Текст книги "Финал (ЛП)"

Автор книги: Скарлетт Эдвардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Я прищуриваюсь, глядя ему в спину. Он гей?

– И то, через что мои люди заставили вас пройти, очень печально, – продолжает он. – Но видите ли, мисс Райдер, некоторые аппетиты надо утолять. На этом острове нас всего семеро. Если бы я не предложил вас своим людям, что ж, – он усмехнулся, – они бы скоро начали терять терпение. И поверьте мне. Этот путь – меньшее из двух зол для вас.

Я смеюсь, чтобы показать ему, что я думаю, но это все притворство. По правде говоря, я не думаю, что смогу противостоять насилию со стороны его охранников.

– Чего ты хочешь? – тихо спрашиваю я его. Больше похоже на мольбу. – Почему ты держишь меня в плену?

Он делает глубокий вдох.

– Вы чувствуете этот запах? – спрашивает он. – Запах моря. В детстве я всегда мечтал иметь дом у моря. Находясь здесь, я вспоминаю все, что потерял, все, что отнял у меня мистер Стоунхарт.

Он оборачивается. Впервые с тех пор, как меня похитили, Эстебан выглядит спокойным. Даже мягким. Задумчивый и в каком-то смысле гипнотический.

– Хью, мистер Блэкторн, заверил меня, что вы станете для меня бесценной разменной монетой, чтобы вернуть то, что я потерял, –  он поджимает губы. – Однако после стольких лет я начинаю думать иначе.

Страх сковывает мои внутренности.

– Джереми, – быстро говорю я. – Он знает?

– О да, – кивает Эстебан. – Ваш Джереми знает. Он прекрасно знает, чего мы хотим, кто у нас в руках и что с тобой делают. К сожалению, он кажется вполне решительным, даже непреклонным в своем положении.

– Хорошо, – усмехаюсь я.

Внутри я чувствую себя опустошенной и разбитой. Как будто ничего не осталось. Если Джереми знает, что со мной делают, и все равно не придет…

Но зачем ему это делать? Как он мог? Требования, которые как я помню, были выдвинуты, когда они снимали видео, где я глотала эти ядовитые таблетки, были смехотворными. Джереми ни за что не согласится. Вот только...я надеялась, молилась, желала, что может быть я значила для него достаточно, чтобы он смог сделать что-нибудь. Похоже, я ошибалась.

Отчаяние почти поглощает меня целиком.

– Хорошо?

Эстебан оборачивается и поднимает бровь, глядя на меня.

– Скажите мне. Что во всем этом хорошего, мисс Райдер? Меня заверили, что вы достаточно ценный актив, чтобы стать главным козырем на переговорах. Мне говорили о преданности мистера Стоунхарта вам. Его одержимость вами. Я был уверен, что он сделает все, чтобы вернуть вас. Что-то вроде того, – тихо говорит он, – как я готов на все, чтобы вернуть Декстран.

– Тогда позволь мне поговорить с ним, – прошу я. – Я могу убедить его.      Я в этом уверена! Если это все, что ты хочешь...

Эстебан печально смотрит на меня и качает головой.

– Именно этого я и хотел, мисс Райдер. Но больше нет.

– Что ты имеешь в виду? – шепчу я.

Он вздыхает и подходит ко мне. Он ставит бокал на стол и опускается в кресло. Я вижу его с близкого расстояния. Впервые я вижу, какой он маленький. Насколько хрупкий. Насколько сломлен.

В его глазах больше нет того маниакального блеска. Все, что я вижу в них – это грусть.

– Я больше не хочу этого, – говорит он мне. – Это то, чего я никогда не смогу получить. Все, чего я хочу сейчас... – он тяжело выдыхает, – это покоя.

Я немного разворачиваюсь в кресле, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Но покой, – снова вздыхает он, – недостижим, учитывая то, что я сделал с вами.

Он раскаивается в содеянном? Я в шоке. Неужели моего похитителя, моего второго похитителя мучает совесть?      В это невозможно поверить.

Я снова провожу рукой по голове, чтобы убедиться, что у меня нет галлюцинаций.

– Мне очень жаль, Лилли, – он смотрит на меня. – Меня ввели в заблуждение. Поглощенный жадностью и жаждой мести, я создал этот заговор, чтобы вернуть свою компанию. Ударить по мистеру Стоунхарту так, чтобы он остро это почувствовал. Обещания были даны, но теперь, похоже, эти обещания оказались ложными.

