Текст книги "Поцелуй ночи (ЛП)"

Автор книги: Шеррилин Кеньон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Она могла поручиться, что в данный момент, пялясь на нее, он раздумывает, чего бы та-кого ей сказать.

– Да. Мой приятель Ник занимается этим сайтом, – ответил он после долгой паузы. – У нас там полно интересного играющего народа.

– Я заметила. Ты там под ником вроде Гелиос или Роуг? [негодяй, мерзавец] Он шагнул вперед и взялся за ежедневник.

– Нет. Я там просто Крис.

– А что творится в частных секторах?

– Ничего, – ответил он слишком поспешно, – просто кучка наших треплется друг с дру-гом.

– А зачем так засекретились?

– Да просто так.

Он забрал книжку из ее рук и засунул обратно в рюкзак.

– Слушай. Мне пора. Удачи с зачетом.

Кассандре хотелось остановить его и задавать еще вопросов, но совершенно очевидно, что у него не было желания делиться с ней чем-то еще – о нем самом или о них.

– Спасибо, Крис. Я ценю твою помощь.

Он кивнул и быстро слинял.

Кассандра уселась на кухне в одиночестве, пережевывая все, что узнала, раздумывая, что же делать дальше. Она подумывала над тем, чтобы проследить за Крисом до его дома, но это не было хорошей идеей. Совершенно точно, его охрана ее поймает, даже с сумасшедшим стилем вождения Кэт.

Поднявшись, она пошла в свою комнату, где достала ноутбук и загрузила его.

Итак, сайт Темных Охотников был сделан так, будто Темные Охотники являлись книж-ными персонажами. Многие этот факт примут на веру, но что если она пересмотрит этот во-прос, принимая во внимание предположение, что содержимое этого сайта не являлось врань-ем?

Она прожила свою жизнь, скрываясь, и единственное, чему она научилась… лучший способ спрятаться – жить открыто. Люди имеют привычку не замечать того, что у них под са-мым носом.

Но даже если они что-то и примечали, всегда находили объяснение. Например, что это – фикция, фантазия или детская шалость.

Без сомнения, Темные Охотники посчитали так же. В конце концов, в современном ми-ре, где каждый знал о вампирах и демонах и считал их голливудским мифом, им даже не было необходимости скрываться. Большинство людей просто напросто посчитают их эксцентричны-ми.

Она просмотрела заставку, потом переключилась на страницу, где хранились профайлы каждого из Охотников.

Она нашла только одного по имени Вульф Трюгвассон, чьего Оруженосца звали Крис. Предположительно Вульф был прОклятым воином-викингом…

Кассандра переписала фамилию Вульфа и решила поискать его в Ниллстроме – поиско-вой системе по древненорвежской истории и легендам.

– Попался, – прошептала она, когда компьютер выдал список результатов.

Рожденный от союза матери-христианки из Галлии[в древности – территория, примерно соответствующая территории современных Франции, части Бельгии, западной Германии и северной Италии] и отца-норвежца, Вульф Трюгвас-сон в середине восьмого века был известным авантюристом и рейдером. Его смерть не была зафиксирована ни в одном из источников. Фактически, говорилось, что он исчез на следующий день после победы над мерсийским военачальником, который пытался его прикон-чить. Часто встречалась версия, что он был убит одним из сыновей вождя той же ночью.

Кассандра услышала, как приоткрылась дверь ее спальни. Она подняла голову и увидела остановившуюся в дверном проеме Кэт.

– Занята? – спросила Кэт.

– Я тут еще кое-что искала.

– А, – Кэт шагнула вперед, чтобы читать через ее плечо. – «Вульф Трюгвассон. Пират. Захватчик и воин, он шел по Европе с огнем и мечом, нанимаясь и к христианам, и к язычни-кам. И было сказано, что служил он только мечу своему и брату Эрику, который странствовал вместе с ним». Интересно. Думаешь, это тот самый парень, которого ты повстречала в Инфер-но?

– Может быть. Слышала что-нибудь о нем?

– Нет. Хочешь, я спрошу Джимми. Он помешан на истории викингов.

