Текст книги "Финал (ЛП)"

Автор книги: Скарлетт Эдвардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Джереми, я хочу побыть наедине с твоим братом, – говорю я. – По крайней мере, он не скрывал от меня никакой важной информации.

Моя ярость направлена только на Джереми. Если я разозлюсь и на доктора Телфэр, то останусь совсем одна. Кроме того...у меня есть подозрение, что истинная причина этого гнева была в том, что я слишком труслива, чтобы должным образом оплакивать смерть своего отца. Джереми резко останавливается. Челюсть напряжена. Оба кулака сжаты. Затем, не говоря больше ни слова, он быстро поворачивается и уходит. Его шаги эхом отдаются на всех ступенях длинной узкой лестницы.

Доктор Телфэр смотрит на меня.

– Ты была на волоске, – он поправляет очки. – Как ты себя чувствуешь?

– Непонятно, – признаю я.

Слава богу, я рассказала доктору Телфэр о своем якоре. Иначе он не смог бы понять, что я имею в виду.

– Я думала..., – я сглатываю. – Я думала, что инъекции должны защитить мой разум.

– Да, – говорит он мне. – Но, как я уже говорил, ключом к их эффективности является твоя сила разума.      Она защищает тебя от самого худшего. Остальное по-прежнему зависит и всегда зависело от тебя.

– Я чуть не провалилась в яму, – шепчу я.

– Но ты этого не сделала, – он обнимает меня за плечи. – Ты вытащила себя. Я горжусь тобой за это, Лилли.

– Но что мне это даст? – бормочу я. – Если я не могу быть уверена в своей безопасности, даже с помощью инъекций…

– Нет, – вмешивается доктор Телфэр. – Ты не должна сомневаться в себе, Лилли. Я этого не допущу. Вина лежит не на тебе, а на моем брате. Я услышал ваши громкие голоса и бросился назад. Я уловил только конец этого спора. Скажи мне. Что случилось?

– Джереми...Джереми рассказал мне о моем отце.

– О, – на долю секунды доктор Телфэр выглядит удрученным. – Мне очень жаль, Лилли. Я тоже виноват. Видишь ли, я...

– Я знаю, – говорю я. – Я знаю и не виню вас. Я также не виню Джереми за то, что он скрывал от меня этот факт. Я разозлилась...я так разозлилась, потому что...

– Все в порядке, – доктор Телфэр качает головой. – Тебе не нужно ничего объяснять, Лилли. Я понимаю.

– Правда? – спрашиваю я. – Вы хоть понимаете, как я слаба? Напугана?

Он кивает.

– Я не могу чувствовать это за тебя, Лилли. Но я понимаю.

– Как? – шепчу я ему.

Он выдыхает и снимает очки. Он потирает переносицу точно так же, как это делает Джереми. Я испытываю жуткое чувство дежавю.

– Я понимаю, Лилли, благодаря пациентам, за которыми я ухаживал раньше. Но более того, я понимаю, потому что смотрел фильмы.

– Фильмы? Какие фильмы?

– Записи всего, что с тобой делали, – говорит он. – Они были вывезены из поместья Эстебана после твоего спасения.

Я сглатываю и отворачиваюсь.

– Не стыдись, – успокаивает он меня.

– Я...я думала, что все, что связано с этим временем, уже уничтожено. Окончательно. Теперь, зная, что есть кассеты…

– Я бы не хотел, чтобы это тебя беспокоило, – говорит доктор Телфэр. – Как насчет более приятных новостей? Помнишь, зачем я тебя сюда привел?

– О да, – слабо улыбаюсь я. – Вы сделали какое-то открытие.

Он ухмыляется.

– Это еще мягко сказано.

– Ну, я помню, как вы были в восторге от этого, – говорю я, чувствуя, что мое настроение поднимается. – Что же это?

– Это все ты, Лилли, – говорит он.

Он подзывает меня к компьютеру, подключенному к огромному проекционному экрану.

– Подойди. Посмотри.

Он вводит свой пароль, чтобы снять блокировку.

– Не хочешь пригласить Джереми? – спрашивает он.

Я качаю головой.

– Еще нет. Вы можете сначала рассказать мне.

– Хорошо, – улыбается доктор Телфэр.

Он выводит на экран 3D-модель красной кровяной клетки.

