Текст книги "Прекрасный наркотик (ЛП)"
Автор книги: Сизон Вайнинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Тот факт, что Джосси и Тристан уже были знакомы, не снижал уровень её волнения. В их однобоких отношениях было сложно разобраться. Хотя Джосси не могла вспомнить, с чего всё у них началось в детстве, она интуитивно чувствовала, что их чувства были настоящими. Она боролась с собой весь день, практически отменив всё через два часа раздумий, но она не смогла заставить себя отказаться от этих заново развивающихся отношений. А также ей уже не терпелось получить физическое удовольствие, которое он мог ей дать.
Джосси думала о том, чтобы словить кайф в последний раз, успокоить нервы. Она убеждала себя, что так будет ощущать себя более привлекательной и раскрепощенной. Они оба лучше проведут время. Но она не хотела расстраивать Тристана.
Она представляла собой комок нервов. Что Тристан ждёт от неё? Даже несмотря на нервозность, Джосси неожиданно для себя осознала, что желает провести время с ним вне укрытия стен квартиры. Она хотела, чтобы её увидели с ним, хотела заявить на него свои права. Она присела на край ванны и закрыла лицо руками. Моника присела на колени перед ней и потянула руки Джосси от лица. Она подняла их, чтобы рассмотреть и улыбнулась.
– Ни угля, ни краски, – заметила она.
Джосси кивнула.
– Я работала над этим всю вторую половину дня.
Потом Моника посмотрела в глаза Джосси.
– А ещё ты не под кайфом.
– Нет. Хотя я чувствую себя так, как будто меня сейчас вырвет, – сказала Джосси.
– Послушай меня. Неважно, куда вы вечером пойдёте, вы всё равно будете ты и Тристан. Так же, как и здесь.
– Нет, мы будем не здесь, мы будем в окружении людей, наблюдающих за нами. Что если я его чем-то смущу?
Свидание означало рестораны и большое скопление людей. Свидание значило, что ей придётся быть уязвимой и честной и научиться снова открывать человечность в себе. До сих пор Джосси была свободна от обязательств, она не отвечала ни за что и ни за кого. Она всегда чувствовала, что не сможет функционировать внутри этого общества законопослушных граждан, этаких ровных квадратиков белого хлеба среди современных обывателей. Она боялась, что, несмотря на то, как она будет выглядеть сегодня, они увидят в ней то, кем она была на самом деле – мусором.
– Я думаю, что ты ничем не сможешь его смутить, Джосси. Ты абсолютно точно не воспринимаешь себя объективно.
– Что, чёрт побери, я делаю? – расплакалась Джосси.
– Джосси, успокойся. Миллионы девушек ходят на свидания каждый день. Мне кажется, я была на сотнях свиданий. Посмотри на меня. Я в конце концов нашла мужчину своей мечты. С тобой всё будет хорошо.
– Я не такая как миллионы девушек, – сказала Джосси, сделав глубокий вдох. – Я Джосси Бенкс, исключительная бестолочь.
Моника осторожно положила руки на её плечи и посмотрела в карие глаза девушки. Она прекратила жевать жвачку и подарила Джосси улыбку.
– Ты не бестолочь. Ты страстная и смышленая, и ещё, ты одна из сильнейших личностей, которых я знаю. – Она потянула Джосси вверх и поставила её перед зеркалом. – Ты сногсшибательно красива и загадочна, и в тебе есть всё остальное, что так любят мужчины.
Два внимательных женских взгляда встретились в зеркальном отражении, каждая желала понять, о чём думает другая. Джосси очень хотелось увидеть в себе то, что видела в ней Моника. Она хотела верить этим восхваляющим словам и приклеить их к себе, как этикетку.
– Чего-то не хватает. Ох! Я знаю! – завизжала Моника, напугав Джосси.
Моника порылась в своей необъятной сумке и достала оттуда что-то похожее на коробку для рыболовных снастей. Джосси с изумлением наблюдала, как она рылась в ней, доставая содержимое в поисках чего-то определенного.
– Вот, – сказала Моника, подойдя к Джосси и прикрепив заколку с шёлковым цветком к её волосам.
