Текст книги "Финал (ЛП)"

Автор книги: Скарлетт Эдвардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Это было бы здорово, – признаю я.

– Но не без определенной доли риска, – говорит мне доктор Телфэр. – Вот почему я хочу сначала стабилизировать тебя. Нам нужно установить исходные условия, как ты знаешь.

– И сколько времени это займет?

– В идеале? По крайней мере, три месяца. Три месяца одна дозировка. А потом еще через три месяца другая. Мы будем продолжать в этом духе, пока не найдем оптимальную дозу.

– И какую же? – спрашиваю я. – Потому что сейчас, если у меня нет... – я сглатываю, – ...видений, тогда я очень счастлива.

– Это всегда равновесие, Лилли, – говорит доктор Телфэр. – Светочувствительность – не единственный побочный эффект. Это, конечно, самое непосредственное, но не самое тревожное.

– Есть еще? – спрашиваю я. – Например, что, Почему вы не сказали мне раньше?

– Потому что я не хотел, чтобы ты волновалась. Стресс не способствует быстрому выздоровлению.

– Ну так расскажите сейчас! – настаиваю я.

– Хорошо, – доктор Телфэр садится напротив меня на веранде.

Облака на небе дают мне возможность побыть снаружи. Я люблю свежий воздух.

– Наркотики, которые тебе давали в плену, очень разрушительны, очень опасны. Их механизм действия – один из самых сложных, с которыми я когда-либо сталкивался. Они оказывают воздействие на все типы различных клеточных тканей. Это не просто галлюциногены.

– На самом деле, анализируя твои мозговые волны и анализ крови...ну, я начинаю беспокоиться, Лилли, о том моменте времени, когда инъекций будет недостаточно.

Меня охватывает тревога.

– Что вы имеете в виду?

– Инъекции – это не панацея. Они не являются лекарством.      Они просто маскируют симптомы. Пока, на ближайшие пару лет, этого будет достаточно.      Но смотреть на вещи в долгосрочной перспективе? – доктор вздыхает и трет глаза. – Придет время, когда инъекции перестанут действовать.

– Когда? – шепчу я.

– По самым скромным подсчетам? Десять, пятнадцать лет. Я не хочу, чтобы осознание этого омрачало твою жизнь. Это не неизбежность, Лилли.      Я работаю над тем, чтобы придумать более постоянное лекарство.

– Вы можете это сделать? – спрашиваю я.

Он торжественно кивает.

– Думаю, что смогу. Но это произойдет не сразу. Я осознаю метаболический путь, который должен пройти антинаркотический препарат, чтобы предоставить его тебе. Есть несколько многообещающих возможностей…

– Так давайте сделаем это! – перебиваю я. – Я не могу...я не могу жить, зная, что видения могут повториться. Я не могу жить в постоянном страхе того что то, что я вижу, нереально.

Он протягивает руку и берет меня за руку. Его хватка холодная по сравнению с Джереми. Я не чувствую, как по моей руке пробегает чудесная дрожь.

– Тебе не нужно этого бояться, Лилли, – говорит он. – По крайней мере не долго. Я просто хотел, чтобы ты знала о возможности этого в будущем. Хотя бы сейчас, хотя?

Он смотрит мне в глаза.

– На данный момент отучить тебя от инъекций, насколько это возможно – лучшая контрмера. Это даст нам, тебе, больше времени.

– Хорошо, – выдыхаю я. – Хорошо, я могу это сделать.

– Ничто из того, через что ты проходишь, не дается тебе легко, Лилли, – говорит доктор Телфэр. – Ни один из моих пациентов не прошел через то, что пришлось пережить тебе. Ты поразила меня своей храбростью. Это больше, чем просто прикрытие.      Думаю, теперь я могу понять силу, которую, по словам моего брата, он видит в тебе.

Он касается моего плеча.

– Если кто-то и может пройти через это, если кто-то может преодолеть это, то это ты.

– Спасибо, – отвечаю я.

Он кивает, улыбается и снова уходит.

* * *

Мое выздоровление идет медленно. Однако по мере того, как дни превращаются в недели, я могу с уверенностью сказать, что прогресс налицо. Мне больше не нужно спать четырнадцать часов. Я не чувствую себя как зомби, когда просыпаюсь. Примерно через три недели мое либидо начинает возвращаться. Мы с Джереми используем все преимущества.

