Текст книги "Покидая рай (ЛП)"

Автор книги: Симона Элькелес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 31. Калеб.

Сегодня воскресенье. Воскресный футбол. Я с парнями тусуюсь в спорт баре и гриль у Дасти, так мы можем сидеть в обеденной зоне и смотреть игру с трех больших экранов, подвешенных везде в ресторане.

Это захудалое место даже в темноте:деревянные столы и стулья шатаются, потому что они уже слишком старые. Но телевизоры у них большие и новые, поэтому ребята из трех ближайших городов приходят сюда в воскресенье днем.

Мне интересно,что сегодня делает Мэгги. По утрам она работает у миссис Рейнолдс, но, наверное, отправится сегодня домой пораньше. Она дома сейчас, сидит в своей комнате? Или она на физиотерапии?

– Ты видел это, Бекер? – спрашивает Тристан, когда толпа в баре недовольно гудит.

– Извини, парень, я пропустил.

Я думаю о ком-то, о ком не имею права думать.

Качая головой, Тристан указывает на экран.

– Клянусь, Геррера нужен клей для рук, чтобы держать мяч под контролем. Это уже третий раз, когда он теряет мяч.

– Четвертый, – поправляет его Дрю. Я сегодня не в игре.

Я ловлю взглядом Брайена, который смотрит на дверной проем и подает знаки кому-то, кто только пришел в ресторан. Я поворачиваюсь. Это Кендра, а за ней Ханна, Брайан, Даниэль и Сабрина.

Я не думаю, что их бой будет таким уж и хорошем в таком месте, как это. Но, опять же, все возможно.

– Что вы здесь делаете, девочки? – протестуя Тристан спрашивает у Брайена, который очевидно пригласил их.

– Разве мы не можем изменить правило только один раз? Кендра очень хотела прийти.

– Ух, меня сейчас стошнит, – говорит Дрю, дурачась закрывая рот, – Она держит тебя за яйца,чувак. Когда ты признаешь это?

Дрю самопровозглашённый мудак в нашей группе, но в первый раз в своей жизни попал в самую точку.

Когда я собирался объявить Дрю, что он проницательный гений, девушки подходят к столу.

Кендра одета в узкие джинсы и в свитер Медведей. На Брайене свитер тот самый, который мне помнится, он носит каждое воскресенье.

Брайен смотрит на свою трофейную девушку и это тоже причиняет мне боль. Потому что то, что я сейчас вижу совсем не похоже на то, что было когда мы встречались. Все считали чудом то, что такая девушка, как она, выбрала меня в свои бойфренды.

Кто-нибудь, пристрелите меня прямо сейчас.

– Можем, мы присоединится к вам, ребята? – спрашивает Кендра, в то время как слова вылетают из её рта, она уже тенет к себе стул возле Брайена и показывает жестом девушкам, чтобы они тоже нашли себе стулья.

Серьезно, это огромное нарушения закона “ни каких девушек на воскресном футболе”.

Я могу сказать, что Тристан и Дрю не в восторге от вторжения чикс. Это правило в первую очередь было создано потому что все согласные девушки (по крайней мере те, что в нашей группе, т.е те, кто сейчас сидит с нами за столом) не были заинтересованы в посещении игры.

Они заинтересованы в разрушении нашей концентрации. Это как вызов, чтобы увидеть смогут ли они отвлечь нас от футбола.

– Привет, Калеб, – говорит Даниэль, когда присаживается на соседнее сиденье, – Что тут было до нашего прихода?

Прежде, чем я могу ответить, официантка подходит к нашему столу для того, чтобы швырнуть нам еду и спросить девушек, что они хотели бы заказать.

– Какие салаты у вас есть? – спрашивает Брайен.

Официантка сдерживает смех.

– Никаких салатов. У нас есть бургеры, сандвич с курицей, крылышки и картошка фри. Выбирайте.

Брайан ошеломленно утыкается в меню. К слову, я могу смело сказать, что она смотрит на официантку с ужасом. Это место покупки пива/алкоголя для толпы-в-которой-больше-чем-двадцать-один-человек. Пища здесь на втором месте.

