Текст книги "Финал (ЛП)"

Автор книги: Скарлетт Эдвардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Я делаю глубокий вдох. Я понятия не имею, что на меня нашло. Я не испуганная мышь, чтобы прятаться под кроватью. Я – феникс, славный и сильный, ждущий своего возрождения, которое я получу, как только закончится пятилетний контракт. Мне нужно подобраться поближе к Стоунхарту.      Не так ли? Мне нужно подобраться к нему поближе, чтобы отомстить. Это клятва, которую я дала.

Итак, с воспоминанием об этом обещании, пульсирующим во мне, я выхожу из своего жалкого укрытия и сажусь на кровать, как королева. Я поправляю свою ночную рубашку, разглаживая складки спереди. Я чувствую странное ощущение между ног. Моя рука ныряет вниз, и я обнаруживаю трусики.

Меня охватывает смятение. Комната снова вращается. Трусики? Но Стоунхарт запрещает все виды нижнего белья! Как, черт возьми, они туда попали? Так быстро, как только могу, я снимаю их и швыряю в угол. Я чувствую себя очищенной. Я облегченно вздыхаю, снова разглаживаю ночную рубашку, провожу рукой по волосам, ловлю себя на этом, ругаю себя за то, что поддалась этой ужасной привычке, и опускаю руки.

Я складываю их на коленях и поворачиваюсь лицом к двери. Жду. Тогда мне в голову приходит мысль. Королева не сидит в ожидании своих подданных. Нет, королева ожидает. И я должна быть королевой в глазах Стоунхарта.

Я поворачиваюсь лицом к окну. Проходят долгие минуты. Я барабаню пальцами по бедрам. Интересно, почему его так долго нет? А потом дверь открывается, и я улыбаюсь. А, вот и он. Я поворачиваюсь, и тут наступает ступор.

* * *

Там стоит не один Стоунхарт...а целых два. Я вскрикиваю и ныряю под одеяло. С одним Стоунхартом я справлюсь. Но с двумя? Я начинаю рыдать. Я представляю себе все мерзкие вещи, которые могут сделать со мной два Стоунхарта. Я плачу, плачу и плачу, ожидая неизбежного первого прикосновения. И все это время я поддаюсь этой отвратительной привычке.

Глава 42

Лилли

Я съеживаюсь и жду. Они меня не трогают. Они тихо переговариваются и в конце концов уходят. Я выглядываю из-под одеяла. Неужели мне это показалось? Неужели это очередная ложь? Подождите. Еще один? А почему еще один? Через некоторое время, не могу точно сказать через сколько, дверь снова открывается, и входит пожилая женщина.

Я пристально смотрю на нее. Роза? Но нет. Это не Роза. Какое-то воспоминание, какое-то предчувствие подсказывает мне, что с Розой что-то случилось. Я не знаю, что именно. Сейчас это уже не кажется важным. Но у женщины знакомое лицо, даже если я не могу сказать почему. По крайней мере, она меня не пугает.

– Мисс Райдер? – улыбается она мне. – Меня зовут Джилл. Вы помните меня? Я приносила вам еду сегодня утром.

Я прищуриваюсь, глядя на нее с подозрением. Я даже не помню, как ела.

– Что это за место? – спрашиваю я.

Я оглядываю комнату, ожидая увидеть мраморную колонну. Но её нет. Это выводит меня из себя.

– Это медицинский центр Германа Грейса, – улыбается она. – Я медсестра. Я здесь, чтобы заботиться о вас.

– Заботиться обо мне?

Мои волосы встают дыбом.

– Где Джер...

Я помню, что невежливо называть его по имени. Особенно при людях, которых я не знаю.

– Где мистер Стоунхарт?

– Мистер Стоунхарт рядом, – говорит Джилл. – Хотите я позову его?

– Нет! – взвизгиваю я.

Затем проклинаю себя. Если эта "Джилл” передаст Стоунхарту информацию о моем нежелании видеться с ним…

Это может закончиться только еще большим наказанием.

– Я имею в виду, – я прочищаю горло, – я уверена, что мистер Стоунхарт увидится со  мной, когда сочтет нужным.

В глазах Джилл появляется печаль. Я не знаю почему.

– Я здесь, чтобы дать вам кое-что, – говорит она. Она протягивает мне толстый, похожий на ручку прибор. – Если вы позволите?