– Что тебе сказал Хью? – шепчу я.

Я чувствую, что мой шанс, каким бы смутным и неопределенным он ни был, уплывает куда-то за пределы досягаемости. Но всего несколько минут назад не было ни единого шанса.

Я протягиваю руку и беру его за руку.

– Я могу помочь все исправить.

– Можете ли вы? – он издает тихий невеселый смешок. – Я отравил ваш разум, Лилли. Я причинил вам неисправимый вред. Я забрал у вас жизнь, весь потенциал. Ради чего? Жадности. Алчности.

Он усмехается и отдергивает руку.

– О, если бы моя семья могла видеть меня сейчас…

Я сглатываю.

– Для вас нет пути назад, мисс Райдер, – говорит он. – И для меня тоже. Мы оба преданы делу. Это невозможно исправить.      И, к сожалению, в этой сказке для вас есть только один конец.

Он встает. Он смотрит на меня сверху вниз.

– Простите, – говорит он еще раз.

С этими словами он поворачивается и уходит.

Глава 27

Лилли

Через несколько минут после ухода Эстебана меня навещает третий член его охраны. Молчаливый, который никогда не говорил мне ни слова. Он поднимается по лестнице, курит сигарету. Я оглядываюсь через плечо, когда слышу, что он приближается. Мои внутренности сжимаются от страха. Но мое беспокойство было опрометчивым. Все, что он делает, это ворчит грубое «он хочет тебя видеть», прежде чем бросить конверт на стол. Затем он поворачивается и оставляет меня.

Он хочет меня видеть? Кто хочет меня видеть? Я тянусь к запечатанному маленькому конверту. Мое сердце замирает, когда я вижу плотный, четкий почерк Джереми на конверте. Лилли. Волнение разрывает меня, когда я открываю его. Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что я одна. Затем я вытаскиваю письмо. Разворачиваю его. У меня перехватывает дыхание, когда я вижу строчки маленького, плотно переплетенного текста. Даже не читая, я сразу понимаю: это написал Джереми.

Он написал это, что бы это ни было, для меня. Когда? Я просматриваю лист, но там нет даты. В глубине моего сознания зарождается сомнение: А что, если я все это выдумываю? Затем моя рука тянется к макушке. Я вздрагиваю, когда мои пальцы нащупывают эту ужасную, колючую кожу. Это значит, что это реально! Я подношу письмо ближе к пламени и начинаю читать:

Лилли.

Я не могу сказать в этом письме всего, что хочу. Ты знаешь почему. Мои слова будут прочтены не только тобой, но и другими.

Итак, я скажу то, что должен, и оставлю все как есть. Мне нужно с тобой увидеться. Я должен знать, что ты жива. Поверь мне, когда я говорю, что готов сделать все возможное, чтобы вернуть тебя. Но я должен быть уверен. Я должен быть уверен, что ты – это ты. Я должен убедиться, что твоя безопасность гарантирована.

Я подвел тебя. И теперь я расплачиваюсь за свою ошибку. Я все сделаю правильно. Клянусь. Клянусь могилой моей матери. Я сделаю все возможное,чтобы вернуть тебя.      Ты же знаешь, я ненавижу повторять. Но это единственное обещание стоит повторять снова и снова: я готов сделать все, чтобы вернуть тебя. Итак, кто бы ни прочел это письмо, знай, что мое слово запечатано в письменном виде. Я выполню обещание. Ты вернешься ко мне, моя милая Лилли-цветочек.

Я инициировал передачу акций Стоунхарт Индастриз. Все, что осталось – это окончательное подтверждение. Подтверждение, что у меня все еще есть ты. И поэтому я прошу о встрече. В ночь на 10 июля мы с тобой встретимся. Я позабочусь о том, чтобы ты была в безопасности. И только после этого гарантируется, что требования, предъявляемые ко мне, будут выполнены. Однажды я подвел тебя, Лилли. Я не защищал тебя, как следовало бы. Но я люблю тебя. Моя любовь к тебе превосходит все остальное. Я готов к разорению. Я охотно откажусь от своей империи, если это означает, что я могу вернуть тебя.

10 июля, Лилли.      В этот день ты вернешься домой.