– Мне только диетическую колу, – в конце концов, говорит она.

Все девушки заказывают диетическую Колу. Больше ничего. Тристан закатывает глаза.

– Подождите! – говорит Сабрина, окликая официантку, – Мне бургер. Без сыра, простой.

– Один простой бургер, пять диетических кол, – повторяет официантка, прежде чем уйти.

– Мне тоже бургер, – внезапно произносит Даниель, – Простой, как и у неё.

– Два бургера и пять штуку диетической колы.

Брови Брайан взлетают вверх.

Даниэль пожимает плечами.

– Что? Я не ужинала и очень голодна. Кроме того я заказала бургер без углеводов, Брайан.

Дрю резко встает и поднимает руки.

–Хорошо, если вы, девушки, хотите присоединится к нам, тогда есть несколько правил. Не разговаривать о салатах, и я даже не хочу слышать слова “углеводы”. Если вы не пришли сюда разговаривать о Медведях или футболе, или о воспоминаниях 1985 года, тогда молчите. И ради всего святого, если вы не знаете за кого болеете, то я не ожидаю от вас восхищения или комментарий. Поняли?

Кендра хмурит брови.

– Что случилось в 1985? Дрю, мне не хочется тебе говорить, но мы даже не родились ещё.

Одновременно с тем,как Дрю хлопает себя по лбу от отчаяния, смущенный Брайен закрывает Кендре рот.

– Это последний год, когда Медведи выиграли Суперкубок, – объясняет ей Брайен.

Он убирает руку со рта Кендры.

– Ты не знаешь, что такое Суперкубок, не правда ли? – спрашивает Дрю, садясь наконец-то.

– Конечно, она знает, – комментирует Брайен, затем подтягивает Кендру поближе и кладет руку на её плечи.

Остальной период был встречен молчанием со стороны девушек и гулок с криками от остальной части людей в ресторане. Когда я случайно бросаю взгляд на Кендру и Брайена во время рекламной паузы, она смотрит на меня, шепча что-то на ухо Брайену, заставляя его лукаво рассмеяться.

Я клянусь, что я только что поймал ее за облизыванием мочки уха Брайена.

Мерзость. Я встаю и направляюсь в уборную. После того, как я сходил в туалет, я помыл руки и наклонился над раковиной, проверяя свое отражение в зеркале. Я чертов дурак, который не в состоянии расслабится и просто провести время с друзьями. Особенно не со здешними девушками. Особенно не с Кендрой. Она играет на моих нервах, напоминая о прошлом. Об аварии. Мэгги. Дверь в комнату для мужчин открывается и, конечно же, внутрь входит Кендра. Я не удивлен.

– Твой бойфренд последует за тобой, – говорю я ей.

Она медленной походкой приближается ко мне, достаточно близко, чтобы я смог ощутить сильный запах ее духов, перемешанный с запахом вишневого блеска для губ. Убийство наповал.

– Неа. Он думает, что ты расстроен, так что я сказала ему, что хотела бы говорить с тобой. Он доверяет нам.

– Он идиот.

– Он так же думает, что ты ревнуешь. Это так?

– О, да, – говорю я ей. Она хочет услышать это, так что я говорю это. Это игра, в которую ей нравится играть. Я же устал играть в игры, но это единственный способ общения с ней.

– Ты был неуловимым, КБ, – лениво тянет она.

– Я думал, что мы поняли друг друга.

Единственные отношения, которые я хочу, у меня уже есть с Мэгги. Они не публичные, но зато настоящие.

Мучительнее всего этого в том, что я не знаю то, что знает Кендра. Каждый раз, когда мы вместе, она намекает, что знает об аварии больше, чем остальные. Но что если это не так? Что если она дергает меня за ошейник? Мы оба были такими пьяными той ночью, а она была такой легкой добычей.

Может моя бывшая играла со мной все это время, и я такой же лопух, как и Брайен.

Насколько бы я ни хотел, я не могу рисковать, отдаляясь от неё.

