Текст книги "Прекрасный наркотик (ЛП)"
Автор книги: Сизон Вайнинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Его низкий голос вызывал дрожь внизу живота.
– Я обычно не беру ничего от незнакомцев.
– Меня зовут Робин Нетли. Но друзья зовут меня Роб.
– Моника.
– Отлично, дорогая. Мы больше не незнакомцы.
Моника улыбнулась и покачала головой. Его обаятельное представление и тягучий южный акцент подействовали на неё, как на впервые влюбившуюся неопытную школьницу. Дальше последовал легкий и ненавязчивый разговор о спорте, переезде Роба в большой город, но не о работе. Беседа была как глоток свежего воздуха.
– Повторим, – предложил Роб.
Это было что-то типа игры Моники, чтобы убедиться, что он её слушал. Она встречала огромное количество мужчин с безупречной улыбкой, которые просто кивали в ответ на её непрестанную болтовню. Но ни один из них в действительности не слушал её. И после некого объема информации она требовала повторения. Проверка на внимание и трезвость. И Роб каждый раз справлялся и даже предложил ей самой пройти этот тест.
– Итак, вы не знаете, кто такой Майкл Корс, никогда не слышали о секстинге и ваш любимый фильм – Побег. Но не ремейк, а 1972 года со Стивеном МакКвином.
– А вы внимательная.
– Конечно. Я ведь женщина. Мы умеем делать много дел одновременно. Я, наверное, даже лучше многих. Это стоило бы поместить в мою должностную инструкцию. Теперь ваша очередь.
– Ну, что ж. Вы никогда не были в Миссисипи, – заговорил он, хмурясь и положив руку на грудь, будто это ранит его в самое сердце. – Вы любите запах лака для ногтей, ваша мама бухгалтер и вы любите гулять на набережной во время заката.
– Всё верно, – улыбнулась Моника, используя свой лучший южный акцент.
– О боже, мадам, как хорошо, что вы красивы, потому что ваш акцент просто ужасен.
– Что? Этого не может быть. Я смотрела «Унесенных ветром», по крайней мере, сто раз.
– Тогда, я думаю, вся армия конфедератов только что перевернулась в могилах.
Моника рассмеялась, перед тем как опустошить очередной бокал. Прекрасное ощущение – быть в центре внимания такого красивого мужчины, ей очень повезло. Она флиртовала, пуская в ход все свои возможности, касаясь его предплечья и осторожно поправляя декольте. Она давно не была на свиданиях после неудачных встреч в прошлом году. Но она чувствовала, что этот человек стоит того, чтоб нарушить свои правила.
Вскоре он извинился и отлучился на несколько минут. Она тем временем вытащила зеркальце и внимательно посмотрела на себя. На нее смотрели уставшие глаза, и она всеми силами постаралась поправить макияж.
– Не хочешь уйти отсюда, дорогая? – раздался тихий голос возле её уха, когда его руки оказались на её бедрах.
Она чувствовала его присутствие за своей спиной, его теплое дыхание на своей шее, мягкое поглаживание пальцев.
Без единого слова она кивнула и просигналила бармену, чтобы тот принес счёт. В полной тишине они сели в машину, но это была комфортная тишина. В её скромной, но безупречно оформленной квартире, они обсудили её желание изменить мир и его желание его разрушить.
Моника восторгалась его рисковым отношением к жизни и протяжным произношением. После часов разговоров они целовались, тесно переплетаясь телами, так что даже не хватало воздуха. Когда утром солнечные лучи пробились сквозь шторы, Моника Темплтон влюбилась. Она не знала, что это может быть так легко.
