Текст книги "Похищенная невеста"
Автор книги: Сильвия Торп
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Глава 6
Домик в лесу
Немая сцена длилась секунд десять. Никто не шелохнулся. Затем Трампер воткнул конец шпаги в пол и усмехнулся.
– Да, простачки мои, этот сарай для вас действительно ловушка, – зловеще произнес он. – Так что ни одному из вас отсюда не выйти. А что касается тебя, красотка, визжи – не визжи, никто не услышит. Все ваши друзья сейчас на представлении.
И словно в подтверждение его слов из здания ярмарки до них донесся хохот и аплодисменты. Доминик инстинктивно заслонил собой девушку. Но ни защитить ее, ни спастись самому надежды у него не было – Трампер безо всяких колебаний воткнул бы свою шпагу в безоружного человека. Доминик мог бы на какое-то время отвлечь его внимание на себя и дать возможность Верити бежать, но выход на улицу Рыжий Нэт все равно бы не освободил.
Окаменев от ужаса, Верити держала руку Доминика и молчала. Во внезапно наступившей тишине слышалось тяжелое дыхание бандита. Пытаясь найти хоть что-то, чем можно было бы защититься, Доминик обвел взглядом сарай.
– На этот раз шпаги у тебя нет, – злобно хихикнув, прохрипел Рыжий Нэт. – И лакеев, которые могли тебе помочь, тоже. Дружище, ты зря пытался обмануть Нэта Трампера.
– Ублюдок, скажи спасибо, что я без оружия, – ответил Фейн и, усмехнувшись, продолжил: – Будь у меня шпага, ты бы так близко ко мне не подошел. Какой из тебя фехтовальщик. Мясник, да и только!
Презрительно фыркнув, Трампер поднял шпагу. Верити вскрикнула и уткнулась лицом в спину Фейна. Доминик стоял на месте и с презрением смотрел на Нэта.
– Ну, воткни в меня свою шпагу! – крикнул он. – Нападать на безоружных и женщин ты большой мастак! И это герой Алсатии!
Фейн, не мигая, с яростью смотрел в покрасневшие от злобы глаза Рыжего Нэта и ждал удобного момента, чтобы наброситься на него с голыми руками. Он еще не оправился от раны и побороть бандита конечно же не мог, но тогда у Верити появился бы шанс убежать.
– Хитрюга Фейн! – прорычал Трампер. – Но на этот раз перехитрить меня тебе не удастся! Дважды на одну и ту же удочку я не попадаюсь. Можешь смеяться, но это будет твой последний смех.
Он сделал шаг вперед. И тут в полумраке сарая что-то блеснуло. Рыжий Нэт отступил назад и тупо уставился на вонзившийся в деревянную повозку нож. Затем он вскрикнул и, обернувшись, увидел в проеме ворот мужской силуэт. Это был Барнабас Пайк. В руке он держал второй нож.
– То было предупреждение, – усмехнувшись, произнес Пайк. – Второй нож войдет в твою жирную шею. Брось шпагу!
Трампер разжал руку, и шпага упала на пол. Он видел во время представления номер Пайка и знал, что тот во второй раз не промахнется. Фейн поднял ее и приставил стальное острие к животу бандита. Пайк подобрал валявшуюся в соломе веревку и связал ею руки Трампера.
– Мег мне все рассказала, и я пошел вас искать, – сказал он и улыбнулся Верити.
Девушка, обессилев, стояла, прислонившись к повозке, и дрожала.
– Иди к хозяину гостинице и скажи ему, чтобы он позвал констебля, – сказал актер. – А мы пока присмотрим за арестованным.
Девушка вопросительно посмотрела на Фейна. Доминик нахмурился, затем кивнул:
– Верити, делай, что сказал тебе Барнабас. Этого бандита лучше держать за решеткой.
Вскоре Рыжий Нэт уже сидел в городской тюрьме.
– Знаешь, лучше бы ты вонзил в его глотку нож, – заметил Доминик. – Так мне было бы намного спокойнее.
– Тогда, дружище, меня обвинили бы в убийстве, – ответил Барнабас. – Согласен, этот бандит заслуживает смерти, и если бы мы находились в лесу, а не в городе, то я бы так и поступил. У нас, бродячих актеров, и без того много проблем с властями.
