Текст книги "Трижды везучая"

Автор книги: Шейла Тернейдж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Азалии откликнулись на ее слова согласным гомоном.

Когда Старр забрался в свою «импалу» и принялся что-то черкать в блокноте, посетители потянулись к кассе. Только мистер Джесси задержался.

– Ума не приложу, с чего это развели такой шум из-за убийства в половине дня пути отсюда, а на лодку мою всем плевать, – сказал он, подтолкнув ко мне три доллара и вытянув руку в ожидании сдачи.

– Да, сэр, очень жаль, – сказал Дейл, поправляя на столах солонки с перечницами, – а ведь по-другому ее никак и не отыщешь… Эй! – вдруг воскликнул он, широко распахнув свои голубые глаза, – а может, надо… Да нет, – тут лицо Дейла вытянулось, – не сработает. Я ж тупой как пробка – так папаша говорит.

– Это мне судить, – встрепенулся мистер Джесси. – Что ты там придумал? Давай выкладывай.

– Ну… – пробормотал Дейл, – просто подумал, что вы можете назначить награду…

Награду! Мое сердце подпрыгнуло, как чирлидерша, которой мне никогда не стать. Нет, что бы ни говорила мисс Ретцил, наша учительница, а иногда Дейл способен на почти гениальные мысли.

Мистер Джесси сморщился.

– Выходит, мне еще и платить надо, чтобы мне вернули мою собственность?

– Да не слушайте вы его, мистер Джесси, – сказала я, опуская в его ладонь сдачу. – Платить кому-то, чтобы вам вернули вашу же лодку… Неправильно это. Чушь. Пусть себе оставят, это я вам прямо скажу. Не нужна вам лодка. А вместо награды деньги пустите на… на…

– На консервы? – подсказал Дейл.

– Точно. На тунца, – кивнула я. – Тогда и рыба на столе по-прежнему будет. – Тут я принялась до блеска натирать хромированную салфетницу подолом футболки. – А все же жаль лишиться отличной лодки из-за того, что пожалели денег на маленькую премию нашедшему.

Мистер Джесси задумчиво забарабанил пальцами по стойке.

– Премию нашедшему, – грустно повторил Дейл. – Слыхали? Вот это идея.

– Ну конечно, – сказала я, – награда – это вроде благотворительности, а мистер Джесси тысячу раз говорил, что из-за нее вся наша цивилизация скатится в тар-тары. Так ведь, мистер Джесси? Но премия – дело другое. Это вроде минимальной оплаты труда.

Мистер Джесси прищурился, глядя на меня, а потом глаза его блеснули. Он схватил мои ручку с блокнотом и вывел:

10 долларов премии тому, кто найдет и дернет мою лодку. Джесси Татум

– Повесь на доску с объявлениями, – бросил он и вышел из кафе, хлопнув дверью.

Мы смотрели, как он идет по парковке, старательно обходя взревевшую «импалу» Старра.

– Думаешь, Старр действительно вернется? – спросил Дейл, когда задние огни скрылись за поворотом.

– Угу, – сказала я, размышляла об «андербёрде» полковника.

– И я так думаю.

Я нутром чуяла – беда пришла в Ниссовую Заводь надолго.

Глава третья
Правило трех дней

Тем вечером, пока полковник бесцельно расхаживал по нашей гостиной, я поудобнее устроилась на своей кровати и принялась выводить надпись на обложке новенького голубого блокнота на пружинке: ХРОНИКИ ПИГЛИ-ВИГЛИ[9]9
  «Пигли-Вигли» – название одной из первых в истории сети супермаркетов, появившейся в США в 1916 году.


[Закрыть]. ТОМ 6. СЕКРЕТНО. Если ты не я – не читать!

Насколько мне известно, я единственный ребенок в Ниссовой Заводи, который занимается расследованием собственной биографии.

Впрочем, другие и так все знают. Моя жизнь – это одна огромная тайна, в сердце которой спрятан самый главный вопрос: кто моя Мама с верховьев и почему она так и не пришла за мной?

К счастью, я прирожденный детектив и пытливо иду по собственному следу с самого момента рождения. Стены моей комнаты в основном украшены материалами расследования.

На полке над моим столом с барахолки выстроились «Хроники Пигли-Вигли» с первого по пятый том. Здоровенная карта Северной Каролины, которую мисс Лана помогла мне наклеить над кроватью, безмолвно свидетельствует о моих поисках Мамы с верховьев. С помощью метода исключения и набора разноцветных булавок я отмечаю все те места, где, как мне известно, ее нет. Сейчас карта похожа на неонового дикобраза.

