Текст книги "Покидая рай (ЛП)"

Автор книги: Симона Элькелес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 19. Калеб.

Мои брюки чертовски тесные и эта рубашка слишком накрахмалена, я чувствую себя как манекен. Но я здесь, на Осеннем празднике. Как только я изображу примерного сына, то смоюсь отсюда.

Я обнаруживаю родителей у павильона для еды, разговаривающих с другой парой.

Ничего не изменилось после моего возвращения. Моя сестра по-прежнему зомби, но сейчас только хуже, потому что после того, как она выбежала из столовой в понедельник, она не замечает меня. Родители не напоминали об аварии, с тех пор как я вернулся. Я пытался поговорить об этом, но останавливался. Когда я подхожу к родителям, мама улыбается.

– Мы ждали тебя, Калеб.

– Ну, я здесь, – произношу я без особого энтузиазма, в последнюю очередь готовый принимать участие в этом шоу.

Мой папа выглядит усталым; у него круги под глазами, и он не такой, высокий и крепкий, как я помню.

– Калеб, ты помнишь доктора и миссис Тремонт? У доктора Тремонта собственная стоматологическая поликлиника в Дентоне, и только что одна открылась в Рае, теперь, когда доктор Кризанович ушел на пенсию.

– Правда?

Доктор Тремонт указывает на восток.

– По Центральному и Carriagedale шоссе.Ты знаешь, новое здания рядом с кинотеатром Рая.

Я качаю головой.

– Я ещё не видел его.

– Где ты прятался? – смеясь, говорит доктор Тремон, – Это здание с большим выступом спереди.

Мой отец становится красный, как его воротник.

– Я голоден, – произносит он, прежде чем я говорю Доктору Тремонту, что не видел его здание с большим выступом спереди, потому что я сидел в тюрьме весь последний год.

– Почему бы тебе не попробовать несколько блюд моей жены пока Калеб ищет своих друзей?

Мама делает на самом деле хорошую работу инструктируя Тремонтса насчет различных столов и уводя его от меня. Вы думаете, что мама на самом деле не понимает, что это не лучшая идея пытать счастье и делать вид, что я замечательный сын? Моя сестра присоединяется к нам, не обращая никакого внимания на меня.

Осенний фестиваль похож на зоопарк. Сложно поверить, что Рай маленький городок, когда тут вертятся так много людей. Брайэн и парни тусуются рядом с охраняемой стоянкой.

– Вау, Калеб, кто тебя одевал? – шутит Брайэн, качая головой.

Я строю гримасу.

– Ты поверишь, если я скажу, что это была моя мать?

Брайэн кивает. – Да. Рай не был прежним без тебя, парень. Но ты должен переодеться.

Дрю хихикает, когда он зажигает сигарету.

– Ты прав, Брайэн. Рай уже не тот. Я видел, как Мисс Армстронг танцевала с тем парнем из закусочной.

– Они смотрелись довольно-таки лаконично. Ты думаешь они… Ты, знаешь? Видит бог, Мэгги не занимается сексом. Этой девочке понадобиться куча новых операций, прежде чем она будет привлекать парней. Может быть, она могла бы пригласить кого-нибудь на выпускной через интернет.

Никто не смеется от слов Дрю, потому что это совсем не смешно. Он стал кретином после моего возвращения, специально старающимся изо всех сил меня разозлить.

Тристан бросает футбольный мяч в воздух.

– Мы идем на поле играть в мяч. Давайте, пока наши мамы не пытаются заставить нас танцевать с ними.

Я снимаю дурацкую рубашку, когда играю, но мои яйца придавлены штанами, в которые я одет. Спустя сорок пять минут мы возвращаемся. Но когда Тристан и Брайэн опережают нас, я хватаю Дрю за плечо и прижимаю спиной к дереву. Я застаю его врасплох. Он и не догадывался, что я испытываю желание надрать ему задницу. Одна из вещей, которую я узнал в ДИПДН от заключенных…

Нападай на них, когда они меньше всего этого ожидают.

– Вот в чем дело, – низко и грубо произношу я, в то время, как хватаю его рубашку и скручиваю её близко к горлу, – Ты перестанешь обсуждать Мэгги, тюрьму и аварию. Понял? Если ты будешь продолжать трепать языком, ну и хорошо, но в следующий раз найдешь мой кулак у себя в глотке. Гарантирую.