Я настороженно смотрю на нее.

– Вас прислал мистер Стоунхарт?

– Нет, – говорит она. – Доктор Телфэр.

Доктор Телфэр. Еще одно имя, которое тоже очень знакомо звучит. Но всё очень расплывчато. Однако, по какой-то причине, это имя не дает мне никакого утешения. Это имя заслуживает доверия. Имя, на которое я могу положиться. В отличие от Стоунхарта.

– Ладно, – говорю я. Я протягиваю руку. – Я возьму это.

– Вообще-то, – говорит Джилл, плавно подходя ко мне. – Это то, что я должна вам поставить.

И резким, колющим движением она тычет ручкой мне в ногу.

– Ах ты сука! – кричу я и дергаюсь от нее, ручка торчит из моей ноги...

Вдруг я спотыкаюсь. Всё вокруг вращается. Мое зрение затуманивается, затем проясняется, а затем снова затуманивается.

Я закрываю глаза, чувствуя внезапное головокружение. Я протягиваю руку, чтобы не упасть. Натыкаюсь на стену. Боль пронзает виски. Я совсем забыла о своей ноге.      Я подношу руку к голове, прямо над ухом. Мой палец находит короткие колючие волоски… Я задыхаюсь от ужасного осознания того, где я была. Мои глаза распахиваются. Я смотрю на Джилл, которая смотрит на меня с беспокойством и тревогой.

– Позовите доктора Телфера, – шепчу я.

Она выбегает из комнаты. Я смотрю на свою ногу. Это автоматическая шприц-ручка.

Через несколько мгновений в дверь врываются Джереми и доктор Телфэр. Они оба бросаются ко мне. Джереми добирается до меня первым. Он обхватывает меня руками. Я прижимаюсь к нему и плачу.

– Лилли, – говорит доктор Телфэр. – У нас мало времени. Укол, который тебе только что сделала Джилл, продержит тебя всего десять минут. После этого...после этого ты снова вернешься в то состояние.

Я прижимаюсь к Джереми и плачу еще сильнее.

– Ш-ш-ш, – шепчет он мне на ухо. – Всё в порядке. Теперь ты здесь. Ты в безопасности.

– П-почему десять минут? – рыдаю я.

– Это разновидность противоядия, который я давал тебе раньше, но у него короче действие. Он быстро выводится. Я не могу дать тебе ничего более действенного, потому что мы все еще не знаем, как наркотики, которые тебе давали, могут взаимодействовать.

Я отрываюсь от Джереми и беспомощно смотрю в глаза доктору Телфэру.

– Значит, я обречена? – говорю я. – Я обречена быть тем, кем был мой отец, навсегда?

– Мы не знаем этого наверняка, – говорит Джереми. – Всегда есть шанс...

– Но его нет! – плачу я. Наступило полное отчаяние. – Если процедура провалится, если мне не дадут противоядие...О Боже, Джереми! Я помню! Я помню все, что считала реальным. Как я думала, что ты Стоунхарт. Как я не могла понять, почему вас двое. Как я все еще думала, что связана контрактом, в солярии, с колонной прямо над моим плечом…

Я прекращаю отчаянные стоны и начинаю плакать.

– Я все исправлю, – обещает доктор Телфэр. – Я...

Всё вокруг вращается. Я отшатываюсь, теряя равновесие. Когда я поднимаю глаза, на меня смотрят два Стоунхарта. Два Стоунхарта с злыми намерениями в глазах...

– Нет! – вскрикиваю я и отшатываюсь. Я хватаюсь за голову, дергая за корни своих длинных волос. – Нет, черт бы тебя побрал! Держись подальше!

Тот Стоунхарт, что стоит ближе ко мне, тот, что с испуганным выражением на лице, двигается как ягуар. Он выхватывает что-то из кармана и прыгает на меня. Я крепко зажмуриваюсь и заслоняюсь от него всем телом… Что-то укололо меня в ногу. Я ахаю. Я смотрю вниз. Я вижу знакомую ручку, торчащую из моего бедра, рука Стоунхарта обхватила ее... Мое зрение расплывается, затем проясняется, затем снова расплывается. Я чувствую, что на секунду всплываю.

