Текст книги "Нелегкий выбор"
Автор книги: Синтия Виктор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)
Глава 3
– Я делаю последний глоток красного вина – и эта штука вываливается мне в рот! Я чуть было не проглотила ее, но вовремя заметила вытаращенные глаза Джимми. В общем, я выплюнула кусок металла в бокал, и это оказалось… что бы вы думали? Кольцо с бриллиантом!
Круглые щеки Гейл Салерно раскраснелись, глаза широко раскрылись. С полминуты она переводила взгляд с Лэйни на Карлу Мирски, но так как возгласов изумления не последовало, она шлепнула недоеденный кусок пиццы на тарелку.
– Вы что, не понимаете, что все это значило? Я была так возмущена, что чуть его не убила!
– Так это был сюрприз для тебя? – вставила Карла, поднося салфетку ко рту (не столько чтобы вытереть с губ клубничный йогурт, сколько чтобы скрыть улыбку). – Но разве Джимми не твердит тебе целый месяц, что по уши влюблен?
– Мне и Кенни твердит то же самое, ну и что? Он не позволяет себе заходить так далеко. Умный парень сообразил, что я еще не готова к замужеству! – воскликнула Гейл, пылая праведным гневом.
– А Джимми, значит, повел себя как последняя свинья… хм… действительно, что может быть отвратительнее, оскорбительнее, нахальнее, чем сделать предложение женщине, которую любишь! Напрасно ты все-таки не убила его, – усмехнулась Карла. – На мой взгляд, некоторым одиноким женщинам Нью-Йорка стоит поумерить свой пыл. Если бы я встречалась сразу с десятью мужиками, когда познакомилась с Ларри, он не только что не женился бы на мне, но и не посмотрел второй раз в мою сторону.
Карла аккуратно прикрыла крышкой пустую баночку из-под йогурта, сложила салфетку точно по сгибу и достала пудреницу и помаду. Ее короткие каштановые волосы были безукоризненно уложены, но она все-таки поправила один-два завитка.
– Если размениваешься сразу на целый батальон, это плохо кончится, милочка, – сказала она, щелкая замком сумочки. – Лично мне хватает одного мужчины.
– Ну да, ну да! – дерзко расхохоталась Гейл. – Король Ларри и пара прехорошеньких инфантов! Одним вполне достаточно этого, другие не возражают против кое-чего погорячее, пока не пришло еще время сыграть в ящик.
– Ты невозможна, Гейл! При чем тут «ящик»? И что плохого в замужестве? Мне нравятся и другие ортодоксальные вещи: работа, например, и друзья… которые не ведут себя так, как ты.
– Не всем же быть святыми! Это врожденное качество, как и сверхаккуратность.
Гейл оглядела безукоризненный серый костюм и изящные замшевые туфли Карлы с нескрываемым пренебрежением. Та только пожала плечами.
– Нападай лучше на Лэйни, а не на меня, Гейл. У нее день рождения еще не скоро, а у меня на днях. Отстань – и я приму это как подарок.
– Кстати, Лэйни, – Гейл с радостью ухватилась за предложенную возможность, – у тебя есть хоть какая-нибудь личная жизнь? Просто не женщина, а загадка! Можно заподозрить, что ты занимаешься чем-то эдаким!..
– Ничего «эдакого» в моей жизни нет, – неохотно ответила Лэйни.
За два года, в течение которых они трое обедали в кафетерии «Карпатии», она ухитрилась не рассказать о себе ничего конкретного. Это было нелегко, учитывая, что приятельские отношения успели перерасти в настоящую дружбу.
– Я одна из тех добропорядочных дурочек, которые возвращаются домой рано, стирают колготки, смотрят пару сериалов и засыпают, усердно помолившись.
Гейл и Карла переглянулись, с сомнением качая головами.
– А чем, по-вашему, я занимаюсь вечерами? И где найти пару-тройку мужчин, с которыми можно заняться «эдаким»?
– Неужели в Калифорнии перевелись стоящие мужики?