– Это была просто шутка, – выдавливает из себя Дрю, слабая нотка истерики слышится в его голосе, -Боже, Калеб, успокойся.

Я отпускаю его рубашку, но делаю последнее предупреждение.

– Две недели назад я жил с кучей бандитов. Не говори мне успокойся.

***

В четверг вечером, спустя пять дней после праздника, я в спальне Кендры, в то время как у её родителей какой-то торжественный ужин. Мы собрались подготовиться, так как завтра у нас обоих тесты.

К сожалению, полчаса назад я понял, что она не заинтересована в повторении. Кендра с напыщенным видом ходит передо мной, демонстрируя различные наряды, которые она купила в торговом центре вчера.

– Ну…, -говорит она,красуясь в дизайнерском платье, – Что ты думаешь?

Я занят чтением Великой хартии вольностей.

– Я не могу завалить этот тест, Кенд.

Она кладет руки на бедра и надувает губы.

– Клянусь, ты уделяешь больше внимания девушкам в школе, чем мне.

Я поднимаю глаза от книги.

– Ты шутишь?

– Нет. Саманта Хантер, типа, смотрела на тебя с вожделением во время урока физкультуры, и ты клюнул на это. И я слышала, что у тебя был довольно оживленный разговор с Эмили Стейнвей на биологии.

– Я и двух слов не сказал Саманте, Кенд. И с Эмили мы партнеры по биологии. Что ты делаешь, шпионишь за мной? Я был бы рад рассказать всем, что мы снова вместе. Ты одна хочешь сохранить наши отношения в чертовой тайне.

На этой неделе мы встречались в лесном заповеднике, за высокими школьными трибунами, и сейчас я вошел в её дом через черный ход, чтобы никто из её соседей не увидел, как я вхожу. Мне надоело кругом подкрадываться.

– Я говорила тебе, что мой отец выдвигается на выборы в ноябре, Калеб. Его дочь не может встречаться с бывшим заключенным.

Она говорит это так легко. Нет ни капли извинения или сомнения в её голосе, когда она выпаливает слово “бывший заключенный”.

– Я должен идти, – произношу я, закрывая книгу по истории.

Она подходит ко мне и кладет руку мне на грудь.

– Не уходи. Я сделаю это, оно того стоит.

– О чем ты говоришь?

Она медленно стягивает бретельки с плеч, открывая чистую кожу. Несколько секунд спустя она снимает платье и стоит передо мной, одетая в один черный кружевной лифчик и такие же стринги.

Мой взгляд блуждает по её сливочно-белой коже. Черт, да, я хочу её. Но она ведет себя не как девушка. Она не должна раздеваться, чтобы удержать меня здесь, не должна использовать своё тело, чтобы соблазнить меня. Это так погано.

– Кендра…

Она подходит ко мне и кладет палец на мои губы, заставляя меня замолчать.

– Тсс, я слышу своих родителей в коридоре, – шепчет она.

Дерьмо.

Как и следовало ожидать, секундой позже раздается стук в ее комнату.

– Кендра,ты дома? – говорит её мама через дверь.

– Э-э, да, – громко говорит она, когда подбирает свое отброшенное платье.

– Калеб, лезь в шкаф, – шепчет она.

Это все происходит не на самом деле.

– Я не полезу в шкаф, – говорю я. Ни за что я не собираюсь запираться снова, даже в шкафу своей девушки, а не в камере.

– Шшш, они могут нас услышать.

Её мама стучит снова и говорит:

– С кем ты разговариваешь? Кендра, открой дверь.

Кендра спешит одеть платье обратно.

– Никто, мам. Я включила радио. Я одеваюсь, выйду через минуту, ладно?

– Поторопись. Сенатор Бойль проделал весь этот путь сюда, чтобы встретиться с тобой, – произносит её мама, а затем я слышу удаляющиеся от двери шаги.

– Когда ты собираешься рассказать им, что мы вместе? – спрашиваю я у Кендры. – После выборов?

– Мы можем поговорить об этом позже? – шепчет она, в то время как поспешно проверяет свое внешний вид в зеркале. Я смотрю, как она намазывает огромное количество блеска на губы. Вишневый запах доносится до моих ноздрей, и мне интересно, как долго я смогу проторчать в этой комнате пахнущей вишнями, до того, как потеряю сознание.