Затем ощущение обрывается. Я открываю глаза и снова вижу Джереми, доктора Телфэр и Джилл. Джереми убирает автоматическую шприц-ручку с моей ноги. Доктор Телфэр хватает его за плечи и разворачивает к себе.

– Идиот! – шипит он.      Похоже, он в ярости. – Мы не знаем, как она отреагирует.

– Я здесь, – говорю я. – Всё в порядке.

Я прерывисто втягиваю воздух.

Джереми роняет ручку. Он крепко прижимает меня к себе.

– Я не мог... – в его голосе слышатся слезы. – Я не мог тебя отпустить. Не сейчас. Не так скоро, Лилли.

Я стою, прижавшись к нему, онемевшая и потрясенная. В этот краткий миг ясности я вижу, что мне нужно сделать.

– Отпусти меня, – спокойно говорю я.

Джереми крепче прижимает меня к себе.

– Никогда, – говорит он.

Я повторяю:

– Отпусти меня.

Мои слова пусты. Они лишены эмоций. Они точно отражают то, что я чувствую. Джереми неохотно ослабляет хватку. Я отхожу от него и направляюсь к доктору Телфэр.

– Сколько у меня есть времени? – спрашиваю я.

Он качает головой и выглядит очень серьезным.

– Немного.

– Есть еще противоядие?

– Ничего такого, что я готов тебе дать. Нет.

Он бросает недовольный взгляд на Джереми.

– Эта вторая доза уже может иметь последствия...

– Тогда позволь мне говорить. Пока я... пока у меня снова не начались галлюцинации.

Он кивает.

– Джереми. Доктор. Я доверяю вам двоим. Я верю в вас. Я знаю, что если есть способ, вы его найдете. Джереми, – поворачиваюсь я к нему.

Я не двигаюсь, чтобы прикоснуться к нему или взять его за руку, или показать близость любого рода.

– Мне нужно, чтобы ты дал мне обещание.

– Все, что угодно, – клянется он.

– Я хочу, чтобы ты пообещал, что оставишь меня здесь. Здесь, в этой комнате, где я буду в безопасности. Не...не приходи ко мне. Нет, пока твой брат не найдет решение.

Слезы стоят у меня на глазах. Я в гневе смахиваю их.

– Когда я...схожу с ума? Ты становишься Стоунхартом. Всего лишь Стоунхартом. Ты меня пугаешь. И я не...я не хочу потерять то, что у нас есть. Воспоминания, хорошие времена, – я замолкаю.

Любовь, думаю я. Всё вокруг вращается. Я оборачиваюсь, и меня рвет на пол. Рвота застревает у меня в волосах.

* * *

Я одна в темноте. Здесь у меня нет друзей. Но и врагов у меня нет. Стоунхарт иногда навещает меня, называя себя доктором Телфэр. Но мне виднее. Я позволила ему притвориться. Он ни разу не изнасиловал меня. И это к лучшему. Каждый прожитый день приближает меня на один день к свободе.      Ближе к мести.

Глава 43

Джереми

Брат молча выслушивает мою просьбу. Затем он поворачивается и сосредотачивается на экранах компьютеров. Результаты тестов Лилли отображаются на трех мониторах. Десятки графиков отображают жизненно важные показатели здоровья. Графики показывают их прогрессию с течением времени.

Аттикус переводит взгляд с одного экрана на другой. Я вижу напряжение в его плечах. В принципе, как и у меня.

Он часами анализировал эти результаты. Днями. Неделями. Месяцами. Я внимательно наблюдаю за ним, ожидая ответа.

– Нет, – говорит он наконец. Он качает головой и снимает очки. – Нет, я не могу этого сделать.

Нет. Это слово врезается в меня и выбивает воздух из моей груди. Я чувствую, что не могу дышать.

– Пожалуйста, – говорю я.

Я стараюсь быть вежливым. Но напряжение невыносимо. Мои руки сжимаются в кулаки.

– Мне нужно ее увидеть. Мне нужно с ней поговорить. Позволь мне! Она все еще там, я знаю, я знаю, черт возьми!

– Джереми.

Аттикус смотрит мне в глаза. Я вижу печаль в его глазах.

– Какой в этом смысл? Вы пробудете вместе десять минут и что потом? Давая ей третью дозу противоядия, ты рискуешь слишком многим.

