Текст книги "Прекрасный наркотик (ЛП)"
Автор книги: Сизон Вайнинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
Из окна на пол комнаты падал золотистый луч света. Частицы пыли планировали на свету, и когда Джосси шевельнулась, они хаотично закружились, как если встряхнуть снежный шар. Она была в восторге от них, даже завидовала их беззаботному и бесцельному существованию.
"Тристан" – снова и снова в её мозгу всплывает его имя. Теперь она знала не только лицо, но и имя ангела. Она улыбнулась, ведь хотела бы заняться с ним скорее дьявольскими вещами. Джосси хотела узнать и покорить его, как никто прежде. Она хотела оставить отметки на его коже и объединить их дыхание, шепча сексуальные обещания. Но прежде чем позволить фантазиям разгуляться, она сосредоточилась на своём эскизе.
Это больше, чем просто плотское влечение к его телу. Джосси хотела запомнить его внутри и снаружи. Она хотела вскрыть все его воспоминания и навеки сохранить их. Она хотела отдать себя Тристану и попросить его изменить её, сделать лучше, чем она есть. Но когда Джосси получала то, что хотела?
Кто-то постучал. Она проигнорировала визитера. Вместо этого Джосси сосредоточилась на воссоздании левого плеча Тристана. Она взглянула на прозрачную пластиковую упаковку таблеток на столе. Они, казалось, звали её. «Съешь меня». «Почувствуй себя хорошо». «Забудь всё». Она набросала очертания татуировки Тристана, наполняя её серым цветом. «Какое издевательство над оригиналом», – подумала она. Цвет должен быть красным или фиолетовым или глубоким синим. Но она не использует цвет на бумаге уже много лет. У неё даже красок нет.
Снова постучали в дверь, отрывая Джосси от рисования. Дверная цепочка раскачивалась от того, с какой силой дергали ручку. И как бы ей ни нравилось уединение, придётся открыть.
Сняв цепочку и открыв замок, Джосси распахнула дверь и увидела улыбающегося Алекса с ямочками на щеках. Его громадная фигура нависла над ней, и он с обворожительной улыбкой ждал приглашения войти. Джосси отошла в сторону и закрыла за ним дверь.
– Ты знаешь, можешь не запирать дверь, когда я здесь, Джо. Я позабочусь о тебе, – он подмигнул и протянул к ней руки.
Но Джосси это не впечатлило.
Александр Эрнандес – самец с гигантским телом и репутацией. Он вырос в самом неблагополучном районе города, погрязшем в криминале и насилии, но всё же парень не спешил уезжать оттуда. В его жилах текли грязь и пороки мегаполиса, что помогало выживать даже больше, чем его латиноамериканская кровь. Он был смертельным грешником и понимал, что в конце концов попадёт в ад. Его это не пугало. Принятие составляло основу его внутреннего мира.
Алекс знал, что такое преступления и наркотики с раннего детства, и для него существовал только один путь. Будучи подростком, он попал в колонию для несовершеннолетних и просидел там восемь месяцев. Тюрьма не улучшает людей. И когда он вышел, то стал в десять раз хуже, только его пристрастия изменились.
Он был молод, так что не являлся авторитетом. Однако его лояльность и готовность выполнять грязную работу быстро принесли ему уважение. Его тюремное заключение оказалось скорее школой, чем наказанием. Он крепко усвоил уроки, которые можно получить только с опытом. Никогда никому не доверяй, никогда не поворачивайся спиной к врагу и никогда не делись личной информацией. Один новичок произнёс имя своей девушки в непринужденной беседе во дворе. Шесть недель спустя она была мертва. Закон тюрьмы: враги внутри становятся врагами снаружи. Тюремные стены или свобода – по сути ничего не меняется.
Когда Джосси переехала в полуразрушенное здание, он был удивлен, что она жила одна. Он попытался приударить за ней, когда они встретились в холле, но ничего не добился.
– Хей, мамочка. Ты новенькая тут, так что я помогу тебе. Я Алекс.
– Джосси.