Та часть калифорнийских торговых операций «Карпатии», в которых участвовала Лэйни, была связана с Риком Дином и Джерри Страчем. Каждый из них занимал пост вице-президента, каждый ценил успехи Лэйни и вносил в ее деловую жизнь оживление и непринужденность. В сущности, это и было лучшей стороной ее работы. Оба талантливые художники-дизайнеры и лощеные джентльмены, Рик и Джерри вознамерились довести манеры Лэйни до такой степени, чтобы обеспечить ей скорейшее продвижение по службе. Увы, у них ничего не вышло! Деловая женщина из нее не очень-то получалась.
– Они отличные ребята, – вздохнула Лэйни, мечтая лишь о том, чтобы экскурс в ее личную жизнь поскорее закончился, – вот только предпочитают встречаться друг с другом, а не с женским полом. Почему в мире все так несправедливо устроено? Потрясающих одиноких женщин полно, а стоит встретить приличного мужчину, как он оказывается либо «голубым», либо женатиком. Я уже начинаю подумывать о том, чтобы разрешить проблему раз и навсегда. Вчера, например, молясь на ночь, я попросила Бога сделать меня лесбиянкой.
Не дожидаясь ответа, Лэйни подхватила поднос и встала. Гейл с задумчивым видом поднялась следом, но Карла только ехидно усмехнулась, заметив проходящего мимо Джулиана Ролла.
– Карла, Гейл, мисс Вульф, добрый день!
Даже содержимое его подноса – фруктовый салат и охлажденный чай с травами – каким-то образом успешно гармонировало с его дорогим костюмом и покоящимся на лацкане длинным белокурым «хвостом». Он провел Новый год на Антигуа, с семьей, и теперь золотое обручальное кольцо сияло на загорелой руке.
– Надеюсь, праздник был удачным для каждой из вас?
Лэйни кивнула, в свою очередь, но старательно смотрела мимо, надеясь, что подруги не замечают ее волнения. Карла, приподняв бровь, намеренно переводила взгляд с Джулиана на нее. Она была не из тех, кого можно легко одурачить, и роман удалось хранить в секрете только год. Несколько попыток вызвать Лэйни на откровенность не увенчались успехом. Карла отступилась, но не скрывала своего недовольства, считая такую скрытность нечестной по отношению к подругам. Возможно, признание было бы облегчением, но открыто подтвердить роман с женатым человеком коллегам по работе… это могло привести к плачевным результатам.
Для Лэйни была мучительной каждая встреча с Джулианом на людях. Как всегда, она постаралась направить разговор в безопасное русло работы.
– Э-э… Джулиан, ты не в курсе, Рик и Джерри дали «добро» на наброски костюмов Мамули и Матильды?
Обычно они отвечали ей напрямую, но время от времени отправляли свои «великолепно» и «прекрасно» через Джулиана, работа которого на «Карпатию» заключалась в основном в поддерживании контактов и сохранении лица фирмы перед клиентами и деловыми партнерами.
– Пока нет, – глядя ей прямо в лицо, ответил он, – но, думаю, сегодня вечером ответ придет. Правда, есть еще кое-что… так, мелочи…
Он замялся, и Лэйни тотчас сообразила, о чем идет речь. «Карпатия» была весьма консервативной фирмой и старалась поддерживать свою репутацию.
Чуть более широкая улыбка, слегка более растрепанные волосы – и реакция следовала такая, словно персонаж был совершенно опорочен.
– И что же это за мелочи?
– Да так, – Джулиан отмахнулся, – речь идет о том, что пара набросков выполнена в духе «Дорсета».
Это прозвучало легко, как что-то не слишком важное, но Лэйни хорошо знала, что значит «в духе «Дорсета». Эта компания, почти не уступающая «Карпатии» по размеру и связям, отличалась экзотикой дизайна и смелостью новых идей. Для лояльных сотрудников «Карпатии» сделать набросок «в духе «Дорсета» было едва ли не ужаснее, чем появиться на Бродвее голым в час пик. Не удержавшись в обычных рамках, Лэйни сделала один из набросков вызывающе пурпурным, а на другом применила технику набрызгивания. Надо было соображать, что делаешь, обругала она себя, чувствуя, как резко испортилось настроение. «Карпатия» обеспечивала стабильную работу, но не поощряла сотрудников, осмеливающихся на творческий подход. Более того, за это могли уволить.