На следующий день, когда труппа уже готовилась к отъезду, стало известно, что ночью Рыжий Нэт бежал из тюрьмы. Надзиратель, судя по всему, переоценил надежность двери камеры, и его подопечный, взломав в ней замок, оказался на свободе.
Услышав эту новость, Фейн выругался, а Барнабас заявил, что лучше бы он Нэта прикончил. Все члены труппы принялись искать беглеца. С этого момента Верити одна не оставалась, а Доминик всегда носил с собой шпагу.
Дни сменялись неделями, а поиски результатов не давали. Они исколесили весь юг Англии, а затем двинулись на запад. Было похоже, что от идеи отомстить Фейну и мисс Холланд Рыжий Нэт отказался.
Временами Верити казалось, что только теперь она начала познавать жизнь. Ее старая одежда износилась еще больше, белый цвет лица, которым она так гордилась, под солнцем сменился на смуглый, как у крестьянки, а на маленьком прямом носике появились веснушки. Увидев ее такой, сэр Лоуренс Темплкомб вряд ли признает в ней свою нареченную невесту. Верити часто ощущала себя одинокой, тосковала по дому и с грустью вспоминала детские годы. Однако чувств своих она не выказывала – высоко держала голову и улыбалась. Никто, кроме разве что Доминика Фейна, не понимал ее состояния.
А Фейн все это время внимательно наблюдал за ней и восхищался ее силой духа. Он понимал, что девушка впервые в жизни столкнулась с нищетой, и делал все, чтобы облегчить ее страдания. Так и должен относиться брат к сестре, говорил себе Доминик. В такие минуты он заставлял себя вспоминать, как страдал, как боролся с бедами, как хитро увернулся от встречи с ним сэр Лоуренс Темплкомб. Он сокрушался, что время идет, а тот, кто предал его, все еще не наказан. Его раздражала скорость, с которой полз бродячий театр. Однако отбиться от труппы он не решался – Трампер все еще представлял для них смертельную опасность.
И вот, наконец, когда терпение Фейна было на исходе, они пересекли границу между Дорсетом и Сомерсетом. Через два дня Доминик сказал Верити, что завтра они окажутся неподалеку от Шера и дальше поедут одни. К его словам девушка отнеслась спокойно, что очень удивило Доминика. Потом он решил, что она так устала, что уже ни на что не реагирует.
В тот день их путь оказался долгим и трудным – выехали они на рассвете, а первую остановку сделали лишь после захода солнца. Они несколько раз сбивались с маршрута, и Барнабас боялся не успеть на ярмарку в Кловертон.
Стояла невыносимая жара, солнце на чистом небе нещадно пекло. Дорога, по которой двигались повозки, была покрыта толстым слоем пыли. По обеим сторонам ее тянулись выжженные солнцем поля.
Как ни удивительно, но лучше всех себя чувствовал Фейн. Он закалился в дальних походах, да и рана его уже больше не мучила. Доминик, загорелый, в широкополой шляпе, бодро шагал рядом с повозкой, и Верити казалось, что он не знает усталости.
Наконец солнце опустилось за горизонт, и стало легче дышать. На ночлег они остановились на берегу речки. Верити от еды отказалась. Перекусив, актеры расположились на траве. Кто сидел, кто прилег. Все настолько устали, что о репетиции не могло быть и речи. Темноволосый юноша провел пальцами по струнам гитары и запел. Один голос стал подтягивать, но остальные актеры уже крепко спали.
Доминик поднялся и никем не замеченный побрел вверх по течению речки. Добравшись до глубокого места, он снял с себя одежду и вошел в воду. Искупавшись, Фейн оделся, вынул их ножен свою шпагу и, разглядывая ее поблескивавший под лунным светом клинок, задумался о Лоуренсе Темплкомбе. Последние несколько дней он подолгу фехтовал с Барнабасом Пайком и убедился, что шпагой владеет не хуже, чем до ранения.
Возвращаясь обратно в лагерь, Фейн услышал слабый стон и, повернув голову, увидел лежавшую под ивой Верити. Она спала, положив голову на покрытый мхом пенек. Он замер, затем медленно подошел к ней. Как только его тень упала рядом с ней, девушка тихо вскрикнула, но, разглядев в темноте лицо Доминика, тотчас успокоилась.
– Что с вами? – тихо спросил ее Фейн. – Вы заболели?
Верити помотала головой.
– Нет, – ответила она, – я не заболела. Но… Я так устала… – Девушка жалобно посмотрела на него. – Доминик, я так устала. Мне кажется, мы зря едем.
