сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)
— У меня не такое тело, как у Медисон, — говорит она стесняясь, она скрещивает руки на груди, пытаясь закрыться.
— Что?
— Я не худышка.
Худышка для меня равняется подделке или доске. Мне нужна девушка у которой было бы за что подержаться, и не бояться ее сломать.
Я нежно отвожу ее руки и придерживаю их мягко по бокам. Я отклоняюсь назад и пялюсь, абсолютно ошарашенный, на ее розовый лифчик, скромно прикрывающий ее груди. Ей нечему стесняться. У этой девчонки все при себе и она понятия не имеет, что ее тело гораздо лучше, чем у Медисон. У Киары изгибы там, где и должны быть, и у меня появляется огромное желание гладить и запомнить каждый ее сантиметр.
— Eres hermosa… ты красавица.
Она опускает глаза.
— Посмотри на меня, chica. — И когда она снова поднимает на меня взгляд, я повторяю: — Eres hermosa.
— Что это значит?
— Ты красавица.
Она наклоняется вперед и прикасается своими губами к моим легкими, как перышко, поцелуями.
— Твоя очередь, — шепчет она, затем прикусывает губу в ожидании того, как я избавлюсь от своей футболки.
Я незамедлительно откидываю мою футболку в сторону.
— Могу я до тебя дотронуться? — спрашивает она, как будто в этот момент не владеет моим телом полностью.
Я беру ее руку в свою, и подношу к своей обнаженной коже. Когда я ее отпускаю, чтобы она сама исследовала меня, ее пальцы начинают медленно двигаться вверх и вниз по моей груди.
Каждое прикосновение обжигает меня изнутри, и когда ее пальцы останавливаются на моих джинсах и пробегаются по татуировке, выглядывающей из-под них, я почти кончаю.
— Что здесь сказано? — спрашивает она, проводя по ней пальцем.
— Мятежник, — отвечаю я. Я снова запускаю пальцы ей в волосы и притягиваю к себе.
Мне нужно еще раз попробовать ее на вкус. Мне нужно ощутить ее мягкие губы на своих. Мы начинаем целоваться как будто это наш первый и последний раз, наши языки и дыхание переплетаются в почти отчаянном танце.
Пока она продолжает свое исследование, я фокусирую все свое внимание на ней. Я стягиваю лямки ее лифчика, пока они не спадают вниз по ее рукам. Она отклоняется назад, и я не могу представить себе более сексуальной картины или более сексуальной девушки, чем та, что сейчас сидит на мне. Мой пульс учащается в горячем предвкушении, когда я отодвигаю шелковый материал в сторону.
Когда мои руки дотрагиваются до ее талии, ее пальцы замирают, я поднимаю руки выше, ни на секунду не прерывая контакта с ее кожей, пока большими пальцами не прикасаюсь к изгибам ее груди. Ничто не могло подготовить меня к волне эмоций, пробегающейся по мне сейчас, когда я смотрю в сияющие глаза Киары.
— Я думаю, что влюбляюсь в тебя, — говорит она так мягко, это может быть просто моим воображением, но затем я слышу выстрелы.
Паф! Паф! Паф!
В бешеной панике, я кидаю Киару на диван и ложусь сверху, закрывая ее своим телом от опасности.
Ничего не понимая, я поднимаю голову. Стоп, в комнате нет никого кроме нас. Что за черт?
Я смотрю на телевизор и вижу героя фильма, стоящего у тела мужчины с ранением в груди. Я слышал выстрелы из телевизора.
Я смотрю вниз на ошарашенную, испуганную, полуобнаженную Киару.
— Извини, — говорю я, слезая с нее и передвигаясь на другую сторону дивана. — Извини. Это был всего лишь телевизор. — Мое сердце бьется в груди быстрее, чем барабан на рок концерте. Если бы я услышал выстрелы, я бы сделал все, чтобы защитить ее жизнь. Даже если бы пришлось, пожертвовал своей.
Мысль о том, что я могу потерять Киару, так же как я потерял отца и почти потерял Алекса, просто невыносима. Я практически задыхаюсь от одной только мысли.
Черт.
Я нарушил свое первое правило: эмоционально ни к кому не привязываться.
Что случилось с тем, чтобы просто хорошо проводить время с девчонками, которым не нужно ничего больше? Слова 'amor' или его эквивалента 'любовь' нет в моем словаре. Я не могу быть чьим-то парнем. Не стучите в мою дверь, если хотите любви и обязательств. Мне нужно убираться отсюда, пока я не повяз.
— Все окей. — Она садится и наклоняется ко мне, ее тело слишком близко. Я не могу думать, когда чувствую, как теплота ее тела проникает в меня. Я чувствую загнанным в ловушку. Нужно убираться отсюда.