Она ползет своими огненно-красными пальцами вверх по моей рубашке, словно паук, и останавливается лишь по достижению плеча. Затем она наклоняется:

– Ты как наркотик, Калеб. Я не могу слезть с твоей иглы.

Она процветает на этой охоте. Не я. Возможно, это зависит от того, что кто угодно может войти сюда в любую минуту и поймать нас, стоящих так близко друг к другу. Фактор риска доставляет ей удовольствие.

– Так почему же ты впиваешься в ухо другого парня?

Я не знаю, почему спрашиваю именно это. Это не волнует меня. Я кладу руку на ее талию, готовясь оттолкнуть ее, если она попытается подойти ближе. Я так устал быть ее пешкой.

– Я просто хотела посмотреть на твою реакцию. Это сработало. За последнюю пару недель я не вызывала у тебя ничего, никаких эмоций или даже одобрения. Брайен думает, что ты с Мэгги Армстронг. Разве это не смешно?

Прямо в тот момент, когда я собираюсь ответить, открывается дверь. Входит Дрю, Кендра и я все еще стоим слишком близко, прикасаясь, друг к другу в чем-то, похожем на объятья. Это не то, что кажется, но, тем не менее, выглядит оно плохо.

– Я даже не буду спрашивать, – говорит Дрю и направляется к писсуарам. Прежде, чем его молния скользит вниз, он поворачивает голову к Кендре, – Ты не собираешься выйти?

– Там нет ничего, чтобы я не видела, – говорит Кендра, когда отступает от меня, прерывая все контакты.

Дрю издает короткий смешок.

– Да, ну, ты крутишься вокруг моих друзей, но только не прикладывай свои ручки ко мне.

– Если учесть то, что я слышала, то, думаю, одной руки будет вполне достаточно, – отстреливается Кендра.

– Достаточно, – говорю я, – Кендра, возвращайся к Брайену. Дрю, сделай уже свое дело.

Конечно, ей больно от того, что я не защитил ее, она вылетает из мужской уборной, но не раньше, чем я слышу бормотание “мудак”, обращенное к Дрю, на которое он отвечает “шлюха”.

Дрю заканчивает свое дело, а затем моет руки, смотрит на меня и говорит:

– Калеб, ты думаешь заниматься сексом с Кедрой – это выход? Слушай, пусть Брайен поимеет эту сучку и передаст кому-то еще.

– Это немного сложнее, чем ты думаешь, – Дрю издает гортанный звук, прямо как Миссис Рейнолдс.

– Неа, это ты все усложняешь.

А затем он бьет меня. Второй раз за сегодня Дрю прав. Я позволял Кендре манипулировать мной, вместо того, чтобы пройти мимо. Мне не нужно потакать ей. Я могу просто позволить ей охотиться, при этом не давая ей не единого шанса на совершение убийства. Я поступил неправильно в этой ситуации и все еще не могу поверить, что все так просто. Я беру свой бумажник и даю Дрю двадцатку.

– Вот, заплати за мой счет. Я сваливаю.

– Ты не должен уходить. Я не собираюсь рассказывать Брайену, что вы с Кендрой делали.

– В данный момент мне вообще все равно, – говорю я, затем выхожу из мужского туалета и направляюсь к задней двери.

Глава 32. Мэгги.

Калеб пришел после обеда совершенно неожиданно. Я открываю дверь, чтобы ответить на звонок, и вот он здесь стоит передо мной с решительным выражением на лице.

–Мне захотелось тебя увидеть,-это все объяснение, которое я получаю.-Твоя мама дома?

–Нет. Она пять минут назад ушла на работу.

Калеб и я – друзья. Хорошо, мы больше, чем друзья. Это странно и запутанно, но это единственная непринужденная дружба, которая у меня есть.

Я веду его в свою комнату, потом он ждет там, пока я принесу напитки и чипсы. Мы сидим на полу и жуем чипсы, разговариваем о школе и борьбе, смеемся над тем временем, когда были детьми в садике и глупыми вещами, которые мы делали.

