Текст книги "Нелегкий выбор"
Автор книги: Синтия Виктор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
В холле дядя Чарли уговаривал Райли пойти почистить зубы. Судя по звукам, в конце концов он взял ее за руку и повел. Поразмыслив, Тим решил, что стоит осторожно порасспросить дядю Чарли – может, и он на что сгодится.
Райли наконец улеглась. Тим спустился в гостиную и сел перед телевизором, ожидая возвращения дяди. Шоу еще продолжалось, а значит, тот собирался его досмотреть.
– А, это ты, Тим, – рассеянно сказал Чарли, появляясь из кухни с парой банок пива и устраиваясь поудобнее на диване.
– Дядя Чарли, я хочу вас кое о чем спросить.
– Спрашивай, – ответил тот, не отрывая взгляда от экрана.
Тим поколебался, наблюдая, как Чарли открывает банку. Он даже не знал точно, что хочет узнать.
– Мои родители часто ссорились?
– Понятия не имею. По-моему, они были совершенно счастливы… по крайней мере так казалось. Это я к тому, что еще никто не слышал о супружеской паре, которая не ссорилась бы. Так что и они могли, хотя бы время от времени.
Тим обдумал услышанное. Оно мало помогло его расследованию. Нужно было как-то изловчиться и копнуть глубже, не выдавая цели своих расспросов. Ничего не поделаешь, приходилось вытаскивать на свет Божий ссору в день смерти родителей – единственное событие, прямо связанное с тем, что случилось.
– Это правда, что мой папа любил все только самое вкусное? Только марки «люкс»? – спросил он и затаил дыхание в ожидании ответа.
– Марки «люкс»? – удивился Чарли, покосился на мальчика и снова уставился в телевизор. – Впрочем, конечно.
Он молчал так долго, что Тим уже решил, что ждать больше нечего, но Чарли, видимо, обдумывал вопрос, потому что вдруг продолжил:
– Правда, в детстве я больше, чем он, любил вкусно поесть. Я обожал шоколад, а твой папа – мороженое. Если гости дарили нам шоколадки и их было нечетное количество, я всегда предлагал ему подраться за лишнюю, но он просто уступал мне – и все. Мне тогда казалось, что это потому, что он слабак.
– А может, было что-то особенно вкусное, такое, ради которого он готов был и драться и… и ругаться?
– Ты о чем? – отрываясь наконец от шоу, спросил Чарли.
– Ну… хм… в общем… – Тим понял, что умалчивать о ссоре и дальше у него не получится. – Накануне того дня, когда они умерли, родители ужасно поссорились из-за какого-то «люкса». Папа так разозлился, так разозлился! Я никогда не видел его таким и подумал, что этот «люкс», наверное, такой вкусный, что пальчики оближешь.
– Накануне того дня, говоришь? – Чарли помолчал, явно изо всех сил шевеля мозгами, но так и не придумал никакого объяснения. – Странно… Бывает пиво марки «Люкс», бывает вино… мороженое тоже бывает, но чтобы устраивать из-за него такой скандал! Ты, должно быть, ошибся.
– Нет, не ошибся! – горячо возразил Тим. – Я ясно слышал слово «люкс». Папа и разозлился-то из-за этого «люкса»!
– Так или иначе, я ничем не могу тебе помочь. Не нравится мне, что скандал разразился как раз накануне их смерти… Думаешь, это как-то связано?
– Нет, конечно, нет! Ты же знаешь, дядя Чарли, что это был несчастный случай, – заторопился Тим, сожалея о том, что вообще начал расспросы. – Просто мне обидно, что они умерли как раз тогда, когда были в ссоре.
– В жизни всякое бывает, – заметил Чарли философски, теряя интерес к разговору. – Из-за чего только люди не ссорятся… у твоих родителей тоже были человеческие слабости. Выброси все это из головы – все равно теперь уже никому не узнать, в чем было дело.
«То-то и оно, что никому», – подумал Тим уныло. Это означало, что и он никогда не узнает правды. И все-таки он знал достаточно: из-за того, что случилось, можно убить человека, даже близкого.
– Пойду спать, – сказал он, вставая.
– Спокойной ночи.