Мои руки дрожат, когда я кладу письмо на стол. Я поверить не могу в то, что прочитала. Может ли это быть правдой? Неужели Джереми действительно откажется от всего, что у него есть, ради меня? Я не могу просить его об этом. И у меня есть непреодолимый страх, что мы оба окажемся в ужасной ловушке. 10 июля. 10 июля. Как давно было написано это письмо? Сколько у меня осталось времени? Какой сегодня день?

– Сегодня 9 июля, – голос сообщает мне об этом. – Это значит, что у нас есть примерно полтора дня, чтобы доставить тебя в назначенное место встречи.

Я поворачиваюсь, зажимая рот рукой. Я и не заметила, что говорила! Громила появляется в поле зрения вместе с Хью.

– Лилли, – продолжает Хью, – завтра вечером ты встретишься с моим сыном.

Он протягивает мне черный матерчатый мешок.

– На голову. Быстро. Мы должны поспешить, чтобы успеть туда вовремя, прежде чем твои...видения...снова овладеют тобой.

Последнее, что я вижу, прежде чем ткань закрывает мое лицо – это торжествующая и зловещая ухмылка Хью.

* * *

Мои руки связаны за спиной, и меня направляют, не слишком любезно, по незнакомой тропе. В отдалении раздается рев. Лопасти вертолета. Звук становится оглушительным, когда мы приближаемся. Кто-то, вероятно, громила, поднимает меня и кладет на металлический пол кабины.

– Через восемнадцать часов ты должен вернуть ее!

Кто-то кричит. Эстебан? Может быть. Трудно сказать с мешком на голове и ревом винтов. Дверь закрывается, изолируя нас от шума. Я опускаюсь на колени, пытаясь выпрямиться. Чем-то твердым ударяют меня в затылок. Боль настолько сильная, что я теряю сознание.

* * *

– Добро пожаловать в...рай!

С меня срывают мешок. Я задыхаюсь, полностью проснувшись, насторожившись и запаниковав. Я крепко привязана к стулу. Я не могу пошевелиться. Я верчу головой по сторонам.

Я на огромном, пустом складе. Здесь холодно. Единственное освещение – прожекторы с потолка. Их белизна отражается от блестящего серого пола.

– Что..., – я пытаюсь пробормотать, но понимаю, что не могу, потому что у меня во рту кляп.

Эстебан стоит рядом со мной. Проблеск безумия вернулся в его взгляд. Это реально? Задаюсь я вопросом. Я хочу дотронуться до своего головы. Но потом я вспоминаю, что ни разу не подвергала сомнению реальность, когда терялась в иллюзиях. Это меня успокаивает. Всё это происходит наяву.

– Что ж, мисс Райдер, – смеется Эстебан. – Как тебе новое жилье?

Я делаю тщетную попытку сказать, но ничего не выходит.

– Твой милый Джереми выбрал это для нас, – говорит он.

Мои глаза расширяются. Джереми здесь! Он рядом, я это чувствую! Я удваиваю свои усилия, чтобы заговорить.

– Тихо, – рявкает Эстебан. – Я объясню тебе, как все будет работать. Ты же хочешь его увидеть. Не так ли?

Я немедленно прекращаю бороться и замираю.

– Я так и думал, – улыбается Эстебан. – Итак, мисс Райдер, вот наши правила: вам дадут десять минут побыть вдвоем. Как вы проведете это время, зависит только от вас. Физический контакт, однако, запрещен. Чтобы гарантировать соблюдение требований и свести на нет все шансы на побег, я одену тебе...это. Эстебан опускается на колени и достает из портфеля тонкий черный пластиковый ошейник.

Я в панике втягиваю воздух. Мое сердце начинает бешено колотиться. Моя грудь поднимается и опускается в коротких, напряженных вздохах.

– Ах да, – снова улыбается Эстебан. – Узнаешь. Я заметил такой же у тебя на шее, когда навещал Джереми дома.

Он подходит ко мне.      Я уклоняюсь.

– Тише, тише! Не волнуйся, – говорит он мне, поглаживая мою щеку тыльной стороной ладони. – Скоро все закончится. Если мистер Стоунхарт согласится. Тебе лучше надеяться, что он это сделает, потому что, если нет... – он внезапно защелкивает ошейник на моей шее. – ...ну, достаточно одного нажатия кнопки, и ты почти покойница.