– Ты знаешь, что это такое?

Я смотрела фильмы.

– Я изучала биологию в школе, – язвительно замечаю я.

– Но..., – доктор Телфэр поднимает вверх палец. – Сначала взгляни на это.

Одним щелчком мыши он переносит камеру в клетку, к плотно связанной нити ДНК. Доктор Телфэр постукивает одной рукой по большому, тяжелому белому аппарату, напоминающему мне огромный холодильник.

– Благодаря этой детке, я смог разобрать структуру твоей ДНК. Не полностью, конечно. Но я обнаружил, по крайней мере, соответствующие, уместные части. Вот чем эта машина занималась последние два месяца.

– Хорошо..., – говорю я, несколько смущенно.

– Но что еще более важно, – продолжает доктор Телфэр, становясь все более энергичным, – это сравнение соответствий требованиям наркозависимого. Я все это время работал над составлением индивидуального плана лечения для тебя. Что-то созданное специально для тебя. Что-то, что будет работать только с твоим телом, твоей ДНК.

– Имеете в виду после инъекций? – спрашиваю я.

Доктор Телфэр отмахивается от упоминания об инъекциях.

– Лекарство, которое ты сейчас принимаешь, почти как кузнечный молоток, чтобы заставить крошечный винтик свободно вращаться. Это прямолинейно и неточно. Именно поэтому возникают побочные эффекты. Именно поэтому его эффективность в будущем будет снижаться. Чтобы продолжить аналогию, это похоже на то, что винт будет продолжать вращаться. Каждый раз, когда это происходит, каждый раз, когда я делаю тебе укол, мы снова забиваем его молотком.

Доктор Телфэр с такой силой ударяет кулаком по ладони, что я подпрыгиваю.

– Бам! Вот так. Винт вернулся, но это только временное решение. А как же прилегающая территория? Весь этот промежуток пространства вокруг винта, который выдерживает силу удара? Он просто становится все слабее и слабее, пока, в конце концов, раствор просто не позволит конструкции больше держать винт. Молоток каждый раз наносит чрезмерный урон. Но, – продолжает он, и его речь с каждой секундой становится все быстрее, – то, что нам действительно нужно в данном случае, то, что нам нужно прежде всего – это простая отвертка. Простая отвертка. Подойдет любая. Так ведь? Сходи в хозяйственный магазин и купи. Их там пруд пруди. Они легко доступны. Так ведь?

Я нерешительно киваю.

– Ошибаешься, – торжествующе говорит доктор Телфэр. – Отвертка представляет собой множество лекарств на рынке...все те, которые сегодня производятся крупными фармацевтическими компаниями. Но дело в том, Лилли: у винта...необычная головка. Резьба уникальная. Она уникальна только для тебя. Так что обычная отвертка не подойдет. Именно этим я и занимаюсь, Лилли, все свое свободное время. Я пытался создать отвертку, которая навсегда исправит проблему незакрепленного винта. Исправить это...навсегда.

Затем он поворачивается ко мне и смотрит на меня с такой страстью, которую я видела только у Джереми Стоунхарта во время секса.

– А сегодня? Сегодня утром, пока тебя не было? – на его губах появляется улыбка. – Думаю, я это сделал.

Мои глаза расширяются.

– Почему вы раньше не сказали мне, что занимаетесь этим?

– Я не хотел обнадеживать тебя на тот случай, если это никогда не произойдет. У меня не было уверенности. Но сегодня, Лилли? Сегодня я думаю, что нашел ключ, который очистит тебя от яда моего отца навсегда.

Глава 36

Лилли

Когда я сообщаю Джереми потрясающую новость, его отвратительное настроение исчезает. Он лучезарно улыбается мне и крепко обнимает. Но не раньше, чем он самодовольно говорит:

– Я знал, что он сможет это сделать.

Вечером мы втроем празднуем это. Доктору Телфэр потребуется время, чтобы найти все составные части, необходимые для его нового лекарства. Поэтому он заказывает билет на обратный рейс в Америку, чтобы сделать необходимые приготовления, а мы с Джереми остаемся дома.

– Это будет великолепно, – говорит мне Джереми, держа меня за руку.

Мы прогуливаемся в теплый, поздний вечер.