– Ага. Если что-нибудь понадобится, обращайся ко мне.
– Что-нибудь?
Он улыбнулся и схватился за дверной косяк над головой, напрягая бицепсы. Его глаза сияли победным блеском.
– Что угодно.
– Не-а, спасибо. Всё в порядке, – отказалась Джосси, заходя в квартиру.
– Бьюсь об заклад, что скоро это изменится.
Шесть недель спустя все действительно изменилось. Он пришел к ней после того, как проучил одного из своих лакеев. Кровь очень красноречиво украшала его одежду, но зато молодчик усвоил урок. После нескольких кружек пива его адреналин поднялся ещё выше. Пока он принимал душ, гнев ушел. Не прошло и пяти минут, как постучалась Джосси. Она пыталась на лице изобразить сексуальное желание, но он видит истинную эмоцию – страх.
– Я знал, что ты не сможешь сопротивляться.
– Заткнись, – прорычала она, толкая его в комнату.
В темноте он взял Джосси, склонив её над кухонным столом, и после ещё раз в своей постели, никогда не спрашивая, почему она вдруг согласилась. Позже Алекс понял, что она согласилась, только чтобы не быть в одиночестве самыми чёрными ночами. Она слишком боялась признать свой страх, поэтому просто предпочла защищенность в объятиях незнакомца.
С тех пор он оберегал её, как мог. Установил три замка на дверь и настоял, чтобы она ими пользовалась. Приносил ей еду несколько раз в неделю; в противном случае Джосси забывала поесть. Признавая её потребность в общении и защите, Алекс начал питать и платонический интерес к Джосси. Все остальные соседи утверждали, что она странная, но он знал девушку лучше. Она защищала себя и была одинока. Возможно, Джосси станет его единственным добрым делом, но забота о ней никогда не искупит все его грехи. Алекс необратимо проклят.
Прежде чем сесть, Алекс вытащил пистолет из-за пояса и положил его на стол. Он бросил бумажный пакет Джосси и привычно расслабился на диване, широко расставив ноги в сексуальном призыве. Его большое тело заняло весь диван, но Джосси никогда не возражала, занимая любимое место на полу. Он принес ей еду и остался, пока она не поела. Они мало разговаривали, часто вообще молчали. Не потому что девушка была застенчивой или грубой, просто её не интересовали светские разговоры. Хотя за то время, что они провели вместе, она рассказала ему свою историю, не полностью, но Алексу было достаточно, чтоб самому заполнить пробелы.
– Ешь, Джосси, – потребовал он, когда девушка сидела, глядя в ослепительный свет за открытым окном.
– Я поем, если ты принесешь мне ещё этого кокса. Хороший порошок. Не то дерьмо, что ты продаёшь.
– Я сказал тебе, что больше не дам тебе его. Ешь. И перестань покупать это дерьмо.
Он взглянул на нее угрожающим взглядом, выгнув брови и поджав губу. Алекс поднял упаковку с разнообразными разноцветными таблетками, похожими на конфеты. Она ничего не ответила и не стала настаивать, что она взрослая и сама может о себе позаботиться. Она и так очень долго сама о себе заботилась.
Джосси понимала, что ей не выиграть эту битву желаний. Он останется, пока она будет есть, сколько бы это ни заняло времени. Она переключила внимание на бумагу, затеняя лепестки каждого цветка.
Ей нравилось, что Алекс не спрашивает о её благополучии. Она не хотела врать ему, но знала, что если он спросит, то ответит то, что он хочет услышать. Она в тысячный раз произнесёт ложь: "Я в порядке". Алекс заботился о ней, и она не понимала почему. Если б у неё была хоть толика чувства самосохранения, она обязательно поблагодарила бы его.
По её скупым рассказам история Джосси была похожа на одно из тех ток-шоу, которые вечерами смотрела мать Алекса. Пока она пила кофе и готовила ужин, всегда работал крошечный черно-белый телевизор, установленный на кухонном столе. Несмотря на помехи на экране, мама Алекса отчаянно переживала за убогие жизни несчастных мужчин и женщин. Каждый раз, приходя из школы, Алекс наблюдал, как мама ругалась по-испански, обращаясь к расплывчатому изображению. За ужином она предупреждала его и его братьев об опасностях, которые постигли жертв программы.
