Текст книги "Американский принц (ЛП)"

Автор книги: Сиерра Симон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

– Да, – шепчу я. – Я готова.

– Тогда открой рот, ангел. Так же, как ты делаешь, когда внутри него мой член. О, хорошо, очень хорошо. Какой у тебя симпатичный язычок, моя маленькая жена, такой розовый и мокрый. Как и другие части твоего тела. Эмбри, ты знаешь, что делать.

Эмбри идет ко мне со слегка извиняющимся выражением лица, чтобы поместить яблоко мне в рот, но теперь его член полностью твердый, кожа на головке туго натянута и потемнела. В тот момент, когда Эш бормочет: «Прикуси его», мои зубы прорезают плоть яблока, лицо Эмбри становится воплощением чистой опасной похоти. Той похоти, в которой он теряет самого себя, такой, какую я видела в Карпатии, когда он притворялся моим мужем, выдавая себя за похитителя, такой, какую я видела в ночь, когда он мощными толчками лишил меня девственности.

Я так отвлекаюсь, смотря в лицо Эмбри (который выглядел словно мистер Дарси, если бы вышеупомянутый мистер Дарси затрахивал женщин до полусмерти), что даже не думаю о яблоке, пока сок не попадает мне на язык. Но в тот момент, когда я его ощущаю – этот сладкий, терпкий и немного цветочный вкус – сразу дергаюсь и начинаю дрожать в объятиях Эша, чуть ли не выплевывая этот чертов фрукт.

– Уронишь яблоко и получишь ремня, – предупреждает Эш, как раз в тот момент, когда оно вот-вот должно выпасть у меня изо рта, поэтому мне приходится сильнее прикусить, чтобы оно не упало. Сок стекает вниз из уголка рта и по подбородку. Мне на самом деле не хочется получить ремня. Правда-правда, хотя я знаю, что кайф, который я буду ощущать после, ни с чем несравним, ведь то, как он втягивает меня в настоящее и заставляет исчезнуть все мысли из головы, вероятно, именно то, что нужно прямо сейчас.

– Оближи ее, – говорит Эш Эмбри, и на мгновение я оказываюсь в замешательстве, но затем чувствую, что сок яблока капает мне грудную клетку и стекает по холмикам грудей.

Эш откидывается назад, чтобы посмотреть шоу: на меня, сидящую у него на коленях и свободно лежащую на его руках, в то время как его же любовник подходит и опускается на колени между широко расставленными ногами мужчины. Эмбри наклоняется вперед, прижимаясь голодными губами к моей плоти, слизывая сок так, как до этого Эш слизывал мои слезы.

«Это напоминает одну поэму», – подумала я, ощущая головокружение, когда горячий рот Эмбри движется к соску, который чуть раньше ущипнул Эш, а затем к другому, и слизывает каждую капельку сока с моей кожи. Его рот оставляет влажные линии на моей грудной клетке и на ключицах, а язык легко и трепетно движется во впадинке под моей шеей. Каждое движение его губ устремляется прямо к моему клитору.

«Рынок Гоблинов, – вспомнила я. – Вот как называется поэма». Викторианская поэма о двух сестрах, Лиззи и Лауре, которые должны противостоять запретным плодам таинственных мужчин – гоблинов. Я разбирала ее со студентами в Кембридже, и, когда Эмбри припечатывает губы на пульсирующем местечке у меня на шее посасывая ее, я вспоминаю некоторые строки:

– Ты соскучиться успела?

Я спасла тебя, дружок!

Что ты медлишь?..

Обними же!

Я тебе добыла сок! И подставила ей щеки:

На, целуй! И не жалей!..

Крепче!.. Брось стесненье это.

Ешь меня, а хочешь, пей!.. / перевод М. Лук/

Затем Эмбри слизывает сок с моего подбородка, его губы, щекоча, порхают вдоль линии моей челюсти, которая напряжена из-за того, что я удерживаю яблоко. Он целует кожу вокруг него, по краям моих растянутых губ.

– Все чисто, – шепчет он мне в кожу.

– Спасибо, Эмбри, – произносит Эш, хриплым голосом.

