Текст книги "Американский принц (ЛП)"

Автор книги: Сиерра Симон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

– Что ж, ты понимаешь, почему я должен жениться на Абилин – я не могу позволить потенциально беременной моим ребенком женщине ходить без кольца во время предвыборной кампании.

– Значит, ты женишься на той, которую не любишь, только для того, чтобы досадить мне. – В его голосе слышится безучастность и усталость. – Ты сделаешь больно Грир, причиняя боль мне.

– Я не пытаюсь причинить тебе боль, Эш.

При этих словах он издает приглушенный смешок.

– Я серьезно.

Он выпрямляется и приближается ко мне на шаг.

– Я тоже, Эмбри. Я на самом деле должен в это поверить? Ты уходишь со своей должности, чтобы замахнуться на мою, потому что не хочешь причинить мне боль? Хочешь сказать, что я не смог защитить свою жену, и поэтому ты бросил нас обоих ради человека, которого ненавидишь, чтобы она не причинила мне боль?

Я набираюсь решимости, которую копил на случай такого исхода.

– Дело не в этом, Эш. Вопрос в выборе, который обезопасит Грир. Кто-то должен остановить Мелваса, но ты этого не сделаешь.

– Откуда ты знаешь? – спрашивает Эш с болью в голосе. – Откуда ты знаешь, что я этого не сделаю? То, что я не объявил войну и не пошел на убийство, не означает, что я не собираюсь делать все что в моих силах, чтобы защитить свою жену и страну.

– Разница в том, что я не боюсь делать то, что нужно. А ты, думаю, боишься.

– Ты уходишь от меня. Потому что считаешь меня трусом.

Я этого не отрицаю. По крайней мере, я обязан посмотреть ему в глаза, когда правда встанет между нами.

– О, боже мой, – говорит Эш, проводя руками по волосам, а затем сцепляя пальцы на затылке и расхаживая взад-вперед, пока правда доходит до него. Раньше он реагировал с бесстрастной логикой солдата, оценивая и изучая пейзаж, но теперь… теперь он реагирует как мужчина. – Боже мой. Ты бросаешь меня. Снова уходишь от меня, и я почти… я почти позволил тебе… – его голос сильно дрожит. – Я не могу поверить, что почти позволил тебе…

Он перестает расхаживать по комнате и расцепляет руки, уставившись на свои пустые ладони. Интересно, вспоминает ли он сейчас, как сжимал лацканы моего пиджака, когда прижимался ко мне.

В груди у меня все сдавливает.

Будь сильным. Вспомни лицо Грир в Карпатии, вспомни ее слезы.

– Мог бы и догадаться, – шепчет он себе под нос. – Я должен был догадаться.

– Эш.

Он поворачивается ко мне, и от него исходит столько гнева и боли, что я отступаю на шаг.

– Как всегда, Эмбри. Всегда. Я отдаю и отдаю, а ты делаешь мне больно. Ты швыряешь эту боль мне в лицо.

– Эш.

– Нет, – яростно произносит он. – Не смей. Ты поступаешь так снова и снова. Я делаю предложение, а ты отвергаешь меня, я второй раз делаю предложение, а ты снова отказываешь. Я впускаю тебя в свой брак, в свое сердце, в свою постель, а потом ты меня бросаешь. Сейчас ты не просто бросаешь меня, ты пытаешься украсть для себя то, что должно было принадлежать нам.

Несмотря на его ярость, в его глазах блестят слезы, и я чувствую, будто с меня заживо сдирают кожу.

– Я люблю тебя, Эш, – шепчу ему. – Я всегда любил тебя.

– Правда? Потому что я всегда любил тебя, и, очевидно, этого оказалось недостаточно.

Я делаю глубокий вдох, снова набираясь решимости.

– Ты говоришь так, будто для меня это легко. Это чертовски нелегко, Эш, это разбивает мое гребаное сердце. Мне было больно говорить тебе «нет» оба раза, я ненавидел себя за это, но я должен был – точно так же, как я должен сделать и сейчас. Разве ты не видишь этого?

Теперь я протягиваю обе руки, как будто умоляю его взять их в свои.

Эш не двигается. Лишь сжимает челюсти.