Я заставляю себя сесть прямо и смотрю ему прямо в глаза. Я не хочу, чтобы он видел, как я боюсь.

– И вот опять, – бормочет он. – Создаешь видимость, будто ты сильная. Роза сказала мне, что ты любишь притворяться. Такая грязная вещь этот ошейник, – говорит он, качая головой. – И подумать только, ты хочешь вернуться к человеку, который первым надел его на тебя! Моя дорогая, если уж на то пошло, ты должна была считать это похищение как спасение. Но..., – он пожимает плечами. – Такова жизнь. Я правильно сказал? Прости. Английский не мой родной язык.

Я смотрю на него, молча и с ненавистью.

– Итак, – продолжает он, – ты понимаешь, насколько важно твое сотрудничество. Да? Ток твоего ошейника был, хм, как бы это правильно сказать...отрегулирован?

Он смеется.      Затем он наклоняется вперед, прижимая кулаки к моим бедрам.

– Его удвоили, Лилли, – говорит он мне. Потом он качает головой. – Даже такая решительная, как ты, не сможет пережить такой сильный шок.

Мои глаза расширяются от ужаса.

– Мистер Стоунхарт был проинформирован о новой угрозе твоему благополучию, – говорит Эстебан. – По правде говоря, если он хочет, чтобы ты вернулась, он получит тебя еще до конца ночи. А если нет...?

Он небрежно пожимает плечами.

– Значит, для бедной мисс Райдер свет погас. В любом случае, – улыбается он. – Мы с тобой больше не увидимся. Прощай. Надеюсь, ради тебя мистер Стоунхарт примет сегодня правильное решение.

Глава 28

Лилли

После ухода Эстебана проходит долгий отрезок времени, когда я слышу только свое неистовое дыхание. Я в здравом уме. Я знаю это. Я чувствую холодный воздух на своей бритой голове. Мурашки покалывают мою кожу. Я пытаюсь успокоить дыхание. Но не получается. Каждый вдох граничит с безумием. Выдохи не лучше. Каждый раз, когда я дышу, я вспоминаю о том, как сжалось мое горло, о сжимающей, обманчивой тонкой полоске пластика, которая была источником такой боли, такой неуверенности с того момента, как я проснулась с ней почти год назад.

Почти год. Если быть точной, то десять месяцев. А теперь все пошло по кругу. Я нахожусь на складе в бог знает каком месте. У меня на шее снова ошейник.      Ток удвоился. Контроль над ним снова находится в руках сумасшедшего. Сумасшедший, который уже признался, что готов убить меня.      Сумасшедший, которого припер к стенке на грани здравомыслия тот, кто первым надел на меня ошейник. Боже.

За моей спиной раздается какой-то звук. Я резко поворачиваю голову, мгновенно насторожившись. Может это Джереми? Но когда я смотрю, там никого нет. Только длинное, огромное, пустое пространство склада. Показалось? Ужас наполняет меня. С каждой минутой, когда ничего не происходит, я все больше волнуюсь. Где Джереми? Он должен быть здесь. Эстебан сказал, что он здесь. Почему его здесь нет, черт возьми?

– Выпустите меня! Выпустите меня! – пытаюсь я кричать.

Но кляп во рту заглушает речь. У меня на спине выступает пот. Мне одновременно жарко и холодно. Как будто я в муках ужасной лихорадки в сочетании с худшими элементами кошмара. Судорога пронзает мою левую руку. Я останавливаюсь, паника охватывает меня. На какое-то ужасное мгновение мне кажется, что ток включен. Но нет. Это было просто мое воображение. Мое воображение или еще один скрытый эффект яда, который мне дали?

Я начинаю дрожать. Меня начинает трясти. Я ничего не могу с этим поделать. Это исходит из глубин моего тела. Я не могу с этим бороться. Как я могу бороться? Как я могу что-то сделать, будучи ограниченной, застрявшей в своем нынешнем положении? Страх продолжает одолевать меня. Он течет в меня, как сточные воды, выкачанные из септика (сооружение для механической очистки сточных вод отстаиванием с анаэробным сбраживанием их осадка). Я думала, что я сильная. Я думала, что смогу сопротивляться. Но ничего не осталось. Больше нет. Я сломлена. Я побеждена.