Я мягко отстраняю ее от себя, образовывая дистанцию между нами.
— Нет, все не окей. Это не окей. — Моя реакция на выстрелы возвращает всему перспективу. Я не могу сделать это с Киарой. Я закрываю ладонями глаза и раздраженно вздыхаю. — Прикройся, — говорю я, поднимая ее футболку.
Кидая ей ее безразмерную футболку, я убеждаю себя не встречаться с ней глазами. Я не хочу видеть боль в ее глазах и знать, что это моя вина.
— Я ххххотела этттого, — она заикается дрожащим голосом, — и ттты тттоже.
Черт. В ней столько эмоций, что она и слова из себя выдавить не может.
Будет лучше, если она будет меня ненавидеть, а не любить.
— Ага, ну, я хочу девчонку, которая в стогу со мной валялась бы, а не признавалась мне в любви.
— Я нннне…
Я поднимаю руку, останавливая ее. Я знаю, что она собирается сказать, что она никогда не думала, что это перерастет во что-то большее.
— Ты сказала, что влюбляешься в меня, и это последнее, что хочет услышать такой парень, как я. Признайся, Киара, такие девчонки, как ты, хотят отрезать яйца пацану и повесить их на зеркало заднего вида в своей машине.
Я мямлю, как последний pendejo[71] , слова льются из моего рта рекой, и я даже не думаю о том, что говорю. Я знаю, что делаю ей больно каждым словом. Это практически убивает меня, но ей нужно знать, что я не буду тем, кто поймает ее, когда она упадет. Мне еще надо разделаться с Делвином, и я вполне могу не выйти из этого живым. Последнее, чего я хочу для Киары, это оплакивать того, кто не заслуживал ее любви с самого начала.
— Мы можем остаться друзьями… — говорю я ей.
— Друзья, которые валяются в стогу безо всяких эмоций?
— Да, что в этом плохого?
— Я хочу большего.
— Не получится. Хочешь большего, иди найди себе другого слизняка. — Я направляюсь к двери, мне нужно уйти отсюда побыстрее, прежде чем я упаду перед ней на колени и буду умолять вернуться в ее объятия и закончить то, что мы начали. Уходя, я пытаюсь выкинуть все картины с ее изображением из своей головы. Фигушки этому случиться даже в ближайшем будущем.
Я сажусь на кровать в своей комнате. Пытаться уснуть сейчас будет невозможно, этому сегодня не бывать. Я качаю головой, пытаясь понять, как я вляпался в это.
Оставить ее в той комнате, было самым самоотверженным поступком, что я совершил с тех пор, как приехал в Колорадо.
И я чувствую себя за это, как последнее дерьмо.
Глава 38
Киара
Я сижу на веранде и перебираю в голове то, что сегодня случилось. Сколько бы я ни говорила себе, что наши с Карлосом отношения не перерастут ни во что большее, я все же надеялась на обратное. Я точно знала, что делала, и тот факт, что все мои надежды разлетелись в дребезги, открыло мне, наконец, глаза на то, что Карлос прав. Он не тот парень, с кем можно построить серьезные отношения. Он хочет девчонку, которая бы обнажалась для него безо всяких обещаний и признаний.
Он хочет такую девушку, как Медисон.
Я выставила себя сегодня последней идиоткой. Было глупо рассчитывать на то, что если я поделюсь с ним своим телом, он изменит свое мнение. Я что думала, что великолепная физическая связь между нами может заставить его хотеть постоянные отношения со мной? По правде говоря, я так и думала.
Когда мы сегодня целовались, это было что-то нереальное. Это было было так, как я надеялась, ожидала и желала. Как только он взял мое лицо в руки, я была в раю. Я знала, что все то, что у меня было или могло бы быть с Майклом, никогда не сможет сравниться по интенсивности с тем, что происходило между мной и Карлосом.
Теперь все это разбито, потому что Карлос оттолкнул меня. После этого, мой язык разбух у меня во рту, и я не могла выжать из себя ни единого слова, не запнувшись.
О, и я просто сгораю от стыда. Как я собираюсь смотреть ему в глаза утром? Хуже того, как я буду смотреть в глаза себе?
Глава 39
Карлос
Я умудрился-таки заснуть на пару часов прошлой ночью. Когда солнце будит меня с утра, я издаю стон, перекатываюсь на другой бок и пытаюсь снова уснуть. Это тяжело, потому что вся комната выкрашена в цвет чертового солнца. Следующий раз, как я попаду в магазин стройматериалов, нужно будет прикупить черной краски и перекрасить это место под цвет моего настроения.
Я ложусь на бок и закрываю подушкой лицо. Когда я снова просыпаюсь, уже десять.