Я чувствую, как сильно на него повлияло наблюдение за тем, как Эмбри слизывал сок с моей кожи, а затем ощущаю это еще больше, когда он с легкостью меня поднимает и перемещает, и вот я уже лежу животом на его коленях, попкой вверх. Его горячая твердая как сталь эрекция упирается в мой голый живот, и из-за новой позы мой клитор пульсирует, я ощущаю дуновение воздуха между своих ног, прямо на моей обнаженной киске.

Меня не должно это удивлять после всего того, что мы все делали и, что пережили, но все равно удивляет… я мокрая. Такая мокрая, что лежу с яблоком во рту, напоминающем мне о похищении, с приподнятой для порки задницей, с телом, ставшим вещью для двух единственных мужчин во всем мире, с которыми я хочу всё разделить.

– Держи яблоко своим маленьким ротиком, принцесса.

Шлепок.

Жар расцветает под ладонью Эша, и он поднимает руку, чтобы снова меня шлепнуть. На этот раз – сильнее, быстрее, шлепок разнесся по всей комнате. Я вздрагиваю, и яблоко начинает выскальзывать, заставляя меня глубже вонзить в него зубы. Эмбри, все еще на коленях, передвигается в сторону от ног Эша, так чтобы иметь возможность видеть мое лицо, и берет меня за руки. Затем прижимается своим лбом к моему.

– Не забывай дышать, – советует он, и я киваю, хотя это так тяжело делать, когда чертово яблоко зажато между моих зубов и…

Шлепок, шлепок.

Яблоко заглушает мой крик, больше сока проливается мне на язык и бежит по подбородку. Я ощущаю его вкус, и это вкус Мелваса, чувствую его дыхание на своей шее…

Шлепок, шлепок, шлепок.

Эмбри сжимает мои пальцы. Мои зубы сжимают яблоко.

Шлепок. Шлепок.

Шлепок.

Это продолжается снова и снова, сильный и глубокий удар, потом серия легких и быстрых ударов, пока становится неважно, какие из них сильные, а какие легкие, все они причиняют боль, все они обжигают кожу. Горит моя кожа, горят задница и бедра, и все это время рот мне затыкает гребаный фрукт.

Моя задница, пальцы Эмбри, яблоко. Меня не существует за пределами этих трех элементов, этих трех ощущений. Именно из-за этих моментов я живу, они – мой единственный якорь для реальности. И я могу лишь дышать, держать во рту яблоко, пока боль и жжение изгоняют из моей головы все мысли. Все воспоминания. Есть только карающие руки Эша, успокаивающие – Эмбри и сладкий сок на моем языке.

Муж благодарно проводит рукой по моей попке, но даже эта нежная ласка обжигает кожу. Я просто на грани исчезновения, по-настоящему потеряна для себя – чуть больше боли, и я просто растворюсь в пространстве, чего практически жажду. Но Эш удерживает меня на грани сознания, замедляя боль и мой пульс.

Палец пробегает по дырочке, дразняще скользит мимо мокрых складочек и проникает внутрь.

– Для кого ты такая мокрая?

– Для вас, сэр, – я пытаюсь сказать через яблоко. Но выходит лишь приглушенный влажный звук.

– М-м-м. И в ком ты нуждаешься?

– В вас, сэр, – каждый раз, когда я пытаюсь говорить, яблоко оказывается опасно близко к падению, и мне приходится кусать его сильнее.

Палец мужа, мокрый из-за того, что находился во мне, скользит вверх до тугого сморщенного входа в мою попку. Он двигается кругами, уже не дразняще, а твердо, умело работая над открытием отверстия, а затем плавно проникает внутрь. Я выгибаюсь, мои руки сжимают ладони Эмбри, и пытаюсь дышать. Пальцы Эша были там раньше, несколько раз, но каждый раз ощущается в новинку, таким же мощным и грязным, как и предыдущий.

– А это для кого? – спрашивает Эш, вдавливая палец по костяшку.

– Для вас, с…

Это все-таки происходит. Яблоко выпадает изо рта, ударяется о пол и катится к лодыжке Эмбри, где приземляется укушенной стороной вверх.

– Ох, дорогая, – Эш выражает неодобрение. – Мы уронили яблоко.

