Текст книги "Поцелуй ночи (ЛП)"
Автор книги: Шеррилин Кеньон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
На ее рубашке было совсем немного крови – Похоже, что ранка уже закрылась.
– Знаю, – тихо сказала она.
В слюне Апполитов содержался коагулянт, поэтому им приходилось непрерывно высасывать кровь, если они открывали ранку. Иначе она бы закрылась, прежде чем они смогли поесть. А еще их слюна могла ослепить человека, если бы Апполит плюнул тому в глаза.
Девушка была признательна, что укус не связывал ее со Страйкером любым способом. На такое были способны лишь Вер-Охотники.
Вульф шагнул от нее в сторону и повел внутрь дома. Он понятия не имел, зачем ему дали задание обеспечивать ей безопасность, но пока Ашерон не прикажет ему иное, он будет делать свое дело. Черт побери все чувства!
Как только он раскрыл дверь, зазвонил его мобильник.
Вульф ответил. Звонила Корбин.
– Эй, ты нашла Кэт?
– Да, – ответила Корбин. – она говорит, что только вышла вынести мусор, вернулась, ко-гда Кассандры уже не было.
Он передал эту информацию Кассандре, которая несколько смутилась.
– Она может приехать сюда?
Как же. Когда экватор замерзнет. Он не собирался подпускать Кэт близко к Крису и своему дому, пока не узнает больше о ней и на чьей стороне ее привязанности.
– Бин, она может побыть с тобой?
Кассандра злобно сощурила на него глаза.
– Я сказала вовсе не это!
Вульф поднял руку, призывая ее к тишине.
– Да, окей. Позвоню, как только мы устроимся.
Он отключился.
Кассандра ощетинилась от его властных замашек.
– Терпеть не могу, когда на меня шикают.
– Слушай, – сказал он, прикрепляя мобильник обратно к поясу. – Пока я не разузнаю побольше о твоей подруге, я не собираюсь приглашать ее в дом, где живет Кристофер. Я запросто могу рисковать своей жизнью, но черт меня подери, если я стану рисковать его. Ясно тебе?
Кассандра поколебалась немного, но тут вспомнила, что он рассказывал во сне о Крисе и о том, как он много значил для него.
– Мне жаль. Я не подумала об этом. Он тоже здесь живет?
Он кивнул, включая в конце коридора свет. Справа от нее была лестница, а слева не-большая ванная. Дальше по коридору – кухня. Огромная, полная воздуха, она была вычищена до блеска и имела современный дизайн.
Вульф швырнул ключи на полку у плиты.
– Чувствуй себя как дома. В холодильнике есть пиво, вино, молоко, сок и содовая.
Он показал, где над посудомоечной машиной стояли стаканы и тарелки.
Они покинули кухню. Он выключил свет, прежде чем привести ее в открытую, так и манящую зайти и отдохнуть, гостиную. Там были два черных кожаных дивана, кресло, составляющее к ним гарнитур, и изысканно украшенный серебряный сундук средневекового дизайна, заменяющий журнальный столик. На одной стене располагался развлекательный центр, состоящий из телевизора с широким экраном, проигрывателя, DVD-плеера и видеомагнитофона вместе со всеми существующими в природе игровыми приставками.
Девушка покачала головой, стоило ей только представить, как здоровенный воин-викинг играет в видеоигры. Эта было так не похоже на него и его уж слишком серьезное отношение к жизни.
– Играешь?
– Иногда, – ответил он, понизив голос. – В основном играет Крис. Я предпочитаю зависать за компьютером.
Кассандра едва сдержала смех, представив эту картину. Это было уже слишком для та-кого, как Вульф – просто зависать.
Вульф стащил с себя плащ и бросил его на диван. Кассандра услышала, как кто-то идет по коридору к гостиной.
– Здорово, Большой парень, ты не видел… – Крис, одетый в синие фланелевые пижамные штаны и белую футболку, смолк, войдя в комнату.
Его челюсть отвисла.
– Привет, Крис, – сказала Кассандра.
Несколько минут Крис молчал, переводя взгляд с одного на другую.
Когда он, в конце концов, заговорил, интонации его были чем-то средним между зло-стью и раздражением.
– Нет, нет, нет. Это неправильно. Я все-таки нашел женщину, которая позвала меня к се-бе в гости, и ты приводишь ее домой для себя?