– Кот миссис Томпсон снова сбежал. Мяукал у моей двери целых два часа. Грёбаный зверь даже не знает, на каком этаже он живет. Недоумок, – проворчал Алекс.
– Может, она обучила его раздражать тебя, – ответила Джосси, давясь смехом.
Алекс рос в большой семье, но будучи самым младшим из шести мальчиков, ему никогда не приходилось ни за кем присматривать. Несмотря на его просьбы, у него никогда не было собаки или кошки, или даже золотой рыбки. Его мать всегда говорила, что дома достаточно ртов и без неблагодарных животных.
Он наблюдал, как Джосси наконец-то отложила карандаш и достала пакет с едой, начиная спокойно кушать. Алекс стал крутить свой пистолет на столе – привычка, которая помогала ему сосредоточиться. Он планировал свой день, составляя список поставок и вспоминая о просроченных долгах, которые нужно собрать. Сегодняшний день будет либо очень выгодным день, либо очень грязным. Алекс не был уверен, какой вариант предпочтительнее.
– Тебе обязательно это делать? – спросила Джосси с набитыми щеками.
– Что? – Джосси указала на пистолет, еще вращавшийся после недавнего толчка Алекса. – Ты знаешь, что я ненавижу эту штуку.
Алекс закатил глаза и хлопнул рукой по вращающемуся пистолету, резко останавливая его движение. Он поднял оружие, вынул обойму и положил на стол. Затем взмахом руки над разобранным пистолетом безмолвно поинтересовался, довольна ли она.
– И чтобы ни-ни, – ответила она и откусила ещё кусочек.
Перебросив незаряженный пистолет из одной руки в другую, он улыбнулся.
– Где ты была в среду?
– Ходила, чтобы встретиться с ним.
Алекс на секунду задумался, прежде чем понял, кого она имела в виду.
– Ты всё время его видишь, сталкер.
– Я не сталкер, а заинтересованный наблюдатель. Кроме того, в этот раз он меня тоже видел.
Алекс повернулся к девушке с серьёзным лицом.
– Ты разговаривала с ним?
– Его зовут Тристан. Он запомнил меня.
– Я догадывался. Какая-то чика наблюдает его приступ ярости в аллее.
– Нет. Он помнит меня с Нового Орлеана.
Алекс уронил пистолет на пол.
– Что?
– Да, – подтвердила Джосси.
– Ты собираешься снова с ним встретиться?
Джосси кивнула, закидывая последний кусок в рот. Она знала, что у неё нет выбора.
– Будь осторожна, Джо.
Она кивнула ещё раз, пока Алекс вставал и подходил к выходу.
– Запри дверь.
Джосси послушно выполнила приказ, выбросила коробку из-под еды и села на своё место, продолжая игнорировать таблетки на столе.
Глава 3
Пятно
Темное пятно или, возможно, противозаконный поступок
Когда Морт взялся за эту работу, он полагал, что это будет легко. Прошло уже восемь лет после её исчезновения, но всё ещё ходил слух, что ребятки в Нью-Йорке напортачили и МакКензи Дюлейн осталась жива. Он должен был просто отправиться туда и удостовериться, что это не так. Тогда это казалось плёвым делом.
Морту удавались подобные дела. В этой среде он был известен как "чистильщик". Он подчищал беспорядок за другими. Неважно, были ли объективные причины провала или человеческий фактор, Морт всегда находил выход из ситуации. Он беспристрастно рассматривал дело, оценивал ошибки и находил решение – всё просто. Какая бы ни стояла задача – от лёгкой до абсолютно ужасной, Морт являлся идеальным кандидатом для этой работы. Он всегда достигал цели и делал это с безжалостной решимостью.