Широко раскрыв глаза, я поворачиваюсь, чтобы на него взглянуть и начинаю умолять:

– Пожалуйста, я верну яблоко на место, буду ходить с ним во рту столько, сколько вы захотите, пожалуйста…

Я замолкаю. Молчаливо выгнутая бровь Эша не выдает ничего, кроме легкого веселья, веселья того же рода, как если бы вы подобрали извивающегося котенка или кролика, еще более очаровательного в своем бессмысленном барахтании. Его руки скользят под меня, а затем Эш несет меня к кровати и наклоняет над ней, а Эмбри передо мной ложится на живот, чтобы снова иметь возможность держать меня за руки. Я не хочу ремня, не хочу ощущать этого, но я в то же время хочу. Хочется перестать думать, чтобы право собственности Эша на меня было очевидно и отпечаталось на моем теле. Я хочу «свободного падения» капитуляции, жалящего напоминания о том, что могу выбирать и контролировать происходящее. Я сама могу выбрать ужасную боль или ослепительное удовольствие, могу выбрать сон, поцелуи или место. Мое тело принадлежит мне и только мне.

Впервые после возвращения в Америку я в это верю.

– Три – волшебное число, – говорит Эш, и его рука скользит по моей коже. – Посчитай за нее, маленький принц.

Ремень чувствуется, как огонь, укус и щелчок, настолько сильный, что я не ощущаю боли в полную силу, пока он не исчезает. Моя задница уже горит от шлепков, разминка и помогает, и заставляет место удара ремня болеть еще больше.

– Один, – шепчет Эмбри, крепче сжимая мои руки. – Не забывай дышать.

Я все время забываю дышать. Глубоко вдыхаю в тот момент, когда приходит второй удар, на этот раз удар немного сильнее и ремень врезается чуть ниже на моей заднице. Со свистом воздух покидает легкие, а Эмбри протягивает руку, чтобы провести ею по моим волосам.

– Два. Еще один, Грир. Последний.

Почему-то последний удар всегда самый худший, и этот раз – не исключение, кожный ремень вгрызается в нежную кожу в том месте, где бедра переходят в задницу. Я вскрикиваю от боли, пихаясь ногами и прижимая лицо к кровати, слышу проникновенный голос Эмбри:

– Дыши, дыши, дыши.

Ремень падает на кровать, а затем Эш одним толчком разводит мои ноги и пронзает своей мощной эрекцией. Удовольствие заставляет все мое естество петь громче, мелодия поднимается к кончикам пальцев и к коже головы, мои спутанные нервные окончания превращают все происходящее в восхитительные ощущения.

– Боже, ты мокрая, – бормочет Эш из-за моей спины.

Эмбри стонет передо мной, все еще лежа на животе, и, поднимая глаза я вижу, что он просовывает руку под себя и потирает член, пока наблюдает за тем, как Эш проникает все глубже в меня.

– Каким он ощущается? – спрашивает меня Эмбри, его глаза все еще приклеены к тому месту, где бедра Эша двигаются у моей задницы.

– Большим, – говорю я, извиваясь. Чем зарабатываю шлепок по попке от Эша, а затем он снова сводит вместе мои лодыжки, делая меня еще более узкой для него.

– Да, – выдыхает Эмбри, все еще потирая себя. – Он такой.

Я получаю еще один шлепок по попке.

– На кровать, – говорит Эш, хриплый звук его голоса заставляет меня гордиться, посылая трепет по всему телу. Я сделала его таким, лидера свободного мира. Не делая ничего особенного, просто будучи самой собой, всего лишь давая ему всё, что нужно, а взамен позволяя ему дать то, что нужно мне. Я жду, что он будет трахать меня на кровати, но вместо этого он садится рядом со мной у изголовья кровати, его член блестит в теплом свете. – На спину, – говорит он мне. – Раздвинь ноги. Прямо сейчас Эмбри нуждается в твоей киске.

Мое дыхание учащается, когда я подчиняюсь, мои уже напряженные соски сморщиваются в болезненно тугие пики, когда я устраиваюсь на спине, в то время как Эмбри смотрит на меня своими расплавленными голубыми глазами.

– Могу я? – спрашивает Эмбри у Эша дрожащим голосом.

– Я не спрашиваю ни одного из вас, – резко отвечает мой муж. – Я ожидаю, что ты возьмешь ее. Ожидаю, что ты ее трахнешь. Ожидаю, что ты заставишь ее кончить. И ожидаю, что она позволит тебе это сделать.