Кассандра секунду поразмышляла над этим. Приятель Кэт состоял в Сообществе Рекон-струкции Старины и буквально жил в культуре викингов.

Но в данный момент ее не интересовало прошлое Вульфа. Только настоящее. Более того, ей был нужен его адрес.

– Этого хватит.

– Уверена?

– Ага.

– Ладно, – кивнула Кэт. – Тогда я отправляюсь в свою комнату и дочитаю книжку. Тебе принести чего-нибудь пожевать или попить?

Кассандра улыбнулась.

– Содовая подойдет.

Кэт исчезла только для того, чтобы тут же вернуться со Спрайтом. Кассандра поблагода-рила ее и, когда Кэт ее оставила, вернулась к своему занятию.

Кассандра лениво потягивала напиток, пока бродила по Интернету. Спустя час она так устала, что больше не могла держать глаза открытыми.

Зевнув, она посмотрела на часы. Всего лишь пять-тридцать. Но ее веки были столь тяже-лы, что она не могла больше бодрствовать, так она утомилась.

Выключив компьютер, она побрела к кровати, чтобы слегка вздремнуть.

Она отключилась, как только ее голова коснулась подушки.

Обычно она не видела снов, когда ложилась подремать после обеда.

Но сегодня все было иначе.

Сегодня сон настиг ее, как только она закрыла глаза.

Как необычно…

Но самым странным было то, что ее сонное царство не имело ни малейшего сходства с чем-то, что ей снилось раньше. Вместо ее обычных снов об ужасах и чарах, этот был мирным. Спокойным. И наполнял ее ощущением тепла и безопасности.

На ней было мягкое темно-зеленое платье, будто у какой-то средневековой дамы. На-хмурившись, она прошлась рукой по материалу, который был мягче замши.

Она стояла в одиночестве у старинного деревянного стола внутри каменного коттеджа. Теплый огонь горел в огромном очаге. За окном завывали ветра, шумно хлопая деревянными ставнями, пытающимися не впустить внутрь зимнюю стужу.

Она услышала кого-то у двери позади нее.

Кассандра обернулась в тот самый момент, когда Вульф раскрыл ее плечом. Сердце де-вушки остановилось, когда она на миг увидела его, одетого во что-то вроде кольчужного жиле-та. Его массивные руки были обнажены. Поверх торса в кольчуге – кожаный жилет, с выплав-ленным скандинавским узором. Рисунок походил на татуировку, покрывающую его правое плечо и бицепс.

Конический шлем с прикрепленным к нему кольчужным воротником закрывал его голову и бросал тень на лицо. Если бы не эти настойчивые обжигающие глаза, она никогда бы не узнала под ним Вульфа. На плече его лежал боевой топор, который он придерживал рукой. Он выглядел диким, первобытным. Мужчиной, когда-то правившим миром. Тем, кто ничего не боялся.

Темный взгляд прошелся по комнате, затем остановился на ней. Медленная, обольсти-тельная улыбка озарила нижнюю часть его лица, слегка показывая клыки.

– Кассандра, любовь моя, – поприветствовал он. Голос его был мягким и завораживаю-щим. – Что ты здесь делаешь?

– Даже не представляю, – честно ответила она. – Я даже не имею понятия, здесь – это где?

Он рассмеялся – глубокий, рокочущий звук, – затем прикрыл и запер дверь.

– Ты у меня дома, виллкат. Точнее сказать, когда-то давным-давно это был мой дом.

Кассандра оглядела место со спартанской обстановкой: стол, стулья и огромная, покры-тая мехами кровать.

– Странно, я считала, что у Вульфа Трюгвассона должен быть совсем другой дом, а не вот это.

Он положил топор на стол, потом снял шлем и положил его поверх.

Кассандру буквально сразила наповал мужественная красота стоящего перед ней муж-чины. Мало кто мог соперничать с исходящей от него неприкрытой сексуальной притягатель-ностью.

– По сравнению с фермой, на которой я рос, это целое поместье, миледи.

– Правда?

Вульф кивнул и, схватив, поставил ее перед собой. Его глаза опалили ее, наполняя глу-бокой болезненной нуждой. Девушка точно знала, чего он хотел, и, хотя она едва его знала, она была больше чем готова отдать это с радостью.