Крис побледнел, как только в голову ему пришла другая мысль.
– О, пожалуйста, скажи, что ты притащил ее сюда для себя, а не для меня. Ты же не станешь снова сводничать, Вульф? Клянусь, я прирежу тебя во сне, если так.
– Извините, – произнесла Кассандра, прерывая тираду Криса, которая, казалось, Вульфа лишь забавляла. – Так получилось, что я стою рядом. За женщину какого рода ты меня принимаешь?
– За хорошую, – сказал Крис, тут же искупая свою вину. – Но Вульф уж слишком властен и заставляет людей делать то, что он хочет, чтобы они делали.
Вульф фыркнул в ответ.
– Тогда почему я не могу заставить тебя произвести на свет потомство?
– Вот видишь! – воскликнул Крис, торжественно поднимая руку. – Я единственный че-ловек за всю историю, у которого есть собственная кумушка-Викинг. Боже, как бы я хотел, чтобы мой отец был более плодовитым.
Кассандра рассмеялась, представив картинку, вызванную словами Криса.
– Кумушка-Викинг, ха?
Крис выдал разочарованный вздох.
– Ты себе не представляешь… – он остановился, а потом хмуро взглянул на них обоих. – А все-таки, почему она здесь, Вульф?
– Я ее защищаю.
– От кого?
– От Даймонов.
– Больших и плохих, – добавила Кассандра.
Крис воспринял известие лучше, чем она могла представить.
– Она знает о нас?
– Она знает абсолютно все, – кивнул Вульф.
– Именно поэтому ты расспрашивала о Dark-Hunter.com? – спросил Крис у Кассандры.
– Да. Я хотела разыскать Вульфа.
Крис тут же сделался подозрительным.
– Все в порядке, Крис, – объяснил Вульф. – Она поживет у нас немного. Тебе не нужно ничего от нее скрывать.
– Клянешься?
– Да.
Крис выглядел очень довольным этому обстоятельству.
– Итак, вы, ребята, подрались с Даймонами, ха? Вот и я бы мог. У Вульфа сносит крышу, когда я беру в руки нож для масла.
Кассандра рассмеялась.
– На самом деле, – искренне заявил Крис. – Он хуже курицы-наседки. И сколько Даймонов вы двое убили?
– Нисколько, – пробормотал Вульф. – Эти были гораздо круче обычных душесосов.
– Нуу, это должно было тебя порадовать, – заявил Крис Вульфу. – В конце концов, ты встретил кого-то, с кем ты можешь сражаться, пока не будешь по уши в кровище и синяках, – он повернулся обратно к Кассандре. – Вульф рассказал тебе о своей маленькой проблемке?
Глаза Кассандры широко раскрылись, когда она представила себе, какую «маленькую» проблемку, возможно, мог иметь Вульф.
К несчастью, взгляд ее опустился к его паху.
– Эй, – рявкнул Вульф, – это никогда не было для меня проблемой. Вот для него – это проблема.
– Дерьмо собачье! – огрызнулся Крис. – У меня с этим тоже никаких проблем. Единственная моя проблема – это ты, носящийся со мной как с писаной торбой. Пока я с кем-то не пересплю.
Ох, у Кассандры не было ни малейшего желания и дальше присутствовать при этом разговоре. Слишком много информации об обоих мужчинах.
– Так о какой проблеме ты говорил, Крис? – спросила она Криса.
– О том факте, что как только ты выйдешь из этой комнаты, ты не успеешь дойти до конца коридора, как и не вспомнишь, кто такой Вульф.
– Ох, – с пониманием ответила она, – ты об этом.
– Да, об этом.
– С этим никаких проблем, – произнес Вульф, скрестив на груди руки. – Она меня помнит.
– Ох, мужик, – его лицо скривилось от разочарования. – Я приударил за родственницей? Это погано.
– Она нам не родственница, – округлил глаза Вульф.
Секунду лицо Криса выражало облегчение, а потом снова сделалось больным.
– Тогда это еще больший отстой. Стоило мне найти женщину, которая не считает меня полным лузером, как выясняется, что она – для тебя? Что неправильно на этой картинке?
Крис замолчал. Лицо его озарилось, будто он никогда не думал ни о чем лучшем.