Поиск необходимых документов, подкуп официальных лиц и разбор обстоятельств её исчезновения потребовали от него значительных усилий. Компаньоны Молони в Нью-Йорке оказались бесполезны: они прятались за отговорками и меркнущими воспоминаниями. Не узнав от них ничего нового, он пошёл другим путём. Допрос федеральных агентов в темных уединенных помещениях вызвал крики боли, но, в конце концов, привёл к результатам.
– Если не расскажешь мне то, что я хочу узнать, то умрешь, – пригрозил агенту Морт.
Мужчина пытался справиться с веревками, которыми были связаны его запястья, но это ни к чему не привело.
– Я умру в любом случае, – ответил он.
– Конечно. Но ты можешь умереть быстро или же…что ж, у меня есть пара дней в запасе.
Морт повернулся и схватил молоток с ближайшего стола. Он осмотрел металлическую часть молотка и пробежался пальцами по чистой и блестящей поверхности. Он подошел к агенту и продемонстрировал ему выбранное орудие.
– Ну что, начнём?
Агент вздрогнул, но ничего не ответил.
– Если ты не поведаешь мне то, о чём я хочу узнать, – предупредил Морт, кружась вокруг агента, – то закончив с тобой, я наведаюсь в твой маленький особняк в Бруклин-Хайтс.
Глаза агента расширились, он начал бороться со своими путами.
– Держись подальше от них!
– Рассказывай, – приказал Морт.
Агент снова замолчал, его грудь поднималась с разгневанными вздохами.
– Эта девочка не умерла. Её отец сотрудничал с нами во время организации ареста криминальных лидеров Нового Орлеана. Мы сфабриковали её смерть, сменили ей имя и сделали участником программы по защите свидетелей.
Мужчина плакал. Он чувствовал облегчение и стыд из-за того, что сдал девочку ради спасения своей семьи.
– Её имя? Куда именно она уехала? – спросил Морт.
– Я не знаю, – ответил агент, – файл с её делом опечатан.
Морт со всей силы размахнулся молотком и ударил агента по коленной чашечке. Его крик раздался эхом по всему зданию, распугав стаю голубей.
– Я знаю, что ты занимался этим делом.
– Я работал с огромным количеством дел. Я не могу помнить всех деталей, – прокричал агент.
– Твоя жена Бонни, несомненно, красивая женщина. Я могу поспорить, она боец. Она ведь правда боец, агент Таунсенд?
– Джосси! Её имя Джосси Бенкс. Её пристроили в детский дом в Сан-Диего.
Морт улыбнулся, достал пистолет из кобуры и выстрелил агенту в лоб.
Он позвонил Молони, выходя из здания. На улице его встретил холодный ночной воздух, и он победно улыбнулся, глядя на луну.
– Что ты узнал? – спросил Молони.
– Она жива. Ей сменили имя и отправили в Калифорнию.
– Вот как.
– Я выслежу её и перезвоню вам, – пообещал Морт.
– Не сомневаюсь.
* * *
Тристан стоял в ванной комнате напротив зеркала, поглаживая щетину на подбородке. Он не хотел бриться сегодня. Его начальница Конни, женщина в возрасте и любительница мужчин моложе себя, всегда говорила, что он выглядит как бродяга, когда не бреется, однако получаемые им чаевые это опровергают. Тристан предполагал, что это её личное мнение и оно никак не связано с впечатлением, которое он производит на окружающих. Конни умела так изображать интерес к жизни человека, будто желает тому добра. Но единственное, что её интересовало – это прибыль, которую приносил бар. Это и то, что молодые работники мужского пола могли ей предложить в обмен на повешение заработной платы.
Раз в неделю она вызывала Тристана в свой кабинет, где заставляла его стоять и ждать, пока подпиливала свои акриловые ногти. Сегодня именно такой день. Кожа её декольте была усыпана веснушками, которые, казалось, спускались в глубокую ложбинку, образованную силиконовой грудью. Груди были прижаты друг к другу, и это было видно, так как она склонилась над столом.
– Как идут дела, Тристан? Тебя пока устраивают условия работы? – спросила Конни. Её голос хрипел из-за текилы и ментоловых сигарет.
