Всего лишь одна игра, Аид, – невинно сказала она, а затем подзадорила: – Ты боишься?

– Игра, в которую играют под этой крышей, никогда не бывает всего лишь игрой.

«Даже для меня», – подумал он. Всегда существовала возможность проиграть, и он, как правило, терял столько же, сколько и смертные, которые заключали с ним сделки, но их просьбы он мог удовлетворить. Он не доверял тому, о чем просила Афродита. – Зачем тебе игра? Чего ты хочешь, богиня?

– Почему я должна чего-то хотеть? – спросила она. – Возможно, мне просто скучно и я нуждаюсь в развлечении.

– Нет ничего более опасного, чем скучающая Афродита, – размышлял Аид.

Она надулась. – Пожалуйста, Аид?

Он встретился с ней взглядом и отпил из своего стакана, прежде чем ответить.

– Нет, Афродита.

Ей нужно было нечто большее, чем просто развлечение. Он видел это по ее поведению, напряженная и непреклонная. Что-то привело ее сюда, и, если ему нужно было догадаться, это было связано с ее мужем.

– Хорошо.

Она вызывающе вздернула подбородок.

– Ты вынудил меня.

Он пристально посмотрел на нее, зная, что она собирается сказать дальше.

– У меня есть неиспользованная благосклонность от тебя, Аид. Я хочу ею воспользоваться.

Благосклонность, оказанная между богами, была подобна кровному договору. Однажды даровав, ее нельзя была забрать обратно.

– Ты потратишь милость на игру в карты? – спросил он. Он знал ответ – что бы ни привело сюда Афродиту, это стоило того, чтобы воспользоваться благосклонностью.

Ее глаза вспыхнули. – Это того стоит.

Он сделал глоток виски. Сдержавшись от того, чтобы сказать что-нибудь, о чем он мог бы пожалеть, прежде чем он выдавил:

– Одна игра, Афродита, не больше.

Она просияла, как будто он подарил ей звезды на небе. – Спасибо, Аид.

Аид щелкнул пальцами, и они вдвоем телепортировались в Рубиновый люкс наверху. Это была одна из нескольких комнат, которые Аид использовал, когда играл со смертными. Все они были названы в честь драгоценных камней. Он выбрал эту комнату намеренно, как своего рода укол в адрес Афродиты. Рубин был символом страсти – то, чего ей как раз не хватало. Стены были красными, а черная ткань была задрапирована от пола до потолка, обрамляя чувственные монохромные фотографии. В центре стола, освещенного приглушенным светом, лежала колода нераскрытых карт.

Когда Аид занял свое место, он предложил их Афродите. – Ты хотела бы заключить сделку?

– Нет.

Улыбка изогнула ее губы. – Я позволю тебе сохранить немного власти, Аидоней.

Он свирепо посмотрел на нее. Ему не нравилось это прозвище. Смертные использовали его из страха. Теперь она назвала его так, чтобы подразнить.

– Тогда в блэкджек.

– Пять карт, – сказала Афродита. – Тот, кто выиграет больше всего, устанавливает ставки.

Аид согласился и проиграл после первой раздачи. Его пальцы на бедре сжались в кулак.

– Что ты видишь, когда смотришь в мою душу, Аид? – небрежно спросила Афродита, поджав губы, когда он снова раздал карты.

В этом вопросе не было ничего удивительного. Он часто получал такой вопрос, но никогда от Афродиты.

– Почему ты спрашиваешь?

Когда она встретилась с ним взглядом, он увидел, что она серьезна и что она боится правды. Это было видно в ее глазах, тень, промелькнувшая на ее лице. Она недолго смотрела на него, прежде чем сосредоточиться на своих картах.

– Ещё одну карту, – сказала она, и Аид дал ей еще одну карту, прежде чем раскрыть свои карты – у Аида было два туза и двенадцать бубен, у Афродиты – перебор. Она нахмурилась из-за своего проигрыша, но продолжала говорить, пока Аид раздавал карты.

– Мне просто интересно, так ли я ужасна, как, кажется, думает Гефест.

Афродита не была ужасной, но ее союз с Гефестом ожесточил ее сердце и сломил дух. То, что осталось, – это злобная и циничная оболочка.

Аид тоже когда-то был озлоблен, но в отличие от Афродиты, которая справлялась со своим гневом и одиночеством, развлекаясь со смертными и богами, он изолировал себя ото всех, пока единственное, что люди могли делать, это сочинять истории и сказки о неуловимом Боге Подземного мира.

– Гефест не считает тебя ужасной, Афродита. Он просто боится полюбить тебя.

Она издевательски рассмеялась, поэтому Аид бросил вызов: – Ты когда-нибудь говорила ему, что любишь его?

– Какое это имеет отношение к моему вопросу?

Прямое, хотел сказать Аид.

– Ты была подарком Гефесту в то время, когда выставляла напоказ своих любовников. С его точки зрения, ты была невестой поневоле.

Не имело значения, что Аид знал правду. Афродита всегда была очарована Богом Огня. В древние времена, в тех редких случаях, когда Аид отправлялся на гору Олимп, он ловил ее на том, что она наблюдала за Гефестом, в основном хмурясь, потому что он не уделял ей внимания.