* * *
На другом конце города Тристан вырвался из плена сна. Он перевернулся на бок и ощутил книгу под своей спиной. Он потянулся, вытащил её и отметил страницу. Интересно, могли ли острые диалоги и методичный сюжет вызвать фантастические сны о сексуальных намеках и прелюдии с Джосси в шикарном лимузине. Тристан спокойно мог представить, как она оседлала его колена и положила руки ему на макушку. Мягкий свет освещает её лицо, а тёмные окна загораживают от всего остального мира. Он даже мог слышать её голос, воспевающий его имя от удовольствия. Тристан застонал от воспоминаний и проигнорировал свой утренний стояк
Сегодня он работал в первую смену, так что он скоро её увидит. Он запустил пальцы в волосы, дурацкая привычка, появившаяся несколько лет назад, вот только волос у него сейчас не было. Пару недель назад ему захотелось перемен, и он побрился наголо. Легкая голова, но зато не осталось способа снять стресс. Его рука прошлась по пушку, но это не давало нужного эффекта.
В теории, это преображение должно было сделать его неузнаваемым для бывших деловых партнеров. Эти люди оказались испорчены Фионой и манипуляциями её отца, не говоря уже о том, что знали все его секреты. Когда Тристан решил отойти от дел, он думал, что они придут за ним, но, видимо, переоценил свою ценность. Однако продолжал спать с куском холодной стали под подушкой.
Ухмыляясь в потолок, Тристан размышлял, как бы отреагировал его напыщенный отец на чёрный ствол, который не раз спасал ему жизнь. Он представил себе, как заворачивает в семейное поместье на Импале 1967 года, уничтожая аккуратные кусты. Выставив напоказ свою татуированную кожу, он бы попёр напролом, чтобы воссоединиться с семьёй. Его бедную покладистую мать точно хватил бы удар, а отец вызвал бы полицию до того, как признал бы в нём сына. Тристан рассмеялся над нелепостью ситуации.
Иногда он скучал по ним. Он скучал по маминым объятиям и по тому, как она распевала церковные песни, пока готовила ужин. Хотя он всё прочитал, но всё равно скучал по библиотеке отца и по их послеполуденному «мужскому времени», которое они проводили за рыбалкой или просмотром футбола. Кантри-певец Кинки Фридман говорил: «Счастливое детство – худшая подготовка к жизни». Сейчас Тристан был согласен с этим утверждением. Он не был готов ни к чему подобному.
Его вновь охватило беспокойство за Джосси. Его сердце колотилось от желания увидеть её, прикоснуться к ней. От жажды движения, деятельности, Тристан вскочил с кровати. Он натянул шорты и футболку, стараясь не встретить в зеркале свою рожу. Зашнуровал кроссовки и потянулся перед выходом на улицу. Утро на побережье Калифорнии так отличалось от утра дома. Воздух был прохладный и освежающий. Он услышал отзвук своих шагов: слева, справа, слева, справа. Он выбросил все мысли из головы и быстро побежал, штурмуя каждый холм, пока его легкие не завопили от недостатка кислорода.
Его взгляд выхватывал каждое граффити. Каждая красочная картина, каждая неразборчивая строка напоминала о ней. Интересно, какая из них нарисована Джосси? Когда он вернулся к себе в район, то чувствовал себя изможденным и опустошенным.
Мимо прошла молодая пара. Они держались за руки и раскачивали их, как будто никакая сила не могла уничтожить их любовь. Они не обратили никакого внимания на запыхавшегося и отдувающегося Тристана.
Легко было представить себе другую жизнь, вообразить альтернативную вселенную. К этому моменту он бы уже закончил колледж и поступил на юридический. И семья гордилась бы им.
Его родители всегда одобряли мечты. Долгое время Тристан мечтал о МакКензи. Каждый раз, когда он представлял себе светлое сияющее будущее, она была рядом с ним.
Тристан всегда был способным учеником, примером для других. Он подучил ленту научной ярмарки, академические награды и стипендии в престижные вузы страны. Он никому не рассказывал о своих достижениях, ни завистливым одноклассникам, ни обожающим учителям, тайно обсуждающим его успехи. Это был его туз в рукаве, гарантия будущего. Но когда пришло время обналичить фишки, он сбросил их все ради любви девушки. Возможно, если бы МакКензи не оставила его тогда в окружении печали и боли, он никогда бы не познакомился с Фионой Молони. И не оказался бы втянут в жизнь Фионы и её нечестивой семьи. Он бы не стал тенью себя прежнего.