Заметив, что Лэйни приуныла, Джулиан похлопал ее по плечу (чуть ласковее и дольше, чем требовали приличия).
– Позвони мне, когда станет ясно, чем кончилось дело, – попросила она, смущенно отстраняясь.
– Разумеется. Ты будешь на месте, скажем, в три? К тому времени ситуация прояснится.
Она кивнула, поскорее проходя к конвейеру для грязной посуды.
– Правда ведь, Джулиан Ролл очень симпатичный? – проворковала Гейл, пристраиваясь рядом.
– И очень, очень женатый! – резко добавила Карла не столько для нее, сколько для Лэйни, но та даже не обернулась.
– Увидимся!
И она решительно зашагала к выходу из кафетерия.
– Эй, вы!
Раздраженный голос Эла Смайли раскатился по коридору, заранее оповещая о том, что к отделу художественной разработки приближается его начальник. Как и каждый сотрудник отдела, Лэйни подняла голову от наброска, над которым склонялась последние полчаса.
Она делила небольшой офис с другим дизайнером, Фрэн Майерсон, которая не замедлила схватиться за щетку для волос. Сделав пару энергичных рывков сквозь золотистую гриву, Фрэн помотала головой, чтобы волосы интереснее рассыпались по плечам. Она находила забавной манеру директора обращаться к сотрудникам «эй, вы» независимо от пола и должности. Казалось, для него все на одно лицо, и Фрэн жаждала как-то выделиться и запомниться. Что до Лэйни, то она считала фамильярное обращение естественным для человека, который не замечает на галстуке горчицу, а в зубах – остатки съеденного в обед шпината. Главной своей задачей Эл Смайли считал жесточайший надзор над пятнадцатью дизайнерами фирмы. Они должны были скрупулезно воссоздавать персонажи, приносящие наибольшие барыши (такие, как Мамуля и крошка Матильда, уже успевшие украсить собой миллионы кружек, рюкзаков и маек). Надсмотрщик из Эла был что надо, но в остальном он не мог похвастаться совершенством. Вообще говоря, он ни разу в жизни не сумел как следует завязать шнурки.
– Эй, вы… э-э… Вульф!
Лэйни отложила маркер, которым обводила еще одну Пэтси-Пони для майки, и повернулась к Элу, который приплясывал на месте и неистово двигал челюстями, расправляясь с жевательной резинкой. Если ему приходилось оставаться в покое более двух минут, приплясывание и жевание приобретали бешеную интенсивность.
– Как продвигается работа? – не спрашивая разрешения, Эл повернул набросок к себе.
– Сделай одолжение, Эл, зайди через полчаса, – ответила Лэйни, прикрывая набросок рукой. – Обещаю, что Пэтси выйдет очаровашкой. Дети будут драться, чтобы заполучить майку, только не мешай мне, о’кей?
– А что слышно из Калифорнии?
– Пока не знаю. Джулиан Ролл обещал позвонить, как только ответ придет.
– А кто работает над Кусачим Дракошей? – не унимался Эл, блуждая взглядом по комнате, словно ответ был написан на одной из стен.
Фрэн поспешила ответить, наклонившись так, чтобы в вырезе показалось побольше груди. Эл, разумеется, не заметив этого, мячиком выкатился в коридор.
– Он такой лапуся! – вздохнула Фрэн, к изумлению Лэйни.
– Кто, Эл Смайли?!
– Он тебе не нравится? – искренне удивилась Фрэн. – Я думала, все женщины от него без ума… но ты не станешь отрицать, что он невероятно энергичный? Я тащусь от таких живчиков!
Лэйни поразмыслила над словом «живчик».
– Знаешь, сверхэнергичные мужчины меня немного пугают. Кстати, желаю удачи! Элу не мешает завести подружку, которая восхищалась бы тем, какой он «живчик»… или хотя бы отдавала его одежду в стирку не реже раза в год.
Вернуться к работе не удалось: зазвонил телефон.
– Лэйни Вульф слушает.
– Я звоню, чтобы сказать, что ты сегодня прекрасно выглядишь, – раздался ласковый, интимный голос Джулиана.
– Чем могу быть вам полезной, сэр? – спросила Лэйни, заметив краем глаза, что Фрэн беззастенчиво прислушивается.