Мы начинаем трахаться как животные...как только просыпаемся, в промежутке между завтраком и осмотром доктора Телфэра. Днем, на улице, в угасающем свете солнца. В саду. На траве. По ночам в великолепных ванных комнатах, которых в этом доме немало.

Я начинаю по-настоящему любить это место. Так спокойно. Мирно. Тихо. Это похоже на сон. Мои опасения по поводу того, что Джереми станет беспокойным без каких-либо возможностей для его интеллекта, без Стоунхарт Индастриз, беспочвенны. Он проявляет большой интерес ко всему, что делает со мной его брат. Вскоре он уже профессионально говорит о таких вещах, что кажется, будто он закончил медицинскую школу.

Бывают моменты, когда мне приходится оставить Джереми с братом, поскольку они вовлекаются в жаркие дискуссии о моем здоровье. Я живу этим. Так что у меня нет большого желания присоединяться к ним. Я начала читать. Мне нравится успокаивающая музыка. Я слушаю краутрок и другие эклектичные звуки. Иногда я просто сижу на свежем воздухе и ничего не делаю, радуясь, что осталась жива. В один из таких вечеров ко мне приходит Джереми. Вечернее небо окрашено в темно-красный. Теплый воздух. Вечер кажется идеальным.

– Вина? – предлагает он.

– Мне казалось, твой брат сказал, что мне нельзя пить, – отвечаю я.

– Сегодня особый случай.

Джереми протягивает мне бокал.

– Сегодня месяц как я вернул тебя.

Я склоняю голову набок.

– Неужели прошло так много времени? Такое чувство..., – я начинаю зевать и потягиваться, довольная и так удобно.      – ...такое чувство, что я только что приехала.

– Один месяц. Первый в нашей жизни.

Джереми садится рядом и кладет руку мне на плечо. Я прижимаюсь ближе.

– Самое трудное позади.

– Доктор Телфэр точно одобрил это? – спрашиваю я, глядя на свой бокал. – Я обещала ему, что не буду отклоняться от курса...

– Да, – уверяет меня Джереми. – Пришлось потрудиться. Но я не утратил своего таланта к переговорам.

Он подмигивает.

– Я не так уж давно ушел из Стоунхарт Индастриз.

Я делаю маленький глоток. Прекрасное вино. Как и тело Джереми этим утром, его кожа была горячей и раскрасневшейся от возбуждения, его мышцы напрягались, когда он входил и выходил из меня… Я вдруг представляю себя на коленях перед ним, с плотно сжатыми губами, твердый член…

– Лилли? – Джереми смотрит на меня сверху вниз. – В чем дело? У тебя такой взгляд...

Я краснею и кусаю губы. Мое тело гудит от желания. Он так мучительно близко. Я прикидываюсь дурочкой.

– Какой еще взгляд?

– Я-хочу-чтобы-меня-трахнули взгляд, – говорит Джереми.

Его голос становится низким и хриплым. Он пристально смотрит мне в глаза своим глубоким, непроницаемым взглядом.

– Я ошибаюсь?

Я улыбаюсь ему сквозь темные ресницы. Я ставлю свой бокал на пуфик с противоположной стороны кушетки, так что мне приходится перегнуться через колени Джереми, чтобы добраться туда.      Я мурлычу, проводя рукой по его бедру и останавливаясь прямо над промежностью его штанов.

– Ты не ошибаешься, – говорю я ему, мой голос низкий и страстный. – Я хочу тебя, Джереми. Прямо сейчас.

Я беру его увеличивающийся пенис.

– Я хочу тебя прямо сейчас.

– Трахни меня, – рычит Джереми.

Следующее, что я помню, это то, что я лежу лицом вверх на сиденье, а Джереми крепко прижимается ко мне, его рот запечатывает мой.

Я стону в ответ на поцелуй и хватаю его за бедра. Я тяну их на себя, чувствуя потребность в том, чтобы он заполнил меня. Я тут же промокла. Когда он целует меня, жестко и бескомпромиссно, все, о чем я могу думать – это его член глубоко внутри меня.

Я неуклюже пытаюсь снять с него рубашку. Он отрывается от меня, чтобы поднять руки вверх и позволить мне сделать это. Я улыбаюсь, опьяненная любовью и наслаждением, когда провожу руками по каждому безупречному дюйму его кожи. Мои пальцы скользят по его рукам. Мне нравится чувствовать, как эти крошечные косые мышцы двигаются, когда он дышит.