– Когда-то мой отец имел славу воинственного налетчика, но он принял обет бедности за несколько лет до моего рождения, – хрипло произнес Вульф.

Его признание удивило Кассандру.

– Что же его заставило?

– Гибель людей. И, боюсь… любовь, – его хватка окрепла. – Моя мать-христианка была захваченной в плен рабыней. После одного из набегов моему отцу ее подарил его отец. Она ему нравилась, забавляла его. И, в конце концов, приручила когда-то гордого воина и превратила его в покорного фермера, который отказывался поднимать меч, чтобы угодить недавно открытому для себя Богу.

На его лице девушка видела неприкрытые эмоции. Презрение, которое он испытывал к тем, кто выбрал мир, а не войну.

– Ты не согласен с его выбором?

– Нет. Что хорошего в мужчине, который не может защитить себя и тех, кого любит? – Его глаза потемнели, стали смертоносными. Его внутренняя ярость вызывала в ней оз-ноб. – Когда Юты[германское племя, жители Ютландии, материковой части Дании, занимающей северную часть Кимврского полуостров; после завоевания в V в. острова данами, смешались с ними. ] ворвались в нашу деревню, чтобы грабить и захватывать рабов, мне рассказывали, что он поднял руки и просто пропустил их. Все, кто выжил, проклинали его за трусость. Он, одно только имя которого заставляло врагов трястись от ужаса, был убит как беззащитный телок. Я так и не понял, как он мог стоять там, принимая смертельный удар и даже не пытаясь себя защитить.

Кассандра дотянулась до его брови, разгладила ее пальцами. Она чувствовала его боль. Но не ненависть или снисходительность была в его голосе – вина.

– Мне так жаль.

– Как и мне, – шепнул он, в его глазах ревел шторм. – Но самым страшным было не то, что я оставил его там умирать, я забрал с собой брата. И без нас некому было их защитить.

– Где вы были?

Он опустил глаза к полу. Но она все еще видела, как он бичует сам себя. Он хотел вер-нуться и все исправить, так же как она мечтала вернуться в ту ночь, когда Даймоны Спати уби-ли ее мать и сестер.

– Годом раньше – летом – я отправился искать славу и богатство.

Вульф отпустил девушку и оглядел свое скромное жилище.

– После того, как меня настигла весть о его смерти, богатство больше не казалось мне важным. Бог с ними, с разногласиями. Я должен был быть рядом с ним.

Она дотронулась до его обнаженной руки.

– Наверно ты очень сильно любил отца.

Он устало вздохнул.

– Иногда. Но порой я его ненавидел. Ненавидел за то, что он не был тем человеком, ко-торым должен. Его отцом был уважаемый ярл, но мы жили как вечно голодные попрошайки. Осмеянные и обруганные собственной родней. Моя мать гордилась оскорблениями. Говорила, что страдание есть Божья воля. Якобы оно делает нас лучше. Но я никогда в это не верил. Сле-пая преданность отца ее идеалам бесила меня все сильней. Мы, отец и я, постоянно ругались. Он хотел, чтобы я вел себя так же, как и он, терпел брань и помалкивал.

Мука в глаза Вульфа трогала Кассандру даже больше, чем нежность его рук.

– Он хотел, чтобы я стал чем-то, чем я стать не мог. Я не мог подставить другую щеку. Не в моей натуре было не ответить оскорблением на оскорбление, ударом на удар.

Он повернулся и, сердито сведя брови, взглянул на нее.

– Почему я тебе все это рассказываю?

Секунду Кассандра раздумывала.

– Сон, полагаю. Это то, что у тебя в голове.

Но с какой стати оно проявилось в ее сне, она не могла даже представить.

Фактически сон этот становился с каждой минутой все более странным. И она не могла разобраться, с чего это ее подсознание такое выдало.

Почему ее воображение вызвало в сон ее загадочного Темного Охотника…?

– Ага, наверняка, – кивнул он. – Я думаю, что поступаю с Кристофером так же, как когда-то поступили со мной. Я должен дать ему возможность прожить свою собственную жизнь, а не пытаться так часто влиять на его выбор.