Грубые слова заставляют меня сильно дрожать. Почти так же сильно, как горячий изумрудный взгляд, изучающий мое лицо.

– Смотри на меня, пока он будет внутри тебя, – говорит он. – Я хочу видеть твое лицо.

– О, Эш, – шепчу я. Сейчас я лишь сочетание гормонов и электричества, лишь то, что он делает со мной своими словами. Он тоже это понимает, изгибая губы в удовольствии и наблюдая за тем, как Эмбри заползает между моих ног и проникает внутрь.

Массивный темный член моего мужа указывает прямо на потолок, но он игнорирует это, скрестив руки на своей широкой груди, и наблюдает за тем, как его лучший друг вбивается в мою киску, сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее, пока глаза Эмбри не прикрываются, и он не начинает терять контроль. Эмбри полностью опускается на меня, наши животы соприкасаются, его предплечья оказываются под моими плечами, а лицо утыкается мне в шею, он врывается в меня быстрыми, собственническими толчками.

Ну, не совсем собственническими. Основание его члена нажимает на мой клитор при каждом толчке, наклон таза гарантирует, что каждый раз он будет попадать в это идеальное место. И по мере того, как зарождается мой оргазм, я знаю, чего хочу больше всего. Знаю, что мне нужно. И если Эш сделал это, чтобы напомнить себе, каково это – клеймить меня, то я – потому что хотела снова почувствовать всю мощь своего собственного вклада… не говоря уже о том, что я хотела этого много лет…

Мы с Эшем все еще смотрим друг другу в глаза, я протягиваю к нему руку, проскальзываю ладонью под его скрещенными руками, чтобы положить ему на грудь.

– Я хочу попросить тебя кое о чем.

Эмбри не замедляет темп и не поднимает лица от моей шеи, но я знаю, что он слушает, желая узнать, что же произойдет дальше.

Эш захватывает мою руку, перемещая ее по твердым кубикам своего живота, чтобы положить ее на свой ожидающий член. Он использует мою руку, как ему нравится, своей большой ладонью прижимая мою маленькую, задавая давление и темп.

– Откуда ты знаешь, что я уже не планировал это сделать?

– Ты не знаешь, о чем я собиралась просить, – говорю я. Мне хотелось, чтобы эти слова прозвучали дразняще и застенчиво, но тело Эмбри – машина, которая вытесняет любые чувства, помимо моего зарождающегося оргазма, и поэтому я произнесла это задыхаясь, тяжело дыша.

– Не имеет значения, – непринужденно говорит Эш, что звучит излишне высокомерно. Это факт. – Я сделаю с тобой все, что захочу, а ты позволишь мне.

Муж все еще использует мою руку, чтобы гладить свой член, но при этом даже не смотрит на нее, его глаза все еще прожигают мои. Я вспоминаю тот момент, когда мы впервые встретились в Лондоне много лет назад.

– Все, что угодно, – говорю я, повторяя слова, которые сказала молодому солдату в незнакомой библиотеке. – Я позволю тебе делать со мной все, что угодно.

Я действительно так думаю, сейчас это даже больше, чем в шестнадцать лет, – «все что угодно» – это такие весомые слова для женщины. Я видела ужасы «всего, что угодно», чувствовала их, и все же, в глубоких зеленых омутах моего мужа я заново открываю то, что всегда инстинктивно знала, когда дело касалось его. То, что с ним «все, что угодно» – это восхитительный прорыв дамбы, которую я хотела посетить девушкой, «все что угодно» – это царство вещей, приятных и пугающих, «все что угодно» – это любой порочный акт наказания, трансформированный в нечто любящее, с взаимного согласия и для общего удовольствия.

Губы Эша подергиваются от моих слов – он помнит тот момент в библиотеке так же, как и я, – и его «маска господина» дрожит на мгновение, показывая усталого, но игривого мужчину под ним.

– И именно это делает тебя такой опасной, – бормочет он, и ладонью убирает волосы с моего потного лица.

– Я сейчас кончу, – шепчу я им с Эмбри.

– Хорошо, – говорит Эш, – в тот же момент Эмбри кусает мою шею в знак признательности. – Для кого ты кончаешь, Грир?