Он ловит мои руки своими.

– У тебя раскраснелись щеки, – говорит он мне. – Боже, ты выглядишь так сексуально, когда ты такая.

Он оглядывается через плечо на мой едва тронутый бокал вина.

– Почему-то мне кажется, что это не из-за вина.

– Это все ты, – говорю я ему.

Затем я вырываю свои руки из его и хватаю его за волосы.

– А теперь иди сюда и поцелуй меня.

Он подчиняется. Но не без некоторого сопротивления.

– Знаешь... – говорит он между жаркими поцелуями, – я...       – Поцелуй. – ...ненавижу... – Поцелуй, поцелуй. – ...когда ты... – Поцелуй, поцелуй, поцелуй. – ...пытаешься взять контроль во время секса.

– Ну и что? – я отталкиваю его в грудь и встречаюсь с ним взглядом. – И что же вы собираетесь с этим делать, мистер Стоунхарт?

Я дразню, каждое мое слово наполнено душераздирающей похотью.

– Ты собираешься наказать меня? Заставить меня почувствовать твой гнев?

– Лилли..., – рычит Джереми. Его глаза превратились в огромные черные блюдца, сияющие от сдерживаемого желания. – Не испытывай меня.

Я беру один из его сосков и сильно щиплю его. Его глаза расширяются, а затем сужаются.

– А то что? – невинно спрашиваю я его.

– Я трахну тебя так глубоко, что ты не сможешь ходить еще несколько дней.

Моя киска сжимается от отчаянной потребности. Его грязные слова делают со мной сумасшедшие вещи.

– Тогда хорошо, – почти шиплю я. – Потому что я не собираюсь никуда идти в ближайшее время.

Я поднимаю другую руку и провожу пальцем по щетине на его щеке.

– Мистер Стоунхарт.

Я вскрикиваю, когда Джереми хватает меня за талию и поднимает на себя. Теперь я сижу на нем. Он сидит, прислонившись головой к стенке.

– Один шанс, Лилли, – говорит он мне. – У тебя есть только один шанс. Скажи, что сожалеешь, и я позволю тебе вести.

Его руки опускаются на мою талию. Его эрекция твердая и натягивает штаны. Я чувствую, как она такая выпуклая прижимается ко мне. Я ничего так не хочу, как сорвать с него одежду и позволить ему опустошить мое тело.

Я начинаю вращать бедрами. Он стонет.

– А если я откажусь?

– Если ты откажешься... – голова Джереми на секунду откидывается назад в глубоком вздохе пьянящего удовольствия, – ...если ты откажешься, я заставлю тебя прижаться к этим французским дверям...заставлю тебя высунуть свою дерзкую гребаную задницу...и трахну тебя, чтобы наверстать все то время, что мы пропустили, пока были врозь.

Я двигаю бедрами вперед и назад, дразня его через ткань.

– Это что, угроза? – спрашиваю я, пристально глядя ему в глаза.

– Скорее...обещание.

Он снова стонет, когда я сильнее прижимаюсь к нему.

– Обещание, которое тебе лучше выполнить, – говорю я ему, прикусывая нижнюю губу.

– Но прямо сейчас... – я наклоняюсь к нему, позволяя его рту исследовать мою грудь, – думаю, я приму твое предложение.

Я кладу обе руки ему на плечи и шепчу на ухо:

– Сегодня я собираюсь тебя трахнуть.

Он смотрит на меня, ни разу не моргнув.

– Так займись этим, – приказывает он.

Мои руки спешат вытащить его ремень и стянуть с него брюки. Его член свободно выпрыгивает из-под резинки боксеров. Головка налита кровью. Одного взгляда на него достаточно, чтобы я потеряла все приличия. Я оттягиваю трусики в сторону, оседлав его, и опускаюсь на его горячую, толстую длину. Мы одновременно выдыхаем от удовольствия. Я опускаюсь все ниже, и легкий вздох срывается с моих губ, когда он наполняет меня.

Затем я начинаю двигаться. Так, как хочу. Я контролирую все: скорость, интимность, глубину и длительность каждого греховного импульса. Я думала, что могу не торопиться, чтобы насладиться этим огромным удовольствием. Но это невозможно. Весь контроль идет к чертям, когда я позволяю какому-то низменному животному инстинкту взять верх. Он направляет мои движения, направляет мою скорость. Джереми держится за меня. Мои руки падают ему на грудь. Я сжимаю его крепче.