Потом мы играем картами в джин(моя мама научила меня,когда я была в больнице).Он вообще не говорит о поцелуях, даже не смотрит на меня страстным, полным желания взглядом, который я видела раньше. У него что-то на уме. Я не знаю что, но это отвлекает его.

Спустя некоторое время он кладет карты и говорит:

–Я хочу помочь тебе,Мэгги.

– С чем именно?

–Играть в теннис снова. Я всегда видел, как ты смотришь на шкаф, как будто там монстр, поэтому я посмотрел в него, когда ты была на кухне, и нашел твою ракетку.

Я встаю. Мое сердце начинает бешено биться, когда я, хромая, отхожу от него.

–Я больше никогда снова не буду играть.

Он тоже встает.

–Я не хотел тебя обидеть, Мэгги. Я просто пытаюсь помочь.

Я повернулась к нему спиной.

– Я не могу играть.

–Просто попробуй. Это причиняет тебе боль?

–Я больше не буду хорошо играть.

–Кто тебе сказал, что ты не будешь хорошо играть?

Он не понимает, что быть способной в теннисе, всегда означает большее, чем быть хорошей в нем. Это намного глубже.

Когда я смотрю на Калеба, то хочу, чтобы он гордился мной. Он пытается исправить всю ту боль, что причинил мне. Я действительно хочу помочь ему.

–Ладно, я попытаюсь.-говорю я.-Но не ожидай слишком многого.

Все воспоминания, которые я пыталась подавить в себе, воскрешаются в памяти. Делая глубокий вдох, я следую за Калебом на твердую зеленую площадку. Когда Калеб достает мою ракетку, я замираю. Мне даже не хочется брать её в руки. После того, как он сходил за собственной ракеткой и теннисными мячиками в гараж ,он нес все без возражений, когда мы шли в школу.

Сейчас он протягивает ракетку мне. Я медлю. Взяв мою руку в свою, он обвивает мои пальцы вокруг ручки ракетки.

–Я боюсь, -признаюсь я ему.

–Я тоже.

Я поднимаю бровь.

–Да,-говорит он.-Вдруг ты победишь меня. А мне нужно поддерживать образ парня-преступника, ты же знаешь.

Это заставляет меня смеяться.

–Мне не нужно, чтобы ты вел себя как хулиган, Калеб.

После этого он берет теннисные мячи и направляется в противоположную сторону корта.

–Будь снисходительна ко мне, – шутит он.

Он бьет мяч прямо на меня, красиво и медленно. Инстинкты берут вверх, и я отбиваю мяч обратно. Это хорошее ощущение, признаюсь, но это также и какое-то странное чувство. Мое тело движется по-другому ,как будто я неуклюжая и не могу расслабиться. Мои ноги, положение-все нелепо и неправильно. Я не могу сохранять равновесие при ударе в ногах и при повороте, когда мяч идет на меня.

Я не могу принять изготовку, готовясь нанести удар по мячу, когда он летит на меня.

Когда Калеб бьет мяч обратно на меня, я не размахиваюсь.

Он останавливается и качает головой.

–Ты могла принять этот.

– Я не хочу этого. Теперь мы можем уйти?

–Нет. Отбей мяч обратно ко мне десять раз, и мы уйдем.

Он бьет следующий мяч прямо на меня. Я легонько отбиваю его.

–Девять,-произносит он, считая в обратном порядке.

Ещё три мяча пролетают на расстоянии вытянутой руки, и я осторожно отбиваю их, поэтому они легонько летят через сетку прямо к нему. Мои ноги все ещё находятся на том же самом месте.

–Шесть.

Ещё пять легких мячей летят через сетку и отскакивают прямо на меня. Я медленно посылаю их обратно, возвращая ему .

–Еще один, Мэгги. Затем мы уходим отсюда.

Прекрасно. Всего лишь ещё один мяч, и мое унижение может закончиться.

Он пускает один трудный и быстрый мяч через сетку. Он отскакивает в полутора метрах от меня. Я даже не пытаюсь принять его. Он делает это снова. И снова. Я кладу ракетку возле себя и смотрю на него.