– Для вас, сэр, – говорю я, извиваясь под его другом.

– Хорошая девочка. Пусть Эмбри почувствует тебя. Он этого заслуживает, не так ли? После всего того, что он сделал, чтобы ты была в безопасности?

Я сейчас потеряла дар речи, и думаю, что, возможно, Эмбри тоже, потому что он стонет, когда Эш говорит:

– Вытащи его после того, как она кончит, Эмбри, пусть твой член будет твердым для меня, – Эмбри не протестует, издавая лишь один мучительный стон.

– Хороший мальчик. Ты заработал себе теплую киску после того, как так хорошо мне служил, не так ли? Некоторое время между ног моей жены. Там восхитительно, правда? Так хорошо получить то, что заслуживаешь.

Слова Эша звучат жестоко и унизительно, но в самом лучшем смысле, однако, еще лучше – видеть, как они влияют на Эмбри. Его толчки меняются – долгие и наполненные необходимостью – становятся грубыми и сильными, – его пальцы вжимаются мне в спину, зубы вонзаются в шею – настоящий самец. И когда я смотрю на лицо Эша, я знаю, что это специально – он знал, что его слова подействуют именно так, что эти идеи – идеи, прожигающие мысли Эмбри, когда он думает, что никто его не видит.

Но Эш видит. Поэтому, когда он шепчет: «Трахни ее сильнее, Эмбри, трахни ее так, как хотел все это время», я знаю, что он делает. Подпитывает, и дразнит голодную ревность между ними. Это разжигает вице-президента, разжигает меня, как бочка, падающая вниз с водопада, я внезапно перехожу от ожидания к бессвязному экстазу, дико сжимаясь вокруг члена Эмбри, хватая ртом воздух, а конвульсии вытесняют все мысли и знания из моего тела. Нет ничего, кроме глубокого природного освобождения, чистого гормонального удовольствия.

Эмбри повинуется Эшу и выходит, но я вижу по его сжатой челюсти и подтянутым яйцам, что он практически на грани. Он опускается на пятки. Затуманенный взгляд немного обостряется, когда Эш говорит:

– В дальнем ящике стола должна быть смазка. На обычном месте.

На обычном месте?

Мне любопытно, но потом я вспоминаю те месяцы между смертью Дженни и мной. Я дрожу от чистейшей похоти, когда задумываюсь, сколько раз мужчины передо мной трахались в этой постели – мысли об этом возбуждают, и в то же время наполняют знакомым чувством страха и опасения. Между ними так много всего было, столько любви, секса и горя, я чувствую себя помехой между ними. Словно я всегда буду по другую сторону занавеса, слишком плотного, для того, чтобы можно было выбраться в одиночку.

– Трахать вас обоих в моей постели – настоящий подарок, – говорит Эш, словно чувствуя, о чем я думаю. – Я никогда и представить себе не мог… – Он замолкает, а затем протягивает руку за тюбиком, который передает ему Эмбри, снова становясь холодным. – На живот, Грир. Держи голову так, чтобы Эмбри мог трахнуть твой рот, если захочет.

Эмбри хочет, поэтому он становится на колени рядом со мной, проталкиваясь мне в рот в тот момент, когда я готова. Эш кладет подушку под мои бедра и щиплет попку, а я верчу ею перед ним.

– Не проверяй меня, Грир, – предупреждает Эш. – Тебе же лучше, если я буду терпелив.

Но его голос и руки, начинают грубо и жадно двигаться по моих бедрам… терпение Эша рассыпалось, уничтоженное шансом трахнуть мою задницу. И он не теряет времени, и, как только я готова, скользит пальцем в плотный розовый бутон, растягивая по бокам, подготавливая меня к своей огромной эрекции. Он добавляет второй палец, и я издаю стон вокруг члена Эмбри, из-за которого тот хватается за изголовье кровати и за мои волосы, бормоча проклятия себе под нос.

– Дождаться не могу, чтобы трахнуть тебя сюда, – говорит Эш, и теперь его пальцы начинают толкаться в меня медленным, прокручивающим движением. – Мой маленький принц был первым мужчиной в тебе, но я стану первым мужчиной, который проникнет в твою попку, и даже сказать не могу, сколько раз я думал об этом. Как горячо там будет. Как туго. Как грязно.