Тут на тумбочке у кровати затрезвонил мой телефон – внушительный, черный, пятидесятых годов, с дисковым набором.

Я сняла трубку на втором звонке:

– Квартира Лобо, Мо у телефона. Записка в бутылке? Да, сэр, она моя. А где вы ее нашли?

Я вскочила на кровати и вперилась взглядом в карту.

– Сайпресс-хилл? Да-да, я нашла на карте, сэр. Нет, я вовсе не расстроена, что вы не моя мать. Спасибо, что позвонили.

Я вогнала здоровенную зеленую булавку в район Сайпресс-хилл и поудобнее устроилась на кровати.

Я родилась одиннадцать лет назад, во время одного из самых страшных ураганов в истории. Говорят, той ночью, пока люди спали, реки взметнулись, словно задумали восстание, и выплеснулись на берега, сметая дома с фундаментов, вынося усопших из могил и проглатывая одну жизнь за другой, как свежие устрицы.

Некоторые говорят, что мне не повезло родиться той ночью, – но только не я. Лично я считаю, что мне повезло трижды.

Во-первых, когда моя Мама с верховьев привязала меня к самодельному плоту и отправила по течению, чтобы спасти[10]10
  Выходит, Мозес – Моисеем героиню назвали не просто так – мать библейского Моисея тоже отправила своего ребенка в корзине вниз по течению реки.


[Закрыть]. Во-вторых, когда полковник разбил свою машину и добрался до реки как раз вовремя, чтобы вытащить меня из воды. Ну и в третий раз повезло, когда мисс Лана приняла меня, словно я была ее собственным ребенком, и взялась воспитывать.

Почему все случилось именно так – Тайна с большой буквы. Мисс Лана называет это роком. Дейл – чудом. А полковник просто пожимает плечами и говорит: «Так уж вышло».

Анна Селеста Симпсон, мой заклятый враг по гроб жизни, любит болтать за моей спиной, будто я брошенный ребенок, которому даже домом нечего назвать. В лицо мне это еще никто не решился сказать, но я то и дело слышу эти перешептывания, совсем как помощник метателя ножей – свист летящих в воздухе клинков.

Ненавижу Анну Селесту Симпсон.

Полковник постучал по моей приоткрытой двери и заглянул. Седая щетина на щеках поблескивала в свете лампы.

– Не занят, рядовой?

– Простите, сэр, – сказала я, закрывая блокнот. – Размышляю над вступлением к Тому шестому. Документ, кстати, секретный.

– О, у меня наверняка нет секретного допуска, – сказал он. – Ну а я как твой собрат по столовке размышляю о попкорне. Какие мысли на этот счет?

– Отличная стратегия, сэр. – Тут я замялась. – Полковник, а мисс Лана не показывалась?

– Нет еще, – ответил он. – Но она ушла только нынче утром. Правило трех дней, считай, еще и не успело начаться.

Мы с мисс Ланой придумали это Правило трех дней в прошлом году, когда полковник укатил в Аппалачские горы и целую неделю не давал о себе знать. Мисс Лана места себе не находила, а заодно и взбудоражила полгорода. Теперь, если он или мисс Лана куда-нибудь сбегают (а случается такое частенько), в ход идет наше Правило трех дней.

Для мисс Ланы соблюдать его проще простого – она и так чуть ли не каждый день звонит. Чаще всего она отправляется к своему кузену Гидеону в Чарльстон, и они ходят там по магазинам. В прошлом году она меня с собой дважды брала. Если хотите доказательств, покажу пару отличных кедов в клетку.

Полковнику Правило трех дней дается не так легко. Если он уезжает, то для того, чтобы пожить под открытым небом – где-нибудь в горах или на берегу океана. Сотовая связь в медвежьих углах Северной Каролины такая же скверная, как у нас в Заводи, – а здесь ее, если не считать пары местечек, и вовсе нет. Для полковника обязанность звонить домой каждые три дня – сущее мучение.

Он взглянул на мой телефон.

– Лана обожает с тобой болтать, рядовой, – сказал он. – Я так думаю, у тебя должен быть номер кузена Гидеона.

– Да, сэр, выжжен прямо на подкорке. Просто я не хочу без причины названивать.

Он кивнул и вышел в гостиную.