– Почему бы и нет?

– Честно?

– Конечно же, я предпочитаю честность лжи, – улыбнулась девушка.

Вульф слегка улыбнулся, затем снова погрузился в раздумье.

– Я не хочу потерять еще и его.

Его голос был глубок, в нем ощущалась боль. Сердце Кассандры сжалось.

– И, тем не менее, у меня нет выбора. Я его потеряю.

– Почему?

– Все умирают, миледи. По крайней мере, в смертном мире. А я продолжаю жить. Когда всё вокруг рассыпается в прах, снова и снова.

Он поднял на нее глаза. Агония на его лице проникала в самую глубь ее души.

– Ты представляешь, каково это, держать тех, кого любишь, в объятиях, пока они умира-ют?

Кассандра вся сжалась, вспомнив гибель матери и сестер. Она хотела подойти к ним по-сле взрыва, но охранник оттолкнул ее, пока она буквально выла от горя.

«Слишком поздно, им не помочь. Нам надо бежать»

Ее душа кричала в тот день.

И даже сейчас она кричала от всех несправедливостей в ее жизни.

– Да, я представляю, – прошептала она. – Я тоже видела, как умерли те, кого я любила. Все что у меня осталось – это мой отец.

Его взгляд стал острым.

– Тогда представь, что это происходит тысячи раз, век за веком. Ты смотришь, как они рождаются, живут, а потом умирают. А ты живешь. С каждым новым поколением. Всякий раз, глядя, как умирает член моей семьи, я вижу, как умирает мой брат Эрик. Снова и снова. А Крис… – Вульф поморщился, словно одно его имя причиняло ему боль. – Он точная копия мое-го брата.

Уголок его рта приподнялся в неожиданном изумлении.

– Точно такой же характер. Думаю, из всей семьи, что я потерял, его смерть будет самым тяжелым, что мне пришлось вынести.

Ранимость в его глазах потрясла Кассандру до глубины души. Такой свирепый мужчина, и такое чувство.

– Он еще очень молод. У него вся жизнь впереди.

– Возможно… но моему брату было всего двадцать четыре, когда его убили наши враги. Мне никогда не забыть выражения лица его сына, юного Биронвульфа, когда он увидел, как его отец сложил в бою голову. Все, о чем я тогда думал – это как спасти мальчонку.

– И ты это сделал.

– Да. Я поклялся, что не позволю Биронвульфу умереть, как его отец. Всю его жизнь я оберегал его. Он умер в годах, во сне. Мирно, – он помолчал немного. – Думаю, в конце кон-цов, я последовал вере матери. Больше, чем отец. Скандинавы верили, если погибнуть молодым в бою, ты войдешь во врата Валгаллы. Но, как и мать, я хотел иной жизни для тех, кого любил. Жаль, что я смог понять ее так поздно.

Вульф потряс головой, будто прогоняя прочь эти мысли. Поглядев на Кассандру, он на-хмурился.

– Не могу поверить, что думаю об этом, когда рядом такая прекрасная женщина. Я точно старею, если болтаю, когда нужно действовать, – он глубоко рассмеялся. – Долой нездоровые мысли.

Он с силой рванул к себе девушку.

– Итак, почему мы тратим время, когда можем провести его более продуктивно?

– Насколько продуктивно?

Его улыбка была грешной, теплой. Она поглощала ее.

– Думаю, моему языку можно найти гораздо лучшее применение. Что скажешь?

Он пробежался упомянутым органом по ее горлу к уху и легонько потянул его. Его теп-лое дыхание опаляло ее шею, вызывало дрожь.

– О да, – выдохнула она, – думаю, это гораздо лучшее занятие для твоего языка.

Он смеялся, распуская шнуровку на спине Кассандры. Медленно, обольстительно, он приспустил платье с ее плеч и позволил ему упасть прямо на пол. Ткань чувственно скользнула по ее коже, и холодный воздух погладил ее.

Стоя нагой перед ним, девушка не могла сдержать сильной дрожи. Как странно быть пе-ред ним столь уязвимой, когда он все еще в доспехах. В его темных глазах отражалось пламя камина.