Я отрываюсь от Эмбри и счастливо улыбаюсь Эшу через плечо, со словами:

– Да, прошу.

– Грязная девочка, – выдыхает Эш, сильнее работая пальцами, и посылая восторг наслаждения по моей коже. – Чертовски грязная девчонка.

А затем муж устраивается между моих ног, его пальцы оставляют меня, чтобы подготовить член. Я жду, что Эмбри продолжит трахать мой рот, особенно когда чувствую, как его рука обхватывает мой подбородок и снова поворачивает меня к себе лицом, но вместо его члена, я встречаю его губы, и он целует меня долгим, затяжным поцелуем.

– Я тебя люблю, – шепчет он мне в рот. – Я очень сильно тебя люблю.

Когда он отстраняется, я вглядываюсь в него. Думаю, я никогда его не пойму, даже если у меня будет миллион лет. Никогда не пойму, как он в считанные секунды переходит от эгоизма к бескорыстию или его непостоянство и удивительную способность как любви, так и к ревности. Ведь зачем нужно произносить эти слова сейчас, когда Эш вот-вот меня трахнет, зачем говорить их так, чтобы не слышал Эш?

Прежде чем мне удается получить ответы от этого почти безупречного аристократического лица, он говорит немного громче:

– Продолжай дышать, пока Эш входит в тебя, продолжай дышать и толкайся ему на встречу. Он хорошо тебя подготовил, но первый раз всё равно будет неприятно. Просто дыши.

Я киваю, а пальцы Эша скользят вверх по моей спине. Знаю, не глядя, – это не для того, чтобы меня поощрить или успокоить; он поглаживает мои бока и позвоночник, как покупатель, призовую лошадь, как коллекционер проводит рукой по капоту своего нового спортивного автомобиля. Это прикосновение владельца, собственническое, признающее, эгоистичное. На мгновение его рука останавливается на моей шее, и это – вполне ясное послание. Я – его игрушка, его зверушка, его жена. Он будет делать со мной все, что захочет.

По-другому и быть не может.

Эш наклоняется ко мне, и я чувствую первый толчок его головки ко входу, простое касание практически без давления. Снова толчок, на этот раз, сильнее, затем отступ.

– Расслабься, – говорит Эмбри, потираясь носом о мой нос. – Ты напрягаешься.

Напрягаюсь, и даже не знаю, почему. Я хочу этого, долгое время этого хотела, я так возбуждена, что моя киска кажется тяжелой и набухшей, еще там много смазки и я уже подготовлена… это похоже, на некое вторжение, глубокое и странное, почти неправильное, но не совсем.

При следующем вдохе, Эш нажимает на мою дырочку и продолжает надавливать, скользкая смазка выполняет свою работу, делая все мокрым и скользким, но, о боже, ох, черт…

– Господи, – произносит муж сквозь стиснутые зубы, когда его головка безжалостно сжимается моей девственной дырочкой. – Боже, так чертовски хорошо, – он толкается все глубже, преодолевая первоначальное сопротивление.

– Вот, черт, черт, – бормочу я, закрывая глаза. Больно, больно, больно.

– Поцелуй ее, Эмбри, – говорит Эш, поглаживая мое бедро, словно я норовистая кобыла, но его рука дрожит, и я знаю, что прямо сейчас он едва сохраняет самообладание.

Рот Эмбри прижимается к моим губам. Его поцелуй сладкий, нежный и успокаивающий – резкий контраст с жаждущим членом, растягивающим мою чувствительную плоть, – я чувствую себя плененной им, осторожные, нежные движения его губ отвлекают меня от моей боли, вовлекая во что-то другое. Что-то, что ощущается как боль, разгорающееся пламя в солнечном сплетении, задержка дыхания, – мое тело превращается во что-то другое.

– Дыши, дорогая, – говорит Эш. – Ты хорошо справляешься.

Чувствую, как он прорывается в меня, наконец-то. Наконец-то раскаленная головка прошла через кольцо мышц и сейчас толкается глубоко внутри.

– О, черт! – шепчу я в губы Эмбри, но мой голос отличается от прежнего, в нем больше нет паники, он наполнен изумлением. Мне все еще больно, если «больно» – правильное слово. Все еще что-то кажется неправильным. «Тяжесть» в груди тянется к «тяжести» в животе из-за искусного траханья Эмбри, и мое тело реагирует, прежде чем я сама это осознаю, оно ерзает и извивается на тостом члене между ягодицами, пытаясь глубже его принять.