Где Джереми, черт возьми? Мог ли Эстебан солгать? Может быть это еще одна из его игр? Его, Хью или извращенные, испорченные, садистские игры Розы? Я жертва стольких проступков. Как можно оставаться сильной, когда все огни моей жизни погасли? Все, кроме одного. Я все еще надеюсь, что Джереми появится. Что Джереми придет и спасет положение. Точно так же, как Пол, когда я упала под землю. Я пыталась спасти себя. Но это была такая же иллюзия, как и все, что вызвал наркотик Хью.

В конце концов, если бы не Пол, я бы умерла в той дыре. Прямо как сейчас. Если бы не Джереми, я бы умерла здесь. Я в этом уверена. Я впиваюсь зубами в ткань и кричу так громко, как только могу. Открывается дверь. Я слышу это. На этот раз я абсолютно уверена. Я резко поворачиваю голову на звук. Вдалеке – о чудо! – я вижу Джереми. Джереми. Я быстро моргаю, пытаясь рассеять видение. Несмотря на то, что Эстебан сказал мне, несмотря на то, что я знаю, где я и что происходит, несмотря на все это, я поверить не могу, что он действительно здесь.

Я закрываю глаза, качаю головой и снова открываю глаза. Когда я это делаю...он все еще там. Он тоже меня видит. Как раз в тот момент, когда он входит, включаются вентиляторы на потолке. Их звук настолько громкий, как рев турбины самолета. Джереми открывает рот. Он что-то кричит. Но эти слова не достигают моих ушей. Я не слышу его из-за рева. Он начинает бежать. Мое сердце колотится в груди. Все мое тело поглощает тепло, когда я вижу, что это действительно он. Он не иллюзия. Он настоящий, и он пришел за мной...

Вдруг он шатается. На мгновение кажется, что его ударили сзади. Он падает на колени, пытается идти дальше, пытается встать и снова падает. Его конечности начинают дергаться. Затем приступ проходит. С полсекунды он лежит абсолютно неподвижно на холодном полу. В следующий момент он снова поднимается, челюсть сжата, решимость ясно читается на его лице. Он снова мчится ко мне.

Не сделав и двух шагов, он снова спотыкается. На этот раз рывок охватывает все его тело. Он борется с этим. Я вижу, как он борется, пытается сопротивляться. Но что… Мои глаза расширяются от внезапной, ужасающей тревоги. Есть только одна вещь, которую я знаю, которая может сделать это с кем-то, мое сердце замирает, когда я вижу это: тонкая черная полоса вокруг шеи Джереми. Ему тоже одели ошейник!

Я отчаянно бьюсь о свои путы, нуждаясь в свободе, нуждаясь говорить, кричать, звать Джереми. Второй шок проходит. Тело Джереми расслабляется. Он опускает голову. Его спина поднимается и опускается в глубоких, тяжелых, успокаивающих вдохах. Раз, два, три – и он снова на ногах. Приближается ко мне…

На этот раз он не бежит. Он идет, каждый шаг такой же решительный и мощный, как и все, что я видела. Его взгляд устремлен на меня. Даже с огромным пространством между нами я чувствую его напряженность. Эти чертовы вентиляторы! Почему они, блядь, работают? Джереми подходит ближе. С каждым его шагом мне все больше кажется, что это не может быть правдой. Каждый шаг, который он делает, приближает его ко мне. Каждый шаг, который он делает, позволяет мне видеть его намного лучше.

Я с трудом могу поверить, что это происходит. Я перестаю дышать. Я все еще смотрю на него, ожидая, что он закроет последнюю брешь и спасет меня от этого кошмара. Раньше я даже думать не могла о побеге, теперь, с Джереми здесь, я чувствую, что каким-то образом я уже могу быть спасена.

Во мне просыпается надежда. Она была подавлена так долго, что поражает меня своей интенсивностью. Она омывает меня, как очищающий водопад, очищая все негативные эмоции, наполняющие мой мозг. Она раздвигает тучи моего разума и дает мне что-то твердое, что-то реальное, за что я могу держаться. Она скрашивает последние ужасные моменты моего существования.      Она почти уничтожает все шрамы и воспоминания о жестоком обращении, которое я перенесла... Джереми останавливается. В двадцати футах от меня он останавливается.