Тристан тяжело вздохнул, раздраженный, что каждый их разговор звучал как предложение секса.
– Да, мэм. Мне нравится мой график работы.
– Ох, не называй меня «мэм». Ты выставляешь меня какой-то старой церковной леди, посещающей церковь. Я не твоя мама. Ведь так, дорогой?
– Нет, – Тристан подавил желание добавить «мэм» в конце ответа, – никак нет.
И каждый раз начиналась эта словесная игра, в которою Тристан научился искусно играть. Конни искала повод для беседы: что угодно, чтобы удержать его в поле зрения подольше. Она пыталась сохранять деловой тон, но это никогда не длилось долго.
– Тебе что-нибудь нужно, Тристан? Что-то, что я могу тебе предоставить? То, что поможет тебе лучше работать, конечно.
– Я вполне способен следить за запасами в баре, проверять удостоверения личности и смешивать более двадцати двух тысяч различных комбинаций спиртных напитков. Думаю, я с этим справляюсь.
Зная о её внутренней борьбе, Тристан улыбался и исполнял свою роль в игре, которую она затеяла. Хотя глубоко внутри он ненавидел то, что она рассматривала его только как симпатичного паренька, который приносит ей деньги.
– Кажется, да, – ответила она, отпуская его. – Проследи, пожалуйста, за тем, чтобы Ли поднялся сюда, когда придёт на работу.
Попрощавшись, он покинул кабинет, чувствуя облечение и одновременно отвращение, что снова пришлось участвовать в этой игре.
Все три часа своей смены Тристан изо всех сил пытался сосредоточиться. Его взгляд устремлялся в тот тёмный угол каждые несколько секунд в ожидании, что МакКензи материализуется прямо из воздуха. Он понятия не имел, что скажет ей. Всё, что приходило ему в голову, звучало по-детски и незначительно. Он знал лишь, что её появление вновь разожгло огонь внутри него, и ему нравился этот огонь.
Прошлой ночью во сне он видел лицо и слышал голос двенадцатилетней МакКензи Дюлейн. Всё это смешалось в поток образов. Его мозг помещал каждый образ в хронологическом порядке, что облегчало ему восстановление картин прошлого. Тристан видел её юное лицо, улыбающееся ему в тот момент, когда он забирался на их дерево. Он слышал её смех, пока гонялся за ней по комнате с недовольно квакающей лягушкой. Его видения переключились на их первый неловкий танец в школе, а дальше перешли к тому моменту, когда он впервые увидел её в бикини. И в самом конце – к их первому поцелую.
Он не был уверен, что сейчас знает, каким человеком она стала. Тристан был эгоистом и не знал, хочется ли ему испортить идеальные воспоминания новой, тёмной версией МакКензи. Она казалась такой суровой и беспокойной, как будто в жизни ей пришлось перенести тяжелые испытания. Что-то тянуло его к ней, как ночную бабочку притягивает пламя. В любом случае у него нет выбора. Если подумать, его у него никогда не было.
Он осмотрел угол еще раз. Никого. Он наблюдал, как Эрин передвигалась от столика к столику, а затем вернулась к бару с широкой улыбкой.
– Слава Богу, – произнесла она драматично, – мне не придется обслуживать сегодня Банди, – она схватила четыре бутылки пива и, уходя, повернулась:
– Она вся твоя.
Тристан нахмурился. Он проверил угол, который, как и в прошлый раз, оказался пустым. Тогда он осмотрел бар и обнаружил её здесь, что-то рисующую. Он сделал глубокий вдох и шагнул, чтобы встретиться с ней лицом к лицу. И не упустил того, что поверхность барной стойки сейчас украшало изображение его татуировки с якорем.
– Я должен позвонить в городскую службу по контролю граффити и сообщить о тебе.
– Что же тебя останавливает? – спросила Джосси, с вызовом приподняв бровь.