Чарли остался перед телевизором, попивая пиво, а Тим потащился вверх по лестнице, погрузившись в безмолвную молитву.
«Господи, сделай так, чтобы никто никогда не узнал, что сделал папа! Я буду хранить тайну, обещаю. Папа был очень добрый, он никогда никого не обижал, просто он не смог вынести того, что случилось. И мама была хорошая, честное слово! Она любила нас, и если она поступила неправильно, значит, на это была причина…»
В комнате, вместо того чтобы лечь, он взял с полки бейсбольный мяч и рукавицу, придвинул стул к окну и долго-долго сидел, глядя в ночь, подбрасывая мяч и снова его ловя.
Глава 23
– Но, Тим, милый, ты же так их любил!
Несмотря на всю свою выдержку, Дорис Бекли не смогла скрыть разочарования, когда Тим принял миниатюрного робота-рейнджера и равнодушно сунул его назад в коробку. К остальным подаркам, разложенным на газоне в виде ровного полукруга, он даже не прикоснулся.
Деревья, которыми был окружен двор, были в цвету. На клумбах уже расцвели азалии и ирисы, их живые краски гармонировали с яркостью развешанных повсюду воздушных шаров и пестрых бумажных фонариков. Но похоже было, что даже радуга, вдруг опустившаяся с небес на дом Коулов, не заставила бы посветлеть хмурое лицо мальчика. С таким же безразличием он повертел в руках и отложил роликовые коньки, подарок Лэйни. Даже предложение весь уик-энд рыбачить вдвоем на севере Мэйна, исходившее от Пенна, вызвало только короткую вспышку интереса.
Лэйни искоса наблюдала за тем, как бабушка старается расшевелить внука. Она сочувствовала Дорис Бекли, которая не понимала, что Тим интересовался моделями роботов в возрасте Райли и давно перерос это увлечение. Тем не менее это была искренняя попытка порадовать мальчика (столь же неудачная, как и все, что предпринималось за последние два дня). В последнее время настроение Тима стало постепенно выравниваться, и Лэйни не понимала, что заставило его снова ухнуть в бездну уныния.
На этот раз не только Лэйни и Райли, но и Великий Дядя Пенн не мог пробиться сквозь прогрессирующую безнадежность, которая затягивала мальчика. И все же Дорис Бекли не заслуживала такого равнодушия, даже если подаренная игрушка больше подходила для малолетки, а новая пижама и модный свитер вряд ли могли согреть сердце мальчишки. В попытке исправить впечатление Лэйни направилась к Дорис.
– Эта пижама такая симпатичная! – сказала она, стараясь улыбнуться потеплее. – Тим будет счастлив ее примерить…
– Это потому, что я знаю вкусы своего внука, – отрезала Дорис и повернулась к ней спиной.
«Не мечите бисера перед свиньями», – подумала Лэйни, отрезая для Райли второй кусок торта, на котором было написано: «С днем рождения, Тим!»
– Очень вкусно, – похвалила девочка с набитым ртом, – но на мой день рождения закажи торт не с шоколадным кремом, а с клубничным джемом.
Она не стала дожидаться, пока Лэйни положит добавку на тарелку, выхватила кусок у нее из рук и отошла посмотреть на одноклассников Тима, затеявших неподалеку игру в футбол.
– Она не знает, глупышка, что тебя и близко не будет в день ее рождения, – сказал подошедший Пенн.
Он отхватил чудовищных размеров ломоть от острой рыбной запеканки, при этом глядя на Лэйни так, словно желал бы заодно искромсать и ее. Лэйни не поддалась на провокацию и предпочла отмолчаться. Она задолго начала готовиться к празднику и пригласила всех, кого только можно, включая одноклассников Тима, его дедушку и бабушку и даже своих родителей. Она надеялась, что это сделает день рождения особенным, из ряда вон выходящим. В качестве угощения она заказала две большие кастрюли «чили», объемистый судок «лазаньи», закупила неимоверное количество содовой, а в это утро поднялась в половине шестого, чтобы украсить двор понаряднее.
Пока что единственным вознаграждением за ее труды были звонки Эла Смайли, который ворчал, брюзжал и ныл, потому что накануне Лэйни ушла пораньше и не смогла закончить работу. Тим не выразил не только признательности, но и какого-либо интереса, и в довершение ко всему Дорис Бекли источала холод, как мощная морозильная камера. Одним словом, все шло не так.