Я начинаю стонать, не смущаясь, не в силах ни остановиться, ни сдерживаться. Это удовольствие поглощает меня целиком. Оно прокатывается сквозь меня, как огненное пламя. Я теряюсь в нем. Когда похотливые стоны Джереми наполняют воздух и смешиваются с моими вздохами, я выхожу за пределы этого самого момента. Я откидываю голову назад и стону, когда руки Джереми исследуют мое тело, а я продолжаю двигаться на нем. Он хватает меня за грудь, потом за бедра, притягивает к себе еще сильнее, направляя меня так, как он хочет, даже когда я контролирую.

А потом меня захлестывает кульминация. Нет. Она бушует во мне. Она пронзает меня насквозь. Она одолевает меня со всей силой цунами и не вызывает никаких угрызений совести. Она проходит через каждую клетку моего тела, через каждый нервный синапс. Нет никакого наращивания. Никакого медленного горения. Мощно и всепоглощающе.

А потом я слышу, как Джереми издает гортанный, мощный рев подо мной. Его горячая сперма выстреливает в меня. Мое сердце сжимается.      Все мое тело дрожит...а потом я падаю на него. Он ловит меня и прижимает к себе. Наши разгоряченные тела насквозь промокли от пота. Мое сердце колотится так сильно, что я чувствую каждый удар через все мое тело. Долгое время, лежа там, прижавшись к груди Джереми, я чувствую биение его сердца. Его ритм совпадает с моим.

Глава 35

Лилли

Примерно так мы и живем в оставшиеся недели лета. Я чувствую себя так, словно нахожусь в раю. Время, проведенное с Джереми, похоже на время, проведенное на небесах. Он любит и заботится, когда это необходимо. В остальное время он вспыльчив и страстен. У нас бывают споры. Учитывая распространенность подобных случаев в нашем прошлом, это просто невероятно.

С другой стороны, почти все, что касается нашей нынешней жизни, находится за пределами веры. Тот простой факт, что я все еще жива, кажусь в безопасности, за мной присматривают любимый и его брат, учитывая, где я была всего несколько месяцев назад, просто поражает. Тот факт, что у меня не было ни одного рецидива и почти каждый день добиваюсь ощутимого прогресса в своем выздоровлении? Это просто смешно.

Нет никакого внешнего давления или требований. Джереми полностью отдалился от своей компании. Нет больше никакой неопределенности, никаких тревог, никаких вопросов, маячащих на заднем плане. Иногда, когда я думаю об этом, мне хочется смеяться. Смеяться от радости, смеяться от недоверия. Смеяться от какой-нибудь опьяняющей смеси этих двух вещей. Если так я собираюсь провести остаток своей жизни, то я не могу быть счастливее. Конечно, следует подумать и о предупреждениях доктора Телфэр. Но все это будет касаться меня лишь в очень далеком будущем. А пока я хочу закрыть на это глаза.

Кроме того, Джереми дает мне больше, чем я могу себе позволить, чтобы беспокоиться о таких вещах. Мы трахаемся как животные. Я думаю, что мы должны установить какой-то мировой рекорд по количеству раз, когда мы занимаемся сексом. Аппетит у Джереми просто ненасытный. К счастью, я соответствую ему.

Так может быть только с ним. Уверена, если бы мы никогда не встретились, в моей жизни не было бы мужчины, который мог бы вызвать такие же страсти. Даже и близко нет. Это сочетание всего, что касается Джереми: кто он такой. То, что он сделал. Кем он продолжает быть. Развитие отношений. Путь, по которому мы пришли к этому. Борьба и вызовы, с которыми мы столкнулись на этом пути. Это кульминация всего плюс знание того, как близко мы подошли к тому, чтобы никогда этого больше не произошло, что делает нашу совместную жизнь такой особенной.

Один-единственный раз в жизни? Даже не знаю. То, что у меня есть с Джереми, случается раз в тысячу жизней. Один раз на миллион. Я впечатлена, абсолютно уверена, что мы единственные на планете земля, кто разделяет нечто подобное. Просто думая об этом, я чувствую себя под кайфом, опьяненной, легкомысленной и абсолютно влюбленной одновременно.