– Лилли. Как только ты выздоровеешь, мы устроим нашу свадьбу. Я сделаю этот праздник настолько грандиозным, насколько это только можно себе представить.

Он хватает меня за талию, кружит и целует долго и страстно.

– Мы можем провести её в любой точке мира. Париж. Амстердам. Барселона. Все, что ты выберешь. Все, что ты захочешь, будет твоим.

– Я не хочу всего этого, – честно говорю я ему. – Я хочу только тебя.

Он снова целует меня.

– У тебя есть я, моя сладкая Лилли-цветочек. У тебя есть я до конца наших жизней. Я полностью принадлежу тебе.

* * *

Несколько недель проходит без вестей от доктора Телфэр. Мы с Джереми начинаем волноваться. Неужели что-то пошло не так? Может быть его где-то задержали? Является ли обещание ясного, постоянного будущего исчезнувшей фантазией? Но наши опасения оказались напрасными. Доктор Телфэр звонит нам в одно из ранних утр, чтобы сказать, что у него все есть, и он летит обратно в тот же вечер.

Ни Джереми, ни я не можем уснуть. Мы слишком возбуждены. К счастью, у нас есть хороший выход. У нас потрясающий секс. На следующий день, когда приезжает доктор Телфэр, мы празднуем его приезд, как возвращение короля. В тот вечер он готовит меня к тому, что должно произойти.

– Принимай по три таких таблетки каждое утро, пока они не кончатся, – говорит он мне, протягивая запечатанную блистерную упаковку.

Я быстро пересчитываю и обнаруживаю, что их двадцать один.

– И это...все? – спрашиваю я.

Он смеется.

– Нет-нет. Они просто помогут подготовить твое тело к процедуре. Они помогут насытить твои клетки.      Сделать их более восприимчивыми и более склонными к принятию окончательного лекарства.

– И что же это такое? – спрашиваю я его. – Что же это будет за процедура?

– Я собираюсь сделать серию из пяти инъекций в разные части твоего мозга, – небрежно говорит он мне.

Я моргаю.

– Прошу прощения? Вы только что сказали "мой мозг"!

Он кивает.

– Да. Правильно.

– Но он окружен... – я обхватыва свою голову. – ... ну, вы знаете, черепом?

– Да. Это будет хирургическая процедура. Мне придется снять наружный слой кости. Но активная молекула в сыворотке крови слишком велика, чтобы пересечь гематоэнцефалический барьер.      Это единственная система доставки, которая делает это возможным.

– Но вы же не можете оперировать меня здесь? – спрашиваю я. – Я имею в виду...

– Нет. Конечно, ты права. Мы вернемся в медицинский центр Германа Грейса, где я работал. Мне нужно было всё устроить, поэтому я так долго был в Америке. Но... – он улыбается. – Я уже все сделал, и назначил время через неделю.

– Нужно время, чтобы всё это принять.

Я оглядываюсь, когда Джереми входит в комнату.

– Ты знал, что мы возвращаемся в Штаты? – спрашиваю я его.

– Теперь знаю, – отвечает он.

– И что доктор Телфэр предлагает сделать мне операцию на мозге?

Джереми хмурится, но прежде чем он успевает что-то сказать, доктор говорит:

– Вообще-то я буду делать инъекцию в мозг. Это не операция на мозге. Это две совершенно разные вещи.

Джереми подходит сзади и обнимает меня за плечи.

– А это безопасно? – спрашивает он.

Доктор Телфэр кивает.

– Иначе я бы и не предлагал. Я буду доставлять контролируемые дозы лекарств в определенные участки ее мозга. Лилли... – он смотрит на меня. – ...весь процесс начнется с катетера, управляемого сложной компьютерной системой траектории, которая позволит мне точно увидеть, где находится разрез. Мне нужно только сделать небольшой надрез на твоем черепе, – он постукивает пальцем по месту чуть выше моего лба.

– Если смотреть с этой точки зрения, то это вообще не операция.

Он обращается к своему брату:

– Вся процедура будет проходить внутри аппарата магнитно-резонансной томографии. В сыворотке будет радиоактивная жидкость, которая будет видна на аппарате. Я смогу контролировать поступление лекарств в ее мозг и через все остальное тело в режиме реального времени. Но есть...одна маленькая проблема, – говорит он.

– И какая же? – спрашиваю я.