Лэйни перевела взгляд на импровизированное футбольное поле, где мальчики уже разделились на команды и рефери, в котором росту было метр с кепкой, наклонился над мячом. Вот он пропищал команду, и ребята бросились в дальний угол двора, где торчал, отмечая угол «поля», раскладной стул. По всей лужайке валялись пустые пластиковые бутылки и банки, смятые стаканчики, бумажные тарелки с остатками шоколадного крема, обертки и комки использованных салфеток.
Подошла Меган Берк и оглядела эту помойку прищуренными глазами.
– Ну чо, пора мусор вывозить? Тогда вперед – и с песней! Волоки мешок, а то до ночи потом проваландаемся.
Лэйни благодарно улыбнулась. Слава Богу, нашелся хоть один человек во всей компании, который не считал своим долгом тем или иным способом щелкать ее по носу. Она развернула самый большой из пластиковых упаковочных мешков, и они вдвоем двинулись по лужайке, собирая все, что попадалось под руку. Не уместившиеся бутылки пришлось нести в руках.
– И так каждый год, причем дважды? – спросила Лэйни. – Поэтому у тебя так ловко все получается?
– А то! – добродушно подтвердила Меган. – Двое детей – два бедлама в год. Звучит почти как «каждому пассажиру – по мягкому месту».
– Интересно знать, может ли организатор бедлама позволить себе маленький перерыв, чтобы выпить с подругой по чашечке кофе?
Лэйни опустила ношу на пол кухни, рядом с ведром для мусора, и устало опустилась на стул.
– Кофе? – Меган приподняла бровь. – И совсем скукситься? Дать тебе совет? Хлопни водки – и ад раем покажется. Никогда не занимайся на трезвую голову таким неблагодарным делом, как организация детского бедлама.
Лэйни взглядом измерила расстояние до бара-холодильника и со стоном уронила голову на стол.
– Я не дойду! Лучше уж лежать вот так день за днем и впасть в летаргию, которая плавно перейдет в вечный сон. Знаешь, что напишут на моей могиле? «Она отказалась от всего, что имела, но этого было недостаточно».
– Держи хвост пистолетом! – засмеялась Меган. – Было время, когда и я сдуру считала, что устроить детский праздник – проще простого.
– Что ты, я никогда так не думала. Я видела, как Фэрил готовится к каждому дню рождения, и с самого начала считала, что это чертовски трудная задача. Все эти мелочи, о которых не дай Бог забыть… Дети, которые смотрят на тебя, как на массовика-затейника, способного развлечь их на все сто… – Лэйни потянулась и преувеличенно широко зевнула. – Нет, по сравнению с детскими праздниками все остальное для родителей – сплошное удовольствие.
Меган сделала вид, что всерьез раздумывает над ее словами.
– Почему? Есть еще интенсивный понос и неукротимая рвота… хотя неизвестно, что хуже – понос или детский бедлам.
Лэйни захихикала и не могла остановиться, пока на пороге не появились Дорис и Хью Бекли. Едва кивнув Меган, Хью окинул Лэйни неприязненным взглядом.
– Наш внук радуется празднику не больше, чем робот, которого ему подарили, но это, я вижу, не мешает тебе развлекаться.
Меган слушала с нескрываемым удивлением, потом повернулась к Лэйни. Готовность броситься на защиту явно читалась в ее глазах, но та только едва заметно покачала головой. Меган попрощалась, холодно кивнула Бекли и вышла.
Лэйни не смогла найти подходящих слов в ответ. Ей не хотелось выяснять отношения, и она сочла за лучшее промолчать. Достав из-под раковины другой мешок, она начала складывать в него не уместившийся в первую емкость мусор. Дорис поймала ее за руку.
– Позволь мне извиниться за мужа, Лэйни. Я знаю… мы с Хью знаем, что ты делаешь для детей все, что можешь.
Такое великодушие заставило Лэйни вглядеться в лицо женщины. Как она и ожидала, глаза на этой любезной маске были холодны как лед, только губы улыбались ничего не значащей дежурной улыбкой.