Пусть его и ввели в заблуждение, все неудачные решения он принимал самостоятельно. Он не обвинял МакКензи или её отца. Сейчас он понимал то, чего не мог понять ребёнком. Отец МакКензи просто хотел лучшего будущего для своей девочки. Он тяжело переживал потерю жены, и ему нужно было дистанцироваться от всего знакомого. Он обрёк их в попытке спасти.
Тристан поднялся в квартиру, перешагивая через ступеньки. Он подумывал о холодном душе, после которого хотел завалиться в постель и грезить о Джосси. Но возможность увидеть её во плоти хорошо мотивировала. Так что он сегодня будет на месте за полчаса до начала своей смены.
* * *
Джосси направилась в «Тёмную комнату», зная, что Тристан работает уже пару часов. Она шла по тротуару, огибая других прохожих. Она спускалась с холма, наблюдая, как солнце исчезает в заливе. Оранжевые блики выглядели как пламя на глади воды. Скоро настанет ночь, и фиолетово-синее небо надежно укроет её. Джосси повернула за угол и вздохнула от увиденной картины.
Тристан опирался на стену, куря сигарету, будто это последняя перед казнью. Он прищурил глаза при вдохе, а длинными пальцами свободной руки отбивал ритм на бедре. Закончив, он бросил сигарету на дорогу, та покатилась под уклон и скрылась из виду. Джосси подошла ближе, привлекая его внимание.
Его губы изогнулись в подобии улыбки, когда он увидел её. Каждый изгиб её тела манил его, его тянуло к ней каждой клеточкой тела. Без свободной толстовки она прекрасно выглядела, он мгновенно почувствовал знакомый зуд похоти.
Молча Джосси приблизилась к нему, схватила за руку и потащила за собой. Она не испугалась выражения изумления на его лице. Они нырнули в переулок, и она толкнула его к стене. Её маленькие неистовые руки пробежались от пряжки его ремня до жестких мышц его груди, пока не обхватили за шею. Его глаза метались между её декольте и ртом, пока он боролся с соблазном ответить на её прикосновения.
Став на носочки, она оказалась чуть ниже его, благодаря каблукам легко могла до него дотянуться. Их прерывистые вдохи окатывали друг друга теплом, создавая почти видимую глазом жажду меж их телами. Обычно Джосси брала то, что хотела, без извинений, но в случае с Тристаном всё было по-другому. Больше, чем она хотела его, она хотела, чтобы он хотел её. Джосси замерла вне зоны досягаемости, чтобы убедиться, что он не отвергнет её. Она не поняла, уступил ли он или сдался, но приблизилась, когда его закрытые глаза затрепетали.
Джосси обрушилась на его рот, захватывая в плен его сладкую нижнюю губу. Он застонал, распаляя зарождающееся желание.
Не в силах больше сопротивляться, Тристан притянул её вплотную к своему телу. Она как идеально собранный пазл соответствовала ему, так что всё было правильно. Переплетение рук и губ, танец похоти и требовательных поцелуев. Они воссоединились, как после чистилища, хотя бы на короткий миг.
Тристан неохотно разорвал их губы. Джосси попыталась продолжить, но почувствовала сопротивление с его стороны.
– Что не так? – раздраженно спросила она.
– Я оплакал тебя, – произнес он.
– Но я не умерла.
– Сперва я не верил, что ты мертва. Я упросил маму взять меня в Нью-Йорк, чтобы найти тебя там. Ну, пока я не узнал, что там восемь миллионов человек.
– Ты был ребенком.
Тристан покачал головой.
– Я ненавидел твоего отца. Он забрал тебя у меня только из-за лучшей работы. Теперь я не знаю, было ли это истинной причиной твоего отъезда, не были ли чего другого. Ты разбила мне сердце, МакКензи, и теперь ты здесь. Это за гранью.
Она не стала исправлять её имя. Вместо этого Джосси молчала, пытаясь осознать смысл сказанного. Это она за гранью? Она ни для кого не была за гранью. Её даже никогда не бывало достаточно.