Моника отступила в сторону и повернула Джосси к зеркалу. Глаза девушки остановились на её отражении. Она не узнавала незнакомку, смотрящую на неё. Сейчас она видела красивую и счастливую девушку. Не веря своим глазам, она прижала пальцы к стеклу, чтобы убедиться в реальности происходящего. Не существовавший ранее свет в её глазах, уголки губ подняты в незнакомом ей выражении. Она почти могла сойти за человека.
Стук в дверь отвлёк её от пристального разглядывания. Сердце стучало в груди, и она чувствовала, когда будто неведомая сила тянет её через комнату прямиком к входной двери. Она уже ощущала его энергию, его фантастическую власть над её телом. Цоканье каблуков по деревянному полу отсчитывало её шаги прямо к Тристану. Отворив все замки, она открыла дверь.
Тристан стоял перед ней, его руки в карманах нервно звенели ключами. Она невольно осмотрела его, начиная с ног. Она заметила его туфли, затем джинсы, и, в конце концов, потеряв терпение, её внимание перешло прямо к его лицу. Он побрился, и сейчас его точёная линия челюсти выглядела так мужественно, будто была вырезана из одного большого куска камня. Его глаза сияли, как изумруды.
– Вау, ты выглядишь изумительно, Стебельки.
Её улыбка стала шире в ответ на кличку. Глаза Тристана вбирали каждый дюйм её фигуры – от чёрного топа, облегающего её до бедер, до её красных высоких каблуков. Её карие глаза, подчеркнутые густыми черными ресницами, казалось, светились. Красный цветок в волосах привносил сладость в её необычайно знойную, соблазнительную внешность.
Моника подошла, направляясь к выходу, громадная сумка была перекинута через её плечо. Она остановилась между ними.
– Держи, – сказала Моника, передавая ей небольшой красный клатч. – Я положила сюда всё самое необходимое, так что можешь больше ничего не брать. Я заберу свои вещи как-нибудь на следующей неделе.
Моника повернулась лицом к Тристану и оказалась полностью потрясена его внешностью. Он был не таким, каким она его представляла. Он выглядел великолепно и так мужественно, и в тоже время его улыбка придавала ему привлекательности и непосредственности.
– Я – Тристан, – представился он.
– Определенно это ты, – ответила она, проскользнув своей рукой в его руку. – Я Моника. Хорошего вам вечера, ребята.
Моника поспешила вниз по ступенькам и исчезла из вида, оставив их наедине в дверном проеме.
– Готова? – спросил Тристан.
Она кивнула и закрыла дверь на замок. Они держались за руки, пока спускались пешком по лестнице один этаж. Тристан провёл её к своей классической машине, припаркованной на обочине. Он открыл дверь и помог её сесть внутрь, а после обошёл вокруг машины к водительскому месту. Джосси почувствовала что-то под собой, быстро поднялась и нашла ещё одну книжку Тристана. Она показала ему книгу, когда он занял своё место.
– Ты читаешь в машине? – спросила она.
Его кривая усмешка была ответом. Джосси бросила книжку на заднее сидение и потрясла головой.
– Думаю, я должна быть счастлива, что ты зависим от книг, а не от чего-то вроде обкуренных шлюх.
– Нет. Я отказался от них ради Великого поста в этом году, – пошутил Тристан.
– Ты католик? – спросила Джосси.
– Нет, но я читал Библию.
– Ты имеешь в виду, что запомнил содержание целиком?
– Послание к Ефесянам 6:12. Потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной.
– Вау, – сказала Джосси, – Как ты это делаешь?
Тристан засмеялся и повернул ключ зажигания.
– Я ничего не делаю. Я так устроен.
Машина оглушительно зарычала, готовая сорваться с места. Он взглянул на реакцию Джосси, наблюдая, как её покрытые джинсой ноги скрещиваются, а потом возвращаются в прежнее положение. Его малышка всегда производит такой эффект на женщин. Сначала они ослеплены её вишнёво-красным цветом, чистыми линиями и белобокими автопокрышками. Но стоит им только сесть на роскошные виниловые сиденья в тот момент, когда машина начинает оживать, и они окончательно потрясены её привлекательностью.