– Ты можешь уйти с работы в пять и вволю называть меня «сэр» у себя дома. «Спасибо, сэр!», «Было потрясающе, сэр!», «Я хочу еще, сэр!» и все такое прочее…
Воркующий голос Джулиана неожиданно вызвал у Лэйни раздражение. Что мешает ему заранее условиться о встрече? Почему она всегда должна была бежать к нему по первому зову и именно тогда, когда это устраивало его, а не ее? Лучше уж встречаться только по вторникам, как заведено! Почему, ну почему он так бессовестно пользуется ею?
«Потому что из вас двоих в браке состоит он, дура ты бестолковая», – зло сказала себе Лэйни.
– Боюсь, это не получится, сэр, – бесстрастно доложила она, с мрачным удовольствием видя разочарование Фрэн. – Что слышно насчет набросков?
– Лос-Анджелес, разумеется, настаивает на более стандартном подходе, – ответил Джулиан, меняя тон. – Прости, Лэйни. Ты и сама знала, что этим кончится. Их вкусы не меняются с 1938 года – и с чего им меняться? Прибыль решает все.
– Спасибо, Джулиан.
Лэйни повесила трубку, не дожидаясь продолжения. Любопытный взгляд Фрэн заставил ее низко склониться над наброском.
«Почему каждый разговор с ним доставляет мне столько разочарования?»
Она едва не произнесла это громко, но вовремя спохватилась и успела прикусить язык.
«Может, потому, что будущего нет ни у моей работы, ни у моей любви?»
Глава 4
Фэрил расплатилась и вышла из такси. Она поправила шарф и расстегнула верхнюю пуговицу длинного черного пальто, отметив, что руки не дрожат, несмотря на страх, за последние сутки ставший едва ли не привычным. В ту самую минуту, когда позвонила Шугар и объявила: «Сегодня!», страх надвинулся волной, но был решительно оттеснен.
По правде сказать, Фэрил только и делала, что прокручивала в памяти разговор в безукоризненно аккуратной кухне. В это утро она позволила убедить себя в том, о чем недавно не могла и помыслить. Не могла? Может быть, Шугар сумела заглянуть ей в душу и нашла там темный грязный угол?
Фэрил снова и снова принимала твердое решение позвонить и отказаться, объяснить, что никогда и ни за что не сможет пойти на такое… но что-то останавливало. Было время, когда она вот так же разрывалась между страхом и возбуждением, почти наслаждаясь тем, что совершает нечто запретное. Это было давнее чувство, но, оказывается, живучее.
Бог свидетель, она любила мужа! Их совместная жизнь едва ли оставляла желать лучшего, а дети были лучшими детьми на свете. Она готова была на все для счастья своей семьи! Но Шугар была права – неприятно, пугающе права: ответив Джону согласием и окунувшись в жизнь безупречной матери семейства, она оставила в прошлом свое истинное «я». И она жалела об этом.
Здравый смысл говорил, что она совершает ошибку, что последствия подобного поступка могут быть разрушительны. «Тебя поймают на этом, – говорил он, – и ты проклянешь минуту, когда согласилась. Откажись, пока еще есть время!» Но что-то более сильное сопротивлялось – то темное, что скрывалось глубоко в душе. Темная сторона ее души собиралась идти до конца.
Улица была залита ярким и холодным зимним солнцем. Под ногами похрустывало. Слабый ветерок колыхал голубой парусиновый навес с белыми буквами «Отель «Сен-Тропез». Фэрил прищурилась на название из-под широких полей шляпы, потом достала из сумочки темные очки. Руки все-таки слегка дрожали.
Хорошо, что сегодня яркое солнце, думала она, толкая тяжелую стеклянную дверь. Впрочем, будь на улице хоть кромешная тьма, она все равно нацепила бы темные очки! Даже в городе, который отделяют от Медоувью четыре населенных пункта, по закону подлости могли попасться знакомые. Шугар посоветовала взять такси, чтобы добраться до Гленвэйла, и это была хорошая идея. Не хватало еще, чтобы ее «сааб», припаркованный перед отелем, попался кому-нибудь на глаза!