– Ой, погодите-ка, о чем это я? Если она тебя помнит, я в пролете! Ваууу!
Крис начал отплясывать у дивана.
Кассандра уставилась на эти хаотичные, не попадающие в ритм подергивания. Вульфу точно надо давать парню больше кислорода.
– Не слишком-то радуйся, Кристофер, – предупредил Вульф, уворачиваясь от обогнувшего диван Криса, который попытался вовлечь его в свою пляску. – Так уж вышло, что она – Аполлит.
Крис замер и сполз на пол.
– Не может такого быть. Я видел ее при свете дня, и у нее нет клыков.
– Я Апполит лишь наполовину.
Крис зашел за спину Вульфу, будто мгновенно испугавшись, что девушка может тут же начать от него питаться.
– И что ты собираешься с ней делать?
– Пока что она – гость в моем доме. А тебе придется собрать свои вещички, – Вульф под-толкнул его в сторону коридора, но Крис воспротивился. – Я вызову Совет, чтобы они тебя эвакуировали.
– Зачем?
– Потому что за ней гоняются грязные Даймоны со странными силами. Не хочу, чтобы ты попал под перекрестный огонь.
Крис одарил его насмешливым взглядом.
– Я не ребенок, Вульф. Тебе вовсе не обязательно прятать меня при малейшем знаке, что нас ожидает нечто не очень тоскливое.
Несмотря на слова Криса, Вульф продолжал изображать из себя терпеливого папочку, имеющего дело с карапузом.
– Не желаю ставить под угрозу твою жизнь. Валяй, собирайся.
Крис разочарованно зарычал.
– Проклинаю тот день, когда Моргин подсунула тебе душу старухи, и ты стал хуже любой чокнутой мамаши.
– Кристофер Ларс Эриксон, двигай! – скомандовал Вульф таким тоном, что Кассандра аж подпрыгнула.
В ответ Крис одарил его пустым скучающим взглядом. Тяжело вздохнув, он развернулся и медленно двинулся к коридору, из которого явился.
– Клянусь, – прорычал Вульф голосом столь тихим, что Кассандра с трудом его расслышала, – бывают минуты, когда мне хочется вышибить из него мозги.
– А ты продолжаешь разговаривать с ним как с четырехлетним.
Вульф повернулся и наградил ее таким угрожающим взглядом, что она натуральным об-разом отскочила от него.
– Не твоего ума дело.
Кассандра подняла руки, сдаваясь, и ответила ему точно таким же взглядом.
– Извини меня, мистер Поганая Задница, но ты не будешь разговаривать со мной подобным тоном. Я не твоя собачонка, чтобы бежать за тобой, стоит тебе лишь щелкнуть пальцами. Мне необязательно здесь оставаться.
– Ты останешься.
Девушка лукаво на него взглянула.
– На самом деле ты так не думаешь, и пока ты не избавишься от злости в своем голосе, когда разговариваешь со мной, все что ты увидишь – это мой зад на пути из твоих дверей.
Она ткнула пальцем на входную дверь.
Улыбочка, которой он ответил на это, была холодной и очень нехорошей.
– Ты когда-нибудь пыталась сбежать от викинга? Существовала чертовски весомая при-чина, по которой жители Западной Европы тут же пачкали свои штаны, стоило лишь упомянуть наши имена.
Она задрожала от его слов.
– Ты не посмеешь.
– Вперед. Рискни.
Кассандра сглотнула. Не стоило ей быть такой самоуверенной.
Да пошло все! Если он хочет драку, она готова. Женщина, которая провела жизнь в сражениях с Даймонами, была более чем годна сразиться с Темным Охотником.
– Позволь-ка мне напомнить, мистер Викинг-Воин-Варвар-Громила, пока твои предки наживались на пожарах ради жратвы, мои повелевали стихиями и создали империю, к которой современный мир и близко не подошел. Так что не смей мне угрожать тем, на что ты способен. Я не потерплю этого ни от тебя, ни от кого-либо другого. Понял?
К ее удивлению, он рассмеялся и встал прямо перед ней. Глаза его были темны, опасны, но вместо того, чтобы злиться, ее кинуло в жар. Огонь его тела обжигал ее.
Она не могла дышать.