Джосси нервно ёрзала, огорошенная ощущением от пульсации сиденья под ней. Она позволила своему разуму переместиться к их возможному пункту назначения и почувствовала, как тревога переполняет её. Представляя, как они будут находиться в многолюдном месте, в окружении бесед и перешёптываний, она приходила в ужас. Слишком много людей, слишком много лиц и глаз будут смотреть на неё. Это расстраивало.
– Куда мы едем? – спросила она в конце концов, выдохнув.
– В тихое местечко с фантастическим видом, – ответил Тристан, погладив своей рукой её руки.
Она сделала глубокий вздох и выдохнула снова, позволив опасениям и волнениям ускользнуть в чёрное ночное небо. Его слова и прикосновения успокоили её. Как будто он знал, что ей нужно ещё до того, как она сама это поймёт.
Глава 9
Альбедо
Величина отражательной способности
Они сели за дальний столик в патио ресторана Эджуотер Гриль. Ресторан не был заполнен полностью, но негромкого шума окружавших голосов было достаточно, чтобы дать паре ощущение, что они находятся в обществе. Столовые приборы, обернутые мягкой льняной тканью, располагались перед стаканами для воды. Одинокая свеча стояла в центре стола, её мерцающий тёплый свет омывал пару медово-жёлтым свечением в колышущихся тенях. Время от времени ощущались порывы солёного бриза из бухты, приносящие с собой прохладный океанский воздух и чувство умиротворения.
Тристан заказал Стелла Артуа, а Джосси попросила бокал красного вина.
– Какое именно красное вино вы бы хотели, мисс?
Джосси взглянула на Тристана, а затем вновь на ожидавшего её заказа официанта; она не знала ответ. Моника, делясь с ней опытом, сказала, что уважающие себя женщины заказывают вино на ужин и пьют столько, чтобы выйти из ресторана на своих двоих. Как только она начала паниковать, Тристан спас её от этого затруднения.
– Она будет Талисман Вайнярд Пино Нуар урожая 2007 года. Спасибо.
– Конечно, – сказал официант, улыбнулся и удалился, чтобы принести их напитки. Продолжая следовать инструкциям Моники, Джосси развернула свою салфетку и положила её на колени. Она держала локти подальше от стола и сидела на своём месте, как будто кол проглотила. Взглянув на меню, она была поражена выбором и ценами.
– Расслабься, Джосси, – подразнил её Тристан, слегка толкнув её ногу под столом.
Она немного расслабилась, интересуясь, заметили ли присутствующие здесь люди, насколько она не подходит для этого места. Выбор был сделан, еда заказана, но разговор не клеился. Тристан не мог понять, почему ему так легко с Джосси в пределах её квартиры, а здесь она казалась такой недоступной.
Глаза Джосси устремились в сторону бухты, к тёмной сверкающей поверхности с отблесками света на небольших волнах. Лодки возвращались из вечерних вояжей, прорезая толщу воды без малейшего сопротивления. Ни разу, вплоть до этого момента, Джосси не обращала внимание на блестящие линии и изгибы подобных судов, и неожиданно она почувствовала непреодолимое желание нарисовать их на своей чистой салфетке. Она уже заметила, что желание рисовать появляется, когда ей требуется успокоение, но сейчас у неё не было с собой необходимых инструментов, так что вместо этого она начала пить воду маленькими глотками.
Так много людей здесь, и она чувствовала, будто все их взгляды устремлены на неё. Джосси сопротивлялась желанию всмотреться в лицо каждого присутствующего. Она знала, что их нет здесь, её демонов, преследующих её так давно. Это место было слишком изысканным для них, для неё тоже, если быть честной. Как тень, которая преследует её даже во мраке, Джосси всегда преследовал страх столкнуться с приёмными родителями. Она знала, что они всё ещё жили здесь, хотя она постаралась сделать так, чтобы они не могли больше брать к себе детей. Большую часть времени она могла не думать о том, что они жили в том же городе.