–Ты пытаешься унизить меня?

–Перестань вести себя, как ребенок, и иди уже к мячу, – говорит он, качая головой.-Давай.

Как он смеет!

В этот раз, когда мяч проносится через сетку, мой гнев и что-то еще движет мной в то время, как я делаю три шага и сильным ударом посылаю мяч обратно Калебу со всей своей сдерживаемой силой и отчаянием внутри меня.

Мяч бьет его прямо по руке.

–Ой.

Я не спрашиваю у него, все ли в порядке, потому что у него высокомерный взгляд на лице и уголки его рта победоносно приподняты.

–Разве ты не чувствуешь себя так же хорошо, как и я?

Я бросаю ракетку в него и ухожу с корта.

Я не доставлю ему удовольствие, дав понять, что это возбуждающее и впечатляющее чувство.

Он подходит и тянет меня к себе.

–Ты знаешь, что у меня будет синяк,-произносит он.

–Но смотреть на тебя, когда ты бьешь чертовски соблазнительно.

Я смотрю на след, увеличивающийся на его руке.

–Как это было?

Одним быстрым движением, он движется вперед и прижимает меня к забору своим телом.

–Я тебя поцелую.

Мой желудок делает небольшое сальто. Я забываю о том,что сердита. Мои нервы имеют власть над всеми эмоциями.

–Здесь.

–О да. Прямо здесь и прямо сейчас. В этот раз ты собираешься сбежать?

–Я так не думаю, но я не уверенна.

Он улыбается, потешаясь над моим ответом.

Я смотрю в его глаза, которые дают мне возможность заглянуть в его внутренний мир, затем облизываю губы в предвкушении.

И это начало нашего марафона поцелуев. Все, о чем я хочу сказать ,что не чувствую себя неопытной спустя час губ и языков, невинных и не таких уж и невинных ласк с его и моей стороны. Я не чувствую себя больше неуверенной в поцелуях.

Мы переместились с корта в парк, а потом обратно в мою комнату. На мою кровать. Калеб откидывается назад и стонет.

–Мы должны остановится, или мое тело будет страдать от последствий несколько дней.

Расслабляясь, я кладу голову к нему на грудь.

–Это было прекрасно.

– Да, очень хорошо.

Он тяжело дышит. Мы оба тяжело дышим. Я делаю глубокий медленный вдох и наслаждаюсь этим моментом. Я могла бы пребывать в таком состоянии всегда. Долго смотреть. Чувствовать себя желанной и защищенной.

Чувствовать себя нормальной.

–Я должна ненавидеть тебя за то, что заставил играть меня в теннис.

–Да. Но ты не можешь, не правда ли? Кроме того у нас был сеанс “целования в засос”, так что ты будешь думать об этом несколько недель.

–У тебя проблемы с самомнением.

–Только с тобой,-посмеивается он, затем зевает.

–Тебе со мной скучно? – спрашиваю я.

–Вовсе нет,-произносит он, поглаживая мои волосы.-Просто.. Я спал не слишком хорошо. И я так расслаблен и удовлетворен, что моему телу необходимо поспать.

Я приподнимаюсь на локти.

–Так спи.

– Здесь?

–Конечно. Моей мамы не будет дома ещё долгое время.

Я начинаю подниматься, чтобы освободить ему всю кровать, так он сможет спать спокойно.

–Не уходи от меня,-произносит он.-Полежи рядом со мной.

Он тянет меня вниз к себе.

–Ты такая разная, – говорит он почти про себя.

–Не говори это,-произношу я, глядя в сторону. Я хочу сохранить ложные фантазии, что я такая же, как и остальные девушки, по крайней мере, на какое-то время.

–Разная, в хорошем смысле. – Он хмурит брови.-На самом деле.

Потом он притягивает меня крепко к себе. Мы обнимаемся друг с другом, как будто встречаемся пару лет. Мы даже делим подушку, на которой я спала, когда мне было десять лет.Последнее, что я помню прежде чем просыпаюсь, это медленное ритмичное дыхание Калеба позади себя, когда он засыпает.