Я открыла Том шестой и решила отложить вступление ради короткой записки Маме с верховьев. Я писала ей с тех самых пор, как научилась выводить печатные буквы (Том второй). Тогда мне казалось, что она как-то сможет прочитать мои неотправленные письма. Теперь-то, конечно, я знаю, что не сможет, но все равно пишу – отчасти по привычке, а отчасти для того, чтобы привести в порядок свои мысли. Кроме того, мисс Ретцил, моя учительница, говорит, что личные письма – прекрасный материал для составления автобиографий, а это в моем случае несомненный плюс. Я взяла ручку.

Дорогая Мама с верховьев,

мисс Ретцил говорит, что мои бесконечные попытки выяснить, где тебя нет, ничуть не приближают нашу встречу. Честно, моя карта скоро уже не выдержит всех этих булавок – да и мое сердце тоже. Одиннадцать лет поисков – срок немалый, в общем, черкани мне пару строчек или звякни. Я уже почти взрослая.

Мо

Про одиннадцать лет я не соврала.

Мисс Лана начала поиски, когда мне едва исполнилась неделя. Она обзвонила все городки в верховьях аж до самого Роли, целя прежде всего в церкви и ратуши. Но ребенка никто не терял. Когда наши соседи ехали куда-нибудь, они тоже расспрашивали всех встречных: «Никто тут, случаем, новорожденного счастливчика не терял?» Сто шестьдесят семь желтых булавок на моей карте отмечали все те места, где ответом было «нет».

А зеленого цвета были бутылочные булавки, которые я стала прикалывать к карте тем летом, когда мне исполнилось восемь. Тогда, спасаясь от жары, мы с Дейлом убежали на реку. Барахтаясь, я заметила проплывающий листок и обмерла:

– Смотри!

Это же было так очевидно! Почему я раньше не догадалась?

– Дейл, что ты знаешь о моей Маме с верховьев?

– Ну, ее здесь нет, – сказал он, выгребая из карманов грязную жижу.

– Мы знаем, что она живет у воды, – подсказала я.

Он уселся в воду и уставился на взбаламученную глину, клубящуюся в воде, словно дым.

– И?

– И коль скоро вода забрала меня у нее, то она же может нас свести, – сказала я, провожая взглядом уплывающий лист. – Я отправлю ей весточку по воде, чтобы она меня нашла. Это же просто блестящая идея! Пойдем расскажем мисс Лане!

Спустя несколько мгновений я уже стояла посреди кафе в луже стекающей воды и объясняла мисс Лане свою задумку. Я буду вкладывать в бутылки записки и бросать их в речку где-нибудь в верховьях, чтобы они добрались до моей настоящей матери.

Мисс Лана вглядывалась в мое лицо так, словно я была картой звездного неба, которую она случайно отыскала после крушения на Марсе.

– Не знаю, милая, – наконец сказала она. Потом выбила чек Тинксу Уильямсу и ссыпала ему в ладонь сдачу. – Мне кажется, шансов на успех тут мало. Очень-очень мало.

– Но, мисс Лана, – сказала я, – мы просто обязаны попробовать. У нас же, кроме воды, и нет ничего.

– Я собираюсь в Голдсборо за запчастями для трактора, – сказал Тинкс. – Если хочешь, сброшу твою бутылку с тамошнего моста.

Бабушка мисс Лейси Торнтон промокнула губы салфеткой.

– А по-моему, идея замечательная, – сказала она. – Я завтра еду в Роли. С удовольствием пущу бутылку, если ты не против, Лана. – Она улыбнулась. – А вообще с моста много разных ненужных вещей сбросить хочется, а?

Мисс Лана кивнула.

Пока что бутылки не помогли. Время от времени кто-нибудь находил очередную и звонил, но большинство из них исчезли без следа. Как и мисс Лана, я теперь знала, что шансов мало. И все же я всегда держала их наготове для тех из наших, кто ехал на запад. Внутри – стандартная записка: «Дорогая Мама с верховьев, ты потеряла меня 11 лет назад во время урагана. Со мной все хорошо. Напиши мне или позвони. 252-555-4663. Мо».

Мне до сих пор иногда снится, как я получаю от нее ответ в бутылке. Вот только я просыпаюсь раньше, чем успеваю разобрать, что же там написано.

Полковник снова звучно затарабанил по двери.

– Я засек сковородку Ланы для попкорна и масло. – Выглядел он сегодня что-то неважно. – Попкорн прямо и на пять часов[11]11
  Принятый у военных способ указания направления с помощью воображаемого циферблата и стрелок.