– Лилли. Из-за нынешнего состояния твоего мозга я крайне, крайне неохотно использую любые виды анестетиков. Ты понимаешь, что в твоем организме уже есть мощные наркотики? Ну, а введение чего-то еще, что может изменить твое равновесие, может иметь непредвиденные, негативные последствия.

– Так что же вы хотите сказать? – спрашиваю я. – Что я буду лежать там, пока вы будете вырезать дыру в моем черепе, находясь при этом в полном сознании?

– Именно так, – подтверждает он. – Мы, конечно же, нанесем обезболивающий гель. Ты не почувствуешь никакой боли. Это не та часть, о которой я беспокоюсь.

– А о чем?

– Когда ты будешь находиться в аппарате МРТ, ты должна будешь быть очень, очень спокойна. Малейшее движение – подергивание, зевок, особенно глубокий или неровный вдох заставит мою иглу двигаться и промахнуться мимо цели.

– Так что же вы собираетесь делать? – спрашиваю я.

– Нам придется пристегнуть тебя ремнями, – говорит он.

Мои глаза расширяются.

– Точно так же, как Эстебан поступил со мной, – тихо говорю я.

Доктор Телфэр кивает.

– Да. Я боюсь вызвать твои воспоминания. Пока мы это делаем, ты должна будешь сохранять абсолютное спокойствие.

– Сколько времени займет эта процедура? – спрашивает Джереми.

Его тело напряженно прижимается к моему.

– С того момента, как она окажется в аппарате магнитно-резонансной томографии, сколько времени тебе понадобится?

– Сорок секунд, – без малейшего колебания отвечает доктор Телфэр.

Я смотрю на Джереми снизу вверх.

– Это не так уж плохо..., – говорю я.

– Сорок секунд на каждую инъекцию, – поправляет себя доктор Телфэр.

Теперь он выглядит очень серьезным.

– Не забывай, что их пять.

– Три минуты двадцать секунд, – рычит Джереми. – Лилли. Ты сможешь с этим справиться?

– Кроме того, после каждой инъекции наступает пятиминутная задержка, – перебивает его доктор Телфэр. – Время, в течение которого Лилли должна находиться под аппаратом МРТ, чтобы оценить распределение сыворотки в ее мозгу.

Я с трудом сглатываю и смотрю на него широко раскрытыми глазами.

– Вы хотите, чтобы я почти полчаса пролежала привязанной на маленькой кровати, боясь пошевелиться, боясь того, что случится, если я это сделаю?

– В сущности... – выдыхает доктор Телфэр. – Да. Мы можем отложить эту процедуру, Лилли, до тех пор, пока у тебя не будет больше времени, чтобы отвлечься от событий...

– Нет! – вскрикиваю я. – Нет! Если мы собираемся это сделать, то я хочу сделать это сейчас. Как можно скорее. Черт возьми, я бы сделала это сегодня, если бы могла.

Я снова смотрю на Джереми. Он кивает с серьезным одобрением.

– Я хочу избавиться от этого. Избавиться от этой...грязи...навсегда. Пока оно не исчезнет, я всегда буду чувствовать себя грязной. Испачканной. Это последний шаг на пути к выздоровлению.

– Физически – да, – говорит доктор Телфэр. – Нам все еще приходится иметь дело с эмоциональной и психической травмой.      Но до сих пор ты отлично справлялась с этой задачей. Я не предвижу никаких проблем.

– Тогда да, – энергично киваю я. – Да, я собираюсь это сделать.      Да, мы должны это сделать. Без задержек. Это все равно что одним махом сорвать пластырь. Разве не так? В противном случае эта процедура будет просто продолжать быть чем-то маячащим вдалеке, ожидая, когда я скажу, что готова. Ну вот, теперь я готова.

– Если мы подождем, – начинает Джереми.

Я бросаю на него тяжелый взгляд. Он продолжает, несмотря на мой молчаливый протест:

– Если мы подождем, у Лилли будет больше времени, то есть ли шанс, что ты разрешишь использовать анестетик для всего тела?

– Никогда, – говорит доктор Телфэр

 – Тогда возникнет слишком много неопределенностей. Слишком много переменных, чтобы их контролировать. Я хочу максимально снизить риск. Это самое лучшее, что я могу сделать, чтобы гарантировать успех.