Вульф любовался неприкрытой красотой стоящей перед ним женщины. Она казалась еще прелестней, чем в прошлом его сне. Он нежно провел ладонью по ее груди, позволяя соску дразнить ладонь.

Она напоминала ему Сагу, скандинавскую богиню поэзии. Элегантная. Изысканная. Благородная. То, что он презирал, будучи смертным.

Теперь же он был ею околдован.

Он понятия не имел, почему открылся ей. Непохоже на него говорить так свободно, но она буквально притягивала его.

Но он не хотел заниматься с ней любовью в этом месте. Не в прошлом, где воспомина-ния и чувство вины за то, в чем он потерпел неудачу, ранили его.

Она заслуживала большего.

Закрыв глаза, он вызвал образ его современной спальни. Только внес ряд изменений.

Кассандра выдохнула и отступила назад, оглядываясь. Стены были черными с белой от-делкой. Кроме одной, справа от нее. От самого пола до потолка ее занимали раскрытые окна. Ветерок колыхал прозрачные белые занавеси. Пламя дюжин свечей танцевало на ветру. Но это были не просто свечи. Они мерцали словно звезды.

В центре комнаты на высоком постаменте располагалась громадная кровать, застланная черными шелковыми простынями. На толстом пуховом одеяле – пододеяльник из черного шел-ка. Кровать украшал железный орнамент, который был так сконструирован, что создавал замы-словатый прямоугольный полог между четырьмя столбами. Они были декорированы колеблю-щейся на ветру белой прозрачной тканью.

Теперь Вульф был обнажен. Он подхватил девушку на руки и понес ее к ожидающей их огромной постели.

Кассандра вздохнула, ощутив под собой мягкий матрас, когда Вульф всей своей тяже-стью придавил ее сверху. Будто ее прижало к облаку.

Посмотрев вверх, она рассмеялась, обнаружив на потолке зеркало: Вульф прятал за спи-ной розу на длинном стебле.

Стены вспыхнули и тоже превратились в зеркала.

– Чья это фантазия? – спросила она.

А Вульф тем временем посыпал лепестками розы напрягшийся сосок ее правой груди.

– Наша, бломстер[цветок], – ответил Вульф, раздвигая бедра девушки и устраивая свое огром-ное тело меж ее ног.

Она застонала от глубочайшего ощущения его пьянящей силы поверх нее. Волоски его тела дразнили ее кожу, доводя до самой грани чувственного экстаза.

Он волнообразно двигался на ней, словно темный таинственный зверь, вышедший на охоту и готовящийся съесть ее.

Кассандра следила за его движениями в зеркале наверху.

Удивительно, что она придумала такой сон. Всю свою жизнь она была осторожной. Очень внимательно выбирала тех, кто мог ее коснуться. И ее сознание подарило ей великолеп-ного любовника, такого, о каком она не смела и мечтать в реальной жизни.

Из-за своего смертного приговора она не хотела, чтобы кто-то в нее влюбился или забо-тился о ней. Она не хотела ребенка, который бы тосковал по ней. Ребенка, который остался бы в одиночестве. Напуганный.

На которого бы охотились.

Последнее, чего она хотела, это оставить кого-то вроде Вульфа горевать по ней. Кого-то, кто увидел бы, как их дитя поибает в расцвете молодости из-за проклятия, с которым ничего нельзя было поделать.

Но во сне она могла свободно любить его изо всех сил. Никакого страха. Никаких обе-щаний. Никаких разбитых сердец.

Просто они, и совершенное настоящее.

Вульф издал горловой рык, ущипнув ее за бедро. Кассандра зашипела и обхватила его голову. Он позволил мягкости ее рук в его волосах утешить его.

Как же часто во снах он скитался по прошлому. Искал того, кто обманом заставил его поменяться местами. Ему не было суждено стать Темным Охотником. Он никогда не присягал душой Артемиде, не получал права на Акт Возмездия взамен служению ей.

Вульф искал кого-то, кто мог утешить боль, которую он испытывал после смерти брата. Нежное тело, в которое он мог погрузиться и забыть то мгновение, когда втравил Эрика в сра-жение так далеко от родины.