Он нахмурился:
– Через день мы уже будем на месте, и вашим мучениям придет конец. Я же говорил вам. Забыли?
– Нет, не забыла. Когда вы мне это сказали, я была готова смеяться от радости. А потом… потом мне стало очень тревожно.
Фейн опустился перед ней на одно колено.
– Доминик, – продолжала Верити, – неужели вы не понимаете, что мы зря отправились в эту поездку?
– Что за шутки! – воскликнул он. – И вы это говорите, когда до дома Темплкомба осталось не более десяти миль?
– До его дома – да! Но будет ли он там? Не уехал ли он в Лондон, когда узнал, что меня похитили?
Верити почувствовала, как напрягся Доминик.
– Ведь это очевидно. Разве не так? А мы оба об этом даже и не подумали.
Фейн понимал, что девушка права, и потому молчал. Он взялся сопровождать Верити только потому, что она должна была вывести его на сэра Темплкомба, и наверняка застал бы его в Сомерсете, если бы они добирались туда прямой дорогой. Но теперь шансов встретиться с ним лицом к лицу у Фейна практически не было. Скорее всего, тот, с кем он так жаждал расквитаться, уже несколько недель находился в Лондоне.
– Я не смогу попасть к нему в дом, если его там нет, – говорила мисс Холланд. – Никто из его слуг меня не знает. Поверят ли они мне, если я представлюсь им невестой сэра Лоуренса? Вы бы мне поверили, если бы всего не знали?
«Слуги Темплкомба ее не видели, но зато наверняка запомнили меня, – подумал Фейн. – Если их хозяин отсутствует, то они сделают все, чтобы не впустить нас в дом».
– Это моя вина, – продолжила девушка. – Одно несчастье за другим. И все из-за моей беспечности. Боже, какая я все-таки глупая! После того как вы поправились и у нас были деньги, нам следовало сразу же направиться в Герфордшир, а не в Сомерсет. Там, в Герфордшире, у меня дом, слуги, надежные друзья…
Голос ее снова дрогнул, но она сдержала себя и не заплакала.
– Мой дом! – с тоской произнесла Верити. – Боже мой, увижу ли я его?
– Крепитесь, – сказал ей Доминик. – Ведь осталось совсем немного. Вы совершенно правы. Но я знаю, что нам делать. Прежде всего мы должны выяснить, где сейчас ваш жених. И в этом нам поможет Барнабас. В Шере должны знать, у себя сэр Лоуренс или нет. Если он в Лондоне, то мы попросим передать ему, что вы в Шере, и подождем его в каком-нибудь удаленном от города домике или на ферме. Там никто не узнает, кто вы.
– Но у нас не осталось денег, – задумчиво произнесла девушка. – Кто же нас пустит к себе бесплатно?
– Я найду себе работу, – ответил Доминик. – Скоро начнется сбор урожая, и на фермах потребуются батраки.
Верити с недоверием посмотрела на него. Она не могла понять, шутит он или говорит всерьез.
– А вы уже работали батраком? – спросила девушка.
– Еще как! – усмехнувшись, ответил Фейн. – Больше, чем вы служанкой. Ведь до того, как пойти в солдаты, я работал на ферме.
– Работали на ферме? – удивленно переспросила Верити. – Вы? Шутите! Вы никогда не говорили мне, что родом из крестьян.
Доминик замер, держа ее за запястье. Его взгляд был устремлен на серебрившуюся под луной гладь реки, а на лице лежала печать глубокой тоски. Девушка была поражена – она впервые видела таким Фейна.
– Да, не говорил, – ответил он. – До того, как стать крестьянином, я был господином.
В порыве сострадания Верити положила другую руку ему на плечо.
– Кем бы вы ни были, крестьянином или солдатом, вы навсегда останетесь моим другом, – тихо произнесла она. – Поначалу я вас боялась и вам не доверяла, но теперь поняла, что ошиблась. За последние недели я в этом убедилась.
Доминик повернулся к ней лицом и впервые заглянул ей в глаза. И тут она заметила, как он бледен. Может, это от лунного света? – подумала девушка.
– Не за чем здесь спать, – сбросив со своего плеча ее руку, вдруг резко сказал Фейн. – Возвращайтесь и устраивайтесь рядом со всеми.