– Подождите минутку, – говорю я. – Значит, это не стопроцентно? Мне показалось вы сказали, что разработали лекарство специально для меня. Закодировали его в моей ДНК...?

– Да, – соглашается доктор Телфэр. – Но такого рода процедуры никогда раньше не проводились. Здесь нет никакого приоритета. Да и литературы о твоем состоянии тоже нет. Это все в новинку, Лилли. Я уверен в этом настолько, насколько это вообще возможно. Но ничто никогда не даст 100% надежды.

Он проводит рукой по подбородку.

– Особенно когда дело касается разума.

– Мы все равно не будем ждать, – говорю я. – Я хочу сделать это как можно скорее. Мне нужна уверенность.

– Лилли, – говорит Джереми, голос его звучит неуверенно. – Я понимаю твой энтузиазм. Но, возможно, будет лучше отложить это на потом.

Он обменивается взглядом с братом.

– Ты когда-нибудь была в аппарате магнитно-резонансной томографии?

– Нет, – говорю я. – Но я знаю, как он выглядит.

– Правда? – удивляется Джереми. – И все же ты никогда не была внутри одного из них. Если мы говорим о вещах, которые могут вызвать воспоминания о твоем похищении... – он выдыхает. – ...возможно, это лучший способ сделать это. Я был внутри одного из них.      Это не очень приятный опыт. Тебе не дадут успокоительного, ты будешь пристегнута ремнями. Ты почувствуешь сильную клаустрофобию. И тебе придется найти какой-то способ расслабиться, потому что, как я понимаю, точность имеет для тебя первостепенное значение.

Он бросает взгляд на брата.

– Ты уверен, что это хорошая идея? Так рано? Так скоро?

– Это ее решение, – кивает в мою сторону доктор Телфэр. – Только она может сказать, готова ли она.

– Так и есть! – настаиваю я. – Джереми, я знаю, что ты волнуешься.

– Больше похоже на беспокойство, – говорит он.

– Я очень ценю это. Но это не имеет никакого значения. Теперь я готова, как никогда. Мне нужна эта процедура. Я настаиваю.

Джереми кивает и обменивается взглядом с братом.

– Кто мы такие, чтобы говорить тебе "нет"?

Глава 37

Лилли

Через три дня я уже нахожусь в Медицинском центре Германа Грейса, в той самой комнате, где доктор Телфэр будет проводить операцию. Он пригласил меня сюда, чтобы я могла акклиматизироваться в операционной. Большое белое пространство с ярким светом, сияющим над головой. Пол в серо-белую клетку. Аппарат магнитно-резонансной томографии является главным центральным элементом, привлекающий всё внимание.

Вот уже несколько часов доктор Телфэр показывает мне, что именно произойдет через четыре дня.      Он включил машину и позволил мне наблюдать за ее работой снаружи. Затем я легла на кровать, и меня перенесли внутрь. Все было не так уж плохо. Только верхняя половина моего тела должна была находиться в круглой трубе. Джереми стоял рядом и держал меня за руку. Его хватка помогала отогнать любые неприятные воспоминания, которые могли возникнуть.

Но во время процедуры все будет по-другому. Во-первых, Джереми не позволят войти в комнату. Будем только я, доктор Телфэр и одна из его медсестер. Он знакомит меня с ней. Она добрая, пожилая женщина. Почти как Роза. Разница в том, что она улыбается и смеется гораздо легче. Ее поведение успокаивает меня.

На следующий день мы смотрим на ремни, которые будут прикреплены к кровати, чтобы удержать меня на месте. Они жутко похожи на те, которыми меня держал Эстебан. Я вздрагиваю, когда мои пальцы касаются их. Но потом я напоминаю себе, что нахожусь здесь по собственной воле, что я буду привязана добровольно и на короткое время. Так или иначе, этого кажется достаточно, чтобы успокоить мои нервы.

Они остаются неподвижными до тех пор, пока мне не придет время лечь на кровать и прикрепить эти ремни.

– Подождите, подождите! Стойте! – выпаливаю я после того, как второй захват крепче сжимает мою руку. – Остановитесь. Выпустите меня отсюда.