Сейчас она боялась его, этой неприкрытой, тревожащей мужественности, которая заставляла ее женскую сущность трепетать.
Он коснулся рукой ее щеки. Один уголок его рта приподнялся. Он забавлялся. Вид его, разглядывающего ее, действовал на нее абсолютно разрушительно.
– В мое время ты стоила бы больше собственного веса в золоте.
А потом он сделал и вовсе неожиданное. Он наклонился и поцеловал ее.
Кассандра застонала, почувствовав его вкус. Вкус дикости. Их дыхание смешалось, когда он буквально грабил ее рот, заставляя ее гореть и трепетать.
Но поцелуй не был жестким. Он был великолепен и совершенен. Такой мужской и яростный.
Тело ее было опалено его близостью. Вкусом его языка, танцующего с ее, пока он рычал где-то глубоко в горле.
Он притянул ее к себе еще сильнее. Так близко, что она ощутила бугор у своих бедер. Он был тверд и готов, а она из первых рук знала, каким он был великолепным любовником. Это знание сделало ее бездыханной. Нуждающейся. Его руки пробежали вниз по ее спине, схватили ее за попу и прижали к себе еще ближе.
Ее злость испарилось. На смену пришло желание, которое она испытывала к этому мужчине.
– На вкус ты еще слаще, чем была, – выдохнул он ей в губы.
Она не могла говорить. Это было правдой. Сейчас все казалось еще ярче. Искрометней, чем во снах. Все, чего бы она хотела сейчас – это стащить с него одежду, бросить его на пол и скакать на нем, пока оба они не станут сытыми и потными.
Каждая частичка ее взывала воплотить эту мечту в реальность.
Вульф не мог дышать, чувствуя ее женские изгибы под своими руками.
Он до сумасшествия хотел ее. Отчаянно. Но что еще хуже, он в своих снах брал ее достаточное количество раз, чтобы знать, насколько она страстная.
Она Апполит. Худший вариант запретного плода.
В его мысли ворвался голос разума.
Он не желал ничего слышать.
Но у него не было выбора.
Отпустив ее, он заставил себя отойти от нее и утихомирить поднявшееся желание.
К его удивлению, она его не отпустила. Она потянула его обратно, к своим губам и отдалась ему своим ртом. Он прикрыл глаза и зашипел от наслаждения. Она проникла в его чувства. Он опьянел от ее аромата роз и пудры.
Ему никогда не хватит этого запаха. Или ее, вжавшегося в него, тела.
Он желал ее больше, чем чего-либо в жизни.
Она отстранилась и взглянула на него. Ее зеленые глаза лучились, щеки раскраснелись от страсти.
– Ты не единственный, кто желает невозможного, Вульф. Так же как ты ненавидишь ме-ня за то, кто я есть, представь, как я мечтаю о мужчине, который истреблял мой народ уже сколько столетий?
– Двенадцать, – ответил он, прежде чем сумел себя остановить.
Она вздрогнула от его слов. Руки ее упали, оторвавшись от его лица.
– Скольких из нас ты убил? Ты знаешь?
Он покачал головой.
– Они должны были умереть. Они убивали невинных.
Ее глаза потемнели, в них появилось обвинение – Они пытались выжить, Вульф. Тебе не приходилось сталкиваться с угрозой умереть в двадцать семь лет. Когда человеческие жизни только начинаются, мы ожидаем исполнения смертного приговора. Ты представляешь, каково это – знать, что ты никогда не увидишь, как вырастут твои дети? Не увидишь своих внуков? Моя мама всегда говорила, что мы – весенние цветы, которые цветут лишь однажды. Мы приносим в мир свои дары, а потом рассыпаемся прахом, чтобы за нами пришли другие.
Она приподняла правую руку, чтобы ему стали видны пять маленьких слезинок, вытатуированных на ее ладони в виде цветочных лепестков.
– Когда дорогие нам люди умирают, именно так мы их увековечиваем. Одна для моей мамы, а остальные четыре для сестер. Никто никогда не узнает, как прекрасен был их смех. Никто не узнает, как добра была мамина улыбка. Через восемь месяцев моему отцу будет даже нечего хоронить. Я превращусь в рассеявшуюся пыль. И за что? За нечто, сотворенное моим пра-пра-пра-сколько-там? Всю свою жизнь я была одинока, потому что не смела позволить кому-то узнать меня. Я не хочу любить кого-то из страха, что буду вынуждена оставить его скорбеть по мне, так же, как будет скорбеть мой отец.