Верити поднялась и направилась в сторону лагеря. Она ушла, а Доминик еще долго отрешенно смотрел на стеклянную гладь воды и думал. Девушка еще раз сказала, что всецело доверяет ему, и от этих слов у него больно защемило сердце. Сам того не желая, он завоевал ее доверие, заставил поверить ее, что он ей друг.
На следующее утро Фейн отвел Пайка в сторону и попросил у него выяснить, в Сомерсете ли сейчас сэр Лоуренс Темплкомб. Барнабас сурово посмотрел на него, но ничего не сказал. В полдень, когда они остановились в деревне, чтобы закупить провизию, Барнабас услышал, как двое мужчин во дворе гостиницы говорили об этом самом сэре Лоуренсе. От них актер узнал, что Темплкомб после недельного отсутствия недавно вернулся из Лондона и теперь живет в своем огромном доме в Шере. До его отъезда в Лондон шел разговор о скорой свадьбе. Однако сейчас он в глубоком трауре. Ходят слухи, что его невеста внезапно умерла.
Узнав об этом, Барнабас задумался. Он никак не мог понять, зачем Фейну потребовалась информация о самом богатом и влиятельном землевладельце Сомерсета. Не найдя ответа на этот вопрос, Пайк пожал плечами и пошел искать Доминика.
И он нашел его. Фейн стоял, прислонившись к повозке, на которой сидела Верити. Девушка держала в руках шитье. Сообщая новости, Пайк внимательно наблюдал за реакцией Фейна, однако тот остался абсолютно спокоен. Верити, напротив, ахнув, вопросительно посмотрела на Доминика, затем опустила голову и вновь принялась шить. Руки ее при этом так дрожали, что она с огромным трудом делала стежки.
Поблагодарив Барнабаса, Фейн перевел разговор на другую тему.
Через несколько минут их маленький караван снова тронулся в путь. Повозки катили по дороге, ведущей в Кловертон. У Доминика этот городок вызывал смешанные чувства. Они ехали по знакомым ему местам, где когда-то к семейству Фейн относились с огромным уважением. Но четырнадцать лет назад настал день, когда их фамилия была у всех на устах и упоминание о ней ничего, кроме презрения, не вызывало. И вот теперь приближался тот момент, когда Доминик должен был смыть с себя пятно позора.
С приближением Кловертона беспокойство Фейна росло. Ведь в этом городке, даже по прошествии десяти лет, многие его наверняка помнили. Он же хотел, чтобы для Темплкомба его появление было неожиданным.
На развилке дорог караван остановился. Доминик подошел к повозке, на которой сидела Верити.
– Мы приехали, – резко сказал он девушке. – Попрощаемся с нашими друзьями и дальше пойдем одни.
Она кивнула и взяла узелок со своими немудреными пожитками. Доминик принял у нее узелок и помог ей слезть с повозки. Актеры окружили Верити.
– Жаль, что нам так рано приходится прощаться, – приблизившись к Фейну, сказал Барнабас и, понизив голос, добавил: – Доминик, я ни о чем тебя не спрашиваю, но я бывал в этих местах и знаю, что Темплкомбов здесь не любят. Так что, если тебе потребуется помощь, можешь рассчитывать на меня. На ярмарке я останусь, пока она не закроется.
Он протянул руку, и Фейн крепко пожал ее.
– Я перед тобой и так в неоплатном долгу, – ответил Доминик. – Словами не выразить. Но я все же хочу сказать тебе «спасибо» и пожелать удачи.
На этом прощание с актерами закончилось – они хотели попасть в Кловертон к открытию ярмарки. Верити долго смотрела им вслед и махала рукой. Когда повозки скрылись из вида, девушка повернулась к Доминику и, улыбнувшись, тяжело вздохнула.
– Чудесные люди, – сказала она. – Как жаль, что я ничем не смогла их отблагодарить.
Доминик что-то пробормотал ей в ответ и зашагал по дороге. Верити последовала за ним.
Первое время они шли молча.
– До Шера отсюда далеко? – наконец спросила Верити.
– По этой дороге миль шесть-семь, – ответил Фейн. – Есть другая, более короткая, но она идет через город, а там лучше не появляться.