У меня прерывистое дыхание, медсестра и доктор Телфэр спешат расстегнуть два ремня, удерживающих мои запястья. Джереми наблюдает за ними издалека. Я вскакиваю так быстро, как только могу, и растираю запястья там, где плотная ткань впилась в них.

– Извините, – бормочу я, стыдясь, что струсила так рано, с первой же попытки. – Я...я не могла этого вынести.

Я делаю медленный успокаивающий вдох, хватаюсь за край кровати и ложусь обратно.

– Мне уже лучше. Давайте попробуем еще раз.

– Еще слишком рано, – издалека высказывает свое мнение Джереми. – Мы слишком торопимся.

Я поднимаю голову и смотрю на него. Думаю, он отдалился от меня, чтобы я с большей вероятностью согласилась. В то время, когда я больше всего нуждаюсь в нем, он доказывает свою ценность, упираясь пятками и сопротивляясь самым пассивным агрессивным способом, который только можно себе представить.

Но это только подстегивает меня, чтобы доказать ему, что он ошибается. Может это и есть его настоящая цель – действовать таким образом. Он достаточно умен для такого.

– Я собираюсь это сделать, – говорю я ему. – В эту пятницу я сделаю это, и мы навсегда избавимся от этого пятна в нашей жизни. Неужели ты мне не доверяешь?

Джереми скрещивает руки на груди и стискивает зубы. Но когда он говорит, его голос звучит мягче.

– Конечно доверяю, – говорит он.

– А через неделю мы поженимся, – твердо говорю я ему. – Так что подумай о её подготовке, вместо того чтобы сомневаться в правильности моего решения.

Когда я снова ложусь, то замечаю, как по его лицу пробегает легкая ухмылка. Я смотрю на доктора Телфэр и протягиваю ему руку.

– Пристегните меня, док.

* * *

Решимость доказать, что Джереми ошибается, становится моей самой большой мотивацией. Ему никогда раньше не нравилось видеть меня слабой. Теперь, когда между мной и ужасным прошлым прошло достаточно времени и пространства, я готова снова принять ту сильную женщину, которой была раньше.

Обо мне достаточно заботились и нянчились в Италии. Вторая попытка проходит гораздо лучше. Только когда последний ремень на моем лбу оказывается на своем месте, мое дыхание снова становится затрудненным. Паника грозит овладеть мной. Я стискиваю зубы и пытаюсь отогнать её прочь. Но доктор Телфэр распознает физическое страдание. Он делает мне знак, чтобы меня отпустить.

Освободившись, я встаю и быстро обхожу комнату, глубоко задумавшись. Заставить сработать решимость в третий раз бурлит во мне. Я ловлю взгляд брата Джереми. Едва заметно кивнув, я поблагодарила его за то, что он отпустил меня до того, как я сама была вынуждена позвать его и призналась в своей слабости Джереми. В третий раз все прошло без сучка и задоринки.      Когда я лежу ничком, беспомощная и неспособная пошевелиться, уставившись в белый потолок, меня охватывает странное спокойствие.

Я могу это сделать, думаю я. Я могу доказать Джереми, что я сильная, и выйти из этого кошмара навсегда. Если это самое худшее, с чем мне придется столкнуться...? Я чуть не смеюсь. Это ничто по сравнению с тем, что я преодолела раньше. После десяти долгих минут молчания доктор Телфэр делает движение, чтобы освободить меня.

– Нет, – говорю я.

Мои глаза вспыхивают на макушке в направлении зияющего входа в аппарат МРТ, маячащий позади меня.

– Я уже готова.

Джереми мгновенно оказывается рядом со мной.

– Лилли, – говорит он. – Не будь такой упрямой. Мы уже достаточно пережили сегодня. Завтра, когда ты отдохнешь, мы вернемся сюда и сделаем следующий шаг.

Я пытаюсь покачать головой, понимаю, что не могу, и почти поддаюсь иррациональному страху. Но через какое-то пугающее мгновение черная волна смывает его, и все становится ясно.

– Я готова, – говорю я. – Я тебе это докажу. Доктор Телфэр?      Если только вы не возражаете?

– Если ты этого хочешь, – говорит он. – Помни. Если ты начнешь паниковать, мы сможем тебя вытащить. Ты все держишь под контролем.

– Тогда я хочу вовнутрь.