Я останусь туманным сном. И возьмем тебя, Вульф Трюггвасон. Грубый викинг, однажды бродивший по свету, совершая набеги на деревни. Скольких людей ты убил в своей человеческой жизни, пока алкал славы и богатства? Разве ты лучше Даймонов, которые убивают, чтобы выжить? Что делает тебя лучше их?
– Это не одно и то же.
Ее охватило неверие. Как он не мог узреть очевидное?
– Разве? Знаешь, я была на вашем сайте и видела там список имен. Кириан Фракийский, Джулиан Македонский, Валерий Магнус, Джейми Галлахер, Уильям Джесс Брейди. Всю жизнь я изучала историю и знаю каждое из этих имен и ужас, что они сеяли в свое время. Почему Темные Охотники бессмертны, хотя большинство из вас были убийцами в человеческой жизни, а мы прокляты с самого рождения за то, чего никогда не совершали? Где же справедливость?
Вульф не хотел ее слушать. Он ни разу не задумывался, почему Даймоны творили то, что творили. У него была работа, и он их убивал. Темные Охотники были теми, кто прав. Защитниками людей. Даймоны были хищниками, которые заслужили, чтобы их выслеживали и убивали.
– Даймоны – зло.
– И я – зло?
Только не она. Она была…
Она была тем, чего он не смел даже упоминать.
– Ты – Апполит, – с силой произнес он.
– Я – женщина, Вульф, – сказала она просто, ее голос был полон чувства. – Я плачу и грущу. Я смеюсь и люблю. Так же как когда-то моя мама. Я не вижу никакой разницы между собой и любым на этой планете.
Он встретил ее взгляд, и огонь в его глазах ее обжег.
– Я вижу, Кассандра. Я вижу разницу.
Его слова резанули по живому.
– Тогда нам не о чем больше говорить. Мы – враги. И никогда не станем никем иным.
Вульф глубоко вздохнул, когда она выразила вслух истину, которую нельзя изменить. С того дня, как Аполлон проклял собственных детей, Темные Охотники и Апполиты стали смертельными врагами.
– Я знаю, – тихо произнес он, горло его перехватило от осознания этого.
Он не хотел быть врагом. Только не для нее.
Но каким образом они смогут стать кем-то еще?
Он не выбирал эту жизнь, но он дал свое слово жить именно так.
Они враги.
И это его убивало.
– Давай я покажу, где ты будешь спать.
Он повел ее в крыло, противоположное тому, куда ушел Крис, чтоб предоставить ей уединение, которого она так желала.
Кассандра не сказала ни слова, когда он раскрыл перед ней дверь большой уютной спальни. На ее сердце была тяжесть. Оно болело от совершенно глупых вещей. Чего же она от него хотела?
Не было способа заставить его прекратить убивать ее народ. Так был устроен мир, и никакие аргументы не были способны это изменить.
У нее не было надежды на отношения с ним или с любым другим мужчиной. Ее жизнь подходит к концу. И куда это их приведет?
Никуда.
Она решила прибегнуть к юмору, который всегда помогал ей пережить жизненные трагедии. Юмор – это все, что у нее было.
– Скажи, если я здесь потеряюсь, у тебя найдется поисковый отряд, который меня отыщет?
Он не рассмеялся. Теперь между ними была прочная стена. Он полностью отгородился от нее. Ну и ладно.
– Пойду принесу тебе что-нибудь, в чем ты сможешь спать.
И он пошел от нее прочь.
– Ты настолько мне не доверяешь, что даже не покажешь место, где спишь?
Взгляд его был пронзителен.
– Ты уже видела, где я сплю.
Она покраснела, вспомнив самый эротичный из своих снов. Тот самый, в котором она смотрела, как в зеркалах его смуглое тело скользит по ее, пока он занимался с ней самой страстной любовью.
– Черная железная кровать?
Он кивнул и ушел.
Оставшись одна, Кассандра уселась на матрас и выбросила все мысли из головы.
– Что я здесь делаю?
Часть ее хотела послать все к чертям собачьим и попытаться справиться со Страйкером.