Примерно через два месяца моего пребывания я наконец готова посетить соседнюю деревню. Мы с Джереми устраиваем себе свидание мечты. Он выглядит потрясающе в своем прекрасном белом льняном костюме. Хотя я все еще не могу проводить много времени под полуденным солнцем, кожа Джереми приобрела темный загар, напоминающий о неделях, которые мы провели в нашем Карибском отпуске.

Этот лучше. Я не думала, что что-то может превзойти время, проведенное там. Но это гораздо лучше. Это в буквальном смысле слова рай на земле. Но если есть одна вещь, которую я должна была усвоить за все время, проведенное рядом с Джереми с тех пор, как меня забрали из Йеля, так это то, что хорошие вещи никогда не должны длиться долго. Мое первое подозрение, что что-то пойдет не так, происходит в ту ночь, когда мы с Джереми возвращаемся из нашей первой вылазки.

* * *

Доктор Телфэр встречает нас, когда мы возвращаемся.      Солнце краснеет на горизонте. Оно отбросает особенно рьяный свет на его лицо. Он весь дрожит от возбуждения. Как только он видит нас на вершине холма, он спрыгивает с веранды и бежит нам навстречу на полпути вверх по склону.

– Прорыв! – восклицает он, как только подходит к нам. – Лилли, Джереми. Это просто чудо!

– Что? – спрашиваю я. – Что? Что случилось? Что это?

– Пока тебя не было, – говорит он, – я сделал еще несколько анализов твоей крови. И я нашел нечто настолько удивительное, настолько захватывающее. Все это время разгадка была рядом. Я был слишком поглощен традиционными способами мышления, чтобы не замечать этого.

– Наконец-то хорошие новости? – спрашиваю я, шутя.

– Самые лучшие! – восклицает он. – Самые лучшие, Лилли.      Джереми, ты будешь в восторге.

– Так ты собираешься продолжать болтать, – спрашивает Джереми с легкой братской насмешкой, – или ты расскажешь нам эту замечательную новость?

– Нет, – он отрицательно качает головой. – Нет. Я сделаю кое-что получше. Я вам покажу!

Он хватает меня за руку.

– Идемте скорее в мою лабораторию!

Я вскрикиваю, когда он тянет меня за собой, а потом смеюсь вместе с Джереми, как только он догоняет меня. Я никогда не видела доктора Телфэр таким взволнованным, таким увлеченным чем-то. Это действительно должно быть отличная новость. Мы добираемся до входной лестницы, ведущей в подвал. Эта область была изолирована для размещения всего оборудования доктора Телфэр. Я была там всего один раз. Оно навевало воспоминания о моем плене. Тогда у меня чуть не случился приступ паники.

К счастью, доктор Телфэр понял, что происходит, и быстро вывел меня оттуда. Это был практически единственный промах, который я пережила за все время своего пребывания здесь. Он останавливается и смотрит на нас с Джереми.

– Подождите здесь, – говорит он, глядя на меня. – Я принесу свой компьютер и...

Я его перебиваю.

– Мы пойдем с тобой.

Он моргает.

– Извини?

Я смотрю на Джереми и крепче сжимаю его руку. Он успокаивающе сжимает её в ответ.

– Мы пойдем туда вместе с тобой. Со мной все будет в порядке.

Доктор Телфэр собирался что-то сказать. Но потом закрывает рот и кивает.

– Хорошо.

Он спускается первым. Я начинаю следовать за ним, но тут Джереми тянет меня назад. Он серьезно смотрит на меня.

– Помни, – говорит он, – я здесь, рядом с тобой. Я не позволю, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.

– Спасибо, – я натянуто улыбаюсь ему.

Черт возьми! Теперь, когда я действительно столкнулась с перспективой выполнить свое слово, все мои нервы на пределе.

Я сосредотачиваюсь на тепле объятий Джереми, на силе, исходящей от него, и делаю первый шаг вниз. Длинная, темная, узкая лестница. Я стараюсь не обращать внимания на удушливое чувство клаустрофобии, которое вызывают стены.

– А ты знаешь, что я упала в яму под землей, когда мне было двенадцать лет? – говорю я Джереми. Я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на словах и не думать о том, куда иду. – Я там чуть не умерла. Я думала, что умерла.

– Ты никогда мне этого не говорила, – говорит Джереми. – Смотри под ноги.