Но сейчас я слышу, как открывается входная дверь, и полностью просыпаюсь.

–Калеб, вставай. Моя мама дома.

Ему нужна секунда для того, чтобы сориентироваться: мы спали больше пяти часов.

–Подожди здесь и не шуми,-говорю я, затем целую его сонные губы.

Выскальзывая из его переплетенных на себе рук, я открываю дверь спальни и спускаюсь вниз. -Привет, мам,-говорю я слабым после сна голосом.

–Я не хотела тебя будить, дорогая.Я ненавижу эти поздние воскресные ночи, но лучше пусть будут они, и я смогу быть с тобой по утрам. Кажется, мы проводим очень мало времени вместе в последнее время.

Она кладет на место кошелек и начинает подниматься по лестнице. Я молюсь, чтобы ей не захотелось заглянуть в мою комнату и устроить один из её мама/дочь разговоров. Не сейчас. Но я думаю, если она сделает это, то правда выплывет наружу. Может, это было бы во благо, но я не буду рисковать.

–Все нормально, мам. Ты всегда беспокоишься о пустяках.

Она не слышит скрип кровати за моей дверью, зато я слышу.

Она хмурит брови.

–Почему ты спишь в одежде?

Упс!

–Я была в комнате и, должно быть, задремала.

–Ну, я устала тоже. Возвращайся в кровать. Утром тебе в школу. И смени эту одежду.

–Хорошо. Спокойной ночи.

Я надеюсь, что она не понимает того, что я, затаив дыхание, ожидаю момента, когда она закроет дверь в свою комнату.

Когда она закрывает дверь, я тороплюсь обратно в свою комнату. Калеб, встревоженный, сидит на кровати.

–Мне очень жаль,– шепчет он, все ещё выглядя опасным и неприветливым, как и всегда, даже полусонный.

–Я потерял счет времени.

– Я тоже.

Он подходит к окну.

– Калеб, что ты делаешь? – шепчу я.

– Ищу выход.

Я кладу свою руку на него и тяну.

–Ты не выпрыгнешь из моего окна. Просто подожди пятнадцать минут, и я выведу тебя через входную дверь. Моя мама спит как убитая, и она засыпает очень быстро. Кроме того, если нас поймают, мы замешены в этом вместе. Правильно?

Ему требуется время, для того чтобы ответить. Как будто бы он не верит в то, что я только сказала.

–Да, правда,-наконец, шепчет он.

Глава 33. Калеб.

Я встречался сегодня утром с Дэймоном. Потом убеждал родителей, что меня не было так долго, потому что я был у Брайена, и мы потеряли счет времени. Они купились на это. Дэймон приходил за какой-то оценкой для штата Иллинойс. Он беседовал с моей семьей и даже Лией, затем мы переместились в мою спальню, покуда он мучил меня вопросами.

Я сказал Дэймону, что просил Мэгги показать ногу, пропуская ту часть, что мы вместе работаем каждую неделю после школы, или то обстоятельство, что она единственный человек, который заставляет меня забыть прошлый год и даже случившееся. Не дай бог, я не могу сказать ему, что спал с Мэгги прошлой ночью, в прямом смысле этого слова.

Дэймон качает головой.

– Это запрещено, противостоять своей жертве, Калеб.

–Я не противостою ей.

Дэймон пересекает мою комнату и кладет руку на голову, как будто бы у него болит голова.

– Ты влюбился в неё?

– В кого?

– Мэгги.

– Нет. Ни в коем случае,-лгу я.

– Ты в маленьком городе, в котором дети воспитываются независимыми. Ладно, вот в чем дело: держись подальше от неё.

– У меня есть выбор?

– Нет.

Дэймон открывает папку и щелкает ручкой.

– Ты почти справился с требованиями по общественным работам. Беседка для миссис Рейнолдс. Я вижу, ты был на работе последние три недели.

– Если все пойдет хорошо, я сделаю её в конце следующей недели.

На Деймона это, кажется, произвело впечатление.