– Ты в порядке? – спросил Тристан.
– Да, у меня всё хорошо, – ответила она.
– «У меня всё хорошо» – это самая большая «белая ложь», которую произносят люди.
– Потому что это просто. Обычно, когда тебя спрашивают: «Как ты?», на самом деле вовсе не интересен ответ. Так что все принимают как само собой разумеющееся, что ты говоришь им правду, – сказала Джосси, – И что такое вообще «белая ложь»? Есть ли ещё какие-нибудь цвета у лжи?
– Нет. Это основано на идее о противоположностях. Белое означает хорошее, а чёрное – плохое. Белая ложь безвредная и банальная, она не содержит намерения причинить боль.
– Безвредная. Как сказать. Я произносила подобную ложь сотни раз, и никто не побеспокоился о том, правда ли это.
– Я беспокоюсь, – мягко сказал Тристан.
Джосси подвинулась на своём сиденье, её глаза снова просканировали ресторан и остановились на знакомом лице.
– Я знаю того парня.
Тристан повернулся в сторону главного зала ресторана.
– Которого? – спросил он.
– Официант-азиат со стаканами.
– И насколько хорошо ты его знаешь? – поинтересовался Тристан.
Джосси ухмыльнулась, ей понравилось, как легко он попался на наживку.
– Достаточно хорошо, чтобы знать, что он носит боксеры и ему нравится, когда его шлёпают.
Тристан почувствовал, как гнев, основанный на собственническом инстинкте, закипел внутри, и он сдерживал себя, чтобы не зарычать, когда этот парень проходил мимо.
– Что-то не так? – спросила она, изображая невинность.
– Нет. У меня всё хорошо, – прошипел он. – У каждого из нас есть прошлое. И неважно, с кем ты раньше спала.
– Хорошо, потому что я не помню и половины из них.
Тристан передвинулся ближе к Джосси, позволяя своей ноге прижаться к её. Под матовой стеклянной поверхностью столешницы она увидела, как его рука проскользнула с его бедра на её и остановилась только около коленки.
– Я знаю, что ты пытаешься сделать, Джосси. Это не сработает.
– И что же я пытаюсь сделать?
– Ты пытаешься заставить меня ревновать. Я не пёс, который помечает свою территорию. Мне необязательно спать с тобой, чтобы доказать, что ты моя.
Джосси рассмешило это высказывание. Конечно, он должен переспать с ней. Как иначе кто-либо поверит, что он был с такой девушкой, как она?
– Ты веришь, что люди в большинстве своём хорошие? – спросила Джосси, сменив один тяжёлый разговор на другой.
– Полагаю, это зависит от того, какой человек для тебя является хорошим. Я не думаю, что есть некая генетическая предрасположенность к пониманию того, как быть хорошим человеком. Нацистские молодёжные организации считались угодными богу, террористы-смертники почитаемы сторонниками их дела. Делает ли это их хорошими? Станешь ли ты хорошим человеком в значительной мере связано с окружающей тебя средой, с людьми, которые должны о тебе заботиться и воспитывать, и с обществом.
– Посмотри на моё окружение, на тех, кто должен был заботиться обо мне. Как вообще я могу быть хорошим человеком?
Тристана озадачил её вопрос. Конечно она хорошая. Она всё для него.
– Будда сказал: «Ни огонь, ни ветер, ни рождение, ни смерть не стирают наших добрых дел». Прежде чем ты пострадала от рук тех злых людей, ты жила с двумя любящими тебя родителями. И хотя ты можешь этого не помнить, я верю, что их представления и ценности крепко укоренились в той, кем ты стала.
Джосси смотрела на его руку, всё ещё накрывающую её бедро, его большой палец прочерчивал широкую дугу на её джинсах. Она могла почувствовать жар, исходящий от его ладони, легкое сжатие, когда его пальцы оборачиваются вокруг неё. Было трудно поверить в то, что она хорошая, но она хотела этого. Она хотела быть хорошей для него.