Он указывает на углубление в старой каменной лестнице.

– Что случилось?

– Я гуляла в лесу, – бормочу я. – На самом деле, знаешь что? Воспоминания о том времени помогли мне пережить первые недели, когда ты держал меня в темноте.

– Лилли..., – предупреждающе рычит Джереми. – Возможно, сейчас не самое лучшее время для подобных разговоров. Особенно учитывая, где мы находимся?

– Нет, все в порядке, – говорю я ему. – Я уже прошла через это. Я могу говорить об этом без всяких эмоций.

– Так что же случилось, когда тебе было двенадцать? – спрашивает он, направляя разговор в безопасное русло.

– Я нашла старую заброшенную хижину. Вскарабкалась по стене и нырнула внутрь. Я огляделась, потом споткнулась и упала... – я замолкаю и вздрагиваю, внезапно вспомнив эту скрипучую, беспрестанную, раздражающую птицу. – ...вниз по прогнившим ступенькам в подвал. Я все их сломала. А потом, когда я пришла в себя, я уже не могла дотянуться...

– Но ты, очевидно, выбралась оттуда, – улыбается Джереми. – И как же ты это сделала?

– Видишь ли, дело в том, что, хотя я и пыталась выстроить платформу, чтобы дотянуться, у меня не получилось. Мне помог…

Я останавливаюсь, понимая, что конец этой истории, возможно, не самое лучшее, что можно рассказать Джереми.

– Кто? – спрашивает он.

– Кое-кто другой, – бормочу я себе под нос. – Неважно. Это не имеет значения. Это было так давно. Эй, смотри.

Я оглядываю пространство перед нами. Оно заполнено различными устройствами и медицинским оборудованием.

– Мы сделали это!

– Кто спас тебя, Лилли? – подсказывает Джереми.

– Кое-кто, – говорю я. Он бросает на меня непроницаемый взгляд.      – Мужчина, – уклончиво отвечаю я.

Перед нами доктор Телфэр загружает свой компьютер и щелкает переключателями, чтобы включить определенные механизмы.

– Расскажи мне, – говорит Джереми.

Я смотрю себе под ноги, и мне вдруг становится стыдно за сокрытие информации, а потом стыдно за то, что мне стыдно.

– Пол, – говорю я.

Я качаю головой. Каштановые волосы моего парика падают мне на лицо.

– Пол спас меня, – взгляд Джереми впивается в меня.

– Пол? – спрашивает он.

– Да, – отвечаю я.

Я вижу, как он подсчитывает сроки в голове. Если мне было двенадцать, то это случилось одиннадцать лет назад. Это значит, что его мать и Пол были…

– Почему ты раньше мне не рассказала? – спрашивает Джереми.

Впервые за все время он сердится.

– Я...я не думала, что это так важно, – быстро говорю я.

Мне отчаянно хочется сменить тему разговора. Я смотрю на доктора Телфэр за помощью. Но все его внимание сосредоточено на экране компьютера.

– Важно? Лилли, это очень важная информация. Если ты обязана своей жизнью Полу, и не рассказала мне раньше...?

Он замолкает, выглядя теперь очень разозленным. Он отпускает мою руку и отходит в сторону.

– Ну и что с того? – спрашиваю я. – А если бы ты знал, это бы изменило твое отношение к нему? Какое это имеет значение? Ты же знаешь, что он мой отец. Очевидно. Ты же знаешь, как он важен для меня. Мы с ним связаны кровными узами. Ну и что с того, что он однажды спас меня? Я обязана ему жизнью только потому, что являюсь его дочерью! Это не должно менять твое отношение к нему.

– Нет, – серьезно говорит Джереми. Он упирается двумя кулаками в кирпичную стену. – Но это меняет мое отношение к тебе.

– О чем ты говоришь, Джереми?

В моем голосе слышится раздражение. Доктор Телфэр что-то говорит на заднем плане. Я не обращаю на него внимания. Джереми качает головой.

– Если бы я знал..., – бормочет он.

Я подхожу к нему, хватаю за плечо и разворачиваю к себе.

– Скажи мне! – требую я.

Глаза Джереми сужаются. Они стали совсем темными. Очень опасный взгляд. Этот взгляд я очень хорошо знаю с тех времен, когда он был просто Стоунхартом. Но теперь он не причинит мне вреда, так что я не боюсь.