– Я полюбил тебя, с тех пор как увидел, – прошептал он, целуя её шею. – Нам было по семь. Твои волосы были заплетены в косы. Ты была новенькой в нашей школе, и тебе негде было сесть в столовой. Тогда ты подошла ко мне и предложила свой пудинг, чтобы я разрешил сесть рядом.
Джосси моргнула и попыталась представить эту картину. Она никогда не пыталась вернуть воспоминания, чтобы не возвращаться в темное прошлое. Теперь она понимала, что прошлое – это не только боль, и хотела вернуть воспоминания.
– Ты разрешил мне сесть? – спросила она.
– Чёрт возьми, да. Это был шоколадный пудинг.
Он улыбнулся ей, и его зеленые глаза засияли, пока он пытался передать ей свои воспоминания. Она хотела вернуть ему улыбку, но опомнилась. Этот парень вообще реален?
– Нельзя любить в семь лет, – заявила она, убирая руки с его тела и отступая на шаг.
– Магия первой любви в том, что ты веришь, что она никогда не закончится, – процитировал Тристан. – Я никогда не сомневался в своих чувствах к тебе. Это была не щенячья привязанность и не подростковая влюбленность, это были настоящие чувства. Ты тоже любила меня, Мак.
– Меня зовут Джосси.
Она отошла еще на шаг, испугавшись внезапной смены темы. Джосси скрестила руки на груди и посмотрела на него. Похоть, жажда, боль, обида, страх – это было ей знакомо. Но не любовь. Она ничего не знала о любви.
Тристан нежно любил всего двух людей за свои двадцать два года. И обе разбивали ему сердце, каждая по-своему. МакКензи подарила ему невинность первых отношений, с ней у него было многое впервые. Их отношения были веселые и захватывающие, выросшие из крепкой дружбы. Когда она ушла, он потерял больше, чем девушку. Фиона уничтожила его суть, подорвала доверие к миру и разрушила его будущее. Теперь он стал осторожным, держался в отдалении. И всё-таки он признался в своей любви, что удивляло даже его.
Джосси думала о том, насколько противоречивым оказался Тристан. Внешне он казался сделанным из стали, готовым к уничтожению врагов, но внутри жила честная и добрая душа. Джосси крепче сжала руки. Сможет ли он спасти её? Хочет ли она, чтобы он спас её?
– Я не МакКензи. МакКензи мертва.
Она должна была провести эту границу. Она чувствовала его озадаченность, его обожание к той, кем она была раньше. Когда-то он принадлежал МакКензи. Джосси же его не заслуживает.
Тристан сделал шаг по направлению к ней, осторожно сокращая дистанцию. Он чувствовал предупреждение в её словах. Он понимал значение её жеста – обернутых вокруг тела рук, пальцев, вжавшихся в ребра.
– Но Джосси не умерла, – он говорил мягко, положив свою большую ладонь на левую сторону её груди. – Каждую секунду твои сердечные клапаны работают, заставляя его биться. Бум. Бум. – Он сделал паузу. – Бум. Бум. Ты можешь это услышать, ты можешь это почувствовать. Ты ещё жива.
Джосси глубоко вдохнула. В голове поднялся туман от его слов. Она смотрела куда угодно, только не ему в глаза. Она знала, что его сочувствующий взгляд разрушит всю её броню. Но после нескольких молчаливых вздохов, она всё же заглянула в его глаза.
Синий неоновый свет из бара отражался на его лице. На его покрытой татуировками коже вспыхивали сапфиры каждые пару секунд, превращая его то в святого, то в грешника. Прекрасный незнакомец, взрывающий её мир.
– Я так не могу, – сказала она твердо, отступая так, что его рука больше её не касалась. – Моё прошлое уже не моё. Я не хочу его знать.
– Неправда, – возразил он. – Ты искала меня, Джосси. Ты меня нашла. Ты шла за мной и наблюдала. Тебя тянет ко мне, а меня к тебе. Поэтому мы здесь.
Она моргнула, чувствую, что это правда.
– Нет, я здесь, потому что хочу трахнуть тебя.