Девушка возражать не стала – только тяжело вздохнула. Больше вопросов она уже не задавала. Как ни странно, но чем дальше они шли, тем меньше ей хотелось попасть в Шер. Ее стали одолевать сомнения. Как встретит свою невесту сэр Лоуренс, увидев ее в старом платье, стоптанных башмаках, загорелую, точно цыганка? Поймет ли он отчаяние, охватившее ее той ночью в Лондоне, когда, приняв в руки тяжелый вышитый кошелек, она вдруг осознала, что держит золото, купившее для нее дорогу в ад? Одобрит ли он ее решение отправиться к нему, взяв в сопровождающие человека, хоть и единственного, на которого она могла положиться, но совершенно ей незнакомого?
Верити не слишком хорошо знала своего жениха, хотя виделась с ним на протяжении последних восьми лет. Сэр Лоуренс Темплкомб часто приезжал в дом ее деда, но огромная разница в возрасте мешала девушке понять его. Встречались они и в Лондоне, но в основном на официальных приемах, а из тех бесед, которые на них ведутся, душу человека понять очень сложно. На их встречах всегда присутствовала Диана Холланд, невестка Верити, от которой она и узнала все, что ей было известно о будущем муже: что он из благородного рода, очень богат, щеголь и любит произвести впечатление на окружающих. Она не представляла себе, чтобы он дружески похлопал по плечу такого человека, как Барнабас Пайк, стал бы запросто держаться со странствующими актерами и отнесся к Фейну как к ровне.
Девушка время от времени поглядывала на Доминика, пытаясь посмотреть на него глазами сэра Лоуренса. В его облике мало что привлекало, но она надеялась, что, узнав, как много сделал для нее Фейн, ее жених воспримет его как доброго друга. Гораздо труднее будет убедить его в том, что после нескольких недель, проведенных вместе, между ними не возникло никаких любовных отношений. Но ведь сэр Лоуренс знает ее с малых лет, он не должен подумать о ней ничего плохого. И тем не менее, могла ли Верити на это надеяться? Как ни странно, мужчина, женой которого ей предстояло стать, был для нее большей загадкой, чем Фейн.
Они шли, останавливались, чтобы передохнуть, и опять продолжали идти. Говорили очень мало – каждый был погружен в свои мысли. Солнце клонилось к закату, и жара начинала постепенно ослабевать. В воздухе ощущалось приближение грозы.
Мили четыре остались позади. Теперь Фейн и Верити шли вдоль густого леса. И тут девушка заметила, что шаг у Доминика уже не такой твердый, как прежде. Он то и дело оглядывался по сторонам. Она хотела спросить его, как он себя чувствует, но не успела – облегченно вздохнув, Доминик свернул с дороги и направился в лес.
– Мы правильно идем? – упавшим голосом спросила Верити, раздвигая ветки кустарника.
Лес так зарос, что казалось, здесь не ступала нога человека.
– Да, – кивнул Фейн и, указав на едва заметную тропинку, с легкой иронией добавил: – Эта тропинка приведет нас прямо к вашему жениху.
Он шел, а Верити, опасливо оглядываясь, следовала за ним. В такой глухой чаще она никогда не бывала. Огромные ветви и даже целые деревья, валялись на земле, перегораживая им путь. Не было слышно ни пения птиц, ни шороха диких зверей. Вокруг стояла зловещая тишина. Когда Доминик или Верити наступали на сухой валежник, раздавался звук, похожий на выстрел, после которого с деревьев срывался рой мошкары и черным облаком кружил над девушкой и Фейном.
Наконец они подошли к болоту. По небу, почти касаясь верхушек деревьев, плыли фиолетовые облака. Где-то вдалеке слышались раскаты грома.
Замедлив шаг, Верити смахнула со лба намокшую прядь волос.
– Доминик, а мы не заблудились? – спросила она.
– Нет, – тихо ответил он. – Эта извилистая тропинка приведет нас к сэру Лоуренсу Темплкомбу. Да, путь трудный, но в конце концов он выведет нас к нему.
Голос его поразил Верити, и она испуганно посмотрела на Доминика. Он в упор разглядывал ее. Топазовые глаза лихорадочно блестели. Девушке стало не по себе. В дремучем лесу, зловещей тишине и болоте с черной водой она почувствовала опасность. Ощутив панический страх, Верити резко развернулась и, задевая ногами торчавшие из-под земли корни деревьев, быстрым шагом пошла по тропинке. Доминик молча последовал за ней.