– Тристан, есть то, что ты не знаешь обо мне. То, что…
И как только эти слова были готовы вырваться из неё, появился официант и расставил тарелки с их ужином на столе. Вид и запах принесённых блюд вызвали в ней чувство сильного голода, и она забыла, что хотела сказать.
И как бы Тристан ни хотел, чтобы она открылась ему, это было не то место. Он знал, что Джосси полагала, что сможет отпугнуть его своим прошлым, но она недооценила его преданность.
Они ели в тишине, хотя та и не была неловкой. Атмосфера была мирной и дружеской. У вина был очень насыщенный вкус, и Джосси не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь пробовала настолько вкусную пищу. Её интересовало, что же делают такого с продуктами, чтобы блюда получались настолько вкусными.
Во время ужина Тристан старался не глазеть на Джосси. Она всегда была красивой, но сегодня она ещё и такая таинственная. И даже учитывая её волнение, она была самым великолепным существом, которое он когда-либо видел. То, что она здесь, живая, её присутствие в его жизни, – иногда всё это сбивало его с ног. И часто он приходил в ошеломленное состояние, когда обнимал её или целовал, вспоминая, как когда-то молил о подобном даре.
– Ты когда-нибудь задумывался о том, что могло бы случиться, если бы я никуда не уехала? – спросила Джосси.
Она не могла думать ни о чём другом, с тех пор как узнала об их прошлом. Она представляла себе другую жизнь, где она могла стать кем-то, кем могли гордиться её родители. Она могла бы быть в списках отличников школы или участвовать в оформлении школьного ежегодника. Она могла бы поступить в колледж и изучать искусство. Она могла бы править миром с этим мужчиной на её стороне.
– Я думал об этом много раз, начиная с того дня, как ты уехала.
– Расскажи мне, – попросила Джосси, сложив свою салфетку и положив её на стол.
Она позволила своим пальцам скользить по татуировкам на его коже, очерчивая ствол и ветки дерева под его закатанными рукавами. Тристан улыбался сотням воспоминаний, окружавших их старый дуб.
– Вечером, перед тем, как уехать в Нью-Йорк, ты приходила к нам на ужин. Моя мама приготовила твой любимый десерт – брауни с арахисовым маслом. Мои родители постарались сделать так, чтобы мы смогли в последний раз насладиться обществом друг друга, но ты была совершенно потерянной, а я по-настоящему зол. Мы провели весь ужин в дурном настроении.
Тристан вздохнул и допил пиво. Одно лишь воспоминание о её потере могло заставить его сердце снова болеть.
– После ужина мы ушли посидеть на нашем дереве. На тебе была моя любимая голубая футболка и джинсы с дырками на коленях. Я помню, что притворялся, будто играю с торчащими нитками, чтобы просто оправдать прикосновения к тебе. Мы сидели молча некоторое время, не обращая внимания, что уже шёл отсчёт часов до нашего расставания. Когда наступил поздний вечер, твой отец позвонил и сказал, что придёт забрать тебя. Моя мама позвала нас в дом, но ты не хотела шевелиться. Ты цеплялась за меня и просила остаться с тобой наверху. Ты надеялась, что, если не спустишься, тебе не придётся покидать Луизиану.
– Похоже на мою логику, – саркастически прокомментировала Джосси.
– Час спустя, после угроз твоего отца и миллионов обещаний данных друг другу, мы вместе спустились. Это был последний раз, когда я тебя видел.
И хотя Джосси не могла помнить эту сцену, как Тристан, рассказ принёс ей такую же боль. В каком-то смысле она даже чувствовала облегчение из-за отсутствия этих воспоминаний. Она не была уверена, что смогла бы пережить всю ту старую боль вкупе с новой. Они бы убили её уже давно.
– Я плакала? Могу поспорить, я была плаксой.
– Нет. Ты не плакала. Ты была очень сильной.
Пока Тристан платил за ужин, Джосси задумалась о том, где та сила, которая вела её вперёд, полумертвую и без воспоминаний.