– Спасибо, миссис Бекли.
– Иногда того, что можешь, недостаточно, – раздраженно перебил Хью, который не уважал показную вежливость. – Надеюсь, до тебя это уже дошло.
– Не понимаю, что вы имеете в виду, – бесстрастно ответила Лэйни, стараясь подавить закипавшее возмущение.
– Ах, она не понимает! – повысил голос Хью.
Лицо его немедленно налилось кровью, рука заходила взад-вперед, словно в ней была зажата воображаемая сабля. Весь день он накручивал себя и теперь разъярился мгновенно, перестав обращать внимание на окружающее. Так он не заметил Пенна и родителей Лэйни, которые появились в проеме распахнутой двери за его спиной.
– Уж не знаю, в какие игры ты играешь, но тебе ни к чему разыгрывать из себя мамочку! Я и Дорис в любой момент готовы принять детей под свою крышу, и ты это прекрасно знаешь. Тим и Райли – наши внуки, почему, черт возьми, ты никак не втемяшишь это в свою бестолковую голову!
– Ваша дочь и ваш зять хотели, чтобы дети оставались в этом доме независимо от обстоятельств. И опекуна тоже выбирали они, – ровно сказала Лэйни, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие.
– Моя дочь была без царя в голове, – закричал Хью, – да и зять был не лучше, как я погляжу! По-моему, они оба спятили к тому времени, как додумались до такой нелепости! Учти, наш адвокат с этим вполне согласен…
У него перехватило дыхание. Отдышавшись, он оглядел Лэйни с неприкрытым пренебрежением и добавил:
– Ты в роли опекуна – уму непостижимо!
Услышав приглушенное ругательство, Сол Вульф не выдержал:
– Да кто вы такой, чтобы оскорблять мою дочь?
Он шагнул вперед, демонстративно прикрывая собой Лэйни. Элен Вульф присоединилась к мужу, и они встали перед четой Бекли плечом к плечу, как актеры в какой-нибудь мелодраматической пьесе. Так, видимо, относился к происходящему и Пенн, присевший на подоконник в качестве зрителя галерки. На его губах застыла хмурая усмешка.
– Я не оскорблял вашу дочь, я просто сказал правду, – сказал Хью, остывая настолько, чтобы заговорить более спокойно. – И я не собираюсь скрывать наших намерений, в том числе от вас. Мы считаем, что воспитывать сирот может только родня, и сейчас принимаем меры к тому, чтобы так и было.
Он взял жену за локоть и зашагал к задней двери, по дороге испепелив взглядом сына, который остался к этому совершенно равнодушен. Как только дверь за Бекли захлопнулась, Сол Вульф повернулся к Лэйни с распростертыми руками.
– Что за «потц» этот Хью! Хотя он, увы, прав.
Короткое облегчение, которое Лэйни испытала, когда родители поддержали ее, сменилось разочарованием. Она высвободилась из отцовских объятий.
– Папа, только не ты!..
– Я тоже так считаю, – присоединилась к уговорам Элен. – Ты делаешь невозможное, доченька, но ведь это все-таки чужие дети.
– Если ты станешь матерью, – поддакнул Сол, – и вдруг (не приведи Господь!) умрешь, кто же будет заботиться о твоих детях, как не мы, их бабушка и дедушка? Это совершенно естественно, потому что ты – наше дорогое дитя.
– Я не дитя! Мне полных тридцать шесть лет. Я ваша дочь, верно, но дочь взрослая.
– Если ты взрослая, распорядись своей жизнью так, как это свойственно взрослым людям. Выйди замуж, нарожай детей и воспитывай их.
Лэйни поняла, что сейчас взорвется.
– Мама, папа, у меня нет времени на долгие споры, – собрав остатки самообладания, сказала она. – Снаружи ждет не меньше тридцати человек. Это я пригласила их сюда, и, если вы позволите мне заняться тем, ради чего все и затевалось, я скажу вам горячее «спасибо».
– Как же, как же, ты всегда права, – заметила Элен, взяла мужа под руку, и они с достоинством проследовали к двери.
Дверь закрылась, и Лэйни осела на стул, думая: «Я не всегда права, дорогие родители. Сдается мне, я вообще не бываю права».