– Я могу достучаться до нее, – шиплю я.. – Черт возьми, Аттикус, я знаю, что могу! Дай я попробую. Я схожу с ума без нее.

Я бросаю сердитый взгляд на компьютерные мониторы, которые издеваются надо мной в своей яркой безмятежности.

– Прошли недели, а никакого прогресса!

– Но и регрессии нет.

– Ха! – презрительно усмехаюсь я. – Ты думаешь я могу смотреть, как женщину, которую я люблю, поглощает безумие, и принимать это?

Мой голос смягчается, и я делаю угрожающий шаг вперед. Гнев течет через меня, гнев, подпитываемый разочарованием, отсутствием прогресса и полным отчаянием.

– Ты думаешь я могу позволить ей все глубже и глубже погружаться в безумие и ничего с этим не делать?

– Риски...

– КОГО ВОЛНУЮТ РИСКИ?

– ОНА ВСЁ РАВНО УШЛА!

Я ловлю себя на том, что кричу, и резко останавливаюсь. Моя грудь тяжело вздымается. С каждым вдохом мои ноздри раздуваются. Во мне бурлит адреналин, и мое самообладание – единственное, чем я так долго гордился, разорвано в клочья. Как я смогу продержаться, когда Лилли до сих пор нет?

– Джереми…

– Нет.

Я качаю головой, закрываю глаза и делаю шаг назад. Я делаю один вдох, пытаясь успокоиться. И тут на меня снова накатывает холодное бесстрастие, которое было у меня, когда я держал Лилли в плену. Я открываю глаза и смотрю на брата.

– Прости, – говорю я.      Слова выходят ровными. – Мне не следовало кричать.

Он отмахивается.

– Джереми, я знаю, что ты ее любишь. Но ты знаешь, что каждый раз, когда мы используем противоядие, вероятность того, что он снова заработает в будущем, уменьшается вдвое? Нам повезло, что он не дал обратного эффекта в операционной, когда мы ввели вторую дозу.

Я усмехаюсь.

– О, так же, как и твоя дурацкая процедура не дала обратного эффекта?

Теперь я знаю, что лучше не делать из брата врага, но что толку держать язык за зубами, когда ставки так высоки? Когда моя Лилли угасает?

– Ты же знаешь, что это совсем другое, – мягко говорит Аттикус.

Я отвожу взгляд.

– Да, – наконец признаю я. – Я знаю.

Холодная тишина врывается в комнату и заполняет ее. Я подхожу к окну и смотрю на снег за окном.

– Сейчас декабрь, – говорю я. – Ты сказал, что тебе понадобится месяц после операции, чтобы оценить перспективы ее выздоровления. Я дал тебе четыре, а ты до сих пор мне ничего не сообщил.

Я оборачиваюсь и смотрю брату в глаза.

– Я не идиот, Аттикус.

– Еще есть шанс, – настаивает он.

Я усмехаюсь.

– Есть шанс? Насколько он мал? Он мизерный. Ты это знаешь, я это знаю, мы оба это знаем.

Я перевожу взгляд на маленький компьютерный экран, на котором транслируется всё, что происходит в комнате Лилли.

– Боже, – шепчу я. – Меня убивает, когда я вижу ее такой. Она ненавидит меня, ты это знаешь? Я это заслужил, учитывая все, что я сделал, но все же…

Я замолкаю. Я никогда раньше не выражал печали или жалости, ни перед кем. Но иногда стрессовые ситуации требуют крайних мер. Для меня показывать слабость, показывать человечность – одна из таких мер. Я встречаюсь взглядом с Аттикусом.

– Пожалуйста. Пожалуйста, брат, я умоляю тебя. Дай мне взглянуть на нее. Только один раз. Еще раз, это все, что я прошу.

С каждой секундой тишина затягивается все больше, и я молюсь гребаному Богу, чтобы мой подход сработал. А затем, в вспышке неожиданного сочувствия, Аттикус тянется к ручке на своем столе.

– Попроси Джилл сделать это, – говорит он. – Лилли...Лилли ей доверяет.

Глава 44

Лилли

– Да, – умоляю я. – Вот так. Быстрее. Быстрее!

Джереми подчиняется, удваивая скорость своих толчков. Я чувствую, что надвигается переломный момент.      Мне нужно удержать его. Чуть дольше. Я хватаю его за волосы и притягиваю его губы к своим, пожирая их в жадном поцелуе. Я знаю, что Джереми терпеть не может, когда я все контролирую.      Но логика теряется в пылу момента. Последствия будут позже. Прямо сейчас меня это не волнует.