Они прогуливались рука об руку по Сипорт Виллидж, останавливаясь у витрин, хотя ни один из них не обращал внимания на товары. Тристан сфокусировался на том, как её маленькие пальчики обернуты вокруг его пальцев, на стуке её каблучков по мостовой и на их искривлённом отражении в витринах магазинов.
– А о чём эта татуировка? – спросила Джосси, постукивая пальчиком по изображению циферблата часов на внутренней стороне его левого запястья.
– Моё рождение. Здесь указано точное время, когда я явился на этот свет.
– А что насчёт этой?
Джосси дотянулась до его шеи, пробежав большим пальцем через две строки текста ниже его уха.
– «Всё было прекрасно и ни капельки не больно», – сказал он. – Главный герой «Бойни №5» Воннегута придумывал фразы касательно смерти. Что-то вроде того, что надо смотреть только вперёд.
Их глаза встретились, и она очередной раз восхитилась его способности объяснять простыми словами сложные вещи.
– Пойдём, – сказал он беспечно и потащил её за руку.
Он привёл её в шляпный магазин, где они мерили шляпы и смеялись над каждой до боли в животе. Тристан придерживал громадную пляжную шляпу на голове Джосси, потянув её за мягкие края. Она улыбнулась и потянулась к выбранной им фетровой шляпе. Он надвинул её на один глаз, и они встали перед большим зеркалом в раме.
– Ты выглядишь соблазнительно, – сказала она, осматривая его отражение.
– Уговорила, – ответил Тристан, подмигнув ей.
Джосси покраснела и положила свою шляпу на полку, пока Тристан платил за свою. Она находила странным, что, несмотря на то, какими бы отклоняющимися от норм поведения раньше не были её поступки, они никогда не заставляли её стесняться. Тристан смог вытащить эти чуждые ей чувства на поверхность. Она нашёл способ заставить её поверить, что она достойна вновь почувствовать себя невинной.
Когда они пришли в магазин «Апстарт Кроу», который сочетал в себе кофейню и книжный магазин одновременно, Джосси увидела, какое наслаждение Тристану приносило пространство, наполненное печатным словом. Она чувствовала, что он мог бы часами прочёсывать каждую полку в поисках интересной книги. Несмотря на то, что она не разделяла его страсть, ей нравилось видеть его счастливым и в своей стихии.
– Не волнуйся. Я буду ограничивать себя, – произнёс он, оставив поцелуй на её щеке.
Он повёл её туда, где ряд за рядом стояли полки с книгами. Когда что-то привлекало его внимание, он осматривал обложку, как будто изучал шедевр живописи. Затем переворачивал книгу и читал то, что было написано на обратной стороне – рецензию или описание книги. Последнюю книжку, на которой он остановился, он перелистывал несколько раз. Джосси изумлял этот ритуал, и она улыбалась каждый раз, когда он передавал ей то, что выбрал для покупки.
Тридцать минут и четыре книжки спустя, они разделили кусок чизкейка и мокко со льдом в кофейне.
Тристан убедил Джосси покататься с ним на карусели, так что они выбрали себе место, окруженное целой процессией животных. Золотые огоньки и зеркала отражали их, и Тристан не мог не думать о том, как они выглядят со стороны. Когда карусель пришла в движение, он придвинул Джосси ближе к себе и обнял её рукой за плечи.
– Ты знала, что карусели впервые появились у турков и использовались в качестве оборудования для тренировки солдат. Это доказывает, что они существовали уже через пятьсот лет после рождества Христова.
Джосси улыбалась, когда он делился с ней подобными фактами, обожая всю эту бесполезную информацию.
– Правда? Расскажи мне ещё, – дразнила она.
Тристан закатил глаза и оставил мягкий поцелуй чуть ниже её уха. Они смотрели, как дети катаются, опускаясь и поднимаясь на лошадях и тиграх. Органная музыка убаюкала их до состояния полного спокойствия, пока они кружились как двое влюблённых, вращающихся вокруг собственной оси в своей вселенной.