Но другая ее часть хотела вернуться обратно в ее сны и представить, что этого дня никогда не было.
Нет. То, чего она хотела, было единственной вещью, которую она никогда не получит…
Она хотела запретного – своего мужчину, который будет ее холить и лелеять, и которого будет холить и лелеять она. Того, с кем она могла бы стареть. Того, кто держал бы ее за руку, когда она приведет в мир его дитя.
Это было невозможно, поэтому она давным-давно похоронила эти мечты.
Но до этого момента, она и не встречала никого, кто заставил бы ее страдать по вещам, которые были ей запрещены. До тех пор, пока она не взглянула в пару черных глаз и услышала, как воин-викинг рассказывает ей, как он мог бы уберечь мальчика…
Мужчину, который чувствовал вину за свое прошлое.
Теперь она жаждала всего этого. Но это были невозможные мечты.
Вульф никогда не будет принадлежать ей, и даже если будет, через несколько месяцев она умрет.
Уронив голову на руки, она разрыдалась.
Глава 7
– Отведи меня к Кассандре, – сердито потребовала Кэт у Темной Охотницы с золотисто-каштановой шевелюрой, которая находилась с ней в машине. Не в ее природе было позволять кому бы то ни было контролировать ее саму или ее окружение. – Я единственная, кто может ее защитить.
– Ага, – протянула Корбин, поворачивая на подъездную дорожку к своему особняку. – Ты проделала отличную работу, защищая ее от чего… от мусора, кажется?
От этих слов Кэт пришла в ярость. На нее накатило сильное желание развеять Охотницу по ветру, побочный эффект от унаследованного ею скверного характера ее матери. К счастью для Корбин, в Кэт было больше от отца, к тому же она давно научилась делать глубокий вдох и не давать воли своим ребяческим порывам.
Злостью делу не поможешь. Она должна найти Кассандру, но если она использует для этого свои способности, Страйкер тут же получит прекрасную возможность засечь Кэсс. Этот придурок давно научился использовать тонкие нюансы сил Кэт против нее. Поэтому она и не стала сражаться с ним в баре. Нравится ей это или нет, но Страйкер намного сильнее ее. В основном потому, что его не волнует, кто пострадает на его пути к цели.
А это значит, что ей нужна Охотница, чтобы позаботиться о Кэсс.
Кэт телепортировалась из их квартиры не более чем на пять минут, чтобы отправиться к Разрушительнице и потребовать от нее оставить Кассандру в покое.
Откуда ей было знать, что Разрушительница воспользуется этой отлучкой, чтобы заслать Страйкера и его людей, пока ее нет?
Она чувствовала себя настолько преданной, что даже не могла дышать. После всех этих тысячелетий верной службы и Аполлими и Артемиде. А теперь они использовали ее друг против друга, и ей это ни капли не нравилось.
И обе еще удивлялись, почему это ее отец отказывается участвовать в их играх «для своих». Он был намного мудрее Кэт, так как старался не попадать в подобные ситуации. Похоже, только он понимал обеих богинь.
Как бы она хотела иметь возможность позвонить ему. Он бы в два счета покончил с этим делом. Но если его вовлечь, все станет только хуже.
Нет, она должна справиться со всем сама.
Кроме того, ее больше не волновало, чего там хотят богини. За прошедшие пять лет она бесконечно привязалась к Кассандре, и она не хотела видеть, как используют ее подругу, не говоря уже о том, как ей причиняют вред.
Самое время им всем просто оставить Кассандру в покое.
Корбин вышла из машины.
Кэт последовала за ней в гараж, потом остановилась, пока Корбин открывала дверь в свой дом.
– Послушай, мы все в одной команде.
Охотница так посмотрела на нее, словно она спятила.
– Конечно, в одной, дорогая. А теперь заходи внутрь, чтобы я могла присматривать за тобой и убедиться, что ты не сделаешь ничего вроде того, чтобы еще раз оставить Кассандру ее врагам.
Кэт воспользовалась своими силами, чтобы удерживать дверь закрытой. Корбин подергала ручку и ударила кулаком по дереву.
– Знаешь, – рассердилась Кэт, – если бы я хотела убить Кассандру, тебе не кажется, что за последние пять лет я могла бы сделать это не один раз? С чего бы мне ждать до сих пор?