[Закрыть].

– Вас поняла, сэр, – ответила я.

Полковник на кухне – сущий волшебник, и он держит там все в строгом порядке, по полочкам и стопочкам. Мисс Лана же раскладывает вещи по наитию – громоздит цирковые пирамиды тарелок и мисок, расставляет консервы по цвету банок и под завязку забивает холодильники здоровой пищей, которая того и гляди испортится. Полковник говорит, что ни одной проклятой мелочи не может отыскать в таком бардаке. Он бы и посильнее выразился, да мисс Лана не терпит ругательств.

Снова зазвонил телефон.

– Возьму! – крикнула я и сдернула трубку – Алло? Мисс Лана? А, бабушка мисс Лейси Торнтон… Привет, как поживаете? – спросила я, стараясь скрыть свое разочарование. – Хорошо… Нет, мэм, еще не вернулась, но она обязательно позвонит…

Если верить мисс Лане, жизнь в маленьком городке хороша тем, что все всё знают про твои дела и принимают в них участие. А полковник говорит, что именно этим жизнь в маленьком городке и плоха. В общем, тут как посмотреть.

– Да, мэм, – сказала я, – у Анны Селесты день рождения в воскресенье, но подвозить меня туда не надо. Нет-нет, мэм, просто Анна Селеста – мой заклятый враг по гроб жизни, так что я скорее нырну лицом в полную куриных кишок тарелку, чем пойду на ее вечеринку. К тому же меня не пригласили… Да, мэм, я скажу полковнику, что вы звонили. До свидания.

Анна Селеста Симпсон – белокурые волосы, голубые глаза и идеальная улыбка – стала моим заклятым врагом по гроб жизни в самый первый школьный день.

Мисс Лана отвела меня туда и убежала в слезах. Скитаясь в напряженном ожидании звонка на перемену, который освободил бы меня от этой скорбной участи, я заметила на игровой площадке похожую на принцессу девочку – новая подруга! – и стала подбираться к ней. Но остролицая мать схватила дочку за руку и прошипела громким фальшивым шепотом:

– Нет-нет, милочка, это же девчонка из кафе. Она не из наших.

Не из наших?

А ведь до того момента я считала, что весь мир – это «наши». Впрочем, мне и тут удалось бы сохранить свое знаменитое хладнокровие, не сощурься Анна Селеста и не покажи мне маленький розовый полумесяц язычка.

На одно дурное мгновение мне показалось, что я вот-вот заплачу, но потом в голове вспыхнула идея получше.

Я опустила голову и понеслась через площадку как атакующий бык, топча грязь своими белыми сандалетами и чувствуя, как в ушах бухает кровь. Моя голова врезалась в нежный животик Анны в тот самый момент, когда затрезвонил звонок, и я отправилась на свою первую перемену, оставив ее распростертой в грязи у себя за спиной.

Это был великий день – я обрела врага и навсегда сделала свой выбор: пускай я стану возвращаться домой в порванной от драк одежде или слишком поздно из-за наказания, но я никогда не вернусь плачущей. На том с тех пор и стою.

Полковник воспринял особенности моего школьного дебюта как должное, а вот мисс Лана отнеслась к произошедшему серьезнее.

– Иди-ка сюда, милая, – сказала она, беря с полки потертый томик «Внезапного материнства», – посмотрим, что говорят специалисты.

Я прижалась к ней, глядя на скользящий по строчкам палец.

– Я так и думала, – сказала наконец мисс Лана, беря меня за руку, – детскому гневу можно найти хороший выход. Мы идем в «Пигли-Вигли».

В магазине она купила мой первый блокнот на пружинке – ярко-красный, – и так на свет появились «Хроники Пигли-Вигли». Весь первый том я исчеркала корявыми портретами утопающей в грязи Анны Селесты.

Вновь зазвонил телефон.

– Дом Мо. Мо у аппарата.

– Здравствуй, моя сладкая, – сказала мисс Лана. – Как вы?

Я улыбнулась и закрыла Том шестой:

– Отлично. Как там Чарльстон?

– Прекрасен. А еще тут жарко. – Голос мисс Ланы был цвета пронизанного солнцем кленового сиропа. – Как у вас идут дела?

– Отлично. – В трубке воцарилось долгое потрескивающее молчание.

– Что-то не так? – спросила она. Мисс Лана читает мой голос, как цыганка – линии на ладони.

Надо ли рассказывать ей про лодку мистера Джесси? А про детектива Джо Старра? Убийство в Уинстон-Салеме? «андербёрд»? Ложь полковника?