За свои усилия я вознаграждена сильным шлепком, а затем член толкается, входя полностью, так глубоко, что я чувствую его яички у моей киски. Эмбри приподнимается, чтобы лучше видеть, его красивый рот приоткрыт, а дыхание – быстрое и неровное.

– Посмотри на это, Эмбри, – говорит мой муж, и тот послушно подползает. Эш обхватывает мои ягодицы и раздвигает их как можно шире, обнажая место нашего соединения. – Посмотри, как сильно она растянулась вокруг меня. Посмотри, как сильно ее задница сжимается вокруг моего члена.

Я не вижу Эмбри, но я слышу тихую потребность в его голосе, когда он спрашивает:

– Тебе хорошо?

– Нет слов, чтобы описать, как чертовски хорошо мне сейчас.

Палец, – думаю, он принадлежит Эмбри – проводит по месту, где я растянута вокруг эрекции Эша. Я дрожу, Эш – тоже. Слышу, как Эмбри шепотом задает вопрос, за которым следует его согласие, тоже шепотом, поэтому оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть, как Эмбри прикусывает губу, протягивая руку к моему мужу. Он кажется нерешительным, взволнованным, словно прикасаться к Эшу таким образом – не то, что ему часто приходится делать, поэтому, он хочет запомнить каждую секунду. И вместо того, чтобы потянуться к груди или бедрам, Эмбри скользит рукой по подбородку Эша, большой палец его руки поглаживает серебристую полоску волос любовника.

В тот момент, когда Эмбри касается его, Эш замирает, его член все еще внутри меня, руки на моих бедрах. Его глаза с трепетом закрываются, Эмбри обнимает ладонями лицо и раскрывает губы. В течение долгого мгновения никто не двигается, все застыло, застыло во времени, я не понимаю, но это по-прежнему разрывает мое сердце пополам. Боль между ними ощутима, такая же реальная, как наш пот и наша плоть, осязаемая и живая. И если раньше я думала, что именно Эш держал в руках всю власть в этих отношениях, то теперь я ясно вижу: Эмбри держит в своих руках сердце моего мужа, но даже не подозревает об этом. Он слишком занят, разглядыванием деталей лица Эша, чтобы заметить выражение его лица, слишком занят, проявляя любовь, чтобы увидеть чью-то взаимность.

Это разбивает мне сердце.

– Поцелуй меня, – тихо говорит Эш. – Пожалуйста.

Секунду поколебавшись, Эмбри наклоняется и прижимается губами ко рту мужа. Электрический разряд пробегает по его телу, когда их рты соприкасаются. Эш вздыхает, длинные ресницы покоятся на его щеках, рука покидает мое бедро и обхватывая талию Эмбри, притягивает к своему боку. Затем с некоторой неохотой он отстраняется и посылает мне печальную улыбку.

– Мы игнорируем нашу принцессу.

– Трудно чувствовать игнор, когда ты внутри меня, – говорю я с ответной улыбкой.

– Тем не менее, если ты улыбаешься, значит, у нас есть работа, – рычит он, в основном игриво, хотя в его словах присутствует нечто темное. Я вспоминаю, почему мы это делаем – мы все чего-то хотим от этой сцены – и я знаю, что Эш не остановится, пока не получит своё.

Он что-то шепчет на ухо Эмбри, и тот кивает, стреляя в меня озорным взглядом, немного откидываясь назад, чтобы дать Эшу место и помочь мне стать на четвереньки. Все еще погруженный глубоко в меня, он обнимает меня за живот и переворачивает нас так, что он оказывается на спине, а я на нем. Моя спина лежит на его груди, он тянется рукой к моей голове, чтобы убедиться, что она удобно лежит, и что волосы не закрывают мне лицо. А затем Эмбри устраивается у нас между ног, и я знаю, что будет дальше.

– Не знаю, смогу ли я, – выдыхаю я.

– Сможешь, – говорит Эш мне на ухо. Он находит мои лодыжки своими ногами и разводит их, полностью обнажая мою мокрую киску перед Эмбри, который теперь стоит на коленях между нашими ногами, его грудь вздымается от волнения. – Ты сможешь, и тебе понравится.