Но Аид также хорошо знал Гефеста. Бог был другим. Он не стремился быть в центре внимания, был не разговорчив. Он получал удовольствие от одиночества и инноваций, и в глубине души он чувствовал себя… недостойным, в основном из-за отношения к нему в древности. Как одноногий бог, он часто – и ошибочно – подвергался насмешкам. Со временем Гефест адаптировался, смастерил протезы и теперь ходил с одним из них, сделанным из золота.

– Я не удивлен, что Гефест не заинтересован в принуждении тебя к моногамии.

Афродита на мгновение замолчала, сосредоточившись на их игре, и когда они развернули свои карты, Аид прикусил язык – перебор. Он сдал себе слишком много карт.

Афродита лидировала.

Наконец, она призналась: – Я попросила Зевса о разводе. Он не одобрит этого.

Брови Аида приподнялись. – А Гефест знает?

– Я полагаю, что теперь он знает.

– Ты хочешь любви Гефеста, зачем просить развода?

– Я не буду тосковать по нему.

– Ты противоречишь сама себе, Афродита. Ты хочешь любви Гефеста, но просишь развода. Ты хотя бы пыталась поговорить с ним?

– А ты? – огрызнулась она, свирепо глядя на Аида. – С таким же успехом он мог бы быть немым!

Аид поморщился. У него было такое чувство, что Гефест молчал, потому что у нее был вспыльчивый характер.

– Ты не ответил на мой вопрос, Аид.

Бог мгновение наблюдал за ней. Ему не особенно нравилось отвечать на вопросы о душе. Часто и боги, и смертные были не готовы услышать то, что он хотел сказать. Афродита не была исключением. Части ее души были садом, полным роз, лилий и солнечного света, мечтательным и тихим. Другие были штормом, бушующим над бурлящим морем – яростным и разрушительным. Она была сломлена, расколота надвое, как треснувшее пополам зеркало. Однажды она выберет какую-нибудь сторону.

– У тебя прекрасная душа, Афродита. Страстная. Волевая. Романтичная. Но ты отчаянно хочешь, чтобы тебя любили, и чувствуешь себя нелюбимой.

Он заговорил, когда они разыгрывали свою последнюю партию, и когда Афродита развернула свои карты, на ее лице появилась широкая улыбка. Что бы она ни чувствовала по поводу комментариев Аида, это утонуло в ее волнении.

– Пришло время для условий, Аид.

Он нахмурился и откинулся на спинку стула, свирепо глядя на неё. Афродита со смехом откинула голову назад.

– Кто-то не любит проигрывать.

Ее слова были как кочерга в его боку. Аид на самом деле не возражал против проигрыша. Он все время проигрывал, когда играл со смертными, но он не хотел проигрывать Афродите.

Богиня прижала палец к подбородку и тихо промурлыкала, как будто не знала, о чем его попросить. Она зря тратила его время. Она знала, чего хотела, но как раз в тот момент, когда он собирался рявкнуть на нее, она заговорила.

– Влюбись, Аид. А еще лучше, найди девушку, которая влюбится в тебя.

Затем Афродита захлопала в ладоши и воскликнула: – Вот и все! Заставь кого-нибудь влюбиться в тебя!

Челюсть Аида сжалась, и Афродита посмотрела на него в ответ, как будто хотела, в свою очередь, заглянуть в его душу. Ее условия были оскорбительными. Если бы влюбиться было так легко, он бы сейчас не был одинок.

– Это твое представление о шутке? – спросил он тихим и спокойным голосом, несмотря на гнев, скручивающий его внутренности. Ему придется кого-то пытать, просто чтобы снять напряжение в своем теле.

– Это не шутка, – сказала она, подняв тонкую светлую бровь. – Ты предложил совет по любви. Вот и следуй ему.

Тогда это была не шутка, а возмездие. Она была недовольна тем, что он высказал свое мнение о ее браке.

– А если я не смогу выполнить эти условия?

На ее лице появилась злобная улыбка.

– Тогда ты освободишь Бэзила из Подземного мира.

– Твоего любовника?

Аид не смог скрыть отвращения в своем голосе. Они только что провели последние несколько минут, обсуждая ее любовь к Гефесту, и вот она просит мужчину – своего героя, если быть точным. Бэзил сражался и умер за нее в Великой войне.

– Зачем? Разве ты не хочешь, чтобы Гефест признал, что любит тебя?

Она свирепо посмотрела на него.

– Гефест – безнадёжен.

– Ты даже не пыталась!

– Бэзил, Аид. Он тот, кто мне нужен.

– Потому что ты воображаешь, что влюблена в него?

– Что ты знаешь о любви? Ты никогда в жизни не любил.

Эти слова не столько причинили ему боль, сколько смутили его. Он наклонился к богине.

– Бэзил любит тебя, это правда, но если ты не любишь его в ответ, это бессмысленно»

– Лучше быть любимым, чем совсем не быть любимым, – возразила она.

«Ты дура», – хотел сказать Аид. Вместо этого он спросил: – Ты уверена, что это то, чего ты хочешь? Ты уже подала прошение Зевсу о разводе, теперь ты попросила меня воскресить твоего любовника в случае, если я не смогу выполнить условия твоей сделки. Гефест узнает.

Афродита молчала, и он распознал ее неуверенность в том, как она играла губами.

Наконец, она ответила.

– Да. Это то, чего я хочу.

Затем она глубоко вздохнула и выдавила из себя улыбку.

– Шесть месяцев, Аид. Этого времени должно быть достаточно. Спасибо за развлечение. Это было… бодрящим.

С этими словами Богиня Любви исчезла.