Моргин показалась ему ответом на призыв. Она так же жаждала его, как и он ее.

Но на следующее утро после единственной ночи с Темной Охотницей, все изменилось. Каким-то образом, то ли во время их любовного акта, то ли сразу после, она поменялась с ним душами. Теперь бессмертный, он родился для новой жизни.

А Моргин наложила на него жутчайшее заклятье: ни один смертный более не мог его за-помнить. Каким-то образом она избежала службы у Артемиды, чтобы провести вечность со скандинавским богом Локи.

Прощальное проклятье Моргин стало для него самым жестоким ударом. И по сей день Вульф не понимал его смысла.

Даже когда его племянник Биронвульф начал впоследствии его узнавать.

Вульф бы совсем пропал, если бы Ашерон Партенопэус не сжалился над ним. Ашерон, предводитель Темных Охотников, объяснил, что никто не сможет снять проклятие Моргин. Но Ашерон мог его изменить. Взяв каплю крови Биронвульф а, он сделал так, что каждый, в ком была кровь Вульфа, мог его помнить. Более того, атлант наградил Вульфа парапсихическими способностями и объяснил, каким образом тот стал бессмертным и каковы его ограничения, например, чувствительность к солнечному свету.

Пока Артемида хранила душу Вульфа, он был вынужден служить ей.

А у Артемиды не было желания отпускать его. Но он не переживал. Бессмертие имело свои плюсы.

И женщина, лежащая под ним, была одним из них. Он пробежался рукой вниз по ее бед-ру и прислушался к ее дыханию. У нее был привкус соли и женщины. Она пахла пудрой и ро-зами.

Ее вкус и запах подняли его до таких пределов чувств, которых он никогда раньше не достигал. Впервые за века в нем проснулся собственнический инстинкт.

Он хотел забрать ее себе. В нем проснулся викинг. В смертной жизни он бы схватил ее и убил бы всякого, кто посмел бы удерживать его вдали от нее.

Даже после всех этих веков он не стал более цивилизованным. Он брал то, что хотел. Всегда.

Кассандра охнула, когда он начал ласкать ее ртом. Ее тело пылало от желания. Она изогнулась, чтобы смотреть на него в зеркале над кроватью.

Она никогда не видела ничего более эротичного, чем изводящий ее ласками Вульф. Мышцы его спины играли в зеркальном отражении. Она могла видеть каждый дюйм его смуг-лого нагого тела, пока он ублажал ее. И у него было потрясающее тело.

Тело, которого она хотела касаться.

Сдвинув ноги, она начала ласкать ими длину его твердого члена.

– У тебя весьма талантливые ножки, виллкат, – прорычал он в ответ.

– Все лучшее, чтобы гладить тебя, – проворковала она.

Голос ее стих, когда она подумала о том, что чувствует себя Красной Шапочкой, кото-рую поедает Большой Плохой Волк.

Его смех присоединился к ее. Девушка погрузила руки в мягкие волны его волос и пол-ностью отдалась ему. Его кружащий в ней язык был самым великолепной вещью, которую она когда-либо знала. Он лизал, дразнил, вкушал.

И в тот момент, когда она уже решила, что лучше быть просто не может, он погрузил глубоко в нее два пальца.

Кассандра мгновенно кончила.

Но он все продолжал ласкать ее, пока она не стала горячей и слабой от наслаждения.

– Ммм, – выдохнул он, отодвигаясь от нее. – Думаю, мой котенок проголодался.

– Умирает от голода, – ответила она, притягивая его к себе так, чтобы пировать на его коже так же, как и он пировал на ее.

Она прижалась губами к его шее, и задрожала всем своим изголодавшимся по нему те-лом. Что же такого было в этом мужчине, что она стала совершенно необузданной от желания? Он был великолепен. Горячий. Сексуальный. Она никого так не хотела.

Вульф не мог вынести то, как она завладела им. Он сходил по ней с ума. Он был оше-ломлен силой собственного желания.

Неспособный больше выносить это, он подтянул ее к себе и вошел в нее.