– Лилли. Лилли, я сейчас кончу...

Слова Джереми сменяются первобытным ревом, который вырывается из его горла, когда он выстреливает в меня. Но тут моя собственная кульминация захлестывает меня. Я сжимаюсь вокруг его члена, конвульсии сотрясают мое тело.

* * *

В какой-то момент ночью я понимаю, что лежу, сплю рядом со Стоунхартом. Я задыхаюсь и отшатываюсь. Отвращение наполняет каждую клеточку моего существа. Секс – это одно, но прижиматься...? Мои движения будят его. Его темные глаза отражают тусклый свет. Они выглядят убийственно. Я остолбенела, не в силах решить, притвориться ли спящей или вернуться к нему, чтобы не злить его, или просто...

К счастью, он принимает решение за меня. С непроницаемым видом он встает и выходит из комнаты. Он не произносит ни слова. Я вздыхаю в подушку и с облегчением засыпаю.

* * *

На следующее утро я осознаю всю серьезность своей ошибки, позволив Стоунхарту спать в моей постели. Может он испытывает ко мне какие-то чувства.

Нет! Я не могу этого допустить. Это все испортит. Мои планы мести, мои планы отомстить ему, мои планы возмездия… Чувства, которые были односторонними, могли легко, коварно исказиться и стать...я задыхаюсь... двусторонними.

Этого я никогда не допущу. Но как остановить Стоунхарта от...и тут меня осеняет. В контракте был пункт. Это требование о том, чтобы поддерживать форму, размер и вес. Ну, если Стоунхарт испытывает ко мне какие-то чувства, то почему же он решил остаться на ночь? Тогда есть только, что я могу сделать, чтобы противостоять этому. Я начинаю первый день своей второй в истории голодовки.

Глава 45

Джереми

Я расхаживаю по комнате, чувствуя себя словно в ловушке, чувствуя себя...бесполезным.

– Она ничего не ест.

Мой голос, обычно уверенный, звучит хрипло и сухо.

– Почему она не ест?

– Она не говорит, – нервно потирает руки Джилл. – Я приношу ей еду. Она её игнорирует. Иногда...иногда я ловлю ее за тем, как она играет с несуществующим набором посуды. Она спрашивает, не хочу ли я кусочек голубя, и рассекает в воздухе воображаемым ножом.

– Голубь! – Аттикус бросает на меня обвиняющий взгляд. – Это имеет какое-то значение?– спрашивает он.

– Нет, – вру я.

Глава 46

Лилли

Неделю спустя.

Я теряю вес недостаточно быстро. Если я не похудею в ближайшее время, Стоунхарт вернется. Он вернется, и он влюбится, и тогда я влюблюсь, и тогда... Я скорее умру, чем полюблю монстра. С этого дня я также отказываюсь пить.

* * *

Пять дней спустя. 20 декабря 2014г.

К моим губам подносят что-то прохладное и влажное. Жидкость густая, как масло, но сладкая, как мед. Материнский голос шепчет мне на ухо:

– Помедленнее, мисс Райдер. Ваше тело еще слабо. Маленькими глотками.

Вода. Это вода. Капля попадает мне в рот.

– Вот так, – подбадривает добрая женщина. – Вот так. О, мистер Стоунхарт будет очень доволен!

Услышав его мерзкую фамилию, я вздрагиваю. Я крепко сжимаю губы, перекрывая поток живительного нектара.

– Мисс Райдер, пожалуйста. Пожалуйста, выпейте. Пожалуйста, не останавливайтесь. О, мисс Райдер, – рыдания женщины затихают, когда тьма вновь обретает силу.

Глава 47

Джереми

Я смотрю на пустой экран. Любовь всей моей жизни, Лилли Райдер, превратилась в кожа да кости. Лысая, без одной брови, а другая только начинает отрастать. И она бреет их при каждом удобном случае. Я чувствую руку на своем плече. Я поднимаю глаза и смотрю на брата.

– Я обещал защитить ее, – говорю я. Мой голос не более чем шепот. – Я потерпел неудачу.

Аттикус кивает, но не слышит.

– Ей становится все хуже, – говорит он.