– Хорошая работа, Калеб. Ты начал идти по скалистому пути, но ты пройдешь его. Давай снова встретимся на следующей неделе и поговорим о том, что ты будешь делать после освобождения.

После визита Деймона я чувствую напряжение, понимая, что угроза возвращения в тюрьму миновала. Я просто должен держать в секрете факт того, что встречаюсь с Мэгги.

Я стучусь в комнату сестры. Она там. Ее комната – это ее пещера. Моя сестра почти всегда находится в зимней спячке, кроме, пожалуй, посещения школы и питания.

Она не отвечает, поэтому я постучу громче.

– Лия, открывай.

– Что тебе нужно? – говорит она через дверь.

Я вздыхаю. Это сложнее чем я думал. – Просто открой чертову дверь.

Она открывается с треском. Я налегаю на нее и вхожу внутрь, когда дверь поддается. Там настолько темно, что я незамедлительно поднимаю штору.

– Опусти их!

– Да, отлично, мы должны поговорить, а я ничего не могу увидеть.

– Я не хочу говорить.

– Очень плохо, – говорю я, ложа руку на грудь.

Лия хватается за ручку двери так, словно готова сбежать в любой момент.

– Мама и папа дома? – спрашивает она нервно.

– Нет.

Она облегченно выдыхает.

Я даже не знаю с чего начать. Я просто знаю, что готов говорить об этом вслух.

Все это накапливалось во мне более года. Демон готов вырваться на свободу. Жизнь дана не для сокрытия всякого дерьма и житья в придуманном мире.

Я делаю глубокий вдох и говорю своей сестре:

– Ты сбила Мэгги на машине, а я взял это на себя. Это было отстойно, но все закончилось. Я не делал бы этого, если бы знал, что ты будешь вести себя как чертов труп, забив на свою жизнь.

Ее глаза распахиваются так, словно мозг впервые осознает всю правду.

– Говори со мной, Лия, – приказываю я, – Скажи что-нибудь… Хоть что-нибудь!

– Я не могу справиться с этим! – выкрикивает она, а затем падает на кровать лицом вниз. Я хватаю коробку с салфетками с ее тумбочки и бросаю ей. Я возвышаюсь над ней, пока она истерично ревет. – Мне жаль, Калеб. Мне так жаль, – говорит она между всхлипываниями. – Я могла убить ее, Калеб.

– Но ты не сделала этого.

– Я стояла там и смотрела, как они надевали на тебя наручники. Я позволила им увезти тебя.

Я так привык быть возмутителем спокойствия, привык быть тем, из-за кого все рушится. Лия же была морально безупречным близнецом; я был мятежником. Даже будучи пьяным, я не колеблясь взял вину в аварии на себя. Лия не собиралась быть закованной в наручники, арестованной и осужденной. Она не смогла бы это вынести. А я смог.

Полицейские не задавали вопросов, когда я признался прямо там. Черт, да даже мои родители никогда не сомневались в моей виновности.

Думаю, это случилось, потому что Лия свернула в сторону, чтобы избежать столкновения с чертовой белкой, вышедшей на дорогу.

– Все кончено, – я говорю ей.

– Нет, Калеб, нет. Это никогда не кончится. Я буду винить себя все оставшуюся жизнь. Я даже не могу взглянуть на Мэгги. Черт, Калеб, я даже не могу взглянуть на тебя. Это так тяжело для меня, ты даже представить не можешь на что это похоже.

Она права, я не могу.

Повернувшись ко мне, она испуганно вдыхает.

– Ты ведь не собираешься никому это рассказывать, не так ли? Обещай мне, что ты никогда и никому не расскажешь об этом.

Я с презрением смотрю на свою сестру-близнеца, девушку, с которой я разделял утробу своей матери, разделял день рождение и с которой вырос бок о бок. Она должна знать меня также, как я ее, чувствовать мою боль, как я чувствую ее. Она знает, что этот секрет разрывает меня изнутри. Я могу чувствовать это также сильно, как знаю что стало основанием для этого. Она игнорирует меня, потому что сосредоточена лишь на себе. В конце концов, на самом деле она чужая для меня.