Когда Фэрил шла широким и уверенным шагом к лифту, в ней трудно было заподозрить женщину в состоянии нарастающей паники. Никто не обратил на нее внимания и тем более не собирался останавливать. А если бы это все же случилось, что она ответила бы на вопрос, куда идет?
«Хватит, идиотка, – приказала она себе. – Ты что, не объяснишься с администратором? Скажешь, что тебя ждет знакомая, остановившаяся в отеле!»
Войдя в лифт, Фэрил оглядела себя в зеркало. Сборы заняли целый час, потому что никак не удавалось решить, что лучше надеть. Она стояла тогда, перебирая вешалки с одеждой в громадном встроенном гардеробе, который Джон заказал ей в подарок к дню рождения и который ей так понравился. Наконец она остановилась на бежевом трикотажном платье, простом и элегантном, но выгодно подчеркивающем фигуру. Длинное черное пальто и широкополая шляпа были выбраны с целью маскировки, как и темные очки. Нажав кнопку десятого этажа, Фэрил рывком сняла шляпу, позволив волосам рассыпаться по плечам, и зашарила в сумочке в поисках расчески. Помада! Она могла остаться на зубах! Нет, все в порядке…
Выйдя в коридор десятого этажа отеля, она удивленно отметила, что даже не помышляет о том, чтобы повернуть назад, хотя сердце бьется как сумасшедшее. В последний раз она чувствовала себя так в ту ночь, когда под влиянием минуты бросилась вон из общежития и на попутных машинах добралась до бухты Кейп Код. В какой-то момент, стоя под тусклым фонарем с поднятой рукой, она вспомнила, что утром экзамен по биологии, что подруги будут лихорадочно ее разыскивать, но это не омрачило приподнятого настроения. Черт возьми, она сто лет не чувствовала себя так хорошо, так что пусть экзамен катится куда подальше! Это было здорово – нести всякую чушь про свою жизнь мужикам, что подвозили ее в низких спортивных машинах или невзрачных пикапах. Мужикам, которые пытались соблазнить ее, все без исключения. Какой свободной, какой далекой от всех и всего она чувствовала себя! И наконец, утро на пляже и прогулка босиком по прохладному песку, в одиночестве… Нечто подобное она испытывала сейчас в коридоре отеля.
«Я чувствую себя молодой, по-настоящему молодой!» – думала Фэрил, не замечая, что улыбается.
Номер «люкс» находился в самом конце коридора. На двери был номер 1012 и название. Удивительно, но «люкс» назывался «Пляж». Будем надеяться, день на «пляже» окажется не хуже рассвета на пляже! Фэрил хихикнула, едва сумев подавить громкий смех. Уверенность вдруг вернулась к ней. Распахнув пальто и одернув платье, она дважды громко стукнула в дверь.
Открыла Шугар, одетая в свой любимый наряд – бесформенную шелковую хламиду – и сияющая улыбкой. В это утро она как следует подкрасилась, а волосы закрутила на затылке в свободный узел.
«Так вот как она выглядит в рабочие часы», – подумала Фэрил, мысленно усмехнувшись.
– Правильно сделала, что пришла, дорогуша! – вскричала Шугар, делая приглашающий жест.
Фэрил прошла в номер, на ходу снимая пальто. Ковер на полу был роскошным, тяжелые драпировки, плотно задернутые, полностью заглушали шум улицы, придавая помещению сходство с уютным коконом. Фэрил обвела взглядом гостиную, заметив просторный диван и козетку, стол и карточный столик вишневого дерева, громадное старинное зеркало, несколько подлинников картин и множество антикварных безделушек. На столике стояли два бокала и ведерко со льдом, из которого высовывалось горлышко бутылки. Хрустальная вазочка с икрой и какие-то закуски довершали сервировку.
– Здесь чудесно, – с удивлением заметила Фэрил.
Номера «люкс» всегда отличались роскошной меблировкой, но она никак не ожидала подобной расточительности и экстравагантности. Любой человек, мало-мальски знакомый с предметами роскоши и антиквариатом, сообразил бы, что вокруг вещи только высшего класса. Напрашивалась мысль, что заслуги отеля здесь нет никакой и что все устроено сторонним лицом, чтобы посетители не чувствовали себя в казенной обстановке. Кто же придумал все это? Кто мог позволить себе такие расходы? Шугар? Но откуда столько вкуса у женщины, чья спальня оклеена деревенскими обоями и полна оборочек и рюшек?