Тристан почувствовал всю тяжесть её заявления у себя в груди. Если бы он был слабым мужчиной, она сокрушила бы его этими словами. Но он признал оборонительный маневр.
Он молчал, когда она покидала его, оставив наедине со своими мыслями, валяющимися окурками и отголоском своих шагов.
* * *
Джосси закрыла маркер и, наклонившись, подула на рисунок. Она наблюдала за тем, как чернила впитываются в деревянную стену, становясь матовыми. Это уже давало какой-то смысл жизни. В противоположность ей самой, бессмертие и постоянство.
Она допила свой бокал, ожидая, пока алкоголь принесёт желаемое ощущение. Было ошибкой решение остаться сегодня вечером трезвой. Она делала это для Тристана, чтобы доказать ему и себе, что она может. Но сейчас ей нужно были избавиться от боли.
– Привет, я могу купить тебе выпивку? – спросил мужчина из-за соседнего столика.
Джосси посмотрела на него и улыбнулась. Вполне привлекательный, средних лет, женат. Полоска на левой руке служила неопровержимой уликой. Но ей всё равно. Сегодня ему повезло, в его пользу отсутствие татуировок и зелёных глаз.
– О да, можно, – ответила Джосси, помахав ему.
– Ты здесь одна? – спросил он, подсаживаясь к ней.
Она почти закатила глаза в ответ на банальнейшее знакомство. Парень явно долго был вне игры.
– Уже нет.
Подали напиток, и Джосси опустошила следующий бокал одним махом. Обжигающие пары алкоголя разожгли в ней яростное желание навсегда стереть Тристана из её жизни.
– Итак, что ты делаешь по жизни? – поинтересовался он.
– Послушайте. Это не интервью. Меня зовут Джосси. Ты хочешь увидеть меня голой или нет?
Спустя несколько минут вернувшаяся официантка обнаружила два пустующих стула.
* * *
– Ты имеешь в виду, что не хочешь больше его видеть? – завопил Алекс на три октавы выше, чем обычно.
Он бросил ей пакет с гамбургерами и картошкой фри и сел на край дивана.
– Джо, он знал тебя в Новом Орлеане, значит, он знал и твою семью. Необязательно становиться лучшими друзьями, но ты можешь получить от него информацию. А потом пошлешь его к чертям.
Алекс понимал, что ему нужно будет уговаривать её с осторожностью. Он не понимал её готовность избавиться от человека, у которого были ответы на её вопросы.
– Пусть прошлое остается в прошлом, Алекс.
Джосси вытащила жирную пищу из упаковки и начала есть. Она хотела избежать этой беседы, но у Алекса была невероятная способность вытаскивать из неё информацию.
– Это бред, и ты это знаешь.
– Ты что, помнишь всё из своего прошлого? – спросила она.
– О да, всё.
– И о скольких событиях ты не хочешь знать?
Он пожал плечами, не желая признавать правдивость её слов.
– Я всё же хочу выяснить, что он знает, – подытожил Алекс.
– Знаешь, что происходит с любопытными людьми?
Джосси усмехнулась, понимая, что одержала верх. Он покачал головой и направился к двери.
– Ты не кошка, ты упрямый осел, – от досады вырвалось у него.
Она почувствовала себя легче, когда Алекс ушел, не нужно было больше притворяться. Джосси хотела поверить в собственную ложь. Она хотела владеть собой и укрепить свою решимость. Но положа руку на сердце, не знала, насколько хватит её решимости держаться подальше от Тристана.
Глава 6
Гравитация
Сила притяжения, управляющая движением небесных тел
С тех пор как Джосси ушла, Тристан чувствовал, что острая боль в груди снова дала о себя знать. По сравнению с тем разом, когда он потерял её впервые, сейчас это ощущалось глубже и мучительней. На этот раз он знал, что это её выбор. Он не верил в Бога, так что для него не существовало высшей силы, к которой можно было бы обратиться. Тем не менее, большинство ночей он провёл в пустой комнате, молясь о возвращении Джосси. Всё это время Тристан мало ел, по своему опыту он знал, что это может притупить боль. И он не употреблял алкоголь, с которым постоянно приходилось иметь дело в баре. На протяжении шестнадцати дней Тристан жил на обедах, купленных на бензозаправке, и сигаретах Мальборо.