Я открываю окно.

– Калеб, что ты делаешь?

Я бросаю учебник по истории вниз на землю, молясь, чтобы он по-прежнему был нетронутым, когда я найду его. Потом перекидываю одну ногу через подоконник.

– Прощай.

– Это двухэтажный дом. Ты убьешься.

Я не собираюсь прятаться в её комнате как преступник. Кроме того, если я прыгну достаточно сильно и высоко, я, возможно, смогу ухватиться за ветку на дереве, в нескольких футах от окна.

Она начинает подходить ко мне.

– Не делай этого, КБ.

Я смотрю в её голубые глаза. Почему нет? Потому что ты любишь меня, не хочешь, чтобы я ушибся…Потому что ты хочешь повести меня вниз и объявить своим родителям и их друзьям, что не имеет значения то, что произошло в прошлом, мы вместе, и никто не сможет разлучить нас? – У меня будут проблемы, если они увидят нас, – сообщает она.

– Увидимся на другой стороне, – говорю я Кендре, прежде чем становлюсь на поддоннике, произношу короткую молитву, и прыгаю.

Глава 20. Мэгги.

Миссис Рейнолдс ждет меня, сидя на качелях с комбинезоном в руке, когда я подхожу к её дому, точно также как и в мой первый рабочий день. Я пыталась возражать против этой оскорбительной одежды, но безуспешно. Так что теперь я надеваю её и выгляжу полной дурой, когда работаю.

Во всяком случае, мне не нужно беспокоиться о том, чтобы хорошо выглядеть. Калеб и его друзья сказали только то, что я даже приглашение на выпускной вечер смогу получить только по интернету. Я слышала, как на Осеннем фестивале они говорили обо мне. Этой ночью я плакала, потому что я не могу повернуть время вспять и предотвратить то, что случилось. Калеб стоял там с ребятами так, словно это не он сделал меня такой. Отсутствие у него какой-либо реакции ранит больше, чем слова Дрю.

– Сегодня мы должны очистить чердак, – объясняет Миссис Рейнолдс, – Возьмите веник. Я возьму совок и ведро.

– Что насчет посадки луковиц? – спрашиваю я.

– Мне становится плохо, когда я смотрю на эти луковицы. Мы можем продолжить посадку завтра.

Она ведет меня вверх по лестнице на чердак.

– Не закрывай дверь, чтобы не запереться в комнате.

– Это опасно, – произношу я. И страшно, похоже на фильм ужасов. Миссис Рейнолдс блокирует дверь, чтобы она не стала на свое прежнее место, прежде чем мы входим. Это маленькое, темное помещение заполненное коробками, рисунками, и… паутиной.

– Миссис Рейнолдс?

– Да, Маргарет.

– Я боюсь пауков.

– Почему?

– Потому что у них восемь мерзких конечностей, они кусаются и у них липкие нити, которые выходят из их задницы, чтобы поймать жертву, прежде чем высосать из них кровь.

Я думаю, что миссис Рейнолдс будет смеяться надо мной. Но она этого не делает. Вместо этого она говорит:

– Пауки регулируют численность насекомых. Это их потребность, вот и все.

Это может быть правдой, хотя мне они все еще не нравятся. Но это не останавливает Миссис Рейнолдс от того, чтобы провести меня вглубь чердака – с ведром, совком и всем остальным. Я уже готова участвовать в представлении “Этот жестокий случай жизни”. Я осматриваюсь.

Это определенно жуткий чердак – большие чемоданы в одном углу и коробки для переезда в другом. Миссис Рейнолдс находит старый стул и садится на него.

– Ты можешь начать с пыльных чемоданов.

Слава Богу, они находятся посередине комнаты и не тронуты паутиной. Пожилая леди полностью подготовлена. Она берет тряпку и может двигать ведро. Я обрызгиваю верх чемодана из дерева, очищая его, таким образом, до тех пор, пока он не начинает сверкать.

– Открой, – говорит Миссис Рейнолдс.

Я неуверенно смотрю на нее. Продолжаю. Открываю защелку, поднимаю крышку и заглядываю внутрь.

Первое, что я вижу это вставленная в рамку фотография мужчины и женщины.