– Я не понимаю. Нисколько. Я вижу, что ты, как всегда, ведешь себя эгоистично. Ты заботишься только о себе и никогда по-настоящему не заботился обо мне, – на последних словах его голос срывается, и он отворачивается, чтобы я не видел его лица.

Эти слова разрушают меня, причиняют боль и хоронят в грязи моих собственных грехов, но одновременно они чертовски меня бесят. Как он смеет обвинять меня в эгоизме, когда понятия не имеет – ни малейшего, блядь, представления – что я для него сделал? О том, что я все еще делаю для него?

Выпрямившись, я произношу так холодно, как только могу.

– Мерлин сказал, что я не могу выйти за тебя замуж.

Проходит минута, прежде чем до него доходят слова. Эш смотрит на меня, опираясь одной рукой о стол, как будто ему нужно успокоиться.

– Что, прости?

– Еще в Карпатии. Когда я ехал на базу после реабилитации, он сел со мной в поезд и объяснил, что мы не можем быть вместе официально. «Если ты по-настоящему любишь его, принесешь любую жертву». Я знал, что он прав – черт возьми, даже идиот бы понял, что ты создан стать великим. И если бы этот разговор случился сейчас, в этом году, я бы послал Мерлина на хрен. Но тогда… Эш, тогда я не знал, сможешь ли ты делать то, для чего рожден, если мир узнает о нас. И даже в прошлом году, когда ты сделал предложение… Возможно, эта страна не переизбрала бы тебя, если бы люди узнали, что ты бисексуал, и как это могло оказаться на моей совести? Ты откажешься от своей мечты ради меня? Я ненавижу это, ненавижу, но я сделал выбор, послушав Мерлина много лет назад. Твое будущее важнее нашего.

Теперь Эш действительно опирается на свою руку, тяжело дыша.

– Я не… Ты не… Ты реально хотел выйти за меня?

– Господи, Эш, я бы зубами свернул эти горы, если бы это позволило выйти за тебя замуж. Я бы переехал с тобой в Канаду или на лошадиную ферму – я бы сделал все что угодно, поехал бы куда угодно. Были дни, когда я думал лишь о том, чтобы ты был всецело моим, не прятаться, а просто принадлежать тебе, как мы оба хотели. Но я не мог. Я могу винить Мерлина сколько угодно – и я виню, – но, в конце концов, это мой выбор. Ты должен был спросить меня.

– Ты должен был рассказать мне, – говорит он.

– Ты бы проигнорировал меня! Ты всегда был таким упрямым и благородным. Если бы я рассказал тебе, ты бы отказался от своего будущего, и мы бы разводили лошадей где-нибудь в Монтане.

– И что в этом ужасного? – едва не заикаясь, спрашивает Эш.

– Ты бы не закончил войну в Бадоне. У нас не было бы Грир.

При упоминании Грир его лицо проясняется. Даже посреди всего этого беспорядка его любовь к ней горит чисто и ярко, как ненасытное пламя.

– Это не тебе решать, – говорит он, глядя на меня снизу вверх. – Я не нуждаюсь в защите, я никогда не просил, чтобы мне лгали. Господи Иисусе, Эмбри, все эти годы я думал… Думал, что ты не любишь меня так же сильно, как я люблю тебя. И это причиняло сильнейшую боль, боже, такую боль, что иногда я не мог дышать. Это все равно что пытаться дышать под водой. Я жил с этим долгие годы. Годы.

Совсем не этого я ожидал от своего откровения. В самые одинокие моменты самых одиноких ночей, когда я мечтал рассказать Эшу правду о том, почему ответил отказом, я никогда не представлял себе этого.

– Мне достаточного обычного «Спасибо», – говорю я, слегка хмурясь.

– Спасибо? – требовательно спрашивает он, набрасываясь на меня. – Ты, что, хочешь, чтобы я поблагодарил тебя за то, что разбил мне сердце? За то, что долгие годы мучил меня?

– Я тоже страдал! – В моем голосе проскальзывает гнев. – Это убивало меня, но я поступил так ради тебя!

– Я вообще не просил тебя об этом! Ты не можешь винить меня за то, чего я никогда не просил тебя делать, – за тайну, которую тебе не следовало хранить!

Я смотрю на него, и теперь мой гнев наполняет вены.

– Ты даже не представляешь, какие секреты я храню ради тебя, президент Колчестер, так что тебе следует быть чертовски осторожным.