Его рот открывается, и он говорит. Но черт бы побрал эти вентиляторы! Я ничего не слышу. Он лезет в карман и достает телефон. Он набирает что-то на экране. Он убирает телефон. Смотрит на меня. Смотрит на меня, как человек, заблудившийся в пустыне, который только что взобрался на вершину и наткнулся на скрытый голубой оазис. Вентиляторы выключаются. Я резко вскидываю голову. Я смотрю на медленно вращающиеся лопасти. Тишина заставляет меня впервые почувствовать, как слезы наворачиваются на глаза.

– Лилли.

Голос Джереми мгновенно возвращает меня к нему. То, как он произносит мое имя, разбивает мне сердце. Он полон тоски, отчаяния и даже необузданной любви.

Я смотрю на него. У меня нет слов. Даже если бы кляп не был у меня во рту, у меня не было бы слов. Я вижу его перед собой настоящего, во плоти. Меня настолько переполняет счастье, что мне хочется плакать. Мой разум проносится через все то, что мы разделили.      И мне печально от того, чего не может быть. Я не дура. Я знаю, что меня отравили.      Я знаю, что я была испорчена. Разрушена. Сломана. Повреждена без возможности восстановления.

Джереми сейчас здесь. Он может спасти меня. Он может быть моим спасителем. Он может вытащить меня из этой дыры. Но он никогда не сможет сделать меня снова цельной. Любовь, которая внутри меня, отражается в его глазах. Но я знаю, что это ложная любовь. Это любовь, которая не может длиться вечно. Это любовь, которой никогда не будет, из-за всего того, что со мной сделали. Я думаю о Поле. Как и он, для меня нет спасения. Пути назад нет. А Джереми Стоунхарт, что бы он сейчас ни думал, что бы ни планировал, не может любить женщину, которая безумна.

Печаль пронзает меня. Это нож в моем сердце. Я отворачиваюсь.

– Лилли, – снова зовет меня Джереми.

Это звучит как молитва, восклицание глубокой скорби и неверия.

– Я не могу...подойти ближе.

Я качаю головой. Я закрываю глаза и качаю головой. Я не хочу, чтобы он это делал. Слезы падают.      Они набухают под веками и стекают по щекам. Я ничего не делаю, чтобы остановить их. Джереми не может любить меня. Я не настолько эгоистична, чтобы надеяться на это.

Я должна быть достаточно сильной, чтобы оттолкнуть его. Рыдание поднимается из глубины моей груди и заставляет мое тело чувствовать отчаянную пустоту.

– Лилли, что случилось? – спрашивает Джереми. – Лилли, посмотри на меня! Я здесь. Я здесь ради тебя. Неужели ты не понимаешь? Я здесь, чтобы вытащить тебя из этого ада!

Я зажмуриваю глаза, отказываясь смотреть на него. Я продолжаю трясти головой, снова и снова повторяя про себя слово "нет". Нет, нет, нет, нет, нет.

– Лилли! – рявкает он. – Черт бы тебя побрал! Лилли, посмотри на меня!

Что-то в его голосе...что-то, что я чувствую исходит из глубины его души...что-то, что держит ключ к тому контролю, который Джереми Стоунхарт демонстрирует над всеми и всем...что-то там прорывает мою защиту и заставляет меня подчиниться.

Когда мой взгляд снова прикован к нему, я вижу, что он тоже плачет. Я чувствую внезапный, тошнотворный укол боли, пронзающий мой живот. Он, как всегда, хорошо одет. Его радужки теряются в море красного цвета. Он выглядит изможденным, истощенным. Его глаза смотрят на меня из темных, изрытых ямами глубин. Потом я вижу ошейник на его шее, эту ужасную штуку. Новая волна отвращения пульсирует во мне.

– Я не могу подойти ближе..., – он в отчаянии протягивает мне руку. – ...из-за того, что они могут сделать с тобой, любовь моя. Моя Лилли-цветочек.

Я снова закрываю глаза и качаю головой. Нет, я хочу сказать. Нет. Джереми. Повернись и оставь меня в покое. Нет, не жертвуй всем, что у тебя есть ради сломленной женщины. Нет, не отказывайся от всего ради того, кто недостоин твоей любви. Но я не могу говорить. Проклятая тряпка, зажатая между моими зубами, предотвращает все, кроме слабых всхлипов.