Больше всего на свете ей хотелось сейчас заткнуть уши и спрятаться в какой-нибудь темный угол, ничего не видеть, не слышать и не помнить, особенно воплей Хью Бекли и воркования родителей, но она знала, что это ничего не даст. Рано или поздно ей пришлось бы вернуться к неожиданно свалившемуся материнству, к перепадам настроения Тима и периодической инфантильности Райли, к работе, которую она всегда выполняла с радостью и готовностью, а сейчас почти завалила. И – что еще хуже – пришлось бы вернуться к мысли о том, что муж лучшей подруги – хладнокровный убийца.
– Что ж, старшему поколению недолго осталось беспокоиться. Скоро ты отсюда отвалишь и тем самым сделаешь всех четверых родителей счастливыми.
Лэйни совсем забыла, что Пенн все еще в кухне, но даже звук голоса не вывел ее из апатии.
– Тебе что, нечем больше заняться? – спросила она устало. – Неужели во всем мире не нашлось политика, которого террористы пригрозили пристукнуть? А супермодели, что же, все перевелись?
– Радостно видеть, что ты не потеряла чувство юмора. По правде сказать, я не знал, что оно у тебя есть, и думал, что ты сильна только полетом фантазии. Увы, реальность тебе не по силам, иначе детишкам, которых ты вроде безумно любишь, не грозило бы попасть в руки Хью Несправедливого и Дорис Немилостивой.
– Слушай, – ответила Лэйни, начиная злиться, – откуда тебе знать, что я сделаю, если я сама еще ничего не решила?
Пенн вдруг спрыгнул с подоконника и направился к ней. Сжав обеими руками спинку стула, на котором она сидела, он наклонил его назад, оставив Лэйни беспомощно покачиваться в воздухе. Он наклонился так низко, что дыхание зашевелило волосы у нее на затылке.
На одну безумную секунду Лэйни показалось, что он собирается ее поцеловать. У нее перехватило дыхание… но Пенн просто вернул стул в исходное положение и вышел из кухни.
– Тебе не удастся меня «достать»! – крикнула она вслед, прекрасно понимая, что это не так.
Глава 24
Пятнадцать мальчишек в бейсболках и голубых формах с надписью «Тигры Медоувью» толкались и гомонили вокруг Лэйни. Она заглянула в список, щурясь от яркого солнца, и повысила голос, чтобы мог слышать каждый из них.
– Джордана нет, так что Дэн бросает после Мэтью, ясно? Каждый знает свое место? – она выслушала ропот согласия и закончила: – Надеюсь, Брайан, базы размечены?
Брайан, рыжий прыщавый мальчишка, кивнул. Лэйни махнула рукой, разрешая команде разогреться, и прошла на свое место. Внизу тренер Мартин Кроули, отец подающего игрока, давал последние указания нескольким ребятам. Остальные бегали по полю, перебрасываясь мячом. Тим, как обычно, занимал позицию у первой базы, без усилия ловя то и дело подлетавший мяч. Лэйни с гордостью следила за мальчиком. Каким бы глубоким ни было его горе, оно не повлияло на его спортивные способности. Больше того, он даже получал удовольствие от игры.
Заправляя волосы под бейсболку, Лэйни невольно улыбнулась. Если бы год назад ей сказали, что она будет помощником тренера команды десятилеток-бейсболистов! Порой ей бывало нелегко вырваться на еженедельную вечернюю тренировку, к которой вскоре прибавились еще и игры по воскресеньям, но вся затея обернулась приятным сюрпризом. Теперь Лэйни была даже благодарна судьбе за то, что один из родителей, которому поначалу предложили стать помощником тренера, в последнюю минуту отказался. Тим сказал тогда, что из других пап никто тоже не соглашается, и Лэйни с вызовом спросила, почему за дело не может взяться мама.
– Сроду не видел мам-тренеров, – фыркнул Тим, – но ты можешь попробовать.
Удивительно, но это занятие помогало расслабиться. В детстве Лэйни была неплохим игроком, и теперь с удовольствием ощущала, как оживает давно забытое мастерство. Она охотно перебрасывалась мячом с мальчишками, а во время игр подскакивала на скамейке и выкрикивала, как самые рьяные из болельщиков.