Когда поездка закончилась, он провёл её к воде, где они стояли под фонарем, освещающим пляж. Витрины гасли одна за одной. Окончание дня подчёркивалось знаками «Закрыто» и запертыми дверями. Тристан облокотился на ограждение, повернувшись спиной к воде, и подтянул Джосси поближе к себе. Он наклонил подбородок и захватил её губы. Джосси застонала в его рот, когда его руки проскользнули к низу её спины. Она могла чувствовать его ускоренный пульс, его тепло и жар окружали её. Она хотела большего. Она всегда хотела большего.
Тристан повернул их и прижал Джосси к ограждению, поймав её в ловушку своих рук. Его тело прижималось к её спине, когда она вздохнула и посмотрела на воду. Огни от Коронадо блестели на воде колеблющимися полосками. Небо покрылось покрывалом из звёзд, и нарастающая луна светила только для них. Джосси закрыла глаза, желая запомнить каждую деталь этого момента. Ведь никогда не будет лучше, чем сейчас.
* * *
Роб встретился с Моникой в её квартире. Они собирались остаться здесь и посмотреть кино. Она не нуждалась в свиданиях по всем правилам и грандиозных жестах. Они просто пропустили несколько традиционных для свиданий ритуалов, достигнув главного – много времени наедине с друг другом.
Их поглотило и притягивало друг к другу мощное чувство. Моника поняла, как просто ей быть собой, когда Роб рядом, хотя очень долго она не знала, какой была на самом деле. Она так выкладывалась на работе и с детьми, что не подозревала, что делает её целостной.
Роб облокотился на дверной проём, его светло-каштановые волосы спадали на лицо. Небрежная поза была полна уверенности. То, как светились его прекрасные глаза, когда они были вместе, пробуждало в Монике желание сбежать с ним и исчезнуть в ночи. Роб отошёл в сторону, давая ей возможность отпереть дверь, пока он оставлял поцелуи на её шее. Она никак не могла сосредоточиться, пытаясь наощупь найти ключи. Когда она наконец-то открыла дверь, он стащил громадную сумку с её плеча и поставил её на пол в квартире.
– Чёрт, малышка. Что у тебя здесь? Мёртвое тело? – спросил Роб.
– Нет, не сегодня. Просто одежда и аксессуары. Всё необходимое для идеального свидания. Ну, не для моего свидания, конечно. Для свидания Джосси. Подруги. Ладно, кто-то вроде подруги. Она познакомилась с новым парнем, только он не новый. Она знала его раньше. Ну, до всех её безумных жизненных катаклизмов. Я просто помогла ей подготовиться.
– Даже не пытайся просить меня кратко повторить это, – сказал Роб, усмехаясь.
Моника чувствовала, как будто ей предоставили небольшую передышку от подавляющего чувства вины, обычно ассоциирующегося с Джосси Бенкс. Она совершила хороший поступок сегодня. Она была так взволнована, когда Джосси позвонила и обратилась к ней с просьбой о помощи. Она бы сделала всё возможное, чтобы компенсировать этой девочке то, что с ней произошло. И если и было что-то, в чём Моника хорошо разбиралась, то это свидания. Она побывала на стольких свиданиях за последние десять лет, что потеряла им счёт. Не все они прошли неудачно, но ни один из тех мужчин не оказался тем, кто ей нужен. А с Робом всё по-другому. Он казался ей идеальным, тем, на ком она закончит свои поиски.
– Ты можешь поверить, что мне сегодня пришлось пройтись по магазинам, потому что вчера кто-то украл почти всё моё нижнее бельё? – прокричала Моника из спальни.
– Что?
– Да. Я принесла партию белья для стирки на цокольный этаж в прачечную, но забыла двадцатипятицентовые монеты для стиральной машины. Так что я оставила бельё внизу. Поднялась сюда за деньгами. И когда я спустилась туда, моей корзины уже не было. Ох! Я так взбесилась. Кому вообще понадобилось грязное бельё?
– У тебя какие-то странные соседи, – ответил Роб, обеспокоенный пропажей белья для стирки.
– Ага, – прокомментировала Моника рассеяно, бегло просматривая почту.
– Какой фильм ты взяла?