Кассандра вскрикнула от неожиданного наслаждения, которое охватило ее. Она никогда не была с мужчиной таким образом – почти лежа на боку. Вульф был так глубоко, что она гото-ва была поклясться, что он проникал до самой матки.

В зеркальной стене она смотрела, как он снова и снова погружается в нее. Все глубже и глубже, пока она не захотела кричать от наслаждения.

Она никогда не знала подобную силу и власть. Каждый мощный толчок делал ее слабой, бездыханной.

Она снова кончила, на мгновение опередив его.

Вульф отстранился от нее и улегся рядом.

Сердце Кассандры колотилось от силы их страсти. Но он еще не насытился. Дотянув-шись до нее, он рванул ее себе на грудь, чтобы ощущать ее каждым дюймом своей кожи.

– Ты впечатляешь, виллкат.

Она потерлась лицом о его грудь.

– И ты был неплох, виллвульф.

Он рассмеялся над ее ласкательным прозвищем. Ему по-настоящему нравилась эта жен-щина и ее остроумие.

Кассандре было так мирно в объятиях Вульфа. Впервые жизни она чувствовала себя в безопасности. Будто никто и ничто не может до нее добраться. Она никогда не испытывала ничего подобного. Даже будучи ребенком. Она росла в страхе, что однажды незнакомец постучится в дверь.

Каждый был под подозрением. Ночью это запросто мог быть Даймон или Апполит, что-бы убить ее. Днем – это мог быть Дулос.

Но что-то подсказывало ей, что Вульф не позволит им ей угрожать.

– Кассандра?

Она нахмурилась при звуке женского голоса, вмешавшегося в ее сон.

– Кассандра?

Против воли ее вырвало из сна, лежащую в собственной постели.

Стук в дверь все продолжался.

– Касс? С тобой все в порядке?

Она узнала голос Мишель.

Кассандре пришлось перебороть себя, чтобы хоть немного проснуться и усесться в по-стели.

Она снова оказалась обнажена.

Нахмурившись, девушка обнаружена скомканный клубок – то, во что превратилась ее одежда. Какого черта? Она ходила во сне или что-то в этом роде?

– Я тут, Шел, – ответила она, вставая и натягивая красный халат.

Распахнув дверь, она обнаружила подружку и Кэт.

– Ты о’кей? – спросила Мишель.

Зевнув, Кассандра протерла глаза.

– Я в порядке. Просто дремала.

На самом деле она не была в порядке. Она была похожа на человека, пережившего нар-колептический припадок [синдром внезапного засыпания.].

– Сколько сейчас времени?

– Восемь-тридцать, милая, – вставила Кэт.

Мишель смотрела то на одну, то на другую.

– Вы, ребятки, говорили, что снова сходите со мной в Инферно, но если вы не…

Кассандра отметила нотку разочарования в голосе Мишель.

– Нет, нет. Все в силе. Дай я переоденусь, и пойдем.

Мишель засияла. Кэт подозрительно взглянула на Кассандру.

– Ты уверена, что чувствуешь себя достаточно хорошо?

– Я в порядке. Правда. Просто плохо спала прошлой ночью, и мне нужно было не-множко вздремнуть.

Кэт издала непривычный звук.

– Это все из-за Беовульфа, которого вы читали на пару с Крисом. Он высосал из тебя всю энергию. Беофульф… инкуб… что-то типа того.

В этот момент подобное вряд ли могло успокоить Кассандру. Она нервно усмехнулась.

– Да, я выйду через несколько секунд.

Кассандра захлопнула дверь и повернулась к своей скомканной одежде.

Что произошло?

Неужели Беовульф на самом деле инкуб?

Возможно.

Отбросив эту нелепую мысль, она подобрала одежду и засунула ее в корзину для стирки. Затем натянула джинсы и темно-синий свитер.

Она уже собралась выходить, как ее охватило странное предчувствие. Сегодня вечером что-то должно случиться. Она это знала. У нее не было экстрасенсорных сил ее матери, но зато она обладала отличной интуицией: что бы ни случилось, хорошее или плохое, она это предчув-ствовала.

К несчастью, она не могла сказать, что именно произойдет, пока не было слишком позд-но.

Сегодня точно что-то случится.