Наконец игра началась. Она была особенно важной, потому что «Тигры» встречались с «Орлами», которые последние два раза разнесли их в пух и прах, и это было серьезным поводом для беспокойства.
– Марк, Ричи, уберите пальцы от сетки, пока по ним не влепили мячом! – крикнула она двум запасным игрокам.
Те ахнули в унисон, когда их товарищ по команде взмахнул битой и промахнулся.
– Черт! – пробормотала Лэйни. Настала очередь Тима.
Она подалась вперед, когда мальчик принял позу для удара, и крикнула что-то ободряющее. Вряд ли он услышал ее, но это было и не нужно. Восторженные крики игроков и родителей огласили стадион.
– Так держать! – одобрила Лэйни.
«Орлы» начали делать ошибку за ошибкой, и «Тигры» победили с большим превосходством: 7:0. Когда игроки собрались вокруг нее, Лэйни не скупилась на похвалы.
– Не забудьте поприветствовать противника! – напомнил Мартин Кроули.
Пятнадцать мальчишек вскинули руки так, чтобы они встретились в центре круга, и прокричали вразнобой, но громко: «Хей, «Орлы»!» Ответное приветствие проигравшей команды звучало куда менее оживленно. Растянувшись в две параллельные шеренги, команды направились каждая в свою раздевалку, обмениваясь шлепками ладони о ладонь. Это считалось знаком спортивного товарищества, которое остается нерушимым независимо от того, победила команда или проиграла.
«Тигры» так быстро исчезли с поля, что вряд ли слышали предупреждение, которое прокричал тренер им вслед: очередная вечерняя тренировка переносилась на полчаса раньше. Лэйни отметила это для себя, собирая в большой мешок спортивное снаряжение команды. Тим, сиявший от гордости, обсуждал с двумя товарищами какой-то из моментов матча. Заметив Лэйни с ее ношей, он бросился на помощь.
– Правда, это была классная игра?
– Самым классным в ней был ты, – искренне ответила она, обнимая мальчика за плечо.
Тим отстранился, покосившись на недавних собеседников, и потянул за мешок, торопясь к машине, но на лице его было написано нескрываемое удовлетворение.
По дороге домой Тим (совсем как Райли) болтал без умолку. Воспоминания об острых моментах сменялись сожалениями о промахах, и Лэйни охотно поддакивала, радуясь оживлению мальчика. Только спорт смог вызвать в нем такую благотворную и долгожданную перемену. Возможно, стоило бы заменить часть школьных занятий тренировками – все равно какими. Лэйни подумала, что перегибает палку, но только улыбнулась этой мысли.
Постепенно Тим притих, но сидел по-прежнему довольный, гладя в окно с бессознательной улыбкой на губах. Воцарившаяся в машине тишина напомнила Лэйни о том, что ожидало ее по возвращении домой.
Она слишком долго откладывала самую, пожалуй, утомительную и унылую задачу: сортировку бумаг из письменного стола Фэрил. На это должен был уйти целый вечер, и никуда ей не спрятаться от воспоминаний и новых слез. Но другого выхода все равно не оставалось.
Точно так же, как и с вещами, Лэйни постепенно разобралась с бумагами Коулов, поражаясь тому, сколько их осталось после смерти хозяев дома и в каком порядке они содержались. Что до нее самой, она ненавидела казенные бумажки и занималась ими, только если это было совсем неизбежно. Не то чтобы ее радовали накапливающиеся неоплаченные счета или полисы, аннулированные из-за просроченных платежей, – просто она постоянно забывала, когда и за что нужно платить.
Теперь все это осталось в прошлом. Поселившись в доме Коулов, Лэйни чувствовала груз ответственности всякий раз, когда среди почты оказывался чек или счет. О расхлябанности не могло быть и речи, если она собиралась заботиться о детях и о доме, где они жили.
Повернув на Филдинг-драйв, Лэйни увидела белокурого мальчика, бесцельно колесящего на велосипеде взад-вперед перед домом Коулов.
– Эй, Шейн, вот и я! – крикнул Тим, опуская окошко и высовываясь в него чуть ли не по пояс.