Я звоню маме, потому что мне просто хочется еще раз услышать ее голос. Она говорит, что пытается купить к нам билеты, и я слышу в ее голосе воодушевление, которого не слышал уже несколько лет. Это напоминает мне, что я обещал миссис У помочь с ее магазином сегодня. Я отправлю маме все деньги, что заработаю, чтобы она добавила их к ее бюджету на поездку сюда.
После душа, я стучу в дверь Киары, но ее там нет, поэтому я спускаюсь вниз.
— Где Киара? — спрашиваю я Брендона, который играет в какую-то компьютерную игру в офисе профессора.
Он либо не слышит, либо игнорирует меня.
— Эй, гонщик! — кричу я.
— Что? — говорит Брендон, не поворачиваясь.
Я останавливаюсь рядом с ним и разглядываю игру, которой он так сильно увлечен. На экране группа картонных человечков гуляют в парке. В углу на экране написано: Товар: Кокаин 3 грамма, Марихуана 7 грамм.
— Что это за игра? — спрашиваю я.
— Торговая игра.
Этот пацан чертов кибер-диллер.
— Выключай, — говорю я.
— Почему?
— Потому что она глупая.
— Откуда ты знаешь? — Брендон смотрит на меня невинным взглядом. — Ты никогда в нее не играл.
— Играл, — только в реальной жизни. И только потому, что мне нужно было как-то выжить. Но у Брендона есть выбор в жизни, и ему не надо зарабатывать на жизнь продажей наркотиков. Не фиг ему играть в игру, стимулирующее это желание, когда он еще в детсаду.
— Выключай, Брендон, или это сделаю я. Я не шучу.
Он упрямо задирает подбородок и продолжает играть.
— Нет.
— В чем проблема? — спрашивает Уэстфорд, заходя в комнату.
— Карлос заставляет меня выключить игру. Папа, ты разрешил мне играть в торговую игру на твоем компьютере. Все мои друзья в нее играют.
Я показываю на Брендона.
— Ваш сын и его друзья кибер наркодиллеры, — говорю я его отцу.
Глаза Уэстфорда расширяются, и он торопится к экрану.
— Наркодиллеры? Брендон, во что ты играешь?
Я выхожу из комнаты, пока Уэстфорд объясняет Брендону, что незаконные наркотики это не товар. Затем он бубнит что-то о том, что родительский контроль на компьютере не может заменить настоящих родителей и ему следовало следить за сыном внимательнее.
Я выхожу на улицу и нахожу Киару, работающую над своей машиной, ее ноги торчат из двери со стороны водителя. Я наблюдаю за тем, как она работает вверх тормашками, с головой, засунутой под панель, и отверткой в руке.
— Нужна помощь? — спрашиваю я.
— Неа, — отвечает она, не поднимая глаз.
— Я могу проверить дверь, может смогу починить ее.
— Дверь в порядке.
— Нет, она сломана. Ты не можешь постоянно вот так ездить.
— Кто тебе сказал, что я не могу.
Я прислоняюсь к машине. И жду. И жду. Если она не вылезет оттуда через несколько минут, я собираюсь силком ее оттуда вытащить.
Уэстфорд выходит из дома.
— Киара, во сколько вы с Карлосом собираетесь поехать в ХоспиталиТи?
— Как только я скреплю этот кабель, пап. Но он не слушается.
— Тебе, скорее всего, нужно припаять его, — говорю ей я, но к этому моменту и так понятно, что она не хочет слышать никаких советов от меня.
— Дай мне знать, когда вы поедете, а пока, Карлос, можно тебя на два слова? — Он манит меня пальцем.
— В моем офисе.
Он не выглядит и не звучит довольным мной. По правде говоря, он и не должен. Прошлой ночью мои руки были полны его дочери.
По дороге в офис, я прохожу мимо Брендона, смотрящего по телевизору какой-то мультфильм.
— Что происходит? — спрашиваю я, садясь в офисе в кресло.
— Уж точно не это. — Он кидает мне мою вчерашнюю футболку. — Я нашел ее на полу в гостиной. Я так понимаю, вы вчера повесились.
Окей, значит, он знает, что мы целовались. Ну, хорошо хоть, что он не нашел лифчик Киары поверх моей футболки.
— Ну… вчера после того как вы с миссис У ушли спать, все как-то вышло из-под контроля, — говорю я ему.
— Я этого и боялся. Коллин и я верим в открытое общение с нашими детьми. И поскольку ты не один из моих, на данный момент я несу за тебя ответственность, — профессор проводит рукой по лицу и вздыхает. — Я думал, что уже был готов к этому разговору. Когда-то я тоже был тинэйджером и делал то же самое в доме своих родителей. — Он поднимает голову. — Конечно, я был немного лучше в плане скрытия улик.