Фэрил, конечно, и в голову не приходило, что Шугар пригласит ее в дешевую меблирашку, но гнездышко, в котором она оказалась, превзошло все ожидания. В этом как раз и была проблема. Стандартный гостиничный номер с его безликостью был бы не так уютен, зато и не так кричал бы о расчетливом деловом подходе. Там Фэрил могла уверить себя, что так же поддалась минутному импульсу, как в ночь побега в Кейп Код. Здесь, среди обдуманной роскоши, невозможно было себя обманывать. Когда Шугар упомянула о том, что снимает номер 1012 Бог знает с каких пор, Фэрил пропустила это мимо ушей, теперь же в голову лезли мысли о множестве пар, посещавших этот номер для того же, для чего пришла и она.
Нет, в происходящем не было ничего внезапного, ничего от приключения. Это был бизнес – бизнес, поставленный на широкую ногу. И, судя по тому, сколько денег было вбухано в обстановку номера, Шугар относилась к своему делу весьма серьезно.
Возбуждение Фэрил испарилось в один миг, и Шугар тотчас уловила перемену в ее настроении.
– Ты выглядишь просто потрясающе, – одобрила она, обнимая ее за талию, – а это значит, что твоему кавалеру повезло. Он будет в полном восторге! Скажу больше, дорогуша, ты тоже не будешь разочарована, потому что такого красавца нечасто встретишь. Ты как следует позабавишься, обещаю.
– Я думаю… – начала Фэрил, не сопротивляясь легким движениям, которыми Шугар массировала ей плечи.
– Ах да, чуть не забыла! Уходя, запри номер, а ключ оставь себе. В следующий раз просто воспользуешься им. Раз ты теперь знаешь дорогу, справишься и без моей помощи.
Шугар достала из сумочки массивный серебряный ключ и протянула Фэрил. Та приняла его, закусив губу.
– В номере есть ванная, а спальня просто чудо: мягкий свет, атласные простыни… презервативы в тумбочке, в верхнем ящике.
Не переставая говорить, Шугар подняла с кресла свою накидку и направилась к двери. Фэрил только механически кивала.
– Единственное, на чем я настаиваю, – не упоминай про деньги. Этот вопрос я всегда улаживаю сама. Хоть парень и не из тех, кого можно чем-то шокировать, тебе же легче, если не придется иметь дело с финансовой стороной своих приключений.
Если Фэрил и хотела что-то ответить, у нее не нашлось слов. Шугар глянула на часы и уже взялась за ручку двери, но окинула Фэрил пристальным взглядом и расхохоталась знакомым простодушным смехом.
– Ты вся на нервах, дорогуша! Это просто смешно. Налей себе шампанского и наслаждайся пикантностью ситуации. Ну, мне пора, я и так припозднилась. Поговорим позже.
Она дружески помахала на прощание, звякнув разносортными браслетами, и вышла. Фэрил так и осталась стоять, не зная, что делать дальше. Все казалось теперь таким неестественным, чуждым. Что она делает здесь? Почему немедленно не уходит? Тогда для человека, который скоро будет здесь, она так и останется несостоявшимся безликим партнером, а Шугар поймет… поймет ли? Та Шугар, которая только что вышла из номера, мало походила на ее соседку. Ее трудно было представить в шезлонге, сбивающей крем для торта и упоенно сплетничающей. Та Шугар, которую Фэрил считала своей подругой, была просто воплощением активности. Она вечно что-то готовила, стирала или убирала, занималась благотворительностью и посещала какие-то комитеты. Иногда Фэрил спрашивала себя, как можно жить в постоянном водовороте заседаний и общественных мероприятий и при этом находить время для того, чтобы мастерить безделушки, от которых «Тим и Райли просто хлопнутся в обморок», пробовать новые рецепты блюд или изобретать невероятные букеты из веточек, засохших цветов и листьев. Фэрил называла бурную общественную активность Шугар «сверхсоциабельностью» и втайне над этим посмеивалась. Но ей не приходило в голову, что ее чересчур шумная, простодушная на вид подруга умеет в совершенстве организовать не только быт своего просторного дома.