Сейчас он стоял за знакомой барной стойкой и готовил напитки, не обращая внимания более ни на что. Эрин до сих пор натаскивала новую сотрудницу Бренди, и поэтому не имела возможности занимать его своей болтовнёй. Тристан был этому рад.
Последние два дня Бренди то и дело флиртовала с ним, что уже порядком его раздражало. Ли как-то рассказал ему, что эта девчонка отлично делает минет, и Тристан даже подумывал о том, чтобы убедиться в этом на собственном опыте, для того чтобы как-то снять напряжение. Она была привлекательной, но её красота оказалась изрядно подпорчена её личностью. Однако всё это перестало иметь для него хоть какое-то значение, с тех пор как он понял, что душой и телом нуждается только в Джосси.
Когда смена Бренди закончилась, она как обычно подсела к барной стойке с дежурной улыбкой.
– Я хотела бы Маргариту, без соли, – она сделала заказ, положив свою руку на руку Тристана на барной стойке.
Её взгляд буквально вторгался в его личное пространство, в то время как он двигался, смешивал ингредиенты, встряхивал шейкер, чтобы наполнить бокал со льдом приготовленным коктейлем. Она, казалось, была заворожена тем, как яркие изображения на татуировках изгибаются и натягиваются на мышцах его предплечий. Тристан небрежно поставил перед ней коктейль. Пригубив, она облизнула губы, что-то промурлыкав в одобрение.
На протяжении всего вечера он готовил ей коктейли, а она продолжала нахально флиртовать с ним. Ему пришлось вспомнить все вложенные в него хорошие манеры, чтобы не потерять в один момент своё хладнокровие. Каждый взмах её ресниц, её чересчур восторженный смех, всё это с каждой минутой ещё сильнее приводило Тристана в бешенство. Он старался контролировать свой гнев; в конце концов, это не её вина, что она не Джосси. Когда наконец-то появилась возможность для перекура, Тристан поспешил выйти из бара в тень переулка. Он закурил сигарету и пнул выпавший из основания стены кирпич.
– Я поинтересовалась, куда ты ушёл, – как будто возникнув из ниоткуда, сказала Бренди.
Ещё две пуговицы на её рубашке оказались расстёгнутыми, и она шла к нему, нарочито сильно покачивая бёдрами. Ей понадобилась буквально секунда, чтобы прижать своё маленькой пьяное тело к нему, обняв его за талию.
– Что ты делаешь? – спросил он.
Тристан старался звучать непринуждённо, но его интонация получилась излишне напряжённой. Она ошибочно восприняла это как взаимный интерес с его стороны.
– Я хочу это, – сказала она, усмехнувшись ему и обхватив ладонью его член.
Оттолкнув её, Тристан отскочил как можно дальше от девушки.
– *бать тебя, Бренди! – прокричал он недовольно.
– Именно так, – ответила Бренди.
– Ты красивая девушка, но в этом смысле ты меня совершенно не интересуешь.
Тристан пробежался руками по свой практически несуществующей шевелюре и рванул обратно в бар. Он сообщил Ли, что сегодня закончит смену пораньше. Он мог думать только об одном месте в этом городе. Он не мог больше с этим бороться.
* * *
В теории шестнадцать дней это не так уж и много. Если сравнивать со временем существования человечества, это, считай, ничто. Тем не менее, в эти шестнадцать дней Джосси пришлось выдержать серьёзнейшее испытание её силы воли.
Прошло чуть более двух недель с тех пор, как она видела Тристана в последний раз, а ей казалось, что что-то внутри неё умерло. Тот огонёк, который он зажёг, искра надежды, исходившая из самой её души, практически погасла. Она не могла вернуться к своей прежней жизни, к жизни до его появления, потому что сейчас она знала, что он находится здесь, её буквально манило к нему.