— Этого больше не случится, сэр.
— Чего не случится, того, что вы оставите улики или того, что ты будешь делать это под моей крышей с моей дочерью? И прошу тебя, перестань с этим «сэр». Мы не в армии.
— Это была я, кто вешался на него вчера, пап, — говорит Киара, появляясь в двери. — Это не было его виной.
Профессор кривится, когда говорит. — Для танго нужны двое. Но я не виню тут никого. Я просто обсуждаю. Мне бы хотелось, чтобы твоя мама была здесь для этого разговора. Вы, по крайней мере, использовали, эм, защиту?
Киара издает стыдливый стон.
— Пап, мы не занимались сексом.
— Ох, — говорит он, — Нет?
Я мотаю головой.
Не могу поверить, что я посреди этого разговора. Мексиканские отцы не разговаривают на эти темы, особенно с парнями, которые делают это с их дочерьми. Они сначала этим парням задницу надирают, а потом задают вопросы. И в итоге, запрещают дочерям ходить куда-либо без присмотра. У них нет этой фигни про «открытое обсуждение».
Я чувствую как будто я на каком-то ТВ шоу для белых и не знаю, что мне тут надо говорить. Я также не привык к отцу, желающему разговаривать об этом. Это нормально, или это только случается с отцами психологами, которые пытаются залезть к нам в мозг?
— Я не так глуп, чтобы думать, что я могу предотвратить то, что вы двое… делаете, — продолжает Уэстфорд. — Но я вношу новое правило: никаких больше обезьяньих дел под моей крышей. Если это станет для вас немного сложнее, может вы сделаете более правильный выбор. И, как твой отец, Киара, и как твой опекун, Карлос, я советую вам оставаться девственниками до свадьбы. — Он отклоняется назад в кресле и улыбается нам, довольный своим последним предложением. Плохо только то, что, по крайне мере, для меня это поздновато.
— А вы были девственником, когда женились? — спрашиваю я, подкалывая его.
Его улыбка сразу исчезает.
— Да, эм, ну, эм… когда я был молод, были другие времена. Нынешние подростки более умны и образованы. Появились неизлечимые болезни… и опасности для обоих партнеров, если вы не в серьезных, моногамных отношениях. — Он грозит нам пальцем. — И не забудьте о Б-слове.
Я не могу удержаться от смеха. Perdón?[72] .
— Б-слово?
— Беременность! — Профессор сужает на меня глаза. — Я не готов стать дедушкой еще долгое, долгое время.
Я думаю о моей маме, которая забеременела Алексом, когда ей было семнадцать. Mi'amá заставила меня пообещать, что я всегда буду использовать презервативы, если когда-либо буду пересекать эту черту с девушкой - она никогда не хотела, чтобы один из ее сыновей оказался в том же положении, что и она с моим отцом. Черт, она даже подсовывала презервативы в мой шкафчик с нижним бельем в качестве напоминания.
Прошлая ночь испугала меня до чертиков. Потому что, если обычно я четко помню о защите себя и девчонки, с которой я нахожусь на данный момент, я не могу сказать, что прошлой ночью я бы смог остановиться, даже учитывая то, что у меня не было при себе презерватива.
И я даже не пил. Если бы меня не напугали вчера выстрелы из телевизора, мы с Киарой разговаривали бы с профессором сейчас на совершенно иную тему.
— Пап, мы знаем обо всем этом, — встревает Киара.
— Ну, напоминание не повредит, учитывая то, что я нашел на полу футболку Карлоса сегодня утром.
Когда я поднимаю футболку вверх, чтобы показать, что он имеет в виду, Киара выдавливает удивленное:
— Ох.
Уэстфорд смотрит на часы на его столе.
— Пора пойти с Брендоном погулять, пока он не выработал себе телевизионную зависимость. — Он протягивает вперед ладони, как будто собирается мне что-то предложить. — Карлос, мы поняли друг друга, так?
— Ага, — говорю я, — Вы не против того, чтобы мы кувыркались в стогу, пока это не происходит под вашей крышей, и вы не знаете об этом.
— Ты шутишь со мной. Ты шутишь, так?
— Может быть.
Киара заходит в комнату.
— Пап, он пошутил.
Профессор отсчитывает каждое слово на пальцах, пригвоздив меня взглядом.
— Не забудьте… 1) серьезные, 2) моногамные отношения, 3) не под моей крышей, и 4) доверие.
— И не забудьте 5) Б-слово, — напоминаю я.
Он кивает.
— Да. Б-слово. Один день в армии, Карлос, выбил бы из тебя весь этот сарказм.
— Плохо, что я не собираюсь туда записываться.