Джереми бросает взгляд через мое плечо на своего брата.

– Дай нам пять минут, – говорит он.

Доктор Телфэр начинает протестовать. Но Джереми обрывает его:

– Я же сказал, пять минут. Сейчас!

Я вздрагиваю от этого восклицания и быстро поворачиваю голову. Доктор Телфэр выглядит таким же потрясенным.      Затем на его лице появляется решимость. Я успокаиваю его прежде, чем он успевает заговорить.

– Все в порядке, – говорю я. – Мне нужно поговорить с Джереми. Желательно... – я бросаю взгляд на своего будущего мужа, зеркальное отражение его близнеца. – …наедине.      Но конечно если вы не возражаете.

– Если ты этого хочешь, Лилли, – неохотно соглашается он.

– Да, – отвечаю я.

Доктор Телфэр коротко кивает. Он смотрит на своего брата.

– Ровно пять минут, – говорит он. – А потом я вернусь.

– Я очень на это рассчитываю, – Джереми почти насмехается.

Когда доктор уходит, я снова поворачиваюсь к Джереми.

– Ну и что? – требую я.

Только сейчас я осознаю, насколько успешной была моя попытка избавиться от ассоциаций с подпольем. Я ни разу об этом не подумала.

– Пол умер, – просто говорит Джереми.

– Что?

Я отшатываюсь назад. Я чувствую себя так, словно меня ударили под дых. Я пытаюсь ухватиться за что-нибудь, чтобы удержаться. Ничего не найдя, я ковыляю к ближайшей стене. Джереми даже не пытается меня утешить.

– Умер? – шепчу я. – Что? Как?

– Он покончил с собой, прыгнув со скалы, которая находится за моим особняком в Сан-Хосе, – говорит Джереми.

В его голосе не слышится ни малейшего намека на эмоции.

– Когда?

– Три недели назад.

– Три недели назад! – ахаю я. Я поднимаю обе руки, чтобы прикрыть рот. – Три недели, Джереми? Три недели, и я только сейчас об  этом узнаю? Ты только сейчас мне об этом говоришь?

– Я обсуждал это с моим братом. Слишком рано было говорить тебе об этом. Мы рискуем нарушить твое равновесие.

– Он тоже в этом замешан? – шиплю я. – Так вот почему ты велел ему выйти из комнаты?

– Для твоего гнева нужен только один громоотвод, – сообщает мне Джереми. – Это я.

– Гнев, – повторяю я. – Гнев. Гнев! Ты думаешь я злюсь? Я чертовски взбешена!

– Я сделал это исключительно ради тебя, – говорит он мне. – Для твоего же блага и для твоего выздоровления. И ничего больше.

– О, и это должно заставить меня чувствовать себя лучше? – рычу я.

– Я собирался рассказать тебе...со временем, – говорит Джереми. – Как только мы бы сочли, что ты готова.

– О, как только ты бы решил, что я готова. Так? – кричу я. – Ну и ну, спасибо тебе, Джереми! Это заставляет меня чувствовать себя намного лучше.

Я машу ему перед носом своим обручальным кольцом.

– А как насчет этого, а, Джереми? А как насчет правды? Как насчет честности? Как насчет всего того, что ты обещал?

Я начинаю дышать очень тяжело. Я уже почти задыхаюсь. Джереми даже не пытается меня успокоить.

– Я не лгал, – говорит он мне голосом холодным, как лед, и острым, как только что выкованный меч. – Ты спрашивала меня жив ли твой отец? Нет. Ты спрашивала меня, как у него дела? Нет.

– Я предполагала... – начинаю я.

Джереми обрывает меня.

– И это твой самый большой недостаток. Ты предположила, Лилли, не спрашивая подтверждения. Помнишь, сколько раз я добивался от тебя устного подтверждения? – он делает ударение на словах. – А почему, как ты думаешь? Я сделал это, чтобы избежать именно таких ситуаций, если бы наши роли поменялись местами!

– О, так вот как это должно быть, значит? – требую я. – Какой-то больной, извращенный урок для меня?

– Я не говорил...

– Тогда что же еще? – я просто взрываюсь. – Что еще, Джереми? А? Скажи мне. Скажи мне, что еще!