Она ненавидела отказы. И чтобы избавиться от этого чувства, она нашла мужчину, с которым можно было просто трахнуться, не включая в данный процесс эмоции. Когда это не сработало, всё стало только хуже. По ночам она украдкой бродила по улицам города в поисках белых стен, которые можно было бы разрисовать. Когда она находила такие места, она рисовала, а потом садилась и рассматривала получившееся. Аккуратно написанные буквы синего и оранжевого цвета формировали слова, характеризующие её. Одинокая. Хочу. Нуждаюсь. И хотя казалось, что каждое отдельное слово заявляло о чём-то своём, вместе они образовывали нечто большее.
В остальное время Джосси нарезала круги по своей квартире. Как животному в клетке, ей хотелось кидаться с зубами и когтями на эти стены, что держали её пленницей. И хотя она сама инициировала своё заточение, Джосси знала, что, выйди она наружу, она может не удержаться от соблазна. Она больше не посещала «Тёмную Комнату», место, где она не чувствовала себя такой одинокой, благодаря пьяным незнакомцам и уже знакомому персоналу.
Из своих прежних воспоминаний она знала, как может страшить неизвестность. Из-за её амнезии каждый человек был для неё незнакомцем. Она помнила, как в полиции ей сказали, что её отец мёртв. Она помнила, как эта новость ударила по ней, но не потому что она горевала по нему, а потому что не могла вспомнить ни его лица, ни его голоса. Полицейские не дали ей никакой информации, ни о её матери, ни о других членах семьи, только смутный отчёт о том, кто она и куда направлялась. Она чувствовала себя обманутой из-за того, что ей не позволили забрать личные вещи из их квартиры, так как все они являлись уликами. Без каких-либо подсказок из прошлой жизни ей пришлось дальше двигаться вслепую.
Казалось, что она прожила уже три жизни. Джосси ощущала себя старой, поведавшей многое, закалённым ветераном, у которого каким-то чудом получилось выжить. Она больше не была той маленькой наивной девочкой, найденной в метро. Она стала подозрительной, не доверяющей людским намерениям. Её эмоции были отделены от сердца, предоставившего измученному разуму принимать все решения.
Прошедшие шестнадцать дней доказали ей, какой же трусихой она была. Джосси не желала открыто признать, что она нуждалась в ком-то или в чём-то. Те наркотики, что она принимала, не помогали и оставляли её ещё в более болезненном состоянии. Она выбросила всё, что у неё осталось, чтобы купить ещё на следующий же день. Но даже не притронулась к ним. Нетронутый пластиковый пакет с наркотой был запрятан в тумбочку, предназначенную для кухонной утвари. Знание о их местонахождении придавало ей сил, чтобы справляться со всем тем, что на неё навалилось.
Она не могла понять, почему присутствие Тристана делает её такой уязвимой, его прикосновения буквально воспламеняли её, казалось, что Земля сошла со своей оси для того, чтобы свести их вновь. Она чувствовала себя ослабленной незнакомой ей прежде сердечной болью, порождённой желанием быть с ним. Лёжа на полу, Джосси прижала щеку к доскам, пока её рука бездумно делала набросок. Она не знала, который сейчас час или какой сегодня день, она знала только то, что слишком много закатов прошло с тех пор, как она в последний раз видела его лицо. Она закрыла глаза и представила, как пробегается кончиками пальцев по его голове сквозь короткие волосы. Джосси просто знала, что это ощущение будет похоже на то, как будто трогаешь мягкую шёрстку вельветовой игрушки. Мысленно она могла восстановить каждую линию татуировок на его коже, она помнила изгибы каждого рисунка и их суть. Она представляла, как проводит языком по щетине, покрывающей его челюсть, и, в конце концов, прикусывает кожу, чтобы лучше ощутить её вкус. Что ещё более любопытно, она представляла себя в его объятьях, без какого-либо сексуального подтекста, а он нашёптывал ей секреты из их совместного прошлого.