– Это вы?

– Да, с моим покойным мужем, Альбертом, пусть земля ему будет пухом.

На фотографии более молодая Миссис Рейнолдс одета в простое платье до колен и атласные перчатки выше локтя. Мистер Рейнолдс же даже не смотрит в камеру, он смотрит на Миссис Рейнолдс как на редкий алмаз.

– Вы вышли замуж в молодости?

– Мне было двадцать, а ему двадцать четыре. Мы очень сильно любили друг друга.

Я протягиваю фотографию ей.

– Мне хотелось бы, чтобы мои родители любили друг друга. Они в разводе.

– Да, ну, в жизни всякое случается, не так ли?

– Да.

Даже после аварии, когда я знала, что никогда не смогу нормально ходить снова или играть больше в теннис, жизнь продолжает идти своим чередом.

Независимо от того, хочу я этого или нет.

Миссис Рейнолдс наклоняется и пристально рассматривает фотографию.

– Я провела немного времени с твоей мамой у тети Мэй, – говорит она, когда изучает фотографию маленького мальчика, – Она прекрасная женщина.

– Спасибо, – произношу я, гордая за маму. Она классная для мамы. Я просто хочу, чтобы папа думал, что она достаточно прекрасная, чтобы хотеть остаться с ней в браке.

Миссис Рейнолдс вручает мне фотографию маленького мальчика.

– Это мой сын.

Я чуть не смеюсь над фотографией. Кто бы мог подумать, что этот маленький мальчик вырастит и когда-нибудь станет начальником моей мамы?

– Однажды он был женат. Она умерла от рака яичников пять лет назад, – вздыхает она.

– У них не было детей? – спрашиваю я.

Она качает головой.

– Ладно, хватит бездельничать. У меня есть куча коробок, которые нужно выкинуть. Почему бы нам не складывать их в углу, чтобы можно было легко их заметить и выбросить в мусор? Где-то здесь есть коробки с надписью “налоги”.

Она указывает на один из углов чердака.

– Я думаю, что они вон там.

Я подхожу к коробкам и осматриваю комнату в поисках пауков. Ох. Нити паутины покрывают углы, только и ждут, пока прилетит ничего не подозревающее насекомое. Хоть я и не вижу пауков. Такое чувство, что они тайные шпионы, до тех пор пока их жертва не старается изо всех сил выбраться, безнадежно застряв в паутине. У меня мурашки по коже, когда я думаю об этом. Слава богу, я не насекомое.

– Маргарет?

– Да.

– Я старею с каждой секундой, ты знаешь.

Я засовываю руки в рукава комбинезона и толкаю коробку в сторону, зажимая в кулаке часть комбинезона, закрывающую руку. Я пытаюсь не думать о своей ноге и как собираюсь передвигаться вокруг коробок с пауками, наблюдающими за мной с потолка.

Я делаю дорожку и направляюсь к ряду коробок. Я проверяю оранжевый металлический ящик, который выглядит как корзина для пикника.

– Что это за коробка? Коробка с банка или коробка для перевозок? – спрашиваю я.

– Я не помню, но уверена, что она должна быть помечена.

Ладно. Я ворочаю коробку, надеясь найти слова “налоги” спереди.

Я вскрикиваю, когда слышу что-то позади себя.

Оборачиваюсь и вижу только миссис Рейнолдс.

– О, успокойся, – упрекает она, – Ты что-то нашла?

– Да.

Я поднимаю коробку с надписью “налоги 1968”

– Эта?

Она хлопает в ладоши, как учитель, если ученик правильно отвечает.

– Да. Положи её у двери. Так много надо выбросить, думаю, это может занять несколько дней.

Как только я помещаю первую коробку в кучу “выбросить”, звонят в дверь, но миссис Рейнолдс не слышит.

– Кто-то звонит в дверь, – говорю я.

Она морщит брови и наклоняет голову прислушиваясь.

– Я не слышу, но опять же мои уши все ровно что и глаза. Будь хорошей девочкой, открой дверь, хорошо?

–Хорошо.

Я спускаюсь по лестнице. В дверь звонят ещё два раза, прежде чем успеваю добраться до неё. Я быстро открываю дверь, потом отступаю назад. Потому что человек, которого я ожидала увидеть меньше всего, стоит передо мной. Это Калеб Бекер.