Он смотрит на меня. Долгое время он ничего не говорит. Затем он говорит со всей бесстрастной отстраненностью, с какой обычно обращается к нищему:

– Ты впадаешь в истерику.

Я так зла на него, что откидываю голову назад и кричу. Я хватаюсь за волосы, как сумасшедшая, и тяну. Мне даже не больно. На самом деле я ничего не чувствую. На мгновение я просто смотрю на пряди между пальцами, которые держу перед собой.      В глубине моего сознания возникает тупой вопрос. Если я вырвала волосы, то почему не почувствовала боли?

И тут на меня обрушивается осознание. Это не мои волосы. У меня нет волос. Мои волосы были выбриты Эстебаном, Хью и Розой… И вдруг я снова здесь.      Я снова под землей, в этой ужасной камере, окруженная Эстебаном и его головорезами, громилой, лидером, насильником… Я оглядываю комнату, ничего не видя, никого не видя, кроме Эстебана, громилы и лидера. Лидер, здесь, чтобы изнасиловать меня... О Боже!

Я издаю ужасный вопль отчаяния и падаю на колени. Я раскачиваюсь взад-вперед, взад-вперед, проводя руками по голове, снова, снова и снова. Я нащупываю волосы. Это что, лихорадочный сон? Нет! Я все еще здесь. Это все еще реальность... я издаю еще один скорбный крик и начинаю всхлипывать, все время раскачиваясь все быстрее, быстрее, быстрее...

Кто-то подбегает ко мне. Доктор Телфэр, думаю я, хотя не могу сказать, почему это имя пришло мне на ум. Он кричит:

– Какого хрена ты натворил?

На кого-то другого, но не на меня, не на меня… Я кусаю губы и начинаю дрожать, растерянная, испуганная. У меня есть волосы. Но я этого не чувствую. Значит ли это, что все это реально? Значит ли это, что это подделка? Я рву пряди, изо всех сил стараясь оторвать их, пытаясь изо всех сил определить, реально ли это или все выдумано…

Доктор Телфэр держит меня за плечи.

– Тише, тише, – воркует он.

Я продолжаю раскачиваться. Еще одна пара рук хватает меня за руки и останавливает, чтобы я не рвала на себе волосы. Сильные руки. Большие руки. Уверенные руки... Большие мужские руки? Я снова вскрикиваю и отскакиваю в сторону. Передо мной стоят два человека. Два человека. Джереми. И доктор Телфэр. Близнецы. Они же близнецы! И я здесь, под землей вместе с ними, в...лаборатории! Паника отступает. Я снова могу ясно видеть.

– Что...что случилось? – заикаюсь я.

Я четко вижу все предметы над моей головой. Как и обоих братьев. Ни один из них не выглядит довольным.

– Да, Джереми, – говорит доктор Телфэр. – Пожалуйста. Расскажи нам, что случилось.

Он издает насмешливый звук и помогает мне подняться на ноги. Я с трудом поднимаюсь, цепляясь за его руку, чтобы не упасть.

Джереми молчит. Он смотрит на меня с чем-то похожим на ненависть в глазах. Доктор Телфэр уводит меня и усаживает на маленькую скамейку у стены. Он наклоняется и смотрит на меня.

– С тобой все в порядке?

– Да, – отвечаю я.

Я чувствую себя слабой и вся дрожу. Но самое худшее уже позади. Я убираю волосы с глаз. Но тут я останавливаюсь и понимаю, что делаю. Я чувствую пряди парика...

– Да, Лилли, все это реально, – мягко сообщает мне доктор Телфэр.

Джереми размышляет где-то на заднем плане.

– Ты в безопасности от дальнейших неприятностей..., – он оглядывается через плечо на брата, – ... пока что.

Джереми подходит. Доктор Телфэр показывает на него пальцем.

– Не подходи ближе.

– Я буду делать все, что захочу, черт возьми, – рычит Джереми.

Доктор Телфэр встает и смотрит ему прямо в лицо.

– Что ты только что сказал? – бросает он ему вызов.

У него такой же решительный взгляд, какой часто бывает у Джереми. Я знаю, что если они начнут спорить, то это будет что-то вроде неподвижного объекта, пораженного непреодолимой силой. Будет катастрофа. Я вскакиваю. Делаю быстрый глубокий вдох, стараясь успокоить нервы, и подхожу к доктору. Хорошо, что у меня есть практика маскировки внутреннего смятения внешней маской.