Неожиданно лес перед девушкой стал редеть. Вскоре за стволами деревьев показался дом. Через пару минут тропинка подвела их к увитой плющом высокой каменной стене. Остановившись перед поржавевшей чугунной калиткой, дверца, которой держалась на одной петле, Верити перевела дух. Сквозь кованые прутья дверцы дом хорошо просматривался. Окна в нем были закрыты ставнями.
Внезапно затянутое темными тучами небо рассекла молния, громыхнул гром, и несколько крупных капель дождя упали на землю.
Доминик взялся рукой за чугунную дверцу и, надавив плечом на калитку, открыл ее.
– Здесь мы и переждем грозу, – сказал он.
– Нет! – в ужасе воскликнула Верити. – Давайте пойдем дальше.
– Через лес в грозу? Это же опасно.
Девушка в отчаянии посмотрела по сторонам. Фейн взял ее за руку и ввел в заросший высокой травой сад. Тропинка кончилась, но Фейн, обходя кусты и пригибаясь под ветвями деревьев, уверенно зашагал к дому. Остановился он, только подойдя к старому крыльцу.
– Подождите меня здесь, – приказал Фейн и, прежде чем Верити успела ответить, исчез в кустах.
Девушка устало опустилась на каменную скамью. Она хотела бежать, но настолько устала, что ноги ее не слушались.
Под сильным порывом ветра закачались деревья, и следом прогрохотал гром. Верити приложила ладонь ко лбу. «Бежать? – подумала она. – Но от чего? От этого заброшенного дома или от так внезапно ставшего мне совсем чужим Доминика?»
Сколько она сидела одна, девушка не знала. Наконец, до нее донесся недовольный скрежет заржавевших болтов, тяжелая входная дверь дома со скрипом отворилась, в проеме появился Фейн. В руке он держал зажженную свечу.
– Входите, – сказал Доминик и протянул руку.
Верити с трудом встала и поднялась по ступенькам. Доминик взял девушку за руку и ввел в дом.
Она очутилась в большом, облицованном камнем пустом холле. Никакой мебели в нем не было. Фейн распахнул боковую дверь, вошел в нее и, окинув взглядом комнату, в которой не был более десяти лет, поставил свечу на стол. Затем он усадил Верити на деревянную скамью с высокой спинкой, стоявшую у камина, и еще раз оглядел комнату.
Никого здесь без него не было. Это он понял сразу, едва переступил порог дома: на полу лежал толстый слой пыли с четкими следами мышиных и крысиных лапок. Фейна это не удивляло. Другого он и не ожидал, поскольку на расстоянии пяти миль вокруг никто не решался войти в это проклятое богом жилище.
Дождь усилился, и гром гремел уже над самой крышей. «Странно, что именно сегодня разразилась гроза, – подумал Доминик. – Точно такая же гроза была и в тот день, когда в этих стенах бушевали страсти, когда я, покинув этот дом, отправился в дальнюю дорогу. И вот теперь дорога вновь привела меня в отчий дом – дом, в котором я, снедаемый жаждой отмщения, не был четырнадцать лет».
Фейн посмотрел на спавшую на пыльной скамейке девушку. «Невеста Темплкомба! – с горечью подумал он. – Жаль ее, но меня уже ничто не остановит. Я вызову на дуэль ее жениха и заколю подлеца».
И тут он вспомнил, как в саду за деревенской гостиницей Верити, гордо подняв голову, сказала ему: «Мистер Фейн, я плачу по своим долгам!» «Да, она сполна оплатила свой долг, – подумал Доминик. – А чем я смогу отплатить ей за то, что она для меня сделала? Спасти от человека в черной маске?»
Он отвел от Верити глаза и, вцепившись обеими руками в край стола, уставился на пламя свечи. Затем, взяв ее со стола, Доминик вышел в холл. Подойдя к огромному камину, он вытащил из стены кирпич и достал из тайника ключ. Прошел мимо лестницы, приблизился к двери другой комнаты и вставил ключ в ее замок. Замок заржавел, и ключ в нем никак не проворачивался. Тогда Доминик поставил свечу на пол и двумя руками с трудом повернул его. Подняв с пола свечу, он распрямился и замер. Распахнуть дверь этой комнаты и войти в нее он не решался – слишком много тяжелых воспоминаний было связано у него с ней, слишком много привидений из прошлого ждало его там.
Фейн уже поворачивался, чтобы уйти, но потом резко развернулся, распахнул дверь и, набрав полные легкие воздуха, решительным шагом вошел в нее.