– Да ничего такого, – сказала я. – Как там кузен Гидеон?

– Нормально, только слегка нервничает. Нынче вечером премьера его пьесы. А полковник как? – Мисс Лана ни за что в жизни не признается, что переживает за полковника из-за его прошлого – ну или из-за того, что никакого прошлого у него и не было.

Полковник въехал в город однажды ночью в страшный ураган и первым делом врезался в растущую на окраине сосну. Поговаривают, что из-за этой аварии у него и отшибло память. Хотя другие считают, что это случилось еще до того, как он уселся в машину, иначе разве поехал бы он куда-то в самый ураган? Как бы то ни было, а из своей разбитой машины он выбрался без единого воспоминания, что когда-то жили в его голове.

Слухи клубились вокруг полковника, как чернила вокруг осьминога: не то старый солдат, не то чиновник на пенсии; вроде из Нэшвилла, а может, и из самой Атланты; будто бы нищий, хотя вроде как привез с собой целый чемодан денег.

Подозреваю, что большую часть из этих слухов он пустил сам.

– Полковник в полном порядке, мисс Лана, – сказала я. – Попкорн делает.

– Да что ты! – По голосу я поняла, что она улыбается.

– Попкорн готов, вперед и прямо! – рявкнул полковник из гостиной.

Мисс Лана засмеялась.

– Да уж, жив и здоров, – сказала она. – Беги, сладкая моя. Передавай ему от меня привет. Через пару деньков увидимся.

– Да, мэм. – Я схватила Том шестой и метнулась к своему любимому стулу мимо устроившегося на бархатной кушетке полковника. Среди викторианских безделушек мисс Ланы он смотрелся так же дико, как койот во фраке.

Наш необычный дом очень удивляет людей, привыкших к незамысловатой бетонной физиономии нашего кафе. Полковник выстроил кафе и дом одним зданием – первое смотрит на улицу, окна второго выходят на речку.

Анна Селеста называет наш дом Тадж-Размахал[12]12
  По аналогии со знаменитым роскошным мавзолеем-мечетью Тадж-Махал в Индии.


[Закрыть], потому что мы будто бы только и делаем, что машем языками, хвастаясь этим пятикомнатным логовом. Мисс Лана называет свою комнату номером, полковник свою – казармой. В прошлом году они мне сделали отдельную комнату с собственным выходом на крыльцо. Анна Селеста говорит, что это жалкая боковая пристройка с кое-как присобаченной ванной, ну а я скажу, что из всех детей в Ниссовой Заводи у меня одной есть собственные апартаменты.

– Мисс Лана звонила, – сказала я полковнику, и он улыбнулся. – У нее все хорошо.

– Исторический канал? – предложил он, вручая мне миску с попкорном. Полковник прямо-таки обожает заново переживать сражения, в которых бился (или не бился). – Как там твое вступление? Получается?

– Сложно писать автобиографию, если тебе и начать не с чего, – признала я, усаживаясь и берясь за ручку.

Мисс Лана говорит, что жизнь – это гобелен. Вот только моя больше похожа на безумное лоскутное одеяло, которое сшили из того, что попалось под руку. Или вон на полковника посмотреть…

– Простите, сэр, – спросила я, – а вы кем себя ощущаете – гобеленом или лоскутным одеялом?

– Одеялом, – сказал он, отправляя в рот пригоршню попкорна, – только шерстяным. Теплым, колючим и таким уродливым, что никто и не позарится.

– Спасибо, сэр. – Я закрыла Том шестой и устроилась поудобнее.

Потом глянула в окно и увидела далеко внизу, у самой реки, мерцающие окошки дома мистера Джесси.

Я видела эту картину каждый вечер на протяжении всей своей жизни. Забавно – порой кажется, что некоторые вещи могут быть вечными.

Глава четвертая
Встречаемся у Лавендера

На следующее утро мистер Джесси явился к ланчу.

– Пудинг какой-то не такой, – пожаловался он, смахивая с небритого подбородка крошки, – убери его из счета.

Я уставилась на недоеденное блюдо дня.

– Мистер Джесси, банановый пудинг полковника знаменит на весь округ, – сказала я, – а у вас самый обыкновенный шок от ценника. Такое всегда случается, когда вы решаете заказать десерт.

Дейл закатил глаза.

Полковник говорит, что мистер Джесси станет жаловаться на дороговизну, даже если ему продать за два доллара сэндвич, обернутый двадцаткой.