Я не улавливаю ни капли жалости или раскаяния в его голосе.

Я смотрю на свои дрожащие руки. Они сжаты в кулаки, но все равно дрожат. Такая слабость...такая слабость вызывает у меня отвращение. Теперь это стало жизненно важной частью моего существования.

– У нас нет выбора, – говорит Аттикус. – Барбитураты приведут к коме. Это даст нам больше времени. Мы сможем накормить ее через капельницу.

– Нет! – ругаюсь я и вскакиваю на ноги, вырываясь из рук брата. Весь гнев, все разочарование выплескиваются на поверхность. – Нет! Я не потеряю ее снова!

– Посмотри на нее.

Аттикус показывает на экран. Он говорит терпеливо, с отстраненным спокойствием.

– Она умирает с голоду. Она умирает. Если мы этого не сделаем, она умрет. И ты это знаешь.

– Я верю в нее, – стискиваю я зубы. – Она преодолеет это!

– Нет, – Аттикус делает шаг ко мне. – Посмотри мне в глаза, брат. Я знаю, что ты любишь ее. Я также знаю, через что ей пришлось пройти. Делать это сейчас – милость божья. Есть шанс, все еще есть шанс, что она выкарабкается.

– Чушь собачья, – обвиняю я.

Аттикус избегает смотреть на меня. Он избегает прямого ответа. Вместо этого он говорит:

– Это лучше, чем вообще никакого шанса.

Я снова смотрю на экран, где моя драгоценная Лилли-цветочек едва узнаваема.

– Она умрет от обезвоживания, если мы ничего не предпримем.

Я усмехаюсь. Это издевательская усмешка.

– Я знаю, что ты этого не допустишь.

– Нет. Но я предпочел бы получить твое разрешение, чем идти против твоей воли. Мы вместе в этом участвуем.

Я отворачиваюсь. Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, я не хочу, чтобы брат видел, как я плачу. С тех пор как умерла моя мать, я никогда по-настоящему не плакал. Но теперь, столкнувшись с перспективой потерять еще одну женщину, которая владеет моим сердцем, моя защита рухнула. Я сломался.

– Тогда сделай это, – говорю я, задыхаясь от слов. – Но сначала дай мне ее увидеть.

Глава 48

Лилли

21 декабря 2014г.

Я ахаю, пораженная этим голосом. Он пронзает всеохватывающее небытие моего разума. Я смотрю вверх. Мое зрение уже не настолько хорошее, как раньше. Мне трудно поднять голову. Мое тело как будто усохло. Я чувствую себя маленькой. Жажда и голод давно исчезли. На самом деле я почти ничего не чувствую. Я почти ничего не вижу. Ничего, кроме чудесной перспективы смерти.

Меня это не пугает. На самом деле, это успокаивает. После смерти я буду свободна. После смерти я не буду рабом злого Стоунхарта. После смерти видений больше не будет.

Поразительная мысль. Я дергаю себя за косу. Видения? Какие видения? Я уже ослепла...

– Лилли...пожалуйста. Вернись ко мне, любовь моя. Я знаю, что ты здесь. Я знаю, что ты меня слышишь. Я знаю, что ты можешь видеть.

Голос...такой знакомый. Чей он? Я не знаю. Знакомый, но в то же время другой, наполненный эмоциями, которых никогда не было раньше. Кто-то берет меня за руку.

– Вернись ко мне, – пальцы гладят мои костяшки. – Пожалуйста. Вернись ко мне. Пожалуйста.

От этого прикосновения по моей руке проходит тепло. Но чье это прикосновение? Почему я чувствую, что не должна игнорировать это, что я должна принять это? Почему я чувствую, что тепло может вытащить меня из темноты...

В одно мгновение мое зрение проясняется. Я вижу его, этого мерзкого, злого, ужасного человека, сидящего на кровати рядом со мной.

– Лилли..., – говорит Стоунхарт.

Нет. В последнем акте неповиновения я закрываю глаза и позволяю смерти овладеть собой.

Глава 49

Джереми

– Лилли. Лилли, проснись.

Нет ответа.

– Лилли. Черт бы тебя побрал, Лилли, вставай!

Нет ответа.

– Не оставляй меня. Не делай этого. Не сейчас. Не сейчас. ВСТАВАЙ!

Нет ответа.