– Кто такой этот Шейн? Я его раньше не видела, – спросила Лэйни, поворачивая к гаражу и поднимая дистанционку.
– Он живет подальше, во-он за тем домом. Останови, я выйду.
Тим подбежал к велосипедисту и после коротких переговоров вернулся к машине.
– Он зовет меня к себе побросать мяч.
– А как же обед?
– Я пообедаю у Шейна! – крикнул Тим, уже выкатывая из гаража свой велосипед.
Он закрутил педалями и скоро исчез за углом со своим новым приятелем. Лэйни следила за ним с новой надеждой в душе. Мальчик слишком много времени проводил в своей комнате, сидя там в полном одиночестве и отказываясь общаться с прежними друзьями. Кроме спорта, он утратил интерес практически ко всему, и любое возвращение к нормальной жизни казалось настоящим чудом.
С другой стороны, вместе с Тимом исчезла и причина еще раз отложить экскурс в бумаги Фэрил, поскольку Райли тоже осталась после школы у подруги и просила не приезжать за ней раньше трех часов дня. Возникала неприятная мысль, что во всем доме есть только Лэйни и стопки бумажек, притаившихся в ящиках стола. Что ж, они вполне могут подождать еще четверть часа, пока она примет душ.
Лэйни уже направлялась вверх по лестнице, когда зазвонил телефон. Сбросив на кухонный стол бейсболку, куртку и сумочку, она неохотно подняла трубку.
– Если бы ты только знала, как это здорово – снова слышать твой голос!
– Джулиан! – вырвалось у Лэйни, и ладонь, сжимающая трубку, сразу покрылась испариной.
– Да, это я. Как живешь?
– А откуда ты звонишь?
Сколько раз в прошлом ее мучил вопрос, не подслушает ли разговор жена Джулиана! Лэйни мрачно усмехнулась, думая о том, как живучи укоренившиеся привычки. Теперь и жена, и ее подозрения, и вся жизнь бывшего любовника мало касались ее.
– Я вышел прогуляться и вдруг понял, что умру, если не поговорю с тобой… нет, я вру. Я вышел как раз для того, чтобы позвонить тебе.
– Ах, вот как!
Лэйни помолчала, не зная, что еще сказать. Порвав с Джулианом, на работе она держалась с ним подчеркнуто официально, а дома и вовсе забывала о его существовании. Странно, но именно воспоминание о таинственности их встреч, об уловках, к которым приходилось прибегать для каждого разговора или свидания, сейчас взволновало ее и привело в растерянность.
– Я скучаю, детка… – прошептал он.
– Ради Бога, Джулиан!
Лэйни изо всех сил зажмурилась и помотала головой. В происходящем не было никакого смысла. Она не собиралась выходить замуж за Джулиана и еще меньше хотела продолжать встречаться с ним тайно.
– Почему нет, счастье мое? – продолжал он тоном обольстителя.
На пару секунд Лэйни испытала вспышку желания, мучительную потребность оказаться в руках Джулиана, покрыть его поцелуями, ощутить ответную ласку и почувствовать, как он истосковался без нее. Но Джулиан тут был ни при чем: просто ей было одиноко. Кроме него, никто на всем белом свете не хотел заниматься с ней любовью, никто не видел в ней женщину. Никто вообще не обращал на нее внимания.
Возможно, судьба посылала ей легкий путь к спасению. Можно было вернуться в безопасную гавань, к мужчине, которого она совсем недавно любила всем сердцем и от которого (под влиянием каприза?) бежала без оглядки. Желание могло вернуться, могла вернуться даже часть прежних чувств… но только не ощущение правильности. То, что так долго жило в ее душе, несло на себе нездоровый, мазохистский оттенок. Это было что-то вроде игры в хозяина и рабыню, которая перестала доставлять удовольствие.
– Может быть, встретимся хотя бы ненадолго, просто чтобы поболтать? – говорил между тем Джулиан. – Я буду свободен в течение трех часов.
Лэйни представила себе романтическое воссоединение влюбленных, заканчивающееся постельной сценой в номере ближайшего отеля. Перспектива казалась поразительно заманчивой, и это испугало ее.