– Что же? Данное изображение, – сказал он, указывая на испорченное место на барной стойке, – напрямую связано со мной. Я могу быть в это втянут. Это приведет к бумажной волоките, нужно будет заполнить длиннющий документ. Далее надо будет взять этот документ и отвезти его в администрацию, чтобы зарегистрировать жалобу, отстоять очередь, проводя слишком много времени под светом флуоресцентных ламп и дыша при этом воздухом государственных учреждений.
– Воздух государственных учреждений? – уточнила Джосси.
– Да. Вдохи и выдохи людей, работающих на необразованного управляющего, которому помог получить работу его кузен. Они приносят в бумажных пакетах свои обеды и пьют разбавленный кофе, что наполняет воздух вонью и неудовлетворенностью. В обеденный перерыв они сидят в комнате, в которой пыль не вытиралась со времен президентства первого из Бушей, и хвастаются своей домашней жизнью, которая ещё менее насыщена событиями, чем их монотонная работа. Все эти чувства, слова, пыль, резкие запахи и вкусы соединяются в зловоние из сожалений о жизни, которую так и не довелось прожить, и о мечтах, которые давно позабыты. Воздух государственных учреждений.
Джосси просто таращилась на него, вникая в его многословную тираду. После нескольких секунд внутренних споров с самой собой, она решила продолжить разговор.
– Почему же ты просто не заполнишь форму онлайн?
– Я предпочитаю взаимодействие «лицом-к-лицу».
– Даже при том, что ты будешь окружен воздухом государственных учреждений?
– Даже при этом.
– Тогда, спасибо, что не доложил обо мне.
– Никаких проблем. Что я могу предложить тебе, Мак?
– Мак?
– Так я звал тебя, когда мы были детьми, – сказал Тристан, его взгляд осветился воспоминаниями.
– Меня зовут Джосси, – поправила она.
– Хорошо, Джосси, – согласился он, подняв руки в знак капитуляции. – Ром с колой?
– Да.
Тристан приготовил коктейль и аккуратно поставил его перед ней, как будто это не просто напиток, а подношение, которое должно было умилостивить её. Он наблюдал, как она закрыла маркер и убрала его в карман сумки. Девушка сделала глоток, напряженная тишина между ними становилась невыносимой.
– Что с тобой случилось? – спросил он ещё до того, как его мозг смог сообразить, как более тонко можно было подойти к этому вопросу.
– Прошлой ночью? – уточнила она.
– Нет, я имею в виду лето, когда нам исполнилось по четырнадцать лет.
– Ох, только не здесь, – попросила она, покачав головой.
– Когда? Где? – настаивал Тристан.
– Ты заканчиваешь в полночь, правильно?
– Да, – сказал он.
– Встретишься со мной в ресторане «Сити Дели».
Тристан заметил, что это не звучало как вопрос. Он кивнул.
Джосси допила коктейль одним глотком и оставила деньги на барной стойке. Она перекинула сумку через плечо и вышла на улицу. Ей надо было как-то убить три часа перед встречей с ним, и она размышляла, в какие неприятности она может вляпаться до этого момента.
* * *
Джосси сделала покупки в «Трейдер Джоес» и пошла по Шестой Авеню по направлению к парку. Тишина на улице казалась необычной для данного времени суток. Она заметила пару, которая выгуливала собаку. Они терпеливо ждали, когда их питомец обнюхает каждый дюйм мостовой. Пройдя квартал, она увидела двух трансвеститов в туфлях на четырехдюймовых каблуках, пытавшихся поймать такси. Им не очень в этом везло. Мимо пролетела группа подростков. Легко узнаваемый звук, издаваемый их досками, напоминал грохот поезда. Они подначивали друг друга на кикфлипы и олли на спуске с холма.
Джосси свернула в парк, игнорируя тротуар, чтобы насладиться травой под ногами. Огни ночного города просачивались сквозь ветки деревьев, покрывая её кружевным узором света. Ей нравился запах растений. Это пробуждало ностальгию о чем-то, едва уловимом в воспоминаниях.