– Я не могу принять обратно половину пудинга, мистер Джесси, – сказала я. – Сами знаете.

Старик шваркнул на стойку четыре бумажки с Джорджем Вашингтоном[13]13
  Первый президент США Джордж Вашингтон изображен на однодолларовой купюре.


[Закрыть].

– В таком случае считай это чаевыми! – буркнул он и пошел к выходу, побагровев, словно солнце на закате.

С кухни вышел полковник. Он бросил на стойку свой передник и повернулся к нам.

– Вы двое выполнили свой долг сполна и даже больше, – сказал он, глядя, как мистер Джесси ковыляет прочь по улице. – Получаете увольнительную до вечера.

Мы кинулись к дверям, пока он не передумал.

– Хочешь на рыбалку? – спросила я Дейла, когда у нас за спиной захлопнулась дверь.

Он допил газировку и смял банку.

– Пусть сперва мистер Джесси слегка успокоится с этой своей лодкой, – сказал Дейл, а потом добавил, быстро на меня взглянув: – Не то чтобы я боялся попасться, просто я слишком хорош для всего плохого. Так Лавендер говорит.

Лавендером, как я уже говорила, зовут старшего брата Дейла.

– Эй! – Дейл сунул мне в руку смятую банку. – Подай-ка.

Дейл мечтает стать первым шестиклассником, которого старшие позовут в свою футбольную команду. Он поет в церковном хоре, а его отец говорит, что это для девчонок. То ли дело футбол! В классе Дейл звезд с неба не хватает, но что он вытворяет на переменах… Ростом хоть и не вышел, но пасы берет как тигр и вообще ничего не боится в этот момент. Я вздохнула:

– Крученый на три часа.

Дейл встал на изготовку.

– На старт, – сказала я, быстро оглядевшись, – внимание… Пошел-пошел-пошел!

Дейл понесся через парковку. Я разбежалась в три шага и послала четкий крученый мяч. Правда, слегка забрала вверх, но тут Дейл метнулся в воздух, словно кот по стволу дерева, и взял пас. Тачдаун!

– Пойду гляну, как там мама, – крикнул он и пошел к своему велосипеду. Дейл очень заботится о матери. – Может, к Лавендеру сгоняем? Поглядим, как он возится с машиной.

Повидаться с Лавендером? День внезапно засиял новыми красками.

– Конечно, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно обыденнее. – Увидимся там.

Улиц у нас в Ниссовой Заводи две – Фёрст-стрит[14]14
  Первая улица (англ.).


[Закрыть], на которой расположено кафе, и Ласт-стрит[15]15
  Последняя улица (англ.).


[Закрыть], где живет Лавендер. У нас любят говорить, что, если тебе нужен кто-то в Заводи, хватит ровно двух попыток, чтобы его отыскать, – первой и последней.

Лавендера я обнаружила перед домом, он возился под поднятым капотом своего потрепанного красного «монте-карло». Я уселась в прохладной густой тени черного дуба и принялась рассказывать о визите Джо Старра – хотя он наверняка уже раз пять слышал об этом от других. Лавендер меня не перебивал, пока я не добралась до слов полковника про машину.

– Полковник солгал про «андербёрд»? – Он оторвался от двигателя и поднял на меня задумчивый мягкий взгляд своих голубых глаз. – Но зачем?

Я пожала плечами, и он поднял со лба свои пшеничные волосы чистым запястьем. Лавендер высокий и поджарый, словно гончая. Волосы у него всегда слегка взбиты надо лбом, словно он несется по жизни на скорости.

– А ты его не спрашивала?

– Нет, – сказала я, – все равно не скажет, пока сам не захочет.

Лавендер хорош, словно гонщик из NASCAR[16]16
  NASCAR (National Association of Stock Car Auto Racing) – Национальная ассоциация гонок серийных автомобилей – компания, организующая одни из самых известных гонок в США.


[Закрыть], и, будь я хоть чуточку постарше, схватила бы его и вышла замуж еще до конца дня. Я уже много раз предлагала ему это с тех самых пор, как мне стукнуло шесть. Но Лавендер только смеется и говорит, что я слишком мала. Самому ему уже девятнадцать, и он в опасной близости от черты, за которой превратится в мужчину.