– Я не знаю… все это очень неожиданно…
В это время, едва постучав, в кухню ворвалась бурлящая энергией Шугар Тэплинжер. Она одарила Лэйни улыбкой, громко прошептала: «Не обращайте на меня внимания!» – и устроилась за столом.
– Сейчас неподходящее время для того, что ты предлагаешь, – сказала Лэйни шепотом, прекрасно понимая, что Шугар все равно все прекрасно слышит. – И потом, нам вообще не стоит говорить на эту тему. Начинать все заново было бы ошибкой.
– Ошибкой? Что ты, Лэйни! – патетически воскликнул Джулиан.
– Сейчас не время! – нервно отрезала Лэйни, чувствуя на спине пристальный взгляд соседки. – Позвони как-нибудь в другой раз, Джулиан, тогда и обсудим наши планы.
– Ну, хорошо! – буркнул тот неохотно и повесил трубку.
Лэйни несколько секунд сидела в полном опустошении, возмущенная тем, что не может скрыть глубины своего потрясения от случайного свидетеля.
– Кто это был? – спросила Шугар с искренним сочувствием в голосе. – Он расстроил вас, дорогуша.
– Это был… это был…
– Да, кто он, этот Джулиан?
– Прежний приятель, – поколебавшись, ответила Лэйни.
– Ах, эти неумирающие воспоминания! – тонко улыбнулась Шугар. – Они могут волновать кровь, особенно если врываются в жизнь неожиданно. Должно быть, вы не встречались очень долго.
– Дня два!
Лэйни не слишком хотелось обсуждать с Шугар свою личную жизнь, но та держалась так сердечно, что обрывать разговор казалось невежливым.
– Мы работаем вместе, так что волей-неволей приходится встречаться.
– Серьезно? Коллега, значит? – обрадовалась Шугар, не собираясь расставаться с интересной темой. – Тем тяжелее с ним порвать, не правда ли? Насколько я поняла, он против этого.
– Разумеется. Вас удивляет, что я решила с ним расстаться? Видите ли, Шугар, он женат, – Лэйни полуотвернулась, досадуя на себя за то, что проговорилась. – Может, поговорим о чем-нибудь повеселее?
– Как хотите, – легко согласилась Шугар.
– Я всегда смущаюсь, если речь заходит о Джулиане. Всем, что с ним связано, гордиться не приходится.
– Понимаю, – кивнула Шугар, вставая. – Впрочем, жизнь диктует свои законы, дорогуша. Самое тягостное в ней – одиночество.
– То есть вы считаете, что мне стоит продолжать встречаться с Джулианом? – удивилась Лэйни.
– Скажем так: я бы вас за это не осудила, – Шугар направилась к двери и обернулась, взявшись за ручку: – Нет ничего печальнее участи одинокой женщины.
– Спасибо за понимание. И за то, что вы не шокированы.
– Шокировать меня? Абсурд! – расхохоталась Шугар. – Ох, чуть не забыла, зачем пришла! Хельмут просил меня съездить в «Прайс-клуб» с целым списком автомобильной косметики. Может, и вам захватить что-нибудь, раз уж я все равно туда собираюсь?
– Спасибо, не нужно.
Лэйни осталась стоять в дверях, наблюдая за Шугар. У калитки та обернулась и помахала на прощание.
Остановившись на верхней ступеньке лестницы, Лэйни зашарила по стене в поисках выключателя, поддерживая коленом большую корзину с грязным бельем. Вспыхнувший свет не вполне осветил дальние углы обширного мрачноватого подвала.
Джон и Фэрил часто говорили о том, что хотят в один прекрасный день переоборудовать его в игровую комнату для детей, но, так как и наверху места хватало, идея осталась неосуществленной. Сейчас, блуждая взглядом по подвалу, Лэйни вспомнила один из разговоров на эту тему.
– Будет здорово, – говорила Фэрил с мечтательным видом, – если внизу будет всегда полно друзей Тима и Райли. Девчонки могли бы крутить хулахуп и чертить на полу классики, мальчишки играли бы в пинг-понг, а в углу стоял бы объемистый холодильник для газировки. Если как следует воссоздать атмосферу пятидесятых, ребят оттуда будет не выманить. Со временем они станут думать, что секс и наркотики вообще не существуют.