И это уже второй раз после его возвращения, когда он протягивает руку, чтобы прикоснуться ко мне.

Глава 21. Калеб.

Клянусь, мои ноги почти не слушались меня. Потому что меньше всего я ожидал, что человеком, который откроет мне дверь дома миссис Рейнолдс ,будет Мэгги Армстронг, одетая в смешное, безразмерное платье с розовыми и зелеными цветами на нем.

Я пытаюсь схватить её за руку, когда она теряет равновесие, но слишком поздно. Оказавшись на полу, она отказывается от моей протянутой руки.

– Чт… Что ты здесь делаешь?

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я.

– Я работаю здесь поле школы, – произносит она, пытаясь притвориться, что не возражает против пребывания на полу.

Я быстро засовываю ИД Министерства юстиций в задний карман, перепроверяю адрес снова, прежде чем сказать:

– Я здесь, чтобы увидеться с миссис Рейнолдс. Это её дом, не так ли?

Взгляд Мэгги выражает всю её нескрываемую ненависть.

– Слушай, встретить тебя здесь – это сюрприз для меня тоже, – говорю я, – Менеджер из Полиции для заключенных послал меня сюда. Дом этой женщины следующие место работы в списке.

Я смотрю, как Мэгги поднимается. Это причиняет ей боль, я могу сказать это, потому что вижу, как её пальцы свернулись в кулак.

Боже, меня наизнанку выворачивает, когда я наблюдаю за её усилиями, потому что косвенно с ней это сделал я.

– Извини, – произношу я.

– Скажи это судье, – бормочет она.

– Я говорил, – правдиво отвечаю я. Не то чтобы это имело значения для судьи Фаркуса. Парень хочет сделать меня примером для всех преступников, которые пили. а после сели за руль, – Что ты хочешь от меня, Мэгги?

– Я хочу, чтобы ты ушел.

– Не могу, – говорю я.

Старушка появляется с задних комнат дома и шаркает к двери.

– Ты, наверное, из программы общественных работ, – говорит она.

–Да, мэм.

Я представляюсь и вручаю ИД общественных работ для проверки. Это необходимое условие – показывать его, перед тем как войти в дом. Миссис Рейнолдс изучает мой ИД, затем протягивает обратно.

– Ну ,входи. Это Маргарет, моя компаньонка. Как ты сказал твое имя, повтори ещё раз?

– Калеб.

Миссис Рейнолдс говорит Мэгги:

– Калеб должен помочь нам. Покажи ему чердак и объясни наш замысел, пока я проверяю печенье, готовящиеся в духовке.

Я ставлю свой рюкзак на землю, после того как Миссис Рейнолдс пропадает с поля зрения.

– Ещё одна неловкая ситуация, да?

Мэгги застыла как статуя.

– Я бы хотела, чтобы ты никогда не возвращался, – тихо говорит она, обхватывая себя руками.

Я испытываю желание уйти отсюда, и встретится с гневом Дэймона за отказ от общественных работ, но я не могу. Я застрял здесь с ней.

– Я никуда не уйду, пока не выполню работу для этой женщины.

Глаза Мэгги расширяются. Её рот открывается и закрывается, но она не произносит ни слова. Она разворачивается и идет дальше в дом.

Я молча следую за ней вверх по узкой лестнице на второй этаж, на чердак.

Мэгги указывает на коробки.

– Их нужно выбросить. Я буду ставить коробки сюда, и ты можешь выкидывать их.

Я киваю.

Мы работаем в тишине. Мэгги относит коробки в кучу для выброса, а я ношу их вниз по лестнице. Миссис Рейнолдс заполняет для меня коробки огромными мусорными мешками, и затем я тащу их в мусорный бак в конце дороги.

Миссис Рейнолдс выходит из кухни и протягивает мне тарелку с печеньем.

– Вот, отнеси это на чердак. Ты и Мэгги можете поделиться ими во время работы.

Я вхожу на чердак, наверное, уже в сотый раз на сегодня, с тарелкой в руке.

Мэгги бросает коробку в мою сторону, но я ухожу с пути, чтобы избежать столкновения. Это было преднамеренно, нет никаких сомнений.

– Будь осторожней, хорошо?

Я ставлю тарелку на ящик в центре чердака.