Совсем отчаявшись, Джосси заставила себя подняться с пола и медленно направилась в ванну. Она приняла душ, оделась и стала ожидать появления Алекса. Пока она сидела и вглядывалась в лист бумаги, её нога нервно покачивалась. Она посмотрела в сторону кухонной тумбочки, в которой находилось средство для побега от реальности, но вернула своё внимание к наброску, решив, что справится с этим сама.
Она почти проигнорировала стук в дверь. Её позабавила сама идея выяснения отношений с Алексом впоследствии. После того как стук не прекратился, она решила, что лучше его всё-таки впустить, прежде чем он выломает дверь. На пороге Джосси увидела Тристана, его кулак был поднят для очередного стука. Из неё вырвался жалобный стон, карандаш с шумом упал на пол. Она почувствовала облегчение и желание приклеить себя к нему и никогда не отпускать.
– Джосси, пожалуйста, – прошептал он, его голос был хриплым и невнятным.
Он сам не был уверен, о чём её просит. Он только знал, что, что бы это ни было, это связано с ней. Соглашаясь, она взяла его за руку и затащила в квартиру, закрыв за ним дверь. Молча, с благоговением, она посадила его на диван и заползла к нему на колени. Руки Тристана обвили её и прижали к себе как можно крепче, превращая двух людей в единое целое. Она уткнулась ему в плечо. Никогда она ещё не ощущала себя настолько в безопасности.
Тристан просто держал Джосси в объятьях в тишине её квартиры. Он окружил её собой, создал щит между злом окружающего мира и этой красивой израненной девочкой. Он сконцентрировался на голой коже её рук под кончиками его пальцев, глубоко дышал, чтобы только вдохнуть её запах. Он много раз представлял, как это будет, но воображение не шло ни в какое сравнение с реальностью. Эта девочка завладела им, не приложив к этому никаких усилий, не создавая для этого особых условий.
Уже после полуночи Алекс увидел их, сплетёнными друг с другом, в углу дивана. И даже во сне, их пальцы собственнически врезались в плоть друг друга. Перед тем как зайти, Алекс разозлился, что входная дверь опять не была закрыта на замок, и он уже собирался отругать Джосси, как забывчивого ребёнка, но когда заметил их, то всё понял.
Алекс никогда не видел её настолько умиротворённой, свободной от темноты, которая постоянно преследовала её. Он не нуждался в представлении, чтобы понять, что этот мужчина и есть Тристан. Он не знал, есть ли ещё на свете человек, который бы мог подобным образом вторгнуться в жизненное пространство Джосси. Алекс оставил пиццу на столе и вышел, закрыв на замок дверь за собой.
Подойдя к своей квартире, он пнул сидевшего там безмозглого кота миссис Томсон. Алекс чувствовал грусть и ничего не мог с этим поделать. Он боялся, что Джосси не будет в нём больше нуждаться, так как теперь у неё есть Тристан. Он выполнил своё дело и теперь может быть выброшен, как один из её скомканных неудавшихся рисунков. Может быть, в один прекрасный день, и его кто-то заметит, сгладит все его недостатки и останется с ним при любых обстоятельствах.
* * *
Тристан проснулся рано утром, его руки и ноги болели из-за неудобной позы, в которой он спал несколько часов. Он взглянул на спящую Джосси, её лицо напомнило ему юное невинное личико МакКензи. Сейчас было легче уловить сходство, так как спящая, она казалась такой уязвимой. Ему нужно было посетить ванную комнату, и он аккуратно переложил Джосси на диван, оставляя её досыпать.
Он вытянул руки высоко над головой, сгибая и разгибая их, чтобы восстановить циркуляцию крови. Это взбодрило его. Он умылся. Вода собралась на его лице сверкающими каплями. Они цеплялись за его ресницы, склеивая их между собой, и стекали с щетины на его подбородке, смывая с него всё неприятное, что произошло до прошлого вечера. Круги под его глазами уже не были такими темными. Он выглядел посвежевшим и чувствовал себя дураком из-за того, что так долго оттягивал встречу с Джосси. Держа её в своих руках, он спал так крепко, как не спал уже очень давно. Они оба выкинули белый флаг и сдались той силе, которая тянула их друг к другу.