И вот теперь – с опозданием – выяснилось, что у жизни Шугар есть и другая сторона, занимающая не меньше места в ее бурной деятельности, чем благотворительность. Если есть женщины, которые любят развлечься на стороне и при этом заработать, всегда найдется тот, кто им в этом поможет. «В этом деле удовольствие и выгода идут рука об руку», – сказала Шугар месяц назад, впервые признаваясь Фэрил в том, каким бизнесом занимается. Нельзя было сказать, что Фэрил не понимала, на что идет, но все представлялось со стороны совсем по-другому.
«Пикантность ситуации»… в чем же она состоит? Шугар удалилась, а она, Фэрил, ждет неизвестного красавца, который, быть может, уже поднимается в лифте. Если она сбежит сейчас, то так и не узнает, что же могло произойти.
Фэрил посмотрела на столик, где стояло ведерко со льдом. Шампанское – это то, что нужно. Достав бутылку, она с изумлением уставилась на этикетку. «Клико»? Настоящее «Клико»? Шугар, пожалуй, превзошла сама себя! Выпив залпом первый бокал, Фэрил поразмыслила и налила еще. Потом расположилась на диване, рассматривая номер и потягивая напиток.
Шампанское было восхитительное. И оно действовало быстро – должно быть, еще и потому, что Фэрил не завтракала, а к обеду едва прикоснулась. Чувствуя нарастающее опьянение, она закрыла глаза и приказала себе расслабиться. Иногда по ночам, мучаясь бессонницей, она старалась представить себе пустынный пляж, и это помогало. Неприятные мысли отступали, оставалось только спокойствие, только бесконечная череда волн и горячее солнце на голой коже. Вот и теперь стало легче… проще… и это ощущение все углублялось.
Фэрил покинула свой воображаемый пляж только на пару минут, чтобы наполнить бокал в третий раз. Возвращаясь к дивану, она пошатнулась, и это тоже было о’кей. Скоро она совершит нечто из ряда вон выходящее – и совершит с удовольствием!
В дверь громко постучали. От неожиданности Фэрил подпрыгнула, покрывшись испариной. Адреналин прихлынул вновь, и шампанское неприятно плеснулось в желудке. Проходя к двери, она едва не налетела на столик и с трудом сохранила равновесие.
– Кто там? – выдавила она, механически приглаживая волосы и часто сглатывая.
– Это Дон, – басом ответили из-за двери.
Все, назад дороги нет.
Фэрил открыла дверь. Там стоял, приятно улыбаясь, высокий седоватый мужчина с кейсом. Крючковатый нос и костистые скулы придавали его лицу хищное выражение, сгладить которое не могла даже улыбка. Так вот он какой, обещанный Шугар красавец! Мосластый и долговязый. Фэрил сразу приуныла, несмотря на выпитое шампанское. В целом он выглядел неплохо, но и только.
– Что ж, добрый день! Можно войти?
Фэрил послушно отступила и осталась стоять у двери, наблюдая, как Дон снимает пальто. Кейс он небрежно бросил в одно из кресел. Как она и ожидала, он оказался худым. На нем был превосходно сшитый костюм, дорогие ботинки, галстук и золотые запонки от Тиффани. Судя по тому, как непринужденно он держался, было понятно, что он здесь не впервые.
– Вижу, вы уже сняли пробу, – заметил Дон, поднимая наполовину опорожненную бутылку. – Я не прочь составить вам компанию. Можно?
Она судорожно кивнула.
– Надеюсь, вы говорите по-английски? – спросил он, слегка озадаченный ее молчанием.
– Разумеется, – невнятно пробормотала Фэрил и прокашлялась. – Присаживайтесь и будьте как дома.
Господи, что такое она несет? Можно подумать, друг дома пришел на ужин! Фэрил напомнила себе, что она здесь для занятий сексом с мужчиной, которого видит впервые в жизни.
– Вот и славно! – Дон удобно устроился на диване и похлопал по сиденью. Присоединяйтесь! Итак, меня зовут Дон, и я в восторге от вашей красоты. Вас зовут?..
– Ф… Фэй.