Корбин отвернулась от двери.
– Откуда мне знать, что ты была знакома с ней пять лет?
Кэт саркастически засмеялась в ответ.
– Спроси ее, и узнаешь.
Корбин задумчиво посмотрела на нее.
– Тогда почему ты оставила ее сегодня без защиты?
Кэт удерживала ее взгляд, чтобы Корбин могла видеть ее искренность.
– Знай я, что эти смертоносные подонки собираются появиться, я бы и на фут от той квартиры не отошла.
И все-таки, в глазах Корбин отражалось сомнение. С одной стороны, Кэт восхищалась защитным инстинктом женщины. С другой, она хотела ее придушить.
– Не знаю, – медленно проговорила Корбин. – Может быть, ты говоришь правду, а может, брешешь.
– Прекрасно. – Кэт подняла руки, признавая свое поражение. – Хочешь доказательств?
– А они у тебя есть?
Повернувшись к ней спиной, Кэт подняла подол своей рубашки и продемонстрировала Корбин участок кожи прямо над левым бедром, где находился ее собственный двойной знак в виде лука и стрелы.
Глаза Корбин широко распахнулись.
– Я знаю, что ты не Темная Охотница. Кто ты такая?
– Я одна из прислужниц Артемиды, и, как и тебя, меня послали обеспечивать безопасность Кассандры. А сейчас отведи меня к ней.
Вульф коротко постучался, потом толкнул дверь и увидел Кассандру, вытирающую глаза. Он замер при виде ее слез.
– Ты плачешь?
– Нет, – ответила она, прочищая горло. – Что-то в глаз попало.
Он знал, что она лжет, но уважал ее выдержку. Как приятно было найти женщину, которая не использует слезы, чтобы манипулировать мужчинами.
Он нерешительно зашел в комнату. Мысль о ее слезах вызвала боль в его груди. Хуже того, он почувствовал безумное желание притянуть ее в свои объятия и утешить.
Он не мог. Нужно держаться на расстоянии от нее.
– Я… м-м… Я позаимствовал это у Криса. – Он передал ей спортивные штаны и футболку.
– Спасибо.
Вульф не мог оторвать от нее взгляд. Ее длинные рыжевато-белокурые волосы были убраны назад, открывая ее лицо. Что-то в ней напоминало ему испуганную маленькую девочку, и в тоже время, было в ней нечто твердое, как камень, и решительное.
Он положил ладонь на ее прохладную щеку и повернул ее голову так, чтобы она смотрела на него. В своих мечтах, он бы опрокинул ее на спину и попробовал ее губы.
Расстегнул ее рубашку…
– Ты всю жизнь вот так сражаешься?
Она кивнула.
– И Даймоны и Апполиты охотились за моей семьей. Когда-то нас были сотни, а сейчас осталась только я. Мама всегда говорила нам, что мы должны иметь больше детей. Что на нас лежит обязанность продолжения рода.
– Почему же ты не последовала ее наказу?
Она изящно фыркнула.
– А с какой стати? Если я умру, они увидят, что миф о том, что наша смерть освободит их, – выдумка.
– Значит, ты никогда не думала о том, чтобы стать Даймоном?
Она вырвалась из его рук, и он увидел правду в ее глазах – Ты бы сделала это? – спросил он ее. – Ты бы убила невинного человека, чтобы жить?
– Я не знаю, – ответила Кассандра, отойдя от кровати, чтобы положить футболку и штаны в шкаф. – Они говорят, что после первой жертвы становится легче. И как только ты получаешь чужую душу, это все меняет в тебе. Ты становишься чем-то иным. Чем-то злым и бесстрастным. У моей мамы был брат, который обратился. Мне было всего лишь шесть лет, когда он пришел к ней и попытался и ее тоже превратить в Даймона. Когда она отказалась, он решил убить ее. В конце концов, телохранитель убил его, пока мы с сестрами прятались в туалете. Я была в ужасе. Дядя Демос всегда был так добр к нам.
Печаль, отражавшаяся в ее глазах во время ее рассказа, окутала сердце Вульфа и крепко сжала его. Он не мог себе даже представить, сколько ужаса она видела в своей молодой жизни.
Но и его детство было нелегким. Стыд, унижение. Даже после всех этих веков он еще чувствовал их укусы.