– На полковника это не похоже, – сказал он. – Хотя ведь он всегда был для всех загадкой. Мы вообще не знаем ни откуда он, ни кто его родня. – Тут Лавендер покраснел и заговорил быстрее: – Прости, я не то имел в виду, Мо. Я хотел сказать…

– Знаю я, что ты хотел сказать. – Я метко забросила желудь в выбоину на дороге. – Мы с полковником не настоящая семья, это и так все знают.

– Еще какая семья, – сказал Лавендер, – просто не кровные родственники, вот и все. А кровь не главное. Глянь хоть на Мейкона и меня. – Лавендер зовет своего отца по имени, но, насколько мне известно, никогда не делает этого при нем. Лавендер ушел из родительского дома в день своего восемнадцатилетия и больше там не появлялся. Сюда переехал.

Этот домик ветховат, и крыша у него залатана, но Лавендер ревниво следит за тем, чтобы крыльцо всегда было чисто выметено, а клумба с лилейником ухожена. Перед домом стоит нарисованная от руки вывеска: «Автодок – выезжаем на дом». Лавендер присматривает за машинами азалий, и именно благодаря ему «бьюик» бабушки мисс Лейси Торнтон мурчит, словно котенок.

Однако весь город знает, что он едва сводит концы с концами.

– Может, ты и прав, – сказала я. – Может, кровь не так уж и важна. Главное, наверное, что полковник ко мне хорошо относится.

– Нет, – сказал Лавендер, берясь за упаковку свечей зажигания, – главное, что он тебя любит. И мисс Лана тоже. Кстати, если уж о ней вспомнили…

– Все хорошо, – перебила я, – она в Чарльстоне у кузена Гидеона.

– Не переживай, – кивнул Лавендер, – надолго она там не останется.

– Знаю. Но лучше бы и не уезжала.

Он нырнул обратно под капот.

– Как там твоя автобиография продвигается?

– Все еще собираю материалы, – призналась я. – Перед отъездом мисс Лана дала мне газету со статьей о моем появлении. Там и папашу твоего цитируют.

– Правда? Интересно было бы взглянуть.

Интересно? Я интересна Лавендеру?

– Если честно, – сказала я с улыбкой, – писать автобиографию оказалось сложнее, чем я думала. А может, это потому, что у меня в жизни сплошные белые пятна.

– Ага, – откликнулся он, – а я даже люблю, когда не все до конца ясно.

Воцарилась дружелюбная тишина.

Чуть спустя я заговорила вновь:

– Кстати, Лавендер, как ты свою новую подружку называешь – «сладкая моя»? «Медовая»? Имей в виду, от таких барышень зубы быстро портятся и выпадают. Может, все же женишься на мне?

Он сунул отвертку в своей видавший виды ящик с инструментами.

– На тебе? Да ты ж еще младенец. – Лавендер ухмыльнулся. – Подай-ка мне трещотку. Надо успеть с этой машиной до вечерней гонки. Кстати, а Дейл где? Вы же с ним не разлей вода, вечно ходите парой.

– Пошел домой проведать вашу маму, – сказала я, глядя, как Лавендер возится с двигателем.

Я ему еще не говорила, но, если мы поженимся и усыновим пару детишек, называть их буду я сама. В семье Джонсон нормальные имена давать не умеют.

Вот его самого, к примеру, назвали Лавендер Шейд Джонсон[17]17
  С английского это имя буквально переводится как: «Сень лаванды Джонсон».


[Закрыть]. Я не вру. Мисс Роуз как-то говорила, что она тогда увлекалась поэзией. А когда подоспел Дейл, мистер Мейкон назвал его Дейл Эрнхардт Джонсон Третий. Дейл Эрнхардт – это, наверное, самый известный гонщик в истории, а «третий» – номер его машины, знаменитой «бессмертной тройки».

Сам Дейл, кстати, хотя почти во всем не похож на отца, тоже свято верит в знаменитые имена. Живое подтверждение тому – его собака Королева Елизавета Вторая.

– А вот и Дейл, – сказала я Лавендеру, и он успел увидеть, как брат резко тормозит, взметнув фонтан белого песка из-под колес.

– Привет, братишка, – сказал Лавендер.

– И тебе привет, – откликнулся Дейл, опуская велосипед на землю и плюхаясь рядом со мной в тень.

Он откинулся на прохладную траву и скрестил загорелые ноги. Дома Дейл переоделся в свежую футболку – как всегда черную.

– Как там мама? – спросил Лавендер.

– Нормально. В саду работает. Отец заглядывал – так, на пару минут.

Лавендер бросил на брата быстрый взгляд. Никуда не годится, чтобы фермер возвращался домой так рано – пусть даже такой неумеха, как мистер Мейкон.