– Какой-то ужастик, где всех порубили, и никто не выжил, – ответила она. – Я уверена, все традиции фильмов ужасов здесь будут соблюдены. Никогда не говори: «Я сейчас вернусь». Не ходи проверять, что это за странный шум. – Моника вошла в гостиную и ухмыльнулась ему. – И никогда, вообще никогда, не занимайся сексом. Это стопроцентный способ оказаться мёртвым.
– Те убийцы должно быть сторонники целибата, – пробормотал он, – Идиоты.
– Ну, или мы можем пропустить фильм и просто потрахаться как кролики, – предложила она.
– Только если ты сможешь обеспечить нашу безопасность от серийного убийцы– психопата, дорогая.
– Не могу дать никаких гарантий, – подразнила Моника, расстёгивая блузку, и очень медленно попятилась в сторону ванны.
– Хорошо, сударыня. Я рискну.
* * *
Пока Тристан ехал домой, он поймал себя на том, что подпевает радио, хоть и не знает ни одной популярной песни. Если бы это не было так трогательно, он бы посмеялся над тем, что эта девушка сделала с ним. И хотя он всё ещё имел при себе нож и всегда носил пистолет, он чувствовал, что жестокость в нём проявляется всё реже и реже. Это было как проблеск мальчика, которым он был когда-то, до предательства и душевной боли. Он опять видел свет и чувствовал надежду.
Сегодня ему повезло, и он припарковался в своём квартале. Тристан достал пистолет из-под сиденья, поставил машину на сигнализацию и закурил сигарету по пути домой.
Было так трудно покинуть квартиру Джосси. Он старался быть джентльменом, но, когда она схватила его за воротник и атаковала его губы, он потерял весь самоконтроль. Там, рядом с её дверью, когда его губы захватили её, он показал ей всю свою нужду в ней. Она покачивалась рядом с ним, и он сдерживался изо всех своих сил, чтобы не взять её прямо там.
Джосси пригласила его войти, умоляя продолжить их вечер. Он знал, чего она хотела. Чёрт побери, он тоже этого хотел, но ещё не время. Ничего не произойдёт, пока он не заставит её поверить, что она достойна этого. К счастью, пришёл Алекс, ворвался в их сексуальное напряжение и просто пожелал им хорошей ночи. Тристан хотел поблагодарить его и убить одновременно.
– Фоллбрук, – позвал его знакомый голос на подходе к дому.
От звука этого голоса у Тристана подвело живот, и он незамедлительно потянулся к оружию. Он повернулся и увидел Падре на скамейке напротив своего дома. Он был меньше Тристана, но более пугающим. Как обычно на нём была накрахмаленная рубашка на пуговицах и Докерсы. Падре больше походил на шишку с Уолл Стрит, нежели на смертельно опасного убийцу. Его зловещая улыбка неожиданно прерывалась ярко красным шрамом, проходившим вертикально по левой стороне лица. Давний помощник Тристана, он оставил духовенство, чтобы отомстить за убийство своего брата. И больше не вернулся.
– Милая шляпа, – сказал Падре, усмехнувшись.
– Да пошёл ты, – ответил Тристан.
Они обнялись одной рукой и отошли друг от друга на безопасное расстояние. В их деле, тот, кто-то когда-то был твоим союзником, не факт, что останется им в дальнейшем.
– Давненько не виделись, чувак.
– Я должен был уехать, – просто ответил Тристан.
– Да, ну, пожалуй, я должен поблагодарить тебя. Меня повысили, когда ты соскочил.
– Мои поздравления. Как я могу догадаться, это не дружеский визит.
– Молони прислал меня передать тебе послание.
Атмосфера изменилась, опасные путы из угроз окружили мужчин, связывая их друг с другом.
– Тогда поторопись, – со злостью сказал Тристан, теряя терпение.
– Он сказал, что никто не выходит из дела живым, но хочет проявить щедрость. Он позволит тебе жить, если ты найдёшь и убьёшь эту девчонку.
Падре протянул к нему руку и показал фото с оборванными краями. Тристан почувствовал тошноту, взглянув в глаза юной МакКензи Делон. Ему пришлось использовать всё своё хладнокровие, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица.