Он кивает и отступает. Джереми тоже исчезает из поля зрения, поскольку механизм, который уносит меня, закрывается. Раздается жужжащий звук. Я закрываю глаза. Открываю их, когда кровать перестает двигаться. Я нахожусь внутри большой полой трубы. Я оглядываюсь вокруг. Здесь немного темно. Большая часть света исходит из отверстия у моей талии. Если напрячь зрение и посмотреть вниз, то можно увидеть все, что происходит внутри машины.

Совсем неплохо.

– Лилли? – это голос доктора Телфэр. –  Хочешь, чтобы я включил машину?

Я делаю глубокий вдох, обдумываю секунду, а затем говорю:

– Да.

Кто-то крепко сжимает мою руку. Мне не нужно видеть, чтобы знать, кто. Тепло и электричество, пробегающие по моей руке от этого уверенного прикосновения, говорят мне, что это Джереми.

Зная, что он там, рядом со мной, стоит рядом и поддерживает меня, этого достаточно, чтобы сделать следующую часть абсолютно безболезненной.

* * *

На следующий день мы возвращаемся в операционную и снова проводим тестовый прогон.      Я пристегиваюсь и сажусь в машину. Она включается. Я стараюсь дышать спокойно и ровно и не двигаюсь с места. Когда я выхожу, доктор Телфэр в полном восторге.

– Сделай это в пятницу, – сияет он, – и никакой заминки не будет.

* * *

Мы повторяем тестовый прогон три раза в этот день и на следующий день, и на следующий день. На самом деле, это становится настолько обычным и обыденным, что, когда наступает день операции, я поражаюсь, что это наконец-то реально.

– Как и раньше, – говорит доктор Телфэр.

Джереми крепко обнимает меня за дверью.

– Я буду ждать, – шепчет он.

Я улыбаюсь ему.

– Я люблю тебя, – говорю я.

Он улыбается в ответ.

– Я тоже тебя люблю. О, и я, э-э, нашел это.

Он достает маленькую черную коробочку и открывает ее. Внутри лежит красивая брошь, которую он заставил меня надеть в мою первую поездку за пределы его владений.

– В знак удачи. На потом. Она будет ждать тебя, – обещает он, когда медсестра уводит его, – когда ты вернешься.

– На меньшее не рассчитывай, – говорю я ему.

Войдя в стерильную палату, я переодеваюсь в больничную одежду. Доктор Телфэр заходит, одетый в светло-зеленый хирургический костюм.

– Ты готова? – спрашивает он.

– Я уже готова как несколько дней, – говорю я ему. – Давайте сделаем это.

– Ты же знаешь, что сейчас произойдет, – говорит он мне. – Но это стоит повторить.

А потом он снова проделывает всю процедуру от начала до конца с такими кропотливыми подробностями, что, боюсь, дальнейшие разговоры только усилят мое беспокойство.

Наконец я ложусь на кровать и меня пристегивают ремнями. Маленький клочок волос выбрит с моего черепа, как раз там, где должен быть установлен катетер. Медсестра втирает в это место мазь без запаха, которая сразу же снимает все ощущения.

– Удачи, – шепчет она, сжимая мою руку один раз, а затем исчезает из виду.

Аппарат МРТ начинает издавать знакомый гул. Кровать двигается внутрь. В соседней комнате начинает играть музыка. Это саундтрек, с которым я знакома, и который приносит мне утешение: "Lehar" Mantovani с тех пор, как Джереми научил меня танцевать.

Я закрываю глаза, позволяю своему телу расслабиться и сосредотачиваюсь на том, чтобы вновь пережить этот момент в своей голове, пока доктор Телфэр работает. Его голос доносится из одного динамика рядом со мной.

– Первая инъекция сделана, – говорит он.

Я открываю глаза и моргаю.

– Я ничего не почувствовала!

– Теперь нам придется подождать, – говорит он. – Ты можешь спокойно двигаться, чуть-чуть, если хочешь.

Я усмехаюсь.

– Пристегнутая вот так? Да, конечно.

Иногда юмор нужен в самый ответственный момент. Я закрываю глаза и позволяю песне унести меня. Почти сразу же после этого или, по крайней мере, так скоро, что кажется, будто прошло совсем немного времени, снова раздается голос доктора Телфэр.

– Со второй и третьей покончено. Ты хорошо справляешься.