Бывает боль, которая никогда не утихает.
– А что насчет тебя? – спросила она, глядя на него через плечо, так как он не отражался в зеркале. – Стало ли тебе легче убивать, после того как ты отобрал свою первую жизнь?
Ее вопрос разозлил его.
– Я никогда никого не убивал. Я только защищал себя и своего брата.
– А, понимаю, – тихо произнесла она. – Так ты не считаешь, что это убийство, когда ты врываешься в чей-то дом с целью грабежа, и хозяева сражаются с тобой, вместо того, чтобы покориться твоей жестокости?
Стыд заполонил его, когда он вспомнил некоторые из своих первых набегов. В то время его люди рыскали повсюду, нападали на деревни посреди ночи, грабя других людей, другие земли. Они не преследовали своей целью именно убийства, наоборот, хотели оставить в живых столько, сколько получится. Особенно, если их целью были рабы, которых можно было потом продать на чужеземных рынках.
Его мать ужаснулась, узнав, что он и Эрик начали участвовать в набегах вместе с сыновьями их соседей.
– Мои сыновья умерли для меня, – сердито воскликнула она, прежде чем выкинуть их из убогого домишки. – Я не хочу видеть ни одного из вас снова.
И она не увидела. Она умерла следующей весной от лихорадки. Его сестра заплатила одному из молодых сельчан, чтобы тот разыскал их и доставил известие.
Три года прошло, прежде чем они смогли вернуться домой и отдать свой последний долг. К тому времени их отца убили, а сестру увели захватчики. Вульф отправился в Англию, чтобы освободить ее, и именно там погиб Эрик, сразу после того, как они покинули ее деревню.
Брюнхильд отказалась уйти с ними.
– Я пожинаю то, что ты и Эрик посеяли. Это Божья воля, что я стала рабыней и прислуживаю так же, как вынуждены служить те, которых вы с Эриком продали. И ради чего, Вульф? Ради наживы и славы? Оставь меня, брат. Я не хочу больше ваших дорог войны.
Как последний глупец, он оставил ее, и годом позже, когда англы захватили ее деревушку, ее тоже убили. Жизнь была смертью. Это единственное, что не менялось.
Как человек, он был прекрасно информирован об этом. Как Темный Охотник, он был экспертом.
Он отвернулся от Кассандры.
– Времена тогда были иные.
– Правда? – спросила она. – Я никогда раньше не слышала, что людей в Раннее Средневековье можно было резать как овец.
Кассандра отпрянула, когда Вульф повернулся к ней со свирепым рычанием.
– Если ты ждешь, что я буду извиняться за все, что сделал, так я не собираюсь. Я родился среди нации, которая не уважала ничего, кроме силы руки, вооруженной мечом. Я вырос среди насмешек и издевательств, потому что мой отец отказывался сражаться. Поэтому когда я достаточно подрос, чтобы доказать им, что я не такой, как он, что я могу и встану рядом с ними в битве, я так и сделал. Да, я совершал поступки, о которых сожалею. А кто не совершал? Но я никогда не убивал и не насиловал женщин. Никогда не причинял вред ребенку или человеку, который не мог защитить себя. Твой народ расценивает смерть ребенка или беременной женщины как ценнейший приз. Они преследуют их с одной единственной целью – продлить свои гнилые жизни. Так что не смей читать мне мораль.
Она сглотнула, но твердо стояла на своем.
– Некоторые, да. Так же как и некоторые твои люди живут лишь для того, чтобы насиловать и грабить. Не ты ли мне говорил, что твоя собственная мать была рабыней, которую захватил в плен твой отец? Это может стать для тебя сюрпризом, Вульф Трюггвасон, но некоторые из моих соплеменников буквально молятся на людей, подобных твоим собратьям. Убийц. Насильников. Есть целое ответвление Даймонов, называется Акелос, каждый из которых клянется убивать только людей, заслуживающих смерти.
– Ты лжешь.
– Нет, – искренне сказала она, – Не лгу. Забавно, когда я впервые встретила тебя, то подумала, что тебе, возможно, известно о моем народе больше меня, потому что ты охотишься на нас. Но ты не знаешь, не так ли? Мы всего лишь животные для всех вас. Недостойные даже попытки поговорить с одним из нас и выяснить правду.