– Все в порядке?

Дейл красноречиво пожал плечами – значит, мистер Мейкон снова пришел домой нетрезвым. Лавендер бросил трещотку в ящик резче, чем следовало бы.

– А вы, хулиганье, что нынче вечером делать собираетесь? – спросил он, захлопывая капот «монте-карло».

– Сегодня в кафе вечер карате, мистер Ли приедет из Сноу-Хилл, чтобы показать всем новые приемы. Не помню, говорила ли, – добавила я как можно скромнее, – но у меня желтый пояс.

Дейл вздохнул.

Он ненавидит карате, да только пьянство отца – еще больше.

– Ага, – уныло сказал он, – вечер карате. Туда, наверное, и пойду.

Лавендер стер с капота масляные следы своих пальцев.

– А что, – сказал он, – пожалуй, даже получше, чем дальше возиться над этой развалюхой ради «Сикамор 200».

– Гонка «Сикамор 200»? – вскинулся Дейл. – Это же одна из лучших!

Лавендер улыбнулся:

– Ну лучшей бы я ее не назвал, но это определенно шаг вперед – и хорошие деньги за финишный флаг. Только сперва нужно как следует перетряхнуть движок.

– А с каких это пор ты гоняешь за деньги? – спросила я.

Лавендер закрыл ящик с инструментами.

– В деньгах нет ничего плохого, – сказал он, – если знаешь, как их тратить. В общем, мне нужны люди, которые смогут отмечать время на круге, и я надеялся, что вы сможете помочь. Время-то определять умеете?

– Мы? – выдохнул Дейл. – Время на круге?

Это была воистину немыслимая честь!

– Я спрошу у полковника, – сказала я, вскакивая на ноги.

Лавендер взглянул на часы.

– Сэм повезет машину на платформе. Возьмем мой пикап. В общем, выезжаем в четыре, тогда будет целый час на дорогу.

– Я в деле, – сказал Дейл, хватаясь за велик, а потом наклонился ко мне. – Только наведаюсь сперва к мистеру Джесси – карманные деньги нам пригодятся, – шепнул он и подмигнул. Премия! – Я буду у моста, – крикнул он, рванув прочь.

Лавендер кивнул.

– Передай полковнику, что я обещаю вернуть тебя к десяти.

– Я буду ждать у кафе! – И я сорвалась с места.

– Прихвати ту вырезку из газеты! – крикнул мне вслед Лавендер, и я махнула рукой, даже не обернувшись.

Я влетела в дом, переодела футболку и сунула в карман заламинированную вырезку. Потом метнулась в кухню, где обнаружила полковника в потертой рабочей одежде с мешком картофеля у ног. Он улыбнулся, глядя, как я с разбегу проехала по кафельному полу и уютно устроилась на стуле перед большим столом из нержавеющей стали.

– День добрый, рядовой, – сказал он.

– Добрый, полковник, – выдохнула я.

– Да вот картофеля с чесноком решил на вечер приготовить. Потом пареную брюкву с зеленым луком и жареную курицу. К тому же, пока ездил, узнал рецепт отличного соуса терияки – тебе точно понравится. Бульон, имбирь, кунжутное масло, щепотка терияки…

– Класс! Но я, если честно, надеялась, что сегодня вы возьмете вечерних посетителей на себя. Если, конечно, вы не против, полковник.

Он вскинул правую бровь:

– Так ты в увольнение пришла проситься? В вечер карате?

Я кивнула.

– Причина?

– Командировка на «Каролина Рейсвей», – ответила я. – Лавендер попросил нас с Дейлом отмечать время. Не волнуйтесь, сэр, – добавила я, – это совершенно безопасно.

– Понятно. Транспорт?

– Пикап GMC, за рулем Лавендер Шейд Джонсон.

– Мне всегда нравился этот парень, – задумчиво сказал полковник. – Только с именем ему не повезло. Когда отправляетесь?

Я взглянула на часы, стараясь высчитать правильный ответ и не шевелить при этом губами. С четырьмя часами пополудни это непросто. Наконец неуверенно предположила:

– Шестнадцать сотен[18]18
  В английском армейском сленге время обозначается именно так: 16.00, например, превращается в 1600, или – буквально – в «16 сотен».


[Закрыть]? Я уже переоделась. – Тут я огладила свою сиреневую футболку. – Я знаю, вы хотите, чтобы я хорошо выглядела на людях.