Одна рука Эша лежит на моем животе из-за чего мой таз опущен, а другая обхватывает горло, заставляя головой прижаться к его плечу, чтобы мое тело выгибалось в одну длинную тугую арку, и обе мои дырочки были легко доступными для мужчин.

– Вот черт, это горячо, – говорит Эмбри, всматриваясь в нас, пробегая кончиками пальцев по моим мокрым лепесткам, которые теперь раскрыты для него, вокруг того места, где соединены мы с Эшем.

– Она твоя, трахни ее, – произносит Эш, он говорит как мировой лидер, как милостивый хозяин, как король, распределяющий награду. – Тебе понравится.

Эмбри устраивается над нами, одна рука на основании его члена, а другая – у головы Эша.

– Я могу войти в нее?

Я извиваюсь в невообразимой похоти из-за того, как они говорят, не замечая меня, по тому, как Эмбри просит разрешения у Эша, а не у меня; явное унижение от этого почти столь же мощное, как и их тела, доводящие меня до оргазма.

– Тебе бы этого хотелось?

– Боже, да, – стонет Эмбри.

– Действуй, – приказывает Эш, и Эмбри наконец-то направляет огромную головку своего члена к моему входу, который теперь настолько мокрый, что я слышу звук того, как он двигается по мне. Но когда он толкается внутрь, сразу же ощущается отличие от нашего предыдущего траха и я глубоко вдыхаю.

– Я не буду спешить, – обещает Эмбри. – Я знаю, что там узко… – Его голос прерывается на последнем слове, словно даже думать об этом – уже слишком, и, так как грудь Эша вздымается подо мной быстрыми неглубокими вздохами, я предполагаю, что он чувствует то же самое.

Эмбри держит слово, легонько продвигаясь вперед, хотя с одним толстым членом внутри, я бы не использовала слово «легко» для входа второго члена. Скорее, это похоже на медленное вторжение; несмотря на то, что я мокрая, это мощно, и немного жестко, и кажется, что с каждым твердым сантиметром настоящий Эмбри исчезает, а его темная сторона берет верх. Эмбри, живущий в условиях хаоса и насилия, Эмбри, настолько поглощенный своим желанием, что едва может увидеть кого-то еще вокруг себя.

Он проникает до половины, посылая волны пронзительного удовольствия через мой живот к груди. Я чувствую, как пот собирается под рукой Эша на моей шее, холодный и влажный пот на лбу, он застилает туманом голую кожу моего живота.

– Не знаю, смогу ли. – Я снова задыхаюсь.

Зубы Эша прихватывают мочку моего уха.

– Ты сможешь, – говорит он голосом господина. – Возьми его. Возьми всех нас.

Эмбри толкается глубже, и я выкрикиваю, полу-боль, полу-восторг, а грудь Эша с рычанием вздымается подо мной, каждое его движение сжимает и массирует член мужа. А затем Эмбри проникает по самое основание, глядя на меня сверху вниз потерянным взглядом. Я смотрю на него точно такими же глазами, умоляя.

О милосердии или, возможно, о жестокости. Я и сама не знаю, о чем.

Эмбри делает экспериментальный толчок, и я снова вскрикиваю от боли-удовольствия, которые ощущаются в животе словно раскаленное железо.

– Прости, – ему удается сказать сквозь зубы. – Мне так чертовски жаль, но господи, это так чертовски хорошо… – Еще толчок, и Эмбри издает низкий стон с закрытыми глазами, и я знаю, что от него не стоит ждать пощады. Ему слишком хорошо, там слишком туго, горячо и влажно, слишком грязно.

– Как ты, принцесса? – проверяет Эш, когда Эмбри выходит из меня и снова толкается.

Слова и мысли начинают ускользать от меня. Воспоминания, намерения – сейчас я даже не могу вспомнить, почему я здесь, как я, в конце концов, оказалась проткнутой, словно бабочка между своими мужем и любовником.

– Полна, – это единственное слово, которое я могу вспомнить. – Я чувствую себя наполненной.

– Наполненной кем? – спрашивает Эш. Рука, которую он держал на моем животе, теперь скользит к моему клитору и умело его массирует.