– Привет, Гэвин. Как дела? – позвала Джосси, приближаясь к знакомой скамейке. Это было единственное место в парке, отмеченное её граффити.
– Стебельки! Давно не виделись! Ты изменяла мне?
Женщина кокетливо улыбнулась Джосси, демонстрируя зубы, которые напоминали мебельный гарнитур из разных наборов. Выражение лица Гэвин было непринужденным, но холод в её глазах неизменно напоминал об истине. Улица всегда найдёт искусный способ забрать твою жизнь, когда ты занят только тем, что пытаешься выжить. То, как она расположилась на скамейке, создавало впечатления, что эта женщина чувствовала сейчас себя как дома. Когда у тебя нет фактического адреса проживания, ты чувствуешь себя как дома, где угодно.
– Стебельки? – удивилась Джосси, садясь на противоположный конец скамейки. – И что это значит?
– Твои ножки, малышка. Они становятся длиннее день ото дня. Твои стебельки, – ответила она, пожимая плечами, как будто это было само собой разумеющимся.
– Ну, пожалуй, эта кличка лучше предыдущей.
– Почему? Тебе не нравилось, когда я называла тебя Перди?
Джосси состроила гримасу и потрясла головой.
– Нет! Это больше подходит деревенщине в рабочем комбинезоне, который безжалостно убивает людей.
Гэвин рассмеялась, этот тихий смех моментально скрыл резкость её черт и сделал снова похожей на юную девушку.
– Хорошо, если ты так на это смотришь.
– Я отметилась на новом месте в центре. На Пятой. Это заняло у меня два часа.
– Я должна проверить. У тебя сумасшедшие способности.
– Ты голодна? – спросила Джосси и достала батончик мюсли.
– Спасибо, – поблагодарила Гэвин, вскрывая упаковку и мурлыча от наслаждения вкусом шоколада.
– Вот остальное, – сказала Джосси, передавая четыре сумки с едой. – Ты передашь еду детям с городской площади?
– Как и всегда.
– Хорошо. Оставь себе, что тебе захочется, только постарайся, чтобы Саре достались желейные червячки. Она их любит.
– Конечно.
– Расскажи мне последние новости. Эти кретины полицейские всё ещё беспокоят вас? – спросила Джосси.
– Не. Шорти опять арестовали за купание в фонтане. Грегори передавал тебе сердечный привет, как всегда. Ким и Ким двинулись дальше по 163. И Логан…
– Выкладывай, Гэвин.
– Логан пропал. Я не видела его уже несколько недель.
Джосси вздохнула, расстроенная, что не может лучше заботиться об этих детях. С тех пор, как ей приходилось жить на улице, она очень привязалась к ним. Они заменили ей семью.
– Хорошо, если увидишь его, дай знать. Как твоя подружка?
– Бог его знает, Стебельки. Я слышала, что она уехала в Лос-Анджелес со своим новым парнем.
– Извини. Я думала, у вас всё сложится.
– Так и казалось. Вот, что случается, когда связываешься с бисексуалкой. Они, чёрт побери, никогда не знают, что им нужно, – Гэвин вздохнула. – Может, ей не нравилась её кличка?
– Что ж, а мне нравятся Стебельки, – сказала Джосси. – Может, мне тоже дать тебе кличку?
– А что не так с Гэвин?
– Я никогда раньше не встречала женского имени Гэвин.
Гэвин закрыла глаза, отвернулась от Джосси, её плечи напряглись.
– Всего лишь способ остаться анонимом на улицах. Это имя моего брата, – добавила она.
Джосси больше не давила на неё. Она знала, каково это, когда у тебя за плечами прошлое, которое ты бы не хотел заново пережить или пересказывать кому-либо. Они обе были отвергнуты обществом. Разница в том, что Джосси, наделенная свободой, с особой остротой чувствовала на себе отсутствие контроля и днем, и ночью. Сейчас они делили друг с другом этот клочок земли, место для сна, а также стремление выжечь их боль. В наступившей тишине обе ждали волшебника, который доставит им средства, избавляющие от боли и приносящие фармацевтический кайф.