Вместо этого, как бы это ни разбивало мне сердце, все, что я могу сделать, это качать головой, снова и снова, и надеяться, молиться, что Джереми получил мое сообщение.

– Посмотри, что они с тобой сделали, – говорит Джереми. – Я заставлю их заплатить за это. Клянусь тебе. Но сначала, сначала я должен обезопасить тебя. Я. АРР!

Он издает леденящий кровь крик и, пошатываясь, падает на пол. Мои глаза распахиваются, и я кричу в тряпку.

Ток прекращается. Джереми поднимает руку вверх.

– Я в порядке, – шепчет он. Он качает головой, встречается со мной взглядом и один раз кивает. – Я в порядке. Наш разговор записывается. Я должен следить за своими словами.

С гигантским усилием он встает на колени. Я не могу отвести взгляд. Не тогда, когда любовь всей моей жизни проходит через это ради меня. Он делает паузу, чтобы успокоиться, а затем встает. Широко раскрыв глаза, я оглядываю комнату, гадая, что же будет дальше. Ток удвоится. Слова Эстебана возвращаются ко мне. Следующий удар убьет тебя.

И все же, каким-то образом, Джереми выдержал три?

– Я должен был убедиться, что ты в безопасности, – говорит он мне. – Я должен был знать, что ты все еще жива. Теперь, когда я это знаю, – он сжимает кулаки. – ...я знаю, что мне делать дальше.

Он смотрит на меня с новой решимостью на лице.

– Ошейники никогда не предназначались для убийства, – бормочет он вполголоса, так тихо, что я едва слышу. – Не важно, как Хью или Эстебан смогли их настроить, батарея внутри, мощность, которую она выдает…

Он замолкает. Джереми Стоунхарт расправляет плечи передо мной.

– Ты мне доверяешь? – спрашивает он.

Я смотрю вниз. Я верю ему. Но я не хочу, чтобы он чем-то рисковал ради меня. Мне нужно, чтобы он ушел. "Уходи от меня, Джереми", – молча умоляю я. – "Уходи и никогда не возвращайся. Живи своей жизнью, и я ее не испорчу".

– Лилли! – в его голосе слышится настойчивость. – У нас мало времени, Лилли! Я должен знать. Мне нужно знать: ты все еще доверяешь мне?

Я снова начинаю плакать, печаль наполняет меня. Я плачу и киваю головой. Да.

– Посмотри мне в глаза, Лилли, – отчаяние наполняет мольбу Джереми. – Посмотри мне в глаза, моя милая, драгоценная Лилли-цветочек. Я люблю тебя. Ты меня слышишь? Я, Джереми Стоунхарт, люблю тебя всеми фибрами души. Я верну тебя обратно.      Но сначала я должен знать: доверяешь ли ты мне? Посмотри на меня! Посмотри на меня, когда будешь отвечать, Лилли!

Это отнимает все силы, которые у меня остались. Каким-то образом, благодаря какой-то забытой силе воли, я поднимаю голову. Сквозь полные слез глаза я смотрю Джереми Стоунхарту прямо в лицо.

– Ты мне доверяешь? – шепчет он.

Я чувствую онемение. Но мне все же удается медленно, торжественно и искренне кивнуть.

– Да, – бормочу я сквозь тряпку.

Его глаза сфокусировались на мне.

– Я люблю тебя, – говорит он. Он достает свой телефон. – Что бы ни случилось, я верну тебя. Ты слышишь меня, Лилли? Я верну тебя обратно.

Он подносит телефон к уху.

– Сейчас, – говорит он.

Взрыв снаружи сотрясает фундамент склада. Я кричу, когда Джереми бросается через разделяющее нас пространство. Ток бьет его на полпути. Он падает, корчась. Тем не менее, каким-то образом, борясь с электрическим натиском, он продолжает двигаться вперед. Стены дрожат. Пол дрожит, как при землетрясении. Я слышу крики, вопли. Снова взрывы. Выстрелы. Снаружи. Еще один взрыв. Этот где-то близко. Дальние, высокие окна разбиваются, и стекло летит вовнутрь.

И все же, несмотря на весь этот хаос, Джереми там, судорожно дергаясь, борется со мной. Его рука тянется к моей ноге. Он хватается за мою ногу, а поток тока проходит по нему.      Я напугана происходящим, полностью потерялась в взрывах, криках, выстрелах, стенах, дрожащих вокруг нас и похожих на землетрясение толчках…

Среди всего этого шума, среди всей этой неразберихи, Джереми находит меня. Каким-то образом ему удается говорить.