«Я такая же Фэй, как ты – Дон. Кто ты там на самом деле? Дэвид? Дональд? Какая разница!»
– Фэй, о’кей, начнем скорей! – продекламировал Дон, улыбаясь.
Фэрил не двинулась с места. И вдруг ей стало досадно. Вот дура! Она пришла сюда, чтобы поразвлечься, а вместо этого трясется и психует, как неопытная девчонка! Если этот тип может доставить женщине удовольствие, что с того, что он за это платит? Надо встряхнуться и заняться делом, иначе он весь вечер будет сочинять идиотские стишки, а она – хлопать в ответ глазами!
Фэрил прошла к дивану и опустилась рядом с Доном, постаравшись принять непринужденную позу.
– Рада, что вы здесь, – сказала она, поднимая бокал и бросая из-под ресниц почти лукавый взгляд.
Дон внимательно оглядел ее лицо и фигуру. Очевидно, увиденное понравилось ему, потому что он с довольной улыбкой провел кончиком пальца по ее колену.
– Сегодня у меня не так много времени, но я постараюсь, чтобы оно не прошло впустую. Как насчет поцелуя?
Фэрил осушила бокал одним глотком, и опьянение вернулось к ней. С чего это он так вежлив? Или правила едины для всех приходящих сюда? Впрочем, если у него мало времени, рассуждать некогда. Пора наконец вкусить заслуженную безнравственность после стольких лет безупречной верности!
– Ну конечно же, поцелуйте меня поскорее!
Она чуть было не захихикала – до того происходящее напоминало плохую мелодраму.
Дон наклонился и медленно коснулся губами ее губ. Фэрил закрыла глаза, невольно представив себе Джона и то, что это его губы вот-вот прижмутся к ней в поцелуе. Нет! Не так! Она приказала себе почувствовать прелесть того, что в рот проникает чужой язык, двигаясь все увереннее, все требовательнее.
Рука его поползла с колена вверх, добралась до груди и слегка сдавила сосок. Потом Дон отодвинулся, но рука продолжала путешествовать по ее телу, спустилась к кромке платья, проникла под подол. Дыхание Дона участилось. Пальцы пробирались все выше, пока не наткнулись на застежку.
– О! – прошептал приятно удивленный Дон. – Пояс и чулки… и шелковые трусики… Ты – само совершенство!
Расслабься, расслабься, уговаривала себя Фэрил, чувствуя между ног его прикосновение. Она откинулась на спинку дивана, положив ладони на плечи Дона. Подол платья потянули вверх, на талию.
– О, моя сладенькая…
Пальцы проникли под тонкий шелк белья и оставались там несколько секунд, поглаживая. Потом Дон резко поднялся и с неожиданной силой подхватил Фэрил на руки. Ее руки инстинктивно сомкнулись вокруг его шеи, и вот ее понесли, понесли легко, как ребенка, в спальню – к атласным простыням и презервативам в верхнем ящике тумбочки.
Оказавшись на постели, она открыла глаза. Обширное пространство для любовных игр было едва различимым в полумраке. Дон стянул и отбросил в сторону платье. Фэрил почти не обратила на это внимания, думая только о том, что совершенно пьяна.
Незнакомый, совсем чужой мужчина раздевался, маяча на фоне освещенной двери, как длинная худощавая тень. Вот он стянул один за другим ботинки, расстегивая при этом пояс брюк, вот сбросил рубашку. Потом приблизился, обдав ее чужим запахом. В памяти тут же всплыла знакомая картина: Джон, широкоплечий крепкий Джон, только что принимавший душ, свежий… Джон!
«Боже милостивый, я, должно быть, сошла с ума! – мысленно закричала Фэрил. – Все это неправильно, глупо, отвратительно! Никогда в жизни я не поступала так гадко, как сейчас!»
Она должна бежать, бежать немедленно или хотя бы крикнуть этому чужаку, чтобы не смел прикасаться к ней! Но она не могла шевельнуть губами, не могла двинуться. Все происходящее было делом ее собственных рук, а за ошибку всегда полагалось платить.
Между тем ее тело продолжали жадно лапать, над ухом раздавалось дыхание, похожее на приглушенное уханье. Потом с нее стащили белье и раздвинули ноги пошире в стороны.