Она поворачивается ко мне спиной и не обращает внимания на тарелку.

Мэгги думает, что она единственная жертва во всей этой путанице. Я должен оставаться невозмутимым. Чтобы не случилось, я не могу позволить ей действовать мне на нервы и допустить, чтобы правда выплыла наружу.

– Слушай, Мэгги, это был несчастный случай. Если бы я мог вернуть назад тот день, я бы это сделал. Если бы мог повернуть время вспять, я бы это сделал.

Теперь она поворачивается ко мне, её голова наклонена в сторону.

– Скажи мне, Калеб. Почему твои извинения, звучат для меня неубедительно?

Я безмолвно стою, когда она берет тарелку с печеньем и покидает чердак.

Почему это не может доставлять столько затруднений? Я поднимаю следующую коробку и не успокаиваюсь до тех пор, пока все коробки не выброшены.

Мэгги покинула дом Миссис Рейнолдс первой, а я остался. Пожилая леди находится на заднем дворике, когда я подаю ей на подпись лист о завершении работы и ручку.

– Спасибо, что позволили мне поработать здесь, – говорю я.

– Мой муж, Альберт, пусть земля ему будет пухом, считал важным помогать менее удачливым людям. Не заставляй меня пугаться нашей системы правосудия в отношении несовершеннолетних, иначе мы будем стоять здесь неделями. Сегодня ты хорошо поработал.

Я одариваю ее признательной улыбкой.

Она начинает подписывать документ, но останавливается.

– Здесь говориться, что у тебя есть опыт строительной работы. Знаешь… Возможно, я найду для тебя другую работу. Конечно, если ты согласишься.

– Работу какого вида?

– Как хорошо ты ладишь со своими руками?

– Лучше, чем многие, – сказал я, а затем издал смешок.

Пожилая леди указывает на высокую груду пиломатериалов в углу двора.

– Хорошо, мистер Лучше-чем-многие. Ты думаешь, что смог бы построить мне беседку из этой куче старого дерева? Ты ведь знаешь что такое беседка, не так ли?

Да, я знаю, что это такое. Постройка беседки займет как минимум несколько недель, возможно даже позволит закончить работу на муниципальную службу.

О чем я только думаю? Я не могу работать с Мэгги. Ни за что. Не будет никакой работы.

Хотя, не то, чтобы я на самом деле буду работать с ней. У меня будет свое дело, постройка беседки. То, что миссис Рейнолдс смотрит на меня с уверенностью только укрепляет мое побитое самолюбие. Я не думаю о Мэгги. Я не думаю о том, что это правильно или неправильно. Я выпалил:

– Я могу это сделать.

Но я должен быть честен с этой леди и сказать ей о том, почему был признан виновным.

И, что более важно, из-за кого я потерпел это поражение.

– Миссис Рейнолдс, я должен быть честен с вами…

Как раз в это время звонит телефон. Пожилая леди берет свою трость и спешит в дом.

– Просто снова приди сюда завтра и тогда мы завершим нашу беседу.

Так что теперь я бегу к автобусной остановке, потому что опаздываю. Когда я запрыгиваю внутрь машины, Мэгги сидит на переднем сиденье, а я прусь назад. Пятнадцать минут в этом автобусе длятся около часа. На нашей остановке выходим только мы двое. Мы отправляемся по домам и я позволяю ей вести, а сам прусь следом.

Моя сестра гуляет на улице. Выражение на ее лице, когда она видит Мэгги и меня идущими по улице вместе, бесценно.

– Ты только что вернулся домой вместе с Мэгги? – спрашивает Лия, идя за мной в дом.

– Мы ехали в одном автобусе. Не тешь себя пустыми надеждами.

– Не тешить себя надеждами о чем? – сказала мама, вошедшая в комнату в середине разговора. Я не хочу, чтобы она знала что-то об этом.

– Ни о чем, – говорю я маме, а затем сужаю глаза, смотрю на сестру, и говорю сквозь зубы, так, чтобы слышала только она: – Так что прекрати возлагать на это надежды.

Лия бежит к себе в комнату и захлопывает дверь на замок. Мама возвращается на кухню, совершенно ничего не замечая.

Бекеры являются примером идеальной семьи. Примером идеальной, вдрызг ебнутой, семьи.