– Я верну тебя назад! – кричит он, его слова смешиваются с болезненными криками. – Я верну тебя, Лилли! Я…

Без предупреждения мой ошейник включается. Не проходит и полсекунды, как ток поглощает мое тело...и останавливает мое сердце.

Глава 29

Лилли

Я задыхаюсь от ужаса. Мои глаза резко распахиваются. Сильные руки сжимают мою грудь. Меня окружает суматоха. На заднем плане я вижу пламя. Огонь, который согревает мое тело. Но я не сижу в кресле. Я лежу на полу. Джереми склонился надо мной. Он упирается руками мне в грудь. Ошейник все еще висит у него на шее…

Я вижу его. Он видит меня. Он прекращает делать искусственное дыхание.      Он наклоняется и обнимает меня. Все еще слышны крики, грохот, громкие звуки взрывчатки и оружия, а на заднем плане – борьбы. Сквозь все это я различаю голос Джереми.

– Теперь ты в безопасности, – говорит он. – Ты вернулась ко мне. Теперь ты в безопасности.

Его тело дрожит, когда он плачет.

– Ты в безопасности, – всхлипывает он. – Не беспокойся.      Я отвезу тебя домой.

Лишь наполовину отдавая себе отчет в том, что делаю, я поднимаю одну руку и прикасаюсь к волосам на голове. Короткие колючие волоски. Всё по-настоящему, думаю я. Я отпускаю все, за что держалась. Мирная чернота омывает мое тело. Я теряю сознание.

Глава 30

Лилли

В следующий раз, когда я чувствую, что поднимаюсь из глубин бессознательного состояния, я наслаждаюсь покоем, окутывающим мой разум. Я чувствую себя спокойно.      Все тревоги ушли. Я не чувствую ни страха, ни неуверенности. Только покой. Медленно, вяло я оцениваю свое тело. Все кажется...гладким.      Меня словно собрали по частям.

Одного этого было достаточно, чтобы заставить меня открыть глаза и начать смеяться. Но я этого не делаю. Ещё нет. Я хочу извлечь максимум удовольствия из того блаженства, которое сейчас испытываю. Это так ценно. У меня такое ощущение, будто как только я открою глаза, все, что было при Эстебане, снова вернется. Я делаю глубокий вдох. Вдыхаю через нос, выдыхаю через губы. Как только я это делаю, я слышу звуки движения вокруг себя.

Кто-то берет меня за руку. Нет, не "кто-то". Джереми. Мой Джереми. Джереми берет меня за руку. Я знаю, что это он.      Я чувствую нашу связь. Я бы узнала, если бы это был кто-то другой. Это определенно Джереми. И это совершенно точно не галлюцинации. Я открываю глаза. Меня встречают приятные образы: теплый интерьер кабины какого-то средства. Я не знаю, что это. И что еще более важно, мне не обязательно это знать. Это не имеет значения. Ничто не имеет значения, пока Джереми рядом. Я знаю, что это реально. Я знаю, что все это очень, очень реально.

В моей груди расцветает восхитительное счастье. Я моргаю раз, другой, томно, а потом мысленно проверяю себя. Сверху на меня смотрит знакомое лицо. Джереми... только...погодите, что?

Он не улыбается. В его взгляде присутствует не любовь и забота, а что-то вроде осмотра врача. Он носит очки. Очки для чтения. Я точно знаю, что у Джереми прекрасное зрение. А его волосы...почему они такие короткие? Затем мою руку нежно сжимают. Я моргаю, поднимаю голову и вижу Джереми номер два. Меня охватывает тревога. Но это не имеет никакого значения. Коротко стриженный Джереми начинает говорить.

– Здравствуй, Лилли, – говорит он. Его голос слегка отстраненный. – Меня зовут Аттикус Телфэр.      Мы уже встречались раньше. Только теперь я могу представиться как следует.

Я перевожу взгляд с него на мужчину, держащего меня за руку. К моему Джереми. Он одаривает меня любящей улыбкой.

– Теперь ты в безопасности, – говорит он мне. – Мой брат наблюдал за тобой. Он хочет сначала поговорить с тобой, прежде чем оставить нас наедине.