Осталось две? Удивляюсь я. Еще десять минут здесь, и я буду свободна до конца своей жизни?

– Не торопись, – говорю я ему. – Мне здесь очень уютно. На самом деле, я думаю, что буду скучать по этой кровати, когда мы закончим.

Доктор Телфэр смеется.

– Ты пациентка, о которой стоит мечтать, – говорит он.

Эти слова заставляют меня раздуться от гордости. И снова я погружаюсь в гипнотическую мелодию, закрыв глаза.

– Четвертая сделана, – говорит доктор Телфэр. – Но поглощение происходит медленнее, чем я надеялся. Возможно нам придется еще немного подождать, прежде чем последует последняя.

Мои глаза резко распахиваются. Волна страха пронзает меня.

– Что? Почему? Что-то случилось?

– Нет. Ты отлично справляешься.

Доктор Телфэр пытается говорить ободряюще, но в его голосе появляется что-то новое, едва уловимое, что заставляет меня бояться.

– Не волнуйся, Лилли. Мы уже почти закончили.

Все, что я делаю, это волнуюсь, несмотря на его успокаивающие слова. Мой разум немедленно переходит на сверхскоростной режим. Поглощение происходит медленнее. Почему? Что это значит? Я пытаюсь сосредоточиться на музыке, заставить себя расслабиться, но это оказывается невозможным. Мои мышцы напрягаются. Не задумываясь, я проверяю свои путы. То, что я не могу пошевелить ни одной конечностью, отнюдь не обнадеживает. Паника накатывает на меня, как приливная волна. Я говорю себе, что должна успокоиться, что я в полной безопасности, что я доверяю доктору Телфэр и доверяю тому, что он делает…

– Доктор Телфэр? – выпаливаю я. – Что это? Поговорите со мной. Что случилось?

Его голос звучит на какую-то долю секунды позже обычного.

– Ничего не случилось. Лилли, тебе не о чем беспокоиться. Все идет точно по плану.

Тогда почему вы упомянули о задержке? Думаю я в отчаянии. Мое дыхание стало поверхностным и коротким, несмотря на все мои усилия. Я не могу удержаться и проверяю ремни на своих лодыжках, руках, груди каждые несколько секунд. Кровь начинает греметь у меня в ушах.

– Доктор Телфэр? – окликаю я его.

Мой голос полон отчаяния. Я чувствую, что уже близка, так близка к краю пропасти. Я не знаю, сколько еще смогу здесь оставаться. Гул аппарата МРТ превращается в угрожающий рев. Он заглушает все намеки на музыку, играющую на заднем плане. Огни вокруг меня становятся злыми, шипящими огоньками фейерверков.

– Сколько еще ждать, доктор Телфэр?

– Просто держись, Лилли, – говорит он через интерком.

Похоже он не так уверен в себе, как мне хотелось бы.

– Держаться. Еще немного. Держаться… И как долго? – ахаю я.

Паническая атака так близка к тому, чтобы поглотить меня. Я парю над пропастью.

– Скажите мне, как долго. Мне нужна цифра. Скажите мне цифру!

– Тридцать секунд, Лилли, – говорит он. – Оставайся спокойной. Считай свои вдохи, как я тебя учил. Сосредоточься на своем дыхании. Когда ты дойдешь до тридцати, мы закончим.

Ладно, говорю я себе. Ладно, я могу это сделать. Но сейчас эти мысли наполнены отчаянным волнением. Безумие грозит поглотить меня целиком. Тридцать секунд, говорю я себе наконец. Черт возьми, Лилли, ты можешь продержаться еще тридцать секунд. Разве нет? И вот я начинаю считать. Одна Миссисипи. Глубокий вдох. Две Миссисипи. Глубокий вдох. Три Миссисипи. Четыре Миссисипи. Пять Миссисипи. Глубокий вдох. Глубокий вдох. Глубокий вдох. Вот дерьмо! Пять. Пять – это число инъекций, число, которое уже должно было быть сделано. Я уже должна быть свободна... Я крепко зажмуриваюсь и продолжаю считать. Медленный вдох. Ровный выдох. Десять Миссисипи...Одиннадцать Миссисипи. Двенадцать Миссисипи... Девятнадцать Миссисипи. Двадцать одна Миссисипи. Двадцать две Миссисипи.      Двадцать три.