Эш смотрит на меня в ответ, и на его идеально очерченной челюсти ходят ходуном желваки.

– Есть еще что-то, о чем ты мне не рассказал?

Ну, и что же это, черт возьми?

Сказал «А», говори и «Б», верно? Будь проклята Абилин, будь проклята Морган, будьте прокляты все жертвы, на которые я пошел за последние два месяца. Стоит отказаться от всего этого, чтобы причинить боль Эшу сейчас, причинить ему такую же боль, какую он причинил мне.

– Абилин шантажирует меня и мою сестру, чтобы навредить Грир, но она шантажирует нас секретом, о котором ты даже не подозреваешь.

Эш молчит.

И я не заставляю его долго ждать.

– У тебя есть сын, Эш. От Морган. Его зовут Лир, и ему четырнадцать лет. Зеленые глаза, черные волосы и красивая мордашка – так и должно быть, верно? В конце концов, он унаследовал эти черты от обоих родителей.

Эш рухнул. На самом деле он сгибается, едва удерживаясь на ногах, опираясь рукой о стол. Он сгорбился, закрыв глаза.

– Нет, я бы знал. Она бы мне сказала, хоть что-нибудь…

Я качаю головой, хотя он и не смотрит на меня.

– В ту неделю в Праге она принимала противозачаточные, но однажды ночью ей стало плохо, помнишь? Этого оказалось достаточно. И когда она вернулась в Карпатию, то собиралась рассказать тебе. Она была на третьем месяце беременности, когда ты решил сжечь ее в церкви. Будешь винить ее за то, что она не рассказала позже? Что ты чуть не убил и своего собственного ребенка?

У Эша перехватывает дыхание от застаревшего чувства вины, и я вижу, что разбередил свежую рану.

Хорошо.

Поэтому я продолжаю.

– Моя мать убедила Морган позволить нашей тете Нимуэ воспитывать мальчика как своего собственного, и Морган согласилась. Именно этим Абилин угрожает нам. Она собиралась рассказать обо всем прессе – что ты зачал ребенка с собственной сестрой, а потом чуть не убил их обоих. Морган не могла смириться с тем, что Лир будет публично опозорен, и она умоляла меня помочь. Поэтому я принял предложение Абилин: ее молчание в обмен на мое участие в ее стремлении навредить Грир, потому что я знал, что правда о Лире причинит гораздо больше вреда, чем несколько месяцев, пока Грир будет думать, что мне действительно нравится Абилин. Видишь ли, я, в отличие от тебя, способен принимать сложные решения, чтобы защитить ее.

Эш тяжело опускается в ближайшее кресло.

– У меня есть сын, – ошеломленно произносит он.

– Да.

– От моей сестры.

– Да.

Он закрывает лицо руками, и чувство удовлетворения, которое я испытывал ранее, наблюдая за Эшем, улетучивается. Я смотрю на поникшие сильные плечи и гордую голову. И внезапно я не чувствую ничего, кроме усталости. Из-за того, что этот путь позади и что ждет нас впереди. Из-за тяжести отравленной ложью любви и раскрытых секретов, которые мне придется нести с собой остаток жизни.

Я подхожу ближе и провожу пальцами по его волосам. Они такие густые и черные, голова у него такая большая, а шея такая сильная. Его кожа теплая и живая, даже когда он тяжело дышит, с трудом сдерживая боль. Прошло четырнадцать лет, с тех пор как я встретил своего короля, но четырнадцати лет никогда не будет достаточно, чтобы познать каждую грань его глубокой любви и силы. На это не хватит вечности.

Я наклоняюсь и целую его в макушку.

– Прощай, Ахиллес, – шепчу я и оставляю Максена Эшли Колчестера одного, с лицом, закрытым ладонями.

Я ухожу, сажусь в свою машину и возвращаюсь домой, вспоминая ощущение его волос на своих губах.

Я думаю, что перестану любить его. Я свыкнусь с этим, сгорю дотла.

И все же, впервые, я знаю, что должен сделать. Знаю, что я хороший человек, знаю, что был бы достойным лидером. Я знаю, что могу остановить Мелваса и защитить Грир. Я знаю, как это сделать.

Я должен быть не просто принцем.

Я должен стать королем.

*

«Американский король» – следующая (и последняя) книга трилогии.